М. И. Ибрагимова
Тебе, мой сын. Роман-завещание
Родословная памяти
Мой отец Ибрагим Давыдов – уроженец аула Хуты бывшего Лакского округа Дагестана.
Аул этот, в отличие от других дагестанских селений, по-видимому, был не так уж стар, потому что расположен в котловине вокруг небольшого озерца и источника ключевой воды. Через центр аула пролегала дорога, ведущая из Кумуха (столицы) в Аварию. Сказала «не так уж стар» потому, что старые поселения в горах строились на крутых горных склонах, скалах как крепости, чтобы подступов к ним ни с какой стороны не было, а если и был, чтобы его в случае надвигающейся опасности можно было заложить и отбиваться от тех, кто явится с оружием.
По рассказам стариков, которых я в юности застала в живых, аул этот вырос из хуторка. Первопоселенцем его был грузин, скорее всего хевсурец (хуту), то ли пленный, то ли беженец-кровник, который поселился здесь по воле хана и занялся возделыванием земли.
Лакский учёный-философ Курди Закуев говорил мне, что прадед моего отца – Кинча происходил из его рода, как и члены другого отделившегося некогда рода Таркнаевых. Кинчаевы, Читаевы и несколько других семейств переселились из Казикумуха в Хуты позднее. Этот «медвежий угол» до революционных событий, охвативших весь Дагестан, особых волнений не испытывал. Казикумухские владыки вплоть до Сурхайхана и последнего из них – Аглархана – жесточайшего правителя, дослужившегося в русской армии до звания генерала во время Кавказской войны, поддерживали мирные отношения с вольными обществами Аварии – Чоха, Согратля, Мееба. В мирные времена с аварцами этих поселений лакцы водили куначество – женились на аварках, выдавали своих дочерей за достойных аварцев, а в случае нашествия врагов объединялись для общей борьбы.
От Казикумуха – древнего городища владетельных шамхалов – селение Хуты было расположено, как и прочие подвластные аулы, на небольшом расстоянии. Но в отличие от других, которые были на виду у кумухцев, Хуты был укрыт высочайшим и крутым каменистым перевалом, расположенным в двуречье. Подниматься и спускаться с него можно было только по узкой, петляющей по отвесному склону дороге. По этому кратчайшему пути к Кумуху каждый четверг, а то и в будни спешили чохинцы с плетёными корзинами, навьюченными на ишаков, ехали верховые на лошадях, шли пешие на базар. Помнила эта дорога и тех, кто в поисках заработка отправлялся на чужбину. Возделываемых земель в этом обойдённом Богом горном ауле почти не было, как не было ни лесов, ни цветущих долин. Неизвестно, в какие времена волею злых судеб были заброшены в эти бесплодные горы наши прадеды.
Каменистая почва, лысые склоны гор с низкорослыми травами, меж которых выступали разной величины осколки камней и валунов, покрытых лишайником, поражали первозданностью, навевавшей грусть и тоску. Лишь где-то в долинах, на пологих скатах, у лощин чернели весной и осенью лоскуты возделываемых земель и покосных трав. Разведение мелкого скота тоже не могло обеспечить жизнь хутынцев, не хватало пастбищ, а перегон к чёрным землям был долог и дорог.
Голодная жизнь и вековая нужда заставили хутынцев, как, впрочем, и других жителей лакских аулов, обучаться ремеслу и заниматься отхожим промыслом. Характерным было то, что жители отдельных аулов специализировались в освоении одного какого-нибудь ремесла и своё мастерство и знание передавали из поколения в поколение. Так, односельчане моего отца славились мастерами-медниками и лудильщиками, баркальцы – гончарами, жители аула Шовкра – сапожниками и шорниками, куминцы – поварами-кондитерами. Жители Убра – строители-каменщики, они же тесали и надмогильные плиты (памятники), ваччинцы занимались торговлей, кулинцы – овцеводством. Цовкринцы-пехлеваны – от мала до велика акробаты-канатоходцы.
Существовал в Лакском районе и аул нищенствующих – Турчи. Причём жители этого селения вовсе не были нищими. Большинство из них имели добротные дома и жили сносно, в основном за счёт бродяжничества и подаваемой милостыни. Этим занимались мужчины. С наступлением осени глава семейства с сыновьями-подростками накидывали на плечи кожухи, вывернутые наизнанку, забрасывали за спину торбы или хурджины, брали в руки посохи и отправлялись по миру. Шутники-острословы уверяли, что уважающий себя турчинец не выдаст дочь замуж за молодца, который не стёр до ручки семь посохов, собирая подаяние на чужбине.
Урожая, собранного с клочков плодородной земли, едва хватало на зиму. Не было топлива. К зиме люди перебирались в нижние этажи саклей, ближе к сеновалу, погребу, где согревались у очагов, отапливаемых кизяком. Спасались от холода в широких долгополых овчинных шубах, косматых папахах, войлочных ноговицах[1], женщины – в шерстяных шалях, накинутых поверх платков, вязаных шерстяных журапках[2], длинных шароварах с короткими будничными платьями. С наступлением осени, после уборки урожая, мужчины покидали родные очаги, обеспечив семьи толокном, которое можно было употреблять в пищу, увлажнив сырой водой.
Уходили на зиму, избавив жён, стариков и малых детей от лишних ртов, с тем, чтобы вернуться весной с деньгами и зерном для сева. Но были среди ремесленников и такие, кто бесследно исчезал на многие годы в поисках большого заработка на шумных базарах Стамбула, Аддис-Абебы, Тегерана, Киева, Одессы, Петербурга. Возвращались с деньгами и богатыми подарками для всей родни, не скупясь и на милостыни бедным односельчанам. Помимо заработанного добра привозили и новые знания – всё лучшее из обычаев и нравов иноземных народов, старались внедрить это лучшее в жизнь и быт своих близких. Не зря ведь у дагестанцев бытует поговорка: «Изучи то место, где переночевал».
И потому среди горских народов испокон веку лакцы отличались знаниями, учёностью, мастерством, трудолюбием, веротерпимостью и интернационализмом.
Казикумух – древнее городище, существовавшее в горах Дагестана с доисторических времён. Нет сомнения в том, что его название произошло от слова «гунмунк» – «страна гуннов». Возможно его существование задолго до нашествия гуннов и основания города Дербента.
Расположен Казикумух в юго-восточной части Дагестана. Плоские крыши его саклей, словно хаотически сложенные ступени, поднимаются от равнинной подошвы горы до хребта, круто обрывающегося над глубоким ущельем.
Нижняя часть городища примыкает к широкому царскому тракту, тянущемуся от прикаспийских низин и предгорий через владения князей Тарковских. Дальше эта колёсная дорога идёт через земли даргинских вольных обществ – Леваши и Цудахара. Не доходя до последнего селения, дорога спускается в глубокое ущелье бурлящего Казикумухского Кой-Су и вдоль берега постепенно поднимается к Казикумухскому плато. Затем мимо Кумуха, Кая (Найми), Ваччи, Кули, Хосреха и через высокогорные дороги и перевалы Кюринского округа спускалась в Алазанскую долину, где земли Азербайджана граничили с Грузией.
После утверждения магометанства Казикумух оставался надёжным убежищем не только теснимых разноплемённых народов Северного Кавказа, самого Дагестана, но и для закавказской Грузии и Армении. Во времена попеременных грабительских устремлений султанской Турции и шахской Персии в XVII, XVIII, XIX веках, в частности, при вторжении в Армению жесточайшего шаха Аббаса, а также Надиршаха, армяне, в основном имущие, погрузив на мулов и лошадей свои драгоценности, бежали в Казикумух. После подношений щедрых даров казикумухскому хану последний брал их под своё покровительство, выделял земельные участки для возведения домов, а с принятием этими беглыми армянами мусульманства наделял их званием почётных граждан Казикумуха. Так, из осевших в городище армянских беженцев произошли династии казикумухской знати – Саркиевы, Егизаровы и прочие. Немало армянских и грузинских беженцев обосновалось в пограничных аварских селениях, как, например, в Чохе династия Шахназаровых.
Среди тех, кто некая в высокогорном Дагестане спасения, были не только семьи, а целые сёла, состоящие, например, из грузин. В этом отношении примечателен Хунзах – столица Аварского ханства. Лично у меня не вызывает сомнений, что само название Хунзах носит этнический оттенок: «хун» – то же, что и «гунн», а вторая часть названия «зах» означает «крепость» – «крепость гуннов». И на самом деле это древнее небольшое городище по своему географическому положению и стратегическому значению представляло собой труднодоступную крепость, возвышающуюся на господствующей высоте, доступ к которой был по единственной крутой тропе. Здесь не были развиты ремёсла, торговля, как в Казикумухе. Не отличался Хунзах и этнической пестротой населения. Город был консервативен и жил за счёт податей подвластных народов вольных обществ. Между свободолюбивыми узденями вольных обществ и ханом существовала постоянная вражда.
Разорённое бесконечными междоусобицами хозяйство вольных обществ, вплоть до разрушения целых аулов с истреблением населения, заставило нуцалов искать выход из трудного экономического положения. Им стали набеги на сопредельные богатые регионы Грузии. Из грузинских поселений, граничащих с Аварией, хунзахцы угоняли табуны лошадей, гурты крупного рогатого скота, отары овец и людей. Сотни захваченных пленников нуцалы отправляли на невольничьи рынки, большую часть насильственно поселяли на окрестных землях и заставляли работать на себя. Так около Хунзаха появилось более десяти аулов, жители которых состояли из грузин, со временем птинявших ислам и теперь относимых к этнической группе аварцев.
Историко-этнографические данные, касающиеся Дагестана и, в частности, территории лакцев, нельзя рассматривать в отрыве от истории и этнографии древнейших сопредельных государств Закавказья – Грузии, Армении, Азербайджана, которые, вне всякого сомнения, с давних времён оказывали влияние на этнический состав пограничных районов. Как известно, миллионы лет тому назад на обширных приморских просторах Аральского, Чёрного, Каспийского, Азовского морей бушевал Мировой океан. Быть может, это и было время Всемирного потопа. Постепенно начала спадать вода, уступая место суше. И поднялся со дна разделившихся Чёрного и Каспийского морей сначала Главный Кавказский хребет, а затем рождённые в огненном царстве вулканов цепи остальных гор.
Вместе с поднятием горных массивов происходило их обледенение. Ледники спускались до самых предгорий. Здесь они таяли. Талые воды, пролагая пути, сливались в мелкие речушки, речушки – в большие реки, устремлённые к котловинам, где до сих пор синеют бескрайние просторы разделённых морей. Обмелевшие русла рек Алазани, Арагвы, Куры, Терека, Кубани, Кумы когда-то занимали всю ширь долин, буйствуя в теснинах, пригодные для судоходства. Со временем на склонах гор, сбросивших ледяные панцири, поднялись леса, а на обласканных солнцем степных просторах заколосились хлеба, поднялись травы с человеческий рост, засеянные шумными морскими ветрами.
Откуда и когда явился человек к щедрым предгорьям закавказских и кавказских гор, ведает один Бог. Но он явился – чтобы здесь выжить!
Наделённый великим даром природы, мышлением и способностью выражать свои чувства и мысли в речах, он искал в этих краях не только пищу, но и свободу, покоряясь только неумолимым и непобедимым силам природы.
Стремление людей к свободе, как и у всего живого, – явление врождённое. Когда люди из бесклассового общества перешли к классовому, на смену старейшинам и вождям заступили привилегированные, имущие властители – князья, цари, затем – владыки царств и империй. Мелкие стычки и набеги, порождаемые нуждой, жадностью и завистью, сменились нескончаемыми войнами, которые приводили к крушениям царств и великих империй, на развалинах которых поднимались новые державы, чтобы вновь сгинуть во времени, рассеяв по миру целые народы, смешав их с другими и возродив к жизни новые – со своими названиями и вероисповеданиями. И это происходило всюду на Земле, – но только где-то бурно, как в плотно населённой Европе, а где-то вяло, как, например, на труднодоступных удалённых островах.
Движение племён и народов к горам Кавказа происходило в основном с севера – со стороны южнорусских степей и с юга – из богатых краёв Закавказья. Цели передвижений, нашествий были разные – так же, как и у других племён и народов, заселивших освободившиеся или захваченные места.
Обратимся к соседней Грузии, граничащей с Дагестаном. Грузины считают себя выходцами хетто-иберийской группы, населявшей в древности Переднюю Азию. Хеттиды, перекочевавшие из Туркестана, вначале селились на плоскогорьях Малой Азии. Внешностью были схожи с азиатами: бритые головы, длинные чубы, заплетённые в косы, широкие длиннополые халаты, остроконечные шапки, высокие, загнутые вверх острыми носами сапоги. Воинственные хетты разбили ассирийцев и утвердились в Малой Азии.
Иберы (субары), селившиеся в Южной Европе и прибрежной полосе Африки, со временем оказались в Закавказье. На Пиренейском (Иберийском) полуострове до наших дней сохранились их древние соплеменники – баски. Баски очень схожи с грузинами. И что интересно, в речи басков встречаются десятки слов, которыми пользуются современные грузины.
Хетто-иберы, или хетто-субары, в своё время занимали огромное пространство – от Северной Месопотамии до хребтов Кавказа. Предпринимая далёкие походы, они подчинили себе Ассирию и, потеснив владения египетских фараонов, создали мощное государство. С началом Великого переселения народов государство хетто-субаров распалось на мелкие княжества, что закономерно привело к ослаблению страны. К концу второго тысячелетия до нашей эры раздробленные княжества хетто-субаров стала прибирать к рукам вновь усилившаяся Ассирия. Но им оказали мощное сопротивление княжества Биайна и Мана. Объединившись, они создали на территории современной Армении, Грузии и части Северного Азербайджана новое государство – Урарту. Народ, населивший эту страну, стал называться халдеями. До наших времён сохранили своё название некоторые поселения халдеев, в основном на юге Грузии.
Мидия, поднявшись с иранских нагорий и юга Азербайджана, подчинив себе Персию и север Месопотамии, в IV веке до нашей эры положила конец государству Урарту. Но и владычество мидян было недолговечным. Мидии продиктовали свою волю персидские цари династии Ахшенидов, поработив государства Закавказья и Дагестанского Прикаспия.
К северу от Кавказских гор и Чёрного моря обитали скифы. Они занимали огромное пространство от Дона до Дуная. Некоторые учёные к сарматам причисляют родственные народам Грузии племена черкесов и кистов. Персидский царь Дарий, подчинив мидян, сосредоточил свою кавалерию на подступах к Прикаспийскому проходу и двинулся на Сармато-Скифию, но, потерпев поражение, вынужден был отступить. Тогда скифы и сарматы, в свою очередь, стали вторгаться во владения Дария в Атропатене (Азербайджан), Армении, Грузии – и не без успеха.
Недавно стало известно, что в белорусском Полесье сохранилось племя скифов. Я была удивлена: ведь из школьных учебников мы знали, что скифы исчезли как народ ещё в IV веке. А тут оказывается, что часть скифов осела в Полесье. Мало того, с приходом лета они отправлялись в херсонские степи на поклон к тайной гробнице скифской царицы. Надо пояснить, что сегодня носители исторического рода имеют обычные белорусские фамилии, многие даже не задумываются о своей родословной дальше третьего колена. Мне доводилось встречаться с белорусами, выходцами из тех мест. Начнёшь наводящие вопросы задавать, и человек вдруг вспоминает детские впечатления, что бабушка или дедушка в деревне рассказывали о целительстве, про особые знахарство, колдовство, ни на что не похожее гадание, о том, что оно-де пошло ещё от скифов… Кроме «скифского пласта», интересно белорусское Средневековье. Это поистине удивительное сочетание европейской культуры, впитавшей в себя рыцарские предания, замковую и дворцовую культуру, со славянской мифологией, очень отличающейся от соседних братских народов. К примеру, в белорусском Полесье в народной традиции существует едва ли не до сих пор культ ужа, а вот в Украине этого нет. Примеры можно продолжать.
Убеждена: в каждом уголке – даже самом обжитом – есть свои загадочные места: святые и почитаемые, проклятые. Посмотрите на любую карту, и вы найдёте там Чёрный лес или Чёрную речку, какое-нибудь Чёртово озеро, с которым связаны местные предания и суеверия. Множество тайн ещё ждут своей разгадки, своего первооткрывателя.
Касаясь истории древних стран и народов Закавказья, не могу обойти молчанием существовавшую здесь до IV века нашей эры Албанию, территория которой занимала север и юго-восток Азербайджана с нагорной частью Дагестана. На севере это государство граничило с Сарматией, на западе с Иберией (Грузией), на юго-западе с Арменией.
Плиний и Птолемей, описывая Албанию, перечисляют названия её внутренних рек: «Кае» – Сулак, «Албан» – Самур, «Гер» – Аксай и другие. Северным пределом Албании они считают устье «Соаны» – Терека. Кавказская Албания была разноплемённым государством. Основное население занимало побережье Каспия. Здесь было развито рыболовство, виноградарство, садоводство.
Вторым крупным племенем считались удины. Вдоль реки Гаргар обитали гаргарийцы. Армянский учёный Моисей Хоренский, говоря о языке гаргарийцев, отмечает обилие в их речи грубых гортанных звуков. Мне думается, что гаргарийцы – сколок тюркского племени. Своё название они могли взять от имени вождя Гаргара – изменённое «карга», что и теперь на тюркском означает «ворон». Тюркский элемент в языке гаргар мог быть подавлен смешением других наречий. Во всяком случае, в те времена тюркюты пробили себе путь до Босфора, осев частично на землях Кавказа.
Страбон говорит также о гилах (гелах) и лигах (летах), от которых, возможно, берут начало лаки – лакцы, населявшие нагорную часть Дагестана, входившую в состав Албании. Во всяком случае, античные географы называют 26 различных по языку племён, населявших Кавказскую Албанию.
На побережье Каспия и там, где Араке впадает в Куру, обитало племя каспиев, древнего народа, тоже входившего в состав Кавказской Албании.
Албане поклонялись Луне. В их стране было немало храмов, посвящённых этой богине. Обряды богослужения, проводимые жрецами, сопровождались жертвоприношениями, храмам и жречеству принадлежали обширные земли. Верховный жрец приравнивался к царю. Птолемей насчитал в этом государстве 29 крупных городов, расположенных в основном по берегам моря и рек.
Здесь я позволю себе снова вернуться к персам. Персы относились к большой семье арийских (благородных) народов. Вначале они кочевали на плоскогорьях Средней Азии. Позднее разделились на две группы. Одна двинулась на юг – к долине Инда и легла в основу современных индусов. Вторая группа откочевала к иранским плоскогорьям и долинам. В эту вторую группу входили и мидяне. Усилившись, этот народ, как я уже сказала, разрушил государство Урарту, покорил Ниневию, Ассирию. Но их господство длилось всего лишь полвека. Мидян привёл к зависимости и покорности персидский царь Куруш (Кир).
Куруш, объединив свои силы с мидянами, взял Вавилон, Сирию, Финикию, Палестину и часть Греции. Его сын пошёл дальше и захватил Египет. При Дарии и его сыне персы завоевали часть Греции. Но греческий народ восстал и сбросил персидское иго.
В этот период набирает силу и Македония. Страна эта простиралась от Балканских гор до северо-западной части Эгейского моря. Поднял македонцев на ратные подвиги царь Филипп. Продолжил дело отца молодой император Александр (Македонский). Своими блестящими успехами, военными походами молодой государь был обязан старым, умудрённым опытом полководцам, закалённым в ратных делах ещё при Филиппе. Кроме того, в многочисленной свите, сопровождавшей молодого завоевателя, находились учёные мудрецы-советчики, такие как Аристотель. Свой поход Александр Македонский начал с Азии. Покорив Малую Азию, он вторгся в Закавказье и прошёл до Дербентского прохода. Отсюда снова повернул на восток, покорил Сирию, Египет и, если бы в пути его не настигла смерть, дошёл бы до Индии.
Греки рассеялись по черноморскому побережью, предгорьям Северного Кавказа и другим землям. Они основали многие города в Крыму и на Кубани. Но и могуществу греческой державы пришёл конец, как приходит он государствам, силою оружия расширяющим свои пределы.
В Средиземноморском бассейне поднимается рабовладельческий Рим. В свою очередь, римские легионы вторгаются в Малую Азию, затем в пределы многострадальной Армении. На помощь армянам приходят объединённые силы Атропатены (Азербайджана), Грузии и Албании. Римский полководец Лукулл терпит поражение и отступает. Тогда римский сенат направляет в Закавказье лучшего из полководцев – Гнея Помпея. На сей раз римляне разгромили армян. Наступили холода, и Помпей решил разбить лагерь в долине реки Куры и здесь перезимовать.
Албанский царь Орайз не сомневался в том, что с наступлением тепла римляне ринутся в пределы его владений. Он решил опередить Помпея, напасть на его лагерь неожиданно. На берегу Куры завязалось жестокое сражение. Победу одержали численно превосходящие силы Помпея, к тому же расположившиеся на выгодных позициях. Орайз отступил.
Второй бой римлянам дал Козис, брат Орайза. Бесстрашный албанец пробился через строй легионеров и набросился на самого Помпея. От верной гибели последнего спасли панцирь и доспехи. Козис потерпел поражение. В этом бою наравне с албанскими воинами сражались женщины. Они тоже, как и мужчины, были облачены в панцири, шлемы, доспехи, прекрасно владели пиками, луками, пращой и ловко держались на взбешённых конях. На поразительно храбрых албанок обратили внимание, когда они попали в плен. С тех пор по миру распространилась легенда о существовании в горах Кавказа страны, населённой воинственными амазонками.
Орайз вынужден был заключить мир с Помпеем. Берегом Каспия римляне двинулись в глубь Албании, но у стен нынешнего Дербента, встретив отчаянное сопротивление народа, повернули обратно. Вслед за римлянами на ослабленные государства Закавказья с севера напали аланы и, опустошив страну, вернулись в свои степи и предгорья Северного Кавказа. Все эти нескончаемые войны и разорения ослабили Албанское царство. Оно стало распадаться на мелкие обособленные княжества, близкие по языку и верованиям.
От Албании осталась полоса, тянувшаяся вдоль берега Каспия с древним городищем, которая оканчивалась в самом узком месте прохода между морем и горой Бешбармак, где позже был построен Дербент. Этот проход прежде назывался Албанскими воротами, затем Дери бенди – закрытыми воротами, при арабах – Боэ-эль-Абваб. Столица древней Албании – Кабола – находилась среди девственного леса около нынешнего города Шеки в Азербайджане.
В V веке под натиском надвинувшихся со стороны Северного Кавказа гуннов и сарматов границы Албании начали сужаться. Замечу, что албаны исповедовали христианскую религию, но она не получила распространения. Мощь Ирана, волнообразно поднимающаяся и спадающая, вновь поднялась и могучей волной накрыла Армению, Иберию, Атропатену и раздробленную Албанию. Не помогла армянам, поселившимся на побережьях Каспия после падения Урарту, помощь объединённых сил гуннов и аланов. Воцарился Сасанидский Иран на западном побережье Каспия. Но унять воинственные племена гуннов-кушанов (чёрных гуннов), сабиров, относящихся к одному из племён, входивших в Хазарский каганат, персам не удавалось. Их дерзкие набеги постоянно наносили ущерб персидским владениям.
Тогда иранцы оградили проход высоким валом. Но и это препятствие не удерживало буйных степняков. И решил персидский царь Иездегард возвести могучие каменные стены с железными воротами и сторожевыми башнями от моря до вершины горы на северной и южной стороне самого узкого места прохода. Строительство этих укреплений закончили его сыновья. Между стенами был помещён гарнизон охраны. Здесь выросло сначала поселение с величавой крепостью и ханским дворцом на господствующей над селением высоте, названной Нарын-Калой, что означает «красивая крепость». Остатки её и в наши дни в своих развалинах хранят память о былом могуществе. А выросший из воинского поселения город Дербент живёт настоящей жизнью, сохраняя своё прошлое в надгробиях древних кладбищ.
Этот экскурс в древнюю историю различных народов и стран, находящихся в непосредственной близости и отдалении от Кавказа, в частности от Дагестана, я позволила себе с целью убеждения в том, что смешение племён и народов происходило здесь непрерывно. Оно продолжалось и носило не менее интенсивный характер с началом колонизации Россией.
Как известно, ислам прочно утвердился в Дагестане уже в VIII–IX веках. В жизнь же разноплемённых народов остальной части Северного Кавказа мусульманство начало проникать в основном в XVII–XVIII веках, под нажимом духовенства султанской Турции и вассальных единоверцев – крымских татар.
Преданные своим старым культам племена Северного Кавказа не проявляли особого рвения к новой религии, трудно усвояемой из-за чуждого языка молитв. Так что магометанство не могло здесь играть объединяющую роль горских народов.
Экспансия России в восточную сторону началась именно с Северного Кавказа.
Когда переселяемые Екатериной II из российской глубинки казаки стали занимать притеречные и присунженские плодородные земли ингушей и чеченцев, последние взбунтовались. И никакое влияние на них не могли оказать турки и крымское духовенство, территориально отдалённое, к тому же зорко охраняемое частями царских войск.
И всё же, несмотря на явные проявления Россией захватнических целей, ингуши и чеченцы старались сохранять добрососедские отношения с казаками. Более того, заводили с казаками из появившихся новых станиц дружбу, давали убежища беглым, сами на почве междоусобиц и вражды покидали родные очаги и поселялись среди русских и казаков.
И поныне сохранились в некоторых станицах целые династии, например чеченцев Булаевых, вышедших из тейпа (рода) Гуной, или Байсунгуровых, Токовых, Егоркиных в станице Червлённой, Костиковых (Костековых), Закаевых в станице Гребенской и многих других. Аналогично добровольные перебежчики или пленённые казаки, не упорствующие в своей преданности Христу, обращались в мусульман и приписывались к тому населению, среди которого обитали. Само слово «казак», вошедшее в обиход мусульманских народов Кавказа, означало «раб», «слуга», чаще всего из числа купленных на невольничьем рынке или пленённых.
Говоря о взаимосвязи, взаимоотношениях и смешении различных племён в процессе военных нашествий, миграций, хочу остановиться ещё на истории народов, движение которых было связано и с Кавказом.
Скифы – древнейший народ европеоидного типа, рослый, выносливый, крепкий, белокожий, светловолосый, светлоглазый. Двигался он на юг с побережий Ледовитого океана, оставляя в пути среди других племён следы своего присутствия. Эти следы остались в Сибири, в горах Алтая, на берегах Енисея, Волги, Дона и на долгие годы утвердились на побережьях Чёрного, Азовского, Каспийского морей, их последующая волна разлилась по Малой Азии и докатилась до Эгейского моря и Египта.
Аборигены Кавказа – аланы, часть которых является потомками скифов, – в те далёкие времена внешне были схожи со скифами.
Монголоидные гунны, обитавшие в горах Северного Китая и степях Восточной Монголии, задолго до нашей эры вели непрерывные войны с Китаем. Оттеснённые последним в голодную пустыню Гоби и на юг Сибири, они долго накапливали силы и через несколько столетий возвратились к могилам предков в горах Тянь-Шаня. Окрепнув и набрав силу, гунны перешли через Китайскую стену, покорили часть страны, заставив китайцев платить дань. Но недолго мирился Китай с диктатом гуннов. Не объявляя войну тяныпаньцам, китайцы начали теснить и постепенно истреблять гуннов. Последние стали отступать в сторону Великой степи. Но в ней безраздельно властвовало могучее племя жестоких жужаней. Остатки гуннов вынуждены были искать спасения в горах Алтая. Отсюда через несколько десятилетий вновь спустились гунны с луками, заостренными пиками и острыми наконечниками стрел. На полном скаку ворвались они в Янцзынь, очистили от китайцев горы Тянь-Шаня, но не стали утверждаться в стране праотцев, вернулись на Алтай.
Здесь, в государстве Гоачюй, и осели среди племён тюркютов, таких же белокожих, светловолосых и голубоглазых, что скифы и гунны. Со временем они смешались с тюркютами, переняли обычаи, нравы, предав забвению свой язык, переняли тюркский и стали называться тюркютами. К горам Алтая со временем, отколовшись от жужаней, откочевали народы племени теле и объединились с тюркютами. С того времени на мировую арену выдвинулся могучий Тюркский каганат.
В 553 году тюркюты мощной лавиной схлынули с гор Алтая, разбили орды жужаней и, овладев Великой степью, дошли до Амура. Не прошло и пяти лет с тех пор, как огромное пространство от Жёлтого моря до Арала оказалось в руках гуннов-тюркютов.
Расколовшийся надвое Великий тюркский каганат окончательно был разбит китайцами в союзе с уйгурами. Одно из племён голубых тюрков – бичис (печенеги) поспешно откочевало к берегам Волги. Но в низовьях Волги царствовали ранее пришедшие сюда тюрки-огузы из племени салыров. Объединённые силы хазар и огузов оттеснили печенегов с Поволжья до Балкан.
Но и союз исповедующих иудаизм тюрков-хазар с идолопоклонниками тюрками-огузами был непрочен. Вождь огузов Сельджук поссорился с хазарским царём и увёл соплеменников в пески Средней Азии. Здесь мятежный Сельджук разорил Бухару и в ней утвердился.
Два его сына – Тогрул и Чагры, объединив своих всадников, захватили Мевр, затем Рей, Хамадан, Исфаган, Балх, Закавказье. Через некоторое время Тогрул овладевает Багдадом, а сын Чагры – Алп-Арелан в сражении с византийским императором Романом одерживает победу, пленит царя и утверждается в Царьграде. Так возникает новое могучее государство, расширенное позднее султаном Османом, любимым героем турецких сказителей и поэтов.
Миграционные процессы особенно возрастали во время крушения империй, когда военные стихии страшным ураганом сметали массы народа с насиженных мест. Под натиском тех же гуннов из Центральной Азии, от гор Тянь-Шаня и Куньлуня тюркские племена вынуждены были бежать в Среднюю Азию, Индию и Афганистан.
Когда-то арийские племена неситов и левийцев, выделившись из индоевропейской группы, ушли в Малую Азию – регион Анкары – и, смешавшись здесь с хеттами, лишились первоначального этнического наименования.
Некоторые современные учёные-этнографы утверждают, что древние племена, селившиеся в Поволжье, на берегах Дона и Днепра, во втором тысячелетии откочевали и осели в Индии. Название реки Дон они связывают с древнеиндийским словом «дану», что означает «вода».
