Людмила Де Мон
Хищники играют в куклы
Неужели он прав насчет меня?… Я правда такая же?…
Нет! Соберись, Ария! Не поддавайся!
– Ну так что, Ария? – горячие пальцы неожиданно накрыли мою ладонь, заставив вздрогнуть. Бережно погладили запястье. – Что ты решила?
Взгляд Виктора казался гипнотическим. Я чувствовала себя кроликом в объятиях удава, но не хотела вырываться.
Он прав. Мне слишком интересно.
Я вытащила свою руку из-под его, и приложила согнутый указательный палец к губам. Странная мысль поглотила меня, вихрем бунтуя в душе. Если я это сделаю, то пути назад не будет. Не будет…
Но мне так любопытно…
Нет! Одумайся!
И все же?…
Ария, не смей!
А если?…
НЕТ!
– М!
Вспышка боли врезалась в сознание.
Железный привкус сладким металлом разлился на языке, а тело обуял адреналин и странное возбуждение, неведомое мне прежде. Я прокусила себе палец до крови. Дрожала от острой боли и… удовольствия.
Боже…
– Умничка, – Виктор, наблюдавший за мной, хищно улыбнулся. Взял мою руку, насколько это позволяли наручники, и поднес раненый палец ко рту. Жесткие губы мягко собрали капельки крови, стекающие по коже. Влажный язык обжигал, вырвав стон из моих уст. Больно, но… Черт, мне никогда не было так хорошо! Боже, да что со мной?! – Моя умничка.
И снова поцеловал рану.
Пути назад нет.
***
Я потеряла себя.
Так надеялась, клялась, что этого не произойдет, но все равно потеряла себя! Я… стала его куклой. Была на свободе, но уже не представляла себе жизни без Виктора.
Хотела ли я его контроля? Нет…
Мне нужен был адреналин.
Но сегодня я наконец осознала, как далеко зашла. Насколько глубоко погрязла в кровавом болоте из риска. Я больше не могла…
– Ха!… – сильные пальцы впились в мое горло, сдавливая нежные мышцы. Воздуха становилось все меньше, но…
Черт! Почему мне это так нравится?! Почему я хочу, чтобы он сжал сильнее?!
– Вот так… – его мягкий полушепот резко контрастировал с жесткой хваткой. Вторая рука ненавязчиво легла на талию, словно он и не душил меня вовсе. – Почувствуй, как все мысли вылетают из головы… Как быстрее течет кровь по венам… Как хочется жить… Тебе ведь теперь не так скучно, верно?
– Кха! Ха!… – перед глазами начало темнеть. Я слышала испуганное биение сердца в ушах и инстинктивно сопротивлялась, царапая сильную руку, обмотанную вздувшимися венами. Но мне нравилось! Нравилось! Нравилось!
Ноги подкашивались не то от бессилия, не то от удовольствия.
Боже, я больна!
– МАРОВ, РУКИ ЗА ГОЛОВУ! – в комнату для допроса ворвались охранники, быстро подбежавшие к нам. Двое человек с силой оттащили убийцу от меня, скрутив тому руки и ударив лицом об стол, а мое слабое тело поймал Владимир.
– Ха-а-а! Ха… Ха…
Я не могла надышаться. Схватилась за шею и жадно хватала воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег! Но предатели-глаза все равно видели перед собой только победную улыбку Виктора. Только тонкую струйку крови, стекающую из разбитого носа. Только довольно-сощуренные серые глаза.
– Наконец-то ты расслабилась, Ария. Как ощущения? – прохрипел он, игнорируя ругань тюремщиков и новые наручники. Ведь старые он каким-то образом сломал.
Я не ответила, но ему и не нужно было. Он знал… Знал, что был прав. Зажатые мышцы шеи и плеч наконец расслабились, погружая в приятную негу. Столкнувшись со смертью, я наконец почувствовала себя живой.
И эти эмоциональные качели еще больше привязывали меня к маньяку.
– Пойдемте, – Владимир встревоженно приобнял меня, помогая опереться на себя. Осторожно вывел из серой комнаты, смотря одновременно с укоризной и жалостью. Но ничего не говорил. Бесполезно.
Ведь это была наша седьмая встреча с Виктором. Я знала, на что шла.
Хотя не предугадала, что он может сломать наручники и начать меня душить. Ну и силища у него… На шее точно останутся синяки.
Но мне нравилось. Нравился адреналин.
Нравилось слушать, что он делал со своими жертвами. Нравились подробности убийств, которых я насчитала 14 штук. Нравился интеллект и закрытое прошлое, толкающее Виктора на преступления. Нравился его дикий и похотливый взгляд, обещающий меня сожрать.
Да что там. Я искренне любила ходить по лезвию ножа, дразня убийцу.
Я точно ненормальная…
– Ха-ха-ха-ха-ха! – рассмеялась, прикрывая глаза рукой. Ненормальная! Ненормальная! Ненормальная!
Да! Я такая же конченная маньячка, как и он! Поэтому мне так с ним хорошо! Он единственный, кто смог развеять мою скуку! Эту чертову, серую скуку!
Он разглядел ее во мне. Понял, что мне нужно! Понял и использовал!
– Ария Дмитриевна… – взволнованно одернул меня охранник.
Смех оборвался. Я выдохнула, возвращая себе ледяное спокойствие. Раздвинула пальцы, смотря сквозь них на яркий свет лампочек в коридоре.
Да, Виктор прав. Я такая же.
***
– И когда я прокусил ее шею…
– Скучно, – я резко захлопнула блокнот, перебив мужчину. Подперла рукой подбородок и выжидающе уставилась на Виктора, безразлично вертя ручку между пальцев.
Он оторопел.
– Что?… – серые глаза в удивлении расширились, а черные брови слегка приподнялись, углубляя морщины.
– Скучно, – повторила я, стукнув ручкой по столу. – Неинтересно, банально, посредственно, клишированно, невозбуждающе в конце концов. Ску-ко-тень. Как тебе еще сказать?
Виктор застыл в недоумении. Ведь раньше я никогда не обращалась к нему на “ты” и тем более в такой грубой форме. Но все рано или поздно заканчивается.
Как и мой интерес.
Шла двадцать первая встреча с серийным убийцей, превращавшим своих жертв в безвольных кукол. Вот только я уже знала о нем все.
Социопат обыкновенный. Родился в интеллигентной, обеспеченной семье, однако с родителями не повезло. Мама – жестокий и властный нарцисс, игнорирующий ребенка, а отец – неуравновешенный параноик, что яро конкурировал за внимание жены даже с собственным сыном.
Побои, эмоциональный абьюз, проблемы в школе, желание всеобщего признания, а особенно от мамы… Все, как по учебнику. Но подростковые годы были куда интереснее.
Когда Виктор начал превращаться в мужчину, паранойя отца усилилась, отчего он избивал сына до потери сознания. Врачи насчитали у него 6 сотрясений мозга и 13 переломов в разных местах, но мать, за которую и велись бои, лишь забавлялась. Плевала она на своих родных. Главное – что они ее боготворили.