Любовь Сушко
Волхв, сын Славена. Славянская сага
Глава 3 Старший сын
Славен охотился и развлекался. До него еще не дошли слухи о происшествии на небесах. Он наивно считал, что в их Сварге ничего нового не случилось, и случиться не может. Он не хотел обращать внимания на мелкие недоразумения. И хотя он был сыном Ехидны, но отличался не только умом, но и силой и красотой, и тешился часто тем, что в одиночку шел на самые рискованные дела и ничего не боялся, справедливо полагая, что и бояться ему особенно нечего.
Все окружавшие отличали его поразительное миролюбие и ценили в нем чувство справедливости. Он и создан был для того, чтобы суды вершить, блистая мудростью своей. И если бы мать его была Жива, а не Ехидна, то цены бы ему вовсе не было, но в данном случае, все относились к нему немного настороженно и недоверчиво, чтобы он ни делал и как бы себя не вел. Но те, не в чью пользу были приняты решения, все время напоминали ему о грехах.
Он это хорошо знал, но понимал и другое – в этом мире кто-то должен присматривать за тем, чтобы не творилось произвола. Иногда ему казалось, что именно для этого он и был рожден. Но так как в Сварге ничего особенного не происходило, то он и должен был отправиться на землю. Ему даже несколько раз снился сон о том, что он оказался среди людей. Они окружали его, а он рассказывал им о чем-то важном и значительном. И в полной тишине внимательно они его слушали. Это таким приятным ему казалось, что ему и захотелось на земле оставаться. Но говорить об этом с матерью или отцом он не хотел, зная, что они с этим не согласятся и все напрасно будет.
Ни одной живой душе не говорил он о том, но он знал, что рано или поздно так случится. Ему не придется их упрашивать.
Странная мечта о земле и о людях еще долго жила в его душе, но должно было пройти время, чтобы она осуществилась. А может, кто-то из богов захотел облегчить его участь? Но об этом он в те минуты еще не задумывался. И странная скука сковала его душу. И Славен отправился к Скифу, которого кроме охоты, диких страстей ничего не интересовало больше.
– Ты не устал развлекаться? – удивленно спросил его Славен.
Тот не особенно понимал его слов. Он никогда не отличался большим умом.
И странный разговор раздражал его. Но он решил ответить:
– Меня все устраивает, хотя нынче женщины ленивы и грубы. Уже нескольких я приказал скинуть в пропасть.
На первый взгляд могло показаться, что весь мир находится в его власти. Он умел пустить пыль в глаза.
– Но я не о нынешнем дне, – возражал Славен с досадой, я о том, что в этом мире нам больше нечего делать – все предрешено. Никогда не будет ничего нового и интересного.
– Но что ты хочешь получить? Какой-то ты странный нынче.
Было видно, что разговор пустой и не имеет смысла, и Славен решил просто уйти, досадуя на то, что явился сюда. Его придется туда с собой прихватить. И потому что на земле должна быть хоть одна родственная душа, и потому что нечего ему тут без старшего брата оставаться. Он с усмешкой вспомнил про Кия и Щека – вот уж кому точно на земле нечего делать. Но Скиф может отчаянно воевать, он поможет ему, если туго придется.
Странно было сознавать, что ничего он не знает о том, что творится на земле.
После того, как Славен ушел, скиф растерянно посмотрел ему в след. Он понимал, что брат его что-то знает, о чем-то беспокоится и не может понять, как ему поступить. Но закончится все это, какими- то большими переменами для них обоих.
Он скорее догадывался о том, что существует какой-то совсем иной мир, куда можно наведаться для разнообразия, но не стоило задерживаться надолго, но только в крайнем случае. Особенного желания у него не возникало метаться по бесконечным просторам. В воздухи витал дух чего-то нового, Славен, с его тонким умом почувствовал это первым.
Скиф решил не обременять себя раздумьями. Когда свершится – тогда он и отправится туда и видно будет что да как делать надо.
№№№№№
Взглянув на Скифа, Ехидна не могла не заметить, как он переменился. Она чувствовала, что они оба что-то замышляют. Но за него она не особенно боялась.
Ничего хорошего не выйдет из него никогда. Вот и пусть испытает себя там, сгинет, значит, такова судьба.
– И ты явилась ко мне, непонятно, что с вами со всеми стряслось, – вместо приветствия говорил он матери своей.
– Ничего страшного, дружок, может и обойдется.
– А если не обойдется, – насторожился он.
Но она сделала вид, что не слышит его последних слов. Мужества ему не занимать, но у него так мало ума, что страшно становится, хотя возможно для воина и князя это не такая уж большая беда.
Глава 4 Пророчество
Сразу после Скифа, не доверяя себе самой, отправилась Ехидна к Срече. Она хотела точно знать, чего ждать, что с ее сыновьями может случиться в ближайшее время. Она подозревала, что богиня судьбы не любит ее, боится ее коварства. И она может отказаться с ней разговаривать. И все-таки оставалось надеяться на лучшее. Она не станет сердиться долго на ту, которая, как и все остальные, полностью от нее зависит.
Среча все знала о том, что происходило в чертогах Сварога, она понимала, волнения и тревоги Ехидны. Никого из богов до сих пор не бросали на землю навсегда, если они там и появлялись на короткий срок, то тут же возвращались назад.
– Ты должна мне сказать, что случиться. Я не стала бы беспокоить тебя, если бы это не было так важно.
Богиня судьбы и Женщина- Змея долго смотрели друг на друга. Она молчала, словно была зачарована каким-то видением.
– Я никого ни в чем не могу винить, но ты можешь предупредить самые большие беды, – снова подала голос Ехидна.
И тогда Богиня заговорила, вдруг переменив свое решение.
– Они останутся на Земле навсегда, – услышала Ехидна голос судьбы. – По-разному там с ними все происходить будет. Славен добр и справедлив, хотя он много страдать будет, для него все кончится не так плачено, как для Волхва и для Скифа.
На лице Ехидны отразилась странная боль – колдунья говорит о том же, а ей так хотелось услышать что-то успокаивающее.
– Скиф дик и не обуздан. И народ на земле на него будет похож. И все они быстро сгинут, уйдут в небытие, растворятся в бескрайних просторах. И толькостранные их следы найдут через много столетий. И боги их страшны будут, и легенды о них страшны.
– А род Славена? – спрашивала нетерпеливо Ехидна, она хотела найти во всем этом хоть какое-то утешение.
– Род Славена останется на тысячелетия, он вырождаться и исчезать будет очень медленно и мучительно. Многие чужаки поработать их захотят, кому-то это и удастся на какой-то срок. Но сами эти люди никогда не научатся жить дружно и друг друга истреблять начнут. Горька и поучительна для других будет их история.
Ехидна казалась спокойной. Они должны были уйти рано или поздно, пусть живут своей жизнью, владеют своими мирами.
Она знала только одно, и дети Живы отправятся туда, а вот им еще хуже там будет. Об этом она обязательно позаботится.
Она хотела побольше узнать о том мире на земле, как там начиналась жизнь, как все происходило тогда.
Богиня рада была поговорить с ней об этом. Ее редко спрашивали о самом главном – о жизни, каждого интересовал только свой собственный отрезок времени.
– Во все времена боги боролись между собой, – говорила она задумчиво.
Сначала свет даже не мог соперничать с тьмой, пока у нас Дажьбог не появился и не обогрел весь мир. И никогда ничего не получишь без борьбы.
– И кто же побеждал? – спросила нетерпеливая слушательница
– По разному было, но сдается мне, что так этот мир устроен, что ни свет. ни тьма до конца победить не могут, за победой сразу поражение следует, а после поражения снова победа, и все от того зависит в каком времени окажутся герои наши, хотя от силы их и мастерства, наверное что-то тоже меняется, но не думаю, что на это можно особенно надеяться.
– В какое же время мои дети попали? – спрашивала себя она, но чтобы не искушаться, ничего спрашивать у волшебницы не стала.
Она знала, что в тот момент, когда их час пробьет, и она вместе с ними бороться станет, и неважно что победа или поражение, ждет их впереди. Они наполовину Боги, от них тоже что-то зависит, так решила она, прощаясь с Сречей. Но благодарить ее не стала.
Волшебница молча взглянула ей в след, но ничего не сказала. Она получит свое, в свой срок получит, не стоит на нее огорчаться и сердиться. Она и сама задумалась о том странном времени, которое было уже не за горами. Раздор и ссоры пришли на их мирные земли. И богам придется разбираться и с детьми, и с внуками своими, такое со всеми рано или поздно случается. И к ней в такое жаркое время чаще станут приходить за советами и пророчествами.
Но выслушав даже самые печальные прогноза, она не собиралась им лгать, они все равно не перестанут надеяться на что-то. Они верят, что могут исправить, умножить хорошее, и уменьшить дурное, но она-то знает, что так не бывает. И сколько бы они не убеждались в том, что это невозможно, но все так и будет. И пустая затея учить их уму -разуму, ничего с течением веков не меняется в этом мире.
Глава 5 Происшествие на земле
А тем временем на земле спокойно жили люди. Они знали или догадывались, что существую боги, которые и правят этим миром. Самые прозорливые приносили им жертвы на всякий случай, капища для них строили, хотя не особенно в них верили и не часто убеждались в том, что в этом есть какой-то смысл особенный. Но когда сверкала молния, ослепляя их, когда оглушали удары грома, тогда и хватались многие за головы и за жертвы, и понимали, что неправильно живут они. Но гроза быстро проходит, а память человеческая странно коротка бывает.
Самым красивым и значительным был храм Световида – молодого и прекрасного бога-воина. А жрецы в этом храме рассказывали о двенадцати подвигах бога своего. И не только для услады музыка играла, и танцевали юные и прекрасные жрицы. Но была еще у них святая обязанность – поддерживать огонь у ног бога своего. Истукан его был великолепен. И страшным грехом было, если жрец, несший службу свою, заснуть мог, тогда чаще всего гас священный огонь. Тогда уж не снести ему было головы, потому что многими бедами и лишениями грозил такая оплошность.
№№№№№№№№
Проснувшись в то странное утро, старший жрец-Боговед обнаружил в своем капище жуткую картину, от которой не мог он не содрогнуться. Не только спал его жрец богатырским сном, но и огонь у ног Световида давно погас, и угли совсем остыть успели.
После приступа ужаса он в ярость пришел. Пробудившись от его криков, жрец все сразу понял, и готов был в ту же минуты с белым светом попрощаться. Лучше бы он совсем не просыпался.
Как это ни странно, участь свою он воспринял довольно спокойно, и умолять о милости не стал, только пожал плечами и выразил всем своим видом странную покорность.
Но что можно поправить, когда самое страшное уже совершилось? Не мог он ума приложить. А услужливые помощники у ворот храма возводили костер, чтобы поплатился он за проступок свой дерзкий. Перед лицом всех должен был превратиться в прах молодой жрец. Боговед наделся, что боги увидят, как он суров с этим человеком, и не станут посылать на их головы новых несчастий.
Весть о страшном происшествии облетела все селение. Многие вопили о бедах и горестях, которых и без того было немало, но многим просто любопытно было взглянуть, как парня живьем сжигать станут. И только у немногих из собравшихся на лицах появилось что-то похожее на жалость и сочувствие к бедняге. Но не каждый день такое зрелище увидеть можно было, вот и глазели, открыв рты от нетерпения.
И взглянув на них внимательнее Боговед, которому и предстояло послать насмерть огненную несчастного парня, усмехнулся. Но какой-то странной была эта улыбка.
И парень не особенно печалился оттого, что не останется среди них жить дальше. Эти люди были ему глубоко противны, и он не скрывал своего презрения к ним. Может, в других мирах все по-другому происходит, и он еще порадуется за то, что все так вышло, и он избавился от никчемной жизни своей.
№№№№№№
В тот момент в Сварге Славен вернулся из очередной прогулки по небесной бесконечности. Бесенок с радостью рассказал ему о происшествии на земле. И сообщил он ему услужливо о том, что и Перун и все остальные боги уже давно наблюдают за тем, что там происходит, и ни разу о нем не спрашивали.
Славену не хотелось видеть этого зрелища, но он понимал, что должен быть с ними. И пошел к тому месту, откуда земля была видна, как на ладони.
Но смотрел он не на происходящее там, а на Световида, уверенный в том, что тот сам погасил огонь, когда увидел, что жрец спит, чтобы попугать его немного, а теперь он должен заступиться перед другими богами за несчастного и погасить огонь этого костра. Но к его удивлению, тот не собирался этого делать. Наоборот, он был доволен происходящим.
Тогда, понимая, что от Световида поддержки не дождешься, Славен обратил свой взор к Перуну. Уж он-то должен остановить весь этот фарс, который никому не был нужен, кроме глупых зевак на земле. Живой парень им еще пригодиться, но что взять с мертвого. Но и Перун не собирался чего-то предпринимать.
Славен не понимал, почему его это так задело, но потом до него дошло, что боги всемогущие и гордые в такие минуты похожи на несчастных людей. И они не прочь смотреть на чужие муки, и не найдется тех, кто готов свой голос против остальных подать. Такое открытие его поразило до глубины души.
До казни оставалось несколько мгновений. Никто не мог ожидать, что в тот самый миг и зазвучит его голос. Многие и вовсе не видели, что он пришел сюда.
– О, Громовержец, останови это, пусть они там прекратят расправу.
Слова казались небывалой дерзостью, но должен быть хоть кто-то, кто ничего не боится.
Перун и без того был зол на него. К бедняге – жрецу он не испытывал никаких чувств, и был просто заодно со всеми. Но он яростно и резко повернулся к посмевшему подать голос:
– А почему это я должен его спасать? – ярился он, да так, что остальные постарались от него отстраниться, и Славен один оставался неподвижен рядом. Ион твердо и спокойно стоял перед властелином:
– Потому что ты первым из богов себя считаешь, и можешь показать, что не все твоим людям позволено.
Эти слова должны были что-то изменить, хотя капризы богов порой непонятны и необъяснимы.
– Они делают то, что должно, – Перун был тверд в своем убеждении.
Спросить с ним в те минуты было еще опаснее.
– А мне кажется, что твои жрецы могущественнее тебя самого, потому все и происходит. Ты боишься, что они тебе не подчинятся.
Это было невероятной дерзостью. Даже Ехидна побледнела, а Жива усмехнулась, хорошо понимая, что ей не надо больше прикладывать усилий для того, чтобы избавиться от Славена и брата его Скифа.
Они сами все сделали своими руками и не на кого им обижаться.
– Вот ты туда и отправишься проверить, стоят ли чего-то жрецы мои или нет, – орал Перун и гремели громы, и сверкали молнии. Даже люди на земле заметили это и странно зашумели.
Происшествие на небесах истолковали по-разному. Многие были уверены, что боги на них гневаются. Если бы бедняга в костре был еще жив, они попытались бы его оттуда вытащить. Но некоторые истолковали это как одобрение их действий, и уверяли, что Перун доволен совершившимся. Но никто из них не узнал, что яркая молния решила судьбу Славена, сына Ехидны, дерзнувшего за жреца заступиться.
Перун ждал, пока мальчишка попросит у него прощение, он мог еще изменить свое решение, но тот не проронил ни звука. А потом наоборот заявил:
– Воля твоя, я пойду туда, там мне не будет хуже, чем тут с вами. И не жди, чтобы я попросился назад, этого никогда не случится.
Все молчали, он повернулся и пошел прочь. И Скифу ничего не оставалось, как только последовать за ним. Как ни глуп он был, но понимал, что ничего хорошего ему не стоит ждать, если он останется здесь один без брата своего. Если Славену хоть кто-то сочувствовал и симпатизировал, то он со всеми успел перессориться, и они с радостью на него накинутся, и все равно прогонят.
Он знал, что будет спокоен и защищен немного только с братом своим, где бы они ни находились.
Жива, проходя мимо Ехидны, посмотрела на нее победно. Она всем своим видом показывала, что не надеялась на то, что победа будет такой легкой и быстрой. Но что-то во взгляде соперницы ее насторожило. Она догадалась, что это еще не все, произойдет и для нее что-то очень неприятное. И она запоздало поняла, что ее сыновья, может быть, находятся в еще большей опасности. Она не подумала об этом прежде, а надо было думать. Славен перед Перуном не дрогнул- такой наглый и заносчивый, он нигде не пропадет. А что будет делать ее Орей, если и ему туда отправят?
Правда, она считала, что пока рано о чем-то беспокоиться, но надо быть осторожной. Но Ехидна уже помчалась к своим сыновьям, чтобы попрощаться с ними. Жива могла какое-то время еще провести в покое, но она больше не радовалась своей победе над соперницей. Все ее горести и беды происходили оттого, что она сначала делала что-то, а только потом начинала размышлять о сделанном. Но Ехидна успевала все, и ничего не собиралась забывать и прощать. Торжество Живы и стало последней каплей, которая переполнила чашу ее терпения.
Глава 6 Изгнание
В стороне от всех этих происшествий оставался Дажьбог. Все видавший, обо всем знавший, ничего он не говорил и не делал, понимая, что сын его обречен, ничем ему помочь он все равно не сможет.
Перун не станет внимать его словам, а может придумать и худшее наказание, хотя ему трудно было представить что-то хуже, чем жизнь на земле, где их подстерегали самые жуткие опасности, и самое главное – они становились смертными. Он спокойно укрылся от взгляда жены своей м возлюбленной. И та и другая ничего хорошего сказать ему не могли. Да и самому ему противно было думать о своем бессилии.
Дажьбог радовался тому, что Марена была увлечена своими сыновьями, а Жива не видела его и знать не особенно хотела.
Перун заметил его исчезновение, его взяла досада за то, что и на этот раз этот солнечный бог, с которым они так долго носились, оставался в стороне. И как только он может так обходиться с этим миром? Но что с него взять.
№№№№№
Славен, после происшествия, в Сварге и задерживаться не стал. Казалось, что он давно ждал этого момента. И только Марена все еще хотела убедить его в том, что ему надо одуматься.
– Ты и представить пока не можешь, каким опасностям ты себя подвергаешь.
Здесь он не сможет расправиться с тобой так просто, а там ты у него в лапах кровавых останешься.
Но он только отодвинул ее в сторону. И такая усталость и тоска была во всем его облике, что не стоило, наверное, его больше останавливать.
– Но подумай о брате своем, – наконец бросила ему в след она, – ему там вовсе нечего делать.
– Ему там не будет хуже, потому что тут он уже со всеми перессориться успел, может быть образумится.
Она отступила, понимая, что напрасно тратит свое красноречие. Он не станет ее слушать. Она вспомнила слова Сречи, и поняла, что если и сможет для них сделать что-то, только тогда, когда они на земле окажутся. И стала она думать о том, что не только ее дети, но и сыновья Живы должны туда последовать.
Она поспешно попрощалась со Славеном и Скифом. В глазах ее блеснул странный огонек. Они понимали, что она думает о чем-то другом. И тот, о ком она думает, обречен. Ему не позавидуешь.
№№№№№№
И отправился Славен вместе со Скифом в поля, расположенные с двух сторон от неведомой реки, и решили они по дороге, что каждый из них останется в каком-нибудь большом поселке, объявив себя князем и предводителем, там навсегда и будут земли, где им предстоит жить. И хотя Славен тревожился за брата своего, он оставался вспыльчив и непримирим со всеми, но он надеялся, что и для него найдется какой-то народ и какая-то земля, на которой он себя уютно ощутит. Оставалось только обустраиваться тут, потому что возвращаться назад они не собирались. Для себя он сразу нашел большой поселок, в котором только что сожгли жреца, и решил, что если этот неведомый человек из-за них пострадал, то они и должны здесь оставаться. И они будут терпеть его.
С земли, с высокого пригорка поселок показался ему солиднее, чем он думал в начале. И он пока не думал о том, что вовсе не так просто ему будет сладить с этими людьми, они строптивы, ленивы, и мало на что годятся.
Скиф отправился со своими воинами дальше. И были они такими же дикими и свирепыми, как и он сам. И стали их жрецы придумать себе богов, вовсе не
похожих на тех, какими они на небесах были, все они делали против правды и законов на земле.
– Может, и увидимся еще, – говорил он, прощаясь с братом своим, но он не особенно рвался встречаться с ним. На земле Скиф почувствовал раздолье небывалое. Он надеялся, что справится сам со всем, что с ним случиться может, и шел неумолимо вперед. Он был уверен в том, что от старшего брата должен держаться подальше.
Постоял немного на перекресте Славен, глядя ему в след, и тоже поехал прочь. Видно все не так плохо, как они думали сначала, не стоит перед всеми богами прогибаться, и самому что-то можно сделать.
Настроение было хорошим, хотелось жить и сделать многое, ничего не предвещало беды. Самое большое, что для них сделает Перун – постарается о них забыть, но это вполне их устраивало.
Собрались братья строить собственный мир, так как им этого и захочется.
Славен повернул к поселку, подъехал к пепелищу, на котором еще недавно корчился в муках несчастный жрец. И смотрел он на то место с интересом, и взгляда оторвать никак не мог.. Ему казалось, что тень казненного перед ним появилась и его о чем-то вопрошает.
Ничего неизменно в этом мире. И то, что я на земле, а не в небесах, это уже большая перемена. Но я постараюсь изменить этих людей и эти земли.
И ему показалось, что этот человек услышал его. Хотя тело его обратилось в прах, но ведь осталась душа, ее невозможно так просто уничтожить Погруженный в свои раздумья, он не сразу заметил, что за ними следили люди. Они медленно и с опаской приблизились к нему, понимая, что и он их видит.
Так и состоялась эта встреча на земле, после нее и началось самое главное.
