Любовь Бурнашева
Райские ягоды
– Сынок.
Он обнял мать. Из дома ковыляя вышел дед. Пока они втроём обнявшись стояли, сбежалось посмотреть на воскресшего солдата всё село. На расспросы он ответил коротко, что был в окружении, был ранен, местные спрятали их, а потом вывели к партизанам. Потом он взял из рук матери ведро с молоком и высоко подняв его стал пить, тонкие белые струйки бежали с края ведра на его гимнастёрку и сверкавшие на солнце ордена. А Вера гладила его по плечу и говорила:
– Я знала, сынок, ты вернёшься.
Важное дело
Прозвенел звонок. Петя быстро закинул учебник в портфель и бросился к двери. Выбегая из школы услышал за спиной тяжёлое дыхание, обернулся. «Ну вот опять она за мной увязалась» – недовольно подумал он.
– Петька, ты куда, а меня кто провожать будет? – запыхавшись догнала его Майка.
– Некогда мне сейчас, – нахмурился Петя.
– Ты же знаешь, я боюсь и там собаки бродячие бегают. Ну Петя, – продолжала канючить Майка, протягивая ему свой рюкзак.
– Дело у меня важное, а тут ты лезешь, – он схватил протянутый рюкзак.
– Знаю я твои важные дела, – довольная Майка пошла вперёд, – Наверно Юльку хотел проводить? Так да? – она остановилась и повернулась к нему.
Петя чуть не наткнулся на неё, обошёл и прибавил шаг:
– Нет, совсем не то, совсем другое.
– Не верю я тебе, врёшь ты всё.
С тяжёлым сердцем Пётр Алексеевич Романов, полный тёзка царя и императора Петра первого, ученик второго класса, решил не ссориться с одноклассницей и проводить её до дома, опасаясь, что она может специально раздразнить какую-нибудь собаку, чтобы та укусила её и этим упрекать до конца его жизни. Без особой охоты он повесил себе на шею её рюкзак и думая о деле, неминуемо ему предстоявшем, шёл молча. Майка всю дорогу щебетала ни о чём, но увидев, что он её не слушает, повернулась к нему и хитро улыбнувшись, сказала:
– А Пашка целуется лучше тем ты.
Петя сунул в руки ей рюкзак, ничего не сказал, даже не обдумал сказанные слова, развернулся и зашагал в обратном направлении. У него в голове была только одна мысль, поскорее закончить с неожиданно свалившейся проблемой. Глубоко задумавшись он споткнулся о камень, упал и вставая невольно посмотрел назад.
Майка стояла и как будто этого и ждала. Крикнула ему:
– Если пойдёшь Юльку провожать, я тебе больше списывать не дам, понял? – и хлопнула дверью подъезда.
«Юлька, при чём тут Юлька, раз проводил, теперь будет вечно вспоминать, больше мне делать нечего как провожать её. У меня тут вопрос жизни и смерти,» – потирая ушибленное колено подумал Петя и припустил со всех ног.
– Ой, внучок, пришёл уже. А у меня и как раз чаёк заварился, индийский и оладушек только-только испекла. Садись, чаёвничать будем. Вот тебе сметанка и вареньице, – бабушка села напротив и придвинула к нему оладьи.
Они не лезли Пете в рот, он давился горячим чаем от предчувствия своей незавидной доли. Ему не хотелось этого делать, но больше было некому и только ему предстояло выполнить то, что вызывало отвращение. Бабушка расспрашивала его об учёбе, пьёт ли батька, как капуста и не съела ли её моль или кто там ещё её ест. Петя молчал, делал вид что слушает и изредка кивал головой, но мысли его были не о том. В дверь поскреблись и раздался тихий писк. Петя похолодел, никогда в его жизни не было более страшного звука. Бабушка встала, открыла дверь и со словами:
– Вот и Мусик наш пришёл, – запустила кошку.
«Мусик, какой Мусик?» – пронеслось в голове у Пети. Он сам в прошлом году подобрал на улице этого никому не нужного котёнка. Нести домой побоялся, дома уже были две кошке, а бабушке самое то, она одна и котёнок ей не помешает. Бабушка его взяла и сказала что-то непонятное о том, что и так всю жизнь со скотиной прожила, первый был баран, второй козёл, а этот маленький, много не ест, а главное не пьёт как те, те только пить да жрать.
– Когда? – не смотря на кошку спросил Петя, вопрос застрял у него в горле и он еле его протолкнул. Тяжело, но надо держаться, иначе сам себя уважать перестанет.
– А не надо ничего. Он просто обожрался и растолстел.
«Кто он? Кто обожрался и растолстел?» – Петя непонимающим взглядом посмотрел на бабушку.
– Мусик это, а не Муська. Ты, вишь не разбираешься, а я не вижу. Думала кошка, окотится должна, вот тебя и попросила котят ликвидировать. А сёдни сосед заходил, а Муська у меня в коробке лежит, к родам готовиться. А тот и говорит, – не худо у тебя, Матвеевна, котяра устроился, лежит на перине, яйца нализывает. А я ему, – да ты что, кошка эта и вот-вот окотится. А сосед как посмотрел на меня и говорит – окотится, с меня ящик водки, а если нет, то с тебя бутылка. Эх, зря я согласилась. Потом почтальонша пришла, я её попросила посмотреть, а та на меня шары то вылупила, да и говорит, чё мол смотреть то, вон какое хозяйство понавешено. А я-то чё, я ж по голове глажу, не по другому месту, да и не вижу толком. Вот теперь это Мусик. Хлопот с ним меньше.
Петя летел домой на крыльях. Всё вышло как нельзя лучше. У дома Майки он притормозил, – «Это что она про Пашку сказала? Завтра надо будет разобраться» и припустил ещё быстрее.
Васильки
Дед Андрей сидел на кровати и смотрел в задёрнутое прозрачным тюлем открытое окно. Небо на востоке начало сереть. Он почти не спал эту ночь, болели ноги. Но всё же когда ненадолго задремал, то видел сон. Жена Гутя идёт по полю, а в руках цветы, васильки. Идёт и улыбается. И глаза как эти васильки, синие-синие. Он и влюбился когда-то в неё из-за этих глаз. Всю жизнь они ему светили, даже к старости её глаза не выцвели, а сияли как небо в июльский полдень.
– К чему ты мне приснилась Гутечка? За мной пришла? Пора бы уже, два года как один живу, устал, – он сказал это в тишину комнаты и вздохнул.
Кровать скрипнула под ним, когда он встал и шаркая пошёл на кухню поставить чайник. Начало светать, звонко запел петух и эхом пронеслось пение других петухов по селу. Он почистил сваренные с вечера яйца, отрезал кусок чёрного хлеба, посолил его. Ел медленно запивая горячим чаем. После завтрака он вышел из дома, накормил кур, покопался немного в огороде, подёргал сорняки на грядках. Работал и думал о детях и внуках. Звала его дочь в город, а как дом бросишь, могилка жены тут, село родное. Да и душно ему в этой бетонной коробке. Когда в гости приезжал, задыхался от пыли и шума, дня три выдерживал и домой. Тут простор, куда не глянь поля, правда половина их заросла травой. Мало нынче сеют пшеницы. И село пустеет, многие уезжают, работы нет.
Солнце поднялось и обещало жаркий день. Дед помыл руки в бочке с водой, по привычке похлопал себя по карманам в поисках сигарет, хотя знал, нет их там, курить он бросил пять лет назад, когда заболела жена. Вдалеке протарахтел трактор. Дед проводил его грустным взглядом, вспомнил свои молодые годы, как пахал поля, готовил их к посевной. Много проехал он километров, взрывая плугом благодатную землю. Чтобы не думать об этом решил сходить до магазина, вроде ничего не надо, но там можно узнать новости и поговорить с людьми. Пенсии ему хватало, даже откладывал понемногу, тратил только на продукты. Одежду и обувь привозила ему дочь. Вот и сейчас он достал новую рубаху, похвастать, что не забывают его родные, причесался перед зеркалом. Тут послышался шум приближающейся машины. Дед выглянул в окно. Серая иномарка подъехала к его калитке и остановилось. Теряясь в догадках, дед поспешил навстречу приехавшим гостям. Пока он шёл через двор, из машины вышли молодой парень и девушка. Парень резко открыл калитку и раскинув руки, улыбаясь шагнул навстречу:
– Деда, это мы приехали.
– Сашка, – дед чуть не запнулся от волнения, но внук успел подхватить и обнять деда.
– Познакомься деда, это жена моя, Галя, – он показал на высокую, стройную девушку.
– Здравствуйте, – она подошла и поцеловала деда в щёку.
– Пойдёмте в дом, чего тут то стоять, – дед, украдкой смахивая слезу подтолкнул внука к дому.
– Подожди, деда, сумку возьму.
Зайдя в дом, он поставил сумку на стол, а Галя начала доставь из неё продукты.
– Внучок, а вы, когда поженились то, мне мать твоя не говорила и когда она сама приедет?
– Мы с Галей просто расписались, а свадьбу играть тут будем. Родители Гали из соседнего села. И ещё, деда ты сядь. Мы жить сюда приехали, насовсем, работать тут будем.
Дед сел и открыв рот изумлённо смотрел на внука.
– Деда, мы в программе переселения в село. Я буду фермером, а Галя агрономом. Мы специально наше село выбрали, к тебе поближе и её родня недалеко, – внук присел на корточки перед дедом, – Я давно хотел сюда переехать. Я же как ты, мне душно в городе. Мне простор нужен, поля. И, деда, ты нам поможешь? Ты же механизатор, да ещё геройский.
Птица взлетела с куста у оградки. Дед Андрей сел на скамью и положил на могилку цветы:
– Вот принёс я тебе, Гутечка, васильки. Новости у меня хорошие, правнучка у нас с тобой родилась, глаза у неё как у тебя, синие-синие и назвали мы её Августиной, в честь тебя моя Гутечка. Ты меня подожди ещё. Много работы стало, без меня никак. Посмотри, тебе отсюда видно, как много полей засеяно, колоситься пшеница. Народ назад возвращается. Шумно в селе, весело. Это всё наш внук, хозяин земли.
Такой день
День с раннего утра не заладился. Рожениц везли и везли, будто женщины всего города собрались сегодня рожать.
– Алексей Палыч – В кабинет зашла акушерка Зоя, – Второй роддом на карантин закрыли, всех к нам везут. Восемь рожениц, из них три первородки. – Она положила карты пациентов на стол – А вот у этой, Марии Семеновой, беременность сложно протекала, вы бы её осмотрели, – Она подала карту, тот не глядя взял и положил рядом с собой, и уже дойдя до двери, Зоя обернулась и сказала, – Алексей Палыч, я эту девушку знаю, она одноклассница моего брата, там ситуация непростая.
Врач поднял голову и всё ещё думая о чём-то, кивнул ей и снова принялся писать.
Три акушерки сбились с ног подходя к каждой чтобы успокоить, отвлечь от тревожных мыслей, улыбчивые, доброжелательные, они делали всё четко и быстро, заряжали системы, подключали к кгт, кого-то подержат за руку, подадут стакан воды или расскажут безобидную шутку. Зоя суетилась возле Марии и глядя на бледное с большими карими глазами лицо роженицы, подбадривала её:
– Не волнуйся, тебе повезло, сегодня дежурит очень хороший врач, хоть и молодой, но опытный и детей очень любит. А вот он идёт.
В палату зашёл высокий, худой и угловатый парень, с узким лицом и большим орлиный носом, из-за своего роста он сутулился, белый халат топорщился на спине и от этого он казался ещё больше похожим на птицу. Мария сжалась и повернувшись к Зое испуганно и тихо спросила:
– А женщины врача нет?
– Не волнуйся, всё будет хорошо, – Тихо ответила Зоя и взяла её за руку.
Врач осмотрел роженицу, его длинные и узловатые пальцы касались легко и нежно, от прикосновений его рук и ласкового взгляда тёмно-карих глаз Мария успокоилась и даже улыбнулась. Поговорив с акушеркой о схватках, посмотрел анализы, он стал мягко расспрашивать Марию и в его голосе и выражении глаз было столько сочувствия и доброжелательности, что она почувствовала к нему доверие и нервное напряжение отступило.
