Любовь Блонд
Падающая звезда
2
После окончания трапезы очень грустная девушка с красивым обручем на шее забрала остатки посуды и поставила большой кувшин с водой по центру стола. Однако никто пить не стал. Вместо этого все гости повставали, намекая на то, что пора уходить. Алина тоже засобиралась, в надежде, что в другом месте еда будет поприличнее.
Пока «смешные японцы» направлялись к выходу, здоровяк взял ее под руку и попытался увести в другую сторону.
– Нет, подождите, остановитесь!
Алина сначала просто громко звала Халго и Тоола, потом сорвалась на крик, из последних сил пытаясь вырваться из цепких рук здоровяка. Но все без толку.
Мелкие японцы самым наглым образом бросили ее непонятно где, непонятно с кем и непонятно для чего. По спине пробежал холодок страха. Самого настоящего, не из сна. Из-за криков дышать стало совсем тяжело, голова закружилась. Надо срочно просыпаться!
Здоровяк потащил девушку через зал в подсобку, которая оказалась чем-то вроде кухни. Грустная официантка сидела в уголке на полу и безучастно разглядывала руки. Возле некого подобия плиты суетились два грязных робота, очень похожие на самого первого, в серой комнате: круглая голова с линзой по центру и десяток щупальцев, которыми они ловко что-то резали, мешали, хватали и переворачивали.
По песчаным ступенькам Алина и мужчина спустились на этаж ниже, и почти силой он затолкал её в маленькую комнату. Кровать, песочная табуретка, две полки на стене и окно, которое на самом деле и не окно вовсе, а яркий экран, имитирующий солнечный свет. Сам здоровяк скрылся за дверью, недовольно бормоча под нос на непонятном языке.
Оставшись наедине с собой, Алина попыталась восстановить дыхание и успокоиться. Что должен испытывать человек, попавший в подобную ситуацию? Страх, волнение, любопытство или все сразу? Она вроде как спит и может испытывать все, что захочет. Ей однажды снилось, что она одной лишь волей мысли перемещалась по городу, как супермен, разглядывая крыши домов, дороги и маленьких человечков внизу. Вот и сейчас надо просто пожелать оказаться в другом месте. Например, в шикарном ресторане, где подают самые изысканные блюда. Она может есть все что угодно и не надо платить.
Зажмурив глаза, она представила интерьер выдуманного ресторана. Хоть в действительно дорогих заведениях Алина никогда не была, но наверно эти места очень пафосные, с мраморным полом, огромной люстрой под потолком, услужливыми официантами и обязательно холеным дядечкой на входе, который проверяет приглашения или что он там делает за своей стойкой? Но как она не жмурилась и не пыталась представить дорогое убранство, открыв глаза, все равно оказывалась в маленькой комнатке с кроватью и стулом.
Что же, разум, по всей видимости, очень хотел, чтобы она осталась именно в этом мире. Ну хорошо, без проблем. Надо подумать, что же это за мир? Если это японцы, то при чем тут пустыня? Может, китайцы? Или монголы? Да, точно, монголы из параллельной вселенной, где они победили, развили свою цивилизацию, и теперь у них на кухне трудятся роботы. Монголы – народ кочевой, поэтому богатые убранства и изысканная пища им не нужны. Так исторически сложилось.
«Что ж, звучит вполне логично. Ну, мозг, ты даешь, такой мир придумать. Браво!»
Можно предположить, что холодная комната с убитыми – это некий корабль пустыни. Монголы и раньше похищали людей. Вроде бы… Так, значит, их похитили, хотели продать в какое-нибудь рабство, но не довезли. Что-то случилось по дороге. Выжила одна Алина, которую продали здоровяку и теперь, по законам жанра, она должна здесь всячески выживать. Что же, поскольку она из другой реальности, то по-любому может обладать какими-то способностями, которые недоступные монголам. И что же она может?
От недостатка кислорода Алина усиленно пыталась вспомнить, какими необычными свойствами обладает. Приготовить обед, управлять машиной, смотреть сериалы в интернете. И это все ее таланты? Ужас. Так не пойдет.
Она подошла к искусственному окну, обрамленному тонкой металлической рамкой. Из-за невысокго роста пришлось встать на цыпочки, чтобы в узкой полоске рассмотреть искаженное отражение: чуть припухшее лицо из-за усталости и нехватки кислорода, но все еще такое же миленькое: и огромные серо-зеленые, пусть и грустные, но все еще хранят огонек задора на самом дне. И волосы, если чуть прилизать руками, не сильно растрепаны. Разве что пропал румянец с щек и пухлые губки почти слились с цветом кожи из-за бледности. Но в отражении была все та же Алина. Даже едва заметный шрам над бровью остался.
Она отвернулась от экрана-окна, задумчиво встала посреди комнаты и скрестила руки на груди. С чего она вообще взяла, что ее похитили? Может это какой-то эксперимент военных и ученых, чтобы понять поведение человека в экстремальной ситуации. Ее, должно быть, накачали какими-то лекарствами, чтобы меньше кислорода поступало в мозг и голова с трудом соображала. Если так, то надо на них в суд подать за угрозу жизни.
Те мертвые люди в холодной комнате всего лишь статисты и актеры. Монголы-японцы тоже актеры. Все помещения специально сделаны без окон, чтобы не понимать, где находишься. Ну а построить декорации в виде маленького района посреди пустыни не так уж и сложно.
Не удивит тот факт, если военные целый город отгрохали и навезли кучу статистов. И совершенно в духе военных особо не заморачиваться с интерьерами – столы и стулья самые обычные, земные, просто сделаны из бетона для антуража. Вот стандартные полки, купленные на распродаже в Икее, и небольшая кровать с какой-то серой тряпкой в роли одеяла. Тоже, должно быть, из Икеи, просто неудачно постирали. А девушка-официантка так и вовсе на лицо европейка. Что, монголы в массовку закончились?
Что же, если все так, как придумал мозг, то остается расслабиться и подыгрывать. Сейчас Алину волновали две вещи: поесть и помыться. С этим пока все туманно, жижа из соплей и фекалий до сих пор поперек горла стояла. Тогда самое логичное сейчас – лечь на это подобие кровати и попытаться заснуть. Или проснуться.
Пока девушка пыталась разобраться с тряпками на постели и своими вещами, размышляя о размере вознаграждения за этот дурацкий эксперимент, наткнулась в кармане куртки на телефон и спутанные наушники. Ну надо же, почему они не отобрали телефон? Она же, теоретически, может позвонить родным или в полицию и сообщить, что человека держат против воли какие-то азиаты. Хотя нет, не может: телефон разрядился, а зарядка осталась в сумке.
Кстати, а где, собственно говоря, сумка? Там кошелек и документы и еще куча всего важного. И, раз уж во сне Алина могла рассуждать о житейских вещах, то что же она скажет на работе? Ей справку-то дадут, что она не прогуливала?
***
Найти подходящего доктора удалось не сразу. Либо просили слишком много, либо надежностью не отличались. Веду не хотелось рассказывать всем и каждому о новом работнике в доме. Во всяком случае до тех пор, пока он сам не поймет, кто же у него поселился. В итоге удалось найти старика Сутага, которого уже несколько лет, как похоронили. Оказался еще жив и практически здоров. За работу попросил десять эно и ужин, а зонд и переводчик обещал принести свои. Такие условия вполне устраивали Веда, тем более экономия налицо и не надо раскошеливаться на новый переводчик.
На следующее утро Сутаг появился в дверях заведения с мешком на перевес. Вед скептически осмотрел саквояж – грязный мешок с медицинскими инструментами, который давно уже не открывали. По большому счету плевать, но даже для бесправного невольника такого доктора страшно приглашать.
Вед проводил старика в маленькую комнату и внимательно следил за его манипуляциями. Хорошо, что девушка перестала орать и с настороженностью и даже любопытством наблюдала за стариком.
– Надо же, так ей не вырвали датчик? Его и не было никогда, – заключил старик, закончив осматривать уши. – На какой глухой планете ее нашли?
– Без понятия, мне ее отдали без описания.
Очень скоро вокруг пациентки образовалась мини-лаборатория по изучению неизвестного организма. Сугат периодически причмокивал, глядя на приборы.
В итоге он сделал просто потрясающее умозаключение:
– Техника не определяет вид. У нее сердце слева, объем легких нестандартный… вроде все как у нас, но по-другому. Нет никаких датчиков состояния организма, нет меток. Ничего нет. Чистейший организм. А еще видишь, как она часто дышит? – он ткнул пальцем в аккуратный нос, отчего незнакомка сначала напряглась, а потом недовольно посмотрела на Веда. – Это из-за нехватки кислорода. Скорее всего, ее вид живет на планете с другим составом атмосферы, как на Кэнси или Лиине. Много воды и лесов, кислорода. Я попробую это исправить, иначе могут начаться необратимые изменения и она умрет.
– Сколько?
– Сделаю бесплатно, а за материал пять эно. Они всегда дорогие были.
Вед недовольно поморщился:
– Ладно, делай.
– Операции болезненные, но я не знаю, как она отреагирует на обезболивание. Сделаю по минимуму. Если не выдержит, то я предупреждал. У меня нет оборудования, чтобы проверить на совместимость с нашими препаратами.
– Если умрет – за датчики платить не буду.
Сугат кивнул и, в очередной раз причмокнув, приступил к работе. Девушка поняла, что сейчас с ней будут что-то делать, и с испугом смотрела то на старика, то на Веда. При этом она что-то безостановочно тараторила на своем языке. Лишь когда подействовал препарат Сугата, она сначала замедлила речь, а потом и вовсе упала на кровать, погрузившись в долгий сон.
***
Слишком долгий. Сугат закончил свои манипуляции, а невольница все никак не приходила в себя. По словам старика, она крепко спала, хотя велика была вероятность, что не проснется. Вед начал подумывать позвать старого знакомого, который как никто другой хорошо умел избавляться от трупов и брал недорого. Вообще, если новая служанка умрет, то ничего ужасного не случится. Даже со всеми текущими расходами, у Веда останется сотня эно, а это приятная сумма.
Закончив приготовления на кухне к открытию заведения, Вед в последний раз спустился, чтобы попросить старика не будить пациентку, а дать ей еще немного обезболивающего. Но вместо привычной картины в виде миниатюрной фигурки на кровати, увидел вполне себе живую и бодрую невольницу. Она увлеченно тыкала в доисторический планшет, а старик сидел рядом и жестами показывал, как управлять переводчиком.
– Смотришь на изображение, слушаешь голос и говоришь перевод. Вот сюда нажми… слушай… говори. Ну, говори… Что это за предмет?
– Откуда у тебя это барахло? – Вед чувствовал разочарование, потому что уже успел кое-что спланировать на свободную сотню.
– О, это от сына старшего. Он в молодости мечтал разрабатывать новые языки, но как-то все закрутилось и он так и не пошел учиться. А техника осталась. Я ничего не выбрасываю, никогда не знаешь, где может пригодиться.
– Она будет понимать наш язык?
– Со временем.
– Как долго?
– Зависит от нее. Это мы привыкли к переводчику в ухе, потому что ходим с ним с малых лет и все языки правильно составлены. А ей придется свой язык собирать самостоятельно. Сын придумал и составил три языка, когда еще пешком под стол ходил. Жаль, что не получилось выбиться в люди… У вас были такие задачи при основном обучении?
– Это было слишком давно, чтобы помнить.
– Но ты же знаешь, как это работает?
– Теоретически.
– Помоги ей. Я оставлю переводчик и планшет под твою ответственность. Вернешь потом, как она дойдет до предложений.
– Мне не нужно, чтобы она говорила предложениями, пусть запишет основные слова. Мне ее не надо на Эо учиться отправлять.
– А куда ты ее денешь?
– А тебе какое дело?
– Да никакого. В любом случае, не забудь вернуть. И готовь мои пятнадцать эно. Работа выполнена.
***
Рассчитавшись со стариком, Вед вернулся в комнату рабыни. Та увлеченно тыкала в планшет, слушала приятный женский голос и, если понимала о чем речь, произносила в ответ слово на своем языке. Переводчик записывал и синхронизировал с передатчиком в ухе. Пройдет совсем немного времени, и она привыкнет к странной штуке, шепчущей ей перевод с сотен известных языков.
Но Веду не нужно вести с ней долгие беседы о политике и науке. Ему хотя бы имя ее узнать. От того, что переводчик теперь знал, как на ее языке называется зеленый цвет, нормальной коммуникации не получится. Поэтому Вед сел рядом, выхватил планшет и нашел более конкретные фразы.
– Мужчина, – произнес приятный голос из планшета.
Девушка, чуть смутившись, произнесла слово на своем языке.
– Женщина, я, ты, имя, планета.
И еще десятки важных слов.
Синхронизировав переводчик со своим, Вед переключил его из записи в режим основной работы и медленно произнес:
– Я – Вед, мое имя.
Невольница с удивлением приложила руку к уху и восторженно улыбнулась. Мало кто из жителей Альянса мог вспомнить первое чувство чужого голоса в голове, который расширяет границы общения до галактического уровня. Она слышала его впервые и отныне будет слышать всегда. Если сильно постарается, то к возвращению брата будет сносно понимать основной язык. Может, даже несколько слов выучит.
– Я Алина! Имя Алина! – восторженно воскликнула девушка.
«Не такое уж и сложное», – подумал Вед.
– Ты на планете Глисада. Имя планеты – Глисада. Твоя планета?
Она напряглась всем телом, а потом резко нагнулась вперед и звонко засмеялась:
– Что за глисты? Что это значит?
– Планета Глисада. – раздраженно произнес мужчина, очерчивая руками круг перед лицом. – А твоя планета как называется
– Земля, – наконец выдала она, задыхаясь от смеха.
«Земля? Дурацкое непереводимое название. Ну пусть Земля».
– Далеко планета?
Алина пожала плечами – то ли не поняла вопроса, то ли не знала, где ее дом. Но зато она быстро сориентировалась и жестами показала, что хочет есть и привести себя в порядок. Вот так, не успела освоиться, а уже столько запросов. Не очень хорошая из нее выйдет агура, нужно будет воспитывать. Но не сейчас. Пусть научится понимать язык для начала.
***
Пять дней Вед старался не трогать Алину, которая усиленно составляла свой язык на пару с электронным переводчиком. Понимала она все еще совсем мало, говорить тоже нормально не могла: слишком много пробелов в словах и словосочетаниях. Фразы получались совсем не связанные, оставалось только догадываться, что же она пытается сказать. Веда она понимала точно так же – через несколько слов. Но все равно говорила, говорила и говорила. Иногда с улыбкой, иногда с грустью, иногда даже с возмущением.
На шестой день она замолчала. И перестала записывать новые слова. Алина просто лежала, какая-то бледная и замученная и смотрела в поток. Вед жестами спросил, что не так? Но в очередной раз услышал «еда».
Что не так с едой? Самая обычная, которую все употребляют. Все самое необходимое организму она дает. Если хочется изысканных кушаний, то на Глисаде их искать бессмысленно, как и на многих других планетах, где пустыня перерастает в вечные ледники и всю планету кормит узкая полоска пригодной для выращивания земли. Да и ту заняли шикарными особняками богачи и политики.
Алина очень много пила и почти не притрагивалась к еде.
«Может, ее организм не приспособлен к такой пище?» – осенило Веда.
Ведь старик Сугат говорил, что с ней все не так.
Хозяин дома поднялся на кухню и вернулся с большим глиняным подносом.
Поставив перед Алиной, он произнес:
– Еда. Много.
Он собрал все, что не выглядело, как привычная пища глисадинцев. Зеленые побеги, сушеное мясо, яйца и мука. Все то, что обычно смешивают, доводят до желеобразной формы, добавляют необходимые витамины, питательные вещества и едят нормальные глисадинцы.
С каким же удивлением Вед обнаружил, что по отдельности продукты моментально исчезли с подноса. Кроме муки, хотя странно – в ней очень много полезных веществ. И этот благодарный взгляд не забыть. Вед никак не мог понять, с какой же такой Земли его невольница, раз все есть по отдельности? Дикарка, не иначе.
***
– Вы что, не чувствуете это?
– Госпожа Аа, вам не стоит так волноваться. Это опасно в вашем почтенном возрасте.
– Опасно окружать себя существами, которые не чувствуют опасности!
Госпожа Аа тяжело расхаживала по гостевому залу, с беспокойством поглядывая в узкие окна. Она даже отказалась от трости, с которой не расставалась уже очень давно. Самый пожилой и почтенный гражданин Альянса несколько дней пребывала в состоянии тревоги, что сильно беспокоило ее ближайшее окружение. Если госпожа Аа покинет этот мир, то самым пожилым и почтенным станет господин Ди, а все наслышаны о его странном характере.
– Вы молодые и не желаете прислушиваться к вселенной, а она многое может рассказать. – Госпожа Аа с трудом села в бархатное кресло, в котором обычно сидела только по вечерам, наблюдая величайшие солнечные закаты планеты Лиин. – И сейчас вселенная разговорчива как никогда. Ей страшно, и она в панике. Кто знает, с чем это связано?
– Думаете, война назревает? – с ужасом спросил молодой Инг.
– Война? Нет, не думаю. Дорогой Инг, если бы ты учил историю и легенды нашего народа, то понял о чем речь.
– Я учил, госпожа Аа, как и все, кто вас окружает. Но все равно не понимаю, что вы хотите сказать. Со всем уважением и почтением к вам, поделитесь своими переживаниями с молодыми.
Инг искренне ненавидел эту старуху, но по законам своего общества ни в каком виде не показывал неприязнь. Он знал, что очень скоро она покинет этот мир и на ее место придет хоть и такой же мерзкий, но более уравновешенный господин Ди. И он точно не будет говорить загадками. Он вообще славится своей прямолинейностью. Но старуха Аа все никак не спешила покинуть мир живых.
– Есть легенда, рассказанная мне господином Ирхао, когда я была твоего возраста. Ему, в свою очередь, рассказал эту легенду господин Уэ. История стара и не претендует на историческую правду, но сейчас я вижу подтверждение словам наших предков.
– Не томите же, госпожа Аа. Вы редко рассказываете о легендах.
– Потому что их можно прочитать в нашей библиотеке, Инг. Чем ты себя не утруждаешь, – недовольно произнесла старуха и задумалась на продолжительное время. – Легенда была вот о чем. Очень давно, когда Альянс только зарождался, наши предки путешествовали меж звезд в поисках жизни. Тогда мы были на пике технологического взлета. Все, чем мы пользуемся сейчас, было придумано давно и с тех пор не сильно изменилось. Измельчали наши умы, закопавшись в развитии глупых рас и планет… – Аа опять задумалась, но Инг ее не отвлекал. Такие паузы в разговорах были привычным делом для пожилого ума: – Так вот, нашли они планету, где жили ничем не примечательные, примитивные создания. Тогда уже знали несколько планет, налаживали с ними связь. Но эта была слишком примитивной. И безумно далекой. Тогда вообще было много примитивных планет. После брошенного Семени Жизни кто-то развивался быстрее, кто-то медленнее, но в целом все находились лишь в начале своего пути. Но была в тех созданиях, населяющих планету, своя особенность. На нее не сразу обратили внимание, а когда все же присмотрелись, то подумали, что нашли совершенство жизненной формы. Мы могли чувствовать их радость, грусть, страх, а они могли пропускать через себя саму вселенную и передавать это чувство. Так мы познали всю многогранность, мощь и прелесть окружающего нас мира.
Мы знаем, что примитивные сообщества редко выделяются. У всех одни заботы – выживание на своей планете. Но те создания, несмотря на точно такие же проблемы, как и у прочих, находили время, чтобы посмотреть на небо и задаться вопросом: кто они, зачем здесь и что их ждет? Очень нас напоминали в самом начале. И если общества на других планетах использовали землю для выращивания еды, воду для орошения полей, а огонь для обогрева жилищ, то эти люди не просто их использовали, но обожествляли. Тогда мы впервые столкнулись с таким подходом. Они обожествляли буквально все. Как мы сейчас почтенно относимся к возрасту, так и они почтенно относились ко всему, что помогало им выжить. Много позже что-то похожее мы находили на других планетах, но те создания были первыми, оттого так запомнились.
Далекие предки рассказывали, что чувствовать то, что чувствовали те жители планеты – было самым прекрасным из всего, что создала вселенная. А создала она, как они думали, свой голос, который легким, едва уловимым шепотом раскрывал тайну нашего создания.
– Госпожа Аа, если это были такие необыкновенные существа, то почему же они забыты и превратились в легенды? Услышать голос вселенной хотел бы любой живущий как тогда, так и сейчас.
– Их пришлось уничтожить. – Старушка произнесла это без малейшего сожаления. – Уже тогда было понятно, что дар этой расы приведет к бедам. Тогда они были примитивны и не представляли угрозы. Но любое общество от Семени Жизни будет развиваться, постигая новое, и однажды само начнет изучать окружающий мир за пределами планеты. Инг, посмотри на нас, посмотри на Альянс, который мы создали. Сколько всего мы преодолели, прежде чем пришли к миру! Недоверие, ненависть, зависть, конфликты, войны. Умножь это на тысячу, и ты получишь примерный портрет той расы, которая могла бы уничтожить все вокруг себя. Что еще оставалось делать?
– Госпожа, мы никак не вправе осуждать наших предков. Они действовали разумно и думали о будущем.
– Тогда скажи, Инг, если наши предки уничтожили эту необыкновенную расу, чей страх и смятение я чувствую? Либо в пределах нашего Альянса появилась похожая раса, либо выжила та.
«Либо ты, старая, из ума выжила», – в сердцах подумал Инг.
– Прошу тебя, дорогой Инг, понаблюдай за собой, попробуй почувствовать что-то, что не свойственно тебе. Когда ты поймешь, о чем я говорю, дойди до наших границ и, если надо, выйди за их пределы, но найди их.
– Госпожа Аа, чем эти создания могут нам навредить? Мы давно уже не занимаемся уничтожением других рас. Ваше решение может вызвать много слухов и домыслов.
– Мой дорогой Инг, твой юный ум направлен в совсем другую сторону и пока ты не умеешь смотреть шире и видеть за горизонтом. Это приходит исключительно с возрастом. – Старушка попыталась по-матерински улыбнуться, но далось ей это не легко. – Мы ведь тоже не всегда были величайшей расой, совершали ошибки, но смогли научиться сдерживать себя, быть мудрыми и терпеливыми. Благодаря этому, посмотри, какую цивилизацию мы создали! Десятки рас: разных, противоречивых – уживаются и развиваются в одном Альянсе. А теперь представь, молодой Инг, что умы наши будут терзаемы чужими эмоциями и все решения мы будем принимать не исходя из опыта и мудрости, а под действием чувств примитивной расы. Это будет катастрофа страшнее Эрлинской войны.
– Но кроме вас, госпожа Аа, никто не чувствует присутствия этой загадочной расы.
– Вот тебе и задание, Инг. Хоть ты и не веришь мне, но все же попробуй прислушаться к вселенной. Ты пока молод, и в твоей голове сотни забот, присущих молодым. Они заглушают вселенную. А я стара и многое слышу. Попробуй и ты. А как услышишь – начинай искать. Это мой личный приказ.
