Любовь Абрамова
Подопечные
На выходе из школы Лиза принялась толкать турникет, но он не поддавался и вопил. Охранник вылетел из будки:
– Ты больная? Чего тут ломаешь? Хочешь штраф?
Лиза бессильно опустила руки, перестала дергать турникет. И уже приготовилась разреветься. Но, по другую сторону от выхода, показалась знакомая оранжевая куртка: Димка!
– Отсканируй код, – крикнул он из-за спины охранника.
Лиза последовала совету и через пару минут смогла выбраться на улицу, споткнулась на ровном месте, чуть не упала. Димка взял ее под локоть и повел прочь от школы.
– Ты как? – спросил он, понизив голос и практически не размыкая губ, с ближайшего забора на них смотрела камера.
– Хреново, – честно сказала Лиза, – но, зато Тамара Михайловна начнет потихоньку снижать дозировку таблеток. Сегодня внесет изменения в мой личный кабинет.
– Погоди, как ты об этом узнала?
– Как-как. Она сама сказала.
– Ты что, ее спрашивала?
– Я же хочу, чтобы она отменила таблетки, естественно, я об этом сказала.
Димка замер на месте, глаза у него сделались почти такими же огромными, как у Тамары Михайловны. Щека несколько раз запнулась в судороге.
– Хорошо, Ольга не слышит, – сказал он наконец, – нельзя говорить про таблетки. Если, конечно, ты не хочешь жрать их до конца жизни.
– Могли бы и предупредить, – устало ответила Лиза. Боль в висках пульсировала совсем уже нехорошо.
– Да уж, пожалуй стоило, – согласился Димка, – Но кто ж знал, что ты такой наивняк.
Димка предупреждал, что из-за снижения дозировки таблеток Лизу ждет «отходняк», но не сказал, в чем конкретно он будет выражаться. Лиза ждала чего угодно: приступов ярких эмоций или, наоборот, апатии. Но уж никак не усиления надоевшей вялости. Лиза целыми днями клевала носом, чуть не заработала код на дополнительный реферат по нравмору, потому что невпопад отвечала на вопросы учительницы. При каждом неверном ответе Ольга оборачивалась со своей парты, цыкала языком и кривила губы, из всего класса именно у Ольги был самый высокий рейтинг по нравмору. Лизе было непонятно, чем ее ошибки так не устраивают Ольгу. Но сил злиться не было. Вся энергия уходила на то, чтобы дойти до нужного кабинета и отсканировать правильный код. Охранник на проходной больше не угрожал штрафами и Лиза считала это своим достижением. А еще, она практически перестала обращать внимание на чертов экран напротив раздевалки. Хотя это было сложнее всего. Приближающийся повторный прием у психолога беспокоил Лизу все сильнее. Она считала, что с такой кашей вместо мозгов может облажаться еще мощней, чем в прошлый раз.
Лизе начало казаться, что таблетки сломали внутри нечто важное и теперь сонная заторможенность останется с ней навсегда, но в четверг она ощутила внезапный прилив бодрости, правда, не в самое подходящее время – перед отбоем. Возможно, Нина забыла принести таблетку на ночь, а, может быть, их окончательно отменили, но теперь Лиза крутилась с боку на бок в огромной кровати и не могла уснуть.
В зеркале шевелились тени листвы, за окном шумел ветер, Лиза боялась поворачиваться к отражению спиной – ей тотчас начинали мерещиться шепот и шелест, она практически видела, как гладкая поверхность вздрагивает, покрывается рябью, как темные силуэты переползают к ней на кровать, просачиваются сквозь одеяло. Она резко оглядывалась, ложилась на другой бок, но спокойнее не становилось.
Кто вообще придумал вешать зеркало напротив кровати? Лизе и без того казалось, что за ней постоянно наблюдают. В ее прежней школе камеры висели только в коридорах и раздевалках. Здесь – в каждом кабинете, на лестницах, у проходной, даже у раковин в туалетах да на заборах соседних со школой домов. Лиза точно знала, что в гостиной и столовой Акимушкиных тоже есть камеры, отвечающие за «безопасность». Димка уверял Лизу, что в спальнях камер нет, но верилось в это с трудом.
Лиза снова глянула в зеркало и чуть не скатилась с кровати: она увидела там не себя. Лицо, женское, очень похожее на Лизино, только в очках.
– Мама? – позвала Лиза.
– Лизуша, – ответило зеркало. У Лизы перехватило дыхание, как в детстве, когда она упала с дерева, которое росло рядом с площадкой, упала прямо на спину, плашмя. Целых несколько секунд, показавшихся вечностью, Лиза не могла дышать. Она почувствовала, как мамины руки подняли ее с земли, прижали к груди, услышала встревоженный шепот: «Только не кричи, Лизуша, пожалуйста, не кричи». И Лиза понимала, почему это важно – не кричать: произошедшее мог заметить Детплощнадзор из «Печки», тогда бы родителям грозило разбирательство. Но ведь так хотелось закричать. Громко, отчаянно завопить, вдохнуть глубоко, несмотря на боль в ребрах, и зарыдать, размазывая слезы по маминой блузке. Но было нельзя. И на суде было нельзя. И сейчас – было нельзя.
Лиза шлепнулась на пол и проснулась. Кто-то светил ей прямо в лицо телефонным фонариком, дверь была открыта, в проеме стояла Ева.
– Что произошло?
– Я упала с кровати, – озвучила очевидное Лиза. Она попыталась стащить с ног причудливо намотанное одеяло, но это оказалось не так просто.
– Ты кричала, – сказала Ева, – я позвоню врачу.
– Не надо! – вскрикнула Лиза, прикрыв глаза рукой от света фонарика, – я просто ударилась локтем, больно. Вот и кричала. Но уже все в порядке.
Ева покачала головой, но фонарик милосердно выключила.
– Со мной, правда, все в порядке, – как мантру повторила Лиза и Ева вышла, прикрыв за собой дверь. Лиза посмотрела в треклятое зеркало, но не увидела там маминого лица. Только себя, растрепанную и бледную.
– Я очень постараюсь не кричать, мам, – сказала она вслух.
Следующим утром Ева спозаранку услала Нину за покупками, и Лиза с удивлением отметила, что без чрезмерного внимания Нины, провожавшей взглядом каждую ложку, завтрак кажется куда более аппетитным. А может, дело было в том, что Лизу практически перестало тошнить и больше не сушило рот? Ева не замечала Подопечных, пила кофе, копалась в телефоне, а потом и вовсе ушла, не сказав ни слова. Стоило ей выйти, Ольга отодвинулась на стуле, уперлась носками тапочек в ножки стола и принялась покачиваться.
– Надо же, наша царевна-несмеяна начала есть.
Она говорила вполголоса, почти не разжимая губ, на каждом слове наклоняла подбородок к груди. Лиза ощутила, как на нее накатывает раздражение, сердце забилось быстрее. Это было даже приятно, по сравнению с муторным полузабытьем. Димка тут же начал постукивать вилкой по краю тарелки. Что тоже не способствовало сохранению безмятежности.
– А ты откуда знаешь, что я не ем? Ты же по утрам убегаешь в школу со скоростью света, – у Лизы тихо говорить не получалось, ей было далеко до Ольгиного ленивого спокойствия. Димка ускорил ритм стука, создавалось ощущение, что вилка просто мелко дрожит в его коротких пальцах.
– Только для того, чтоб не наблюдать, как ты страдаешь над полной тарелкой, – нарочито ласково сказала Ольга, – Душераздирающее зрелище.
– Только для того, чтоб лизать жопу училке по нравмору, – в тон ей ответила Лиза. Димка отложил вилку и замер, уставившись на Лизу. Ольга, наоборот, заулыбалась, она, в кои-то веки, выглядела довольной, как кот, поймавший птичку.
– Лизать жопы – это не слишком вкусно, но, иногда, очень полезно, – наконец сказала она, – Только делать это надо умеючи.
– Я и смотрю, что ты умеешь, – буркнула Лиза, озадаченная такой реакцией, – какой у тебя настоящий цвет волос?
Лиза только сегодня утром обратила внимание на то, что Ольгины волосы были неестественно черными. Точно раскрашенными фломастером. И школьная форма у Ольги была более удобная – юбка в клеточку и блузка с пиджаком. Наверняка, код на такую давали за дополнительные баллы.
– Заметила, значит, – Ольга не потеряла самообладания, – корни отрасли?
– Да, – соврала Лиза, – стоило оно того?
– Ой, можно подумать, – Ольга отмахнулась и рассмеялась, с хрипотцой, будто у нее болело горло, – ты ведь тоже, явно, поцеловала пару учительских задниц, чтобы постричь свои патлы? Так ведь, Лизок?
Лиза смутилась, а потом вскипела, к щекам прилила кровь. Да, она делала рефераты, чтобы получить наградные баллы и оформить код на стрижку. Но в парикмахерскую ее водила мама и это был подарок на день рождения. А еще, Лизе не понравилось новое фамильярное обращение, придуманное Ольгой.
– Я не целовал ничьих жоп и у меня нормальная прическа, – выпалил Димка и уголок его губ дернулся. Это было больше похоже на нервный тик, чем на улыбку. Ольга посмотрела на него с неожиданной теплотой, потом легонько дернула Димку за русую прядь.
– Димка не любит ссор, так что, давай не при нем, – предложила Ольга.
– Давай не при ком, – Димка сглотнул, – чего нам ссориться, мы в одной лодке.
В кухню вошла Ева.
– Вы еще здесь, – удивилась она, – на время не смотрите?
Действительно, пора было выдвигаться в школу. Когда они втроем столпились в коридоре, обуваясь и закутываясь в куртки, Ольга едва слышно сказала Лизе:
– У тебя сегодня психолог, уж будь паинькой. А то невылизанная жопа Тамары, обычно, приводит к печальным последствиям.
Она протиснулась мимо растерявшейся Лизы, откинула назад черную косу и улизнула в унылый осенний полумрак.
Сегодня нравмор был не только у Лизы и Ольги, а у всего класса. В надоевшем до предела кабинете было шумно, ждали учительницу. Лиза радовалась тому, что рядом сидел Димка, он скрашивал перспективу новых мучений в кабинете Тамары Михайловны.
– О, привет, Димон! – к их парте подошел высокий светловолосый парень. Лиза не замечала его раньше. Он был довольно симпатичным: большие голубые глаза, ямочки на щеках, крошево из веснушек на носу, будто на него просыпали немного куркумы. Лизина мама любила заваривать из этой пряности горьковатый жгучий чай, когда Лиза болела.
– Привет, – довольно мрачно отозвался Димка, а Лиза опустила глаза. Судя по Димкиной реакции, первый за неделю контакт с одноклассником грозил Лизе неприятностями.
– А с тобой я не знаком, – на этот раз парень обратился к Лизе и игнорировать его стало неприлично. Но она все равно промолчала, потому что Димка принялся стучать коленом по парте.
– Это Лиза, моя новая сестра, – Димка натянуто улыбнулся, ответив за нее.
– Не думал, что у тебя когда-нибудь появится сестра, которая будет похожа на девчонку больше, чем ты сам, – парень сильно хлопнул Димку по плечу и рассмеялся. Димка широко улыбнулся, словно сзади его кто-то взял за щеки и сильно потянул на себя. Лиза не поняла шутки.
