Луиджи Джуссани
Можно ли жить так?
В завершение этого размышления возьмите второй том Школы Общины, «Христианство как вызов», и прочитайте историю о португальском короле: там символически описывается игра веры в человеческой душе[18].
В действительности познание через веру является испытанием серьезности и достоинства человека. На самом деле ты отвечаешь вере «нет» только тогда, когда встречаешь преграду на пути к тому, чего тебе хочется и что не совпадает с изначальной и глубинной потребностью сердца, с исходным опытом.
Вера
Собрание
Что мы будем делать на встречах, когда не читается лекция?
Организуем собрание.
Да, хорошо, организуем собрание. Но что необходимо для собрания?
Вопросы.
Какие вопросы, вопросы о погоде?
Нет!
Вопросы о том, что было сказано. Чтобы задать вопрос о том, что было сказано, сырого вопроса недостаточно, недостаточно вопроса не прочувствованного или, по меньшей мере, несерьезного. Так задавал вопросы один мой одноклассник по школьной семинарии, будущий архиепископ Болоньи Монсеньер Манфредини: он постоянно поднимал руку, чтобы затянуть урок. У него всегда с собой была какая-нибудь книга, не относящаяся к урокам: сколько раз он поднимал руку за чтением! Учитель спрашивал: «Чего ты хочешь?» – а тот даже и не замечал, что делает! (Поэтому нам хотелось ходить в школу, всем не терпелось узнать, что же на этот раз выкинет Манфредини.) Однако это был тот самый Манфредини, который однажды вечером, когда мы опаздывали и бежали на мессу, вдруг резко остановил меня за руку (лестница была достаточно узкой) и сказал: «Послушай, а ведь то, что Бог стал человеком, – это что-то не от мира сего». Манфредини был школьным насмешником и в то же время говорил такие слова. И он произнес эту фразу не оттого, что прочитал: «Бог воплотился». Он произнес эти слова, потому что почувствовал что-то; читая, он понимал, или чувствовал, или говорил себе: «Ну как, как же понять это?»
Поэтому нужно задавать вопросы, только опираясь на то, что мы уже прочувствовали, только выражая те чувства, которые мы уже испытали. Это позволяет избежать двух вещей. Во-первых, читать, думая, что мы понимаем, на самом деле не понимая (большинство людей думают, что они знают, что такое христианство, на самом деле его не зная, думают, что знают христианские слова, на самом деле их не зная); во-вторых, избежать искусственности абстрактного, избежать абстрактного говорения, иначе говоря, бестолкового пустословия, избежать искусственности абстрактного.
Ведь мы не говорим друг другу ни единого слова (именно потому, что мы усвоили его или услышали от Христа, напрямую или через Церковь), которое не касалось бы нашей жизни, не касалось бы того, что мы переживаем, и которое, таким образом, не обращалось бы к сердцу; к сердцу, которое является собственно вместилищем разума. Разум находится внутри сердца, иначе он превращается в воздушного змея, как улетающий воздушный змей Пасколи, – но вы не читали «Воздушного змея»[19] Пасколи, поэтому мы не будем настаивать на этом сравнении. Однако сейчас ничего не заучивают наизусть; и эта политика присуща власти, желающей, чтобы выучивали наизусть только то, что угодно ей. Но если вы выучите наизусть отрывок из стихотворения Леопарди, то, что бы ни говорила власть, этот отрывок не даст вам покоя, не позволит вам стать рабами того, что говорят по телевидению. Выучивать наизусть значит вживаться, делать частью себя, частью собственной крови какой-то великий опыт, величественно человеческий опыт, выраженный с неведомой нам красотой, выучивать наизусть значит участвовать в этом опыте.
Ты говорил об исключительности встречи. Как не спутать исключительное с эмоциональным?
Исключительным во встрече является опыт соответствия между тем, что ты встречаешь (словами, которые ты слышишь, поведением, с которым сталкиваешься), и потребностями твоего сердца: это соответствие твоему сердцу, соответствие исключительное в сравнении с обычными отношениями. Но чем более исключительным является это соответствие, тем более оно становится немыслимым и тебя охватывает изумление: это изумление истиной, veritatis splendor, сияние истины, которое переполняет тебя изумлением. Так что же такое исключительность? Встреча с чем-то, что так соответствует твоему сердцу, что заставляет тебя сказать: «Это невозможно, произошло что-то, что не могло произойти». Со всеми вашими вопросами вы должны обращаться к первой странице Евангелия от Иоанна, представляя себя Иоанном и Андреем, слушающими Иисуса и смотрящими как Он говорит. «Невозможно, чтобы на свете жил такой человек», – не произнося этих слов, они так чувствовали. Только когда они вернулись домой, они произнесли это: «Невозможно встретить такого человека!»; они не произнесли этого раньше, потому что все их внимание было направлено на то, чтобы слушать Его.
Что такое эмоция? Эмоция – это психологическая реакция на то, что ты встречаешь (именно эмоцией было то сладостное, трепетное и удивленное смятение, которое охватило Иоанна и Андрея), но эмоции недостает чего-то из звучания исключительности. Исключительность – это опыт, в котором есть что-то, чего нет в эмоции, а именно суждения, признания, в котором ты используешь голову. В эмоции такого признания еще нет, нет суждения. Эмоция – это то, что с тобой происходит, это то, что ты испытываешь. Исключительность – это то, что ты испытываешь, и то, о чем ты выносишь суждение, то, о чем ты размышляешь, это мысль, точнее, это суждение.
Что такое суждение? Это сравнение реальности, с которой ты сталкиваешься, с критериями нашего сердца. Критерии нашего сердца – это своего рода неизменные принципы, принципы, позволяющие тебе судить о том, что ты встречаешь, и говорить: «Это красиво, это истинно».
Ты чувствуешь, что что-то красиво и истинно, но пока еще не выносишь суждение, это похоже на frissonement[20], на нахлынувшее волнение, когда хочется плакать от услышанного, – это эмоция. Исключительность же – это суждение, ты говоришь: «Ничто не может быть больше этого, я никогда не встречал ничего подобного». Теперь понятно?
Я еще не совсем хорошо поняла слово «соответствие», подразумеваемое как суждение, мне кажется, что в отношениях потребности не столь ясны.
Нет ничего более ясного, чем потребности, неясно, как ты их применяешь, неясно, как применять и использовать их. Чем ты должна воспользоваться, чтобы вынести суждение? Теми потребностями, которые есть в тебе; если ты используешь что-то другое, ты отчуждаешься, суждение становится отчуждением; если ты прибегаешь к другим критериям, то это всегда критерии окружающей тебя культуры, и поэтому ты отчуждена, ты становишься рабой критериев других людей.
Критерии же всегда ясны и находятся в тебе самой: эти критерии называются сердцем, потребностью в счастье, в истине, в добре. Что бы ты ни чувствовала по отношению к тому, кого встречаешь, эти потребности всегда в тебе и ты должна применять их.
Соответствует ли эта встреча моим потребностям в счастье, в истине, красоте и добре? Возможно, здесь открывается какой-то путь. В порыве ты можешь сразу же сказать «да», и тогда эмоция тяготеет к тому, чтобы стать суждением. Для всех людей сейчас происходит именно так: эмоция приравнивается к суждению (мне нравится, мне не нравится); и это конец человека, это превалирование, преобладание в человеке скотского, животного.
Потому что эмоция – это психологическая, или, лучше сказать, психическая реакция, о которой необходимо вынести суждение. «Какой красивый латук!» – а на самом деле это ядовитое растение, которое только кажется латуком; и правда, на растении табличка, повешенная городскими властями: «Ядовитое растение». Если ты не оглядишься вокруг и не будешь осторожным… но осторожен ты тогда, когда уже знаешь о существовании какой-то опасности, а если ты этого не знаешь, ты не осторожен. Иисус пришел как раз для того, чтобы сказать: «Будьте внимательны, осторожны, будьте бдительны».
В любом случае, суждение – это применение критериев, находящихся в твоем сердце, к объекту, который рождает в тебе эмоцию. Возможно, эта эмоция даже положительная и сильная. Например, ты влюбилась в какого-то молодого человека, влюбленность в молодого человека – это испытываемая тобой эмоция. Она хороша только потому, что ты ее испытываешь? Ты испытываешь эту эмоцию, и что ты с этим делаешь? Соответствует ли эмоция, которую ты испытываешь по отношению к этому молодому человеку, судьбе, которую тебе дал Бог? Соответствует ли она призыву, призванию, которое тебе дал Бог? И поэтому соответствует ли она пути твоего счастья? Потому что путь счастья – это судьба, к которой призвал тебя Бог, это призвание, которое Бог дал тебе, это задача, которую Он доверил тебе.
Однажды я служил мессу в 11 часов в одной из миланских церквей. Когда месса закончилась, я пошел в ризницу (а ризница была очень маленькой, потому что церковь пострадала от бомбежки), и вдруг туда зашла женщина с бледным лицом, на руках она держала ребенка. Она сказала мне: «Отец (я никогда раньше ее не видел), мой муж ушел от меня сегодня утром». Я даже замер от неожиданности: «Что? Почему ушел?» – «Ушел, потому что влюбился в секретаршу». – «Вы, наверное, поссорились?» – «Нет, нет, нет, напротив, он уходил весь в слезах, он сказал мне: «Я так страдаю от той боли, что причиняю тебе, мне очень жаль, но я должен это сделать, я влюбился!» – и говоря это, он брал на руки дочку и целовал и целовал ее. – Посмотрите, до чего можно дойти: мучается от того, что бросает свою дочь, и все равно уходит, ведь он же влюбился!» Это наглядный пример эмоции, возведенной в суждение. Понимаете, о чем я говорю? Это пример эмоции, возведенной в критерий действия, минуя суждение.
Что означает суждение? Ты влюбился, влюбился в секретаршу, как может случиться со многими, как случается, в особенности сегодня, с каждым. Совпадает ли это с замыслом Бога о твоей жизни и поэтому совпадает ли с путем твоего счастья? Давай разберемся: у тебя есть жена и даже дочка – поэтому, оставляя жену и дочку, ты предаешь задачу, которую тебе дал Бог, поэтому ты уже сошел с пути твоего счастья. И несмотря на то, что счастьем тебе кажется побег с секретаршей, несмотря на то, что счастьем кажется скорее этот путь, он ведет тебя в противоположную сторону, – это сумасшествие. Это пример вопиющего сумасшествия, однако он показывает общую тенденцию в позиции людей. Причину, которой оправдываются все ошибки, совершаемые людьми в этом мире, можно так или иначе свести к описанному выше, – это эмоция, о которой не вынесено суждение. Путь к судьбе не описывается и тем более не спасается влюбленностью этого несчастного по отношению к секретарше, он спасается верностью его жене и дочке, иначе говоря, верностью тому призванию и задаче, которые ему дал Господь. Жертва была бы огромной: представьте себе ту жертву, которую он совершил бы, отсекая свое желание убежать с секретаршей и оставшись с женой и дочкой. Это жертва даже до смерти… Необходимо жертвовать даже до смерти, потому что «какая польза в том, что ты возьмешь все, что захочешь, и потеряешь себя»,[21] – говорил Иисус.
Вынести суждение значит отметить соответствие потребностям сердца. Потребности нашего сердца (основополагающие потребности сердца, которые присутствуют в нас постоянно) указывают нам на связь с судьбой, указывают на отношение с судьбой, на отношение с Богом. Если ты идешь против этих потребностей, если ты идешь против замысла Бога, если ты идешь против воли Божией, если ты идешь против закона Бога, ты идешь против потребностей твоего сердца. Поэтому никакое чувство не может остаться человеческим без суждения об этом чувстве. Эмоция – это реакция. Соответствие – это суждение, которое сравнивает возникшую у нас эмоцию с потребностями сердца, описывающими путь к судьбе. Вынести суждение об эмоции значит сопоставить ее с потребностями сердца, которые выражают высший критерий для следования, являющий собой волю Того, Кто создал нас и ждет нас в конце пути; эти потребности описывают путь к судьбе. Об этом говорится в Евангелии: «Кто хочет своей жизни, кто привязан к своей эмоции, к своему образу чувствования, потеряет себя».
Как понимать, что «да», которое я говорю Христу, вовлекает всю цельность моей личности? Почему, даже если для меня и очевидна разумность моего пребывания здесь, я так часто чувствую себя раздробленной на части, моя привязанность вовлекается с трудом?
Мой дом находится в определенном городе, расположенном на прекрасном холме, в красивейшем месте, откуда видно даже море и горы… там есть все! И я изгнанник, стремящийся попасть домой. Что мне необходимо сделать, чтобы вернуться домой? Я должен проделать некий путь. Это долгая дорога, которую мне необходимо пройти, чтобы добраться домой. Так, чтобы видеть Христа во всем, дорогая моя, ты должна проделать долгий путь, начни его. Начни с труда просыпаться каждое утро с заботой том, чтобы в течение всего дня как можно чаще вспоминать о Христе. Однако это не может стать твоим намерением, это должно стать твоей просьбой: «Господи, приходи чаще сегодня в мои мысли», «Гряди, Господи Иисусе», – говорит Библия. Ты собираешься на учебу или на работу с желанием думать о Нем часто.
Что значит думать о Нем часто? Значит думать о Нем, например, представляя себя на месте Андрея и Иоанна перед Тем Человеком, говорящим о чем-то; или вынося суждение о том, что требует твоего суждения, о поведении других людей; значит исходить из того, что Бог стал присутствием, что Он являет Свое присутствие тебе, что Он присутствует для всех, и никто об этом не знает. И ты чувствуешь досаду при мысли о том, что никто об этом не знает. Со временем такая позиция делает нас зрелыми во всем.
Это ценность компании, и особенно ценность того, кто в этой компании уже прошел определенный путь и напоминает тебе об этом. Истинная дружба – это та дружба, которая напоминает тебе, напоминает таким образом, что заполняет все твое время, твои мысли, насколько это только возможно, великим Присутствием Христа. Поэтому те, кто следовал за Христом, были вместе, даже не зная друг друга, они стали друзьями. Нет другой большей причины, рождающей дружбу. Так как именно это укрепляет всякую симпатию или предпочтение, мысль о Христе укрепляет мою симпатию.
Как я всегда говорю студентам: друг мой, из чего состоит девушка, в которую ты влюблен? Она состоит не из каши, и уж конечно не из пепла, и совсем не из золота… только представь себе: «Я люблю девушку из золота». Боже мой, да будь она хоть из платины! Друзья, находясь перед Христом, Андрей и Иоанн понимали, что перед ними открывается иной мир, это был иной мир! Тот мир, ради которого мы живем, тот мир, благодаря которому мы являемся людьми, источник счастья и согласия, источник привлекательности и творческой энергии, – этот мир является иным миром. Мы должны подступить к этому иному миру. Бог подвел нас к его порогу, подтолкнул нас к самому его краю. Через этот край необходимо перешагнуть и войти. Жить означает входить в этот истинный мир, и действительно, вещи становятся во сто раз краше. Таким образом, девушка, которую ты любишь, состоит из Иного, состоит из Христа: «Все Им стоит»[22], – горы, тело этой девушки состоят из Иного, потому что без Него она была бы ничем, ничем.
Кто сделал так, чтобы вы встретились? Господь времени, властелин времени, Господь истории. Кто дает ее тебе навсегда? Тот, Кто является гарантом вечности этого отношения, гарантом, без которого человек либо не думает об этом (и он глупец), либо умирает, задыхается. Ведь если ты представишь себе, что любимое отношение имеет свое завершение, это завершение превращается в стену перед твоим лицом, в стену, которая все приближается и приближается, пока не задушит тебя, это присутствие тебя удушает, это отчаяние. Не отчаивается только скользящий по поверхности человек, человек недалекий, рассеянный (в общем, все люди!..). Поэтому самой насущной для всех необходимостью является шум, тогда как самым большим кошмаром является тишина, потому что тишина обнажает все эти вещи.
Поэтому пусть станет habitus, привычным, как говорил святой Фома, восприятие во всех вещах (во всем: от крон деревьев до волос любимого человека) присутствия Тайны, ставшей человеком из плоти и крови, и поэтому пусть станет привычным присутствие Христа («Я с вами во все дни до скончания века»[23]). Привыкание видеть это присутствие во всем есть история, которую Бог доверил тебе начать, проси Богородицу о том, чтобы Она не допустила твоего предательства, будь верен этой истории.
Помощь в этой истории – это просьба к Богу каждое утро, просьба каждого утра сразу же после пробуждения. Именно поэтому я настаиваю на молитве «Ангел Господень» (вы должны привыкнуть всегда читать «Ангел Господень»), потому что эта молитва напоминает о точке, в которой все началось, напоминает о той точке, в которой началось то, что нависает над тобой сейчас. Человек исходит из настоящего, он не может исходить из прошлого. Если человек исходит из настоящего, он видит, что прошлое подтверждает это настоящее и что прошлое мотивирует это настоящее, и сила этого настоящего придает нам способность судить о прошлом. Внимательно читайте молитву «Ангел Господень»: «Да будет мне по слову Твоему», – в отношениях с коллегами на работе, в отношении со всеми людьми, которых я увижу в трамвае или на улице, в отношениях с вещами, с непрекращающимся дождем или с палящим солнцем… – необходимо просить.
И для этого есть человеческая поддержка, это компания. Но не какая-нибудь компания, а компания, собранная из людей, призванных, как и ты, искать. И ты понимаешь, тогда ты понимаешь, что во всем мире нет другой такой поистине человеческой реальности, всецело человеческой. Человечность остального мира похожа на большую рану, умоляющую об исцелении, это огромное одиночество, которому необходимо удивление от озарения, защита, приходящая от других людей, таких же, как я. Поэтому твой друг в компании становится настоящим другим «я», тогда между такими посторонними людьми, как мы, рождается привязанность, превосходящая привязанность к отцу или матери, включая и эмоцию. Потому что суждение о соответствии зреет до того, чтобы отождествится с эмоцией. Эмоция по отношению к компании, данной тебе Богом для твоего пути, который стал твоим открытием, для пути к призванию, доходит до того, что превышает эмоцию по отношению к матери или отцу. Как, кроме всего прочего, говорит Святое Евангелие, превышает не потому, что ты забываешь своего отца или мать, а потому, что учишься понимать, что важность твоих родителей заключается в том, что они каким-то образом сотрудничали в этом пути, в том числе и родив тебя на свет. Так, даже если бы они были преступниками (простите за предположение), ты любишь их, как любишь твоих друзей в компании. Следующий вопрос!
Признание этого соответствия не всегда происходит непосредственно и часто требует от меня труда, требует жертвы. Например, признание того, что я должен работать меньше, чтобы освободить время и пространство для Христа, требует жертвы. Мне бы хотелось знать, нормально ли сталкиваться с этой трудностью.
Признание – это всегда облегчение, это как выход из темного лабиринта на солнечный свет, это всегда свет, это всегда радость, это всегда уверенность. Из-за условий, в которые помещена твоя жизнь и жизнь мира, воспользоваться этим соответствием становится трудно – жертва неизбежна.
Nota bene. Применение этого суждения о соответствии, этого воспоминания о Христе никогда не может совпадать с уменьшением твоих обязанностей. Оно не может совпадать с беспорядочным, непредвиденным, нечестным уменьшением твоей работы: ты должен выполнить всю свою работу. Суждение – это то, что просачивается, вживается в то, как ты работаешь, во время твоей работы. Со временем это войдет в привычку. Когда я пью из этого стакана, я краем глаза вижу, что справа сидит солидный Карло, так Христос становится присутствием, которое ты видишь краем глаза, это постоянное присутствие… но это происходит со временем. Друзья, мы начинаем, что делает разумным это начинание? Поиск соответствия потребностям сердца (не существует практически ни одной философии, ни одного предложения жизни, никакой эмоции по отношению к жизни, которая отталкивалась бы от осознания важности этого поиска. А этот поиск представляет собой самую существенную составляющую разума).
Соответствие потребностям сердца является либо соответствием, бросающим вызов всецельности, либо этого соответствия просто нет, оно должно быть всецельным. Потому намечается путь, однако только начав его, вы найдете начало. Никто не напоминает вам о нем, никто, только в ваших родителях есть это начало. Когда мужчина и женщина становятся отцом и матерью, у них, даже если сами они того не осознают, даже если не думают об этом, возникает страсть о судьбе ребенка, которому они дают жизнь: родители не осознают этого, но эта страсть – внутри них. И действительно, если мы возьмем пример, когда ребенок выбирает противоположный желанию родителей путь, то увидим, что они сдаются, уступают, когда видят, что их ребенок счастлив. И это настолько верно, что, когда они видят, что их ребенок счастлив, сначала они сопротивляются, сопротивляются, сопротивляются, но в определенный момент уступают! И когда они уступают – это большой праздник. Уступают, все уступают, когда видят радость сына или дочери, потому что невозможно не уступить, когда сын или дочь десять лет живут радостью, невозможно.
Меня очень поразило изумление, глубинный вопрос, являющийся третьей характеристикой веры. Я бы хотела лучше понять это, потому что раньше я считала, что вопрос исходит от меня, изумление же предшествует вопросу.
Конечно. Ты не можешь задать вопрос, если что-то не привлекло тебя. Есть что-то, что привлекает тебя, и тогда ты устремляешься туда. Устремляешься значит просишь. Поэтому, для того, чтобы устремиться, необходимо что-то, что побуждает тебя к этому устремлению, ты должна быть привлечена, чтобы устремиться, ты должна быть привлечена. И когда ты привлечена, ты просишь.
Иоанн и Андрей не знали Его, совсем не были с Ним знакомы. Они идут за Ним со страхом и остаются с Ним до самого вечера, чтобы смотреть на Него говорящего, потому что они практически не понимали, что Он говорит. И было так очевидно, что Этот Человек говорит истинные вещи, что, даже не понимая их, Иоанн и Андрей повторили другим то, что сказал Он, как если бы это были их собственные мысли. Всегда обращайтесь к этому моменту: когда Иоанн и Андрей смотрели на Него говорящего (и чем больше Он говорил, тем больше возникало это желание), естественным было желание узнать Его, быть с Ним, слушать Его еще и еще. И это желание было просьбой, было как просьба, у них зарождалась просьба: «Позволь нам остаться с Тобой, продолжай говорить, говори с нами всегда». И это настолько верно, что в определенный момент, в синагоге Капернаума, Симон сказал об этом теми словами, которые навсегда останутся в истории: «Если мы оставим Тебя, куда нам идти? Только у Тебя есть слова, которые объясняют жизнь».
Отличительные черты, характеризующие веру, могут быть также приложимы к встрече. Мне хотелось бы лучше понять связь между этими понятиями.
Отличительные черты, через которые ты открываешь истину веры, – это то, с чем ты сталкиваешься во встрече: встреча – это то средство, то явление, через которое ты приближаешься к вере. Именно поэтому вы выходите из церкви с чувством досады на веру, вера не привлекает вас, когда вы слышите, как мы, священники, по полтора часа говорим на проповеди. А на самом деле вера – это встреча, и поэтому это некое присутствие, встреча происходит сейчас, именно встреча помогает тебе понять подсказки очарования, убедительность, понять рациональную истину, понять источник привязанности, находящиеся в вере.
Однако здесь необходимо быть максимально ясными. Вера сама по себе не является встречей. Вера – это признание того, что в мире и в истории мира присутствует Бог во плоти, ставший человеком, являющийся составляющей, то есть фактором, истории мира, фактором присутствующей реальности.
Вот что такое вера. Когда Иисус говорит отцу бесноватого: «Если веруешь, твой сын будет спасен», – тот отвечает самыми прекрасными словами, какими только можно было ответить: «Верую, Господи, помоги моему неверию»[24], – выражая тем самым свою волю поверить, очевидность того, что были причины поверить, и смирение своей слабости. И Иисус пред лицом всего этого… был безоружен!
Действительно, самое красивое место в Евангелии – это то, где повторяется молитва Христа. Это одиннадцатая глава Евангелия от Матфея: «Благодарю, Тебя, Отче, что Ты сокрыл это от тех, кто считает себя умным, и открыл это простым. Ей, Отче, ибо таково было Твое благоволение»18. Все мы легко открываемся простому человеку. Открыться же тому, для кого все подчинено структуре логических связей и интеллектуальных оснований, не легко, потому что он говорит: «Да, ну посмотрим, а если, однако, кто знает… это зависит от…»
Вот что такое вера. Каким образом происходит разумное рождение веры? Вера – это человеческий жест, поэтому она должна зародится по-человечески, было бы не по-человечески, если бы она зародилась без разума, она была бы неразумной, то есть не была бы человеческой. Путь разумного рождения веры, то есть такой путь, который несет в себе для человека, для любого человека, очевидность его консистенции, очевидность его разума, – это встреча, это событие встречи: встречи сознания (ума, чувствительности и привязанности) человека и исключительного человеческого Присутствия.
Итак, я хотел разделить определение веры (вера – это признание в опыте человеческой истории Присутствия чего-то иного, фактора, превосходящего человеческое и поэтому являющегося исключительным) и описание того, как вера возникает. Вера рождается и укореняется по-человечески, разумно, а значит, эмоционально воспринимаемым и проживаемым способом, творческим способом, только как плод некой встречи, в которой великое Присутствие обнаруживает себя источником некой исключительности, источником великой действенности, действенности абсолютно неожиданной. Так, что человек повторяет вслед за апостолами: «Если мы не поверим Этому Человеку, мы не можем верить своим глазам».
Однако эти вещи необходимо читать и перечитывать, вновь и вновь говорить о них, по десять, по сто раз, тогда они становятся mens, или мерой всего, менталитетом, канвой меры всего, становятся менталитетом.
Помните, что работа, которую мы делаем, когда собираемся вместе, – это только первичное указание на то, что должно в вас проясниться: вы должны пройти этот путь снова, вы должны понять связи, вновь просмотреть отношения между словами, так чтобы уяснить их. Иначе в вас не проявляется новый человек, то есть человек свободный от отчуждения от этого мира, свободный от рабства всеобщего менталитета. Противоположность тому, о чем мы говорили, – это всеобщий менталитет, тот, которым вы жили до сих пор, тот, который будет искушать вас каждый день. Но молитва «Ангел Господень», читаемая вами каждое утро, будет как шпага, пробивающая брешь, которая пробьет брешь во всеобщем менталитете и будет расширять ее каждый день. Вы должны вновь перечитать все и постараться понять связи, обращая особое внимание на логику лекции в ее пяти основополагающих пунктах.
