Лора Таласса
Песнь экстаза
– Она помогла мне выдержать этот последний год. – Мне нет нужды уточнять, что выдержать пришлось расставание с ним, Торговцем.
Пальцы его чуть сильнее сжимают мое запястье.
– После выпускного мы с Темпер уехали из Англии. Здесь, в Лос-Анджелесе, мы основали свой бизнес.
– Ах да, это «Детективное агентство Западного Побережья», верно? – говорит он.
Я невольно поднимаю брови в изумлении.
– Ты о нем знаешь?
Он отпускает мою руку.
– Я Торговец, и мне известно все о вашем маленьком бизнесе. – Он говорит это таким тоном, как будто все знакомые и большинство незнакомых людей находятся у него под колпаком. – Похоже, не один я занят выведыванием чужих тайн.
Я не могу сказать, доволен он или раздражен этим обстоятельством.
– Это тебя беспокоит? – спрашиваю я.
– Мне приятно. И меня злит тот факт, что мне приятно. – Десмонд с мрачным видом скрещивает руки на груди. – Я никогда не хотел, чтобы ты стала такой, как я. – Он говорит это совершенно серьезным тоном.
– Не знала, что тебе есть дело до того, кем я стану. – Неужели это горечь в моем голосе? Но почему?
Торговец невесело улыбается.
– Расскажи мне о своей работе. – Сказано это довольно безобидным тоном, но я все равно чувствую, что от его магии не избавиться, и придется отвечать.
– Мы с Темпер занимаемся частными расследованиями. Она с помощью своих заклинаний ловит преступников, находит пропавших людей и… – …и пугает людей до смерти. – И все такое прочее. Я пользуюсь чарами, чтобы заставлять всяких жуликов признаваться в мошенничестве и кражах, либо действовать против своей воли. – Говоря это, я думаю о Микки, своем последнем объекте.
Дес цокает языком.
– Калли, Калли, выходит, в основе твоего бизнеса – нарушение закона. Бог мой, как это знакомо!
Итак, я построила свою жизнь по его образу и подобию. И что с того?
– Подражание – самая искренняя форма лести, – отвечаю я.
Торговец наклоняется ко мне.
– Херувимчик, мне кажется, это немного слишком искренне. Хотя, как я уже сказал, мне это действительно приятно… Надеюсь, ты соблюдаешь необходимые меры предосторожности, чтобы не привлекать внимания властей?
Другими словами: надеюсь, тебя в ближайшее время не арестуют?
И снова Торговец ведет себя так, словно ему это действительно небезразлично, могу поклясться! А между прочим, передо мной тот, кто занимает третью строчку в списке разыскиваемых преступников магического мира.
– Все нормально. – Я придвигаю к себе высокий табурет с мягким сиденьем и устраиваюсь на нем. – Собственно этим я и занималась последние семь лет.
Кручусь на табурете.
– Ты умолчала о некоторых деталях, – говорит он, обходя барную стойку, у которой я сижу.
Он мог бы этого и не говорить: я чувствую магическое принуждение, безмолвный приказ рассказывать дальше.
– О каких именно?
Дес стоит, облокотившись о каменную столешницу, и смотрит на меня немигающим взглядом.
– О своей личной жизни.
Я бросаю на него смущенный взгляд и чувствую, что краснею. Почему он, тот, кто бросил меня много лет назад, интересуется моей личной жизнью? Я всего лишь одна из его бывших клиенток.
И снова чары Торговца принуждают меня продолжать.
– Ты хочешь, чтобы я рассказала тебе об отношениях, которые у меня были за последние семь лет? Поверь, не о чем говорить.
Он приподнимает бровь.
– Ты все это время была одна?
Господи, это еще хуже, чем обсуждать интимную жизнь с гинекологом.
– А как насчет тебя? – вызывающе спрашиваю я. – Ты с кем был?
– Мы сейчас говорим не обо мне, а о тебе, и ты не ответила на вопрос. – Магия вонзает когти глубже, горло перехватывает.
– Восемь. Понял? У меня было восемь бойфрендов. – Я выделяю это слово интонацией, мысленно ставлю его в кавычки, потому что этих парней с большой натяжкой можно было назвать «моими парнями». Никто из них не продержался дольше шести месяцев.
Длительные отношения у меня не складываются.
Магия Деса по-прежнему не отпускает.
– Ну… и между ними еще несколько увлечений, ничего серьезного, – продолжаю я, чувствуя, как кровь приливает к щекам.
Боже, я готова провалиться сквозь землю от смущения, и подумать только, я рассказываю все это объекту своей подростковой влюбленности. И чем дольше мы общаемся, тем сильнее становится моя уверенность в том, что это была не просто детская влюбленность. Нет, чем дольше он смотрит на меня своими серебристыми глазами, чем дольше я чувствую на себе этот взгляд соблазнителя, тем больше трещин появляется в броне, которой я окружила свое сердце. Похоже, эта броня была сделана из папье-маше.
Лицо Деса каменеет. Я немного волнуюсь при мысли о том, что его расстроил мой рассказ о бойфрендах и «несерьезных увлечениях».
– Ты любила кого-нибудь из них? – спрашивает он.
Я слегка наклоняюсь к нему.
– Это тебя не касается, – бормочу я растерянно, забыв рассердиться.
– Напротив; пока ты передо мной в долгу, это меня касается напрямую.
– Ты действительно собираешься заставить меня сказать это? – Это риторический вопрос, потому что я буквально чувствую, как Дес при помощи магии вытаскивает ответ у меня из глотки.
– Нет, никого из них я не любила. – Наконец-то! Щупальца магии разжимаются. – Ты доволен?
– Нет, херувимчик, – жестко бросает Торговец, и по его непроницаемому лицу я не могу понять, о чем он думает. – Я недоволен.
Я окидываю его оценивающим взглядом. Вся эта «расплата» с самого начала была самым настоящим фарсом. Поцелуй, покупка кровати, пара невинных признаний. Это все, о чем он просил меня до сих пор.
Я собственными глазами видела, как Торговец заставил политика изменить закон сверхъестественного мира в качестве расплаты за долги. Я видела, как он добивался признаний от людей, которым тайны были дороже собственной жизни.
Я опираюсь локтями о гранитную столешницу.
– Зачем ты вернулся в мою жизнь? Только не говори, что ты ни с того ни с сего решил, что и для меня настало время платить по счетам.
Он наклоняется ко мне так, что наши лица почти соприкасаются.
– Я решил вернуться не «ни с того ни с сего», как ты выразилась, Калли. Это было тщательно продуманное решение. – Он произносит эту фразу так многозначительно, словно открывает страшную тайну.
Я пристально смотрю на него.
– Почему, Дес?
Он какое-то время молчит, и, наконец, я вижу, как маска соскальзывает с его лица, и во взгляде мелькает нечто такое… не гнев, не горечь, не равнодушие… Сейчас всесильный Торговец кажется мне… уязвимым.
– Мне нужна твоя помощь, – в конце концов признается он.
Десмонд построил свою империю на чужих тайнах и долгах. Что я могу предложить ему такого, чего он не может получить от других?
– Знаменитый Торговец нуждается в моей помощи? – спрашиваю я с иронией в голосе. Но на самом деле я заинтригована.
– В Ином мире происходит нечто странное, – продолжает он, – и причину этих событий не могу выяснить даже я.
Иной мир. При упоминании о нем по спине бегут мурашки. Так называют потустороннее царство фей, эльфов и других волшебных существ, не знающих сострадания, царство тех, кому нет места на Земле. Все, у кого есть сверхъестественные способности, знают о нем, а те, у кого имеется хотя бы крупица здравого смысла, его боятся.
– Понятия не имею, чем я могу тебе помочь, – говорю я, и в этот момент холодильник у него за спиной открывается. Я заранее боюсь услышать ответ.
Из холодильника появляется бутылка сидра. Дверца закрывается, и с дальнего конца стола к нам скользит бутылка вина. В следующее мгновение открывается шкафчик с посудой, и из него медленно выплывают два бокала. Четыре предмета опускаются на стол перед Торговцем, и он наливает нам выпить.
– Мне нужно, чтобы ты выведала информацию у нескольких моих подданных.
Он подталкивает ко мне бокал с шипучим сидром. Я смотрю на напиток с опаской, но делаю небольшой глоток.
– А почему ты сам не можешь их допросить? – растерянно спрашиваю я.
Он качает головой, глядя куда-то мимо меня.
– Я могу, но лишь до определенного предела. А если перейти черту… они умрут.
– Умрут?
Господи, да о чем он говорит?
– Как и ты, я могу подчинять других своей воле. Но между твоими и моими способностями есть существенное различие.
Между нашими способностями есть множество различий. Дес, например, не светится всякий раз, когда использует их, и не пытается поиметь объект, как это делает живущая во мне сирена, похотливая сучка.
– Твои чары не дают жертве возможности отказаться от выполнения приказа, – продолжает он. – Когда тебе нужно, чтобы человек заговорил, он говорит. Если тебе понадобится, чтобы человек станцевал на улице нагишом, он это сделает. Только так и никак иначе.
Торговец покачивает в руке бокал с вином.
– А что касается моей магии, – продолжает он, – то существо, по отношению к которому я ее применяю, способно выбирать. Он или она в состоянии отказаться выполнить приказ – но это равносильно смерти. Иными словами, мой объект, при желании, может выбрать смерть в одежде вместо танцев голышом в общественном месте. Или может умереть молча, не выдав своих секретов.
Вот как. Не знала этого…
– Но в конце концов ты заставляешь говорить всех, – замечаю я.
Прежде чем ответить, Торговец делает большой глоток вина.
– Большинство разумных существ хотят жить.
Я некоторое время обдумываю сказанное.
– Значит, твои подданные отказываются выдавать тебе секреты, предпочитая умирать?
Он кивает, пристально рассматривая свой бокал.
Ничего себе. Даже представить не могу, что за тайна в этом мире может быть дороже жизни.
– В твоем плане есть изъян, – говорю я. – Я не могу очаровать фей и эльфов.
Торговец поднимает голову и смотрит на меня.
– Я не прошу тебя очаровывать фей.
Это сбивает меня с толку.
– Тогда чего же ты просишь?
Его глаза, сверкающие в свете луны, загадочны, как всегда. Видимо приняв какое-то решение, он обходит стол, берет второй табурет и придвигается ко мне.
– В Ином мире что-то… неладно. – Его голос становится тише, он выбирает слова осторожно, желая смягчить сказанное. – В моем королевстве начались волнения, и в соседних королевствах тоже. Жители исчезают – многие, очень многие. Воины пропадают бесследно. Только женщины… вернулись. И мне необходимо выяснить, что с ними произошло.
– А почему они сами не расскажут тебе об этом? – в недоумении спрашиваю я.
– Они не могут. – На лице Деса написано страдание.
– Они мертвы?
Он отрицательно качает головой.
– Не совсем. Но и не живы.
Я начинаю, в свою очередь, вертеть в руках бокал с сидром.
– Я все-таки не понимаю, чего ты хочешь от меня, Дес?
– Феи не станут говорить со мной. – Я вижу, как старательно он подбирает слова. – Но феи – не единственный народ, населяющий Иной мир.
И внезапно я все понимаю.
– Подмененные дети, – едва слышно говорю я. Люди, похищенные эльфами, уведенные в Иной мир. Большинство из них становятся рабами.
– Я обязан защитить свое королевство.
Я замираю. В свое время мне чрезвычайно редко удавалось вытянуть из Деса даже пару фраз о его другой жизни, о той жизни, где он вовсе не бандит и ночной кошмар. О той жизни, где его называют королем, и где он правит всеми этими существами, пугающими людей по ночам.
– Значит, ты хочешь забрать меня в свое королевство, – уточняю я. – И хочешь, чтобы там я очаровала твоих рабов…
– Они не рабы, – недовольно перебивает он.
– Не стоит считать меня полной дурой, Дес. Они никогда не знали другой жизни, но это вовсе не значит, что они выбрали ее добровольно.
– Никто из нас не выбирает, где и когда жить, – говорит он и смотрит мне в глаза так, словно пытается заглянуть мне прямо в душу.
– Ты хочешь, чтобы я силой вырвала правду у людей, живущих в твоем королевстве, несмотря на то, что это совершенно аморально и, возможно, будет для них хуже смерти.
– Если не ошибаюсь, до сегодняшнего дня тебя не слишком волновали вопросы морали при использовании чар, – усмехается он.
– Потому что те, против кого я применяла чары, не были жертвами. – Все они были преступниками, крупными или мелкими.
Я продолжаю:
– А тебе не приходило в голову, что если Король Ночи, со всеми его чарами, обещаниями и угрозами, не может вынудить этих людей говорить, то следует просто оставить их в покое?
– Калли, – шепчет Дес, наклоняясь ко мне. – Феи умирают. Люди умирают. С Иным миром что-то происходит, и происходит прямо у меня под носом.
– А что, если я откажусь? – спрашиваю я.
Стиснув зубы, он несколько секунд внимательно смотрит на меня.
– Я заставлю тебя. Несмотря ни на что.
Ну конечно, так я и думала. Он предпочел бы добровольное согласие, но воспользуется моими способностями в любом случае.
– Значит, у меня просто нет выбора, – говорю я. – Я сделаю это.
Вот так и вышло, что я снова имею дело с Торговцем.
Глава 8
Декабрь, восемь лет назад
– Скажи, а чем ты занимаешься, когда не заключаешь сделок? – спрашиваю я Деса, который, растянувшись на полу в моей комнате, листает учебник.
В руке у него ручка, и я уже не раз видела, как он царапает что-то на полях. Я начинаю всерьез опасаться, что он рисует в моем учебнике что-нибудь неприличное, но когда мне удается подсмотреть, я вижу собственный портрет. Всего лишь набросок, но очень похоже – черт возьми, помимо всего прочего, он еще и талантливый художник.
– И когда не свожу с ума маленькую сирену? – добавляет он.
– Да, что ты делаешь кроме этого? – улыбаюсь я.
Из коридора доносится смех соседок по этажу – они спешат в столовую, на обед. Они стучат в соседнюю дверь, приглашая Шелли и Тришу пойти с ними. Я слышу их шаги у своей двери, и у меня возникает крохотная, робкая надежда на то, что они постучатся и ко мне – несмотря на то, что Десмонд здесь.
Но девушки проходят мимо, не задерживаясь.
– Ты же знаешь, они нас не слышат, – замечает Дес, не поднимая взгляда от учебника.
Я этого не знала, но не раз удивлялась про себя тому, что никто ни разу не спросил насчет мужского голоса, доносящегося из моей комнаты. Стены здесь тонкие, как бумага.
– Это очень любезно с твоей стороны, Дес, – говорю я.
– Мне не нравится, когда посторонние суют нос в мои дела. К тебе это не имеет отношения.
– Ну конечно. – Боже упаси, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы за Торговцем закрепилась репутация доброго человека.
– Кроме того, мое имя – Десмонд, а не… Дес, – раздраженно добавляет он.
Значит, уменьшительное имя его раздражает? Вот зануда.
– Я перестану называть тебя Десом как только ты прекратишь звать меня херувимчиком.
Он что-то неразборчиво ворчит.
Я устраиваюсь в компьютерном кресле и некоторое время смотрю, как он рисует. И пока я сижу так, пристально глядя на него, сердце то замирает, то снова начинает колотиться.
Закрыв глаза, я могу вообразить, что мы с ним вовсе не в убогом общежитии, что я не должна платить Торговцу за его визиты, что я нравлюсь Десу не меньше, чем он – мне.
Но в следующую секунду я вспоминаю, что он согласен оставаться со мной не дольше четырех часов в сутки. Я живу ради этих четырех часов, но как насчет него? Возможно, время, проведенное со мной, для него всего лишь что-то вроде оплачиваемого отпуска. Но чем же он на самом деле занимается, когда не выведывает чужих тайн и не взимает долгов? Как, например, он развлекается?
Может, он крадет сладости у детишек, или вытворяет нечто еще более ужасное и отвратительное.
– Так чем ты занимаешься в свободное время? – снова спрашиваю я.
Он переворачивает страницу учебника.
– Я тебе расскажу, но не бесплатно, – отвечает он.
Пожимаю плечами. На моем запястье уже двойная нить бусин. Одной больше, одной меньше, какая разница?
– Хорошо, добавь еще бусину.
Я смотрю на запястье, и на нити появляется еще один тусклый черный шарик.
– Я правлю. – При этом он даже не оборачивается.
Я жду продолжения, но Торговец молчит.
– О, ну же, давай дальше, – говорю я. – Ты сказал всего два слова.
Я считаю, что заслуживаю подробного ответа, поскольку однажды мне придется за него заплатить. Скорее всего, когда-нибудь, чтобы избавиться от этого браслета, мне придется сыграть в реалистичную версию игры «Переспи-женись-убей».
– Мое имя тоже состоит из двух слов. Но тогда ты не жаловалась. – Он начинает рисовать мои губы.
– За ответ на вопрос о своем имени ты не добавил бусины, – возражаю я.
– Это было проявление расточительности, которое я не намерен повторять. – Он говорит резко, отрывисто.
Я скрежещу зубами.
Сажусь на пол рядом с ним и выхватываю у него из пальцев ручку.
– А чем именно ты правишь? – настойчиво спрашиваю я.
Торговец перекатывается на бок, подпирает голову рукой. На губах играет самодовольная ухмылка, прядь белых волос падает на глаза. Он внимательно смотрит на меня несколько мгновений, потом сдается.
– Я Король Ночи.
– Король Ночи? – недоверчиво повторяю я. Это еще что такое?
– В Ином мире, – поясняет он и забирает у меня ручку.
Иной мир.
Я пялюсь на него, как дурочка.
Иной мир.
Черт возьми, этот парень – эльф! Нет, не просто эльф, а король эльфов и фей. Правитель государства, населенного самой жестокой и безжалостной из всех разумных рас.
А я вела себя с ним не очень-то вежливо.
– Выходит, ты… занимаешь высокое положение, – говорю я.
Он слегка наклоняет голову набок, и взгляд у него по-прежнему такой, словно этот разговор его забавляет.
– Вроде того.
Чтоб мне провалиться, а я и не знала!
Я разглядываю его растрепанные белые волосы, мускулистую фигуру, татуировки, черную одежду.
– Что-то ты не похож на короля, – замечаю я.
– А ты не похожа на девушку, которая заключает сделки с Торговцем, херувимчик. И что?
Действительно.
Король Ночи. Звучит грозно.
– А где твои крылья? – спрашиваю я.
Он окидывает меня раздраженным взглядом.
– Отстегнул.
Должно быть, Дес понимает, что я не отстану, потому что закрывает учебник и откладывает его в сторону.
Добиться внимания Торговца – все равно, что смотреть в глаза тигру. Вы хотели всего лишь погладить красивое животное, но как только оно встречается с вами взглядом, вы понимаете, что хищник сейчас разорвет вас на кусочки.
– Скажи мне, херувимчик, ты хотела бы побывать в моем королевстве? – спрашивает он бархатным голосом.
Это что, уловка? Я чувствую, что сейчас, так или иначе, попадусь в ловушку.
– А ты возьмешь меня с собой? – спрашиваю я, стараясь не выдать волнения – да и страха, если честно. Все, что я знаю об Ином мире, вызывает лишь страх. Но мысль об экскурсии по волшебному миру с самим Королем Ночи в качестве гида почему-то кажется мне невероятно привлекательной.
– Конечно, возьму, – обещает он, но в его глазах вспыхивает зловещий огонек. – Однажды я не оставлю тебе иного выбора.
Наши дни
Вскоре после того, как я соглашаюсь помочь Десу, он приносит меня домой. Заручившись моим согласием, он отправляется в свой мир, чтобы сделать необходимые приготовления. Завтра мы начнем расследовать странные исчезновения. Послезавтра я буду допрашивать подменышей. А это значит, что мне придется посетить Иной мир и впервые в жизни увидеть королевство Деса.
Я стою во дворе своего дома и смотрю, как Торговец улетает в ночь. И должна сказать, что мне очень хочется последовать за ним.
Он вовсе не обязан был показывать мне свой дом, но он пригласил меня в гости. Точно так же он вовсе не обязан был показывать мне крылья – но показал. Если ему хотелось меня смутить, то своей цели он, безусловно, добился.
Когда Десмонд исчезает во тьме, я возвращаюсь в дом и иду в кухню. Застав меня за бутылкой вина, он забрал одну бусину. Он так и не объяснил, за что именно, хотя у меня имеются кое-какие подозрения на этот счет.
Я больше не в силах сопротивляться одолевающему меня любопытству. Настало время проверить свою теорию и молиться Богу, чтобы я ошибалась.
Я достаю из буфета бутылку виски «Джеймисон», отвинчиваю крышку, и до меня доносятся первые ноты аромата спиртного. На секунду замираю. Если недавнее списание долга – именно то, о чем я думаю, это может оказаться не слишком приятно. Эта тревожная мысль останавливает меня на некоторое время, но я все равно подношу горлышко бутылки к губам и делаю долгий глоток.
Я чувствую на языке вкус янтарной жидкости, ощущаю жжение в желудке и приятное головокружение. Закрываю глаза, наслаждаюсь вкусом виски, теплом, разливающимся по телу.
Еще мгновение, и я расслабляюсь.
Я думала, он сделал так, чтобы я больше не могла пить алкоголь, но, очевидно, моя теория оказалась неверной.
Я с облегчением закрываю бутылку.
И только переступив порог спальни, я чувствую это. Желудок сводит. Я судорожно глотаю и останавливаюсь. Отвратительное ощущение исчезает, и я делаю еще три шага, но внезапно спазмы возвращаются. Тошнота подступает к горлу, ноги подкашиваются, и я чувствую во рту мерзкий вкус желчи.
Вот гад!
Я бросаюсь в ванную и лишь в последний момент успеваю склониться над унитазом. Содрогаясь всем телом, извергаю из себя этот несчастный глоток виски. Чувствую, как чужая магия заставляет мои внутренности избавиться от спиртного, и магия действует так же безотказно, как и в тот, первый раз, в мебельном магазине. Ей невозможно сопротивляться. Я чувствую ее железную хватку. Вижу, как побелели костяшки пальцев, вцепившихся в край унитаза. Теперь я знаю, в обмен на что Десмонд забрал ту бусину.
Трезвый образ жизни.
Ну что ж, теперь Торговец может не опасаться ни оборотней, ни полиции, ни охотников за головами. Этот ублюдок мой.
Вечером следующего дня, когда Десмонд Флинн открывает раздвижную стеклянную дверь и входит в мою гостиную с таким видом, словно дом принадлежит ему, я готова к встрече.
– Я. – Швыряю в голову Торговцу бутылку виски. – Ненавижу. – Теперь очередь бокала. – Тебя. – В голову ему летит бутылка пива.
Торговец исчезает каждый раз, когда снаряд должен соприкоснуться с его телом. И снова появляется мгновение спустя – так он и мерцает, приближаясь ко мне. Стекло разлетается вдребезги, разбиваясь о стену у него за спиной; на стене образуется большое желтое пятно, на деревянном полу – пахучая лужа.
– Не слишком любезно ты меня встречаешь, – рычит он.
Я отступаю, чтобы набрать еще «боеприпасов». Весь мой запас спиртного выставлен на столе. Я решила использовать в своей «учебной стрельбе» бутылки, поскольку ясно, что другого применения им больше не найду.
Торговец снова исчезает, потом появляется прямо передо мной.
– Нас ждет работа.
– Можешь взять свою работу, – шипящим голосом отвечаю я, – и засунуть ее…
– Стоп, стоп, стоп, – перебивает он, берет меня двумя пальцами за подбородок и прижимает спиной к столешнице. – Находясь в моем обществе, ты должна быть осторожнее в своих желаниях, дорогая. Возможно, мне больше всего на свете хочется взять свою работу и засунуть ее куда-нибудь в такое место, куда никогда не попадает солнечный свет.
Из прошлого опыта я знаю, что когда Торговец в плохом настроении, он обожает развлекаться, извращая слова своих клиентов. Услышав это высказывание, живущая во мне сирена начинает петь – вот сучка! Остальная часть меня зла, как черт.
Торговец, судя по всему, догадывается о моем внутреннем конфликте, потому что его зрачки расширяются, и глаза становятся совершенно черными.
– Пора идти.
– Не пойду, – упрямо говорю я.
– Это не просьба. – Он тащит меня за собой, прочь из гостиной, к стеклянной двери, ведущей во дворик.
Я замечаю, как осколки стекла и капли виски и пива поднимаются с пола, отрываются от стены и летят по направлению к мусорному ведру и раковине. Торговец снова наводит порядок в моем доме после своего возмутительного поступка.
По пути я пытаюсь вырваться.
– Дес-монд. Отпусти меня. Сейчас же. – Сирена всплыла на поверхность, я говорю ее голосом, и от этого мой сердитый приказ звучит соблазнительно.
Но он, вместо того, чтобы отпустить меня, хватает и перекидывает через плечо.
– Продолжай в том же духе, херувимчик, – говорит Торговец. – Ты не представляешь, как это меня возбуждает. – С этими словами он похлопывает меня по заднице, и я прихожу в бешенство.
– Опусти меня на землю, извращенец!
Но вместо того, чтобы поставить меня на землю, он перехватывает меня так, чтобы мои ноги обхватывали его талию, а руки – обнимали за шею. Я извиваюсь и пытаюсь вырваться, но руки у него железные, и я чувствую себя связанной.
Я щипаю его за спину. Он чертыхается, и осколки бутылок с облаком спиртного, плывшие по воздуху, снова обрушиваются на пол.
– Черт возьми, Калли, – бросает он. – Не вынуждай меня забирать лишнюю бусину за то, что я силой заставляю тебя сидеть неподвижно.
Он выносит меня на улицу, и я хрипло кричу:
– Посмотрим, как ты это сделаешь, чтоб тебе провалиться, Дес!
Его глаза вспыхивают.
– Не стоит испытывать мое терпение. Я это сделаю, не сомневайся – уже предвкушаю, как буду наслаждаться прикосновением твоей кожи к моей, когда ты не сможешь оттолкнуть меня.
Ответить на это нечего, и я пытаюсь прожечь его взглядом.
– Ты поступил отвратительно, – злобно говорю я, – лишив меня возможности выпивать.
– Это не самый отвратительный поступок, совершенный мной в жизни, херувимчик, – усмехается он. – Кроме того, это не навсегда – если ты научишься пить умеренно.
У этого чувака стальные яйца. Как я могу научиться пить умеренно, если я теперь не могу пить вообще?
Когда за его спиной возникают крылья, я крепче сжимаю его спину.
– У меня все было отлично до того момента, когда появился ты и влез в мою жизнь.
Торговец презрительно усмехается.
– Готов с этим поспорить.
Я не успеваю подобрать достойного ответа – он отрывается от земли. Я вскрикиваю от неожиданности, и он слегка поглаживает мне спину, возможно, желая успокоить. Мне хочется сбросить его руку, но я не могу этого сделать, поскольку мне приходится держаться за него.
За неимением лучшего я поднимаю взгляд к небу; я твердо намерена искать созвездия, чтобы не думать о парне, который в одно и то же время и злит, и смущает меня.
И, конечно, единственное, что мне удается разглядеть в небе – это три мигающих огонька. Самолет. Поэтому я собираю в кулак остатки воли и просто пытаюсь игнорировать Деса, что оказывается практически невыполнимой задачей. Я вдыхаю его запах, его волосы щекочут мои руки, и все, что я вижу, кроме непроглядной ночной тьмы – это серебристые крылья эльфа.
Минут через десять я сдаюсь и прячу лицо у него на плече.
Торговец крепче прижимает меня к себе, его колючая щека касается моей щеки. Я начинаю замечать некую закономерность: он смягчается и выказывает чувства, когда держит меня в объятиях.
Не знаю, сколько времени мы летим так, но, в конце концов, чувствую, что мы снижаемся. Я бросаю осторожный взгляд на землю: остров Санта-Каталина стремительно приближается, прямо под нами – дом Торговца.
Еще пятнадцать минут, и мы входим в гостиную. Журнальный столик завален множеством рукописных заметок. Я наклоняюсь, чтобы взглянуть на записки поближе. Я достаточно долго работала частным детективом и с первого взгляда распознаю досье.
Я беру какой-то набросок и сразу узнаю руку Деса. По вечерам в моей комнатке в общежитии Академии Пил он часто рисовал портреты и пейзажи. Но такого я никогда прежде не видела.
На рисунке изображены ряды каких-то ящиков, по-видимому, гробов. В гробах лежат женщины; их глаза закрыты, руки сложены на груди.
Твою мать.
– Это… те самые женщины?
Я чувствую движение воздуха; Дес внезапно оказывается за моим плечом, смотрит на набросок, и я буквально кожей ощущаю его присутствие.
– Да, это они. Каждая из них возвращается в стеклянном гробу.
Вчера ночью Дес сказал мне, что эти женщины не совсем мертвы, но выглядят они точь-в-точь как мертвые.
Он протягивает руку над моим плечом и вытаскивает из груды бумаг другую картинку: на сей раз это изображение одного-единственного гроба, стоящего в каком-то помещении, наподобие тронного зала. Дворец Деса. Это непривычная, очень странная для меня мысль.
Я смотрю на портрет спящей феи в боевых кожаных доспехах. В одной руке она держит оружие, а в другой…
Должно быть, я что-то не так поняла.
– Это?..
– Да. Это ребенок.
Я ошеломленно смотрю на рисунок.
Ребенок – не совсем верное слово для крошечного живого комочка, прижатого к груди феи-воина.
Новорожденный. Младенец.
Он лежит на руках у женщины, которая все равно что мертва.
За годы работы частным детективом я навидалась всякого и думала, что меня уже ничем не удивить.
Но по части извращений с феями и эльфами никто не сравнится.
– И младенец тоже мертв? – шепотом спрашиваю я.
– Нет. – Дес произносит это тоном, который заставляет меня обернуться и взглянуть ему в лицо.
– Значит, он жив? – неуверенно продолжаю я.
– Жив и здоров. Женщины, которых ты будешь допрашивать – кормилицы некоторых детей.
Я хмурюсь, сама того не замечая. Что ценного могут мне сказать какие-то кормилицы?
Я бросаю взгляд на заметки, написанные знакомым округлым почерком.
«…Мужчины-воины пропали без вести и до сих пор не вернулись…»
«…известен под именем “Крадущий Души”».
Дес забирает у меня бумаги.
– Для того, чтобы помочь мне, тебе необходимо узнать кое-что об Ином мире – узнать прежде, чем я подробно расскажу тебе об этом деле. Видишь ли, в моем мире неведение может привести к гибели.
Я стараюсь сдержать дрожь. Мысль о визите в Иной мир кажется мне все менее привлекательной.
Я сажусь на кожаный диван.
– Я вся внимание, Дес.
Он тяжело опускается рядом со мной. Выуживает из бумажной груды ручку и чистый лист.
– Начнем с самого главного. Мир фей подчинен строгой иерархии. – Он рисует пирамиду. – На вершине находятся самые могущественные властители, но правят этим миром королева и король фей, Титания и ее принц-консорт Оберон, или Мать и Отец, как мы их называем. Эти двое – самые древние из живущих, но насчет них ты можешь не волноваться. Оба спят сном неумирающих Под Холмом.
– О! А если по-человечески? – переспрашиваю я.
– Они в коматозном состоянии. Ничего не чувствуют, но живы.
– Почти как эти женщины-воительницы, – замечаю я.
Дес бросает на меня внимательный взгляд.
– Да, – медленно отвечает он. – Думаю, можно и так сказать.
Он проводит черту поперек пирамиды.
– Иной мир разделен на четыре крупных королевства. Возможно, в твоих учебниках истории их называют традиционным словом «дворы». Они называются Ночь, День, Флора и Фауна.
Я сразу вспоминаю титул Деса, и уже в который раз меня поражает мысль о том, что передо мной могучий властитель.
– Есть еще несколько царств, о которых редко упоминают в учебниках, но они не менее могущественны. Во-первых, это Королевство Мар, которому подчиняются все водоемы. А также Королевство Смерти и Земных Глубин. Эти два государства не пересекаются – Смерть не любит вмешиваться в дела живых, а жители Королевства Мар в основном предпочитают оставаться в морских глубинах. Что же касается четырех земных царств, то я управляю Королевством Ночи. Моим подданным я известен как Его Величество Десмонд Флинн, Император Вечерних Звезд, Господин Секретов, Властитель Теней, а также Король Хаоса.
