Лонели Шадоус
Мир на двоих
Полностью расслабляюсь и позволяю силам выйти в мир. В этот момент происходит огромный выброс и я клянусь, что чувствую как вся эта чёртова магическая тюрьма зашаталась и задрожала от того, что я сделала. Яркий свет перед глазами лишил меня возможности что-то видеть перед собой. Земля под нами продолжала дрожать ещё несколько минут, а вокруг словно царил ураган. В какой-то момент меня просто отбросило в другую сторону и я ударилась обо что-то очень твёрдое ногой, после чего всеми силами схватилась за траву и землю чуть не выдергивая себе ногти. Мне повезло, что в этот момент всё закончилось.
Хорошенько отдышавшись и поднявшись на ноги, я оглянулась вокруг. Деревья упали, как фишки домино. Но я больше удивилась не этому, а тому, что посмотрев в небо – увидела там трещину. Небольшая чёрная полоса разрезала часть небосклона. Я даже не заметила, что было раннее утро, когда открыла глаза и выбралась из своей головы.
Что значит эта трещина? Мы близки к выходу? Сколько ещё нужно магии, чтобы открыть дверь в мой мир?
– Кай, – внезапно возникает в моей голове и я понимаю, что не вижу его перед собой. Мне приходится пробежать далеко вперёд, чтобы его обнаружить.
О, моя Верховная.
Его тело всё обоженное, в некоторых местах нет кожи, а нога сломалась и из неё торчит кость.
Черт. Черт. Черт.
Сгибаюсь над его грудью и понимаю, что его сердце не бьётся. Проверяю пульс во всех местах, чтобы точно во всём убедиться.
Нет. Нет. Нет.
– Кай, пожалуйста, – кричу я.
Он не мог умереть, просто не мог.
Я использую магию, трясу его и даже в какой-то момент со злостью бью по щеке. Я слишком напугана, а он продолжает не открывать глаза.
Джонс говорил, что этот мир делает его бессмертным. Но защищает ли он его от моей магии?
– Кай, – кричу я.
В какой-то момент из моих глаз просто брызгают слезы. Я вновь его трясу.
Пожалуйста.
Мне не выбраться без него. Нам нужны наши общие усилия.
– Если ты сейчас же не откроешь глаза, то я убью тебя! – выкрикиваю я, зная, что звучит это глупо, ведь он итак мертвее мёртвого.
Поджимаю под себя колени и начинаю ждать. Убираю магией его сломанную ногу и все ожоги. Теперь он выглядит так, словно прилёг поспать, но его сердце… Оно всё ещё не бьётся.
Жду час. Два.
Не знаю сколько уже прошло времени, но пришла ночь. Совсем темно и не видно даже этой трещины в небе.
Кай не дышит. Ничего не меняется.
Я правда его убила?
– Не оставляй меня здесь одну, – шепчу я и вижу вокруг себя дым, он местами чёрный и местами фиолетовый.
Фиолетовый? Серьёзно? Нет, он мне не нравится. Не должен нравится.
Неожиданно парень наполовину поднимается и начинает кашлять. От испуга я руками, как можно быстрее, разгоняю дым вокруг себя.
– Это было очень больно, – усмехается Джонс и поворачивается ко мне, – я уже думал, что не вернусь обратно.
– Я тоже так думала.
– В следующий раз, будь помягче, – просит паразит с улыбкой.
– О, так ты хочешь следующий раз? – шучу я и подскакиваю к нему после чего крепко обнимаю, – спасибо, что вернулся, мне не хотелось застрять здесь одной.
Он сжимает меня руками в ответ, стараясь не прикасаться к коже, потому что в некоторых местах моя одежда полностью обгорела и открыла голые участки.
Глава 28. День правды и отдыха
Мы вернулись домой, который, к счастью, уцелел, как и всё вокруг. Хорошо, что наш выбор пал на место подальше отсюда. Да, я знаю, что странно цепляться за домик, который в каком-то смысле нереальный и, к тому же, жить в клетке можно где угодно. Но здесь мне комфортно. Дом ещё не изменился, как стало после смерти матери в реальности. Здесь я ощущаю себя более живой, словно вся пустота наконец ушла и теперь я немного понимаю, чего хочу и что буду делать. Теперь я точно в безопасности и могу позаботиться о себе.
Я выбираю себя, и буду делать только то, чего мне хочется самой. Действовать на своё усмотрение. Я разберусь с настоящим и перейду в свою будущую жизнь, в конце концов у меня много времени и я успею во всём.
Для начала, нужно выбраться из клетки. Разобраться с кланом и Мариолой, потому что я это действительно хочу. Мне нужно с ней поговорить, и от её ответов многое зависит. Я не дам ей жить и процветать, если та и вправду пошла по головам ради власти. Нет, я уважаю её целеустремлённость, но никто не говорил, что я должна просто принять это, нет. Клану нужна Верховная, но это не я и не Мариола.
Кай снимает с себя те ошмётки футболки, которые остались после столкновения с моей магией и оказывается передо мной почти в одних трусах, которые также пострадали вместе со штанами, но вполне прикрывают все интимные места.
В какой-то момент, Джонс смотрит на меня, когда замечает как нагло я рассматриваю каждый изгиб его небольших мышц на руках и рельеф на груди. Худые, но сильные ноги почти не покрыты волосами, как обычно это бывает у мужчин, а точнее волосы на его теле светлые и не привлекают к себе внимания. Когда нахожу в себе силы оторваться от созерцания его красивого тела, то обращаю внимание на приподнятую бровь и улыбку на лице.
– Мне, конечно, приятно, что ты так внимательно смотришь на меня, но не могла бы ты принести мне одежду с меньшим количеством дыр, чем в той, что сейчас осталась на мне?
В какой-то момент я вновь смотрю лишь на его руки, но потом прихожу в себя и киваю, после чего быстро бегу по лестнице вверх.
Опять гормоны. Его тело привлекает меня только потому что я давно не была заперта с полуголым мужчиной в комнате.
Я никогда не была заперта с кем-то, кто мне может хоть чуть-чуть понравится.
Вхожу сначала в свою комнату, чтобы переодеться. Нахожу лёгкое чёрное платье с сетчатой юбкой и приспущенными с плеч рукавами. Выглядит слишком нарядно, чтобы просто носить его в обычный день, но не думаю, что хоть кого-то это волнует.
Замечаю свой блокнот, в котором вела записали с самого начала как попала сюда, в мусорке. Наверное, выбросила его в один из тех момент, когда мне начинало что-то мерещиться. Но я не стану его доставать, мне больше это не нужно. Записи в нём помогали мне сохранять спокойствие, как и всегда, когда я начинаю писать что-то, но я сейчас вполне спокойна. В моей голове давно не было такой тишины, как в момент, когда солнце только начинает подниматься, люди все спят, а в городе тишина. Ты идешь по пустым улочкам, заходишь в парк, ноги ведут всё дальше и дальше, пока не видишь перед собой Делокрус, который в лучах раннего солнца выглядит как что-то пришедшее из сказки, а окна отражают лучи сияя ярче звёзд.
Сейчас, когда моё тело по-настоящему расслабилось, я поняла, что всё это время не замечала потенциала этой клетки. Она огромна, это не один город, это целый мир, абсолютно пустой и свободный, где ты можешь делать всё что хочешь, можешь видеть всё, что хочешь. Вместо того, чтобы ненавидеть это место, я могу им воспользоваться и хотя бы один день насладиться тем, что он мне может дать.
Моим силам нужно восстановиться, я должна отдохнуть, а это значит, что у нас есть время, которое мы можем потратить на что угодно.
Иду в комнату, где поселился Кай, залезаю в шкаф и достаю ему чёрные джинсы с футболкой под цвет на которой есть надпись белым шрифтом "чёрный", это настолько нелепо, что я просто беру футболку и не думаю о логике такого дизайнерского решения. Неловко было рыться в его нижнем белье, но всё же я решила рассмотреть, что у него тут есть. Некоторая ткань была настолько мягкой и приятной, что мне самой захотелось подобные трусы. Интересно, согласится ли он поделился? Да уж, если Джонс решит сейчас войти, то застанет меня за довольно интересным занятием, а именно прощупыванием его трусов, некоторые из которых с биркой, так как он их ещё не доставал. Беру чёрные боксеры и что-то больше похожее на просторные шорты из мягкого хлопка такого чёрного цвета.
Спускаюсь вниз и отдаю ему все вещи, кроме трусов, которые идеально подойдут именно мне. Они и вправду выглядят как шорты, плюс крупнее, чем всё остальное. На мои ягодицы обычная его одежда никогда не натянется. Мы немного в разной весовой категории.
– Не против, если себе заберу эти?
Он смотрит на них, пожимает плечами и улыбается.
– Ого, мы совсем как парочка, уже и трусы мои воруешь, – шутит парень за что я слегла толкаю его локтем в рёбра.
– Ауч, – шепчет он и закусывает губу.
Надеваю под платье быстро одежду, которую украла и теперь чувствую себя более свободной.
Мне было некомфортно, что при наклоне было видно немного моего целлюлита.
" – Стоп, с каких пор тебя волнуют такие вещи? "
Совсем с ума сошла уже. Это моё тело и я принимаю его таким, какое оно есть. Тогда почему я переживаю, что Джонс что-то увидит? Ему всё равно, как и должно быть мне.
Кай видит, что я о чём-то задумалась и немного напрягалась, хотя ещё недавно была полностью расслаблена.
– Что-то случилось? – спрашивает парень.
– Волнует ли тебя как я выгляжу?
Что? Успокойся. С каких пор ты всё говоришь прямо? Он тебе никто!
– Нет, мне всё равно.
От этих слов только больнее.
– Ты всегда прекрасна, – продолжает он.
Еле сдерживаю улыбку. Мне всегда хотелось услышать это от кого-то кроме себя, но иногда получалось, что я лгу, ведь не всегда уверена в своём внешнем виде, особенно, когда нахожусь рядом с кем-то.
– Спасибо.
– И это платье тебе идёт, очень красиво показывает бледность кожи.
Ох, мне не вынести столько комплиментов за раз. Чувствую как краснею.
– Между нами что-то происходит, или только мне одному так кажется?
Кай тоже довольно прямолинеен.
– Надеюсь, что нет, – сначала я хотела сказать это шёпотом, но потом вспомнила, что магия вернулась и появится дым, мне неизвестно какой у него будет цвет, поэтому мне пришлось повысить голос.
– Ложь, – на губах паразита появляется кривая усмешка, – но я не требую от тебя правды, достаточно, что я могу быть честен.
Да что ты. Прям таким уж честным?
– Ты мне нравишься, не буду этого скрывать. Сам не понимаю почему, но с тобой я чувствую себя более живым и счастливым, чем в одиночестве, а я очень ценю своё одиночество.
Не знаю правдивы ли именно эти его слова, но они точно достигли моего сердца и оно откликнулось на зов и забилось быстрее. Теперь я точно уверена, что за всё это время мы достаточно сблизились, чтобы он понравился мне, чтобы я действительно захотела его. Да, я могу и дальше всё отрицать, надеть маску безразличия и незаинтересованности в нём, но правда есть правда, Кай мне нравится и даже если это неправильно, безобразно и глупо, я не оттолкну его, если тот протянет мне руку. Здесь мы союзники, можем стать любовниками, кем угодно, но точно не врагами. Здесь мы не враги.
– Хорошо, – просто ответила я на его слова.
Парень нахмурился так и не поняв к чему это моё «хорошо», но решает не спрашивать, а заняться переодеванием, так как с него скоро упадет оставшаяся ткань, которая из-за всех сил пытается еще прикрыть его достоинство.
Я бы определённо улыбнулась, если бы этот кусок ткани с лёгкостью упал и ни за что бы не отвернулась наблюдая за телом, которое кажется мне совершенным.
Призываю себя успокоиться и прогнать жар бегущий по телу быстрее, чем я успеваю хоть о чем-то подумать.
– Предлагаю отдых, как насчёт того, чтобы съездить куда-нибудь на один день?
Джонс задумался над мои предложением, прошёл вперед и откинув мешающую подушку сел на диван. Мне казалось, что он уже знает, куда бы хотел съездить, но думает стоит ли мне предлагать место, которое так плотно засело у него в голове. А ещё его глаза бегали по всей комнате, словно он хочет сказать что-то такое, что ляжет камнем между нами.
Мне хочется раскрыть его, научить этого придурка говорить о себе больше.
Он даже не подозревает о том, как много я узнала о нём побыв на секунду в воспоминании, где будучи ребёнком встретила мальчика забравшего часть моей магии, мальчика до боли похожего на Кая, мальчика чьё имя было точно таким же. Сопоставив этот момент с тем, что мне показал паразит в своём воспоминании с матерью, я поняла, что тот младенец напоминал её, но тот, кто стоит передо мной – абсолютно на неё не похож. К тому же возраст, если я встретила того мальчика и это был бы этот Кай, то он не мог оказаться в клетке и быть уже взрослым. Много временных несостыковок, много лжи и недоговорок, которые я все знаю, но хочу, чтобы парень сам во всём признался, хочу увидеть, как из его рта начинает литься правда, только так мне будет проще делать шаги к нему на встречу.
Я не хочу делать выводы не выслушав его сторону.
– Мне хочется показать тебе одно место, где какие-то мгновения жизни я улыбался, но я боюсь, что после того, что я расскажу – наш отдых отложится в самый дальний ящик, который уже никогда не откроется. И, возможно, это сломает выстроенные стены нашей дружбы, они итак слишком хрупки, а я многое скрыл и абсолютно каждое сломает наши отношения.
Мы оба замолчали и я хотела сказать, что буду безумна счастлива познакомиться с той его частью, которая когда-то могла искренне улыбаться.
Мой дом мы уже посмотрели, пришло время показать его пристанище.
– Позволь мне самой решать, что сломает нашу дружбу, а что нет. Начни говорить мне правду чаще и, может быть, наши стены окрепнут, – я взяла его за руку и присела на пол, чтобы заглянуть ему в лицо, которое он опустил от чувства стыда или просто в попытках огородиться от меня.
Говори же, позволь мне стать к тебе ближе. Мне не хочется проводить наши последние дни вместе во лжи, когда мы правда можем выяснить может ли между нами что-то быть помимо дружбы.
– То воспоминание, которое я тебе показал, оно действительно моё, но я не тот младенец на руках, я тот, кто видел всё со стороны. Я вбежал в комнату сразу после отца, чтобы поднять ребёнка и защитить его. Половина того воспоминания – это то, что я увидел в голове у брата, когда влез в неё, чтобы навсегда изъять этот болезненный момент и освободить его от этой ноши, – паразит говорит медленно и не отрывает своих глаз от моих пытаясь уследить за каждой моей эмоцией на лице, чтобы понять о чём я сейчас думаю.
Джонс видит, что я и бровью не повела, что я не выгляжу удивлённой или рассерженной от того, что он почти всегда не был со мной честен.
– Моя мама спросила меня о том, почему со мной пришёл Кай, – начинаю я, – но она не может тебя знать, не так ли?
Джонс кивает и его лицо становится почти спокойным.
– Драгоценная, кажется, нам нужно заново познакомиться, – он улыбается и протягивает мне руку, – моё имя Закари, Закари Джонс, а как зовут тебя?
Джонс подмигивает, его выражение лица перестаёт быть скованным и теперь я вижу перед собой невероятно нахальную улыбку с идеальными зубами и взглядом человека, который понял, что пришло время быть собой и прогонять ту личность добродетеля, которую он отчайно пытался показать.
В первую нашу встречу он был надоедливым, самоуверенным болваном, который запугивал меня ужасным кошмаром наяву, после он пытался быть кем-то другим, слишком резко сменил стратегию, чтобы втереться в доверие и только иногда его болтливость проскальзывала, но в основном парень старался быть осторожным и подбирать слова, старался не спугнуть меня, ведь на самом деле из него льётся невероятное количество энергии, желания говорить, что вздумается и ни капли не пытаться быть кем-то другим, кроме самого себя.
– Привет Закари, я Миралана, расскажешь мне о себе побольше?
Глава 29. Закири
Если бы Миралина не была так загружена проблемами, тяжёлыми мыслями и болью, которая приносит ей магия, то она бы давно заметила мою ложь и притворство. Я и вправду пытался втираться в доверие, быть тем, кем не являюсь, но только для того, чтобы сблизиться и стать союзниками. Будь я собой – мы бы и дня не выдержали вместе.
Кай – мой младший брат, сейчас ему, наверное, уже лет двадцать, но тогда, когда я в последний раз его видел – ему было десять лет. Маленький беззащитный мальчуган не способный обидеть даже муху.
Когда мне исполнилось шестнадцать, я сбежал из дома, сбежал от деспотии отца, от этих побоев, от своей слабости и оставил брата, но я собирался его забрать, как только встану на ноги, найду работу и место, где можно будет спать. Будучи паразитом, я не мог нормально использовать магию, особенно забирать её у ведьм, потому что меня бы сразу убили, но с магией я бы вернулся к брату быстрее и успел бы вытащить его из всего этого ада.
Я не врал, когда говорил, что отец всегда меня бил, это правда… У меня много мелких шрамов от удара тонкой веткой, много шрамов от сигаретных ожогов. Некоторые я убрал, некоторые, которые напоминали мне о том, что я должен помнить почему ненавижу так сильно отца – оставил. Он бил и маму… Она была хрупкой милой женщиной и была внешне схожа с матерью Кая, так как у отца определенно был любимый типаж женщин. Но он никогда никого не любил в действительности. Он мог притворяться будто ему кто-то нравится, мог врать себе, но рано или поздно – монстр становился ещё большим монстром. Я никогда не называю его имя, даже не уверен, что особо помню его. Он последняя скотина и ничтожество недостойный, чтобы кто-то звал его по имени. Я не люблю паразитов, потому что сразу думаю об отце и не люблю ведьм, потому что те угрожают нам. Таким, как я и брат – нигде нет места. Наши мамы ведьмы, обе из клана отшельников, именно с такими нашему виду проще заводить отношения, они одиноки и чаще слишком свободолюбивы в своём выборе и не видят ничего плохого в браке с паразитом. Мой отец действительно красив, он восхищает всех, кто проходит мимо, не только женщин, но и мужчин. Мало, кто способен устоять перед его обаянием, особенно, когда тот улыбается. Улыбка мне досталось от него, да и в целом мы с Каем больше похожи на отца, мама говорила, что мне повезло выглядеть, как этот монстр, так как я прекрасен, но я бы хотел быть похож на неё, я любил маму и люблю её сейчас…
Мне было шесть, когда она умерла и воспоминаний слишком мало, некоторые я пересматривал в своей голове тысячи раз, лишь бы взглянуть на неё ещё и ещё. Она не умерла от болезни или катастрофы, если можно так сказать, хотя любовь к монстру и вправду можно назвать той ещё раковой опухолью. Отец брал её магию, часто и чем больше он это делал, тем слабее она становилась. Почему она не ушла? Почему милая Амилия осталась с ним? Её имя самый прекрасный звук для моих ушей, самый болезненный, но родной. Она не могла оставить меня, а он никогда не дал бы забрать ребёнка. Не из-за любви к своему чаду, а лишь для контроля женщины рядом. Ами хотела бежать, готовилась к этому…
* * *
Прошлое.
Я сижу на полу и играю с маленьким плюшевым ёжиком, который мама дала мне в руки, чтобы я временно отвлёкся, пока та собирала вещи. Женщина бегала из стороны в сторону, а потом подошла ко мне, чтобы застегнуть куртку.
За окном шёл снег, его крупные хлопья лежали на подоконнике, а на стекле появились узоры от мороза. Сквозь небольшие щели в раме можно было услышать вой ветра этим уютным зимнем вечером.
Внизу хлопнула дверь, так громко, что окно задрожало и открылось. Уж слишком неплотно оно закрывалось в маленькой детской. Мама вздрогнула от неожиданного звука и вся сжалась. Послышались шаги, уверенные и громкие. Шаги того, кто знает, что что-бы он не сделал – он всегда останется безнаказанным. Эти шаги узнаешь из тысячи. Ты всегда запомнишь шаги того, кого боишься и каждый раз, при одном лишь их звуке, твоё сердце начнёт биться быстрее, а мозг кричать – беги! Мне показалось, что я увидел, как капли пота от ужаса происходящего начали сбегать по шеи Ами.
Ведьма бросилась закрывать дверь и прижала её с помощью магии произнося тихо заклинание отчего замок засветился алым цветом и ручка расплавилась так, что её нельзя было повернуть. Меня быстро подняли на ноги и распахнули окно пошире. Первый этаж, прыгать совсем невысоко, поэтому мама сначала осторожно опустила меня, потом спрыгнула сама вместе с сумкой. Она не успела взять куртку и осталась в небесно голубом свитере. Её кожа была болезненно бледной, а глаза красными. Ани схватила меня за ладошку и быстром шагом повела в сторону.
– Всё будет хорошо, – тихо сказала она и вокруг появился чёрный дым вперемешку с фиолетовым, – мы просто прогуляемся, хочешь вафли? – мама с улыбкой глянула на меня и ускорила шаг ещё и ещё.
Мы шли через сугробы и в какой-то момент ей пришлось взять меня на руки, так как нынче выпало столько снега, что выбраться из него было слишком непросто.
Дом находится недалеко от озера, которое покрылось толстым слоем льда, если пройти через него, то до города доберëмся быстрее, если пойдём через лес, то путь займёт часа три или больше. Отец специально выбрал жить так далеко от города и от всех ведьм поблизости. Здесь он чувствовал себя в безопасности и мог делать, что ему хочется. Это ещё одна причина почему сбежать нелегко, он почти всегда дома и редко, когда можно было остаться наедине, но сегодня был один из таких дней, мужчина уехал по делам, а именно за артефактом с магией. Он часто заключает сделки с кем-то, кого я не знаю. Это его способ получить ещё магии и способ заработать, ведь как только он заберёт магию из драгоценностей и прочих вещей – он их продаёт, а старинные вещи хорошо ценятся, он отлично разбирается в подобном.
Мама несла меня всё дальше и дальше, иногда она старалась бежать. Её руки дрожали от холода, щёки раскраснелись, а зубы иногда стучали друг об друга. Магии не хватало, чтобы согреть нас обоих и она отдавала всё мне.
В какой-то момент, я испугался того, как ведьма пошатнулась и чуть не упала, но устояла на ногах.
– Ами, живо домой, – женщина округлила глаза, я был так близко прижат к её телу, что услышал, как сердце замерло, а потом ускорилось.
Она задрожала, но в этот раз не от холода… В её глазах ясно было видно понимание ситуации, даже если сейчас они послушаются отца и вернуться, то побои будут такими, что проще умереть.
Несколько раз моргнув, меня поразило то, что мы всё ещё были в самом начале озера, слово не сделали почти ни шагу… Как такое может быть…
– Было глупо думать, что можно взять и уйти от меня. Я дал тебе возможность передумать и заставил бродить вокруг, но ты так и не поняла, что действительно будет лучше для тебя.
Мужчина улыбнулся и подошёл ближе. Он стоял в одной лишь белоснежной футболке и лёгких синих джинсах. Ему не нужна одежда, от него чувствуется магия, много магии. В этот раз ему достался отличный артефакт.
Ведьмы ненавидят нас и уничтожают, но как только им что-то нужно, они тут как тут, двуличные мерзкие существа. Они такие же злобные и алчные, как и все люди, но возомнили себя выше остальных.
– Моя маленькая и милая Ами, разве ты меня не любишь?
Женщина скривилась от одного лишь упоминании любви.
Мама опустила меня в снег и прошептала на ухо:
– Я спрячу тебя, а ты уйди подальше, спрячься где-нибудь в лесу и я обещаю, что найду тебя.
Меня окружило фиолетовое свечение и ведьма отпустила меня и немного подтолкнула.
Я пошёл в сторону леса подальше от озера куда она указала. Ни один шаг не оставлял следов благодаря её магии, но пробираться было трудно и едва ли я ушёл хотя бы на пару метров.
– Думаешь, что спрячешь его? Даже если так, неужели ты решила, что действительно сбежишь? – мужчина сделал шаг к ней и положил свою ладонь на щеку, после чего нежно погладил.
– Я не нужна тебе и он тоже, так почему бы не отпустить нас?
– А почему я должен отпускать свои игрушки? – он склонил голову на бок и внимательно посмотрел на неё не моргая и не убирая улыбки.
Ведьма пошатнулась и оступилась.
– Пожалуйста, отпусти и… И… , – сквозь стук она пыталась придумать на что можно было бы обменять свободу, – и я найду любые артефакты для тебя, ограблю любой ковен, сделаю всё, что захочешь, лишь отпусти, прошу!
Мужчина закатил глаза и сделал глубокий вдох, после чего хрустнул шеей и замахнувшись ударил маму по щеке так, что звук разнёсся повсюду. На очень красной щеке остался белый след его длинных пальцев и царапина от перстня, который он носит на правой руке. Из царапины закапала кровь окрашивая снег внизу.
Алые капли среди идеальной белизны выделялись слишком сильно. Я испугался и побежал назад к ней встав рядом и перекрыв путь собой после чего закричал:
– Не трогай её, забери лишь меня!
Но он не слышал ни звука, лишь мама почувствовала меня рядом, но старалась делать вид, что я уже далеко.
– Ами, игрушки не выходят без своего хозяина, я даю тебе шанс самой идти домой, но моя доброта скоро закончится.
Ведьма не выдержала и прыснула со смеха. Она смеялась громко, я никогда раньше не слышал, чтобы она издавала подобный звук. И это выглядело страшнее, чем моменты её слëз.
– Ты хочешь выдавить магию из меня до капли, верно? Но у меня почти ничего нет. Ведьмы пополняют свои силы природой в ковенах, но ты не даёшь мне такой возможности, не даёшь даже выйти куда-то.
– Да, ты права, наконец-то мы поняли друг друга и в чём-то сошлись. Ты мне больше не нужна, я устал от твоего непослушания, хорошо, иди.
Он кивнул вперёд и призвал её делать шаги. Всё выглядело так, словно у него раздвоение личности.
Мама осторожно повела пальцем так, чтобы заметил это только я и поспешил за ней.
Неожиданно послышался хруст. Сначала он был тихий и едва ли его можно было заметить, но потом он стал громче и я почувствовал, как лёд под нами провалился и ноги погрузились в холод проникающий сквозь ботинки и штаны. Мама из последних сил толкнула меня далеко в снег отчего заклинание спало и я стал видим, поэтому в месте, где я упал в снегу образовалась вмятина.
Мама ушла под воду, но потом я увидел её голову и попытки схватиться на лёд, чтобы выплыть. Она громко кашляла. Отец подошёл ближе и кривая ухмылка появилась на его холодном злорадствующем лице. Он наступил на её пальцы после чего схватил за волосы и подтянул к себе.
– Ты ещё глупее, чем я думал, после этих слов он опустил её под воду и начал удерживать в таком положении, пока ведьма билась руками, пыталась царапаться и отталкивать его.
Я побежал к ним, но как только приблизился заметил, что руки мамы повисли и она перестала сопротивляться.
Мой крик был настолько слабым, настолько тихим и безжизненным, что казалось будто бы меня схватили за горло.
Мужчина отпустил женщину и подтолкнул её дальше, после чего в месте, где недавно ещё была дыра от треснувшего льда – всё стало таким, каким было до.
Мои попытки раскопать снег и проследить за тем, как её тело удаляется всё дальше – закончились ничем. Я бил лёд, сняв рукавички, бил, пока всё вокруг не окрасилось в кровь, пока отец молча наблюдал за мной и ждал, когда я выдохнусь.
Боль такая сильная и необузданная охватывала мозг, но не тело, от холода оно перестало нормально функционировать. Мне казалось, что даже слезы становились ледяными каплями и падали на кожу разрезая её. Замёрз даже язык, из-за чего крики выходили непонятными, а слова были похожи на набор никак не связанных между собой букв.
– Закончил? – отец стоял надо мной протянув руку.
Я испугался и отступил назад.
– Хватайся, иначе закончишь как она, ты же не умеешь плавать, помнишь? – он присел на корточки и внимательно заглянул ко мне в глаза. – Если хочешь жить, то пошли домой.
Он махнул, чтобы я шёл за ним и самое страшное, что я пошёл. Я не хотел умереть, всё во мне переворачивалось от этой мысли. Мою душу воротило от самого себя же, но страх подобный цунами волной отправлял меня идти за мужчиной жизнь с которым не отличается от ночного кошмара.
Все последующие дни, как только я слышал, что отец вошёл в дом, слышал скрип деревянного пола под подошвой его тяжёлых ботинок – я прятался под кровать, стараясь даже не дышать. Но он почти не трогал меня полгода после смерти матери, словно давал мне время на размышления, на принятие. Это отнюдь не было жалостью или желанием защитить меня от очередной боли, просто он дал мне мысль, что я смогу выбраться от него без вечных побоев, а через полгода он напомнил, что бывает, когда тот не в настроении, что бывает, когда ему просто скучно. Он знал, что дать жертве отдохнуть, отвыкнуть от мучений – это ещё большая пытка, чем бить её каждый день. Отец дал надежду, а потом вырвал её из моих рёбер, наслаждаясь звуком моего разбитого сердца.
* * *
Я рассказал Миралане эту историю, рассказал не упуская деталей и от этого маска спокойствия на её лице сразу же треснула. Девушка была в ужасе, словно сама пережила все те моменты, словно это была её жизнь.
Но она даже не подозревает о том, что я не стою ни капли её жалости, ведь именно я лишил её матери, как когда-то лишили меня моей. Я убийца, который разрушил жизнь маленькой девочке. Весь её ад – создал я. Мы с отцом ничем не отличаемся друг от друга, кроме одного момента. Он никогда не врёт, он остаётся монстром до конца, я же трус неспособный открыть ей эту правду, потому что хочу остаться рядом, потому что хочу её любви, которую не заслуживаю. Эгоизм меня погубит. Но она первая с кем я чувствую себя комфортно, первая с кем я хочу быть рядом, я цепляюсь за неё, как за спасательный круг, но боюсь, что я колючка, которая проткнëт этот круг и утащит нас обоих на дно.
Глава 30. В путь
Разговором с Каем, то-есть с Закири был тяжёлым. Когда он заговорил о своей настоящей маме по его лицу пробежала тень прошлых обид, боли и желания отомстить. Маленький мальчик с самого детства видел ужасные вещи, а счастья в его жизни были лишь крупицы, но и их забрали оставив после себя – сломанного ребёнка, который пытался выжить и не сойти с ума. Те воспоминания оставили ему глубокий рваный шрам в сердце и этот шрам продолжает гноиться.
Джонс был одинок в своей боли, ему не с кем было ей поделиться. Его мир без друзей, любви, но с постоянными побоями – определённо заставил парня сломаться. А его брат… Наверное, он стал тем, кого тот хотел защитить. Особенно из-за того, что когда-то ничем не смог помочь родному человеку, а тут ему дали второй шанс и наверняка Закири считает, что упустил его, что виноват в том, что не смог спасти и брата.
Сейчас мы собрали немного вещей в дорогу, взяли воды и бутербродов на случай, если по пути нет места, где можно будет поесть, а ведь Закири постоянно что-то жуёт. Даже сейчас… Пока я закидывала сумку на заднее сиденье, парень высыпал себе в рот шкварки и пара крошек упала ему на футболку из-за чего тот издал недовольную звуки после чего сел в машину.
– Заводи свою колымагу, – усмехаюсь и отряхиваю парня там, где он не приметил грязь.
– Эй, выбирай выражения, – он сузил свои большие глазëнки после чего щëлкнул меня по носу.
Закатив глаза и найдя в рюкзаке дорожную карту я принялась отмечать то, куда хотела бы попасть по пути. В этот момент мотор завёлся и мы выехали на дорогу.
