Лия Прайс
Нарисуй наше будущее
– Господь Бог, чего приперлась?
К нам вышла полноватая низкорослая старушка с огромными очками на переносице и в роскошном черном платье с мехом. Да, я, все-таки, правильно понял, к кому мы приехали – это была наша с Рейн бабушка и, похоже, эта женщина с годами так и не изменилась.
Она щурилась и пыталась рассмотреть меня через очки. Смотря на неё я понимал, что не испытываю абсолютно никаких чувств – ни радости, ни любви, ни то, что я соскучился. Этот человек для меня чужой.
– Привет, ба. – Произнесла Рейн, и сложила руки на груди. – Пустишь хоть нас?
Она осмотрела меня и Бекку и скривила гримасу. Похоже, она не рада меня видеть даже спустя тринадцать лет.
– Кого это ты сюда привела?
– Это же я – Макс. – Произнес я.
– Да я уже поняла. – Ответила она. – Смотря на тебя, вижу противную рожу твоего папаши. Ну, чегось он живой еще? А сам ты та чегось сюда приперся?
Зря Рейн привезла нас сюда. Я, конечно, надеялся, что бабушка изменилась, но, как говорится – люди не меняются. Она сверлила меня взглядом, а я понимал, что вот-вот взорвусь. Бекка, кажется, поняла это и легонько дотронулась до моей руки.
Я выдохнул.
«Макс, держи себя в руках».
– Навестить тебя решил, но сейчас понял, что зря. Столько лет прошло, а ты не изменилась, бабушка.
Я одарил её обиженным взглядом и, сжав крепче руку Бекки, зашагал обратно к авто. Рейн что-то еще ей сказала и только потом вернулась к нам. Бабушка продолжала стоять в проеме двери, а когда Рейн подошла к автомобилю, вошла в дом и закрыла дверь. Я до сих пор не понимал, почему она так не любит своих внуков. Ладно, я – мои родители не послушали его и женились, поэтому она могла злиться и на меня, но Рейн то она чего недолюбливает?
Спрашивать я ничего не стал и до дома мы ехали молча.
#РЕБЕККА
День выдался достаточно интересным. Я была расстроена тем, что мне отказали в татуировке, но это было лишь легкое расстройство. После встречи с бабушкой Макса мне стало не по себе. Она так ужасно относится к своим внукам, будто ненавидит их. Как так можно?
Всю дорогу мы ехали молча. Я не пыталась спросить у Рейн, почему она так относится к ним, но мне было крайне интересно. Неужели вся проблема только в том, что она была не согласна с выбором дочери? Мне кажется, проблема была глубже.
Когда мы были на кладбище, я решила оставить Макса наедине с мамой, чтобы он хотя бы так с ней смог поговорить и, мне кажется, ему стало немного легче. Конечно, боль от потери матери пройдет не скоро, но он хотя бы смог выговориться. Смог изложить то, что он никому сказать не может и не хочет.
Вернувшись домой, Макс поднялся на второй этаж, Рейн прошла в кухню, а я за ней. Она предложила мне кофе, и я согласилась. Рейн мне нравилась – она была такой простой и искренней, а еще слишком взрослой для двадцати трех лет. Рейн сварила кофе и поставила две чашки на стол. Я же продолжала думать об их встречи с бабушкой.
– Ну как тебе наша бабушка? – спросила она.
– Мне точно нужно отвечать? – мне было неловко говорить с Рейн на частоту.
– Да ладно, я, итак, уже знаю ответ. Она нас терпеть не может, а знаешь почему? – Я покачала головой. – Не потому что её дочери, то бишь наши матери, выбрали не тех мужчин себе в мужья, а потому что она не хочет делиться с нами своим наследством. Она владеет тремя или четырьмя бизнесами, и все они приносят ей огромные доходы. Нет, мне вот лично плевать на её деньги – я всегда хотела, чтобы меня любила бабушка, но, видимо, этого не дано. Она просто не знает, что такое любовь к внукам. – Рейн отпила из кружки. – Самое смешное то, что все свое состояние она завещала детским домам и приютам. Когда мне это рассказала Элеонора, то я чуть в шок не впала. Ты просто представь: чужих детей она любит, а собственных ненавидит так, что даже просто в гости не может их пригласить!
– А ты ей говорила, что вам не нужные её деньги? – спросила я.
– Говорила! И не раз! – воскликнула Рейн. – Знаешь, иногда мне кажется, что она не верит, что мы являемся её внуками. Ну, или думает, что нас вообще не существует. Короче, я не знаю, что в голове у нашей бабушки, но пока дедушка был жив, то он хоть как-то её усмирял, и она пыталась нас полюбить. После смерти деда, она вновь вернулась к своей позиции.
Обычно старики всегда стараются быть ближе к своим семьям, но бабушку Рейн и Макса мне понять было очень тяжело. У меня же не было дедушек и бабушек. Как-то не посчастливилось. Как-то был очень тяжелый год, когда в нашей семье умерло сразу две бабушки и дедушка. А через год умер последний дедушка со стороны мамы. Мне тогда было десять лет и на похороны меня не взяли, так же как и Томаса – его заставили сидеть со мной. Я плохо помнила дедушек и бабушек, но помнила одно – они нас с братом очень сильно любили. Всегда дарили нам различные, хоть иногда и ненужные, подарки. И мы с Томом их любили и очень долго ходили с подавленным настроением, когда они умерли.
– Еще не решила когда уедешь? – неожиданно спросила Рейн.
– А что я уже надоела? – улыбнулась я.
– Нет. – Улыбнулась мне Рейн. – Оставайся сколько хочешь. Да и, в принципе, можешь вообще не уезжать. Ты мне нравишься, Бекка.
– Ты мне тоже нравишься, Рейн.
Я поблагодарила Рейн за кофе и выразила желание немного отдохнуть. День был достаточно плодотворный. Я вошла в комнату, но не обнаружила Макса. Я решила не искать его и дала немного побыть наедине с собой. Открыв телефон, я увидела несколько сообщений от Луизы. Я решила ей позвонить. Подруга рассказала мне, что они сегодня ходили в парк развлечений. Давно я не была в таком месте. Мне вспомнилось, как мы с родителями ездили в парк развлечений. Тогда мне не разрешали кататься на «взрослых» каруселях, то бишь на тех, где я не подходила ростом, несмотря на то, что со мной был старший брат. Я всего три раза там была, но каждый из этих раз запоминался мне как первый.
Также Луиза сказала, что они уезжают через два дня. Я не знала, увидимся ли мы еще, потому что все еще думала, что сама вот-вот уеду. Правда я понятия не имела, как сказать об этом Максу и отпустит ли он меня вот так вот просто. Поболтав еще какое-то время с Луизой, я пожелала ей удачи и пообещала позвонить завтра. Подруга пожелала мне доброй ночи и положила трубку. Я была очень рада, что у меня появилась Лу.
***
Проснувшись на утро, я не обнаружила Макса. Куда же он запропастился? Я решила спуститься вниз и спросить Рейн, где он может пропадать. На кухонном столе я нашла лишь записку – Рейн уехала по каким-то своим делам и останется сегодня с ночевкой у подруги, а домой вернется только завтра вечером. Я решила пойти и поискать Макса самостоятельно.
Дом Россов был большим, по сравнению с моим, например. Открыв первую комнату на втором этаже, я попала в какой-то очень строгий кабинет с множеством книг и огромным дубовым столом, который стоял прямо посередине. Мне почему-то показалось, что этот кабинет раньше принадлежал отцу Макса. Я не стала здесь задерживаться и поспешила закрыть комнату.
Другая комната оказалась в теплых тонах, но в ней творился полнейший хаос. Скорее всего, она принадлежит Рейн. Разбросанные вещи, не заправленная кровать и небольшой бардак на письменном столе. Я конечно не должна ничего говорить, ведь у меня у самой не идеальный порядок в комнате, но Рейн не помешало бы прибраться. Далее шла комната похожая на кладовку, и еще несколько комнату были закрыты. Осталась последняя комнату, в которую я еще не входила. Я аккуратно повернула ручку и увидела огромное количество картин.
Я и не ожидала, что у Элеоноры так много картин. Они были такие красивые, яркие и красочные, прямо как в картинной галерее. Мне кажется, в этом доме можно открыть галерею рисунков Элеоноры Росс – все будут в восторге от её таланта. Я заметила, что на картинах очень часто замечаются розы, и Макс на кладбище возложил ей розы. Похоже, это были её любимые цветы.
Войдя внутрь, я обнаружила здесь Макса, который рисовал что-то сидя у окна. Я подошла ближе и села рядом. Он обратил на меня внимание, и я заметила темные круги у него под глазами.
– Ты что не спал всю ночь? – спросила я.
– Не хотелось как-то. – Ответил он. – Я рисовал все это время. Вот погляди.
Макс передал мне скетчбук, и я увидела знакомую мне картинку. Когда-то это мне уже снилось. Что это могло означать?
– Что это? – спросила я.
На рисунке были изображены я, Макс и то самое «нечто маленькое» завернутое в одеяло. Он что тоже видел этот сон или просто нарисовал то, что хотел? Я посмотрела в его глаза с полным непониманием и удивлением: не могли же мы видеть один и тот же сон?
– Думаю, я нарисовал наше будущее. – Произнес Макс, а потом добавил: – если ты конечно не против совместного будущего.
– Я видела это во сне еще в Бостоне, когда мы были знакомы с тобой от силы неделю. – Я вновь взглянула на рисунок.
– Почему не рассказала?
– Ты бы назвал меня чокнутой. – Улыбнулась я.
– Меня тогда вообще можно назвать отбитым на всю голову. – Улыбнулся Макс.
После того как Мия перестала беспокоить его, Макс стал более спокойным. Я, конечно, не знала наверняка – исчезла ли она насовсем или же он до сих пор её видит и просто ничего мне не говорит, но его поведение изменилось.
– Ты хочешь детей? – не знаю, почему я это спросила.
– Не сейчас… позже… думаю, да. – Макс смотрел в окно и крутил карандаш в руках. Похоже, этот вопрос выбил его из колеи. – Встреча бабушкой, да еще и мои отношения с отцом… Я хочу стать лучшим родителем, чем являются они. Хочу, чтобы малыш рос счастливым.
– Макс… – Я не знала, как начать, но понимала, что мне нужно сказать ему то, что лежит у меня на душе. – Я не знаю насчет будущего – я до сих пор боюсь тебя. Я, вроде, уже не должна бояться, потому что вижу, как ты меняешься, но каждый раз рядом с тобой невольно вспоминается тот вечер, когда я могла умереть. Когда все плыло перед глазами, и я практически перестала дышать…
– Я исправлюсь. – Перебил меня Макс. – Если хочешь, то я пойду к мозгоправу…
– Это должна хотеть не я. – Серьезно произнесла я. – Это должен захотеть ты сам. Захотеть исправиться. Захотеть посмотреть на свои ошибки и проблемы.
Я вернула Максу скетчбук и встала с подоконника. Я решила уйти в комнату и немного обдумать его слова. Совместное будущее и дети… Я была бы не против этого, потому что любила Макса и чувствовала, что он любит меня, но пока он не решит свои проблемы с головой – наше будущее под угрозой.
– Бекка. – Макс окликнул меня перед выходом. – Я не хочу тебя терять. – Произнес он, смотря в окно.
Я вышла из комнаты и направилась туда, где мы спали. Как я поняла, это была комната родителей Макса. Дом у него был уютный и огромный – мне даже казалось, что здесь должно жить очень много народу. Я решила позвонить Томасу и узнать насчет отца, потому что сама я боялась ему звонить. Брат долго не брал трубку, но потом все же ответил.
– Как ты Бекка? – спросил Том. – Где сейчас?
– Мы уже в Портленде. Все хорошо. – Я невольно улыбнулась, услышав брата. Мне хотелось провести с ним больше времени, чем тридцать минут. – Как папа?
– Я сказал ему, что ты в порядке и, как и договаривались, не сказал, где ты находишься. Правда он стал волноваться еще больше и теперь звонит два раза в день, пытаясь узнать у меня какие-нибудь подробности о тебе. Кстати, когда домой?
– Скоро.
– Скоро – понятие растяжимое. – Произнес брат.
– В ближайшее время. – С ноткой грусти сказала я.
– Что-то случилось?
– Нет. Просто соскучилась по папе.
Мы еще немного поговорили об отце, Лилии и маме. Папа, оказывается, все рассказал Томасу, и я была рада, что наконец-то от него ничего не скрыли. Даже как-то на душе стало легче. Папа и Лилия пока что отменили свадьбу, и Томас сказал, что они с нетерпением ждут меня дома. Я заскучала еще больше и сейчас начала понимать, что пора возвращаться домой. Вот только как сказать об этом Максу? Может, ничего не говорить и просто исчезнуть? Я не знаю, что ему сказать…
После разговора с братом, я начала обдумывать то, что нарисовал Макс и сравнивать то, что мне снилось в Бостоне. Были лишь незначительные отличия в том рисунке, но как он мог нарисовать то, что мне приснилось? Или это действительно наше будущее, и я правда его увидела? Никогда еще со мной такого не случалось. Мама как-то рассказывала мне, что нашей бабушке, по маминой линии, снились вещие сны, и еще до моего рождения и до рождения Томаса она увидела, кто родиться у мамы. Странно конечно это все, потому что я в такое не верила, но сейчас, когда я увидела то, что нарисовал Макс – моя не вера пошатнулась.
Вечер наступил достаточно быстро. Я все думала, что мне делать и как быть: как сказать Максу или ничего не говорить, пойти в полицию или позвонить папе и попросить отозвать заявление? От всех этих мыслей у меня разболелась голова и я заснула. Я думала, что этой ночью вновь останусь одна, а Макс продолжит сидеть в той комнате и рисовать. Я понимала, что ему нужно побыть наедине с собой, подумав о матери и в принципе от своей семьи, но я знала, что в одиночестве его посещала Мия.
Я проснулась от того, что мою руку сжимали. В комнате было темно, но мои глаза быстро привыкли, и я увидела безмятежное лицо Макса. Похоже, он пришел совсем недавно. Я легонько коснулась его лица и аккуратно поцеловала его в губы. Мое сердце болело – не могу я его бросить, но в моей памяти вновь всплыл тот день. Да что же это такое! Мне, похоже, теперь и самой психолог нужен!
– Ты ведь хочешь уехать, да? – прошептал Макс.
Я не знала, что ответить. Да. Я хотела уехать, но вместе с ним. Мне не хотелось расставаться. Забывшись в своих мыслях, я не заметила, как Макс навис надо мной. Я смотрела ему в глаза, и не понимала, что он хочет сделать. Я заметила еще давно, что в его роскошных темно-синих глазах я готова утонуть.
Он схватил меня за руки, прижал к кровати и очень страстно поцеловал. Наши языки сплетались воедино, и мне стало не хватать воздуха, а сердце колотилось настолько громко, что эхо отдавалось у меня в ушах. Я впервые испытывала такое чувство.
Макс начал спускаться ниже и достигнув моей шеи, провел по ней языком. По коже пошли мурашки, и я забыла обо всем – кроме нас двоих в эту ночь больше ничего не существовало.
Это было не так, как показывают в фильмах – очень больно и неловко.
Я всегда стеснялась таких сцен в кино – отворачивалась или закрывала глаза, а сейчас я сама стала её участницей. Макс оказался очень нежным и аккуратным. И почему он может быть таким только в постели?
Я лежала у него на груди, прижавшись всем телом, понимая, что уже через несколько часов меня здесь не будет. Да, я все-таки решила уехать.
«Я не должна уезжать» – повторяла я, но мысли сами раз за разом возвращали меня на несколько дней назад, когда Макс чуть не задушил меня. Это может повториться в любой момент, и я не знала когда именно.
– Прости, Бекка. – Неожиданно произнес он. Я поднялась и удивленно посмотрела на него. – Я не хочу, чтобы ты подумала, что я тебя использую. Не знаю, что на меня нашло – я хотел отвлечься от своих мыслей…
– Ты меня любишь?
Я не злилась на Макса – я понимала его состояние, но мне стало обидно от его слов и звучало это именно как – «я использовал тебя, чтобы заглушить свою боль и забыться в тебе». Макс потянулся ко мне, улыбнулся и нежно поцеловал в носик.
– Очень сильно.
И я ему поверила.
Я обратно легла ему на грудь и через некоторое время почувствовала, что Макс уснул – только вот я так и не смогла это сделать.
Мысли не давали мне покоя.
***
Солнце рано осветило комнату, и я решила, что пора собираться.
Я взглянула на Макса – он так сладко спал, и мне захотелось его сфотографировать. Спустившись аккуратно за полароидом, я вернулась в комнату и старалась его не разбудить. Я нажала на кнопку, и камера издала звук. Я съежилась, боясь, что разбужу этим самым Макса, но он будто ничего и не услышал.
Перед тем как уйти я решила позвонить Рейн и предупредить её об этом.
– Все-таки, уходишь? – сказала она.
– Рейн, – начала я, – я до сих пор сомневаюсь, но мысли каждый раз возвращают меня в тот день, когда Макс меня душил. Я просто боюсь, что это может вновь произойти.
Рейн ненадолго замолчала. Наверное, она не знала, что еще мне сказать.
– Спасибо, что заботилась о Максе. – Прошептала Рейн. – Удачи тебе, Бекка. Кстати, если ты еще в доме, то поднимись в мою комнату – вторую от лестницы, и найди в шкафчике свое письмо. Макс не должен же мучиться целый день.
– Позаботьтесь о Максе, Рейн. – Грустно произнесла я. – И спасибо тебе за все.
«Я очень сильно люблю его» – хотела сказать я, но не стала и просто положила трубку. Я недолго сомневалась насчет того письма – да и времени сомневаться у меня не было. Я зашла в комнату Рейн, взяла письмо и положила его на кухонный стол. Рейн права: Макс не должен мучиться и гадать, куда я делать, хотя я понимала, что он уже готов к тому, что я могу исчезнуть в любой момент.
Я думала о том, что проще всего было бы купить билет на самолет, и уже через половину дня я была бы дома, но я в розыске, да и прямого рейса из Портленда до Бостона не было. Тогда я решила сразу обратиться в полицию.
Я шла по улицам Портленда, но уже ничего меня не привлекало – мне было очень плохо. До полицейского участка я добралась достаточно быстро, но долго не решалась войти в него, наблюдая за людьми.
В полицейском участке кипела работа и многие полицейские были заняты, поэтому я решила подойти к доске объявлений. Там было много объявлений, но лишь одно привлекло мое внимание – объявление о моей пропаже с фотографией полугодовой давности – и где только папа нашел это фото?
Неожиданно я вспомнила, что она висела у меня в комнате на доске с другими фотографиями. Там же висел и мой портрет, который нарисовал Макс.
– Милая, я могу тебе помочь? – поинтересовалась девушка полицейская, которая сидела за стойкой.
Когда я только пришла в полицейский участок – она была занята и разговаривала по телефону. Видимо, она освободилась и теперь может меня выслушать.
– Эта девушка, – я указала на объявление со своей фотографией. – Её так до сих пор и не нашли?
– К сожалению, нет. – Ответила полицейская. – Уже больше месяца прошло с пропажи и мне кажется, что родители зря надеются найти её.
Девушка продолжала внимательно рассматривать меня. Похоже, она меня не узнала.
– Я – Ребекка Уайт. – Произнесла я.
Полицейская изогнула бровь и очень долго молчала, продолжая изучать меня. Потом она попросила подождать меня здесь, а сама ушла в соседнюю комнату. Через некоторое время она пришла с каким-то мужчиной – как я поняла детективом.
– Ты действительно Ребекка Уайт? – спросил мужчина и я кивнула. – Есть какое-нибудь доказательство?
Я протянула мужчине документы, и они с девушкой тщательно изучили их, сравнивая мою фотографию со мной. Там было старое фото, где я еще была толстушкой, наверное, поэтому они так долго изучали его. Мужчина потянулся к телефону и набрал какой-то номер.
Я ждала и водила глазами по участку.
– Доброе утро, мистер Уайт, извините, что так рано беспокою вас. – Он представился, а я и не ожидала, что они будут звонить моему отцу. – Ваша дочь, Ребекка, сейчас находится в полицейском участке города Портленда. С ней все в порядке, видимых увечий нет, и через несколько минут я поведу девушку в комнату для допросов, также она пришла к нам сама. – Мужчина посмотрел на меня и сказал: – ваш отец просит, чтобы вы назвали имя вашего брата и его семьи.
Это все, конечно, странно, но мне несложно назвать их имена. Может это тест какой-то, чтобы действительно подтвердить мою личность? Но разве документов недостаточно?
– Томас, Рози и Винсент.
Мужчина передал мне трубку и, услышав голос отца, я чуть не расплакалась.
– Бекка, – прохрипел папа в трубку, – это действительно ты?
– Да, это я. – Улыбнувшись, произнесла я. – Я возвращаюсь домой, пап.
Папа спросил, есть ли у меня деньги и как я смогу вернуться. Я ответила, что хочу вернуться на самолете прямым рейсом, только вот из Портленда нет прямых рейсов, и детектив обещал отвезти меня до Сиэтла, где я и смогу улететь в Бостон.
Я вернула трубку детективу, и мужчина повел меня в комнату для допросов. Почему-то меня пробрала дрожь, хотя чего мне бояться? Меня же не похищали и не извращались надо мной.
Комната была угрюмая – в серых тонах, а посередине стоял стол и стул. Мужчина сел параллельно мне и предложил кофе, но я отказалась. Я знала, что кофе здесь брали из автоматов, а я его терпеть не могла. Да и что это за кофе такой – слегка закрашенная вода с химическим ароматом и привкусом.
– Ребекка, меня зовут Брэдли Купер – детектив округа Портленда. – Начал мужчина, и я не ошиблась, когда подумала, что он детектив. – Скажите, кто вас похитил, и как вам удалось сбежать?
Я устала от этого вопроса. Каждый с кем я встречалась, говорил о том, что меня похитили. Почему меня выставляют жертвой, если он сам пять минут назад сказал, что видимых увечий нет? Хотя они могли быть под одеждой, но их же не было! Да и какая жертва похищения пришла бы в полицейский участок? Скорее всего, её нашли бы в ближайшей канаве.
– Никто меня не похищал. – Спокойно ответила я. – Я сама решила сбежать из дома.
– И какова причина вашего поступка?
– Недопонимание со стороны родителей и проблемы с подругой. – Я знала, что в полиции не стоит говорить, что мой отец пил и ударил меня, иначе я отправляюсь не в Бостон, а в ближайший приют. – Теперь уже бывшей подругой. – Добавила я. – Мы с ней поругались, и она объявила меня объектом насмешек. Я бы не смогла этого вытерпеть, поэтому решила сбежать.
– Ваш отец или мать поднимали на вас руку?
– Никогда.
– С кем вы приехали в Портленд, а самое главное – как?
– С друзьями, но имя я их называть не буду. – Безразлично сказала я. Без понятия, что будет дальше, но приплетать сюда моих друзей я не хотела. – Слушайте, я же сказала, что меня никто не похищал, я просто хотела сама вернуться домой, но пока я в розыске – у меня нет свободы.
Брэдли некоторое время смотрел на меня, но ничего не спрашивал. После этого всего детектив попросил пройти за ним. Я не понимала, куда он меня хочет отвести, но спустя несколько минут блуждания по коридорам мы попали в медицинский кабинет. Купер сказал медицинской сестре осмотреть меня, а сам вышел в коридор. Женщина попросила меня раздеться – я выполнила её просьбу. Она осмотрела мое тело на наличие синяков и ничего не нашла. Женщина сказала мне одеться, а потом посветила фонариком в глаза и в рот. Заполнив какие-то бумаги, она проводила меня в коридор к детективу. Тот прочитал бумаги и попросил подождать его на улице – наконец-то он меня отпустил.
На улице дул легкий ветерок, люди спешили на работу, а я возвращалась домой, хоть и радости не было абсолютно никакой. Мужчина вышел буквально через десять минут с еще одним полицейским – это был парень немного старше меня, и мы прошли с ними в машину.
Я не ожидала, что до Такомы, откуда меня собирались посадить прямым рейсом до Бостона, будет пять часов езды. Также я и не ожидала, что меня повезут полицейские – так много чести до моей персоны. Думала, что они заставят меня купить билет и посадят на такси, но нет. Видимо мне просто повезло.
За рулем ехал детектив, а его коллега рядом – они всю дорогу о чем-то болтали, иногда спорили и пытались шутить со мной, но я не обращала на них внимания, потому что была погружена в свои мысли.
Всю дорогу я сжимала в руках брошку, которую подарил мне Макс еще в Бостоне, и понимала, что предала его. Почему я не могла хотя бы сказать ему, что уезжаю? Еще несколько дней назад мы путешествовали с Лу, Итаном, Грэгом и Максом, а сегодня я лечу домой: обратно к обыденности и повседневности. Как же быстро пролетел этот месяц!
В рюкзаке у меня лежал альбом, подаренный Максом и фотографии, которые не позволят мне забыть то, что произошло со мной за этот месяц. А в телефоне были номера моих новообретенных друзей, что тоже не позволит мне забыть о моем приключении.
О нашем приключении.
Я начала вспоминать первую нашу встречу с Максом, когда он только приехал в Бостон. Не думала я тогда, что все зайдет настолько далеко. Что мы станем парой и даже переспим – я вообще не могла такое представить. Я думала, что он либо будет издеваться и подшучивать надо мной, либо вообще перестанет обращать внимание, но видимо я чем-то смогла зацепить его, раз мы даже проделали такой путь от Бостона до Портленда. Хоть он раскрывался и постепенно, но теперь я понимала, что Макс из себя представляет. Он лишь хочет казаться крутым высокомерным парнем, который на самом деле очень раним в глубине души. Я знаю, что когда он узнал о смерти мамы, то очень долго плакал в её комнате. Я ни в коем случае не осуждаю его и не стыжу – это нормально плакать по тому, кого ты очень сильно любишь и хотел увидеть, но в итоге, просто не успел приехать к нему.
Мой телефон стоял на беззвучном режиме для того, чтобы я ненароком не взяла трубку, когда будет звонить Макс, а он звонил уже около десяти раз. Видя пропущенные звонки от него, мне хотелось остановить машину и попросить отвезти меня обратно в Портленд, но я не могла этого сделать.
Я решила вернуться в Бостон, значит так оно и надо.
В аэропорте я увидела, что до Бостона лететь еще пять с половиной часов и немного расстроилась – меня опять будут не покидать мысли о Максе. Хотя о чем это я: мысли о нем теперь не покинут меня еще долгое время. Полицейские ждали пока я куплю билет, а после, я поблагодарила их, и они уехали.
До рейса оставался час, и мне нужно было чем-то занять себя.
Я села и принялась изучать людей, которые находились в аэропорту. Я пыталась представить, кто они и куда собираются лететь – делала это я для того, чтобы хоть как-то отвлечься от своих мыслей, но меня хватило ненадолго. Это достаточно быстро наскучило. Я хотела достать альбом и полистать его, но рюкзак выпал из рук и половина моих вещей рассыпались на пол. Соберись же, Бекка!
Пока я собирала свои пожитки, ко мне подошел какой-то парень.
– Вот. – Он протянул мне что-то. – Похоже, это ваше.
Я поблагодарила его, и он ушел.
Я посмотрела на то, что он мне отдал – это была лисичка. Та самая, за которую мы даже не заплатили. У Макса была такая же. Я очень долго смотрела на побрякушку, и мое сердце готово было разорваться.
Почему я так поступила? Ведь я нужна ему!
– Эгоистичная дура. – Прошептала я себе под нос.
#МАКС
Впервые за долгое время, я, наконец-то, выспался. В авто-доме мне это сделать не удавалась, да и после того как мы приехали сон был последнее о чем я думал. Мысли о маме, об отце и бабушке не давали мне покоя, а еще я переживал, что в таком состоянии особенно уязвим перед Мией. Переживал, что она может появиться в любой момент, хоть и попрощалась со мной.
Я открыл глаза и взглянул на часы – был уже полдень. Ребекки рядом не оказалось. Похоже, она уже встала и пьет кофе на кухне, хотя что-то в глубине души мне подсказывало, что её здесь нет.
Я решил сходить в душ и только потом спуститься вниз. В душе я провел около пятнадцати минут, а после спустился на первый этаж. Рейн тоже ничего не было видно. В коридоре висела записка от сестры о том, что она вернется только сегодня вечером, а на кухонном столе я увидел что-то белое. Подойдя ближе, я понял, что это было письмо, которое предназначалось мне.
«Это от Бекки» – подсказало мне что-то, и я ненароком оглядел комнату, чтобы не увидеть в ней Мию. Я выдохнул, потому что в комнате никого не оказалось.
Письмо… неужели прощальное? Почему она решила уйти и даже ничего не сказала мне об этом? Если бы только Бекка поговорила со мной и рассказала все, что у неё на душе… но она промолчала.
Я открыл YouTube на телефоне и решил посмотреть новости. Я нечасто смотрю новости, потому что как их не посмотришь так на каждом углу убийства, изнасилования и издевательства. Мне жести хватает в жизни. Я быстро нашел ролик о том, что Ребекка действительно нашлась. Сегодня утром она пришла в полицейский участок Портленда и её вернули обратно в Бостон. Как же быстро работают новости.
– Что это значит вообще? – спросил я сам у себя.
Я был зол и ничего не понимал. Её поймали или же она сама решила уехать? Я продолжал удивленно смотреть в телефон, хоть ролик уже и давно закончился. Может быть, Бекка что-нибудь рассказала Рейн? Они ведь разговаривали.
Я решил повременить с этим письмом, но руки чесались прочитать ежесекундно. Я налил себе чашку крепкого кофе, и практически выпил его залпом, не чувствуя горечи. Я не понимал, что могло произойти, и почему она решила уехать. Или же её мои действия до приезда в Портленд подтолкнули на это.
Посидев еще некоторое время в кухне, я все же решился прочитать это письмо. В доме стояла идеальная тишина. Вспоминая свое детство, могу стопроцентно сказать, что раньше такого не было. В этом доме постоянно было много народу. Я поднялся на второй этаж в ту комнату, где мама рисовала свои картины. Усевшись на подоконник, я развернул листок и приготовился к худшему.
Макс.
Как мы уже и говорили: писать письма в наше время – бред, но все же я это сделаю, потому что то, что я здесь напишу – не смогу сказать тебе лично.
Знаешь, почему я поехала с тобой?
Не потому что я хотела убежать от своей семьи или издевательств Аиши – я бы все это пережила. Я поехала ради тебя.
Никто прежде меня не интересовал, так как ты, Макс.
Твои нестандартные подходы к дружбе должны были обидеть меня и отстранить, но я наоборот хотела узнать тебя лучше. Поэтому-то я и собрала вещи и уехала с тобой. Возможно, я до сих пор думаю иначе, пытаясь обмануть себя, но это не так.
Истинную причину я изложила выше.
Спасибо тебе за то, что ты познакомил меня с такими клевыми ребятами как Итан, Грэг и Лу. У меня еще никогда не было такой крутой подруги, как Луиза – кажется, что мне никогда не наскучит болтать с ней обо всем на свете.
А еще Макс, я благодарна тебе.
Несмотря на то, что ты сделал в прошлом, я все равно влюбилась в тебя. Только вот, видимо, ты так и не сможешь его отпустить. Так же как тебя не отпускает Мия.
В тот вечер мне было очень страшно. Если бы не Итан, скорее всего, меня бы уже не было, и я бы не писала эти строки. Я не виню тебя в том, что произошло, но Макс с Мией нужно что-то делать, иначе так и с ума сойти можно.
Я уезжаю, не потому что разлюбила тебя, нет.
Иногда мне кажется, что я с каждым днем влюбляюсь в тебя все больше и больше (только вот куда еще больше?).
Каждый раз перед сном, я вспоминаю наши с тобой мгновения проведенные вместе. Лу говорит, что ты не тот человек, в которого нужно влюбляться, возможно, она права, но как говорится – сердцу не прикажешь и я не смогла приказать своему.