Лисса Мун
Прозрение
– Случаи отторжения все чаще, Никита Сергеевич, – аккуратно заметила Ольга.
– Подправьте статистику, – перебил ее Сухов. – И не отторжение. Скорее, слабый иммунитет не способный к симбиозу.
– Иммунный ответ организма не готового к принятию искусственного вируса, – поправила она.
У меня внутри все сжалось. Неужели ей не страшно спорить с Суховым? Пусть он и не разбирался в научных тонкостях, но знал, чего хочет заказчик. И даже несмотря на молодой возраст, он все же начальник лаборатории. Уж не знаю, как он оказался на такой должности, но субординация – основа рабочих отношений. И пусть наши с ним были чуть иными, но в присутствии других я не позволяла себе вольностей.
– А до того Вы нам рассказывали, что все вирусы друзья человека, – сощурившись припомнил Сухов. – Даже смертельно опасные. И что у нас с ними именно симбиоз. Взаимовыгодный. И естественный отбор, чтобы выживали лучшие особи. И как медик и вирусолог, убеждали нас не бороться, а встречать с распростертыми объятиями. Именно поэтому Вы, Ольга Михайловна, в этой команде. И то, что Ирена Игоревна нахимичила, – он подошел к Ольге сзади и положил руки ей на плечи. – Ваша задача подружить с сильнейшими организмами.
В маленьком кабинете стало душно, будто система вентиляции внезапно сломалась.
– Нашему заказчику важен результат. Модификация идет по заданному сценарию. Цифры в ваших руках. Пугливых не держим.
Эйфория от собственного открытия выветрилась очень быстро. Моя сыворотка на деле оказалась не противоядием, а оружием! Я верила, что человечество одолеет недуг, с которым и была призвана бороться вакцина. Что удастся контролировать воспаление и распад тканей жизненно важных органов, из-за чего долгое время держалась такая высокая смертность. Что дети перестанут задыхаться по ночам в собственных кроватях. А их родители вместо кашля с кровью смогут беззаботно чихать и улыбаться, не боясь заразить всех в радиусе пяти метров. Я верила в лучшее в людях.
Но реальные цифры выбивали из колеи. Я ежедневно пыталась усовершенствовать продукт, но ни один следующий штамм не решал предыдущих проблем. Испытуемые умирали не от болезни и осложнений, а от неприятия моего идеально сконструированного препарата. От аллергической опухоли в месте его скопления.
Зато выжившие радостно рассказывали близким о чудесной вакцине. Не разбираясь до конца в механизме действия, как под копирку, кричали на каждом углу о панацее от любых недугов. О макрофагах, поглощающих все микробы без разбору. О капсулированных нанодозах лекарства, которое теперь при любой опасности обеззараживало кровь. Пожалуй, так людям действительно было проще понять.
Все менялось. Так стремительно, что я не успевала следить за новостями! Не успевала осознать масштаб сотворенной реакции. Ведь только вчера задумка теплилась в маленькой пробирке. Только вчера идея вспыхнула в голове вместе с пламенем зажженной для работы спиртовки. Но сегодня разгорающейся искрой пожирала мир, не встречая сопротивления, превращала в пепел глянцевые страницы привычного. Погружала в безразличие. Или смирение. Опустошала.
Но я должна решить проблему с отторжением! Должна не только всем вокруг…
***
Прекратить! Срочно остановить проект! Ведь не этого я добивалась своей разработкой! Технология призвана спасать человечество, а не порабощать! А именно в послушных контролируемых болванчиков жаждала превратить население корпорация, на которую мы трудились. Дистанционно воздействовать на участки мозга – как удобно! И как же я была наивна и слепа! Глупая девчонка! Увлеченная идеей, но застрявшая в детских мечтах и сказках.
Я шмыгнула носом и проглотила непрошенные слезы. Только действия – никакой сырости!
Массивная оштукатуренная арка неаполитанского желтого цвета на выходе с территории всегда провожала домой легкой грустью. В памяти всплывали знойные летние дни, когда родители были еще живы. Но я прогнала тоску и помчалась домой. А коричневые жухлые листья увивались следом в сильных порывах ледяного ветра. Словно стая голодных воробьев превратилась из милых крикливых пташек в хищных пираний.
Большой шумный мир казался чужим. Будто я рассмотрела его под другим углом. Не только происходящее в лаборатории. Всегда думалось, что я из другого теста, и мне не место среди толпы. И я пряталась в подземном комплексе среди уютных колб и мензурок. Но теперь то, что прежде виделось сквозь электронный микроскоп, отдалилось и предстало в ином масштабе, целиком.
Маленькая однушка недалеко от работы встретила мнимой тишиной. Но не успела я насладиться бытовыми разговорами соседей за стеной, как в замочную скважину резко протолкнулся ключ.
– Ник, я только вернулась, – сердце застряло в горле, а ведь у него хранился запасной комплект и разрешение им пользоваться.
Прежде я с нетерпением ждала подобных встреч, после которых он всегда оставался на ночь. Теперь же с опаской надеялась на понимание с его стороны.
– Что за срочность? – недовольный тон свидетельствовал о планах на вечер, в которые меня не включили.
– Налью кофе, – поджала губы и поманила его на кухню. – Не на пороге.
Сухов закатил глаза, я ненавидела, когда он так делал. Будто общаться со мной его заставляли под страхом пыток.
– Надо остановить производство, – выдала на одном дыхании, никогда не умела делать красочные подводки.
Я насыпала молотые зерна в турку и не стремилась лицезреть реакцию Сухова.
– И с чего же ты так решила? – прозвучало заискивающе. – Нашла ошибку?
– Да, – голос сорвался на хрип, руки дрожали, и я испугалась собственной трусости, а потому выпрямилась насколько могла. – Это с самого начала одна огромная ошибка.
– Заказчик доволен – это главное, – отрезал Сухов и навис сзади.
– Часть людей умирает. Выжившие станут рабами системы! – крикнула громче, чем собиралась и выкрутилась в его руках, чтобы заглянуть в глаза.
– Вот, значит, как, – он пугающе усмехнулся и крепко вцепился мне в локти. – Маленькая мышка заметила котов.
– Хватит валять дурака, Ник. Ты знал, да?
– Конечно, Ирена Игоревна. И в этом нет никакой трагедии. Все во благо. Разве плохо, что люди перестанут болеть? Чем плохо, что человечество в целом перестанет страдать? – в расширившихся зрачках почудился сумасшедший огонек. – Каждый будет занят делом. Перед цивилизацией откроются новые двери. Все это неизбежно. И благодаря тебе технология проста в использовании. Но к этому пришло бы рано или поздно. Нам пора исследовать новые звезды, расширять горизонты, а не трястись над выживанием! А это достижимо, только при объединении в единую систему.
– Только люди – не муравьи и не пчелы, – теперь я боялась по-настоящему, но каждая мышца звенела от напряжения, и получилось достаточно твердо.
– И при чем тут насекомые? Что за чушь у тебя в голове? Человечество эволюционирует, Ира, хочешь ты этого или нет.
– Какой ценой, Ник?
– Естественный отбор. Всегда так было, есть и будет!
– Он противоестественный! Контролируемый, я бы сказала!
– Знаешь, – он замолчал, и я уже думала, так ничего и не скажет. – Я надеялся, что с тобой не будет проблем. Делай свое дело, получай вознаграждение – все довольны. Но ты, вдруг, заделалась моралисткой. А такие совершают импульсивные поступки. Ставят под удар успех всей кампании. Становятся занозой в одном месте. Таких стоит контролировать тщательнее.
Сильные пальцы впились до самых костей. И я успела заметить, как сошлись на переносице темные брови, как промелькнула злая усмешка, как зашипел опрокинутый на плиту кофе… Кухня содрогнулась.
