Лисса Мун
Живая модель
– Два!
Макс продолжал в своем устойчивом, но не щадящем режиме. Он чередовал удары по правому и левому соску, порой отходя немного назад, чтобы видеть, как они набухают, твердеют и становятся другого цвета.
– Четыре! – взвизгнула девушка.
Я видела, как Оля пыталась отвернуться прочь, или закрыть лицо и уши руками, но, к сожалению, у нее не было такой возможности. Ожидание своей участи почти так же мучительно, как и когда тебя порят саму.
Макс был экспертом в этом деле, почти не оставляя следов, он все – таки причинял сладкую боль, и заставлял девушку биться в агоническом припадке.
После последний серии ударов, Макс сделал паузу, потому что каждый последующий из них был намного больнее, чем первые. Когда парень остановился, Наташа подумала, что все подошло к концу, но резкий быстрый отточенный удар сначала по одному затем по другому соску – заставили ее громко взвизгнуть и дернуть закованными в наручники руками.
– Вот и все – Макс наклонился над заплаканным лицом девушки и поцеловал ее в висок.
– Скоро все закончится.
– Насть, лови – он кинул ей ремень. И девушка намотала немного на руку, чтобы он не слетел во время процесса. – Начинай, как будешь готова.
В этот раз Оля уже не о чем не просила, а лишь сжала зубы до скрежета, чтобы доказать себе и нам чего она стоит. И что сможет выдержать любое уготованное ей испытание.
– Семь ударов – повторила моя подруга.
– Раз! – не смотря на обещание, данное себе, Оля захныкала и дернула руками, зазвенев наручниками.
Настя сильно ударила девушку по груди и сокам, и неулыбчиво наблюдала, как ее грудь покачивается от удара.
– Ай!
Брюнетка вскрикнула, когда кожа ремня ударилась о ее мягкую и нежную плоть. Жгучая боль заставила ее хотеть подпрыгнуть высоко в воздух, но она боролась этим импульсом в своей голове и осталась на своем месте.
– Три!
Настя продолжала бить в устойчивом темпе, чтобы оставить достаточно времени для девушки, чтобы пострадать от последствий каждого из ударов.
Оля достаточно хорошо приняла порку, хотя это была только середина, ее крики были уже громче, чем у Наташи, у которой даже не было похожего опыта в детстве.
– Пожалуйста, Настя, хватит! – Оля умоляла. К седьмому удару слезы навернулись ей на глаза, а ее грудь, казалось, горела. Весь ее стыд был забыт, когда она пошевелилась и немного дернулась от боли.
Настя закончила порку в медленном темпе, заставляя девушку терпеть последствия предыдущего удара по ее уже возбудившейся твердой плоти.
Давая немного времени девушкам придти в себя, мы отошли в сторону.
– Настя и Женя, помогите девушкам одеться – кивнул Макс, выходя из комнаты.
Девушки одевались в полной тишине, которую не прервал даже рев мотоцикла с улицы. Негласно я помогала Наталье, в то время как моя подруга – Оле. В глазах блондинки я читала беспокойство и отчуждение, скрытое за темными очами.
– Что тебя беспокоит? – не выдержала я и задала вопрос.
Наташа вздрогнула как от удара и взглянула на меня.
– Мне нравится Макс… – долгая немая пауза. Я ошарашено посмотрела нее.
«На что она намекает?»
– Он любит меня, раз заманил сюда и делал все эти…вещи, верно?
Я сочувственно вздохнула и положила руку ей на плечо, как бы подбадривая.
– Нет. Он не испытывает симпатии к девушкам кроме нас. – Я кивнула на Настю. – Со временем ты переживешь эти чувства и сможешь от них отказаться. Так будет лучше для тебя самой. Он не тот, кто тебе нужен.
– Но вы с ним… Тогда почему? – она закрыла лицо руками, и я поняла, что она плачет.
«Оказывается я не одна такая со стокгольмским синдромом».
Я подвела девушку к кровати и аккуратно усадив, заключила в объятия. Она и не была против, заливая слезами мою футболку.
– Понимаешь, Наташ, разбитое сердце. Или другими словами – одиночество. Каждому человеку суждено пройти через этот путь. Путь, который у всех протекает по -разному. Есть те, кто не успевает разочароваться в своем окружении и находят свое счастье. Но бывает и так, что человек буквально спотыкается по жизни, натыкается на эгоистов и самовлюбленных павлинов, которые кроме самого себя, никого не видят. Синдром разбитого сердца. . Каждый испытал его на себе. – вздохнула – Самая главная боль – это то, как ты признаешься человеку в своих чувствах, а он их кидает на ветер, разворачивается и «исчезает в тумане». Каждая девушка, наверняка, проходила через это. Очень часто из-за таких ситуаций, люди разучаются верить друг другу. Мы везде ищем подвох или какой-то обман. И себе говорим: «Одному намного лучше. Никто тогда не сможет причинить мне боль». Мы каждый раз повторяем ее про себя, как мантру. И в результате мы приходим к выводу, что лучше быть в одиночестве, чем страдать от безответной любви. Иногда, бывают такие ситуации, что ты не воспринимаешь человека всерьез с самого начала. Вы просто общаетесь, как друзья и не больше. Потом, спустя некоторое время, ты начинаешь замечать, что все чаще думаешь про этого человека, вспоминаешь его шутки, заразительную улыбку. И уже подсознательно ты влюбляешься в него, хотя сама еще даже об этом и не знаешь. Ты начинаешь замечать много новых деталей, которых не замечала с самого начала. Жесты, фразы и даже разговоры. Тебе кажется, что он уделяет тебе внимание. Делает необычные комплименты, от которых ты покрываешься румянцем. С каждым днем он нравится тебе все больше и больше. В конце концов, ты не выдерживаешь того, что происходит между вами. Тебе уже надоела эта неопределенность. Ты собираешь всю свою храбрость в кулак и идешь " в бой». И думаешь: «Ведь я тоже ему нравлюсь, почему бы и не сказать…» И только спустя несколько дней или даже часов ты понимаешь, что наш мир не так легок и прост. Ты чувствуешь ту мгновенную опустошенность в груди, как будто в душе проделали огромную черную дыру. И только спустя некоторое время ты осознаешь, что в душе «разошлась» рана, которая осталась после последнего нелепого признания. И тебе становится все хуже, ты не можешь связно мыслить. Ты оказываешься эмоционально-истощенной, пустой. Ты не чувствуешь ничего, кроме одиночества и разбитого вдребезги сердца, снова. Эта боль преследует тебя везде…в школе, на улице, в кафе, иногда даже дома. У тебя уже не осталось слез, чтобы плакать ночами напролет в подушки. Все, что ты можешь, это сидеть на подоконнике своего окна и слушать музыку, которая подходит к твоему настроению. Банально, но чаще всего помогает. Синдром разбитого сердца длится не более двух месяцев, или чуть больше, или чуть меньше. Каждый человек индивидуален, он личность. Каждому нужно время на восстановление духовных сил и морального равновесия. Люди с разбитым сердцем…были… есть… и будут всегда… Это неизбежно…
– Он принуждает вас?
Вопрос застал меня врасплох. Заставил вспомнить нашу первую встречу с Максом: изнасилование, компромат, шантажи, бытрые перепихоны в общественных туалетах…секс, любовь.
Я тряхнула головой, отгоняя не прошенные мысли.
– Нет, мы просто его любим – бросила я напоследок, вставая с кровати. Настя и Оля уже вышли в коридор, и мы с Наташей последовали их примеру.
– Никому не говорите о том, что произошло здесь сегодня – пригрозил Макс, выходя следом и держа в руках телефон. – Вы ведь не хотите, чтобы эти фото были разосланы всему вузу?
Оля побледнела, а Наташа крепко взяла ее за руку, морально поддерживая.
Девушки ушли, и я вздохнула свободно. Мы выполнили план точно в срок. Совсем скоро выпускной, а я пока не подобрала себе платье для такого случая. Не стоит откладывать приятное на потом.
Глава 17
Ура, наконец-то уже завтра наш выпускной! Уже в который раз все повторяется: выпускной, выпускной из начальной школы, выпускной в детском саду… А ведь еще предстоит выпускной вечер. И вот как-то не хочется его праздновать, ведь я помню, какой была в школе – ну как же я могла забыть? Но в то же время, и вспомнить-то особо нечего… Я помню только, как бегала по школьным коридорам, чтобы найти нужную мне учительницу, как заходила в туалет и там, в туалете, меня все время кто-то спрашивал, куда я иду. Помню, что все девочки были очень красивые в выпускном платье, а я была как всегда одета в джинсовку и коротенькую юбочку. Помню, как я не хотела идти на выпускной, потому что у меня не было платья, но меня уговорили, и я пошла… Было много народа, много подростков, много родителей. Помню, как меня поздравлял директор школы. Как в конце вечера мне вручили диплом и сказали, что я теперь закончила школу. А потом был банкет… Вот все и пролетело…
Но завтра все должно быть совершенно иначе. Ведь рядом со мной Настя и Макс – два самых дорогих для меня человека. Я улыбнулась, не сдержав эмоций. Наш парень вел нас по каким-то закоулкам с завязанными глазами, поддерживая за руки, чтобы мы не оступились. Он обещал сюрприз, который нам точно понравится. Зная Макса – это мог быть только бдсм клуб через дорогу или секс – шоп. Однако нам ничего не оставалось кроме как довериться ему и идти: любопытство перебивало все остальные чувства.
Порой спонтанные решения – самые правильные. Они появляются в голове из ниоткуда, но всё ещё куда-то ведут, и в этом определённо есть что-то необычайно загадочное. Если долго раздумывать и прикидывать, в итоге можно ничего толком не сделать – возможность будет упущена, и её не вернешь ни сожалением, ни мольбой, ни волей случая. Но количество возможностей определяется уровнем внутренней свободы, который у каждого человека свой; может, кому-то улыбается удача раз в месяц, кому-то – в год, а кому-то – единожды в жизни.
Вообще, я не была человеком, способным даже подумать о чём-то, что резко изменило бы мой круг общения, внесло какие-то мелкие корректировки в привычное течение жизни. Стабильности принимаемых мною решений можно было лишь завидовать, да восхищаться столь категоричной приверженностью выработанным принципом.
А Настя напротив не была человеком, способным на такое предложение повестись, сразу согласиться, не задумываясь об осторожностях и прочих нюансах, которые могли бы последовать за необдуманным решением. Согласно известной пословице, Настя мерила семь раз, а после резала осторожно и не всегда: только в тех случаях, когда лезвия ножниц были идеально заточены, а пальцы пребывали в абсолютной безопасности.
Но судьба – штука весьма странная и специфическая, и вполне возможно, что для каждого у неё имеется свой план; так же не исключено, что именно судьба превратила нас обеих неспособных, в очень даже готовых действовать.
– Готовы? – раздался голос Макса прямо над ухом и в этот же момент с меня сняли повязку.
Я резко зажмурилась от непривычно яркого света. Чуть осмотревшись по сторонам, я поняла, куда нас в итоге привел Макс. Это было просторное помещение, разделенное на несколько секторов в каждом из которых находились разные локации. Естественный свет – три окна (два на одной стороне зала, одно на противоположной). Подвесная система с бумажными фонами (черный, белый) и хромакей. В студии имелся компьютер для просмотра отснятого материала. Рядом с нами находилась гардеробная , с зеркалами, гладильной доской и утюгом. В качестве интерьера были представлены зеркала (большее зеркало с белой рамой и зеркало с подсветкой), высокий стул, микрофон, наушники, круглый диван – кровать в нежном стиле белого цвета, арка (с цветущими ветками орхидеи с двумя белыми фонарями под старину), на белом подиуме (свадебный интерьер), белое пианино, стена в классическом стиле с обоями черно-серебристого цвета, камин с креслами, и подвесные качели.
Моему удивлению не было предела, не сдержав эмоций, я кинулась к парню на шею и крепко обвила ее руками, целуя в щеку.
– Тут так красиво! – восторженно всплеснула руками моя подруга.
«Я думала, что она будет выражать эмоции куда более бурно, чем я».
– Это помещение сегодня наше на пять часов – прошептал Макс мне на ухо, от чего у меня по спине побежали мурашки. – У меня на вас большие планы.
Я замерла, стараясь выровнять дыхание после его недавних слов. Только Макс мог завести, сказав всего одну фразу.
– Добрый день. – Рядом с нами возникла девушка на высоких каблуках и облегающем платье цвета спелой вишни. Ее завитые утюжком волосы, как и вся внешность в целом говорили о немалых деньгах, которые она вкладывает в себя любимую. Особенно резко в глаза бросались накаченные ботоксом губы, которые были подведены ярко красной помадой.
– Фотостудия «Вишня» – это место для воплощения всех самых интересных и смелых творческих идей. Мы имеем полный спектр оборудования, разнообразный интерьер и массу приятных мелочей для осуществления интересных и необычных снимков – она вежливо улыбнулась, продемонстрировав нам ряд идеально белых ровных зубов.
«Если честно, то такие люди меня настораживают. Слишком идеальные, слишком напыщенные, слишком… Все слишком».
– Какие услуги вас интересуют? – мисс красная помада обращалась преимущественно к Максу, то ли поняв, что за все будет платить он, то ли пытаясь строить ему глазки.
– Я бы хотел ознакомиться со всем спектром услуг.
– Конечно. Минуту.
Девушка начала что-то быстро печатать по клавиатуре, пока не нашла искомое.
– Наши услуги: фотосъемка с различными образами, фотосъемка для будущих мам и пап, фотосъемка семьи, детская фотосъемка, фотосъемка с любимым питомцем,, Love-story в студии, свадебная студийная фотосъемка, модельное портфолио, рекламная фотосъемка, бизнес портрет, работа визажиста (за доп.плату), работа парикмахера (за доп.плату), подарочный сертификат, услуги фотографа: 2000 руб./час (80 – 100 фотоснимков); Плата за аренду при работе штатного фотографа не берется. Что конкретно вас интересует?
Парень многозначительно хмыкнул.
– Я заказывал у вас фотосессию в стиле ню и семейную фотосъемку.
Я заметила, как глаза моей подруги округлились.
– Да, точно. На имя Шутова Максима, верно?
Парень кивнул.
– Все готово. Проходите в зал.
С момента появления жанра ню знатоки и критики ведут дискуссии об этичности жанра. Если к живописи ни у кого претензий нет, изображать обнаженную натуру кистью и карандашом не считается чем-то неприличным, то в отношении ню фотографии мнения, как обывателей, так и экспертов, достаточно противоречивы. Нужно обладать незаурядным талантом и чистотой мыслей, чтобы почувствовать грань, разделяющую ню от эротики. Чтобы облегчить задачу, жанр ню условно разделили на эротическое и арт ню. Эротические ню фотографии не несут смысловой нагрузки, фокусируясь на красивом обнаженном теле. Нередко они становятся объектом споров и обсуждений о том, где заканчивается эротика и начинается порнография. Талантливый человек способен почувствовать эту разницу, выдавая на суд зрителей настоящие фото-шедевры.
На фотографиях в жанре арт-ню обнаженное тело показано артистично, художественно, а фото считается произведением искусства, воспевающим красоту человеческого тела. На раскрытие идеи работают все изобразительные средства – свет, цвет, форма, фактура и композиция. Художественное фото в стиле ню вызывает восхищение, удивление, затрагивает высокие чувства. Эти факты мы знали не понаслышке.
– Я повесила вашу одежду за ширмой, – консультант кивает головой в нужную сторону и слегка улыбается. Настя с лёгкой улыбкой идёт переодеваться, стараясь скрыть переполняющее её волнение, и от этого не замечает того, что в студии мы совершенно одни.
– А почему там не одна вешалка? – выходя в белом, идеально севшем по фигуре платье, я поправляю его рукава.
– В студии несколько локаций, соответственно, несколько образов. Видишь вон там люстру? С неё и начнём, – я с пониманием киваю, а после чуть озадаченно склоняю голову, готовая задать следующий вопрос, но меня опережает моя подруга:
– Когда к нам присоединится фотограф? – Макс улыбается, чуть пожимает плечами. Настя не до конца понимает такого ответа, но терпеливо ждет.
– Ты говорила, как переживаешь, и я подумал, что легче будет, если я тебя поснимаю. Я тоже занимаюсь этим, так что на качество съемки это не повлияет, а раскрыться ты сможешь больше, – осторожно проводя ладонью по ее спине, Макс легонько подталкивает Настю в сторону первой съемочной локации.
– Настя, не напрягайся. У тебя такое лицо, будто я бить тебя собрался, – Макс мягко поправляет платье на девушке, едва задевая пальцами декольте. Настя чувствует, что готова провалиться сквозь землю.
– Прости, – виновато опуская голову, она услышала щелчок объектива,
– М? – с неким удивлением возвращаясь в начальную позицию, Макс снова обращает свой взгляд к Насте.
– Красивый кадр, потому что эмоция естественная. Расслабься, забудь о том, что я с камерой, – парень просит умную колонку включить плейлист Земфиры, и это действительно хорошо отвлекает Настю от мысли о необходимости позировать.
– Мне нравятся её песни, – с яркой улыбкой говорит подруга, кружась рядом с огромной люстрой. Макс улыбается в ответ и делает ещё тысячи кадров, но сохраняет их не на жёсткий диск камеры, а в свою память. Настя слишком красива, чтобы быть настоящей, или всё дело в освещении, которое словно перемещается следом за ней.
– И мне. Сядь теперь, – коротко указывает Макс, ловя непонимающий взгляд.
– На пол? – уточняет девушка, откидывая от лица прядь волос.
– На люстру, – спокойно отвечает парень, подходя ближе, – Давай, не бойся. Я тебя подержу, – откладывая камеру, Макс кладёт руки на талию девушки, разворачивает её лицом к люстре и помогает залезть; благо, висела она невысоко, и всё обошлось почти без происшествий.
«Почти» потому что руки Макса постепенно оказались на мягких бёдрах Насти, и сдержать их от порыва двинуться дальше, было невероятно трудно. Девушка же почувствовала, как горячо и влажно стало меж её ног; отвлечься от этой мысли всё-таки пришлось, чтобы продолжить фотосессию.
– Так, немного… Кхм-кхм, немного отклонись, – едва восстановив осипший голос, Макс ловит себя на том, что руки его дрожат и отказываются подчиняться контролю; главное, чтобы снимки выходили чёткими, а с желанием трахнуть свою девушку в принципе можно пока жить.
Через какое-то время Настя отправилась переодеваться в следующий подобранный ей образ, а я заняла ее место.
– Немного приспусти бретельку от платья – посоветовал парень и сделал пару снимков.
– Хорошо, теперь повернись боком. Ага, вот так, молодец. Улыбнись. Представь, как я сейчас тебя хочу в этом чертовом коротком платье.
«Ох черт, если он не прекратит, то мне понадобится разрядка. Похоже, Макс нарочно выкупил студию и стал фотографом, чтобы не пришлось нас ни с кем делить. Но вряд ли персонал будет в восторге, если мы потрахаемся прямо тут».
Я слегка прикусила губу, от чего Макс заерзал на месте от желания.
– Все, мы закончили. Можешь идти передаваться – он кивнул на ширму, на которой что-то висело.
В этот раз комплект одежды удивил Настю куда сильнее предыдущего.
– Макс, но я же почти голая, – смущённо заявляет девушка, поправляя одежду.
– У тебя очень красивые ноги, а боди их подчеркнет. Выходи, – Парень немного удивляется, что Настя слушает его и быстро покидает своё убежище.
Наверное, Макс сейчас думает, что затея оставить нас обеих полураздетыми была для него фатальной ошибкой. Он не хочет думать; он хочет видеть, осязать, целовать и кусать, оставлять яркие пятна на коже, имеющей ровный оттенок. Настя всё ещё стоит, сохраняя предельную ровность осанки, но лишая собственные мысли трезвости.
В «прошлой» жизни бы моя подруга ни перед кем не пожелала бы предстать в таком виде, а перед Максом могла даже покрутиться и требовать комплименты. Хотя, по отвисшей челюсти Макса всё было объяснено вполне доходчиво.
Мы переходим в другую часть студии, и я с Настей располагаемся на полу. Макс смотрит, исправляет позы, меняет освещение и трогает-трогает-трогает, пока мы позволяем.
Я смотрю на парня из-под длинных ресниц помутненным взглядом, когда он ведёт по внутренней части моего бёдра по голой коже. Руки такие горячие и желанные, что мне хочется неосторожно двинуться, чтобы пальцы оказались чуть дальше, нажали чуть сильнее, почувствовали тот жар, что исходил, кажется, от всего моего тела.
Не знает, чем я думаю, когда соглашаюсь сначала снять пиджак, после опустить лямку боди, за ней и вторую. Я чувствую, как Макс явно переходит грани необходимого контакта – руки скользят вдоль шеи, к вырезу на груди, обходят её через бок, едва задевая, и спускаются к бедрам.
Как сказал парень: «Чтобы расправить некрасивые складки». Да, складки на боди из полиэстера, плотно прилегающего к телу, кажутся чем-то реальным, если речь заходит о полном погружении в моменты тактильности.
Третий этап переодеваний – вернее сказать, раздеваний – привёл к тому, что на нас с Настей было чёрного цвета кружевное бельё и накинутая сверху рубашка; на удивление, в этом образе рядом со мной Настя чувствовала себя вполне комфортно. Я тоже не жаловалась, но лучше бы было, если бы она была в том же виде и в кровати со мной и Максом.
– Что вы думаете насчёт контактной съемки? И, может, хотите что-нибудь в стиле ню? – я уже разучилась думать напрочь, а хотеть оставалось только одного: прикосновений, мгновенных и долгих, грязных и невинных, но возбуждающих до невозможного.
– Я согласна на всё. Но хотелось бы узнать, что это значит, – усаживаясь на подготовленный стул, мы терпеливо ждем, пока Макс выставит свет и установит камеру на нужном ракурсе.
– Это значит, что в кадре будете вы, наша фантазия и мои пальцы… То есть, руки, разумеется. А с ню, я так думаю, вы хорошо знакомы, – Настя лишь кивает, чтобы подтвердить данное высказывание, а после думает о том, что лучше бы пальцы Макса были не в кадре, а в ней.
Как оказалось, воображение у подруги работало более чем хорошо. Сначала она устроила руки Макса на своих плечах, переплела их в каком-то замысловатом орнаменте с собственными пальцами, а после склонилась и – в этот момент у Макса почти отказали ноги – коснулась тыльной стороны ладони губами.
– Ещё? – поднимая голову, но, не рассоединяя рук, спрашивает Настя.
– Сколько будет угодно. Я весь в твоём распоряжении, – тихо произносит Макс, чтобы севший голос вновь не выдал возбуждения, переполняющего его.
Настя перемещает парня и сама садится боком, устраивает ладонь Макса прямо на своём лице; дальше парень действует интуитивно – оставляет на подбородке большой палец и чуть оттягивает им пухлую губу.
А после, когда Настя оставит на нём языком влажный след, окончательно прекращает понимать вид существующей между ними грани. Мне многое непонятно, но отнимать время наслаждения чужой податливостью ради удовлетворения любопытства я явно не собираюсь.
А пока Настя пытается сама ответить на мелькающие в голове вопросы, Макс бесконечно касается её рук, переставляет их по ее телу, заставляя желать плавящее тепло ладоней оставить под зудящей кожей.
– Ты что-то говорил о фото в стиле ню? – я уже вряд ли помню собственное имя, не говоря уже о предложениях, сделанных десятью минутами ранее. Или сколько там прошло времени с того момента, когда руки Макса перестали сдерживать хищнические порывы? Пять минут? Двадцать? Час назад? Так или иначе, они абсолютно не ощущались. Даже тот факт, что он пока не сорвал с нас одежду, не означал, что он не завел нас и себя еще больше.
– В общем, я много видел фотографий, где девушки сами закрывают своё тело, так что будет интересно, если вы поможете друг другу.
«Помочь? Я сегодня в роли нижнего белья? К чёрту, для Кастовой я хоть коврик для ног».
Настя без рубашки и вполне довольная содеянным через какое-то время поднимается со стула, разворачивается к Максу и встаёт к нему почти вплотную. Я ловлю краткий импульс головы девушки, попытавшейся склониться в сторону притягательной и ничем не скрытой… эстетики чужого тела, да.
Макс ловит Настю за подбородок, останавливая движение. Девушка почти задыхается от близости и жара чужого тела.
– Смотри в глаза. Не ниже, – Макс делает шаг в сторону, убеждается в том, что моя подруга согласна играть по его правилам, и остаётся более, чем довольным.
– Умница. А теперь сядь, – двигая стул за девушку и чуть надавливая на её плечо, заставляет подчиниться.
Если честно, Настя вовсе и не желала сопротивляться. Если ещё честнее – она еле сдерживала тот трепет от происходящего, что лёгкими прикосновениями щекотал внутренности.
Парень стоит позади сидящей, и лёгкая дрожь пробирает всё тело девушки, когда руки касаются её плеч. Скользят вниз, по струящейся ткани платья, а Насте кажется, что оно не из шёлка вовсе, а из пламени, которым теперь объято её тело из-за прикосновений Макса.
Когда Настя чувствует влагу на своей шее, окончательно кажется, будто всё происходящее не больше её больной фантазии; но Макс целует, едва слышно причмокивает губами, цепляет ногтями застежку платья, заставляя кожу покрываться мурашками.
– Ты такая красивая, – поцелуй остаётся где-то вверху шеи, медленно съезжает вдоль позвоночника вслед за расстегивающейся молнией. Настя знает, что она красива, но слышать это от Макса приятнее, чем от кого-либо.
Руки парня спускают длинные рукава с плеч, губы ощущаются, будто на всей спине – лёгкость, невероятная и оглушающая, селится где-то в животе, заставляет ресницы полуприкрытых глаз подрагивать.
– Ты будто фарфоровая. Кожа под освещением кажется почти прозрачной, – теряясь в голубизне глаз Насти, проговаривает Макс, – Позволишь? – и девушке совершенно ясно, о чем идёт речь.
Макс нетерпеливо тянет Настю за руку, усаживая её на свои колени, пальцами сжимает талию и наконец, накрывает припухшие губы своими. У девушки кружится голова. По всему телу пробегает непонятное, но крайне приятное ощущение; ладони плотнее устраиваются на шее Насти, скользят в волосы и напрочь портят укладку.
Макс неторопливо сползает вниз, пробегается по спине, выводя пальцами простенькие узоры, и, наконец, добирается до застёжки лифчика, освобождая от него девушку.
– Мне кажется, что у тебя слишком длинное платье, будет неудобно его задирать, – когда пальцы парня, словно невзначай задевают соски, Настя вздрагивает, прикусывая губу; мягкое и бережное движение ладоней приобретает лёгкое нажатие.
– Я уверена, что ты справишься, – собирая пальцами ткань юбки, Настя почти полностью подняла ее, сама того не заметив. Она окончательно сминает ткань платья. Одна его ладонь остаётся на ее груди, другая плавно скользит по животу, и Насте кажется, что прошло уже несколько столетий.
И, разумеется, Макс стремится ускорить невероятно растянувшиеся прелюдии, от которых судороги хаотичным болевым ощущением появлялись в теле, подобно вспышкам молний.
– Насть, – единственное, что Макс все еще в состоянии сказать, вполне ясно дает понять то, что девушке делать дальше.
У Насти покалывает в кончиках пальцев, а Макс всё целует-целует-целует, стоя перед ней на коленях. Пробегает ладонями по внутренней стороне бёдер, чуть раздвигает ноги сидящей девушки, не встречая никакого сопротивления, едва заметно улыбается.
Макс плавно ведёт уже по внешней стороне бёдра, добирается до резинки белья и нетерпеливо стягивает его, отбрасывая в сторону рубашки. Настя путает пальцы в темных кудрях и умоляюще надавливает на чужой затылок. Парень проводит языком вдоль половых губ, едва надавливая, и слышит громкий стон. Легкий шлепок по бедру отзывается вибрацией внизу живота.
– Настя, ты же хорошая девочка, будь потише. Мне не хочется тебя наказывать, – мягко вводя два пальца во влагалище, Макс задаёт довольно резвый темп языком, при этом еле двигаясь внутри, и от этого контраста девушка плавится, кусает внутренние стороны щёк, сдерживая стоны, и, кажется, надвигающийся оргазм. Кончать настолько быстро казалось чем-то постыдным, но парень, видимо, не рассчитывала на иной результат.
– Я чувствую, как тебе трудно держаться. Расслабься, – совершенно бархатный тон Макса возбуждает ещё больше; настолько, что рассудок Насти, кажется, окончательно помутняется.
– Не отвлекайся, и тогда я рассла… Мхм… – приятная дрожь пробегает по всему телу прежде, чем девушка успевает договорить. Когда Настя приходит в себя, Макс уже самодовольно смотрит в её глаза, тянется за поцелуем, и на губах ощущается горчащий привкус.
Их поцелуи долгие, невероятно головокружительные, животрепещущие, сокращающие мышцы. И Настя клянётся, что ради бесконечной длительности этого ощущения она готова пойти на любые жертвы.
Мне вовсе не обидно, что про меня будто совсем забыли, просто на сегодняшний день я уже получила всего Макса в прямом и переносном значении этого слова. Тем более что наблюдать за чужими ласками не менее возбуждающе, чем испытывать их на себе.
Нюдсы – пропуск в мир откровений и фантазий, а не просто акцент на самом интимном. Отсюда и особый подход к созданию обнаженного контента. Нужно не бояться экспериментировать с позами, тренироваться и разглядывать себя.
Во время поцелуев Макс резким движением сдернул с Насти всю оставшуюся одежду, после чего вернулся на место, взял фотоаппарат в руки и жестом приказал сделать мне то же самое. Я послушно скинула со своих плеч легкую накидку, которая составляла весь мой образ и обратилась вся во внимание. По горящему взгляду парня было понятно, что он задумал что-то интересное и скорее всего провокационное.
– Обе сядьте на пол – скомандовал он и переместился с камерой в центр студии.
Щелчок. И вот уже несколько фото готовы. Макс довольно облизнулся, окидывая нас взглядом.
– Женьк, ласкай Настину грудь и поработай пальчиками. Настя, разведи ноги пошире. Давайте – давайте, в темпе. Получится шикарный кадр.
Моя подруга неуверенно раздвинула передо мной ноги, а я уселась перед ней на колени. Макс отдавал команды, куда положить руку, каким образом лучше всего ласкать грудь, прикусывать ли соски, или стимуляции клитора будет достаточно.
Настя была очень отзывчивой на мои прикосновения. Ее лицо выражало полный восторг и ощущение расслабленности. Рот чуть приоткрылся, глаза чуть закатывались.
– Снято. – Парень поставил фотокамеру обратно на штатив. – Теперь поменяйтесь. – Настя, сделай Жене куни.
Словно послушные игрушки в руках кукловода мы с радостью выполняли любой отданный нам приказ. В порыве страсти я пару раз приближала голову подруги практически вплотную к своей промежности, заставляя ее лизать быстрее.
Нашему парню были нужны живые снимки, с передаваемыми эмоциями. А лучший способ достичь такого эффекта – это заставить или предложить фотографирующимся довести друг друга до оргазма.
Наверное, нет ни одного человека, который хоть раз в жизни не представлял бы себя в качестве одного из действующих лиц порнофильма или не мечтал бы о своих фотографиях в несколько пикантном виде. Конечно, против этого сразу восстает здравый смысл: с современным развитым интернетом сохранить в тайне компрометирующую информацию стало очень сложно. Да и мало ли кто и когда найдет эти снимки и записи! Стыдно, страшно, себе дороже… Но все равно хочется! Можно ли устроить эротическую фотосессию так, чтобы не было потом мучительно больно? Конечно, можно и даже нужно. Мало того, что это очень интересный и захватывающий опыт – почувствовать себя настоящей звездой, секс-символом, так еще и такая память на всю жизнь! На пенсии будет так славно рассматривать себя, и предаваться сладким воспоминаниям. Возможно, под большим секретом, можно будет показать самые безобидные фотографии внукам, чтобы гордились.
