Лина Мур
Последнее обещание плюща
– Ой, это уже есть. Так что не беспокойся, – равнодушно пожимает плечами она.
– Что? Их нужно немедленно…
– Господи, Айви, я шучу. Я не успела помыть посуду, пока готовила обед, ужин и пироги для тебя. Тереза на дежурстве. Она работает два дня через два, потом отсыпается ещё сутки, так что у неё времени не остаётся на готовку. Я ухаживаю за ними обоими в силу своих возможностей, потому что мой салон работает с десяти утра до восьми вечера, и я сама за всем слежу. Я стригу, делаю маникюр и педикюр, поэтому у меня всё расписано на месяц вперёд, а сегодня я взяла отгул. Что касается чашек, то Пэн всегда пьёт три чашки кофе с утра и из разных кружек. Думаю, он создаёт видимость, что рядом с ним вся его семья. Знаешь, психологическая травма и тому подобное. В общем, мы не грязнули, клянусь. А шкафчик я сломала. Дёрнула, так как торопилась. Пэн починит вечером. Он на все руки мастер. Расслабься, правда, ты слишком напряжена, – девушка приобнимает меня за плечи, и я облегчённо вздыхаю.
– Слава Богу. А мебель? Почему здесь так много странной мебели? Как будто её собирали по всем уголкам Америки? – Интересуюсь я.
– Ох… когда вы с отцом уехали, это сильно ударило по психике Пэна. Он перестал видеть цвета. Он отвечал, что всё стало серым. И Терезе пришлось выкрасить мебель в самые яркие цвета, чтобы помочь ему. Она покупала по этой же причине такие диваны и кресла. Пэну было очень сложно без вас, а Тереза думала, что всё дело в цвете. Нет, не цвет был важен, а семья. Но сейчас он точно видит все цвета, хотя я… иногда специально крашу волосы в разные цветные пряди, чтобы… проверить. Боюсь, что у него снова будет подобный приступ, а это лишит его работы, которую он любит. Вот так, – Сью-Сью приподнимает немного плечи и опускает их.
Господи, бедный брат. Теперь мне его жаль, ведь мы с ним стали марионетками родителей и их страхов. Я всё больше и больше проникаюсь своим братом, а вот матерью… у меня к ней отторжение. Эмоциональное. Они с отцом разрушили нашу жизни. Они сделали нас неполноценными. И если с отцом я жила много лет, и попросту не могу его презирать, но незнакомую женщину, которая меня родила, могу. Да, я предвзята. Ничего не могу с собой поделать.
Сью-Сью показывает мне небольшую ванную комнату, где сразу видно, что все вещи там принадлежат женщине. Довольно скупой женщине. Она моется обычным мылом, зубы чистит каким-то порошком и у неё нет зубной щётки. Даже ящиков для полотенец. Они просто лежат стопкой на стуле в углу. Знать, что сюда сотню раз входила мама, прикасалась к этим вещам и пользовалась ими, пока я плакала и звала её по ночам, а она мылась, находилась на смене или гладила по волосам брата, больно. Очень больно. Не знаю, как мне с ней встретиться. Я не уверена, что когда-нибудь захочу выслушать её. Брат другой. Он тоже жертва обстоятельств, как и я. И по его глазам, движениям и нервозности я видела, что он испытывает неловкость и в то же время из кожи вон лезет, чтобы мне понравиться. Он мне уже нравится.
Глава 4
Сажусь на кровати, обмотавшись застиранным серым полотенцем и провожу ладонью по покрывалу. Оглядываю каракули на обоях. Становится так жалко себя. Очень жалко. Но я справлюсь. Душ помог мне смять пыль и пот, а сейчас я собираюсь прятаться. Долго прятаться в этой комнате…
– Айви? Могу войти? – Дёргаюсь от стука в комнату.
– Хм, я ещё не одета…
Но Сью-Сью всё равно, она уже распахивает дверь и улыбается. Охая, сильнее хватаюсь за край полотенца.
– Я же голая! – Возмущённо повышаю голос.
– Да, брось. Мы обе девочки. Вряд ли у тебя есть что-то, чего нет у меня, – равнодушно пожимает плечами. Какого чёрта?
– Я хотела спросить, ты будешь обедать? У меня всё готово. Я бы хотела покормить тебя, а потом мне нужно съездить в салон, чтобы проверить автоответчик и перезвонить клиентам. Они впадают в истерику, если что-то не работает хотя бы день или выбивается из привычной колеи. Такие нудные, – добавляет она и кривит нос.
– Не беспокойся. Я не голодна. Можешь ехать, со мной всё будет хорошо. Мне двадцать пять, и я справлюсь, – заверяю её.
– Уверена? Я обещала Пэну, что позабочусь о тебе…
– Абсолютно.
– Тогда супер. Я вернусь через пару часов, и мы чем-нибудь займёмся. Не скучай, – девушка подскакивает ко мне и, поцеловав в щеку, со смехом выскакивает из комнаты.
Они, видимо, забыли о приличиях. Они другие. У них свои правила, своя жизнь, а я на них смотрю, как на мошек, приставших ко мне. Я веду себя, как стерва.
Переодеваюсь в новую рубашку с коротким рукавом и шорты, выхожу из комнаты и останавливаюсь, разглядывая двери. Это комнаты брата и матери. Я не хочу туда входить. Не хочу.
Спустившись вниз, игнорирую рамки с фотографиями, потому что они причиняют мне боль. Разочарованно смотрю на гору посуды и качаю головой. А как же убрать за собой?
Принимаюсь прибираться на кухне, чтобы быть немного занятой. Здесь такой беспорядок. Столько старых кастрюль, крышек, покрытых приличным слоем жира и грязи. Почему нельзя быть немного аккуратнее? Отвратительно. Вооружившись химией, оттираю всё, пока кухня не начинает блестеть, а я без сил.
Живот урчит от голода, уже прошло больше двух часов. Видимо, Сью-Сью не торопится возвращаться, да и зачем? Я чужая. Нам явно некомфортно друг с другом, а поддерживать нелепые разговоры я не люблю. Ненавижу, на самом деле.
Перекусив кусочком пирога со шпинатом и сыром, поднимаюсь на второй этаж и падаю на кровать. Она издаёт неприятный скрип, обещая сломаться от моего взрослого веса. Да и ноги свисают. Эта кровать явно не предназначена для нормального человека, которому больше не пять и даже не двенадцать лет. Чёрт. Но я настолько устала, что у меня закрываются глаза, и я проваливаюсь в сон.
Резкий удар заставляет меня подскочить и с грохотом рухнуть на что-то твёрдое всем телом. Скуля, потираю локти и лоб, сонно понимая, что я лежу на полу. Господи, это так больно. Я никогда не падала с кровати, но это со мной и произошло. Очередной раскат грома вызывает дрожь во всём теле. Вскидываю голову, непонимающе оглядываясь. Так воняет хлоркой, просто ужасно. Вокруг меня темнота, не считая молнии, разрезавшей светом детскую комнату, и я вспоминаю, что приехала в «Санни-Хиллс» с миссией. Только вот сейчас мне просто хочется спать. Забираюсь обратно на кровать и пытаюсь улечься, но это попросту теперь невозможно.
Зевая, достаю мобильный и вижу, что только начало десятого. Выглядываю в окно и вижу затянувшееся небо тучами, среди которых сверкает молния и всё сотрясается от ужасающего грома. Такие низкие облака. В большом городе непогода проходит куда проще, чем здесь.
Спустившись вниз, замечаю, что никого нет и нахожу выключатель на стене. Щёлкаю светом и шлёпаю босыми ногами к холодильнику. Жутко хочу есть. У меня такое бывает. На нервной почве все нормальные люди худеют, а я ем, как будто меня морили голодом. Достаю крылышки, воняющие обилием масла и специй, пирог и бутылку пива. Никто не будет против, кроме моего желудка. Не знаю, что с ним будет завтра, но сейчас я слишком голодна, чтобы думать об этом.
Облизывая пальцы и делая заметку в голове сказать Сью-Сью, что крылышки явно не её стихия, по дому проносится трель звонка. Вздрагиваю и выпрямляюсь. Это телефон. Старый телефон. Вытираю пальцы о салфетку и иду на звук. Конечно же, телефон располагается в коридоре у двери под слоем хлама, который я разбираю, точнее, просто сбрасываю на пол. Не знаю, можно ли мне отвечать, но а вдруг это папа? Вдруг что-то случилось, и он потерял свой мобильный? Такое тоже бывало.
Хватаю трубку и прикладываю к уху.
– Да. Я вас слушаю, – медленно произношу я.
– Айви! – Кривлюсь от крика Сью-Сью.
– Я сейчас оглохну, – шепчу я.
– Чёрт, прости. Я просто плохо слышу тебя из-за ветра. Мне звонил Пэн… – её голос прерывается от неполадок на линии.
– Алло, Сью-Сью? Я тебя не слышу…
– Я не могу приехать. Застряла у родителей… у нас ливень… до города дойдёт через… Пэн просил привезти ему… они лежат в гостиной на диване… забыл…
– Что? Ничего не понимаю, – хмурюсь я.
– Дом на холме… документы, Айви… сейчас… дождь ещё не начался… забыл Пэн. Дом Уиллеров. Ты сможешь?
– Эм, я практически ничего не слышала…
– Принеси ему их, пожалуйста, – её теперь слышно лучше.
– Документы?
– Да-да. Пэн не знает, что я у родителей. Я не планировала оставаться, но у нас дождь начался раньше. Он заезжал домой, чтобы поужинать и, видимо, забыл папку. Там какая-то проверка в доме, трубы прорвало или что-то подобное, и они ждали представителей семьи Уиллеров. Ему срочно нужны эти документы. Выручишь?
– Ладно. Без проблем. А куда идти? Дождь вот-вот начнётся, – хмуро бросаю взгляд на гостиную, озарившуюся светом от молнии.
– У тебя есть ещё минимум час. От нас идёт дождь к вам долго. Ветер может измениться, но это ерунда. Пэну нужны документы прямо сейчас. Он постоянно что-то забывает дома, а мне приходится привозить это. До дома Уиллеров минут пятнадцать от тебя пешком. Ты увидишь его сразу же. Он на холме. Тебе нужно выйти из дома, свернуть налево и идти всегда прямо. Там и увидишь. Сделаешь это для брата, Айви?
– Да… да, – глубоко вздыхаю я. Как будто выбор есть. Я не люблю выходить из дома в дождь. Да кто любит?
– Спасибо, Айви. Завтра с меня причёска и маникюр. Целую-целую, – Сью-Сью кладёт трубку, а я с кислой физиономией цокаю.
Нет, я не ленивая, но… ощущение, что они все взялись за меня в ранние сроки, чтобы я привыкла жить здесь и помогать. Как будто хотят меня приучить к их жизни.
Делать всё равно нечего, поэтому я обуваю кеды и нахожу папку с документами. Выхожу за дверь и не знаю, нужно ли запирать её. Наверное, нет. Пэнзи не открывал её ключами, да и их у меня нет. Я быстро схожу туда и обратно, чтобы прибрать за собой. Я всё бросила на столе. Еду и косточки от крылышек. Чёрт… я уже превращаюсь в них. Отвратительно.
Открываю папку с и пробегаюсь взглядом по корявому почерку брата, как предполагаю. Это протокол осмотра дома сегодня в семь часов вечера и там случилось что-то с трубами, отчего осела земля. Помимо этого, на чердаке сломался бойлер из-за старости. Какая нуднятина.
Закрываю папку и иду по дороге, ощущая аромат приближающегося дождя и невероятную влажность из-за него. Ночью здесь безопасно. Нет машин, нет людей, нет ни души, кроме меня, то поднимающейся, то спускающейся по извилистой дороге, ведущей к дому. Я вижу его впереди, но пока это маленькая точка.
Гром над головой не предвещает ничего хорошего, и я иду быстрее, различая впереди тяжёлые чугунные ворота, поржавевшие от старости. Небольшая калитка у главное дороги, ведущей к дому, открыта и я чуть ли не забегаю туда. Меня словно в спину ветер толкает. Чёрт. Сила стихии набирает только обороты. Волосы лезут в глаза из неприятного душного ветра. Держу крепче папку и как будто борюсь против ветра, не позволяющего даже приблизиться к дому. Наконец-то, добираюсь до сухого и заросшего зелёным мхом фонтана, а затем меня чуть с ног не сносит ветром. Хватаюсь за стену, но в моих руках чёртов плющ, и я отрываю кусок, удерживая равновесие.
– Ты уж прости, друг мой, но я не специально, – бубню я, отряхивая руки от травы.
Поднимаю голову и охаю от невероятной красоты широких арок на втором этаже и балконов. Весь дом скрыт под плющом, но иногда угадывается белая краска, к сожалению, уже потрескавшаяся. В ночи, да и в такую погоду, очень сложно разглядеть особняк, света здесь тоже нет. Даже уличного. Оглядываюсь назад, чтобы увидеть хотя бы машину брата, но ничего нет. Абсолютно ничего и никого. Сью-Сью же не могла так жестоко пошутить, правда?
Кусая губу и смотря себе под ноги, делаю шаг вперёд, как ощущаю кожей, что уже не одна. Ветер резко стихает, и я вскидываю голову. Взвизгиваю и подпрыгиваю на месте от неизвестно откуда взявшегося здесь человека.
– Господи, ты так меня напугал. Боже мой… – нервно смеюсь и быстро вхожу под козырёк. Мужчина стоит недалеко от двери. Я не могу хорошо рассмотреть его, но он высокий и молодой. Не старик. На нём белая сорочка с закатанными рукавами и классические брюки. Он не двигается, а мне становится жутко.
– Хм, добрый вечер. Я ищу Пэнзи. Он офицер полиции или шериф, пока ещё не разобралась с его должностью. Он должен быть здесь, в этом доме. Доме Уиллеров. Ты не видел его? Меня попросили принести документы, точнее, отчёт о трубах, которые он забыл дома, – стараясь быть вежливой, улыбаюсь и ожидающе смотрю на мужчину в тени. Он не отвечает мне. Потрясающее гостеприимство.
– Ладно. Здесь, вообще, есть кто-то из полиции? Я не заметила машин и… чёрт, надеюсь, что это не подстава. Я только приехала в город и не собиралась проникать незаконно на чужую территорию. Вообще, я спала, пока меня не разбудил гром. Потом позвонила Сью-Сью и попросила принести документы, которые забыл Пэнзи. Пэнзи Бранч, тебе знакомо это имя? – Делаю ещё одну попытку. Неожиданно мужчина дёргается и делает пару шагов ко мне. Он выходит на скудный естественный свет и его прищуренный, недоверчивый взгляд буравит моё лицо. Его руки сложены на груди, словно я помешала ему или меня подставили. Чёрт… до меня доходит, что Сью-Сью так решила меня взбодрить! Нет, я не против шуток, но не ночью, не в грозу, не тогда, когда вот-вот ливанёт дождь!
– Вот же стерва. Решила мне отомстить за то, что я назвала её грязнулей. Зараза. И на ней женится Пэнзи. Потрясающе, – зло бубню я, яростно смахивая пряди волос, вновь от ветра лезущие в глаза.
– Они уехали. – Мои руки замирают от спокойного, мягкого и глубокого мужского голоса. Поднимаю взгляд на мужчину.
– Ох… то есть они были здесь? – Тихо уточняю я. Он больше не щурится, а смотрит на меня открытым взглядом, а его руки теперь в карманах брюк. Даже слабая улыбка появляется на его идеальных губах. Чёрт, этот парень красавчик. Никогда не было у меня особых предпочтений. Но этот мужчина и, правда, молод, чуть старше меня или возрастом, как Пэнзи. Он похож на городского. На его запястье дорогие часы, отливающие настоящей платиной. Вычищенные туфли и лицо… очень красивое, а взгляд глубокий, изучающий меня и притягивающий.
Его губы начинают двигаться, и я замечаю щетину на его лице. Не тёмную, а светлую. Значит, у него тёмно-русые волосы, в темноте не видно. И должны быть светлые глаза или карие, или зелёные, как плющ.
О боже, он что-то мне говорит, а я воображаю себе глупости. Докатилась.
– Прости, повтори, а то я немного… хм, заснула. Такое бывает со мной. Дальняя дорога и все дела.
Господи, да хватит уже вести себя, как дура. И волосы бы стоило тоже оставить в покое.
Мужчина опускает немного голову и смеётся.
– Я говорил, что они были здесь. Устроили погром и уехали. Вернутся завтра утром, чтобы всё доделать. Пробки вышибло, – произносит незнакомец.
– Мда, значит, я опоздала, но я не видела, чтобы машины ехали мимо меня. Странно…
– Здесь два въезда. Ты прошла через центральный. Не члены семьи или их представители обычно входят через задний. Центральные ворота и калитка заедают зачастую, поэтому быстрее въехать и войти в дом можно через задний вход. До города тоже расстояние сокращается на добрую милю. Этим входом давно никто не пользуется. – Он указывает головой в сторону, но мне вряд ли поможет эта информация. Хотя…
– А меня отправили по долгой дороге. Прекрасно, – недовольно цокаю и качаю головой.
– Ты только сегодня приехала? – Уточняет он.
– Да.
– Поэтому тебя и отправили по долгой дороге. Она открытая, то есть по ней идти легче и сложно потеряться. А ту дорогу знают хорошо местные. Предполагаю тот, кто тебя отправил, боялся, чтобы ты не заблудилась.
– Оу, – приподнимаю брови и улыбаюсь. – Твоё объяснение мне нравится куда больше, чем моё в голове. Просто Сью-Сью странная. У неё розовая прядь, ковбойские сапоги и одежда старлетки из порно, и она перевернула вверх дном кухню, а потом смылась. Она легкомысленная. Не понимаю, что в ней нашёл Пэнзи. В общем, мне показалось, что она решила мне отомстить. Я ненавижу грязь. А там… господи, ты бы видел, гора чёртовой посуды в раковине. Гора, я не шучу. Вся посуда в жиру. Не понимаю, как так жить можно. Это же не гигиенично. Я ненавижу, когда грязно. Любой уважающий себя взрослый человек будет следить за чистотой, а не покупать странные пёстрые диваны и развешивать ловцы снов вместо того, чтобы привести в порядок то, что уже есть.
Ловлю озадаченный взгляд собеседника и прикусываю язык.
– Вот чёрт. Не знаю, зачем я говорю тебе всё это. Ты, наверное, считаешь меня сумасшедшей или одной из тех, кто свихнулся на чистоте. Нет… нет, клянусь, я нормальная. Я просто… – провожу ладонью по лбу. Испортила впечатление. Молодец. Ещё бы начала рассказывать о том, как чистить картошку или что-то в этом духе.
– Я тоже предпочитаю чистоту, – говорит он. Надежда появляется в груди, и я смущённо улыбаюсь. Спасибо, что не высмеял, это уже хороший знак. Обычно, мужчинам плевать на женские разговоры, да я и неболтлива. Совсем неболтлива, но, видимо, не с ним. Сейчас мне хочется не закрывать рта, только бы он не переставал рассматривать меня и улыбаться той самой улыбкой, которая заставила бы краснеть даже старушек.
– Хм… в общем, я, наверное, пойду. Раз мы разминулись с Пэнзи, то я не хочу попасть под дождь, – мямлю я, отступая назад.
– Какого цвета твои глаза? – Неожиданно спрашивает он.
– Что? – Недоумённо поднимаю брови.
– Глаза. Какой у них цвет? – Повторяет он. Серьёзно, что ли?
– Зелёный, но не такой, как у плюща, а такой, как у болота. Грязного болота. Не чисто зелёные, с каким-то дерьмом… о, боже мой, мне пора идти. Забудь всё, что я здесь наговорила. Не запоминай. Паршивый день и я не понимаю, что говорю. Пока, – скулю я. Глаза с дерьмом? Правда? Господи! Ну куда ещё большей дурой надо было себя выставить?
Мне двадцать пять лет, а веду себя, как школьница. Тупая школьница.
Делаю пару шагов, сгорая от стыда из-за своих слов, как слышу за спиной:
– С возвращением, малышка.
Замираю в шоке и оборачиваюсь, но мужчины уже нет. Он ушёл, а его слова звучат в моей голове.
Какого чёрта?
Над головой снова проносится молния, и я срываюсь на бег к воротам. Что это было? Откуда он знает, что я вернулась, а не приехала первый раз? И «малышка»? Какая гадость. Фу. Ненавижу все эти уменьшительно-ласкательные обращения: зайчики, котики, детки, креветочки. Всё очарование от внешности мужчины сразу же перечёркивается этой безобразной «малышкой». Ну почему так не справедливо? Вроде бы всё при нём, а испортил впечатление одним словом. Хотя я тоже хороша. Глаза с дерьмом? Правда? Боже, теперь я сильнее хочу сбежать из этого города. Не дай бог, я встречу его среди знакомых брата, я же со стыда умру на месте. Глаза с цветом дерьма. Просто потрясающее красноречие. А я же умная, эрудированная женщина.
Бреду по дороге обратно и вижу фары машины, едущей прямо на меня. Отскакиваю к обочине. Автомобиль резко разворачивается и из него вылетает брат.
– Господи, сестрёнка! Я чуть с ума не сошёл! Ты где была? – Размахивая руками, он кричит и подходит ко мне.
– Я…
– Не делай так больше никогда. Я вернулся домой, понял, что ты проснулась, а тебя нет. Я уже готов был патрульные машины послать искать тебя. Никогда так не делай, – он хватает меня за плечи и прижимает к себе.
– Не хочу тебя снова потерять. Да и, вообще, какого чёрта ты здесь? Сейчас дождь начнётся! Ты понимаешь, что это опасно? Ты замёрзнешь и заболеешь! Ты…
– Эй, успокойся, – перебиваю его, отталкиваю и отхожу в сторону. Поднимаю папку в воздух.
– Мне Сью-Сью позвонила и попросила отнести тебе это. Ты забыл, – добавляю я. Брат открывает рот, чтобы возмутиться, а потом закрывает его, устало вздыхая.
– Чёрт. Об этом я тоже забыл.
– У тебя проблемы с памятью? – Хмурюсь я.
– Нет, когда меня не отвлекают чем-то, то всё в порядке. Я выскочил из дома и забыл папку, а Сью-Сью второй раз дозвониться не смог. Решил, что она не прослушала моё сообщение, вернулся домой, а тебя нет. Прости, я просто испугался. Ты только приехала, и я уже потерял тебя здесь. Поехали домой, – Пэнзи подталкивает меня к машине.
– Я взрослая девочка. Тебе не нужно нестись спасать меня. Тем более город маленький, я бы точно не потерялась, – замечаю я.
– Я твой старший брат. Я буду за тебя волноваться. Меня лишили этого на двадцать лет, – резко бросает он и садится в машину. Вау, у него такой же паршивый характер, как у меня. Это вызывает улыбку.
Мы в молчании доезжаем до дома. Дождь так и не начинается, когда мы входим в дом, и я вспоминаю, что не прибрала за собой. Но на столе ничего нет. Всё убрано.
– Прости, что я бросила еду. Я сорвалась с места, что отнести тебе папку, и забыла, – тихо говорю я.
– Это такая глупость, Айви, – брат улыбается мне и включает чайник. – Я прибираю в этом доме последние лет пятнадцать, поэтому мне не сложно. Только я очень удивлён, что Сью-Сью вычистила всё. На неё это не похоже. Она…
– Это была я, – вставляю я. Ещё чего. Не отдам свои заслуги.
– Ты?
– Ага. Я люблю чистоту.
– Я тоже, но сложно её поддерживать, когда ты работаешь семь дней в неделю и сам редко появляешься дома. А мама… она уже в возрасте и пропадает в больнице зачастую. Поэтому я немного запустил хозяйство. Хотел взять отпуск перед твоим приездом, но не получилось, потому что я один, а дел много. Не могу их передать штатным сотрудникам. В общем, я пытаюсь, – брат проводит ладонью по ёжику волос.
– Ты молодец, но ты меня прости, твоя невеста… она немного взбалмошная, – кривлюсь я, опускаясь на стул за столом.
– Да, она очень жизнерадостная и весёлая. Полная моя противоположность. Она помогла мне справиться с одиночеством, всегда привносит краски в мой мир, и я не знаю, что бы без неё делал. Она изменила меня, – с мягкой улыбкой признаётся брат.
– Ты её любишь?
– Зачем тогда я женюсь на ней?
– Не знаю. Правда, не знаю. Она явно не домоседка и не будет ждать тебя с горячим ужином по вечерам, – пожимаю плечами.
– Она тебе не нравится? – Печально спрашивает Пэнзи.
– Ох… нет… нет… ты меня не так понял. Она твой выбор, не мой. И если тебе с ней хорошо, то это прекрасно для тебя. Я не знаю Сью-Сью, чтобы она мне нравилась или нет. Она… необычная. Надеюсь, что когда я узнаю её ближе, то пойму то, что видишь ты в ней. Хотя она добрая, но в её голове многое не задерживается. Она не умеет концентрироваться.
– Ты права. В нашей паре я якорь, а она мой корабль. Но ты её полюбишь. Сью очень дружелюбная девушка. Она искренняя и честная.
– Вы давно вместе?
– Нет, тройку лет мы официально вместе, хотя знали друг друга с детства.
– Тогда почему вы начали встречаться? Вспыхнули чувства? – Скептически интересуюсь я.
– Я был сильно занят своими мыслями в школьные годы, своими проблемами и тем, что отца и тебя нет рядом. Потом как-то перестал что-то чувствовать. Брошенный и одинокий. Маму заставлять нервничать не хотел, поэтому делал вид, что всё хорошо. Так и тянусь долгие дни. Они шли и шли, а я двигался машинально. Потом меня пригласили на вечеринку, и я решил пойти туда. В баре с другой компанией была Сью, и мы играли в дартс. Соревновались. Когда вечер закончился, то начался дождь, и я заметил её, идущую под ним. Предложил подвезти, но она не захотела. Отчитала меня, что я легкомысленный придурок, который считает, что она доступная девушка, раз была в баре. У нас завязался спор, а дальше… дальше мы стали чаще видеться, пересекаться и я почувствовал себя другим. Счастливым. Я узнал, какое это счастье быть любимым. Сделал ей предложение, но она отказа мне три раза. Её отец мэр города, она его единственная дочь, но у них сложные отношения… в общем, я настоял на своём и пообещал ей, что никогда не дам её в обиду.
Значит, я была права, у Сью-Сью есть проблемы с родителями.
– Её отец не поддержал идею Сью открыть салон красоты вместо того, чтобы уехать учиться в большой город и получить хорошее образование, а потом работать с ним. Она ушла из дома и всё же сделала так, как хотела. Она очень упрямая. Её родители до сих пор не одобряют того, что она делает, как и меня, думаю. Они очень холодны со мной, но нас это не волнует. Сью сама зарабатывает себе на жизнь, а я хочу оберегать её от боли. После свадьбы она переедет ко мне, но мы постоянно ругаемся, когда обсуждаем это. У неё есть квартира над салоном красоты, и она хочет быть ближе к своему детищу, чтобы не терять времени. Свои сложности, – улыбается брат.
– А ты не думаешь, что она согласилась выйти за тебя замуж, чтобы снова доказать родителям, что они не имеют права ей приказывать? – Медленно спрашиваю я.
– Нет, что ты, Айви. Сью не такая. Она любит меня, я это знаю.
– Но как ты можешь знать наверняка? Я тоже когда-то считала, что мама меня любит, но она ни разу меня не навестила, – сухо замечаю я.
– Айви, это другое. У мамы были причины, и она тебя любит. Ты её дочь. Она тебе всё объяснит, вы поговорите и…
– Закроем тему. Не хочу портить себе и тебе настроение. Пойду спать, – резко перебиваю его и встаю со стула. Кладу папку на стол и направляюсь вон из кухни.
– Айви, дай ей шанс тоже, – летит в спину.
Передёргиваю плечами и поднимаюсь к себе. Как легко сказать «дай шанс». Этих шансов у неё было полно. Двадцать лет шансов. Двадцать! Она испортила мою жизнь. Превратила брата в робота, и он на свою голову нашёл взбалмошную девицу, которая точно не любит его. Конечно, дать шанс, это так просто.
Фыркнув от своих мыслей, вхожу к себе и сажусь на кровать. В памяти всплывает незнакомец, и я непроизвольно улыбаюсь, но тут же обрываю себя. Нет. Никаких мужчин в этом городе. Конечно, он отличается от них, он говорит иначе, интеллигентно, у него нет присущего местным акцента, он даже не вызвал бригаду из психиатрической больницы, чтобы меня забрали. Даже его эта «малышка» уже не портит впечатление. Сейчас точно не портит. Но всё равно никаких мужчин. Я уеду в ближайшее время. Уеду отсюда.
