Лина Коваль
Неверная жена
Глава 13. Мот
Фак ин щит. Как сказал бы Гарри, мой английский тренер по танцам.
По-русски гораздо проще. Грёбаное дерьмо.
Мрачно провожаю серый мерс Королевы и щелкаю сигнализацией своего новенького «Джипа Вранглера».
Дурацкая вышла шутка с цветом.
Эта машина – подарок отца на моё триумфальное возвращение в родные пенаты. Я не хотел и не просил. И возвращаться сюда я НЕ ХО-ТЕ-Л. Но с детства для моего отца это самый мало волнующий факт во вселенной. Мои желания. Вертел он их долго и качественно.
Сажусь в машину и тут же набираю Лику.
– Мо-о-от, – тут же тянет она.
– Да, Лик?
– Ты долго?
– Нет, сегодня не приеду, – говорю, положив голову на спинку сидения.
– Почему? – настороженно спрашивает.
Представляю, как закусывает нижнюю губу и заворожённо ждёт ответ. Если бы я мог складывать слова в строки, я бы написал огромный опус для всех девушек мира о том, что мужику всегда интересно только то, что выпрыгивает из рук. Как лягушка. Ты к ней. Она от тебя.
Это заводит.
А вот эти «Почему?» они такие же сексуальные, как парни, танцующие на каблуках. Смотрится жалко и мерзко.
– Выспаться хочу. Давай потом, малышка.
– Блин, я пиццу погрела, – расстроенно отвечает.
Хозяюшка моя, блин.
– Твоя любимая из «Санчес», – называет лучший в этом городе ресторан.
Естественно. Сама она не готовит, чтобы не есть. Фигура у неё что надо, но она и пашет на неё ежеминутно. Ничего лишнего. Тем более пицца.
– Спасибо, – мягко благодарю. – Давай завтра. Я позвоню.
– Жалко. Завтра, кстати, у нас семейный ужин. Мы вас ждём.
– Круто, – восклицаю уныло.
– Тогда до вечера? – с надеждой спрашивает.
– Спокойной ночи, Лика.
Откидываю айфон на панель и смотрю в салонный потолок. Ладно хоть он не жёлтый. Иначе я бы уехал в дурку раньше, чем отец выдал меня "замуж". Как юную двадцатипятилетнюю девственницу.
Надо как-то продлить этот цирк со сватовством, как можно дольше. Растянуть. Я одновременно не хочу этого и с ужасом думаю о том, что именно должно произойти, чтобы все закончилось.
Моя жизнь сейчас такая же безнадёжная, как и причина, по которой я сижу именно в этой точке планеты. Каждый раз, думая об этом мне приходится стискивать зубы до боли, потому что слезы – это не то, чем может похвастаться мужчина. Я в тисках. Вдохновения нет даже на то, чтобы заняться как следует собственной школой танцев. Которая, кстати, тоже является отцовским подарком.
Он очень щедрый. Когда это в его интересах.
Выезжаю с парковки и еду в сторону дома. Но потом резко ухожу вправо по проспекту и встаю в пробку. Барабаню по рулю в такт музыке, нога по привычке синхронно отбивает ритм.
Вика.
Такая она занятная.
Виктория.
Красивая. Просто глаз не оторвать. И в отличие от Лики, просто королева лягушачьего царства. Постоянно ускользает. Но я все равно дотянусь. Я настырный.
Пока не понял зачем мне это. Особенно сейчас. Последние полгода жил вообще без интереса. Обрушившиеся в прошлом ноябре новости выбили из колеи и разделили жизнь на до и после. Все это время двигаюсь на автопилоте. По инерции встаю, по инерции танцую эту жизнь.
Там в зале, когда поцеловал королеву, снова что-то почувствовал. Не такая как все она. Поначалу думал мордашка симпатичная, фигура спортивная. На парковке, когда мы с Ликой попались, смотрела своими глазищами на меня доверчиво, с таким бесхитростным естественным природным желанием, что я кончил за две минуты. Лика офигела. Подумала, что по ней соскучился. Наивная.
В прошлую субботу в зале, когда танцевать с ней пытался, охренел сам от себя. Я живой, оказывается. Не все клетки, отвечающие за выработку гормона счастья, умерли.
Она замужем.
Но это меня не останавливает. Её муж конченный дебил. Потому что он её не трахает. Во всяком случае делает это максимально некачественно. Это факт. Такой же как-то, что цвет моего джипа – цыплячий.
Она вся… зажатая что ли. Снаружи вечно раздражённая холодная принцесса, а внутри огонь, который надо добывать. Но то, что он там есть чувствуется сразу. Всеми частями тела его ощущаю.
Наконец-то доезжаю до недоофиса, в котором в последние месяцы днями и ночами зависает мой друг детства – Кирилл Авдеев. Оставляю тачку на дороге и иду по узкому проходу, состоящему не то из гаражей, не то из каких-то списанных контейнеров. Без стука захожу в помещение.
– Же-е-е-сть, чем так воняет? – морщусь и зажимаю нос.
Киря пожимает плечами и снова утыкается в бумаги, лежащие на столе. Темные волосы взъерошены.
– Наверное, крыса сдохла где-нибудь в обшивке.
– Как ты тут сидишь весь день? – прохожу к окну и открываю его настежь.
– Привык.
– Как успехи? – спрашиваю, размещаясь в кресле и стараясь на всякий случай не касаться его не прикрытыми тканью участками тела.
– Работаю. Кофе налей, а?
Покидаю кресло и иду включать чайник, расположенный на импровизированной кухне. Это здание Киря выкупил у администрации города по охренеть какой дешёвой цене. В планах сделать крутой ремонт и сдавать помещения под офисы.
Оглядываюсь по сторонам и пока не понимаю, что тут может выйти стоящего. Район неплохой, но работы умотаться. Друг в отличии от меня не родился с депутатским мандатом в одном месте. Он из обычной семьи, родители врачи в третьем поколении. А Киря крови с детства боится, так что в обморок падает. Такая вот ирония судьбы.
Ставлю кружку с кофе перед его носом и пытаюсь вникнуть в план инженерных коммуникаций, который он изучает.
– Что ты тут понимаешь вообще? – качаю головой.
– Я в твоих «джампах» тоже не варю, – ворчит он под нос и поднимает голову. – Кстати, ты чем завтра занят?
– У меня семейное представление, – закидываю руки за голову и качаюсь на кресле. – Билеты в первый ряд. Начало в шесть. Без антракта часа на два.
Он понимающе кивает.
– Сходишь со мной в клуб, – говорит утвердительно.
– В клуб? Ты че заболел, Мавроди? – называю его прозвищем, которое мы с пацанами дали ему ещё в детстве, когда он пытался продавать все, что можно.
– Так надо, – говорит упрямо.
– Ну окей, – закидываюсь обжигающим дешёвым кофе. – Надо так надо.
Глава 14. Мот
– Матвей, где тебя носит? – слышу в трубке грозный голос отца. – Ты опаздываешь.
– Я почти на месте. Не нервничай так.
– Что ты за человек такой? – шипит он. – Ты цветы купил?
– Чёрт… Забыл, – бью нервно по рулю.
– В смысле? Быстро езжай за цветами. Лика нервничает.
– Так может успокоишь её вместо меня? – спрашиваю дерзко.
– Не передёргивай, – цокает. – Быстро сюда вместе с клумбой.
Раздражение прокатывается по венам. Растираю лицо руками и разворачиваюсь на ближайшем перекрёстке. Нахожу более-менее приличный цветочный и покупаю любимые Ликины цветы. Конечно, розы.
Через пункт охраны заезжаю в усадьбу Беловых, медленно иду ко входу. Дверь отворяется, и из неё галопом несётся моя девушка.
– Мот, блин. Я тебя потеряла, – запрыгивает на меня с руками и ногами. Целует. От неё всегда приятно пахнет, но голову от этого аромата к чертям не сносит.
– Я тут, – спокойно говорю, оторвавшись от розовых сочных губ.
– Это мне? – делает картинно удивлённое лицо и выхватывает букет.
– Тебе, – отдаю цветы, оглядываясь по сторонам.
– Пойдём скорее, все уже за столом.
Следующие два часа изображаю культурного сына в деловом костюме. То и дело поглядываю на маму. Она похудела. Осунулась. Выть хочется. Просто встать посреди этой столовой, наполненной дорогим китайским фарфором и кучей снобов, и завыть во весь голос. Потому что она умирает у меня на глазах. А сделать ничего нельзя.
Со всеми деньгами, связями – ничего.
Просто ждать. Это конец.
На хера тогда проживать эту жизнь, как мой отец и пресмыкаться перед этими толстосумами, если максимум, что можно сделать в конце – обезболить? Жаль, что не придумали как обезболить душу. Алкоголь – не моё, наркотики – тем более. В сухом остатке только танцы. Но и это не помогает.
Пока смотрю на её потухшие глаза и тонкий образ в дорогом светлом парике, успеваю в кровь искусать внутреннюю сторону щеки. Рука то и дело пытается согнуть вилку.
– Матвей, – обращается ко мне мама заботливо, – почему ты ничего не ешь?
– Ем, не переживай, – берусь за приборы, сглатывая солоноватую слюну.
Мужчины обсуждают государственные дела. Я в них не вникаю, как бы мой родитель этого ни хотел. У них с Беловым какие-то давние совместные проекты и грандиозное политическое будущее.
– Мы после ужина сразу ко мне? – спрашивает Лика, чуть наклонившись. Проводит коготками чуть выше моего колена.
– М-м-м.. нет. У меня дела.
– Какие? – морщит носик.
– С Мавроди.
– Ты обещал, Мот, – обижается.
– Как закончу – приеду, – говорю ровно.
Тряхнув ухоженными темными волосами, недовольно отворачивается.
– Из-за чего ругаетесь, молодёжь? – спрашивает отец, отрываясь от важного разговора.
– Милые бранятся только тешатся, – тепло улыбается мне мама. Галина Анатольевна, мама Лики, тоже кивает, с любовью глядя на дочь. Они с неё только что пылинки не сдувают.
С Ликой мы встречаемся несколько лет. Начиналось все просто – с клубов и общей компании. Первое время было как-то весело и классно. Потом, когда сообразил, что просто так нам не разойтись, улетел в Лондон. Старался меньше звонить и напоминать о себе, общались только по её инициативе. Ну а после… пришлось вернуться. Заявить в сложившейся ситуации о расставании было бы чревато последствиями, которые в первую очередь отразятся на состоянии мамы.
После ужина везу свою девушку домой. Она живёт отдельно, в трёхкомнатной квартире, купленной отцом на двадцатилетие. Пока добираемся по опустевшим дорогам до элитного клубного дома, Лика сидит, отвернувшись к окну. Дуется.
Окидываю взглядом длинные ноги, упакованные в короткую юбку.
– Останови, я тут выйду, – задирает подбородок.
– Не дёргайся, – нажимаю кнопку на пульте и жду пока откроется шлагбаум. Территория дома огорожена со всех сторон забором.
– Во сколько тебя ждать?
– Спи. Я открою своими ключами.
– Ясно, – недовольно мажет по моей щеке губами, обдавая запахом духов. – Достал твой Мавроди.
А меня все достало!
Выезжаю из двора и добираюсь до ночного клуба, в котором должен ждать меня Киря. Причину его нахождения здесь я не уточнял. Так как-то с детства повелось. Мы не выясняем. Если надо значит надо.
Скидываю пиджак и отбрасываю его на заднее сидение. Запонки убираю в подлокотник, сдёргиваю галстук и небрежно закатываю рукава строгой рубашки. Вид для ночного клуба у меня все равно пенсионерский, но сойдёт.
Набираю Авдееву.
– Ты где?
– У барной стойки, – орёт, сквозь прорывающиеся биты.
Прохожу фейс-контроль и по узкому тёмному проходу попадаю в душное помещение. На небольшой сцене двигаются полуодетые девчонки. Взгляд профессионально цепляется за одну из них. Коротышка, конечно, но ничего такая. По стилю движений понимаю, что из балетных.
– Здорова, – падаю рядом с другом на свободный барный стул. Беру со стойки его бокал и нюхаю. – Вода? У тебя денег нет?
Кирилл отдёргивает стакан.
– Всё у меня есть, – возвращается глазами к сцене.
Бар расположен в центре зала, и мы сидим ровно напротив. Та девчонка двигается чётко, но то и дело бросает хмурый взгляд в нашу сторону. Сканирую друга глазами.
– Серьёзно? Ты меня выдернул ради коротышки?
Кирилл поворачивается.
– Сам ты коротышка. Это Лиля.
– Лиля-я, – тяну, подзывая бармена. – Типа цветок?
– Да пошёл ты, – усмехается.
– Хочешь сорвать его? – пихаю его в плечо.
– Заткнись. Она мне нравится.
Чудны дела твои, Господи. За почти двадцать лет, что его знаю, в первый раз слышу эти слова. Рассматриваю девчонку по-новому. Вроде ничего особенного.
– Два кофе, пожалуйста, – делаю заказ.
Авдеев никогда не признается, но я догадываюсь, что он слил все свои накопления в покупку того самого здания и сейчас оформил заём в банке на его реконструкцию.
– И че ты просто посмотреть на неё ходишь? – скучающим взглядом окидываю толпу.
– Не просто, – отпивает воду. – У меня тут с тобой встреча.
Иронично смотрю на него.
– А-а-а. Точно. Я забыл.
Следующие пятнадцать минут наблюдаю, как мой друг глаз не спускает с танцующей балерины.
–Пойду пройдусь, – говорю, одним глотком выпив кофе. Вторую чашку пододвигаю ему. – Можно?
– Иди, – кивает Киря и снова переводит взгляд на сцену.
Забираюсь в толпу и иду сквозь неё в сторону уборных. Взгляд цепляется за знакомые очертания. Вглядываюсь. Вика. Та самая. В черном коротком платье с непозволительно открытой спиной и на десятисантиметровых каблуках. Волосы забраны наверх. Двигается охренительно. Закрыв глаза, выводит идеальные восьмёрки бёдрами. Спина прогибается и в вырезе видны очертания груди. Платье настолько облегающее, что я догадываюсь. Она без белья. Это почему-то злит. Где её муж? Как он её выпустил в таком виде дальше порога?
Рядом с Викой замечаю двух парней, которые так же, как и я не сводят с неё жадного взгляда. Но королева никого вокруг не замечает.
Смотрю по сторонам и целенаправленно широким шагом направляюсь к ней.
– Это со мной, парни, – кричу им, показывая на девушку. Они переглядываются, словно взвешивают все риски, стоит ли ради лёгкой добычи раздувать конфликт. Потом один из них машет рукой и уходит. Второй, кивнув мне, отправляется следом.
Беру Викторию за локоть и хорошенько встряхиваю.
– О-о-о-о, – распахивает наконец-то глаза. – И т-ты здесь?!
Пальцами цепляется за ворот моей рубашки, притягивает к себе. Размещает голову на груди и крепко обхватывает туловище руками. Задерживаю дыхание. Вдох-выдох. Охренеть. А потом резко сгребаю её в охапку. Глажу ладонями по обнажённой бархатной коже и снова задерживаю дыхание.
– Ты в курсе, что ты бухая? – говорю на ухо, склонив голову. В нос проникает приятный запах её кожи. Ни духи, ни шампунь, а именно её запах, который я уже знаю и сохранил в памяти, как что-то невероятное.
Вика поднимает на меня осоловелые глаза, которые в свете софитов сверкают. Долго кружит ими по моему лицу, словно давно не видела и забыла какие-то мельчайшие детали. Снова хватается за ворот моей рубашки и впивается в рот своими губами. Её дыхание отдаёт не хилым винным погребом, но это все равно звиздец как приятно. Целует сама, будто во рту пересохло и я единственный источник слюней в этом помещении. Обхватываю светлую голову ладонями и через силу резко отдираю от себя.
– Ты чё напилась так, мать? – спрашиваю мрачно, рассматривая длинные пушистые ресницы.
– Захотела, – дерзит, разводя круги пальцами по моей спине. От этого мой мозг, как скоростной лифт, скатывается в район паха.
– Ясно, – переминаюсь с ноги на ногу, чтобы немного снизить напряжение в брюках. – Пошли, домой тебя отвезу.
Беру в руку её маленькую ладошку и веду к выходу. Послушно плетётся сзади. Не прощаясь с Кириллом, вывожу из клуба грозу сегодняшней вечеринки. Помогаю забраться на пассажирское сидение джипа, успев заметить, что белье на Вике все же есть. И оно, мать-его, кружевное и розовое.
Закатываю глаза к небу, поправляю брюки и обхожу машину. В салоне разрывается мой мобильный, который я предусмотрительно оставил здесь. Я слишком хорошо знаю Лику.
– Тебе тут звонят, – кивает Вика на мобильный, светящийся именем моей девушки.
Беру айфон и выключаю звук. Но он продолжает раздражать долбанной вибрацией.
– Адрес свой скажи, – прошу, глядя в лобовое стекло.
Вместо ответа она распускает волосы и взбивает пальцами причёску. Мрачно слежу, как затем неуклюже перекидывает ногу через панель передач и размещается на мне в позе наездницы.
– Ты что, ещё и курнула? – спрашиваю, инстинктивно ухватившись за бедро и стараясь сделать так, чтобы она держала равновесие.
– Много болтаешь, – выдаёт и снова тянется к моему лицу губами. Отклоняю голову, и она затрагивает ими правое ухо.
Вздохнув, целует вырез моей рубашки на шее.
– Что у тебя за татуировка, интересно? – шепчет и начинает расстёгивать пуговицы.
Телефон продолжает светиться в темноте салона, чем непомерно раздражает.
– Вика, Вик, – убираю её руки и останавливаю. – Куда тебя несёт? Ты завтра пожалеешь.
– Нет, – упрямо возвращается к начатому. – Не пожалею. Я хочу.
Черт.
Обхватываю дрожащие ладони.
– Я же не железный, – говорю жёстко, медленно и чётко, чтоб дошло. – Я возьму то, что ты предлагаешь.
Она опускает голову. Молчит. Губы кусает. Потом срывается.
– Почему так? Почему? – отчаянно стучит лбом мне в грудь. Волосы рассыпались по плечам. – Почему вы все такие твари?
Стискиваю с силой её ягодицы, вдавливая в себя. Развожу чуть шире ноги, чтобы стало посвободнее.
– Ты ничего обо мне не знаешь, я тебе говорил уже, – осекаю резко. – Хрен пойми, что у вас там с мужем. Но я не он, ясно тебе?
– Конечно… ты святой, Матвей, – тихо смеётся. – Только вот твоя девушка кнопки на телефоне стёрла, а ты тут мне в машине пятую точку наминаешь.
Резко отстраняюсь. Руки закидываю за голову.
– Слезла.
Она молчит. Рвано дышит в область моего сердца.
– Подними свою королевскую пятую точку и пересядь, – повторяю ещё раз.
Я будто слышу, как крутятся шестерёнки в её светлой голове. Решает. Именно сейчас решает, что ей делать. Сжимаю пальцы в кулаки, чтобы не дотронуться, не спровоцировать. Чтобы потом не сказала, что опять я во всем виноват.
Тишину в который раз разрывает вибрация моего телефона, до которого мне сейчас нет никакого дела.
Сейчас только она в мыслях. Податливая и желанная.
Из её рта вылетает какой-то звук, больше похожий на всхлип. Вика чуть отклоняется, отчаянно убирает волосы за плечи, смотрит мне в глаза уверенно и одну за одной скидывает тонкие лямки платья, оголяя себя по пояс.
Глава 15. Виктория
Просыпаюсь от того, что разрывается мобильный. Голова раскалывается, тело как будто через мясорубку прокрутили и собрали обратно.
Боже.
Какой сейчас час? Какой день вообще?
Пытаюсь найти телефон в вещах, сваленных в кресло. Вчера долго искала подходящее платье для похода в клуб. Притащила из гардеробной кучу вариантов и ничего не убрала обратно. Впервые в жизни. Телефон оставляла дома.
«Лёша»
Тридцать пропущенных.
Мудак.
Сбрасываю и ставлю номер в черный список.
Тут же набираю маме.
– Да.
– Мам, привет. Как Марк?
– Нормально, – недовольно отвечает. – Ты как? Что у вас произошло?
– Ничего. Все в порядке.
– Что в порядке? Лёша мне звонил три раза. Говорит, ты трубку не берёшь.
– Он знает, почему я не беру, – говорю спокойно.
– Доиграешься, Вика. Ох, доиграешься. Уйдёт от тебя муж.
Пусть уходит. На все четыре стороны. Видеть его больше не хочу. И не могу. Физически не могу.
– Ладно, мам. Я Марка завтра уже заберу. Сегодня на танцы. Вечером с Машей встречусь.
– Да хоть насовсем его оставь. Вика, позвони мужу. Я беспокоюсь.
– Разберёмся, мам.
Проверяю телефон. В мессенджере сообщение от Матвея. Отправлено в шесть часов утра. В памяти тут же возникает прошедшая ночь. Жар накатывает волною. Господи, как стыдно.
Загружаю фото. На нем Андреев.
В ванной. По пояс голый.
Брюки, в которых он был сегодня ночью достаточно низко сидят на талии. Пресс идеальный. Ремень расстегнут. Чуть ниже левой ключицы в области сердца та самая татуировка. Ломаная линия, похожая на кардиограмму или пульс. Она проходит по прямой, а в центре, над линией силуэт танцующего человека. Касаюсь её пальцем и смотрю в ироничные светлые глаза.
Затем пристально изучаю ванную, в которой он делал селфи. Тёмный кафель, за Матвеем душевая кабина с открытыми прозрачными дверцами, на полке в ней только один шампунь. Никаких вещей, напоминающих о его девушке. Значит, к себе поехал, не к ней?
Под фото ещё одно сообщение:
«Только это интересно?»
Прыскаю от смеха. Сумасшедший.
Я вчера разделась перед ним, дура пьяная. Так хотела Свободину отомстить. Но где-то глубоко в груди сидит назойливая мысль, что обманываю себя. Ещё больше хотела секса с ним. С Андреевым. И Лёша здесь абсолютно не при чем.
Когда скинула платье, Матвей прошёлся каким-то диким взглядом по груди, словно задевая острые вершины, потом прикрыл глаза. Пару раз сматерился под нос и потянулся за пиджаком на заднее сидение. Завернул меня в него, как младенца, и крепко обнял. Не выдержав простого человеческого тепла, я просто горько расплакалась у него на груди.
Так жалко себя стало. Под действием алкоголя все чувства оголились.
Видела, как он старался, так что скулы сводило. Ощущала каждой клеточкой там внизу и тёрлась об его пах. Но он сдержался. Вчера вечером этот поступок вызвал жгучую обиду, а сегодня с утра – облегчение. И уважение к нему, как к мужчине.
Называть его мальчишкой теперь как-то язык не поворачивается.
Быстро пишу ответное сообщение:
«Крутая наколка»
Ставлю смайлик в черных очках.
Тут же приходит ответ и завязывается переписка:
«Как здоровье?»
«Сегодня плохо»
«Ясно. Вечером будешь?»
Тру виски, раздумывая.
«Буду, если доживу»
«Главное, не опохмеляйся», – отвечает Матвей и ставит ржущий смайлик.
Смеюсь, спускаясь на первый этаж. Ставлю чайник и выпиваю два стакана воды.
Когда мы вчера расставались, напряжение было максимальным. Если бы Матвей окликнул, я бы сломя голову понеслась к нему и снова поцеловала. Вообще, рядом с ним пробки в голове вышибаются одна за одной, касаться его хочется так сильно, что кончики пальцев ломит. Как именно с этим быть я пока не решила. Оправдание в виде выпитого перед клубом вина закончилось.
Не пить же сейчас каждый раз, чтобы дать себе право его потрогать. Делаю себе завтрак и посмеиваюсь.
Я ненормальная.
Мой брак трещит по швам. Мой муж полтора года водит меня за нос. Моя жизнь летит в межгалактическую пропасть на огромной скорости.
А я думаю, как бы мне Матвея Андреева легально потрогать?
Мама бы у виска покрутила и к психиатру отвела. А я все утро улыбаюсь.
Слышу звук телефона из гостиной. Марк видимо оставил. Нахожу аппарат за диванной подушкой и ставлю контакт «Папа» в блок. Потом уберу. Сейчас не хочу его слышать. За неделю ни одного звонка, а после вчерашнего места себе найти не может.
Только всё.
Поздно.
После завтрака около часа отмокаю в ванной, забиваю на кучу вещей в кресле и весь день провожу в кровати. Непозволительная роскошь для педантичной натуры. Так уж завелось, что у меня в жизни всегда все по полочкам. В каждом отделении вроде бы идеальный порядок. Вот только полки давно прогнили насквозь, как оказалось.
Мысли постоянно возвращаются к вчерашней ночи. То и дело достаю из-под подушки телефон и рассматриваю фотографию, сделанную им в ванной. Если честно, в данный момент я сама себя боюсь, потому что мне в первые в жизни хочется творить безумства.
Ближе к вечеру переодеваюсь сразу в тренировочные леги с топом, накидываю сверху длинную свободную футболку, волосы забираю в высокий хвост и, взяв сумку для тренировок, выхожу из дома. Не помню, как доезжаю до стоянки перед офисным зданием.
На ресепшн в студии никого. Раздевалка тоже пустая, поэтому быстро оставляю сумку, скидываю в ящик для вещей футболку и прохожу в зал.
– Привет, – здоровается Матвей, только увидев. Сканирует с ног до головы.
– Привет, – отвожу глаза. Смотреть прямо как-то не получается.
– Всё хорошо? – внимательно смотрит, словно ждёт чего-то.
– Да, – киваю.
Он тоже кивает и отходит к окну, отворачивается спиной, чтобы включить стереосистему. А я жадно рассматриваю его спину. Всего его рассматриваю. В памяти всплывает вчерашняя ночь. Все ощущения. Какой он горячий и упругий на ощупь. Какие у него руки. Как отзывается моё тело на него. Всё вспоминается. Всё и сразу.
От этого становится жарко и как-то не по себе.
– Начнём с разминки? – спрашивает развернувшись. Играет лёгкая музыка.
Прохожу в центр зала и начинаю повторять за ним. В глаза не смотрю. Боюсь. Не знаю чего. Себя. Его. Тело вспоминает знакомые движения, и я стараюсь отключить голову.
Что если бы он вчера согласился? Дал мне то, что я просила так отчаянно. Как это быть с ним? У меня, кроме Лёши и не было никого. Я в первый раз была настолько близка к тому, чтобы в жизни появился другой мужчина.
Мысли в кучу и у меня ничего не получается. Он словно и не замечает этого, впервые не поправляет. Не касается. Ближе, чем на метр даже не подходит. Смотрим друг на друга только через зеркало. При движении его майка, чуть задирается оголяя кожу живота. Это вызывает какой-то всплеск в моём воображении.
А потом поднимаю глаза и сталкиваюсь с отражением его глаз. Замираю. Они жадные. Горящие. Такие же, как вчера, когда на грудь мою смотрел в полумраке. Словно и не изменилось ничего. И я всё ещё перед ним. Голая, возбуждённая.
Так невозможно.
Срываюсь с места и вылетаю из зала. Спиной чувствую, что следует за мной по пятам. Увеличиваю шаг и врываюсь в раздевалку. Он за мной. За руку хватает и к себе прижимает. Дышим рвано.
Обнимаю его за плечи, и делаю то, что хочется сейчас. Тяну его майку наверх, он руки поднимает и то же самое проделывает с мои топом. Секунду смотрим и врезаемся телами друг в друга. Заострившиеся соски трутся о горячую кожу, от этого изо рта вылетает протяжный вздох, который тут же теряется на его губах.
В наших прикосновениях нет нежности, ласки. Есть только похоть. Но это то, что мне нужно сейчас. Сильные руки подхватывают под ягодицы, и я обвиваю бедра ногами. Его запаха так много, что жар внутри затапливает все отсеки. Кружимся в танце, но теперь в более откровенном. Телами, языками сплетаемся. Душами.
– Не передумала? – спрашивает хрипло, чуть отрываясь.
– А ты? – дерзко спрашиваю, чуть прикусив за пухлую нижнюю губу. Тут же нежно целую это место.
– Хочу тебя, ни минуты не спал, – признается как-то отчаянно, честно. Голову склоняет и влажно ведёт языком по шее, ключице. Ногтями впиваюсь в его плечи, трусь промежностью о член, упирающийся мне между ног. Голова запрокидывается, когда он доходит до груди и прихватывает зубами соски по очереди.
– Боже, Матвей, – шепчу в потолок. Руками ерошу волосы на затылке. Губы кусаю.
Дёргается и резко в стену меня вжимает. Сюда может кто угодно зайти, но эта мысль улетучивается, когда его руки тянут мои леги вместе с бельём. Наклоняюсь и делаю то, о чем весь день мечтала. Зацеловываю пульс, набитый на его груди, а пальцами касаюсь идеального твёрдого пресса. Спускаю руку ниже и через ткань твёрдый член поглаживаю.
В голове ни одной мысли о прошлом, о том, что творю. Я словно ещё вчера в его машине шагнула с высокой башни и сейчас парю над облаками.
Матвей ладонью между ног касается, так что от удовольствия глаза закатываются. Трёт пальцем влажные складки, клитор, проникает пальцами внутрь, растягивая, и снова в губы целует. Влажно и горячо, так что голова кружится. Громко стону, чувствуя скапливающееся напряжение, предвкушаю разрядку.
– Сейчас, – шепчет нетерпеливо. Сдвигает штаны. Его член большой и напряженный, с крупной головкой.
Вздрагиваю, когда пальцы внутри сменяются на него. Матвей дёргает руками мои бедра, до упора насаживая. Это происходит чуть болезненно, поэтому вскрикиваю.
– Всё нормально? – хрипит. Слизываю капельку пота, бегущую по его щеке, и чуть киваю. – Тогда поехали. Не бойся, все хорошо будет.
Чуть раскачивается, врезаясь в моё тело. А потом темп увеличивает, трахает отчаянно, как мне нужно именно сейчас. Как мечтала. Даже лучше. Полностью отдаюсь его рукам и члену. Растекаюсь лужицей под ними и душой, и телом. Вся превращаюсь в невесомое лёгкое облако. Целую жадно губы, нос, скулы. Всё до чего дотянуться успеваю.
Потом снова голову запрокидываю, ногтями в мышцы на спине врезаюсь. Пытаюсь поймать ощущения, которые волнами накатываются. Оргазм накрывает стремительно, ногами его бёдра сжимаю до боли. Внутри все пульсирует так, что он тоже резко замирает. Выходит из меня, обхватывает ствол ладонью и заливает спермой живот и бёдра.
Упираюсь мокрым лбом в его грудь, смотрю вниз на член подрагивающий. На себя измазанную в его семени.
Глаза прикрываю от неминуемости последствий.
– Поехали ко мне, Вик? – предлагает Матвей, прикусывая кожу на моем плече.
