Лина Филимонова
Русалка и гламурный пират
– Это все мелисса. Мы ее сами выращиваем, – поспешил сказать дед.
Злюка в мгновение ока опустошила свой бокал, Виталик немедленно принес ей еще. Уже с двумя каплями абсента. Как опытный бармен, он знал, что после первой вкус притупляется, и выпивающий уже плохо понимает, что находится в его бокале.
После третьего бокала злюка продемонстрировала, что приятная компания вкупе с нужными напитками оказывает самое благотворное действие на человеческую природу. Она перестала хмуриться, на ее лице даже пару раз мелькнуло блеклое подобие улыбки. Мы с дедом не могли не заметить, что эта улыбка была адресована не нам, а исключительно Виталику. Бедолага еще не догадывался, какое испытание его ждет…
Но и он заметил перемены. Поэтому сменил фоновую музыку на что-то задушевно-разухабистое, сделал ее погромче и стал менять пустые стаканы на полные еще более резво. После шестого коктейля, выпитого уже совсем не суровой санэпидемстанцией, дед забеспокоился.
– Нам нужно не бесчувственное тело, а тело, способное поставить подписи в нужных местах, – шепнул он мне.
Виталику он сказал, что пора прекратить расходовать абсент, а злюке, превратившейся в обычную разухабистую тетку, каких пачками встречаешь на свадьбах, намекнул, что пришло время подписывать акты. Но ей, видимо хотелось активных телодвижний, потому что она начала подпрыгивать на стуле и ритмично кивать головой под музыку. Хохотушка не отставала, и я стала всерьез опасаться, что они пустятся в пляс. Будут, как курицы, взмахивать растопыренными локтями, вращать тазобедренными суставами и выкатывать в экстазе глаза. В три часа дня, у бассейна, где барахтаются дети, это было нежелательно.
– Давайте пройдем в конференц-зал, – предложил дед.
Без помощи Виталика было никак не обойтись, тот и сам это понимал – бывшая злюка уже на нем повисла и, хихикая, пощипывала за бок.
– Как далеко ты готов зайти ради блага отеля? – серьезно спросил дед.
Виталик посмотрел на тетеньку, судорожно сглотнул и произнес:
– Я… это… если надо… Только текилы выпью.
– Да я шучу! – похлопал его по плечу дед. – Но за готовность к самопожертвованию ради общего дела хвалю. Выпишу тебе премию.
Виталик расплылся в улыбке. Еще бы, такая гора с плеч! Вернее, гору еще надо дотащить до конференц-зала. Но хоть дальше от него ничего не требуют.
Едва мы прибыли в конференц-зал, все акты были немедленно подписаны, а холодная минералка, которую по просьбе деда принесла официантка, употреблена по назначению. Вообще кондиционированный воздух конференц-зала заметно остудил пыл комиссии. В пляс они больше не рвались.
– Все-таки надо было их сначала накормить, – заметила я. – Теток совсем развезло. Нехорошо это.
– И сейчас не поздно, – сообразил дед и в мгновение ока, при помощи повара и официантов, организовал скатерть-самобранку.
Мы с ним принимали активное участие в застолье, лицемерно создавая иллюзию общего веселья. Виталик по-прежнему подносил бокалы с «Супермохито», но, по указанию деда, абсента в них больше не было. К концу затянувшегося обеда обе наши тетеньки были в полном порядке. Сердитая заметно подобрела, хохотушка продолжала радоваться жизни.
Когда мы посадили их в такси, дело уже шло к ужину.
– Вот это денек, – выдохнула я.
Дед торжественно пожал руку сначала Виталику, потом мне и провозгласил:
– Враг в очередной раз повержен. Но моя месть будет жестокой.
– Кому будешь мстить?
– Старухе Шапокляк, кому же еще!
– А вдруг это не она?
– А кто? Крокодил Гена с Чебурашкой? Завтра в двенадцать в администрации общий сбор. Будут призывать доблестных владельцев частных гостиниц не уклоняться от налогов. Там мы с ней и встретимся…
Голос деда звучал зловеще. Надо будет обязательно пойти с ним, помочь ему держаться в рамках. Кто знает, до чего может довести его воинственный настрой.
Глава 9
Добравшись до забытого в квартире телефона, я обнаружила, что он раскалился от звонков и смс. Я набрала номер Аркадия.
– Что за истерика? – спросила я, когда он взял трубку.
– У кого?
– У тебя! Семнадцать сообщений. Раз не отвечаю, значит, не могу. Занята. Чего орать?
– Я соскучился.
– Ха. Встретимся… не знаю. Через пару часов.
– Ты это говорила шесть часов назад.
– У меня был тяжелый день. Пойду полежу в ванне, смою пот и грязь.
– Вот бы мне с тобой…
– Ха.
– Да что за «ха»? Подцепила слово-паразит?
Точно, подцепила. От хохотушки.
– Увидимся вечером, – сказала я.
– А, может…
– Нет.
– Ну, ладно. Что будем делать?
– Сегодня, кажется, моя очередь придумывать план свидания. Я, пожалуй, не буду изощряться и просто приглашу тебя в ресторан.
– Может, просто придешь ко мне? – тихо и вкрадчиво произнес Аркадий. От его голоса и того, что он подразумевал, меня обдало жаром, как из духовки.
– Нет, ну это как-то… нелогично. Девушку сначала ужинают, а потом уже танцуют.
– Значит, «потом» все же будет, – обрадовался Аркадий.
– А ты как думал!
– Кто тебя знает…
– Ладно, я побежала.
И я действительно побежала. Вприпрыжку. Надо быстрее набрать ванну, а потом как следует повертеться перед зеркалом.
Я перетряхнула свой не такой уж обширный гардероб и не нашла ничего, что могло бы мне помочь вписаться в задуманный образ. А задумка была такая: я выгляжу сногсшибательно, так, чтобы у Аркадия челюсть упала на пол. А то в последнее время он мало удивляется.
В конце концов, я девочка или мальчик?! Одни штаны, шорты и футболки. Летних юбок всего четыре, платьев чуть больше, но они все какие-то не такие. Хотя… Я сняла с плечиков то самое трикотажное платье, по поводу которого Ника была настроена так скептически. Она утверждала, что я никогда его не надену. А вчера она говорила, что я не женщина-вамп. Ха! Она ошибалась в обоих случаях.
Натянув через голову эту змеиную шкуру, я всунула ноги в туфли на каблуке и посмотрела в зеркало. Разрез сбоку почти до талии, вырез сверху ниже ватерлинии, облегает так, что я чувствую себя голой. И цвет – малиновый, как закат над морем. Вызывающе? Без сомнения. Пошло? Вероятно. Стоит мне это надевать? Не стоит. Но я надену. В конце концов, я женщина-вамп или кто?
С выбором белья пришлось помучиться. Все швы, бретельки и застежки проступали через тонкую ткань и портили впечатление. Ну не идти же без белья! С таким-то вырезом и разрезом. К счастью, в недрах моего бельевого ящика нашлась штуковина, купленная мною, так же, как это платье и знаменитое пальто-коврик в состоянии аффекта – супероблегающее черное боди со встроенным лифчиком иутягивающим эффектом. Производители умудрились изготовить его почти без швов и при этом снабдить внушительным пушапом. После того, как я, на глубоком выдохе, корячась и извиваясь, в него влезла, оказалось, что моя грудь стала на пару размеров больше. А талия, наоборот, меньше. Ого!
Разобравшись с одеждой, я приступила к макияжу. Нарисовала стрелки, стерла, так как рука дрогнула и одна получилась кривой, снова нарисовала, подправила, растушевала тени и нанесла тушь. Так, теперь помада. Нужно что-то яркое, под цвет платья. Пришлось смешать три тона, чтобы добиться нужного оттенка. Немного пудры, и я готова.
Не для того я наряжалась, чтобы, скрючившись, протиснуться в такси и смазать все впечатление от моего платья-вамп. Первоначальный план был именно такой – Аркадий вызывает такси и ждет меня в машине у заднего входа. Но теперь придется внести изменения. Я позвонила Аркадию, приказала ехать в кафе и ждать меня за столиком, который я предварительно заказала. Объяснение я придумывать не стала, просто проинформировала его, что так надо.
В ожидании его отъезда я соорудила на голове замысловатую прическу с участием шпилек, невидимок и лохматого цветка. Разобрала – я не Кармен, чтобы носить имитацию растительности на голове. Скрутила волосы в жгут и закрепила заколкой. Так-то лучше. Пора вызывать такси, по всем расчетам Аркадий должен уже быть на месте. Ехать-то тут не больше пятнадцати минут.
Ресторан «Летняя терраса» – уникальное заведение. Он находится в центре города, занимает два просторных зала, зимний и летний, перед его посетителями открывается потрясающий вид на море и набережную, и при этом, даже в разгар сезона, в нем на удивление малолюдно – в то время как во всех соседних заведениях яблоку негде упасть. Дело в том, что это, в некотором роде, секретное место. Для своих.
Его владельцам принадлежит куча доходных предприятий нашего города, от гостиниц до клубов и аквапарков, «Летнюю террасу» они открыли не для прибыли, а для души. Они не никак не рекламируют ресторан, более того, вход в него не так-то просто найти. Заведение находится на последнем этаже гостиницы, куда поднимаются на специальном лифте, предварительно сообщив швейцару пароль: «Я на террасу». Вход, естественно, свободный, но чужие туда забредают не часто. Чаще всего здесь тусуются местные, многие любят приводить гостей, чтобы насладиться произведенным впечатлением. Таинственность, шикарный вид, уют в стиле французского Прованса и изысканное меню обычно никого не разочаровывают. Еще один существенный плюс «Летней террасы» – музыка. В отличие от абсолютного большинства местных заведений, здесь не отплясывают под Сердючку и не подпевают хором хитам Стаса Михайлова. Так любимый нашей публикой шансон в «Террасе» тоже не услышишь. Здесь царит ненавязчивый мелодичный джаз, иногда блюз, изредка – рок-н-ролл.
Итак, я получила смс о прибытии машины, взяла клатч, бросила последний взгляд в зеркало и вдруг поняла, что не могу выйти из квартиры в таком виде. Мой план был сразить наповал Аркадия, а не довести до инфаркта деда, который, по закону подлости, обязательно вывернет из-за угла, когда я буду дефилировать к выходу. Производить неизгладимое впечатление на случайных прохожих в мои планы так же не входило.
Я снова бросилась к выпотрошенному шкафу, цапнула с верхней полки сине-голубое парео с разводами и обмотала его вокруг своего развратного платья. Я стала похожа на бабочку, нижней частью вылупившуюся из кокона, а верхней все еще остающуюся внутри него. Когда я высвобождала из складок импровизированного палантина руку, телефон нетерпеливо пискнул: пришла повторная смс. Похоже, таксист в нетерпении бьет копытом. Ничего, подождет.
Раздумывая, в какой момент мне следует полностью сбросить кокон, я поднялась на лифте. Стеклянные двери ресторана открыли передо мной полную панораму зала. Я увидела Аркадия, который, как ему и было сказано, сидел за моим любимым столиком в углу у окна. В его руках был телефон, его глаза, естественно, были прикованы к экрану гаджета. Эй, не туда смотришь! Сейчас перед изумленными взорами публики появится новоиспеченная женщина-вамп в малиновом платье с боковым разрезом до талии и вырезом глубиной с черное море. И ты запросто можешь проморгать ее феерическое шествие между столиками.
Я почти размотала свой многослойный кокон, собираясь оставить его в холле на кресле, как вдруг мой взгляд упал на один из немногих занятых столиков вблизи двери. Я перестала разматываться и застыла с открытым ртом. Вот уж неожиданность так неожиданность! В зале «Террасы», вымытые, приодетые и, скорее всего, надушенные, сидели Лапоть и Ерш. Они бросали нетерпеливые взгляды в сторону двери, Лапоть был слегка сердит, Ерш натянуто улыбался и что-то вещал своему товарищу. По всему видно – они кого-то ждут. Двойное свидание? На Лаптя не похоже, но, видимо, сегодня не одна я веду себя эксцентрично.
Что делать? Появиться перед ними во всей неотразимо развратной красе – значит, дать повод для самых изощренных шуточек Ерша на несколько месяцев вперед. Я вполне могу обойтись без них. Значит, разматываться рано. Войду в коконе и сброшу его непосредственно у нашего с Аркадием столика. Очень кстати, что он уткнулся в телефон, увидит меня в нужный момент, и ни секундой раньше. Хорошо бы еще подруги спасателей пришли поскорее, тогда им будет не до меня.
Забросив конец парео на плечо, я взялась за ручку двери и потянула ее на себя. Лапоть и Ерш устремили в моем направлении взгляды, в которых читались надежда, преданность и бесконечный восторг. Так псы обычно смотрят на хозяина, вернувшегося домой с работы. Но это был не хозяин. Вернее, не девушки, которых они ждали. Это была я. Надежда и преданность в глазах моих друзей-спасателей сменились бесконечным удивлением. Видимо, они не ожидали меня здесь увидеть. Еще меньше они ожидали, что я устрою весьма оригинальный стриптиз. Для меня, кстати сказать, это тоже было неожиданностью.
Край парео сполз с моего плеча, зацепился за угол двери, да так прочно, что, сколько я его не дергала, это не дало результата. Барахтаться на полу, отцепляя своевольный кусок ткани, я посчитала нецелесообразным. Поэтому просто позволила кокону размотаться. Чем дальше я отходила от двери, тем меньше ткани на мне оставалось. В финале на мне осталось лишь то, что уже не могло размотаться – облегающее малиновое платье откровенного кроя.
Ерш и Лапоть выглядели как ударенные молнией: их рты были распахнуты, челюсти со скрежетом упали на пол, глаза вылезли из орбит и болтались на тонких веревочках. Если я и преувеличиваю, то совсем немного. Вероятно, они подумали, что представление с разоблачением было разыграно специально для них, и это поразило их до глубины души.
Поравнявшись с их столиком, я небрежно бросила:
– Привет, мальчики! У вас свидание? Хорошего вечера.
Лапоть промычал что-то неразборчивое, по эмоциональной окраске – возмущенное. Ерш, как обычно, оказался менее сдержанным. Сначала из его уст вырвалось пара слов, которые приличным барышням ни знать, ни слышать не полагается. Впрочем, ничего обидного в них не было. Они выражали безусловное удивленное восхищение. Потом он взял себя в руки и произнес:
– Я так и знал!
– Что ты знал?
Мне стало интересно, я даже притормозила немного.
– Ты не Русалка, ты Клеопатра!
Я фыркнула и пошла дальше.
Аркадий все еще был увлечен своим телефоном. Вид у него был какой-то замороженный. Пора бы его разморозить, не время сейчас предаваться унылому созерцанию. Я мысленно приказала ему поднять глаза и посмотреть в мою сторону. Сила моей мысли была так велика, что подействовала на всех в радиусе километра, даже повар высунулся из двери кухни. Но Аркадий был глух к моим приказам.
Как бы медленно я ни шла, заказанный мной столик с сидящим за ним бесчувственным чурбаном неумолимо приближался. Еще немного – и я окажусь перед самым его носом, а в такой перспективе он не сможет сполна оценить эпатаж и вызов моего наряда. Недолго думая, я прицелилась и зацепила клатчем солонку с одного из столиков. Тонкостенная стекленная посудина упала на покрытый плиткой пол и разлетелась на мелкие кусочки. Происходило все это, к моей радости, с весьма приличным грохотом.
Тот, для кого предназначался звуковой сигнал, как по команде поднял глаза, скользнул взглядом по моей фигуре, изящно огибающей кучку соли и стекла на полу и снова уставился в телефон. Правда, через секунду он рывком вскинул голову и всмотрелся внимательнее, после чего его челюсть скрипнула и поползла вниз. За всеми этими телодвижениями я оказалась прямо перед ним. Аркадий, в отличие от моих друзей-спасателей, очень быстро пришел в себя. Он встал, схватил меня за руку, свободную от клатча, поднес ее к своим губам и произнес:
– Мадемуазель, вы сногсшибательны. Я сражен наповал.
– Привет, – выдавила я.
Надо было подготовить ответную речь. А так я не знала, что сказать, поэтому просто села отодвинутый им стул. Аркадий смотрел на меня, улыбался, но что-то было не так. Во-первых, эффект от моего чумового наряда оказался далеко не таким сногсшибательным, как я рассчитывала. Он слишком быстро пришел в себя и, как мне показалось, на самом деле не так уж и сильно удивился. Во-вторых, взгляд у него был какой-то пустой, как будто он смотрит не на меня, а на что-то, находящееся за тридевять земель отсюда.
Официант принес меню, смотреть в него я не стала, так как знала наизусть. Упомянутые мною выше владельцы заведения были консервативны: они выбрали пару десятков своих любимых блюд, утвердили с поваром их рецепты и никогда ничего не меняли. Так что выбор был небольшим, но зато каждое блюдо представляло собой шедевр. Я заказала форель, запеченную под сырной корочкой и зеленый салат с соусом капрезе. Аркадий попросил то же самое.
Шампанское разлито, горка салата аппетитно зеленеет на тарелке, я блистаю нарядом и остроумием, а Аркадий по-прежнему не разморозился. В конце концов, это дурной тон! Пришел на свидание с девушкой – убери пелену с глаз, смотри на нее, а не на своих невидимых призраков!
– Проблемы? – решилась я ступить на хрупкий лед.
На самом деле мне не нужно этого знать.
– Тебя что-то беспокоит? – парировал Аркадий.
– Тебя.
– Все окей.
Пинг-понг. Я кисло улыбнулась. Аркадий встрепенулся и, наконец, посмотрел на меня по-настоящему. Его взгляд вперился в мою грудь, приподнятую встроенным лифчиком и прикрытую минимальным количеством ткани.
– Ты сегодня очень… – он замялся.
– Обольстительна? – предположила я.
– Более чем, – с видом знатока, оценивающего возраст вина, кивнул он. – Но не только.
– Сексуальна? – выдвинула я следующее предположение.
– О, ну это твое неотъемлемое свойство. Всегда.
– Тогда, может, развратна?
– Э-э-э. Вероятно.
Даже сейчас, когда его глаза открылись, он смотрит на меня совсем не так, как Ерш с Лаптем и остальные, не очень многочисленные, посетители кафе, наблюдавшие мой феерический выход. Вернее, вход. Он не поражен. Не сражен наповал. Его челюсть больше не скрипит и на пол падать не собирается.
– Тебе не нравится мое платье?
А чего ходить вокруг да около?
– Оно твое? – спросил Аркадий.
– Нет, у ночной бабочки отжала!
Аркадий коротко заржал.
– Что не так? – спросила я.
– Все восхитительно, – он положил руку на мое запястье. – Особенно ты.
– Но платье тебе не нравится.
– Не буду отрицать, что без платья ты мне нравишься гораздо больше.
На самом деле по его виду не похоже, что он жаждет меня раздеть. Скорее, похоже, что он ждет, когда закончится это нудное свидание, и он сможет беспрепятственно вернуться к своему телефону. К своим делам, к своей жизни.
В этот момент меня пронзила ясная и четкая мысль: неделя – это слишком много. Вспышка страсти закончилась, интерес увял. Мимолетный роман потому так и называется, что длится всего пару мгновений. Увидел – захотел обладать – получил – все. Конец. Помидоры, как говорится, завяли, чувства, которых, в общем-то, и не было, иссякли. И не только у него. У меня тоже. Вот сейчас я смотрю на него, и мне совсем не хочется, чтобы его губы прикоснулись к моей шее, чтобы его руки, нежные и сильные, стянули эти дурацкие бретельки этого нелепого малинового платья.
Глупо получилось. Не вовремя я вырядилась, как… э… девушка с пониженной социальной ответственностью. Смотреть в пустые глаза Аркадия мне не хотелось, хотелось немедленно сбежать, но вместо этого я залпом выпила бокал шампанского. Внимательный официант в то же мгновение снова его наполнил.
– Ну, – я подняла бокал и посмотрела на Аркадия. – За перемены.
– К лучшему? – спросил он.
– Несомненно.
Второй бокал тоже не смог утолить мою разгоревшуюся жажду. А разгорелась она в том числе и потому, что я заметила, как Аркадий украдкой смотрит на экран телефона. Надо встать и уйти. Это самый лучший выход. Дальше будет только хуже. Мы сидим тут, молчим, как совершенно чужие друг другу люди… Почему как? Мы и есть чужие. Все, что было, было прекрасно, а теперь все закончилось. Что тоже неплохо. Впереди – что-то другое. Может, еще более прекрасное. Точно. По-другому и быть не может. Жизнь вообще прекрасна и удивительна… Особенно после трех бокалов шампанского.
Телефон Аркадия пискнул, он бросил взгляд на экран и вскочил.
– Руслана, извини, но мне срочно нужно позвонить.
Он положил руку на мое предплечье и проникновенно заглянул в глаза. Кажется, он впервые назвал меня по имени. Вообще меня мало кто зовет полным именем, даже звучит непривычно. И официально.
Я кивнула, Аркадий вышел на балкон, а я оглядела зал. С моего места мне плохо было видно столик Ерша и Лаптя, поэтому я пересела на стул Аркадия. Наблюдать за моими друзьями-спасателями было забавно. Лапоть выглядел злым, Ерш пытался скрывать свое недовольство. По взглядам, которые они время от времени бросали на дверь, я догадалась, что их продинамили. Девушки не пришли. Какая жалость! Бедный Лапоть. Ершу, кобелине, конечно, так и надо.
Лапоть как будто собрался уходить, даже отодвинул стул, но тут официант принес графин водки с закуской, и он придвинул его обратно. Ерш держал речь. Представляю его слова: «Да ладно тебе, посидим вдвоем, по-мужски. Когда мы в последний раз вот так сидели?». Слышать этого я не могу, слишком далеко, но догадаться нетрудно. Лапоть, как всегда, недовольно бурчит, но уходить уже не планирует. И правда, куда торопиться? Дома телевизор и слипшиеся пельмени, а тут вкусная еда, да еще и веселящие напитки…
Тут Ерш поднял глаза, увидел меня и отсалютовал мне рюмкой водки. Я в ответ подняла бокал шампанского. Лапоть тоже махнул в мою сторону своей ручищей, в которой рюмка совсем затерялась. И тут меня осенило: чего я кисну в компании замороженного Аркадия, когда рядом друзья, с которыми точно не будет скучно и неловко?
Я взяла клатч и, с бокалом шампанского в руках продефилировала к их столику.
– Если не возражаете, я слегка разрушу вашу интимную атмосферу.
– Русалка! – обрадовался Ерш. – Молодец, что пришла. Зачем тебе нужен этот тухлый сдых? С нами веселее.
Лапоть буркнул что-то одобрительное. Мы чокнулись и выпили.
– Шампанского даме! – провозгласил Ерш.
Лапоть произнес какую-то невнятную фразу, я разобрала только «глупости» и «как люди». После этого он плеснул в мой бокал щедрую порцию водки. Мне было уже все равно, я выпила и вдруг заметила перед собой неизвестно откуда взявшуюся форель. Видимо, официант подсуетился. Очень вовремя. Говорят, пить на пустой желудок вредно для печени. И для головы. Вот сейчас я как следует закушу, и с моей головой точно все будет в порядке.
Форель была на удивление вкусной, только немного сухой, поэтому меня постоянно мучила жажда. Я попросила у официанта воды, он принес. Тем временем Лапоть снова подлил водки в мой бокал для шампанского.
Я уже не замечала, что пью, и не слышала тостов, произносимых красноречивым Ершом. Об Аркадии я совсем забыла, а когда вспомнила и оглянулась на покинутый мной столик, то заметила, что его там нет. Ушел… Прекрасно. Так и должно быть. Не придется ждать еще два дня. Долгие прощания никому не нужны. Надеюсь, у него хватит такта завтра же съехать из нашего отеля. Поживет остаток отпуска где-нибудь в другом месте. И я его больше никогда не увижу. Что мне, собственно, и нужно.
– Потанцуем? – внезапно предложил Ерш, поднимаясь со стула и протягивая мне руку.
– Подожди, – Лапоть опустил свою тяжелую ладонь на его плечо и внимательно посмотрел на меня. – Хочешь танцевать?
– Хочу! – с энтузиазмом согласилась я.
Вообще-то я не большой любитель танцев на полный желудок, но сейчас мой возбужденный адской алкогольной смесью организм требовал движения.Ерш вывел меня на свободное от столиков место и положил руки мне на талию. Вид у него при этом был довольный, как у кота, упавшего в ведро со сметаной. Я только сейчас услышала, что играет какая-то медленная композиция Элвиса Пресли. В «Террасе» сегодня, кажется, вечер посвященный королю рок-н-ролла. Ввиду интенсивности происходящих событий я до этого не вслушивалась в музыку, но сейчас осознала, что самый романтичный в мире голос звучит уже давно.
Я едва успела опустить ладони на плечи довольного Ерша, как мелодия сменилась. Это снова был Элвис и рок-н-ролл в его самом чистом виде. Скорее всего, я никогда в жизни не танцевала под такую музыку, но сегодня особенный вечер, моя душа то ли поет, то ли стонет, и безумные танцы – самый лучший способ ее успокоить. Мысль о растекшемся по крови шампанском, приправленном водкой, придала мне смелости и я, что называется, отожгла. Ерш, увидев мои задорные конвульсии, не растерялся и присоединился. Вскоре я заметила неподалеку еще одну извивающуюся пару, потом еще… Такого чинная и изысканная «Терраса», наверное, не видела никогда.
После третьего трека мои силы пошли на убыль, тут, очень кстати, музыка снова замедлилась, я упала в объятия Ерша и повисла на нем. Его руки, поначалу целомудренно покоившиеся на моей талии, через какое-то время поползли вниз.
– Ершик, – вкрадчиво произнесла я. – Мы же с тобой друзья?
– Ну так. Ясен пень.
– А чего же ты, любезный друг, меня лапаешь?
– Ой, извини, рефлекс.
Он резво вернул руки на место.
– Так-то лучше.
– Вообще ты в этом платье на друга не очень похожа.
– А на кого я похожа?
– Ну… на Клеопатру.
– Ту, которая после жаркой ночи откусывала любовникам головы насмерть?
– Какую жуть ты рассказываешь. Ага, на эту.
– А ты бы согласился?
– Чтоб мне голову откусили?
– Умереть после ночи любви.
– Э-э… с тобой?
– Да при чем тут я?
– Ну, с тобой, может, и согласился бы. Чисто по дружбе. А так нет. Столько еще девчонок недолюбленных по свету бродит! Кто ими займется, если я безвременно погибну?
– А ты, Ерш, все о своем. Никак не угомонишься.
– Меня, между прочим, Андрей зовут.
– Да ну? – удивилась я. – Никогда бы не подумала. Не похож ты Андрея.
– На Ерша похож?
– Ага. Вылитый. Что-то у меня голова кружится. Пожалуй, хватит на сегодня танцев.
Я плюхнулась на свой стул, выпила содержимое обоих своих бокалов, причем оно показалось мне одинаковым на вкус.
– Ну вы даете, – сказал Лапоть. – Я вас в ютуб выложу.
– Ты снимал?
Я попыталась схватить его телефон, но оказался проворнее и быстро убрал его в карман.
– Само собой.
– Ну и выкладывай, – неожиданно для самой себя согласилась я. – Буду звездой интернета. На пьедестале почета между козой, сожравшей пиджак, и мужиком, обматерившим гаишника. Самое подходящее для меня место.
– Ты же его удалишь? – с неожиданной суровостью спросил Ерш.
– Да удалю, удалю. Завтра поржем, и все.
– Давайте сегодня поржем, – предложила я, сделав хороший глоток из своего, неведомо как, снова наполнившегося, бокала.
Да что за вкус у этой водки? Как вода. Я поставила бокал и засмеялась. Ерш присоединился. Лапоть посмотрел на нас, как на умалишенных и достал телефон. Я, продолжая смеяться, плеснула в него водкой из бокала. Ерш плеснул чем-то в меня. Я повернулась к нему, чтобы достойно ответить, и тут мои глаза уперлись в знакомые рваные джинсы, оканчивающиеся белыми кроссовками «Reebok».
– Потанцуем?
Аркадий протянул руку, видимо, надеясь, что я опущу в нее свою ладонь. Но я не опустила.
– Спасибо, я уже натанцевалась.
Белые кроссовки не двинулись с места.
– Девушка не хочет танцевать. Еще вопросы?
Это Ерш.
– Тогда, может, просто поболтаем? – продолжал Аркадий.
И чего он приперся? Было так весело. Все испортил. Я уже вычеркнула его из своей жизни, а он снова нарисовался. Зачем?
– Чего-то не хочется, – выдавила я.
– Эй, ты тугой что ли?
Снова Ерш. Обостряет ситуацию.
– Уважаемый, я не с тобой разговариваю.
Это Аркадий. Я все еще не хочу поднимать голову и встречаться с ним глазами. Не хочу, и все.
– А давай, поговори со мной, – Ерш с грохотом отодвинул стул и поднялся.
– Какие проблемы? – вежливо поинтересовался Аркадий.
– Пойдем, выйдем?
– Не вопрос.
Я посмотрела на Лаптя. Он был невозмутим, как кусок камня. Почему он не угомонит Ерша? Когда я снова повернула голову в сторону белых кроссовок, они уже удалялись. Рядом с ними шагали черные потертые «Конверсы» Ерша. Я испугалась и растерялась. Что делать?
– Да не кипешуй ты, – выдал Лапоть. – Все будет нормально. Ерш на вид дрищ дрищем, но дело знает. Десять лет кикбоксингом занимался.
Вот уж неожиданный факт из биографии моего давнего знакомого!
– То есть они драться будут? И Ерш победит?
– Не факт.
– Что не факт?
Лапоть пожал плечами.
Я вскочила на ноги, Лапоть схватил меня за руку и усадил обратно. Я попыталась выдернуть руку, но его клешня была цепкой. Тогда я лягнула его ногой. Он, как будто, и не заметил.
– Пусти меня! – возмущенно прошипела я.
– Чего ты суетишься? Сами разберутся, не маленькие.
– Как разберутся? Морду друг другу набьют?
– А ты за кого болеешь?
– Ни за кого, – буркнула я.
– А чего тогда подскакиваешь?
– Да глупо это все. Зачем им вообще разбираться? Из-за меня? Я-то вообще ничего такого не хотела.
– А чего ты хотела?
– Да ничего!
– Если твоему сдыху морду набьют, будешь его жалеть?
– Да пошел ты!
Я выдернула руку из клешни Лаптя и снова выпила.
– О, – Лапоть посмотрел за мое плечо. – Я же говорил, все будет тип-топ.
Я повернулась и чуть не упала со стула. Ерш и Аркадий возвращались назад. Насколько я могла видеть, физиономии обоих были в полном порядке. Но это ладно. Они чуть ли не держались за руки, во всяком случае, дружески похлопывали друг друга по плечам. Аркадий скалился во все свои восемьдесят восемь белоснежных зубов, Ерш от него не отставал. А ведь раньше я не замечала, что он такой зубастый!
Ерш уселся на свое старое место, Аркадий – на свободный стул напротив меня. Деваться было некуда, пришлось встретиться с ним взглядом. В его глазах отсвечивала сияющая улыбка, больше я ничего не разглядела.
– Поговорили? – спросил Лапоть.
Оба кивнули с чрезвычайно довольными рожами. Что они там, на балконе, делали, хотела бы я знать? Пили и целовались?
– За красные перчатки! – поднял стопку Ерш.
Мы все чокнулись. Какие еще перчатки? Может, еще за синие носки выпьем? Может, я уже так много выпила, что чего-то не понимаю?
Аркадий неотрывно сверлил меня взглядом, Ерш, по своему обыкновению, трещал без умолку, Лапоть то и дело что-то куда-то наливал. А мне вдруг стало невыносимо душно. Надо выйти на балкон, освежиться. Перед глазами все плывет и кружится, как на карусели.
Такое со мной уже бывало. В первый раз, когда мы на дискотеке с одноклассниками выпили пару бутылок какого-то ликера, ничем не закусывая. И еще раз уже в студенческие годы, на буйной вечеринке после одного бесславного события. Оба раза наутро мне было так плохо, что хотелось немедленно утопиться в унитазе, чтобы прекратить мучения. И оба раза я клялась, что больше никогда не буду столько пить. Ну что ж, я продержалась довольно долго. А сейчас, насколько я знаю из опыта, начнутся провалы в памяти. Завтра я не буду помнить того, что сейчас произойдет.
Я увидела, что Ерш и Лапоть поднялись.
– Пойдем покурим, – объяснил Ерш то ли мне, то ли самому себе.
– Я с вами, – сказала я.
– Ты не куришь, – проинформировал Ерш.
– Вы тоже!
– Сиди.
Лапоть положил мне на плечо свою тяжелую клешню. Нет, что он о себе думает? Командует мной весь вечер! Я посмотрела на него испепеляющим взглядом, но прожечь дырку в его толстой шкуре мне так и не удалось. Поэтому я перевела взгляд на Аркадия. Его-то шкурка почувствительней будет.
