Лина Филимонова
Русалка и гламурный пират
В нынешнем июне одна такая велосипедистка, позаимствовавшая средство передвижения у сына-подростка, устроила мне лобовую атаку. Разогнавшись на спуске, она впала в ступор, не в силах затормозить. Я пыталась объехать ее, как положено, справа – она повернула в ту же сторону, я влево – она, с упорством маньяка, снова за мной. Избежать столкновения было невозможно, мне, правда, удалось смягчить удар, направив велосипед по касательной.
К чему это я? После данного случая пришлось закрыть велосипедный и, заодно, роликовый сезон до сентября. С бегом немного по-другому. Обычно я летом не бегаю, слишком жарко. А вот вчера пришлось. Видимо, как раз от этой дополнительной нагрузки так сильно болят мои мышцы.
Вчера мы доехали домой на такси, идти пешком не было никакой возможности – ноги подкашивались от усталости. По дороге я объяснила своему временному любовнику принципы нашего общения. В отеле мы делаем вид, что едва знакомы, особенно, если где-то поблизости околачивается мой дед. Максимум, что позволено Аркадию – поздороваться и вежливо улыбнуться. И никаких многозначительных взглядов или, не дай бог, подмигиваний! Дед такие вещи сразу просекает, да и у администраторов с горничными глаз наметанный.
Пока я пыталась вбить в голову Аркадия правила поведения в обстановке строжайшей секретности, он пытался превысить допустимые пределы приличий. Его руки то и дело проникали под мою футболку или, как бы невзначай, скользили вверх по бедру, заставляя меня спотыкаться на полуслове и мучительно вспоминать, о чем я веду речь. Отбиваться, не устраивая жестокую бойню и не привлекая внимания таксиста, было сложно. Но я мужественно пыталась. С каждой секундой мужества оставалось все меньше и меньше, и, когда Аркадий умудрился прижать меня к себе провести губами от шеи до ключицы, я крикнула водителю:
– Остановите, пожалуйста, здесь!
– Эй, ты куда?
От неожиданности Аркадий ослабил хватку, я выскользнула из машины. Высунувшемуся вслед за мной Аркадию я объяснила, что нам не стоит подъезжать к отелю вместе. Осталось всего два квартала, я дойду пешком.
Такси с Аркадием, вывернувшим, подобно филину, голову назад отъехало, я закинула рюкзак на плечи и зашагала по тротуару, выравнивая сбившееся дыхание и поправляя взъерошенную шевелюру. Надо еще придумать, как правдоподобно объяснить деду свое отсутствие. Хотя мы с ним давно договорились, что я взрослая, и делаю что хочу, я все же стараюсь держать его в курсе своих перемещений – просто, чтобы он лишний раз не волновался. Никаких подробностей, просто: ушла туда-то, вернусь во столько-то.
Я и сейчас планирую отделаться парой фраз, но, чтобы они звучали естественно, я сама должна верить в то, что говорю. Поэтому нужно нарисовать в голове трехмерную картинку. Итак, я вполне могла бы пойти в горы с компанией старых друзей и приехавших к ним в гости родственников (имена называть не буду, но представлю одноклассницу Ирку и ее мужа Федю). Неплохая легенда, правдоподобная. Я способна работать Штирлицем в тылу врага.
Я очень-очень устала и легла спать немыслимо рано – в десять часов, уверенная, что отключусь в тот самый момент, когда голова коснется подушки. Но моя родная уютная постель, всегда дарившая мне покой и отдых, неожиданно стала камерой пыток. Подушка то превращалась в сбившийся кирпичный комок, то, наоборот, растекалась по матрасу как плоский блин. Удобно расположить на ней голову не было никакой возможности. Одеяло, прежде казавшееся тонким и легким, сегодня давило, как могильная плита, а без него под струями кондиционированного воздуха я замерзала. Да что такое творится?
Признав поражение, я встала и переместилась из спальни в гостиную. Не включая свет, я села на пол у окна, распахнув одну створку. На улице было гораздо жарче, чем в комнате, правда, можно было почувствовать едва уловимый морской бриз. Я прижалась разгоряченным лбом к стеклу. Снотворного, что ли, выпить? Но у меня его нет. Никогда не чувствовала необходимости призывать сон искусственными средствами. Может, подойдет вино? В холодильнике должна быть початая бутылка сухого красного.
Вообще самое лучшее снотворное – это усталость. Но я и так уставшая, а спать не хочется совсем. Значит, у меня еще остались силы. Надо их израсходовать. Приняв решение, я вскочила, натянула спортивные шорты, топ, достала из шкафа запылившиеся беговые кроссовки и выскочила за дверь, зажав в руке ключи. Полночь – прекрасное время для пробежки, главное избегать людной набережной. Поэтому я побежала не вниз, к морю, а вверх, вглубь жилых кварталов.
Машин было немного, но все же на перекрестах приходилось притормаживать, чтобы осмотреться, и меня это раздражало. Не люблю терять темп. В конце концов, я приспособилась во время вынужденного ожидания бежать на месте, и все наладилось. Чем дальше я убегала от набережной, тем меньше прохожих мне попадалось. Вскоре, когда я оказалась в районе частных домов, прохожие исчезли вовсе, лишь собаки перегавкивались через заборы, провожая меня на всем пути следования.
Все, пора обратно. Я повернула назад и, сделав несколько шагов, невольно остановилась. Из калитки выходил человек, очень похожий на Аркадия. Уличный фонарь был далеко, лица я разглядеть не могла, но силуэт на удивление похож. Мужчина остановился, просунул руку между досками калитки и задвинул засов. Окна в доме, из которого он вышел, не горели, сам дом выглядел старым и заброшенным. Естественно, это не мог быть Аркадий. Что бы он стал делать в этой глуши, в полуразрушенном доме? В попытке отвлечься от жарких мыслей о нем, вызвавших жестокую бессонницу, я убежала за пять километров от дома, но и здесь он мерещится мне в каждом прохожем! Я тряхнула головой, чтобы избавиться от наваждения, и возобновила прерванную пробежку. Сейчас я догоню его и увижу, что он абсолютно ничем не похож на предмет моих запретных желаний.
Догнать прохожего мне так и не удалось, он шел очень быстро, а потом свернул в какой-то глухой переулок. Преследовать его мне показалось неразумным, и я помчалась в сторону дома, постепенно увеличивая темп. Я должна загнать свой похотливый организм до смерти, чтобы он еле дополз до кровати и больше не возобновлял эротические грезы, лишающие меня сна.
Глава 7
Поход вкупе с ночной пробежкой утомили меня так, что я проспала двенадцать часов. И все было бы прекрасно, если бы не побочный эффект в виде адской боли в мышцах. Сегодня у меня третье, весьма многообещающее, свидание со страстным и романтичным мужчиной, а мои ягодичные мышцы вынуждают меня переваливаться с ноги на ногу, подобно утке, больной ревматизмом!
Ванна, в которую я забралась со стонами и кряхтением, в какой-то степени исправила ситуацию. Конечно, дотянуться в наклоне лбом до коленей мне сейчас вряд ли удастся, но я, по крайней мере, могу по-человечески ходить. Надо найти деда и выяснить, не нужна ли ему моя помощь. Сегодняшний вечер обещает быть весьма насыщенным, так что желательно переделать все дела днем.
Дед нашелся у бассейна, он сидел верхом на стуле и с философским видом созерцал хлорированную водную гладь, кажущуюся голубой из-за цвета облицовочной плитки. Я не люблю бассейнов, страдаю в них клаустрофобией, как карась в трехлитровой банке. В наш пятнадцатиметровый искусственный водоем я погружалась всего пару раз, в испытательных целях.
– Позавтракала? – спросил дед.
– И пообедала заодно, – кивнула я. – Проснулась голодная, как зверь. И с больными мышцами.
Вчера я, не моргнув глазом, скормила деду легенду о походе в горы с друзьями. Так что можно не стесняться в описании последствий этого похода.
– В следующий раз не надо оставлять чистильщика бассейнов без присмотра, – пробурчал дед. – В углах грязь оставил, да и сток, похоже, плохо вычистил.
Я попыталась разглядеть названные следы некачественно выполненной работы, но, из-за солнечных лучей, преломляющихся в толще воды, ничего не увидела. Подойдя поближе к краю, я сначала присела, а потом и вовсе распласталась плашмя, нависнув над водной гладью. Если бы у меня с собой были плавательные очки, я бы могла опустить голову в воду и рассмотреть подробности рельефа дна, а так ничего толком не видно.
– По-моему, ты придираешься, – сказала я деду.
Ну вот. Целительное действие горячей ванны, похоже, закончилось. Подниматься из положения лежа мне пришлось по частям. Когда я приняла позу старой больной собаки, силящейся встать на задние лапы, мимо меня прошествовали знакомые белые кроссовки. Забыв о мышечной боли, я резко вскочила на ноги. Надо же было ему появиться именно в тот момент, когда я так некрасиво раскорячилась! Так. Спокойно. Это всего лишь один из гостей отеля. Я даже имени его не знаю. Надо в это поверить, и тогда я смогу вести себя естественно. Просто человек, один из трех миллионов туристов, посещающих за лето наш прекрасный городок.
Я повернулась к деду, оставив Аркадия за спиной. Надеюсь, он пройдет мимо и растворится в знойной полуденной дымке.
– Как ты мог разглядеть грязь, если я ничего не вижу? Нырял в очках?
Дед тоже не любит бассейны, так что вряд ли.
– Мне не надо нырять, чтобы понять, как человек работает. У него на лбу написано, что он лентяй.
– Ах, вот оно что. Психология.
– Просто жизненный опыт.
– Ха, – прокомментировала я.
И, как бы невзначай, бросила взгляд на противоположную сторону бассейна. Увиденное едва не побудило меня пнуть ни в чем не повинный стул, с которого поднялся дед. Аркадий вальяжно развалился в шезлонге и знаками подзывал официанта. Кем он себя вообразил? Падишахом?
Собрав всю волю в кулак, я, как ни в чем ни бывало, спросила деда:
– Какие планы на сегодня? Моя помощь нужна?
– Да, очень. Я сейчас на пару минут загляну на кухню, а потом поговорим.
– Ладно, подожду тебя здесь.
Я прошла к барной стойке, взгромоздилась на табурет и попросила бармена Виталика налить мне вишневого сока со льдом. Если что и сможет облегчить мои душевные муки, то только очень холодный красный сладкий напиток.
Аркадий по-прежнему возлежал на шезлонге, спрятав бесстыжие глаза за темными очками и нагло улыбаясь мне через разделявший нас бассейн. Слева и справа от него, приняв живописные позы, расположились две загорелые блондинки. Видимо, Аркадий рассказывал им что-то весьма забавное – они то и дело принимались смеяться, теребя локоны и меняя позы на еще более живописные. Официант принес всем троим напитки, они чокнулись, блондинки снова захохотали.
Я продолжала наблюдать, давясь вишневым соком и пытаясь справиться с приступом бешеной ревности. Да, это именно ревность, не буду вешать лапшу на уши хотя бы самой себе. Только сейчас мне пришло в голову, что вчерашний вечер Аркадий, скорее всего, провел вовсе не так целомудренно, как я. Это я пыталась истратить разрывающую меня сексуальную энергию на установление спортивных рекордов, он же, скорее всего, применил ее по прямому назначению. Возможно, с этими самыми блондинками. В тот момент, когда одна из девушек по-хозяйски положила руку на плечо Аркадия, у меня внезапно снесло крышу.
Спрыгнув с табурета, я не спеша продефилировала вокруг бассейна, не выпуская из рук стакан с соком. Оказавшись рядом с Аркадием и его гаремом, я нечаянно споткнулась, не удержала в руках стакан и он, нарисовав в воздухе дугу, ударился об изголовье шезлонга. Вообще-то я целилась в голову, но и так неплохо. Немного красного липкого напитка попало в лицо ошалевшему Аркадию, большая часть оказалась на его белоснежной футболке. Стакан не разбился. Посуду для отеля я выбирала хорошую, прочную.
Блондинки, естественно, заверещали, Аркадий вскочил, я рассыпалась в лицемерных извинениях. Мгновенно оказавшийся рядом официант немедленно начал устранять последствия печального происшествия. А Аркадий последовал за мной. Выбора у него не было, я вцепилась в пострадавшую футболку, сообщив окружающим, что просто обязана ее постирать. Рядом с бассейном, за углом здания, была едва приметная дверь, ведущая в прачечную. Туда мы и направились.
– Очень жаль, что так получилось, – произнесла я, когда мы оказались за закрытой дверью.
– Только не говори, что это вышло случайно!
– Нет, конечно. Мне жаль, что я не попала в голову, как планировалось.
Я думала, Аркадий возмутится, но он громко засмеялся.
– Что ты ржешь? – возмутилась я.
– Я, конечно, знал, что ты огонь, но чтоб так! Это ревность? Я польщен.
– Это чувство собственности, – заявила я.
– О!
– Мне все равно, что там у тебя было до, и что будет после наших семи дней. Но в течение этой недели – только я никого больше. Я не какая-нибудь наложница из гарема…
– Я знаю. Я и не собирался…
– Да? – я вложила в этот возглас весь доступный мне сарказм.
– Да! Просто хотел сбить со следа твоего деда.
– Да?
– Да!
– А я ведь могла попасть, – вдруг дошло до меня. – Прямо в голову.
– Тебе бы потом было стыдно.
– Мне уже стыдно.
Это правда. Да что со мной творится? Обычно я психически устойчива и не склонна к совершению безумных поступков. Но даже адекватный человек может, в порыве жгучей ревности, нечаянно уронить стакан с вишневым соком на голову своего временного любовника.
Аркадий не позволил мукам совести сломить мой дух, он отвлек меня нетерпеливыми поцелуями. Сегодня мне ничто не мешает терять голову, и я ее уже почти потеряла… Нет. Не совсем. Дед. Он сейчас вернется, не обнаружит меня, но зато ему в красках распишут происшествие с участием стакана, Аркадия и его полоумной внучки. Надо это предотвратить. Возможно, когда-нибудь потом он все же услышит сей трагический рассказ, но к тому моменту краски потускнеют и актуальность потеряется.
– Мне нужно идти, – умудрилась я прошептать между поцелуями.
– Ну уж нет.
Аркадий наклонился ниже и нежно прикоснулся губами к моей шее. Это запрещенный прием, и он об этом знает. Мне трудно сопротивляться, когда… Нет. Я должна… Мне нужно… О-о-о…
– Руслана!
Голос деда. Он меня ищет. Он, видимо, уже знает, что я направилась в сторону прачечной и обязательно сюда заглянет. Бежать поздно, если мы сейчас выйдем, то обязательно наткнемся на него. Окна, через которое можно было бы сбежать, здесь нет. Здесь вообще ничего нет, кроме нескольких стиральных машин, стеллажей и гладильной доски. Спрятаться негде, если ты не гном и не мышь.
Ну все, сейчас дед войдет, увидит меня с Аркадием и сразу обо всем догадается – по моему смущенному потрепанному виду и яркому румянцу на щеках. Он будет в ярости. Я-то как-нибудь это переживу, а вот ему вредно испытывать сильные потрясения. В отчаянной попытке изобразить невинную стирку я рывком стянула футболку с Аркадия.
Ручка двери опустилась вниз. В этот самый момент Аркадий дернул меня за руку, и мы вместе оказались позади распахнувшейся двери. Очень плохая идея. Дед войдет, осмотрит прачечную, повернется, чтобы уйти, и увидит нас. Тут уже история о стирке забрызганной футболки не прокатит. Хотя… зачем ему входить? Вся прачечная как на ладони. Не будет же он искать меня за стеллажами и под стиральными машинами. Мое сердце колотилось, как пойманная в силок птица. Если даже дед нас не заметит, то точно услышит этот бешеный стук.
Я увидела носок дедовой парусиновой туфли. Мое сердце подпрыгнуло к горлу, а потом скатилось в левую пятку. Аркадий, активно дышащий мне в затылок, сжал мое предплечье. За носком ничего не последовало. Дед постоял, развернулся, и вышел, прикрыв за собой дверь. Мои ноги подкосились, я бы сползла на пол, если бы Аркадий меня не подхватил.
– Ты что творишь? – набросилась я на него. – Еще секунда – и он бы нас увидел, причем в однозначно неподобающей ситуации.
– Но ведь не увидел. Так что я молодец.
Через секунду я уже сидела на стиральной машинке, Аркадий стягивал бретельки моего сарафана, не давая мне возможности придти в себя и включить разумное начало. Я знала, что дверь прачечной не заперта, что сюда в любую секунду может кто-нибудь войти, но эта мысль болталась где-то на периферии сознания. Мы слишком долго сдерживались, и сейчас нас не могло остановить даже землетрясение или торнадо.
К счастью, ни торнадо, ни посетители, в прачечную не заглядывали. Или заглядывали, но мы их не заметили. Надеюсь, ничья психика не пострадала.
– Пошли ко мне в номер, – предложил Аркадий по прошествии то ли пятнадцати минут, то ли пятнадцати часов, помогая мне вернуть на место все детали туалета.
Я представила, как придется тайком пробираться на пятый этаж, прятаться от деда и всех остальных, у кого может быть ко мне какое-нибудь дело, и у меня вырвалось:
– Сбежать бы куда-нибудь.
– Пошли, – Аркадий снова потянул меня за руку.
Мы вышли из прачечной и направились не в сторону входа в отель и бассейна, как можно было бы предположить, а в противоположном направлении. Через двадцать метров мы уткнулись в забор. Он отделяет задний двор, принадлежащий нам с дедом, от общей территории. Калитки здесь нет, она с другой стороны. Аркадий, не задумываясь, взобрался на забор верхом и протянул руку мне. Пришлось карабкаться, теряя босоножки и ломая ногти. Если бы не Аркадий, я бы рухнула вниз. Вообще с ловкостью у меня все в порядке, но после недавних утех в праченой сил не было совершенно. Аркадий помог мне спуститься, вернулся за моими босоножками и приземлился рядом.
– Это ваш личный вход? – спросил он, кивая в сторону крыльца и двери.
– Ага. Мы что, идем ко мне в гости?
– Мы сбегаем.
Калитка, ведущая на улицу, была открыта, мы вышли, Аркадий поднял руку и остановил проезжающее такси.
– В «Приют рыбака», – сказал он таксисту, усадив меня на заднее сиденье и устроившись рядом.
– О, – только и смогла выдавить я.
Как ни странно, мне совершенно не хотелось сопротивляться.
Когда мы проехали несколько кварталов, я вспомнила:
– Мой телефон остался на барной стойке. И ключи тоже.
– Ну и черт с ними.
– Нет. Если я внезапно исчезну без телефона, дед с ума сойдет. Мне нужно его забрать. Поехали обратно.
Мы притормозили у входа, и я собралась выйти из машины, но Аркадий меня удержал.
– Я сам схожу.
– Виталик не отдаст тебе телефон.
– Ты с ним поговоришь. С моего.
Он вложил мне в руку свой айфон.
– Лучше я сама, – я дернулась, чтобы выйти, но он снова меня удержал.
– Я тебя не пущу.
– Чего это?
– Очень боюсь, что ты не вернешься.
– Ладно, иди, – сдалась я. – Только будь осторожен. Если дед там – затаись.
– Буду как ниндзя, – Аркадий поцеловал меня и выбрался из машины.
Он не звонил несколько часов. По крайней мере, мне так показалось. Я изнывала от волнения и неопределенности. А что, если он попытался забрать телефон у Виталика, его услышал дед, принял за злоумышленника и огрел огнетушителем, который висит на задней стенке? Дед вполне на это способен.
Так, причем тут огнетушитель? Я опять дала волю своей неукротимую фантазии. Звонок. Наконец-то. На экране высветилось «Русалка». Неоригинально. Я дала команду Виталику вручить телефон и ключи находящемуся перед ним постояльцу и намекнула, чтобы он держал язык за зубами. Прямо попросить об этом я не решилась, но, надеюсь, у него хватит сообразительности и такта не слишком трепаться о произошедшем.
Аркадий ввалился в такси с видом победителя, потребовал поцелуй и получил его. Мы тронулись, я напала на него с расспросами.
– Дед там был?
– Ага.
– Ой, – испуганно пискнула я. – И что?
– Все в порядке. Я со скучающим видом прогулялся вокруг бассейна, побеседовал с блондинками, – в этом месте я его ущипнула. – Полностью усыпил его бдительность. А, когда он ушел, подошел к бармену.
– Уф, – выдохнула я.
Даже хорошо, что так получилось. Дед видел Аркадия после того, как я исчезла, так что у него сложится впечатление, что эти два события не связаны. Осталось придумать эсэмэску, хоть как-то объясняющую мой внезапный побег из дома. Это сложно, придется поломать голову.
В итоге я написала: «Со мной все в порядке, развлекаюсь со вчерашними друзьями. Когда вернусь, не знаю». Это его успокоит. Все объяснения и угрызения совести – потом.
– Что ты делал вчера вечером? – задала я давно мучивший меня вопрос.
– Гулял, – ответил Аркадий. – А ты?
– А я бегала.
– Бегала? То есть наш поход тебя недостаточно утомил?
– Не могла уснуть, – пояснила я.
– Понимаю. Меня тоже одолела бессонница. Я слышал, что в таких случаях полезно колоть дрова, но топора под рукой не оказалось, так что я пошел прогуляться.
– И где ты гулял?
– Там, сям. А что? Ты меня видела?
– Вряд ли.
Я положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Он взял мою руку в свою. Я почувствовала, что на моих губах застыла дурацкая блаженная улыбка.
«Приют рыбака» – это загородный ресторан, его изюминка в том, что большей своею частью он расположен на причале, уходящем далеко в море. Туристы часто прибывают сюда на различных плавсредствах – яхтах, катерах, скутерах. Зачастую посещение «Приюта рыбака» – это часть экскурсионной программы. Так что иногда здесь бывает настоящий аншлаг. Сегодня, правда, было вполне свободно, видимо, потому что еще не вечер.
Мы с Аркадием заняли столик, попросили официанта побыстрее принести холодного лимонада и уставились в меню, насчитывающее несколько десятков блюд, приготовленных из всех видов черноморской рыбы и местных морских гадов.
– Что посоветуешь? – спросил мой голодный друг. – Может, акулий суп?
– Катраны обычно жесткие, – сказала я.
– Но не в супе, – возразил Аркадий.
Пришлось согласиться.
– О, барабулька, – обрадовался он. – Сейчас же, вроде, не сезон?
Я снова кивнула и предположила, что королевская рыбка была заморожена весной, а сейчас просто извлечена из холодильника.
Интересно, откуда он так хорошо разбирается в тонкостях местной кухни и особенностях рыбалки? Он не похож на человека, который постоянно отдыхает на российских курортах. Скорее на того, кто попал сюда впервые, случайно или по воле злой судьбы.
– Хочешь мидии в сливочном соусе? – продолжал предлагать Аркадий. – Или в лимонном соке?
Я пожала плечами. Есть особо не хотелось, а вот лимонад, принесенный официантом, был весьма кстати.
– Так чего ты хочешь? – снова спросил Аркадий.
Я молча и весьма красноречиво посмотрела на него.
– О! – восхитился он. – Прямо здесь прямо сейчас?
И положил руку на мою голую коленку. Когда его ладонь медленно заскользила вверх, я опрокинула стакан с лимонадом. Хорошо, что он был почти пустой. Похоже, сегодня день падающих стаканов.
– Пошли, – сказал Аркадий и в очередной раз схватил меня за руку.
– В сортир я не пойду. Такая романтика не по мне.
А куда еще он мог меня потащить? Приватных кабинок в «Приюте рыбака» нет.
– Ишь, какая привередливая! – ухмыльнулся мой кавалер.
Он отпустил мою руку, выскользнул из-за стола и о чем-то зашептался с официантом. Я надеюсь, он не просит его предоставить нам кладовку во временное пользование? Я, вообще-то, не так уж сильно сгораю от страсти, просто хотела его подразнить…
Моя рука снова оказалась в его власти, и мы куда-то помчались, так быстро, как будто нужно было немедленно потушить пожар, грозящий уничтожить все побережье и прилегающие к нему горные массивы. К счастью, мы взяли направление, далекое от кладовок и сортиров «Приюта рыбака» – на причал. И я уже поняла, почему. Там только что пришвартовалась та самая яхта, на которой прошло наше первое свидание. Красавица «Кассиопея».
– Ты согласна пообедать в море? – с улыбкой обернулся ко мне Аркадий.
Пообедали мы только вечером, после того, как солнце окончательно скрылось из глаз, растворившись в сумеречном море. Хорошо, что мой предусмотрительный кавалер заказал добрую половину пунктов меню «Приюта рыбака». Мы в спринтерском темпе опустошили стол, плотно заставленный шедеврами черноморской кулинарии. Обычно я умерена в еде, но после нескольких часов, проведенных в парных физических упражнениях, организм настоятельно требовал пополнения энергетических запасов.
– Ну у тебя и аппетит! – восхитился Аркадий.
– Хочешь сказать, что я толстая?
– Ага. Как ватрушка.
– А ты тогда пончик. Со сгущенкой, повидлом и вареньем.
– Любишь пончики?
– Терпеть не могу.
– Ах, вот как!
Он легонько куснул меня за плечо. Я в ответ вцепилась зубами в мочку его уха. Не как питбуль, а как беззубый мопс.
– Нежнее, – прошептал Аркадий.
Я сжала зубы. Он легонько пощекотал меня, я захихикала и потеряла бдительность. Бретелька сарафана, не без помощи его рук сползла с моего плеча. Еще немного – и я останусь совсем без прикрытия. Когда мы внезапно проголодались и решили поужинать на палубе, то не стали утруждать себя поиском всех предметов одежды. Аркадий натянул джинсы, мне посчастливилось найти среди хаоса, устроенного нами в каюте, только сарафан. Так что под ним сейчас ничего не было.
Как ни странно, меня это слегка смущало. Да, мой пылкий любовник лицезрел меня в совершенно натуральном виде, и не только лицезрел… Тогда мое затуманенное страстью сознание совершенно позабыло о существовании таких глупых эмоций, как стыд и смущение. А теперь вспомнило. Я вернула бретельку на место и шлепнула Аркадия по руке.
– Эй, что за произвол! – возмутился он.
– Не балуйся за едой, – строго произнесла я.
– Я думал, трапеза окончена.
– А десерт?!
– А про десерт я забыл, – растерялся Аркадий.
Я расхохоталась. Не знаю почему, но мне нравится видеть его растерянным и озадаченным. Видимо, все дело в том, что обычно он излишне самоуверен.
– Как ты мог!
– Ты, правда, способна съесть еще и десерт, моя ватрушечка?
– Вот если бы он был, я бы подумала. А так и говорить не о чем.
На самом деле сейчас даже крошка от торта могла бы привести к непоправимым последствиям. Я бы попросту лопнула, если бы ее съела.
Пока я бегала припудрить носик, остатки нашего пиршества исчезли, на столе появилась бутылка шампанского и ваза с фруктами.
– Десерт, – торжественно объявил Аркадий.
– Скатерть-самобранка – это удобно.
Я устроилась на диване, поджав под себя ноги, Аркадий протянул мне бокал с пузырящимся напитком. Шампанского не хотелось, в голове и так шумело от избытка впечатлений. Я отпила глоток, поставила бокал на стол и свернулась клубочком, положив голову на колени Аркадия.
Яхту еле заметно покачивало, на небе ярко сияли несколько миллиардов звезд, теплый соленый бриз приятно освежал после дневного зноя. У меня было ощущение, что мы совсем одни, где-то посреди бескрайнего мирового океана, вдали от берега, людей и всего того, что составляет привычную суетливую повседневность. Ни в одном месте на суше я не смогла бы испытать подобного. Яхта оказалась идеальным местом для того, чтобы на несколько часов перенестись в другое измерение.
Я чувствовала, что погружаюсь в дрему, но сопротивляться сну не хотелось. Мне было уютно, тепло, спокойно. Наверное, такие же ощущения я испытывала в детстве, засыпая на маминых руках.
После любой, даже самой долгой ночи неизбежно наступает утро. Обычно после безумных ночей утра хмурые, с головной болью, вселенской жаждой и более или менее выраженным раскаянием. Так было и на этот раз. Я не раскаивалась в том, что провела на яхте с Аркадием почти сутки, но мне было стыдно перед дедом, за то, что я сбежала в тот момент, когда ему нужна была моя помощь. А ведь я даже не успела узнать, в чем эта помощь заключается!
– Не хмурься, – сказал Аркадий, который проснулся раньше меня и успел раздобыть пару кружек кофе.
Кофе был очень кстати, но этого было недостаточно для того, чтобы я почувствовала себя свежей и бодрой.
– Ты по утрам всегда такая бука? – не унимался мой пылкий друг, успевший нацепить свою обычную тысячеваттную улыбку.
– Ты этого не узнаешь, – буркнула я и, завернувшись в простыню, выползла на палубу.
Море невыносимо манило меня голубизной и прохладой. Как здорово было бы сейчас окунуться и проплыть пару сотен метров! Мое настроение сразу пришло бы в норму. Но у меня не было купальника, а использовать и так изрядно пострадавшее белье не хотелось. Не возвращаться же потом домой в сарафане на голое тело. А если я нырну в чем мать родила, мое бесстыдство наверняка заметит наша немногочисленная команда.
Хотя… плевать на всех. Ну увидят они из своей рубки, что на волнах колышется нечто без купальника. Вряд ли их из-за этого хватит инфаркт. Небось, еще и не такое видали, раз сдают яхту в аренду разным аморальным типам вроде Аркадия.
Я позволила простыне упасть на палубу и рыбкой скользнула с бортика головой вперед, прорезав водную гладь сложенными ладонями и почти не подняв брызг. Вынырнув, я увидела Аркадия, стягивающего джинсы. Никаких других предметов одежды на нем не было, так что действо слегка напоминало суетливый стриптиз. Его прыжок был не таким безупречным, как мой, он вошел в воду под неправильным углом и поднял тучу брызг. Надеюсь, он ничего себе не отбил.
Я наблюдала за его кульбитами, отплыв от яхты метров на двадцать. Аркадий показался на поверхности и помахал мне рукой. Я помахала в ответ и заняла стартовую позицию. Когда он приблизился, я, успев крикнуть: «Догоняй!», активно заработала конечностями. В прошлый раз наше соревнование было нечестным. Теперь же мы на равных, если не считать того, что у него ноги почти как ласты, минимум сорок пятого размера, и руки загребущие, как лопасти катамарана.
Не то чтобы я отнеслась к нашему соревнованию серьезно, но мне очень не хотелось, чтобы Аркадий меня догнал. Все-таки вода – моя стихия, а он здесь чужак, довольно обидно, когда какой-то сдых плавает лучше регулярно тренирующегося аборигена. Я вырвалась вперед, потому что действовала в несвойственной мне манере: как спринтер, рванула на старте, не экономя силы. Как и следовало ожидать, моего рывка хватило ненадолго, минут через десять я начала выдыхаться. Соперник наступал мне на пятки, но сдаваться я не желала. Ни за что!
Не помню, чтобы я когда-нибудь так уставала от плавания. Утренний заплыв, задумывавшийся как бодрящая альтернатива чашке кофе, превратился в изматывающий марафон. Меня спасало только то, что я немного сбавила темп и выровняла ритм движений и дыхания. Но все равно, чтобы не дать Аркадию вырваться вперед, мне приходилось плыть гораздо быстрее, чем я это обычно делаю. Мне все труднее было грести руками и работать ногами, у меня даже голова немного кружилась от того, что я постоянно ею вертела, делая вдох над поверхностью и выдыхая вниз, в воду.
Когда Аркадий схватил меня за пятку, я дернулась в последний раз, как подстреленная на лету куропатка, перевернулась на спину и раскинула конечности в разные стороны. Надо отдышаться.
Он все-таки меня догнал. Он плавает лучше, хоть я и Русалка. Обидно.
– Убери руки! – завопила я, когда ладони Аркадия накрыли мою грудь.
– Ладно, ладно.
Руки-то он убрал, но теперь на сверхчувствительных, немного выступающих над водой, участках моего тела оказались его губы. Я его утоплю. Нет… пока не буду.
