Лилия Фандеева
Ветер перемен
Сергею дали больничный лист, прописав внутримышечные и внутривенные уколы. Точнее, его оставляли в стационаре, но он позвонил Кристине.
– Мне оставаться в больнице или возвращаться, и ты сможешь лечить меня дома?
– Возвращайся. Возьми лист назначения и купи все, что нужно. В аптеке подскажут, сколько и чего нужно.
Болезнь Сергея, хотя и в легкой форме, стала поводом для отмены свадьбы. Но он самостоятельно, не уведомив Кристину, перенес срок регистрации, в надежде на то, что она согласится.
Она готовила завтрак, ставила уколы и капельницы, после которых он часа два спал. Потом готовился обед и ужин, а закончив с этим, она занималась, пока сын спал. Уложив спать сына на ночь, она опять занималась, иногда засыпая за столом. Ее мог разбудить только плач сына. Первые пять дней, Сергей ходил с видом провинившегося ребенка. Он больше молчал, отвечая лишь на вопросы, и беседовал только с сыном, который в силу своего возраста, был хорошим собеседником. Даниле было почти пять месяцев. Пока Сергей «болел», Кристина сдала зачет и тесты, оставляя сына с отцом, не забывая лечить его. Отношения между ними не налаживались. Сергей не уходил, но и не делал попыток к примирению. Кристина не прогоняла его, но и не давала понять, что простила. Через десять дней он вышел на работу и жизнь, как будто, вошла в свою колею, за исключением того, что спали они в разных комнатах. Новый 2013 год по традиции, встречали в доме Мироновых в поселке всей большой семьей. Кристина приняла это предложение, прежде всего из-за сына. Провести неделю на свежем воздухе не мешало и ей. Была елка во дворе, красивый салют и праздничный стол. Спать разошлись после трех часов. Данька, находившийся в центре внимания весь вечер и пропустивший пару часов сна, спал сладко в своей кроватке. В доме догадывались об отношениях Сергея и Кристины только Андрей, знавший историю с няней, да Юля, рассказавшая о прежней жизни Сергея. Кристина переоделась в ванной комнате и легла спать на широкую кровать, пододвинув кроватку сына. Она не задумывалась о том, где будет спать Сергей. Сергей решил по-своему: « Если не сегодня, то другого случая может и не быть». Он выждал не меньше часа, прежде чем услышал ровное дыхание Кристины. При тусклом свете ночника он видел, как меняется выражение ее лица, на его нежные ласки.
– Сергей, ты сумасшедший. Я думала это сон, – сказала она, поворачиваясь на бок. – Чего ты хочешь, Миронов?
– Тебя, Крис. Думай, что это сон или сделай вид, что спишь, я так больше не могу. Прости меня.
Кристина лежала минут пять безучастная к его ласкам, и он даже растерялся, но дольше сопротивляться у нее не было сил. Его волшебные губы и руки заставили ее забыть обо всем. Страсти разгорались, утихали и вспыхивали вновь. Они так и уснули, тесно прижавшись, друг к другу. Даньку, проснувшегося в семь утра, отец переложил к матери, сменив на нем памперс. Наевшись, он лежал на кровати между родителями и общался с ними на своем наречии.
– Крис, ты меня простишь? – задал вопрос Сергей.
– Я давно тебя простила. Еще тогда, когда за доктором скорой помощи закрылась дверь. Как же я испугалась, что могу потерять тебя. Мне стоило больших усилий изображать обиженную особу. Ты думаешь, я не осознаю того, что я сексуально безграмотна, из меня плохой повар и кулинар, взрослый, вечно занятый студент? Все это я хорошо понимаю и очень стараюсь исправить положение, сделать так, чтобы вы с Данькой замечали это как можно реже. А эта нездоровая любовь к тебе? Она лишила меня и воли, и разума. Я, как та овечка, которую приносят в жертву, а она даже не думает сопротивляться. Я очень хотела бы любить тебя меньше, но…
– Крис, тебе не надо ничего исправлять, а уж тем более самой меняться. Я тебя очень прошу, оставайся такой, какая есть. Няню мы найдем. Данька подрастет, тебе станет легче, отдадим его в ясли. К твоим обедам я привык, здесь проблем вообще нет. Не надо меняться, Крис, я прошу тебя. Иди ко мне. – Он обнял Кристину, прижав ее к своей груди. – Я никогда, родная моя, не буду больше тебя огорчать, обещаю. Твоя любовь ко мне здорова и с разумом у тебя порядок. Я тебя за это и люблю. Это я не дружу с головой, а если до конца быть честным, то не дружит с головой то, что у меня находится между ног. Прости меня. Давай, наконец, распишемся, и ты сможешь получить диплом уже на новую фамилию.
– Да Вы, батенька, наглец! Нашли аргумент. Что мне мешает иметь диплом на девичью фамилию со свидетельством о браке, даже через десять лет? – спросила она, глядя на Сергея. – А если серьезно, ты думаешь, нам это поможет?
– Я тебе скажу одну вещь, только ты не смейся. Это должно сработать. Твоя фамилия не вяжется с твоим именем. Может, быть, отсюда для тебя все неприятности, даже те, которые доставляю я? – сказал Сергей и рассказал Кристине о «христианке без веры». – А так ты станешь Благоухающей, Миром помазанная.
– Хорошо, давай попробуем, – ответила Кристина, на пару минут задумавшись. – Я никогда об этом не думала. Попытаемся обмануть судьбу? Я соглашусь, но только с условием, что мы это сделаем тихо, если хочешь, тайно. Распишемся и в выходной день сообщим своим. Я не хочу ни торжеств, ни гостей.
– А как же белое подвенечное платье, лимузин и кольца?
– Против колец я возражать не буду, а об остальном я сказала. Выбор за тобой.
Вопрос с няней решился сам собой. Утром, сидя за завтраком, Александр Николаевич сам завел разговор на эту тему.
– Я слышал, Крис, ты няню уволила. Не ищи новую, возьми меня в няньки. Доверите наследника? Что я с внуком не справлюсь три-четыре часа в день? Учись дочка спокойно, получай диплом, а там посмотрим. Звони заранее, когда няньке выходить на работу. Ребята пусть привыкают к самостоятельности. Я, парни, акции уже разделил на всех поровну, чтобы было без обид, но руководство остается за Сергеем. Вот такой вам мой новогодний подарок.
– Раз такое дело, перебирайся Олег в мою квартиру, будет и тебе новогодний подарок. Свою берлогу выставляй на продажу. Ты мне деньги от продажи, а я тебе переоформление. Розу можешь оставить, можешь уволить. Но с ней тебе будет удобнее. Кристина получит диплом, я буду уговаривать ее переехать сюда, – говорил Сергей брату.
Кольца купили накануне Рождества. Сергей доверил Кристине самой сделать выбор. Ей понравились неширокие обручальные кольца с «дорожкой» из белого золота.
– Крис, пожалуйста, давай купим мне кольцо на пол размера меньше, чтобы снять его можно было только вместе с пальцем.
– Это ты так сейчас пошутил? – недоверчиво спросила Крис.
– Это я сказал более чем серьезно.
– Хорошо. Только знай, если в загсе оно тебе не подойдет, останешься холостым, – пошутила Кристина.
Они расписались 12 января в 10:00, а объявили об этом вечером 13 числа, когда собрались за столом всей семьей отметить Новый год по старому стилю. Семья не удивилась такому решению и приняла его с радостью. Олег на семейный ужин пригласил свою подругу Алину. Можно было предположить, что его свадьба не за горами. Он переехал в квартиру Сергея, выставив свою квартиру на продажу. Через два дня, разговаривая с отцом по скайпу, Кристина сообщила ему о регистрации.
Александр Николаевич для Данилы был не только любящим дедушкой, но и расторопной нянькой. Два-три раза в неделю, он после звонка Кристины, прибывал к назначенному сроку. Даниле было шесть месяцев и дедушка, без особого труда, справлялся с ним. Кристина домой не торопилась, зная, что там все в порядке, но и без нужды не задерживалась. Переезд в поселок отложили до того времени, когда Кристина получит свой диплом. Оставался один не решенный вопрос: что делать с ее квартирой? Продавать она ее не хотела, а семья не настаивала.
Глава 7
Кристина Миронова сдала государственные экзамены и получила диплом. Сергей сам отвез ее в ресторан, где она отмечала это событие со своими подругами. В выходной, это отметили в доме Александра Николаевича. С сентября ее ждала интернатура. Ей оставался всего год до исполнения заветной мечты. Жизнь семьи Мироновых изменилась в один из июньских дней. Никто не мог предположить, что в 2013 году может повториться беспредел девяностых. Сергей уезжал рано утром 24 июня вместе с Олегом в город Алексин, соседней области. Кристина провожала мужа со щемящим чувством необъяснимой тревоги. Часы показывали 06:00, когда зазвонил его телефон. Звонил водитель. Машина стояла у подъезда.
– Что ты так переживаешь, Крис? Расстояние меньше двухсот километров, я уже к вечеру буду дома. Этот контракт выгоден не столько финансово, сколько позволяет реализоваться нам с братом профессионально. Мы с ним так долго к этому шли. Одно дело ты строишь по чужим проектам, и совсем другое, когда воплощаешь свои замыслы в реальность. Для Олега, самостоятельный договор, вообще, дебют. Ты просто не привыкла к моим отъездам, но они иногда случаются, привыкай, – сказал он, обнимая и целуя ее. – Выше нос, Крис! Я позвоню, а вы живите без меня дружно.
Кристина видела из окна, как машина отъезжала от подъезда. Занимаясь повседневными делами, она носила свой телефон с собой и ждала звонка. Даньке исполнилось одиннадцать месяцев. Три недели назад он начал ходить и теперь следовал за мамой, как хвостик. У мамы же появилась новая проблема. Ее чадо было слишком любопытным, чтобы оставлять его без присмотра. Ближе к двенадцати часам раздался дверной звонок. На пороге стояли Андрей и Юля.
– Что с Сережей? – спросила Крис, видя их напряженные лица.
– Присядь, Крис, у нас плохие новости, – сказал тихо Андрей, проходя в комнату.
– Говори все как есть, только честно, – с тревогой попросила она, присаживаясь на диван.
– Машину, в которой ехали Сергей и Олег обстреляли. Олег успел мне позвонить. Сейчас он в больнице после операции лежит в реанимации. Отца увезли с инфарктом, он тоже в реанимации. Водитель и Сергей погибли.
– Нет! Этого не может быть. Он обещал мне к вечеру быть дома, вернуться, – сказала Кристина растеряно. – Я вам не верю. Я должна сама это увидеть. Куда нужно ехать?
– Там не на что смотреть. Машина горела вместе с телами. Ты в состоянии это прочесть? – спросил он, протягивая ей протокол осмотра.
Кристина читала внимательно, хотя буквы прыгали перед глазами, и искала зацепку, за которую можно было бы ухватиться, и нашла.
– Ты видел кольцо на пальце? Оно похоже на мое колечко? Мы покупали одинаковые, – спросила она, показывая кольцо на пальце своей руки. – Его практически невозможно было снять.
– Кольцо видел, но оно не такое, обычное.
– Сережа не погиб, я это чувствую. Ему плохо, но он жив. Сделай экспертизу, ты убедишься в том, что я права.
– Экспертиза ничего не даст. Сергей был приемным ребенком в семье. Мальчик у родителей родился раньше срока, а матери Сергея, не исполнилось и 17-ти лет, и она от него отказалась. Тебе следует с этим смириться, Крис. Похороны состоятся послезавтра.
– Сергей знал об этом? Кто его мать? Сказав об экспертизе, я не собиралась определять ваше родство. Возьми его зубную щетку, бритву, расческу, они в ванне, и сделай анализ ДНК.
– Знали все, кроме Олега, но он ее никогда не искал. Зачем? Раз ты настаиваешь на анализе, я сделаю это, но потребуется время, а похороны ждать не будут.
– Ты сам сказал, что другого кольца не было. Скажи: почему я должна смириться? Почему ты мне не веришь, что Сережа жив? Олег придет в себя, я поговорю с ним и начну искать мужа, а ты не настаивай на обратном. Я буду присутствовать на похоронах, но приду проститься не с мужем, а с Владимиром Степановым. Я не хочу видеть табличку с именем Сергея. Ты меня понял? А сейчас идите, у вас и без меня много дел. Позвоните, когда нужно быть на кладбище и когда придут в себя отец и Олег.
Кристина проводила Андрея с женой, взяла Даньку на руки, ему пора было спать, но вспомнила, что не кормила сына. Она посадила его в высокий стул и подогрела второй завтрак. После этого, на десерт предложила грудь, от которой сын никогда не отказывался. Все это время, кроме грусти и тревоги, она ничего не чувствовала, а в голове был всего один вопрос: где его искать? Она позвонила Вере Павловне, не особо рассчитывая на ее приезд, но оставаться одной с такими новостями она не могла, ей нужен был совет.
– Вера Павловна, Вы не могли бы приехать ко мне, когда будете свободны? – спросила она с надеждой.
– У тебя что-то случилось?
– Случилось, – сказала Кристина и заплакала.
– Я скоро буду.
Она действительно приехала минут через сорок. Увидав лицо Кристины со следами слез, Вера Павловна поняла, что случилось что-то серьезное.
– Ответь мне честно: ты сегодня ела?
– Завтракала. Даньку недавно покормила, а самой не хотелось. Я выпью с Вами кофе или чай.
– Включай свою машину, а я проверю твой холодильник и сделаю тебе пару бутербродов. Пока не перекусишь, дела не будет, – сказала она, доставая продукты. Здесь же на кухне, под краном вымыла руки, сделала два бутерброда и поставила тарелку с ними перед Кристиной. – Рассказывай.
Кристина рассказала все, что услышала от Андрея, о том, что прочла в протоколе, о предстоящих похоронах и о своих выводах:
– Я чувствую, что Сережа жив, но мне не верят. Возможно, он ранен и ему нужна помощь. Надо что-то делать, я не знаю с чего начать, а время идет.
– Во-первых, успокойся. Во-вторых, пока Олег не придет в себя, мы не узнаем, что и как произошло на самом деле. Только после разговора с ним тебе можно будет действовать. В-третьих, похороны ждать не будут. Тебе надо быть на кладбище, хотя бы для того, чтобы проститься с водителем, чтобы объяснить людям, почему ты не прощаешься с мужем. Поедем на моей машине, я побуду с твоим сыном, а потом привезу тебя сюда. Траурный наряд привезу завтра. Скажи, откуда у тебя такая уверенность?
– Сережа, если не был за рулем, всегда садился на заднее сиденье, говоря при этом: – « Таким образом, я имею возможность не отвлекаться на дорогу и подумать». Кисти рук пострадавших обгорели, но целы и на одной было обручальное кольцо, но не наше с Сергеем. Где же его кольцо? Разве этого мало?
– Тебе есть с кем оставить сына? Ведь если ты уедешь, нет смысла каждый день возвращаться домой. Подумай над этим. Будет нужна помощь, говори прямо. Завтра я привезу вещи. Возьми себя в руки. Если ты уверена в том, что муж жив, сопли распускать рано. Ешь бутерброды, а я подумаю, что еще можно сделать.
Вера Павловна думала, и думала она о Кристине, вспоминая время, когда они познакомились, и то, как она узнала ее год назад: – «Сколько свалилось на ее голову всего с самого детства, а она не сломалась, шла к своей мечте. Операцию сделала, учебу не бросила, была такой счастливой. Казалось, все у девочки будет хорошо и вот, пожалуйста, новый поворот. Даже допустив, что сгорел не Сергей, где уверенность в том, что он еще жив? А она верит в чудо. Господи, помоги ей, дай силы».
Кристина без всякого аппетита съела два кусочка хлеба с маслом и ветчиной, даже не почувствовав их вкуса.
– Кристина, он наверняка ранен и мог попасть в больницу. Обязательно возьми фотографию, одну из последних. Документы его какие-нибудь остались?
– В моей квартире, кажется, нет. Хотя, постойте, – сказала она,
открывая один из ящиков горки. – Есть! Его заграничный паспорт и водительское удостоверение.
– Права можешь оставить, а вот паспорт возьми с собой, если он действителен.
Вера Павловна пробыла в квартире Кристины часа два.
– Собирай неспеша вещи себе в дорогу и сыну к переезду заранее, чтобы ничего не забыть. Завтра, обязательно навести отца Сергея, узнай, как у него дела. Мою персону жди после обеда, – сказала она уходя.
Данька проснулся, и у матери появилось дело. Накормив сына, она достала небольшие сумки и, следуя советам, начала складывать вещи. Учитывая, что на дворе стоял июнь, в ход пошли футболки, плавки, носочки для сына. Не забыла мать и о прохладной погоде. Одежды у Данилы было с избытком и без собранных вещей можно было спокойно обойтись. Вместо памперсов она положила трусики. Две пары обуви, легкие штанишки и кофточки. Себе она взяла смену белья, легкие брюки, две блузки, халат, и, подумав о словах Веры Павловны, положила сверху медицинский халат и шапочку. Джинсы, легкая рубашка, мокасины и белье легли на полку, в ожидании дороги. В дамскую сумку собрала все свои документы, паспорт мужа, фотографию и деньги, хранившиеся в доме. Сумма была достаточная. Все дела были сделаны. Мысли, которые уже не умещались в голове и, распирая ее, просились наружу. Нужно было чем-то себя занять.
– Сынок, пойдем, погуляем, – сказала она. – Покатаемся на качелях, покормим птичек, отвлечемся.
Сменив одежду на себе и сыне, она вышла с ним во двор, а через полчаса они перебрались в сквер. Вернувшись через пару часов, накормила сына, составив ему компанию, и расположившись с ним на ковре, играли с игрушками. Она собралась купать сына, когда в дверь позвонили. Пришла Юля.
– Крис, ты как?
– Я в порядке. Собираемся купаться. У тебя ко мне дело? Подожди минут десять, выпей кофе, – сказала она, направляясь в ванную.
Уложившись в десять минут, она села на диван и дала грудь Даньке, который был одет в легкую майку и памперс.
– Юля, я тебя слушаю. Какие новости?
– Состояние Олега стабильное. Как только он придет в себя, его перевезут в город. Тебе стоит подождать пару дней. Раны не опасные, но он потерял много крови. Тела привезут послезавтра прямо на кладбище в закрытых гробах. Кольцо жена Степанова опознала, а второго не было. Андрей протокол опознания не подписал. Ты не сердись на него. Ему сейчас тяжело. Один брат и отец в больницах, второй брат неизвестно где. Полиция его искать не торопится, как не торопится и со вторым покойником. Что будет с похоронами? Не объяснишь всем, что мы хороним неизвестного. Многие придут прямо туда. Откуда им знать все тонкости.
– Не переживай, я попробую объяснить, а поймут или нет – это их проблемы. Позвони, когда надо там быть, я приеду со своей знакомой, она побудет с Данилой.
Похороны двух тел в закрытых гробах, состоялись 26 числа. Кристина в длинном черном платье и траурной повязке на голове подошла к вдове Владимира Степанова.
– Мне очень жаль. Примите наши искренние соболезнования. Крепитесь.
– Вы тоже держитесь, – ответила женщина, имени которой она даже не знала.
– Мой Сережа жив. В гробу ни мой муж, – сказала Кристина и обратилась к присутствующим на похоронах, которых было не меньше тридцати-сорока человек:
– Можете считать меня сумасшедшей, скорее всего я, так и выгляжу в ваших глазах, но я не хочу слышать речей о своем муже в прошедшем времени. Сергей Александрович Миронов жив. Не надо хоронить его раньше времени. Это могила неизвестного нам человека, которого мне искренне жаль и которого, наверняка, ищет семья. Я пришла проститься ни с мужем, а с Владимиром. Снимите с креста табличку, не заставлять меня делать это самостоятельно.
Она положила цветы, взяла Данилу с рук Веры Павловной и, не оглядываясь, пошла с кладбища. Этот ее поступок шокировал всех. Присутствующие на похоронах, речей о Сергее Миронове не говорили, табличку сняли, просто прислонив ее к кресту. Если жена говорит, что в могиле не ее муж, то как о нем говорить, где он и как можно поминать живого? Второму боссу без того не сладко. Отец и брат в больнице, на поминки он не поехал, значит, похороны не его брата. Многие так и разошлись, не придя к единому мнению.
–Ты как, Кристина? – спросила Вера Павловна. – Справишься одна?
– Справлюсь. Только бы Олег поскорее пришел в себя. Дальше будет проще, буду знать с чего начинать. Спасибо Вам. Вы не переживайте, сын не даст мне расклеится, впасть в депрессию.
На следующий день после похорон, Кристина поехала с сыном в больницу к Александру Николаевичу. Его перевели из реанимации в кардиологическое отделение. Прежде чем пройти в палату, Кристина поговорила с лечащим врачом.
– Прогноз хороший, но нужно избегать стрессовых ситуаций. Причину, по которой он попал к нам, я знаю. Как его сын?
– Старший пока не найден, а младший поправляется.
– Вы хотите сказать, что старший не погиб?
– Я очень на это надеюсь. В машине сгорел ни он. Я могу навестить больного?
– Можете. Если дело пойдет и дальше так, через неделю заберете его в привычную домашнюю обстановку.
– Александр Николаевич, как Вы себя чувствуете? Доктор обещает выписать Вас через неделю домой. Вы должны как можно скорее поправиться, а я должна начать поиски Сережи. Вы можете мне помочь в этом. Как только Олега перевезут, я поговорю с ним и поеду. Даньку оставлю на Юлю. Я Вас очень прошу, помогите мне. Не верите в мое предчувствие, не надо, я не настаиваю. Если сами смирились с потерей, пусть будет так. Подумайте о Даниле, Вы ему нужны, сделайте это ради него, чтобы Юля не разрывалась между городом и поселком. Это правда, что Сергей приемный ребенок?
– Правда. Тебе откуда известно? Ты думаешь, я, поэтому не верю в твою затею и смирился с потерей? Сергей мне во стократ роднее родного.
– Вы не сердитесь. Я настаивала на генетической экспертизе, и Андрей был вынужден сказать правду. Сергей никогда не искал своих родителей? Кто они?
– Люба, моя жена, рожала в одно время с девочкой, которой и семнадцати лет не было. Наш сын родился раньше срока, и шансов у него почти не было. Девочка родила семимесячного мальчика и знала, что родители заставят ее отказаться от него. Она попросила акушерку отдать его Любе, поменять детей, пока врачиха бегала за помощью для нашего ребенка. Звали ее Катя Кох. Я ее никогда не видел, а Люба два дня провела с ней в одной палате. Она мне обо всем рассказала, но уже тогда, когда выписались, и я их забрал. Я не был против этого ребенка. Мы вообще могли не иметь детей. А рождение Андрея, а через время и Олега, стало для нас чудом. Жена была убеждена, что это награда за Серегу. Он стал для нас родным. Люба говорила, что осенью, вся семья Кох должна была выехать на ПМЖ в Германию. Они жили в Сибири, ни то Омская область, ни то Алтай. Катя была младшим, пятым ребенком в семье. Это был 1978 год. Люба сама рассказала Сергею все о его рождении и подмене, когда болела, но я не думаю, что он ее искал. Тебе это зачем?
– Да к слову. Вы забыли, где я работала? На моей памяти есть разные случаи отказа. Отказаться очень легко, нужна всего одна подпись. А вот вернуть ребенка, иногда, вообще невозможно, даже через суд.
Александр Николаевич обещал Кристине сделать все, что от него зависит, хотя не верил в ее затею, и сказал Андрею:
– Не трогайте ее. Присмотрите за Данилой. Пусть делает то, что задумала, так ей легче. Она надеется на чудо, а я в чудеса верить перестал.
Олега привезли домой в четверг, 27 июня, и Кристина сразу его навестила, вместе с братом Андреем и Немцовым Анатолием Андреевичем, начальником службы безопасности. Врач, который сопровождал его, предупредил:
– Постарайтесь говорить с ним ровно. Он испытывает чувство своей вины за гибель брата. Не стоит ее усугублять.
– Олег, ты в состоянии рассказать мне, что произошло с вами на самом деле? – спросила Кристина. – Только без эмоций. Я тебе обещаю, что найду Сережу.
– Крис, мне очень жаль, что так вышло. Я мало что знаю, всю дорогу проспал. Потом Серега сбросил меня на пол и закрыл собой. Потом стрельба, все длилось несколько секунд, потом он меня выталкивал из машины, и все время говорил: – « Давай, брат, давай. Сейчас рванет, сгорим оба». Я шел по дороге, падал, полз. Раздался взрыв и я упал. Телефон мой вывалился, и тогда я о нем вспомнил, позвонил Андрею. Дальше темнота. Очнулся уже в больнице.
– Олег, вы сидели с Сережей рядом на заднем сиденье, и именно оттуда он тебя выталкивал? – задала вопрос Кристина.
– Да, Сергей сразу сел рядом со мной прямо у вашего дома. Он листал какие-то документы, а я почти сразу уснул. Проснулся от того, что он завалил меня на пол, что было сложно сделать при нашем росте, я лежал вообще вверх ногами, а потом доставал назад и выталкивал головой вперед. Это я все хорошо помню.
– Значит, он не мог перебраться на место рядом с водителем? – спросила Кристина. Вопрос был прямо провокационный.
– Зачем ему это делать? Какой смысл? Машина уже горела и горела впереди, причем и снаружи, и внутри. Это было похоже на поджег. Я все время думаю: почему он не выбрался следом за мной? Я видел кровь на своей рубашке, но под ней на теле не было ран. Значит, она принадлежала брату. Может сил не осталось выбраться. Он же все мои пули собрал на себя, – сказал Олег, вытирая слезы.
– Успокойся, Олег, ты ни в чем не виноват. Сережи не было в сгоревшей машине, я теперь это точно знаю, – сказала Кристина. – Я его найду, я обещаю тебе. Был кто-то еще, но, ни он. Отдыхай и поправляйся.
– Теперь ты понимаешь, Андрей, что он не мог сидеть рядом с водителем? Он, если ехал с водителем, всегда садился назад, и ты об этом хорошо знал, – сказала Кристина и обратилась к Немцову. – Анатолий Андреевич, посоветуйте мне хорошего оперативника с машиной. Водить я не умею, а нарушать законы не хочется.
– Вы, Кристина Викторовна, хотите начать поиски?
– Очень хочу. Определю Даньку и начну поиски. Четвертый день пошел, он может не дождаться моей помощи.
– Андрей Александрович, может, я помогу? Только нужно начинать либо прямо завтра, либо с понедельника, прямо с утра. Мы никого не найдем в выходной день.
– Оформи срочно командировку Андреевич, доверенность на машину, сделай все правильно. А ты, Кристина, приготовь вещи Данилы. Юля вечером с детьми едет в поселок, заберет и его. И не думай, что смерть брата мне на руку. Я от нее ничего не имею и не выигрываю. Сергей в нашей компании мозг, а я так, несколько его извилин. У тебя на руках веские аргументы. Мы будем его искать.
– Тебе, Андрей, стоит заняться фирмой. Пока не поправится отец и Олег, не найдется Сергей, держи ее на плаву. Я считаю, все, что произошло, сделано ради нее. Юля с детьми справится, а я займусь с Андреевичем поисками. Не думай, что я вам не доверяю, но его путь я должна пройти сама, чтобы не было, ни малейших сомнений. Выезжаем завтра, чего тянуть.
Вечером отправив Даньку с Юлей, Кристина не находила себе места. Она еще никогда не расставалась с сыном больше чем на три-четыре часа, а сейчас расставание может затянуться ни на один день. Она успокаивала себя только необходимостью принятого решения. Выехать решено было в шесть утра. Уже к пяти сорока Кристина была готова к поездке. Предполагая, что возможности поесть у нее может и не быть, она позавтракала. Взяв свою сумку, телефон и бутылку минеральной воды, она ждала Немцова у своего подъезда. Четкого плана у них не было, ведь они только могли догадываться, какой дорогой ехала машина. Первую остановку, по просьбе Анатолия Андреевича они сделали в Серпухове. «Оперу» следовало убедиться, что машина Степанова следовала именно по этому маршруту, а еще было важно посмотреть, кто ехал следом. Кристине оставалось только ждать, пока ее попутчик сделает свои дела и выводы, и отсмотрит данные с видеокамер за утро 24 числа. Следующая остановка была в Тарусе, с теми же задачами. Только к вечеру они добрались до Алексина. Устроились в гостинице, здесь же поужинали, приурочив к нему обед, нашли телефоны больниц города и теперь обзванивали их. Результатов не было. Кристина позвонила Юле, чтобы узнать, как дела у Даньки. Утром, в 8 часов они уже были в ОВД города. Приняли их, мягко говоря, без особой радости. Но заявление приняли и копию лица Сергея с семейной фотографии сделали.
– Полиции удобнее всего считать Сергея Александровича погибшим, даже без протокола опознания. Ведь, если в машине его не было, то где он? Чей труп был в машине? Это такая, простите, большая задница, а не просто очередная головная боль, – говорил Анатолий Андреевич Кристине. – Поехали на местный телеканал.
Выслушав визитеров, там честно признались:
– Это вам не Москва. У нас эфирного времени всего тридцать минут, две третьих из которых поздравления. Мы монтируем ролик за три-четыре дня. Ваше частное заявление, может, выйдет в эфир только через два дня. Заявление официальных источников, пошло бы сегодня. Оплата, роли не играет, даже если ваш тариф будет в десять раз дороже. Мне не хочется терять работу. Решайте сами.
В местной газете было несколько проще. Следующий номер выходил только через неделю. Периодичность издания газеты была еженедельной.
– Что будем делать Кристина Викторовна?
– Давайте начнем с места, где все произошло, и будем ждать новостей от СМИ. Как далеко отсюда до места трагедии?
– Километров пятнадцать-двадцать. У нас впереди полдня. Поехали, сделаем все, что успеем, суббота еще не закончилась.
Они приехали на место минут через тридцать. Дорога, как дорога, две полосы, разделенные белым пунктиром. С одной стороны посадки деревьев с высокой густой травой. С другой стороны поля, с еще не вызревшим урожаем. Если и было заметно отличие от других дорог, то это высота дорожного полотна, да очень крутой откос с дорожными ограждающими столбиками. Ничего, что напоминало бы о произошедшей здесь пять дней назад трагедии. На дороге следов пожара не осталось, а на узкой обочине были видны следы горящей травы. Высокая насыпь дороги была из щебня и песка, как и крутые откосы, слегка покрытые грунтом. Это и не дало огню с дороги добраться до высокой травы и посадок деревьев внизу.
– Машина ехала в сторону города, – говорил Немцов. – Это туда, – показал он рукой, переходя дорогу.
– Значит, если он покинул машину до взрыва, путь его лежал только под откос и поэтому его не нашли. В противном случае он остался бы на дороге, – говорила Кристина, начиная спускаться с насыпи, как с горки, присев на корточки.
– Они позвонили с телефона Олега Андрею Александровичу, узнали, сколько человек было в машине. Получили ответ о том, что трое. Сложили трупы, раненного, и с чувством исполненного долга уехали, – говорил Немцов, следуя примеру Кристины.
– Как думаете, сколько метров нам надо осмотреть? Насыпь крутая, на нее даже здоровому человеку сложно забраться, – рассуждала Кристина, осматривая высокую траву и кусты от самой насыпи, осторожно продвигаясь в сторону деревьев. – Анатолий Андреевич, идите сюда. Посмотрите, – показала она на две визитки чуть мокрые от росы и разбитый телефон – Он был здесь. Был! Понимаете?
– Был, Кристина, точно был, – собирая визитки и смартфон в целлофановый пакет, говорил он, присев на корточки. – Трава чуть примята, но не сломана. Она частично распрямилась после того, как он скатился. С дороги, если не знаешь, что здесь кто-то лежит, его не видно. Как нам не видно дороги из этого положения. А вот обрывки белых ниток от рубашки, видимо делал перевязки. В какую же сторону он пошел влево или вправо от этого места? Если у него не было сил забраться наверх, значит, он пошел низом, вдоль дороги. С дороги его могли не видеть или сделать вид. Мало ли что человек может там искать. Одно понятно, Сергей Александрович двигался. Куда пойдем?
