Лилия Фандеева
Ветер перемен
Глава 6
Даниила Сергеевича Миронова, так зарегистрировал его отец, из роддома встречали сразу два деда, два дяди и папа. Сергей, ставший отцом в тридцать четыре года, взял сына на руки очень осторожно, опасаясь, что причинит крохе неудобства. В квартире их ожидали Кэтрин, Юля с Соней и Саней, а так же грандиозная перестановка в спальне. Все было переставлено так, чтобы маме с малышом было удобно, а под четким руководством Юли, были куплены все вещи, перечисленные в оставленном списке Кристины. Встречающим хватило два часа, повидать Кристину, посмотреть на малыша и Александр Николаевич увез отца Кристины и Кэтрин в поселок.
– Сегодня пусть внук адаптируется, а вы спокойно выспитесь. Утром привезу назад, и не спорьте со старшими, – шутил он.
Проводив всех, Сергей обнял Кристину, которая стояла у кроватки сына.
– Крис, я тебе приготовил небольшой подарок, – сказал он, доставая из кармана брюк бархатную коробочку. – Это по случаю рождения сына, – добавил он и поцеловал ее нежно, но чувственно.
Кристина открыла коробочку и увидела кольцо, камень которого «играл» в лучах солнечного света.
– Спасибо. Ты меня балуешь. Очень красиво, – целуя Сергея, сказала она. – Только убери его на время в ящик, где лежат наши документы. Мне, в ближайшее время, предстоит исполнять роль прачки, а это не безопасное занятие. Жаль будет такую красоту смыть вместе с водой.
– Что тебя беспокоит, малыш? – задал вопрос Сергей, взяв ее за плечи и глядя в глаза.
– У меня небольшие проблемы и я соображаю, как их решить. Ты тоже, отчасти, виноват в том, что Данька не мог сам родиться без хирургического вмешательства. Да не меняйся ты так в лице, шутки у меня под стать самочувствию. Раскормил ты нас. Одним словом, меня чуть-чуть разрезали, чуть-чуть подштопали и, я не могу пока сидеть. Пару недель буду только ходить и лежать. Вот соображаю, как мне удобнее заваливаться на кровать, а потом с нее подниматься, кормить сына мне тоже придется лежа, – говорила она, глядя на Сергея. – Кроме того, мне предстоят процедуры, не для посторонних глаз, так что не задавай вопросов, если я буду просить тебя удалиться минут на тридцать.
– Крис, родная моя девочка, не забивай голову подобными проблемами, их нет. Я с сегодняшнего дня в отпуске, сроком на месяц. Буду тебя две недели бережно укладывать на кровать, рядом положу Даньку, а потом в обратной последовательности уложу и подниму. Ты против такого плана не будешь возражать? И насчет процедур не волнуйся. Могу помочь в столь ответственном деле. Обещаю гулять, ходить в магазин, привозить еду от Розы и вообще помогать тебе во всем, начиная прямо с сегодняшнего дня, – обняв ее и прижав к себе, сказал Сергей. Все время, пока Крис находилась в роддоме, он чувствовал себя счастливым вдвойне. Теперь он был семейным человеком. Это новое чувство переполняло его.
– Я согласна, дорогой. Ты меня очень выручишь, особенно во втором случае, – улыбаясь, сказала Кристина.
Утром отец и Кэтрин приехали в квартиру Кристины вместе с Александром Николаевичем, который пробыл с внуком минут пять – десять по пути на работу. Кэтрин уже знала от Сергея, почему не садиться Кристина, и сама предложила ей прилечь. Так они и общались. Кристина полулежала на кровати, а они расположились в креслах, принесенных из гостиной. Теперь было два переводчика в лице Сергея и отца. Кэтрин привезла целую сумку вещей для внука и подарков. Смущаясь, спросила:
– Вы позволите мне так называть вашего сына? У меня нет своих детей, но есть Виктор. Его семья может стать моей семьей?
– Может и обязательно станет, – сказал Сергей, зная, что Крис не будет против такого решения и перевел для нее вопрос Кэтрин.
Сергей оставил компанию на час, поехав за обедом к себе домой. Они обедали под шампанское, расположившись в спальне, перенеся туда журнальный столик. Роза постаралась на славу. Миронов старший, заехавший после работы и составивший им компанию на ужине, увозил отца Кристины и Кэтрин в аэропорт. Отец видя, что дочь под надежной опекой, сказал на прощанье:
– Кристя, помни дочка, что у тебя есть отец. Рассчитывай на меня всегда. Будь счастлива, родная. Кто в этой жизни ни разу не ошибался? Теперь ждем вас к себе в гости.
Через две недели Кристину навестила Вера Павловна с подарками для Данилы. Кристина познакомила ее с Сергеем и тот, забрав сына, дал возможность женщинам поговорить.
– Младший брат очень похож на старшего брата, – сказала Вера Павловна, забыв о проявленной инициативе. – Мне кажется, что я не понравилась твоему мужу.
– Я этому очень рада. Мне бы не хотелось, видеть в Вас соперницу, – пошутила Крис. – А теперь рассказывайте, откуда Вы знаете Олега. Говорите, я не отстану, но обещаю понять правильно.
Вера Павловна не стала лукавить и рассказала о своем визите на фирму и о разговоре с Олегом.
– Значит, это Вас я должна благодарить, а не случай? Спасибо.
– Ты, правда, не сердишься?
– Я Вам очень благодарна, честное слово, – сказала Кристина, обнимая знакомую. – Вы появляетесь в моей жизни неожиданно и незаметно, но после этого она становится лучше.
Сергей, после ухода Веры Павловны спросил:
– Крис, что у тебя общего с этой женщиной? Она годится тебе в матери, и она мне не нравится.
– И чем же она тебе не нравится? Думаешь, я прислушиваюсь к ее советам о наших отношениях и могу не принять или изменить свое решение? Мы не говорим с ней о нас с тобой. Ты многого не знаешь. Она предлагала меня «удочерить», когда узнала, что я беременная. Сегодня я узнала, что это она поговорила с Олегом, а он уже сам устроил случайную встречу со мной. Удивлен? Хочешь послушать? – спросила Кристина и, получив согласие, рассказала о том, что услышала от Веры Павловной. – Видимо ей не хватает общения, как несостоявшейся матери, а мне, как не имеющей мамы. Мы с ней, как два попутчика в дороге, которые не знают, когда их пути разойдутся и «выговариваемся».
– Выходит, инициатива твоей Веры Павловны не наказуема и мы всем обязаны ей? Беру свои слова обратно, не сердись. Я теперь буду принимать ее, как дорогую сваху.
– Ты лучше не говори Олегу, что знаешь правду. Мало ли какой разговор действительно состоялся между ними.
Рождение ребенка выбивает жизнь родителей из привычного ритма. Они забывают, что такое свободное время в первые месяцы. Но проходит время, и все хлопоты превращаются в часть новой жизни, родители свыкаются с новым ритмом. Все зависит не только от ребенка, но и от родителей. Сергей поступил очень правильно, оформив отпуск именно на этот период. Он помог не только Крис, но и себе. Помог себе привыкнуть к роли отца, взять на себя заботы о семье и думать только о ней, не спеша на работу. Бессонные ночи компенсировались днем и не раздражали. Две няньки на одного малыша давали возможность и на отдых, и на общение, и на домашние дела. Через месяц Сергей вышел на работу. Кристина окончательно поправилась, а Данька набирал вес, развивал голос и легкие. Родители привыкли к режиму сына, а он, адаптировавшись, не доставлял им особых хлопот, если был сыт. В выходной они встречались всей семьей в большом доме Миронова старшего. Кристина начала заниматься в университете с первого сентября. Даниле исполнился месяц, и она ответственно подходила к выбору няни. Няня работала всего полдня с восьми до тринадцати часов. Кристина отсутствовала дома по три – четыре часа в день, оставляя грудное молоко. Пропущенные лекции приходилось ей наверстывать дома самостоятельно. Через месяц, ознакомившись с расписанием, она перешла на «самостоятельное» обучение и уже посещала университет, только сдавая тесты, работы и практические занятия, но от услуг няни не отказалась. Она могла спокойно, зная, что сын под присмотром, между кормлениями, заниматься учебой, стиркой, уборкой. По утрам, Данила гулял с няней, а вечерами с мамой. На прогулке с сыном, Кристина однажды встретила в сквере Ларису. Была эта встреча запланированной или случайной, у нее вопросов не вызывала, но то, что сказала Лариса, заставило ее задуматься.
– Тина, это ты? – услышала Кристина знакомый голос.
– Я, Лариса. Что, плохо выгляжу?
– Наоборот. Выглядишь очень хорошо. Ты вышла замуж? Кто счастливый отец прелестного создания? Живешь рядом?
– Спасибо. Я не замужем. Отец сынишки Сергей Миронов, а живем мы вон в том доме, – ответила Кристина, показывая рукой на свой дом.
– Погоди. Значит, это ты застукала нас в квартире Сергея? Он называл подругу Крис.
– Мое полное имя Кристина. Теперь он называет меня Крис.
– Вы помирились?
– Скажем, я призналась в своем поражении. Мне очень трудно соперничать с тобой.
– Ты меня не осуждай, Кристина. Он попросил, а мне просто хотелось ему помочь. Мы оба с ним виноваты, такую глупость сотворили, прости. Сергей в паре со мной был всегда вторым, а я играла ведущую роль. Это я внушила ему, что секса, чем больше, тем лучше. Получив главную роль, с тобой, он рано засомневался, запаниковал. Он очень боялся тебя потерять. Считал, что ты его можешь бросить, а с другими у него возникнут, скажем, проблемы. Я очень рада тому, что жизнь его складывается, он достоин семьи. Ты не стесняйся своих желаний, жизнь станет еще прекраснее. В спальне, за закрытыми дверями, для двоих не существует табу. Там должно все происходить не от обязанности, а от обоюдной страсти, а еще лучше, от взаимной любви. Удачи вам.
Кристина не сказала о своей встрече с Ларисой Сергею и сама старалась забыть ее. Чем больше проходило времени совместного проживания с Сергеем, тем острее она чувствовала необходимость близости с ним. Он не делал намеков на близость, а она стеснялась собственной инициативы. Даниле было почти три месяца, близился ее двадцать шестой день рождения. Сергей, укладываясь спать, как обычно, поцеловал ее в щеку и пожелал спокойной ночи.
– Ты, не забыла какой завтра день? Чтобы ты хотела получить в подарок? – спросил он.
– Подари мне сегодняшнюю ночь, – попросила она без всякого стеснения. – Если это возможно.
То, что и как происходило в спальне после ее слов, не взялся бы вспомнить ни Сергей, ни Кристина. Они потеряли не только чувство времени, но и пространства. Все происходившее сейчас, совсем не напомнило им начало их недолгой совместной жизни. Это была любовь первозданная, слепая и поглощающая, для которой нет морали, этики и законов…
Утром проснувшись, стесняясь собственной инициативы, Кристина делала вид, что спит. Она слышала, как Сергей проснулся, услышав кряхтение сына, сменил ему памперс и положил сына рядом с ней.
– Еще очень рано. Накорми Даньку, и спите дальше.
Кристина поднялась с кровати, услышав щелчок дверного замка. Это означало, что Сергей ушел. Часы показывали 07:00. Был понедельник, но ее день рождения никто не отменял. Телефон звонил с самого утра, все абоненты знали, что в это время она уже не спит. Позвонили все Мироновы, позвонил отец с Кэтрин, ее сокурсницы и Вера Павловна, обещавшая заехать днем. Наведя относительный порядок в квартире и своей внешности, она занималась с сыном. Няне предоставили на сегодня выходной. Сергей вернулся в квартиру часов в десять с букетом ее любимых розовых роз и подарком.
– Крис, ты помнишь, как все начиналось? – спросил он, вручая ей букет.
– Это трудно забыть. Дело прошлое, скажи от чего ты ходил такой довольный собой?
– Я был доволен, но не собой, а тобой. Гордый от того, что это я обладал таким сокровищем: невинным, неопытным, нежным и трепетным. Я и теперь чувствую себя так же, как год назад. У меня было две жены, подруги, но, ни одна из них не сделала меня таким счастливым, подарив сына. Я тебя очень люблю, Крис. Будь моей женой, – сказал он и протянул ей кольцо в коробочке. – Если тебе нужно время, я готов ждать, но только рядом с вами.
– А ты уверен, что у тебя нет внебрачных детей? Может кто-то из твоих знакомых скрыл это, сохранил такую же тайну, как я?
– Ты единственная, с кем я потерял связь так надолго. Просто я не мог не знать об их судьбе, мы всегда расставались хорошими знакомыми.
– В твою квартиру я не вернусь, – сказала Кристина, надевая кольцо на палец. – Будем жить здесь?
– Хочешь, останемся здесь, пока сын мал, нам хватит места. Хочешь, я продам свою квартиру, и расширимся. Я на все согласен. Можем переехать к отцу. Он приглашал, но я не решался, озвучить предложение. Вечером, устрою тебе романтический ужин, каким он был год назад, а сейчас я еду на работу. Продукты к ужину в пакете разберешь? – спросил он, целуя ее и сына. – Живите дружно в мое отсутствие.
Сергей ушел, а Кристина, положила сына в коляску и взялась за пакет. Квартира позволяла возить Данила в коляске из спальни в кухню – гостиную. Мать оставляла сына в ней, и он всегда был под присмотром, вне зависимости спал он или бодрствовал.
– Как думаешь, Даня, примем с тобой предложение папы и дедушки? Поедем в поселок, будем дышать лесным воздухом. Папа нас недооценивает. Это мы устроим ему романтический ужин. Да? Наденем красивое белье, новое платье, проверим, что у нас есть из продуктов в холодильнике и сообразим, что приготовить. Я не Роза, но кое-чему научилась, пока мы были с тобой одни.
Она открыла морозильную камеру, доставая свиную вырезку, и мысленно решала, пару каких салатов приготовить. «Сережа меня балует четыре месяца. Месяц до родов и после я принимаю, но вот остальные два уже перебор. Роза отрабатывает свою зарплату, и мы хорошо питаемся, но это неправильно. Я так никогда не научусь готовить, как Юля. Это очень удобно иметь кухарку и прачку в доме, но надо хотя бы изредка баловать собственными завтраками и ужинами. Если переедем все в поселок, там готовит Валентина Петровна, готовит вкусно, даже лучше Розы», – думала она, доставая продукты на салаты. В начале двенадцатого, заехала Юля с букетом, подарком и тортом. После ее отъезда прибыла и Вера Павловна. Она навещала их в конце каждого месяца, привозя для Даньки обновки и подарки.
– Без чая я Вас сегодня не отпущу. Задержитесь ненадолго, сегодня мой день.
Они проговорили минут сорок, и Кристина рассказала ей о предложении Сергея.
– Ты ждешь от меня комментариев или просто ставишь в известность?
– Да тут комментарии ни к чему. Я для себя все решила. Мы живем вместе, и для меня штамп в паспорте роли не играет, просто гражданский брак станет для него официальным. Раз он решился на этот шаг, хочется думать, что созрел для семьи.
К приходу Сергея, у Кристины были готовы два салата и одно горячее, приготовленные ей собственноручно, и закуски. Стол был сервирован на двоих, оставалось зажечь только свечи. Встречала Кристина его в новом красивом платье с сыном на руках. После романтического ужина их ожидала романтическая ночь, и ни одна.
Декабрь выдался снежным, но не по-зимнему теплым, с температурой минус 10-15. Кристина возвращалась домой из университета после первой пары, зайдя по пути в магазин. Даниле шел пятый месяц, он находился под присмотром няни, а в случае сильного голода ему можно было предложить смесь или пюре. На календаре было 10 декабря и до Нового года оставалось три недели. Переезд в поселок отложили до лета. Данила был слишком мал, и оставлять его надолго Кристина не решалась. В городе няня была приходящей, что для поселка было проблематично. Добираться в университет час, чтобы пробыть там два, и еще час потратить на обратную дорогу было не разумно. А вот заявление в загс Сергей с Кристиной подали. Регистрация их была накануне католического рождества и отец должен будет прилететь вместе с Кэтрин. Но в данный момент, Кристину меньше всего интересовала предстоящая свадьба. На носу у нее были зачеты, тесты, сдав которые в декабре, она практически может не посещать университет месяца полтора, а значит посвятить себя семье. С этими мыслями она поднималась в квартиру. Открыв замок и переступив порог квартиры, она увидела очень интересную «картину». Сергей сидел на диване, спиной к двери, а на его коленях устроилась няня сына, обхватив его за шею и целуя в губы. «Пара» даже не услышав звук открываемого замка. Кристина поставила пакет на столик в прихожей, сняла полушубок, повесив его на плечики, все еще надеясь, что они заметят ее приход, и прошла в гостиную.
– Настя, ты уволена, – сказала Кристина. – У тебя есть пять минут на сборы. Аванс можешь не возвращать, а о рекомендации забыть. Причину отказа не надо объяснять?
Кристина заглянула в спальню. Данька спал в своей кроватке. Она достала дорожную сумку Сергея, с которой он переехал в эту квартиру, и стала собирать его вещи, снимая их с плечиков и полок. Она слышала, как щелкнул замок, вынесла сумку, поставив ее у двери.
– Обувь на полке в шкафу прихожей. Разберись сам, – сказала она Сергею.
– Крис, хватит! – сказал он с вызовом.
– Чего хватит, Сережа? Я не скандалю, не бью посуду, не ругаюсь матом и даже не плачу, хотя мне очень больно, но я не позволю тебе так меня унижать. Не хочешь забирать обувь, ходи босиком. Ответь на один вопрос: зачем нужно было начинать все сначала, если тебе не нужна семья, обманывать себя и меня?
– Я не лгал ни тебе, ни себе. Ничего страшного не произошло. Да, я заигрался, признаюсь, но не надо делать из этого трагедию.
– Значит, теперь это называется «заигрался»? И раз в год, ты находишь для этого новую игрушку. Тебе самому не смешно? Я честно призналась, что не могу конкурировать с Ларисой. Скажи, что такого есть в Насте, чего нет во мне? Я выслушаю сейчас все твои претензии, другой возможности у тебя не будет, как не будет ни регистрации, ни свадьбы. Я позвоню отцу, а ты объясни все своим. Мне без разницы, какую ты причину найдешь. Это конец в наших отношениях.
– Все, что я тебе говорил год назад и совсем недавно, правда. Это не было обманом. Мало того, я перестал обращать внимание на других женщин вообще. А через некоторое время понял, что другие мне не нужны, я их не хочу. Так было и с Ларисой, и с Настей. То, что ты видела, совсем не то, что могло быть. Какой здоровый мужик, если он не законченный импотент, откажется от женщины, откровенно предлагающей себя? Ты видела меня с Ларисой, но не знаешь, что секса между нами не было. Это была его неудачная попытка. И каким бы я идиотом не был, второй раз на одни и те же грабли, я бы не стал наступать. Мне было интересно, как далеко может зайти наша няня. Вот и все. Мне добавить больше нечего. Что я сделал такого, из-за чего весь сыр-бор? А вот ты, даже не вспомнила, по какой причине я оказался в квартире именно в это время.
– Я помню. Мы должны были ехать покупать мне платье, но теперь это уже неважно. Объясни мне одну вещь: Что это было? Как назвать то, что я видела? Если ты ждал меня, знал, что я приду, зачем устраивал эту сцену с няней? Простым любопытством это не назовешь, хотя ты и сейчас не считаешь себя виноватым. Тебе никогда не приходило в голову поставить себя на мое место? Ты можешь себе представить, что меня целует другой мужчина? Сама мысль о том, что ты целуешь другую, мне уже неприятна. А что говорить о самом поцелуе? Я очень тебя любила, доверилась тебе, и ты мог «слепить» из меня ту Крис, которая тебе нужна, какую бы ты хотел. Но у тебя свой спортивный интерес. Мало того, ты это делаешь там, где мы живем. Это как назвать? За что ты так со мной? Может, ты считаешь, что я должна изредка прощать тебе твои, мягко говоря, шалости? Или дело в самоутверждении? Моя слепая любовь к тебе – это омут. Мне стоит полюбить саму себя, чтобы окончательно не утонуть, и я попытаюсь это сделать. Если в наших отношениях тебя что-то не устраивает, чего-то не хватает, нам лучше расстаться. Не стоит создавать видимость семьи даже ради ребенка. Ремарк писал: «Любовь чудесна. Но кому-то из двоих всегда становится скучно, а другой остается ни с чем». Здесь я ему немного возражу. У меня есть Данила. Сына можешь видеть в любое время, а теперь уходи. Прощай, – сказала Кристина и ушла в спальню, закрыв за собой дверь.
Данька проснулся и потянул свои ручки к матери. Кристина переоделась, надела халат, вытерла руки влажными салфетками и дала сыну грудь. Парень с жадностью начал сосать. Кристина была готова разрыдаться, но осознание того, что это может навредить сыну, останавливало. «Даже если он говорит правду, его поступок верх цинизма. Знать, что я приду и делать это ради своего интереса, что может быть циничнее», – думала она, держа ручку сына в своей ладони. – Я разучилась жить без него, но и жизнь с ним – это мина, замедленного действия, не знаешь, когда рванет в следующий раз. Нельзя так слепо любить. Это не любовь, это какая-то патология, которую сложно лечить».
– Планы наши изменились, сынок, – говорила она Даниле
тихонько. – Нам нужно искать другую няню, а это не так просто. Нужно набраться храбрости и позвонить дедушке. Я его только огорчаю своими проблемами, то одно, то другое. Нужно, Даня, привыкать жить нам с тобой без папы.
Сын смотрел на мать своими карими глазами, и как будто понимал сказанное. Кристина сменила ему памперсы, ползунки, надела теплые носочки и вышла из спальни. Сергей не ушел, он сидел на диване, обхватив голову руками. Что-то в его позе насторожило Кристину. Выбросив памперс, она присела с ним рядом и взяла за запястье. Пульс Сергея частил и был в пределах сотни. Вернувшись в спальню, она взяла тонометр, положила Данила в коляску и присела на диван.
– Ложись, я подушку положу повыше. Руку дай. – Она надела манжет тонометра прямо на рукав рубашки. Давление было 180/ 120. Кристина набрала 03.
Машина скорой помощи приехала минут через семь. Давление не падало.
– Пожалуйста, не делайте вид, что помогаете, уколов ему внутривенно магнезию, помогите реально, я заплачу, – сказала она доктору.
– Вы врач? – спросил он, недовольно. – Я знаю, что нужно колоть и когда.
– Я акушерка, оканчиваю шестой курс и кое-что соображаю. Он сильно перенервничал, а Ваша магнезия для гипертоников, – не сдавалась Кристина.
– Я сделал ему диазепам. Давление сейчас упадет, он проспит часа три, но резко не давайте вставать. Пусть покажется врачу, так и до инсульта можно допрыгаться, – говорил он, меряя давление через пару минут. Прибор показал 130/ 90. Доктор заполнил бланк сигнального листа, передав его Кристине, а она, свернув тысячную купюру пополам, сунула ее в карман его халата. Записав все данные больного, доктор покинул квартиру, а Кристина набрала номер телефона Андрея.
– Привет! Это Крис. Вы Сергея не теряйте, у него высокое давление. Сейчас он спит, я вызвала скорую помощь, ему сделали укол. Подумайте, кому его можно показать. Это должен быть хороший невропатолог и кардиолог, – сказала она, накрывая Сергея пледом.
Андрей приехал часа через два. Сергей и Даниил спали, а Кристина не находила себе места. Она уже в третий раз измеряла Сергею давление. И хотя все показатели были в норме, ей было неспокойно. Теперь они с Андреем тихонько переговаривались и пили кофе.
– Я договорился. Завтра утром его посмотрят в ведомственной больнице с девяти до десяти. Завтраком не корми, сдадим анализы. Утром я заеду и после приема привезу обратно, даже, если будет все в порядке. Скорая была, значит, могут дать больничный лист. Как вы докатились до этого?
– Тебе честно сказать или соврать? – спросила Кристина. – Няню я уволила, ему собрала вещи. Не догадываешься почему?
– Он уехал с работы часов в десять. Вы же должны были ехать за платьем.
– Не было поездки. Были поцелуи на этом диване, правда, в пристойном виде. Я не скандалила, молча, собрала вещи, и даже выслушала его монолог, потом ушла к Даньке, покормила. Вышла из спальни, он сидит на диване, держится за голову. Померила давление и вызвала неотложку. Проводила доктора и позвонила тебе.
– Ладно, Крис, до завтра. Сама меньше переживай, тебе сына кормить. Позвони мне вечером перед сном, как будут обстоять у вас дела, – сказал он уходя.
Кристина перенесла сумку в спальню. Развесила и разложила вещи Сергея по своим местам. «Завтра ему на прием, понадобится рубашка, брюки, – подумала она, убирая сумку. – Доктор прав, так можно довести себя до инсульта, и я тоже приложила к этому свою руку». Она вспомнила, что в свете последних событий, сегодня не обедала и, хотя аппетит отсутствовал, сделала себе бутерброд и съела его через силу. Разобрала пакет, который все еще сиротливо стоял в прихожей. Открыла ноутбук и выписала несколько адресов и телефонов агентств, которые предоставляли услуги няни. «До нового года две недели, точнее 20 дней, зачет 21 числа, тесты 24. Даже, если я пропущу один из них, ничего не произойдет, сдам в январе. Повода для паники нет. Можно поехать с Данькой, зайти первой, девочки за ним присмотрят. Только бы с Сережей все было хорошо. Решит уйти, пусть уходит, но пусть сейчас все обойдется», – думала она. Он проснулся в начале четвертого, после полудня, проспав пять часов.
– Как чувствует себя больной? – спросила Кристина, надевая манжетку тонометра на руку Сергею. – Лежи смирно, проверим твое давление. Жить будете, молодой человек. Есть хочешь?
– Хочу. А что было? Я помню наш с тобой разговор. Потом ты ушла, а у меня жутко разболелась голова. Доктора я тоже помню.
– Пробелов в памяти нет, и это обнадеживает. У тебя, друг, поднялось давление, это и вызвало головную боль. Доктор сделал тебе укол, от которого ты проспал пять часов. Сейчас ты с моей помощью переоденешься, поешь, и я тебе расскажу о том, что ты проспал. Резко не вставай, если надо в туалет, я подстрахую.
Кристина помогла Сергею переодеться в домашнюю одежду, разогрела обед-ужин, пододвинула журнальный столик к дивану. Пока Сергей ужинал, рассказала о предложении доктора, о звонке Андрею и о его визите.
– Завтра утром он приедет за тобой, и будь добр, сделай так, как советуют доктора. Сегодня, можешь, есть впрок, завтрак тебе не полагается.
Проводив утром Сергея и Андрея на прием к врачу, Кристина занималась с сыном, когда ожил дверной звонок. На пороге стояла Юля.
– Что-то случилось? – спросила Кристина. – Проходи, Юля, я Даньку переложу в коляску. Раздевайся.
– Кристина, я ненадолго, на чашечку кофе. Угостишь?
– Какой разговор. Будет тебе кофе. Присаживайся. Я думаю, ты в курсе того, что няня уволена? Какие будут советы?
– Не будет советов. Я тебе расскажу кое-что, ты решишь сама, что делать и как жить дальше.
Кристина поставила перед Юлей чашку с кофе, сахар, сливки и конфеты, налив себе чай.
– Мы с Сергеем познакомились на катке, – начала Юля свой рассказ. – Я училась на первом курсе. Взрослый, видный, красивый парень. С ним было очень просто. Мы и целовались с ним всего– то несколько раз, когда он провожал меня домой. Я была серьезной девушкой и быстро поняла, что для него главное. Наши встречи продолжались недели две, пока он не познакомил меня со своим братом Андреем. Вот в него я влюбилась по– настоящему и до сих пор люблю. Андрей – это любовь, нежность, забота, а Сергей – это страсть к красоте и секс. Может он и влюблялся, но не любил. Я знала почти всех его подруг, он их не афишировал, но и не скрывал. За все восемь лет, наверное, и их было столько же. Они менялись с такой же частотой и периодичностью, как процветал и его бизнес. Среди них были и достойные, и легкомысленные, но все одинаково красивые и сексапильные, и, ни у одной при расставании не было к нему претензий. Кто из них кого оставлял, я не знаю, но он никогда не жалел о расставании и заводил новые знакомства. Последним его увлечением была Лариса. Он даже женился на ней. Для нас это был удар ниже пояса. Чем все закончилось ты в курсе. Я хочу, чтобы ты поняла: все, что было до встречи с тобой, это страсть к красоте и секс. Я от Андрея узнала о том, что он возил тебя в клинику, потом о том, что вы живете вместе. Тогда мне впервые стало жаль тебя. Его образ жизни не укладывался в рамки семьи, и все могло закончиться ничем, как это было до тебя. Да и ты совсем не подходила под стандарты его подруг. Когда же вы расстались, вернее ты ушла, нам стало понятно, что он влюбился, влюбился по-настоящему и страдает. Первые дни он надеялся на чудо, а узнав, что ты забрала свои вещи – запил. Да! Не удивляйся. Запил. Роза сама разыскала Андрея и рассказала обо всем, что знала. Допился до сердечного приступа. Вернее, алкоголь помог его получить. А если учесть, что в семье алкоголь не прижился давно, можешь представить, на что он обрек себя. Десять дней декабря, он провел в стационаре. Никто из семьи его не воспитывал, не осуждал. Только отец однажды спросил: – « Теперь ты можешь представить, как больно было ей?» Я знаю, что он ездил к тебе на квартиру, но там уже жили другие люди. В это время внутри у него, как будто что-то надломилось, если не сломалось. Взгляд потух, он стал мрачным и молчаливым. Мы все очень надеялись, что с появлением очередной подружки это пройдет. Но если она и появилась, в квартиру он ее не приводил, Роза бы заметила. В душу к нему никто не лез, и он продолжал свое тихое «существование». Это была не жизнь, а именно существование. Он сутками пропадал на работе. В своей квартире бывал редко, больше жил в поселке. Дом – работа, работа – дом. Так и жил, до тех пор, пока Олег не принес новость о тебе. Я, конечно, могу многого не знать и говорю только о том, что видела и слышала. Знаешь, когда ты попала в роддом, он ночевал у нас, и очень переживал, а когда получил твое сообщение – плакал, как ребенок. Любит он тебя, Кристина. Может он боится показаться слабым и стесняется этого чувства, скрывает? Но в одном я почти уверена: Сергей боится тебя потерять. Он полгода ходит такой счастливый. Я за все годы не видала его таким, поверь. Я его ни в коем случае не оправдываю. Мне самой не понятен его поступок и не знаю, как бы я повела себя в подобной ситуации. Может, это «остаточные явления» прошлой жизни, может, порок, с которым ему трудно справится? Просто я рассказала тебе то, о чем ты не знала, и в чем он тебе никогда не признался бы.
– Я его очень люблю, Юля, но молча проглотить увиденное, извини, не могу. Я тебя услышала. Он не отвечал на поцелуи Насти, я это видела. Чего он ждал? Когда ему залезут в штаны? Где грань, которую он не переступил бы? Такие выходки оставлять без ответа нельзя, и мою реакцию на все увиденное, он должен был узнать. Я простила его тогда, когда за доктором скорой помощи закрылась дверь. Мне стало страшно от того, что я могу потерять его. Что он уйдет, но не к другой женщине, а навсегда. Регистрации и свадьбы не будет, ни потому, что я его не простила, а потому, что я стала доверять ему меньше. Я не школьница, хорошо понимаю, что люди не меняются до тех пор, пока не захотят сами измениться ради кого-то. Я не собираюсь переделывать его, это не благодарное и бесполезное занятие, но и верить словам, которые расходятся с поступками, я не могу. Сошлемся на его болезнь и отменим торжество. Все, что я хотела ему сказать, сказано. Я его не гоню, не упрекаю, захочет остаться, пусть остается. Время расставит все по своим местам. Думаю, не стоит посвящать братьев в наш разговор.
