Лилия Фандеева
Ветер перемен
– Крис! Я ради нее и вернулся, цепляясь за жизнь. Где она?
– Сейчас она в гостинице, но, думаю, скоро приедет. Сегодня Вас посмотрят специалисты, и жена, скорее всего, будет настаивать на Вашей транспортировке домой. Сейчас сделают укол, и пару часов Вы можете еще поспать.
Сергей опустил веки, думая о жене. Он вспомнил ее синие, как озеро глаза. В них можно было увидеть любовь и нежность, немой укор и обиду, и цвет которых при этом менялся. В памяти ожили воспоминания о Тине, потом о Крис. «Мы вместе меньше двух лет, а сколько свалилось на ее плечи? Сколько неприятных моментов я ей доставил? И именно она нашла меня. Как ей это удалось? Если я здесь неделю, полиция должна была разослать ориентировки. Но ведь меня никто не искал кроме нее. Почему? Или плохо искали? Как дела дома? Как Олег? У отца сердце больное, не случилось бы чего». Он так и не уснул. Мысли перескакивали одна на другую, пока не остановились на обстреле машины. « Не мог наш проект и контракт быть причиной случившегося. Кому мы так насолили, что приняли крайние меры? Кому перешли дорогу? Жаль Володю и этого парня, по имени Иван. Олег его мог и не видеть, а значит и не рассказать никому. А если его ищут? Надо сообщить в полицию», – думал он, когда пришел другой врач и начал осмотр, задавая свои вопросы.
Миронова и Немцов прибыли в больницу около восьми часов. Кристина поднималась в отделение в белом халате и шапочке.
– Я к Владимиру Алексеевичу. Он еще у себя? – спросила она медсестру, открывшую ей дверь.
– Он в ординаторской, – ответила та, не подозревающая об искусном маскараде.
Кристина постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, вошла в кабинет.
– Доброе утро. Как наши дела? – буднично спросила она.
– Вы? Ну, Вы, мадам, и авантюристка. Решили проникнуть по-тихому? Знакомьтесь, Илья Сергеевич, это жена нашего с вами бесфамильного, бывшего бесфамильного пациента. И зовут эту милую барышню Кристина. Могу Вас порадовать. Ваш муж утром пришел в себя, Илья Сергеевич его осмотрел и претензий со своей стороны не высказывает. Перевязку еще не делали, ждем узкого специалиста с вердиктом. Если заберет в свое отделение, помощи от меня не ждите. Вы же намерены забрать супруга?
– Я не сделаю ничего, что может ему навредить. Я должна присутствовать. Вы знаете, я хотя и женский доктор, но все, же врач. Мне нужна, по крайней мере, консультация по уходу и вы мне ее дадите. А сейчас, пока нет доктора, можно я навещу мужа?
– Идите, Вы дорогу знаете, – улыбнувшись, сказал Реутов. – Вот же неугомонная торопыга.
Когда Кристина вошла в палату, Сергей не сразу обратил на нее внимание, приняв ее за доктора, а узнав – заплакал. Плакал тихо без всхлипов, слезы сами катились из глаз по щекам и он не стеснялся их.
– Крис, родная моя, – говорил он негромко, беря ее руки в свои ладони.
– Здравствуй, любимый. Я знаю, родной, мужчины не плачут, они расстраиваются. Все, кроме смерти, поправимо и повода для расстройств нет. Сейчас тебе сделают перевязку, преподадут мне урок ухода, и, чуть позже, завтра или сегодня, мы поедем домой. Раны телесные и душевные затянутся, и все будет как прежде. Главное мы вместе, – говорила она, целуя его руки, и не вытирая непрошеные слезы. – «Ты мое сердце, ты мое чудо, обниму крепко и с тобой буду», – пропела она. – Помнишь? Я с тобой. Все у нас будет хорошо.
Потом был небольшой консилиум докторов, которые решили, что жизни больного ничего не угрожает. Его лечение, возможно, продолжить по месту жительства антибиотиками. Хороший уход, питание и наблюдение местного врача.
– Простите мне мою бестактность. Пока будет готова выписка, можно Сергей побудет здесь? Мне нужно купить ему одежду, а ему встретиться с полицией, – говорила Кристина доктору. – К тому же, приготовьте счет на оплату.
– Сережа, тебе придется пробыть еще здесь минут сорок, час. Доктор приготовит выписку, рекомендации, но самое главное, ты должен дать показания полиции. Анатолий Андреевич останется с тобой. Тебе нужно пережить все еще раз, но это необходимо. Я куплю тебе одежду, и мы поедем домой, – говорила она в палате мужу, держа его за руку.
– Я справлюсь, не волнуйся. Как дела дома? Как Данька, Олег, отец?
– Отец и Олег поправляются. Сейчас все живут в поселке. За Данькой присматривают Юля и Алина. Все ждут нас, – сказала она, целуя мужа в щеку. – Я скоро вернусь, а ты постарайся посидеть как можно подольше. Облачись в простыню и представь, что ты древний грек.
Кристина позвонила Андрею и сообщила ему свои последние новости, потом сделала звонок Юле и Олегу:
– После обеда мы будем дома, а вы подготовьте Александра Николаевича к встрече.
В больницу она вернулась с пакетом, в котором была легкая одежда, белье и обувь для Сергея.
В отсутствии Кристины, Сергея, который полчаса беседовал с Немцовым Анатолием Андреевичем, навестил следователь. Записав показания, которые касались обстрела, пассажира по имени Иван, его «приключениях», черном Мерседесе с рисунком на запаске, следователь удалился.
– Анатолий Андреевич, сколько будет длиться вся процедура моего «воскрешения»? – спросил Миронов.
– Смотря, когда документы отправят в суд. Теперь только он может признать Вас живым и ныне здравствующим. Если бы они не поторопись признать Вас погибшим, все можно было отыграть назад. Но я думаю, тянуть они не будут. Они и так облажались со всех сторон по полной программе. Протокол опознания ваши родственники не подписали, экспертизу они не проводили. Пошли по короткому пути и уперлись в тупик. Пусть теперь разгребают. Могила Степанова есть, а вот Вашей нет. Кристина Викторовна не позволила оставить табличку на кресте с Вашим именем, и речей прощальных на кладбище не было. « Вы можете меня считать сумасшедшей, но не смейте говорить о моем муже в прошедшем времени. Сергей Александрович жив, рано вы его хороните», – сказала она людям. Их на похороны пришло человек 30-40. Все видели вашу жену впервые. Одни посчитали ее невменяемой от горя, другие, мягко говоря, вообще нездоровой. Заминка вышла с венками, пока кто-то не сообразил снять ленты и возложить их неизвестному. Хорошая у Вас жена, Сергей Александрович. Среди молодых, такие женщины, как она, редкость. Чтобы начать поиски, ждала только момента, когда Олег придет в себя. Он один мог подтвердить или опровергнуть ее сомнения. После разговора с ним, мы уже не сомневались в четвертом человеке, но и не были уверены в том, что Вы живы. Хотели все сделать сами, но она нас опередила. « Я должна пройти его путь сама», – сказала она так, как отрезала. Это не судьба, Сергей Александрович, это Вам Божий подарок, – сказал Немцов. – Вы поправляйтесь. Документы мы восстановим и с обстрелом разберемся. С помощью полиции, найдем семью Ивана Тихонова. Пусть они решают, где будет его могила. У меня к Вам один вопрос, который не дает мне покоя: где находился ваш телефон, который вы выбросили в посадке?
– В заднем кармане брюк. Его как будто разломили пополам, – ответил Сергей.
– На нем следы металла, точнее след от пули. Она разломила его пополам. Сим-карту и карту памяти я передал вашей жене, а аппарат сами купите новый, когда придете в норму.
Сергей оделся и обулся с помощью Немцова и на коляске они добрались до машины. Пока Немцов оплачивал пребывание и лечение Сергея Миронова в больнице, Кристина сидела на пороге открытой машины напротив мужа, устроившегося в коляске. Они смотрели друг на друга с любовью, держась за руки, и молчали.
– У меня в багажнике есть тонкий плед и маленькая подушка, так на всякий случай прихватил. Сейчас мы соорудим удобное для Вас ложе и вперед, – сказал Немцов, открывая багажник.
– Запасливый Вы, Анатолий Андреевич, но нам бы поесть не мешало. Время обедать, выздоравливающего пациента кормить. Давайте к ресторану. Мясо с кровью ему нельзя, а вот тарелочку жидкого супчика можно, – говорила радостно Кристина, обнимая сидящего в коляске мужа за плечи. – Будет ему разминка перед домашней едой.
К обеду они покинули Калугу. Всю дорогу Миронов и Немцов вновь и вновь прокручивали варианты случившегося. Сергей был уверен, что проект в Алексине был вне конкуренции, а тендер был формальностью. Кристина не вступала в разговор. Она вообще плохо понимала, о чем речь, но подсознательно искала причину трагедии, опираясь на сюжеты из фильмов. Она часто, до рождения Даниила, смотрела фильмы перед сном. Любовные романы для нее были запретной темой, и она сосредоточилась на детективах.
– Анатолий Андреевич, мне мысль одна в голову пришла, а с аналитикой у меня слабо. А что, если их хотели убрать и сделать это просто подальше от города, а поездка была хорошим поводом? Перевели стрелки на провинцию. О поездке знали многие, а вот кто знал о маршруте? Эта версия правдоподобна? И еще. Мне не дают покоя акции. После того, как их разделил Александр Николаевич, их стало у тебя, Сережа, и Андрея по 25%, у Олега 15. А у кого остальные 35? Пусть их будет даже десять человек, Любой из них, обладатель минимального пакета, приобретя у вдовы или вдов от 25% до 40% становиться держателем контрольного пакета. А купить их можно путем угроз, шантажа. Как вам такая картина?
– Вы знаете, Кристина Викторовна, а ведь обе версии имеют место быть. Над первой я тоже подумывал, а вот до второй не додумался. Спасибо. А откуда такие мысли? Как они родились?
– От страха. Я очень боюсь. Я боюсь за себя, за нашу семью. Не найдете злодеев, попытка может повториться. В другом месте, другим способом, но от задуманного они теперь не отступятся. Переждут время и повторят задуманное. Детективов насмотрелась. Теперь примеряю их к нашей с Вами ситуации. Мы не знаем, кто они, что предпримут и когда, но уверены в том, что попытки будут. Теперь, как в игре, кто первым успеет.
– Не переживайте. Я постараюсь Вас не разочаровать. Ребята уже работают.
В то время, когда машина с двумя пассажирами и водителем проехали километров 50, в доме Мироновых Юля разговаривала с Александром Николаевичем.
– Папа, Кристина через пару часов будет дома.
– Значит, дочка, она нашла моего сына, а ей никто не верил, даже я. Сергей жив?
– Жив, папа, она везет его с собой. Он после больницы, но опасности для жизни нет. Ты только не волнуйся. Много эмоций, даже положительных, тоже вредно. Тебе таблетку дать?
– Не надо, дочка. Расскажи, все что знаешь, – попросил он, вытирая рукой непрошеную слезу.
– Он покинул машину до взрыва и скатился под откос. Кто-то еще был в машине, поэтому и решили, что Сергей. Он сам больше суток выбирался, пока его случайно не нашли. Потом реанимация, где он провел неделю, там его Кристина и нашла.
– Что же ей придало уверенности, что муж жив?
– Кольцо не давало ей покоя. Обручальное кольцо с пальца Сергея трудно было снять, а на пострадавших кистях его кольца не было. Потом она переговорила с Олегом. И он, и Сергей ехали на заднем сидении, а тела нашли впереди. Это все что я знаю. Она у нас молодец, я бы так не смогла. Она ни минуты не сомневалась в том, что ее муж жив. Мы тебе не говорили, но она не позволила, ни речей, ни таблички на кладбище с его именем. Люди были в шоке, многие посчитали ее нездоровой. Похороны и поминки состоялись, но говорили только о Володе.
– Кто с ней ездил? Кто-то из компании?
– Немцов. Он сам просил Андрея его отправить, хотя Крис согласна была на любого оперативника с машиной.
– Комнату им приготовили?
– Все сделали еще утром. Валентина Петровна приготовила обед, сейчас над ужином колдует. Детей я накормила.
– Поможешь мне дойти до гостиной? Залежался я что-то, пора возвращаться к активной жизни. Внуки где?
– Данька спит, Санька с Соней в гостиной. На улице сегодня жарко.
Долгожданная машина прибыла в три часа после полудня. «Ты, Андреевич, отдыхай до понедельника, заслужил, – сказал Миронов старший Немцову. – Спасибо, дружище, за помощь». Были объятия, слезы радости и «посиделки» в гостиной. Больше всех радости Сергею доставил сынишка. Он самостоятельно притопал к отцу, севшему на диван, и уткнулся ему в колени со словом «папа». Валентина Петровна накрыла стол к ужину, не забыв предложить Сергею легкий перекус. Ужинали, дождавшись с работы Андрея. Он и рассказал, что по офису уже гуляет новость о том, что главный босс нашелся живой, хотя не совсем здоровый, и что нашла его жена, которая так «некрасиво» поступила на кладбище.
– Сам рассказал? – спросил Сергей брата.
– Нет! Это Андреевич поспешил отчитаться за командировку и приехал в офис сразу, как только оставил твою персону дома. Ему скажешь спасибо. Так что, Серега, зализывай раны быстрее, а Олег, дармоед, в понедельник на работу. Всем остальным теперь пусть занимается полиция.
– Отец, скажи тост, – попросил Сергей.
– Я скажу. Мне есть, что сказать. Поскольку в нашей большой компании, три мужика немощны, я желаю всем быстрее встать на ноги и поберечь наших женщин. Они того заслужили. Особенное спасибо Крис. Отцовский поклон вам, дочери мои. За вас!
За столом царило оживление. Все были рады, что страшные дни позади, что все живы и скоро поправятся, а испытания на прочность всеми пройдены. Кристина позвонила Вере Павловне и пригласила в гости, продиктовав ей нынешний адрес проживания.
После ужина, глава семейства вместе с сыновьями обсуждали последние события в кабинете. Каждый высказывал свою точку зрения на случившееся, свои предположения и догадки. Кристина, укладывающая сыны спать, слышала, как они спорят. Оставив дверь в свою комнату приоткрытой, вышла на кухню и налила себе чай.
– Баталии еще не закончились? – спросила она Олега, который пришел на кухню и принес поднос с пустыми кофейными чашками.
– Воюем пока. Тебе чего не спиться? Отдыхай, ты заслужила.
– А ты не догадываешься? Долго не сидите. Брата пожалейте, он еще очень слаб, – попросила она и вернулась в комнату.
Андрей прикатил коляску с Сергеем через полчаса.
– Принимай Кристина мужа.
– Вези Андрей его превосходительство ближе к душевой, там его трон дожидается, – сказала она. – Будем душ принимать. Раны затянулись. После водной процедуры мы их обработаем. Пора ему за десять дней помыться. Раздевайтесь больной.
Сергей уселся на пластиковый садовый стул, а жена поливала его из душа, смывая раз за разом мыльную пену. Накинула большое полотенце ему на спину и осторожно вытирала волосы на голове, а он уткнулся ей головой в грудь и млел от водных процедур.
– Ты, заросший щетиной, выглядишь очень брутально, хотя исхудал основательно. Через день рацион разнообразим, а порции увеличим. Откормим, вылечим, будешь лучше, чем раньше. Сейчас ты похож на ежика.
– Того самого, который случайно попал под КамАЗ?
– Нет, ежика, который заблудился в тумане. Мультфильм есть такой. Сережка, Сережа: слышишь? В твоем имени есть слово «еж».
– Скажи еще раз.
– Сережка, Сережка. Любимый мой, Сереженька!
– Ты знаешь, о чем я сейчас думаю? – спросил он жену.
– Знаю.
– Откуда? Чувствуешь? – задал он вопрос и улыбнулся.
– Нет. На этот раз вижу, – ответила жена и тоже улыбнулась.
– И что будем делать? – вопросительно посмотрел Сергей на жену.
– Доктор, на этот счет, рекомендаций и ограничений не давал. Видимо, решил, что мы сами решим эти проблемы. Я даже думаю, что с этим недугом, хотя он и не по моему основному профилю, я справлюсь, – сказала жена, лукаво глядя на мужа.
Она сняла с себя, местами влажный, халат, под которым не было белья, и присела на колени мужа, угадав точное место посадки. Сергей издал звук, больше напоминающий стон, и оба на секунду замерли, пока тело Кристины не пришло в движение. Свет под прикрытыми веками погас, желание уступило место страсти, а страсть поглотила обоих. Все пережитое супругами за девять дней напоминало о том, что нужно жить и любить, как в последний раз…
– Крис, я тебя люблю, – говорил Сергей, обнимая жену и слыша, как часто бьется ее сердце. – Ты перестала меня стесняться?
– Нет. Я просто стала немного взрослее и мудрее.
– Это было очень здорово. Мне очень помогла твоя терапия. Ее нельзя включить в лист назначения? Скажем, три раза в день перед едой. Я наберусь сил быстрее.
– Ты потеряешь последние силы, если не ляжешь в кровать. У нас с тобой еще санитарная обработка. Поднимайся, я помогу, это твое « здорово», до сих пор делает мои ноги ватными.
Пока Кристина обрабатывала его раны, Сергей думал о жене. То, что произошло в душе, было так несвойственно для нее, и стало приятной неожиданностью. Его Кристина, если когда и была инициатором, то только на словах, а теперь от слов она перешла к делу. Но больше всего его радовало и поражало то, что он узнал о жене за дни своего отсутствия. Сопоставив все услышанное от отца, Анатолия Андреевича, Юли и брата, он восхищался своей женой, и теперь был уверен в том, что: «Крис меня, действительно, чувствует. Она провожала меня с чувством тревоги. Чувствовала, что мне плохо, но я жив. Она ради меня оставила на время Данилу, чтобы заняться поиском. Она искала и нашла меня. Андреевич прав, она – это дар Божий. Господи, спасибо тебе! Я, взрослый мужик 35 лет от роду, молю тебя: дай ей здоровья. Остальное я дам ей сам. Она будет счастливой, я тебе обещаю».
– Ты что там шепчешь? Я почти закончила свою работу.
– Молюсь, Крис. Молюсь за тебя, за себя, за сына.
– Ты сам крещеный?
– Нас одновременно крестили всех троих. Даниле тоже стоит пройти обряд Крещения, а нам с тобой обвенчаться. Ты не против венчания?
– Поправляйся, а потом мы решим все вопросы. Это не в загс сбегать. Такие вещи не делают наспех.
– Почему ты носишь простой крестик на золотой цепочке?
– Ему много лет. Его мне надели в церкви. Тонкий шнурок я заменила, а крестик оставила.
– Если отец сохранил мой нательный крест, я тоже так сделаю. Андрей и Олег давно заменили их золотыми изделиями.
– Ты искренне веришь в Бога?
– Я стал верить в него и его ангела, и этот добрый ангел ты. Я слышал, как доктор говорил: – « Тебе парень повезло. Твой ангел– хранитель прилетел во время». Ты сына на время оставила ради меня.
– А ты думаешь, с одной половинкой сердца можно было прожить и не искать вторую? Я не делала выбора.
– Я знаю. Там, у дороги, я видел кошмар. Ты стояла, держа Данилу на руках, на высокой насыпи метров 8-10. Я не вижу твоего лица, но слышу голос: – «Если ты уйдешь, мы пойдем следом». Ты поднимаешь ногу, чтобы сделать шаг, а я кричу «Нет!» и прихожу в себя. Это придало мне силы, я не мог не идти к вам.
– Нам стоит не думать об этом. Забыть это трудно, а не думать можно. Тебе пару дней стоит не расставаться с коляской, будешь передвигаться на ней. Наберешься сил, начнешь понемногу ходить. За Данилой нужен зоркий глаз и отличная реакция. Наш сын очень любопытный, с моторчиком в одном месте. Не знаешь, в кого он такой подвижный? Почему ты мне не рассказал о том, что ты в семье приемный ребенок? Тебе никогда не хотелось разыскать свою маму? Ведь именно она передала тебя в руки родителей. Будь ей твоя судьба безразлична, она бы не стала просить о подмене, а оставила все на самотек. Ты вырос не в детском доме, а в семье.
– Тебе откуда все известно? Тридцать пять лет прошло. Кому это надо?
– Я настаивала на генетической экспертизе, Андрею пришлось сказать правду. Потом я поговорила с твоим отцом. Он мне все, что знал сам, рассказал. А нужно все это нам всем. Мы должны знать о своих корнях. Если ты не забыл, меня отец тоже перепоручил своей матери. Пока ты не знаешь правды, судить человека нельзя. Ты вернись в прошлое, когда секса в СССР не было, а дети все равно рождались и аборты были поставлены на поток. Кате было 16. Что с ней произошло, ты знаешь? Был ли это плод любви или последствие трагедии? Ты не сердись, вспомни, где я работала и представь, чему я была свидетелем. Было так, что иные мамочки возвращаются за детьми через неделю и раньше, но поздно. Тебя признали умершим за два дня, так и с отказниками происходит. Их оформляют очень быстро. Потом даже через суд вернуть ребенка практически невозможно.
В эту ночь они долго не спали. С того момента, когда они встретились в больнице, прошло часов 15-16. Им приходилось чуть сдерживать эмоции от встречи перед чужими и своими. Теперь они были одни, и никто и ничто не мешало проявить их в полной мере. Сдержанность и застенчивость Крис уступили место покорности к тайным желаниям мужа и собственному интересу. Была беседа в полголоса, и даже ужин после полуночи. Их разбудила «серенада» сына. Парень никогда не плакал просыпаясь. Он вставал в кроватке на ноги и начинал «переговоры» с мамой.
– Проспали ребенка, – сказала Кристина, беря сына на руки. – Что случилось, родной? Мама с папой рядом. Мы сядем на горшок, снимем памперсы, наденем трусики и получим приз. Не плач, – давая ему грудь, просила мать. – Мужчины, сынок, не плачут, они расстраиваются.
Вторник, 2 июля, оказалась «днем медицинского работника». С утра приехал доктор к Сергею, позже Александра Николаевича навестил врач. Теперь Кристине предстояло «подрабатывать» у них медсестрой процедурного и перевязочного кабинета.
– Хорошо, мои дорогие, что вы не понизили меня до санитарки. На медсестру я согласна, но временно и за хорошие чаевые. Будете нарушать режим, буду колоть больно, не смотря на родство.
Вера Павловна, приехавшая в гости через неделю, была приятно удивлена. Оказывается она, и Александр Николаевич были знакомы почти сорок лет назад. Теперь она могла приезжать не только к Кристине, но и к приятелю из далекой юности. Сергей и Кристина тоже удивились, когда Вера Павловна и Олег сделали вид, что они не знакомы. Сергей вышел на работу через три недели, 22 июля, имея на руках новый паспорт и решение суда. На этот раз органы внутренних дел сработали оперативно. Суд состоялся через две недели. Тело эксгумировали, провели экспертизу. Это был Иван Тихонов. Его перезахоронили в Тарусе. Фирма МирСтрой помогла с похоронами и с оформлением пенсии, выплатила компенсацию вдове Ивана. По приметам, нашли и машину, которая обстреляла «Ауди». Как развивалось расследование дальше, не сообщалось. В конце месяца отметили день рождения Даниила, которому 27 июля исполнился год. Андрей, работающий весь месяц один, пошел в отпуск и уехал с семьей на море. Вернувшись, они перебрались к началу учебного года в городскую квартиру. Кристина с Сергеем и сыном остались жить в поселке. До начала занятий в интернатуре, Крис перевезла все вещи и то из техники, что могло пригодиться в хозяйстве, в дом. Подарила свое фортепиано детскому саду. Сдала свое пустое жилье молодой паре. Оставлять квартиру надолго без присмотра было, в ее понятии, неразумно.
– Крис, ты думаешь, я не смогу обеспечить семью жильем, если ты решишь перебраться в город?
– Я думаю, что это наш с тобою райский уголок к старости. Дому десять лет. Простоит он еще лет тридцать, как минимум. Пойдем на пенсию, и у нас будет свой угол. В этом возрасте трудно содержать дом отца, – говорила она шутя.
– Крис, я говорю серьезно.
– А если серьезно, то не забывай о детях Андрея, Даньке. Будем передавать ее по наследству. Деньги, которые мы за нее получим, невелики и для компании большой роли не сыграют. Держать их в банке рискованно. Я до сих пор боюсь за свои две тысячи евро. И запомни, Сережа, одну вещь – это не запасной аэродром, о котором ты подумал.
– Ты знаешь, о чем я подумал?
– Не знаю, я чувствую. Ты только подумал, а я уже чувствую.
– Тогда почувствуй, о чем я думаю прямо в данную минуту?
– А подождать это не может до вечера? – смеясь, спросила жена.
