Лилия Фандеева
Предсказания
– Даша, хватит, не надо, – попросила мать.
– Надо, мама, надо. Кто ещё им скажет правду кроме меня? Для чего вы, тётя Катя, пригласили маму в гости? Чтобы она, проехав четверо суток, пообщалась с вами один вечер? Меня, моя подруга, за пять дней познакомила с Италией, Швейцарией, Австрией, и мне эта поездка и встреча запомнится надолго. Мари вместе с мужем работают, и заработки у них скромнее, но для меня выкроили недельку. Я им очень благодарна. А что сделали вы все? Что вы сделали для неё после того, как она вытащила за уши вас из дерьма? Вы не только не гостеприимные, бездушные, но ещё и неблагодарные люди. Пойдём, мама.
– Подождите, дамы, – сказал Генрих. У нас есть заключение. Вам не интересны результаты?
К всеобщему удивлению, Дарья Андреевна, медленно, подбирая слова, заговорила по-немецки:
– В Мюнхене меня ждала подруга юности, и я думала с её помощью отыскать родственников отца, о которых он помнил. Родственники, к счастью живы и здоровы, с подругой я повидалась. Могу с чувством исполненного долга, вернуться домой, к своей семье. Потерпите наше присутствие сегодня и завтра.
– Вы говорите по-немецки? – спросил Генрих, смутившись. Вы действительно моя племянница, дочь Андреса.
– Это как плавать, дядя. Один раз научился, не забудешь. Учитель у меня был хороший. О знании немецкого, меня никто не спрашивал. Вам всем было удобно думать, что я не понимаю ваших разговоров. Правда, Клеменс? Посмотри внимательно на меня, – она сняла очки и вытянула руки вперёд. – Руки чуть дрожали, а глаз с огромным зрачком, явно плохо видел.– За, что ты так ко мне относишься? Я тебя обидела, оскорбила, унизила? Я просто хотела помочь и не вам, а больному. Вы меня отговаривали, запрещали или останавливали? Вы мне доверили, я справилась, при этом, обо мне вы думали меньше всего, вам нужно было спасать репутацию клиники. О том, что я ваша племянница, я догадалась и без теста. Мой старший сын вылитый Генрих Штоль в молодости, и вы не могли этого не заметить, когда смотрели фото, но промолчали. Почему? Я для вас всегда буду чужой, и никакой тест этого не изменит. Меня в этой истории утешает то, что брат и сестра моего отца живы и здоровы. На ваше наследство я не претендую, так же как и на родство с вами. – Пойдём, Даша, – сказала она по-русски.
– Как знать? – сказал Генрих Штоль тихо в след выходящим из кабинета Дашам.
То, что происходило в кабинете после их ухода, догадаться не сложно. Своим знанием немецкого языка, Дарья Андреевна повергла всех в глубокий ступор. Теперь каждый присутствующий пытался вспомнить разговоры в доме, в клинике.
– Хельмут, на тебе препараты, которые просила Даша, и не забудь, они нужны к вечеру. Попробую исправить наши ошибки. На прощение я не надеюсь, но и жить в доме ещё два дня в такой обстановке невыносимо. Мы оказались не только бездарными медиками, но и плохими, неблагодарными родственниками, – говорил Адам, собираясь покинуть кабинет.
Он увидел женщин в тени деревьев на скамейке. Они мирно что-то обсуждали.
– Вы не проголодались? Поехали, пообедаем, и я покажу вам свои любимые места. Только позвоню Эмме, чтобы она накормила гостей, а нас ждала к ужину.
Адам привёз их в тихое место, на берег озера, в котором плавали лебеди. Небольшие мостки вели от берега метров на тридцать, а чуть правее, в тени деревьев, располагалось небольшое здание из стекла и бетона.
– Сюда средний класс не приезжает, кормят дорого, но очень вкусно, – говорил Адам, открывая дверку машины для матери и дочери. Я приезжаю сюда, чтобы отдохнуть душой и желудком, но не так часто, как хотелось бы. Вы простите нас, мы поступили с самого начала не красиво. Не обязательно быть родственником, достаточно оставаться человеком. Кэт в этой истории не виновата. Ей стоило не слушать никого и делать по-своему, но у них в семье главный брат, – говорил Адам. – Мне стыдно за всех. Мало того, что мы Вас не поблагодарили за помощь, ещё умудрились и обидеть.
Заказав обед на выбор Адама, они ели с аппетитом, общаясь сразу на трёх языках. Даша знала, как и Адам, английский, а Дарья Андреевна, как и Адам, немецкий. Со стороны было интересно наблюдать перевод некоторых фраз. Богатый русский язык не поддавался дословному переводу ни на один из двух. Былое напряжение, при таком общении, исчезло, настроение улучшилось, и на душе становились легче от пережитого. Дарья Андреевна, выпив кофе, прошла по мосткам к воде, оставив молодёжь. Даша рассказала Адаму о семье, братьях и племянниках, ближайших планах и пообещала дома показать ему фотографии семьи и снимки, сделанные в путешествии.
В это же время в кабинете клиники споры уже прекратились. Все присутствующие чувствовали себя виноватыми в сложившейся ситуации. Дядя в том, что беспочвенные сомнения можно было не афишировать, а сделать все втайне от племянницы. Хельмут в том, что не позволил Кэт оформить отпуск на два, три дня. Кэт в том, что подвергла подругу опасности, думая о клинике, послушала мужа и не обратилась к Генриху. Эльза и та переживала, что не настояла на прогулках с Дашей. Она понимала, что та отказалась, жалея 73-х летнюю женщину. Клеменс чувствовал себя подлецом. Сошлись в одном, препараты должны быть вечером дома, их передаст Кэт. А мировые, пятьдесят тысяч евро, передаст Адам. Он оказался самым разумным в семье и все надеялись, что ему удастся, как-то сгладить ситуацию. Важно, до воскресенья, не навредить больше, чем они уже сделали.
– А ведь никто из вас и ваших детей не заступился за родного человека так, как это сделала маленькая девочка, – поднимаясь из-за стола, сказал Генрих Штоль.
Прошло, более трёх часов, когда пообедав и прогулявшись по окрестностям, Адам привёз мать и дочь домой. Мари и Алекс объезжали окрестности и обещали быть к ужину. Даша и Адам, сидя в гостиной, рассматривали фотографии и вели негромкую беседу. Дарья Андреевна в своей комнате перебирала вещи на завтрашний день. Она выбрала легкую блузку с коротким рукавом и светлые брюки, скрывать синяк не было смысла. В дверь постучали, и вошла Кэт.
– Даша, здесь все, что просила твоя дочь. Я прихватила ещё шприцы и спиртовые салфетки, они очень удобные. Ты прости меня, ради Бога, я знаю, что поступила отвратительно. Мне надо было тебе всё рассказать сразу, а тут эта операция, потом дневник дяди Андрея, всё пошло не так, Теперь ты уже собралась домой, – она заплакала.
– Я не сержусь, Катюша. Повидались и хорошо. В нашем возрасте не стоит копить обиды и уметь прощать, иначе можно не успеть. Успокойся, спускайся к ужину, в доме чужие люди, не стоит их посвящать в наши тайны, – она обняла подругу. – Между нами было много хорошего, об этом не надо забывать. За тридцать лет мы обе изменились, но теперь мы с тобой не просто подруги юности, а почти родственники.
– Ты поговоришь с Генрихом? Он надеется на разговор.
– Поговорю после ужина. Передай, что я зайду к нему. А сейчас вытри слёзы, и пойдем к столу. Не будем заставлять себя ждать.
Ужин прошёл за разговорами, но вопросы, в основном, были обращены к новым гостям. Это сглаживало напряжение, а потом оно само по себе исчезло. Здесь же и решили, завтра, после завтрака, провести экскурсию по городу. Гидом у молодёжи будет Адам, а Кэт с подругой будут проводить свою экскурсию, чтобы не тормозить молодых. Даша с Адамом за беседой не замечали, что ужин кончился и все разошлись. Они смотрели видео со свадьбы Сергея, с комментариями Даши. Мари и Алекс вышли в сад, а Дарья Андреевна прошла в кабинет Генриха. Разговор с дядей не складывался, он не знал с чего начать, и тогда она предложила начать с того, что знала сама.
– Папа попал вместе с раненными русскими в госпиталь. Там его дедушка и заметил, он чем-то напоминал его в детстве. Дед был хорошим хирургом. Он выдал его за своего племянника, которого звали Андрей, а потом усыновил. – Её рассказ занимал много времени. Прежде чем сказать, она старалась выразить это так, как это бы звучало на родном языке, и рассказала обо всём, включая нелепую аварию. – Папа был не только хорошим отцом, но и хирургом. Он многому меня научил, но свою тайну не открыл. О ней я узнала уже после его гибели, найдя дневник, перебирая его бумаги. Вот тогда я пообещала, доведётся быть в Германии, найду могилы и положу цветы. Вот и всё.
– Спасибо за рассказ. Адам рассказал, как ты работаешь. Но ты действительно рисковала собой. Почему?
– У меня нет ответа на Ваш вопрос. Я делала то, что должна была сделать – спасти человека. На раздумья времени не было, а о выборе я не думала. Я не оперирую уже четыре года, но руки помнят, а мозги работают в нужном направлении.
– У тебя странные отношения были с Ковалёвым. Но они помогли нам избежать скандала.
– Что в них странного? Во-первых, мы с ним из России, во-вторых, если Вы не забыли, он был моим пациентом, а в-третьих, Ковалёв был моей отдушиной, другого собеседника у меня не было. Полдня общения с ним, позволили мне не так остро переносить одиночество в чужой стране, а чтобы не надоедать ему, вторую половину дня я просто бродила по городу. Все были заняты своими делами, Вам ли этого не знать.
– Твое появление в нашей жизни многое изменит. Ты даже не представляешь себе как. Узнать через столько лет, что на этой земле у тебя есть племянница и принять эту новость, два разных дела. Я тебя прошу об одном, не держи на нас зла. Ты можешь не принимать нас, но попытайся простить.
– Наша с Вами встреча – это счастливая случайность. Я ехала к Кэт, даже не зная её фамилии. Принять я вас смогу, и простить, а вот увидеться еще раз, вряд ли получиться. Дорога меня утомляет, скопление людей дезориентирует – мне лучше быть дома, а вот вы можете приехать в Россию, если захотите. Спокойной ночи.
Дядя не был сентиментальным. Он просто обнял племянницу и похлопал её по плечу.
– Спасибо, что поговорила со мной. Увидишь Хельмута, пусть зайдёт.
Проходя мимо столовой, мать заметила дочь в компании Адама.
– Стрекоза, тебе спать не пора? – спросила она, направляясь в свою комнату.
– С тебя завтра рассказ о Ковалёве, а сегодня можешь сам скопировать все, что нравится. Спокойной ночи Эмма. Спокойной ночи дядя, – сказала она и поцеловала его в щёку.
Заметив недовольный взгляд кухарки, Адам, удивлённый поцелуем, оправдывался:
– Эмма, большая Даша, как выяснилось сегодня, моя кузина, маленькая Даша имеет мужа и ждёт ребёнка. Я теперь для неё дядя. Не надо на меня так смотреть, я не настолько пропащий юноша. Хочешь посмотреть их большую семью? Присаживайся. Вот это Сибирь и там нет в городе медведей. Это зима, а это лето. Это русская свадьба её брата, а это её. Даша большая и её муж врачи, а из троих детей ни кто не пошёл по их стопам. Посмотри на старшего брата – он летчик. На кого из нашей семьи он похож?
– На хозяина в молодости. Правда, он похож на вашего отца. Вы меня не обманываете и теперь у вашей семьи появились родственники? – недоверчиво спросила Эмма.
– Я говорю правду. Давай устроим завтра праздничный ужин, утром они уедут. Скажи, что нужно и я куплю, или поговори с Эльзой, она не будет против ужина.
Утром, после завтрака, до экскурсии, они сделали групповую фотографию в саду и у дома. Кэт с подругой уехали первыми, за ними, в одном направлении отправились машины Адама с Дашей и Алекса с Мари. Эмме было поручено приготовить праздничный ужин взамен обеда. Кэт с подругой хватило до обеда, и они вернулись домой, устроившись в комнате гостьи до ужина. Адам, как обещал, рассказал Даше о Ковалёве, упуская некоторые подробности. Очень хвалил её маму, называя её хирургом от Бога. Даше нравились Эльза и Адам. Из всей семьи они были простыми и искренними, вот только внешний вид Адама её разочаровывал, и она решилась на разговор.
– Послушай, Адам, тебе больше тридцати. Преуспевающий врач, а выглядишь как хиппи с помойки. Извини за прямоту, но иначе не скажешь. Если надеть белый халат и шапочку, может, ты будешь похож на доктора, а снять – в лучшем случае, санитар. Тебе никогда не хотелось сменить свой имидж?
– Я об этом не думал. Мне всё нравится, всё устраивает, я такой уже лет пятнадцать. Покупаю себе вещи только те, что нравятся и в которых мне удобно.
– А не хочешь попробовать? – робко предложила Даша. Не понравится, обещаю не настаивать. Давай в ближайший салон.
Она поговорила с Мари, предупредила, что экскурсия для них закончена. Войдя в мужской зал, Даша увидела на стойках парики и, усадив Адама в кресло, с помощью мастера, начала примерку. Уже через 10 минут Адам не узнавал себя в зеркале. Оказывается, короткая стрижка ему очень идёт и меняет его облик в лучшую сторону. Он решился! Процедура стрижки, мытья и сушки заняла час.
– Мне очень нравится, – улыбнулся он Даше. Теперь куда?
– Для начала возьми контакты мастера, стричься надо регулярно, а у тебя будет свой мастер, которому ничего объяснять не надо. Денег на карточке много? – спросила она и потрепала его по коротким волосам.
– Достаточно. Я хочу посмотреть, в кого ты меня можешь превратить. Первая попытка у тебя удалась.
– Давай в торговый центр. Я из тебя человека сделаю, и поверь, твоей девушке это понравится.
Даша дважды прошлась по рядам с мужской одеждой, прежде чем показать продавцу товар, учитывая размер и рост Адама, стоявшего и наблюдавшего за ней. Выбор её остановился на летнем костюме светло-бежевого цвета, к нему тут же подобрали туфли на тон темнее. Пока Адам находился в примерочной кабине, принесли темно-синие классические джинсы и рубашку в бело-голубую клетку с длинным рукавом.
– Закати рукав на ширину манжета дважды. Так моднее. – Третей покупкой были голубые джинсы и два поло с коротким рукавом, и планкой на трех пуговицах, белого и голубого цвета. Сюда подошли легкие белые кроссовки. – Ну, что мой друг, дефиле можно заканчивать? Не сильно я тебя разорила? – спрашивала Даша, выбирая брючный ремень. – У тебя семь вещей. Можешь моделировать их как захочешь, они сочетаются друг с другом. Сейчас надень рубашку и голубые джинсы с кроссовками, сам убедишься.
– Даша, я уже взмок, устал. Это твое «надень, сними» делаю в последний раз.
– Не хнычь, возьми ремень, в таком виде мы предстанем перед домашними.
Рассчитавшись и получив пакеты с покупками и старыми вещами Адама, они пошли к машине.
– Удобно? – спросила Даша и улыбнулась. – Ты мне должен 50 евро за работу стилиста и 50 надбавку за терпение, итого 100 евро.
– Я бы дал больше, но раз вы настаиваете на этой сумме, извольте, – он протянул ей 100 евро и поцеловал её в щеку, укладывая пакеты в багажник машины.
– Ты, правда, не сердишься и тебе всё нравиться? – спросила она, садясь в машину.
– Я очень доволен и новым образом и одеждой, как ребёнок, получивший долгожданную игрушку. Я сам себе нравлюсь и теперь не понимаю, почему меня раньше ни кто к этому не подтолкнул. А может, и были предложения, но не такие хитрые как твои.
– У меня к тебе будет небольшая просьба. Мне нужно купить для племянников конфет, мальчишки любят сладкое. Отвези меня туда, где выбор большой и качество хорошее. Ты понял, о чём я? Обычные конфеты мне не нужны, они должны быть подарочными, с сюрпризом, но вкусные. Деньги у меня есть.
Они вернулись к ужину, когда не только Дарья Андреевна, но и все остальные начали волноваться. Оставив Адама с пакетами за дверью, Даша вошла в гостиную первой.
– Простите меня, я познакомилась с молодым человеком и пригласила его на ужин. Ни у кого не будет возражений? Входи!
Ни все сразу узнали в молодом человеке Адама. Нынешний образ слишком отличался от прежнего образа, привычного, но понравился всем. Даже отец, всегда такой серьёзный, заулыбался и зааплодировал.
– Извините, задержались. Он у вас такой капризный, но я свои 100 евро отработала на совесть. Сдать бы его старый гардероб в музей, да не возьмут.
Настроение за столом было у всех приподнятым, каждый едок был по своему рад такому «прощальному ужину». Настроение ещё придавал всем новый образ Адама. Мари и Алекс, которые уезжали с рассветом, ушли первыми. Генрих и Хельмут уединились в кабинете, Кэт с подругой и Адамом пили чай, а Дашу пригласила к себе Эльза. Эльза, усадив Дашу в кресло, начала без предисловий.
– Ты, Даша, знаешь, что у меня нет детей. Приёмных детей Генриха я плохо ли, хорошо ли, воспитала. Внуков вижу очень редко. Ты у меня одна родная внучка. Я хочу помочь материально, поучаствовать в твоей жизни. Ты мой возраст знаешь, может так случиться, что помощь моя будет не столь и долгой, но я буду спокойна, если ты примешь мое предложение. Открой в своём банке счёт и пришли мне его. У меня есть свои сбережения, я ведь работала всё это время, да и пенсия у меня хорошая. Не возражай! – видя, как Даша напряглась, сказала Эльза. – В своё время брат спасал нас от голода и холода, и я хочу, в память о нём, сделать это. Ты лучше меня знаешь, что мы не увидимся больше на этом свете, сделай так, как я прошу, не отказывай. Это тебе для открытия счёта, – она протянула Даше тысячу евро.
– Спасибо, бабушка, – сказала Даша. Мы с мужем хорошо зарабатываем, и у нас нет проблем с деньгами. Если для Вас это так важно, я сделаю то, о чём Вы просите. Но общаться с Вами мы можем и без денег, через скайп, электронную почту. Я оставила свой адрес Адаму.
– Ты назвала меня бабушкой, мне очень приятно, а деньги, просто повод поддерживать с тобой связь. Получишь – позвонишь.
Даша обняла пожилую женщину, готовую заплакать.
– Давайте договоримся, я буду звонить Вам каждое 1 и 15 число месяца, пока не родится малыш, потом времени у меня станет меньше. А ещё, я хотела бы Вам посоветовать, поехать к морю, отдохнуть и начинать жить для себя. Хватит Вам опекать взрослых мужчин, и попробовать найти своего друга. Или он у Вас есть?
Обе засмеялись. Так обо всём они проговорили еще минут двадцать. Когда Даша увидела, что бабушка успокоилась, пожелала ей спокойной ночи и направилась к себе.
Рано утром, проводив Алекса и Мари, мать и дочь стали и сами собираться в дорогу. Сумка и чемодан были упакованы заранее. Вчерашняя экскурсия закончилась в супермаркете, где Дарья Андреевна купила разных заграничных конфет и сладостей. После раннего завтрака, вся семья Штоль, за исключением Клеменса, и Эмма вышли их проводить.
– Спасибо всем. Будьте здоровы, живите долго и счастливо, – говорила Дарья Андреевна, обнимая обретённых родственников и целуя в щёку. – Спасибо за вкусные обеды, – сказала она Эмме.
– Возьмите, это вам в дорогу. Термос с кофе Адам отнёс в машину. Счастливо, – ответила та, протягивая пакет.
Даша была не столь сентиментальна и просто пожала всем руку, поцеловав только Эльзу, и шепнув ей: «ждите 15 числа». Адам, погрузивший их багаж, усадил двух Даш, выехал со двора и взяв курс на железнодорожный вокзал. Он внёс багаж в вагон, и теперь они стояли на перроне. Адам просил Дашу звонить хотя бы изредка или писать на почту. Он еще раз извинился перед кузиной за всех. Неожиданно они увидели Клеменса с букетом, который шёл по перрону в их сторону. Вид у него был виноватый.
– Простите мне мое невежество и высокомерие, – глядя на Дарью Андреевну, говорил он. – Попроси тогда я у Вас помощи, всё могло быть иначе. Я сам всё испортил. – Он протянул ей цветы. – Простите.
– Спасибо, что пришёл проститься. Я не держу на тебя зла. Твоя грубость от твоего равнодушия ко всем, перестань любить только себя. У тебя всё получится.
Она взяла цветы, поцеловала Адама и Клеменса в щёку и вошла в вагон. Даша, простившись с Адамом, вошла следом. Поезд отправлялся. Купе было двухместным, как в вагоне СВ. Устроившись, они уснули, зная, что если сон и затянется, поезд дальше Берлина их не увезёт. Дарья Андреевна сквозь сон слышала звонок телефона Даши. Проснувшись, она сидела и смотрела в окно, за которым мелькали земли Германии. Даша проснулась через час после матери.
– Мам, а букет будем забирать с собой? – спросила Даша.
– Конечно. У него под стеблями небольшая емкость с водой. Пусть эта красота до самой Москвы радует глаз, создает хорошее настроение.
Они разобрали пакет, переданный Эммой и плотно «пообедали», кофе в термосе был еще горячим. В Берлин поезд пришел точно по расписанию. На перроне их встречали Кэтрин и Серж. Дарья Андреевна поинтересовалась, как дела у Элен.
– Элен осталась дома, а я привез Кэтрин, ей очень хотелось увидеться с Вашей дочерью. Видите как рады обе? Молодёжь! Я предлагаю пройтись немного, недалеко есть хороший ресторанчик, там и подождём прихода Вашего поезда, – говорил Серж.
Он подхватил сумку Дарьи Андреевны, а девчонки вдвоём катили чемодан Даши, за спиной которой был небольшой рюкзак. Ресторан был небольшой и уютный. Есть ни кому не хотелось, и заказали только десерт, кофе и чай.
– Как там Сергей с семьей? – спросил Серж. – Кэтрин нам рассказывала, но ей не все известно.
– У них все хорошо. Они сейчас все вместе во Владивостоке, снимают квартиру, пока лодка в доке. Потом вернуться на базу, это на Камчатке. Географию помните? На базе у них есть квартира. Походы, автономное плавание, учения – я не знаю, в какие широты они приведут нашего сына. Он сам выбрал эту профессию, часто видеться не приходится. В лучшем случае через год, когда будет в очередном отпуске. Спасибо Вам за деньги, как в воду смотрели, что к свадьбе наберётся сумма. Он воспользовался счётом и всё организовал сам, не дожидаясь нашего приезда. С Наташей он дружил ещё со школы, сделал ей предложение, через год, как окончил учёбу, но она отказала. Через два года повторил попытку, она дала согласие и призналась, что Андрей его сын. Парень уже ходит.
– Дарья Андреевна, вы не могли бы передать небольшие подарки Сергею и его семье? Здесь нет ничего запрещенного к перевозу.
– Конечно, я возьму, но не передам, а перешлю почтой. Я ведь теперь не знаю, когда их увижу, что ж подаркам пылится. Я расскажу Вам одну новость. Я в Мюнхене, случайно, нашла своих родственников по линии отца. Сам дядя и три его сына врачи. Клиника доктора Штоль. Слышали? Среди них есть Ваш коллега и зовут его Адам.
– Молодой человек, лет 35-ти, с конским хвостом? Я встречал его дважды на конференциях. Грамотный специалист, вот только внешний вид у него, мягко говоря, странный.
– Теперь вид у него нормальный и приличный. Поработал стилист в лице моей дочери, его дома едва узнали. Он и сам доволен, и отцу угодил. Увидите, не узнаете. Я догадываюсь, что вас интересует встреча с Сергеем, но здесь я ничем не могу вам помочь. Парень он у нас военный, за границу таким нельзя. Вам тоже дорога на Базу закрыта. Единственная возможность для вас – встретиться с ним в России, когда у него будет очередной отпуск, но на это нужно его согласие и удобный случай. Связь с вашей дочерью он поддерживает, здесь она для вас лучший помощник, чем я, а вам остаётся только ждать и надеяться.
Так они проговорили почти два часа и вернулись на вокзал. Серж помог внести чемодан и сумку, пока девчонки прощались, передал пакет с подарками.
– Спасибо. Вы подарили нам надежду. Счастливого пути, – сказал он на прощание.
Купе было двухместным, уютным и просторным, с дополнительным откидывающимся сидением и собственным санузлом. Не дожидаясь отправления поезда, они переоделись, и Дарья Андреевна проверила пакет с подарками, и сделала это не зря. В нем оказался обед на двоих. Судок с бутербродами, судок с кусочками яблочного пирога, контейнер с клубникой и два больших яблока. Продукты, она поставила на столик, а пакет оставила на полке, думая, куда его положить. Она вынула все из пакета. Здесь оказался детский трикотажный костюм на вырост, две футболки с длинным рукавом и красивым принтом, в виде жилета на одной и галстука на другой. Светлый, мягкий пуловер для Сергея и такая же мягкая бежевая кофта для Наташи. Упаковка с игрушечным телефоном с запиской и купюрой в 500 евро. «Передаем через тетю Дашу маленькие сувениры. Очень надеемся, что всё подойдет. Целуем. Кэтрин». Аккуратно сложив все подарки назад, она сложила пакет пополам, вынула из своей сумки еду от Эммы и термос, а на их место положила полученный пакет. Даша, наблюдая за матерью, открыла свой рюкзак, достала пухлый конверт и протянула матери.
– Это что? – спросила мать, ставя свою сумку на место и присаживаясь на полку.
– Я думаю, говоря юридическим языком, «примирение сторон», если проще – отступные. Адам звонил мне, когда мы с тобой спали, а вот, когда он его положил в рюкзак, я не знаю. Возможность у него была при погрузке нашего багажа в машину. Будем из-за пустяка возвращаться или вскроем конверт?
Дарья Андреевна вскрыла конверт. В нем лежали деньги, записка и письмо клиники. «Даша, пишу тебе и от всей семьи и прошу прощения. Каждый из нас обидел тебя и этого не исправить, но у нас есть надежда на твое прощение. Ты мудрая, простая и добрая женщина. Дай Бог тебе и твоей семье счастья. Еще раз прости. Тетя Эльза». Денег было много, 50 тысяч евро купюрами по 500 евро, ровно 100 штук. Здесь же лежало уведомление, что эта сумма возвращена клиникой за не оказанные услуги.
– Я угадала? – спросила Даша, беря из рук матери записку. Ничего, мама. Будем считать – я ездила отдыхать, ты на заработки. Пополнила семейный бюджет. Ты у нас, как вахтовик. Съездила – привезла деньги, ещё раз съездила – ещё привезла.
– Не смешно, – сказала мать задумчиво. Не всё можно купить за деньги. Я не упрекаю и не обижаюсь ни на Кэт, ни на других членов семьи. Родней мы с ними не станем даже с деньгами, и всегда будем для них чужими. Тетя ни слова не пишет о деньгах, но прикладывает к ним письмо. Получается, что деньги мне задолжала клиника, а не семья, которую я простила и без денег. Свою миссию я выполнила, а вот, что из этого вышло, время покажет.
– Ты сейчас говоришь о своем обещании деду? Забудь ты обо всём. Эльза, Адам – хорошие люди. У Клеменса свои тараканы в голове, но и он извинился, переступив через свое самолюбие. Генрих – старик, его простить надо в первую очередь. Слушай, я ни разу не слышала голоса Хельмута. Он, что немой?
– Он говорящий, но молчаливый. Разницу улавливаешь? Не заговаривай мне зубы.
– Мама, а, может, все не так прозаично, как мы себе представляем? Письмо Ковалёва было не запечатано, и я уверена они ознакомились с его содержанием с помощью Эльзы, она переводчик. Ковалёв пишет, что в благодарность оставляет тебе деньги. Клиника, с его подачи, не остаётся в стороне и выражает тебе свою благодарность. Как тебе такие доводы?
– Какая теперь разница, чья это идея, кто инициатор? Положительных моментов в этой поездке не так уж и мало, а впереди нас ждет встреча в Москве. Я думаю нам пора пообедать по случаю возвращения на родину, а потом приготовить документы для таможни. Мой руки, и готовь обед на стол. Салфетки бумажные в кармане сумки.
Они пообедали, оставив на ужин передачу Элен. Даша, убрав все со столика, принялась, есть клубнику, помыв её под краном.
– Мам, а сколько ты отдала за такое чудо-купе? Я даже не знала, что такие купе бывают. Надо сделать обязательно фото, а то никто не поверит в такой сервис. А ты сиди на месте, так будет достовернее, – она сделала несколько снимков. – И никакого фотомонтажа.
– Как говорит наш папа: «За удовольствия надо платить». Займусь документами для таможни, и ты проверь, на месте ли паспорт. Она открыла свою сумку и вывалила ее содержимое на полку. Тонометр и аптечку сразу положила на место, вместе со старыми заключениями в один отдел. Паспорта, конверт с деньгами и подтверждением их происхождения сунула во второй отдел, туда же положила свой кошелёк с остатками евро и рублей. «Этих денег хватит доехать домой даже с внуками», – подумала она, пряча корешок в 200 евро, полученные от Виктора Ивановича, в потайной карман. «Не будут же меня, «больную женщину», обыскивать», – подумала она, улыбаясь, представив эту картину.
– У меня полный порядок. Не забыть бы только щётку и пасту. Как у тебя дела.
– Давай поменяемся местами. Знаешь, я вернула Мари деньги. Она сразу дала мне тысячу евро, но мне удалось её убедить взять их назад, как плату за мою «перевозку». Я у тебя молодец?
– Ты у меня умница. Мать у тебя набоб. В один миг обогатилась и теперь не знает, что с этим делать. С одной стороны – денег много не бывает, с другой стороны, мне легче было бы их принять от дяди или тети. Они ведь так и не поверили, что на наследство я не буду претендовать.
– Не обманывай себя и не убеждай меня в том, что ты бы их взяла. За время пребывания здесь, они тебя тоже немного узнали и были уверены в том, что ты их не возьмёшь. Они сделали так, как сделали. Приедут мальчишки, найдёшь им применение. Обещала велосипед – купишь. Успокойся, давай закроем эту тему и не будем к ней возвращаться. То, что ты обрела родственников, а я новых друзей – это хорошо, плохо, если о нас забудут через время, – говорила дочь, разбирая свой рюкзак.
Мать обратила внимание на вещи Даши, вынутые из рюкзака. Чего здесь только не было. Начатая плитка шоколада, конфеты и просто фантики от них, пакетик с арахисом и леденцами, упаковка с соком. Заметив насмешливый взгляд матери, дочь не смутилась.
– Да, я у тебя неряха, но, согласись, у нас есть почти десерт и кое-что просто пожевать. Остальное отправим в мусор. Паспорта, и телефон на месте, карты памяти в кармашке. Можно положить ещё много, ёмкость позволяет.
– Ты брату Олега подарок купила?
– Он много чего просил. Кроссовки, футболку, бриджи, плеер. Я купила ровно половину – навороченный плеер и бриджи.
Мать достала из сумки два пакета.
– Возьми, – она протянула пакет Даше. – Не понравятся или не подойдут, вернёшь, мальчишкам будут на вырост. Там ещё подарки Петровичу с женой. На подарках Олегу и Петровичу тоже сэкономила? Второй пакет тебе и Олегу, вози это сама, мне легче будет.
Теперь у Даши нашлось занятие. Она рассмотрела подарки себе и Олегу, утрамбовав их в чемодан, а подарки второй семье Томилиных аккуратно сложила в самый низ своего рюкзака.
– Спасибо мама, чтобы я без тебя делала, – она обняла и поцеловала мать.
– Учись! Каждой сестре по серьгам. Нельзя забывать ни о ком из членов семьи, но и не будь такой я. Имея на руках деньги, становлюсь, мягко говоря, мешочницей. У меня появляется нездоровая тяга к покупке вещей. В Москве набила сумки, не прошло месяца, в Германии. Это прямо болезнь, какая-то.
– Нет у тебя ни какой болезни. Ты лучше вспомни, как десять лет назад привезла из Германии две сумки вещей и как мы с Серёжкой радовались. Ты всегда экономила на папе и себе. Министерство одевало папу, а гражданской одежды у него было всего ничего, сама ходила годами в одном и том же, но зато каждый год нам с Серёжкой покупала новые вещи к школе. Чтобы мы были «не хуже других». Костя уже ходил в форме, ты и его не забывала. Просто возможности у тебя были ограничены. Теперь возможность появилась и тебе хочется купить подарок каждому и не один, а чтобы с запасом, на будущее. Ты мне, о чём говорила, когда купила ребятам кровать и обеденный стол? «Сегодня деньги есть, а завтра их нет». Вот от того и покупаешь, и везёшь. Так, что не переживай и не ставь себе неверных диагнозов. Себе купила подарок?
