Лидия Сергеевна Андрианова
Всё ещё люблю
Глава 15
С мероприятия в честь подписания договора с компанией Кирилла прошло почти две недели. Всё это время я не видела его. Давид Рустамович сдержал слово и избавил меня от необходимости контактировать с Кириллом. С одной стороны, я была этому очень рада. За это время моё душевное состояние нормализовалось, и мне уже не хотелось выть от боли. Но с другой стороны, часть меня снова хотела увидеть бывшего возлюбленного.
Зачем? Не знаю. Просто хотелось видеть его. Чувствовать его присутствие подле себя.
Разрываемая чувствами и доводами рассудка, который просто дурниной кричал, чтобы я держалась от Кирилла как можно дальше, я погрузилась в работу с особым остервенением. Словно только работа могла вырвать из моей головы все мысли о Кирилле. Стереть воспоминания, где он прижимает к себе другую.
Я изо дня в день покидала офис самой последней. Почти в девять вечера. А домой возвращалась почти в десять, только и успевала, что прочитать сыну сказку и уложить его спать.
Глядя на своего главного и самого любимого мужчину в мире, я испытывала вину. Чувствовала себя самой ужасной матерью на свете. Я практически не виделась с Даней. Постоянно работала. Даже дома частенько сидела в ноутбуке, проверяя отчеты.
Сын меня не винил и не обижался на мое отсутствие дома, но я прекрасно понимала, что так быть не должно. Работа не должна быть превыше всего. Важнее моего сыночка.
Всё, что я делаю, это для Дани. Для его будущего. Я пытаюсь сохранить наследство его отца для него. Не для себя. Но что нужнее моему мальчику – присутствие рядом матери или богатство? Я стала все чаще об этом думать. Мне не хотелось пропустить самые важные события в жизни своего ребенка. Не хотелось пропустить его взросление. Но если я продолжу столько работать и дальше, то это непременно произойдет.
Пока я не решила, как быть. Но определенно стала сомневаться в своём первоначальном желании исполнить условия Егора.
Закончив работать, закрываю папку с документами и убираю в сейф. Дважды проверив, закрыла ли сейф, я устало откидываюсь на спинку кресла и прикрываю слезящиеся от напряжения и усталости глаза.
Не замечаю, как усталость и недосыпы последних пары дней берут своё и я проваливаюсь в сон.
Вздрагиваю от раздавшегося звонка с поста охраны и моментально просыпаюсь, когда они сообщают, что меня хочет видеть Вихров Матвей Дмитриевич.
Тяжело вздохнув, прошу сообщить ему, что я сейчас спущусь, и кладу трубку.
Боже, ну почему он такой упрямый?! Делать ему, что ли, больше нечего, как в девять вечера возле моего офиса ошиваться?!
Встаю с такого удобного, нагретого мною кресла и быстро собираюсь на выход. Выключаю комп, навожу порядок на рабочем столе, складываю в сумку все барахло, что в течение дня успела подоставать. Последним хватаю телефон и покидаю кабинет.
Пока спускаюсь на лифте, обдумываю, как доступнее и понятнее объяснить Матвею, чтобы он от меня отстал. Я уже пыталась культурно донести, что он меня не интересует. И отношения мне не нужны. Но лучший друг моего покойного мужа то ли меня не услышал, то ли просто не слушал.
Придется быть менее тактичной.
Как только створки лифта раскрываются, уверенным шагом, громко цокая каблучками, двигаюсь к посту охраны, возле которого в расслабленной позе стоит Матвей и пожирает меня глазами.
– Здравствуй, Саша, – стоит мне только приблизиться, говорит он.
– Здравствуйте, Матвей. Чем обязана столь позднему визиту? – сухо интересуюсь у него, краем глаза замечая, как охранники незаметно прислушиваются к нашему разговору.
– Я соскучился. Давно тебя не видел. Вот и решил заехать к тебе в офис, чтобы домой подвезти, – будто не замечая моего недовольства и уже более открытого любопытство охранников, отвечает он мне.
– С чего вам скучать по мне? Мы не в тех отношениях для этого. И подвозить меня не нужно, у меня есть водитель. Удивлена, что вы об этом запамятовали, – со всей строгостью, на которую способна, говорю Матвею.
– Саш, не упрямься. Давай по городу покатаемся? Хочешь, в ресторан заедем? – непробиваемо спокойно говорит мне Матвей, смотря прямо в глаза, и делает шаг вперед, тем самым вторгаясь в мое личное пространство.
Недовольно поджимаю губы от его напора и, отступив, говорю:
– Думаю, нам лучше продолжить разговор на улице.
– Как скажешь, – покладисто соглашается он и первым идет на выход.
Кинув быстрый взгляд на охранников, всё еще надеющихся услышать что-нибудь интересное, тихо фыркаю и покидаю офис.
Еще говорят, что только женщины к сплетням склонны. Ага, как же. Мужики тоже не прочь кости кому-нибудь поперемывать и новости посмаковать.
Выйдя на улицу, плотнее кутаюсь в свой пиджак. Вечерний ветерок быстро пробирает и заставляет кожу неприятно покрыться мурашками.
Глазами найдя Матвея, стоящего недалеко от входа, подхожу и, прежде чем он успевает что-то сказать, говорю:
– Матвей, я, по-моему, ясно дала тебе понять, что между нами ничего не будет. Мне не нужны отношения. Так что оставь меня в покое. И перестань приезжать к моему офису!
– Почему? – даже не изменившись в лице от моей быстрой тирады, интересуется он.
– Что «почему»? – не понимаю сути вопроса.
– Почему между нами ничего не будет? Почему ты не хочешь отношений? И почему мне нельзя приезжать к тебе в офис?
Молча смотрю на Матвея, пытаясь понять, издевается он надо мной или серьезно ничего не понимает.
Сколько ни вглядываюсь в его лицо, не нахожу признаков издевки. Он действительно не понимает.
Закинув голову к небу, делаю глубокий вдох и выдох. Пытаюсь успокоиться. Вопросы и настойчивость Матвея раздражают. Даже злят в какой-то степени.
Ну что он ко мне прицепился-то? Вокруг столько молодых и красивых девушек, без неудачного брака за плечами и маленького ребенка.
– Я не хочу отношений, потому что сыта ими по горло, даже выше. За годы брака с Егором я насладилась всеми прелестями семейной жизни, и с меня хватит. Отвечаю на твой второй вопрос: между нами ничего не будет по нескольким причинам. Первую я тебе уже озвучила. Вторая заключается в том, что ты был лучшим другом моего покойного мужа. Ну и ответ на последний вопрос: я не хочу, чтобы ты приезжал, приходил, звонил в мой офис, потому что ты ставишь меня в неудобное компрометирующее положение.
– Я не зову тебя замуж, Саша. Пока не зову. Понимаю, тебе нужно время. Но я не вижу проблемы в том, что я был другом Егора. Он мертв. Ты больше не его жена. Ты свободная, молодая и чертовски привлекательная женщина. Ты не станешь утверждать, что до конца своих дней останешься одинокой? Ты создана для любви, Саша. И я готов тебя любить. Готов сделать тебя счастливой. Только дай мне шанс.
Господи, ну какой упрямец… Или просто дурак?
– Почему ты дружил с Егором? Что вас связывало? – мой вопрос удивляет Матвея, и он далеко не сразу находит что ответить.
Какое-то время он собирается с мыслями и только после заговаривает.
– Дружить с ним было выгодно и удобно. Егор всегда умел тусоваться и отрываться. Девки по нему с ума сходили и по одному брошенному им взгляду готовы были ноги раздвигать перед теми, на кого он укажет. Поначалу мне нравилось с ним дружить. Мы отрывались на полную. Перед нами были открыты любые двери. Егор казался мне классным мужиком. Поэтому я далеко не сразу понял, что он чертов псих. Он умело притворялся. Понять, каков он на самом деле, без его на то желания было практически невозможно. Когда он приблизил меня к себе, открылся, я понял, что он за человек. С такими, как Егор, опасно связываться, не только из-за власти и денег, коих у него было предостаточно. Опасность заключалась в его неадекватном, порой жестоком мышлении. Он всегда получал то, что хотел. Шел по головам, никого не жалея. Он умеючи давил на слабости людей. Грамотно манипулировал, шантажировал и просто использовал всех и вся для достижения желаемого. В своё время Егор избавился от собственного брата, чтобы получить наследство родителей в единоличное пользование. Он не пожалел собственного брата, представляешь? Заказал его, не моргнув и глазом. А на похоронах Алексея играл убитого горем старшего брата. Больной ублюдок, – Матвей на секунду замолкает, прикрыв глаза, а затем добавляет: – Так вышло и с тобой, Саша. Он захотел тебя и получил, не взирая ни на что. Именно из-за него у компании твоего отца начались проблемы. Это он всё подстроил, чтобы у тебя не было выбора, только как согласиться выйти за него. И ты сделала правильный выбор. Потому что иначе он уничтожил бы твою семью, а тебя насильно присвоил себе. Егор бы никогда не принял отказа. Он захотел тебя с первого взгляда.
– Где он меня впервые меня увидел? – растерянно, оглушенная открывшейся информацией, спрашиваю я.
– На каком-то банкете. Меня с ним не было, так что в честь чего был банкет, не знаю. Мы встретились с ним на следующий день, и он рассказал мне о тебе. Его взгляд горел, когда он описывал тебя. Даже я тогда проникся симпатией к тебе от его описания. А еще искренне тебе посочувствовал, так как уже понял, что он от тебя не отступится. Его люди за ночь собрали на тебя и твою семью полное досье. Он знал о тебе все. У тебя не было и шанса против него, Саша. Не шанса. Он все просчитал и все продумал. Егор словно свихнулся, он с одержимостью маньяка следил за тобой.
От слов Матвея бросает в дрожь. Егор следил за мной? Боже… да он же псих… Был психом…
– Егор был одержим тобой, Саша. Он страстно желал обладать тобой. Даже когда ты стала его женой, его одержимость не ослабла. Он по-прежнему страстно желал тебя. Хотел, чтобы ты целиком и полностью принадлежала ему. Он любил тебя так сильно, что это пугало.
– Это не любовь. Одержимость – не любовь, – перебиваю Матвея.
– Для него любовь. Единственная, на которую Егор был способен. Такие
сильные чувства у него сумела вызвать только ты. И не только вызвать. Ты словно проникла ему под кожу, засела там прочно и надолго. Так он, однажды напившись, сказал мне.
Не в силах больше слушать о бывшем муже, растираю лицо руками, пытаясь избавиться от того, что сейчас узнала.
Господи, с каким чудовищем я столько лет прожила… Убить собственного брата? Как? Как можно на такое пойти??! Ради денег? Проклятых денег?!
Я знала, что у Егора был младший брат. Знала, что он погиб в двадцать три года. Но как и почему, понятия не имела. Не интересовалась. Видимо, зря.
А может, и не зря. Что бы это изменило? Матвей прав, мне от Егора было не скрыться. Не сбежать. Он бы нашел меня везде.
Единственный шанс избавиться от него был умереть. Но я ни за что бы не оставила своего сына с ним один на один. Поэтому мысль об инсценировки своей смерти даже не задерживалась в голове.
Я смирилась с тем, что буду его женой до тех пор, пока ему так хочется.
Но всё повернулось иначе. Бог или просто судьба наконец прониклись ко мне жалостью и состраданием. Егор погиб, тем самым освободив меня.
– Саша, – тихо зовет Матвей.
– Да, – отвечаю безэмоционально, по-прежнему смотря на темное небо.
– Давай выпьем кофе? – просительно предлагает он.
Перевожу на него взгляд. Секунду раздумываю, а потом говорю.
– Только кофе, Матвей. И это не свидание. И ничего не меняет. Я по-прежнему не собираюсь с тобой встречаться, – сразу предупреждаю, чтобы не надумал ничего лишнего.
– Хорошо. Я понял, – противореча собственным словам, с широкой улыбкой говорит Матвей.
– Я серьезно, – хмуро поглядывая на мужчину, говорю я.
– Я понял, Саша. Понял.
Матвей быстрым шагом направляется к своей машине и открывает для меня дверь.
Чувствуя, что зря всё-таки согласилась выпить с ним кофе, иду к нему, на ходу вынимая телефон из кармана пиджака.
– Андрей, я поеду с Матвеем выпить кофе. Следуй за нами, хорошо? Потом отвезешь меня домой.
– Хорошо, Александра Николаевна, – отвечает мой водитель.
Убрав телефон в сумку, позволяю Матвею усадить себя на переднее сиденье его спортивной тачки.
Глава 16
Домой я возвращаюсь в двенадцать ночи. Сын и Валентина Петровна уже давно спят, поэтому, заглянув к Дане, направляюсь к себе.
В мыслях и душе царит полный раздрай. И мне просто необходимо сейчас побыть наедине с собой. Подумать над тем, что узнала от Матвея. Переосмыслить все. Унять бурю внутри.
Привести мысли в порядок оказывается не так просто. Стоит только подумать, что Егор все спланировал, подстроил проблемы моему отцу, чтобы заполучить меня, как внутри разгорается пожар. Меня начинает трясти от злости.
Как он мог так поступить? Зачем? Неужели его прихоть, его желание обладать мною были важнее моей порушенной жизни?!!
Какой же он мерзавец! Подлец! Бессердечный ублюдок!!
Моя ненависть к погибшему мужу возрастает в геометрической прогрессии. Если бы Егор был жив, точно бы не сдержалась и набросилась на него в желании выцарапать его холодные лживые глаза.
Боже, как же я сейчас его ненавижу…
Свернувшись на кровати клубочком, крепко зажмуриваю глаза и начинаю глубоко и часто дышать. Я не буду плакать. Не буду. Все прошло. Его больше нет. Егора больше нет. Я справлюсь. Смогу пережить шокировавшую меня новость. Не в первой.
Не знаю, сколько времени проходит, прежде чем я окончательно успокаиваюсь и беру себя в руки. Переворачиваюсь на спину, вытягиваюсь во весь рост и бессмысленным взглядом еще несколько минут смотрю в потолок.
Эмоции спадают. В душе образовывается сосущая пустота. Накатывает усталость.
Обдумав всё, я осознаю, что Матвей прав и выбора как такового у меня не было с того самого момента, как я попалась Егору на глаза. Откажись я выходить за него, лишилась бы не только Кирилла, но и семьи. Всего. Егор бы уничтожил все, что мне дорого, за отказ. Поэтому, осознав это, я испытала даже облегчение. Я поступила верно. Пожертвовав своим счастьем, я спасла отца и Кирилла.
Больше я не стану себя винить. Никаких угрызений совести. Ненависти к себе. Хватит. Это не моя вина.
Встав с кровати, иду в ванную комнату. Быстро принимаю душ, надеваю шелковую ночнушку и забираюсь в кровать.
Впервые за две недели засыпаю быстро и сплю хорошо. Без тревожных снов.
***
– Александра Николаевна, я могу идти? – заглянув ко мне в кабинет, спрашивает секретарша.
Оторвав глаза от компьютера, говорю:
– Да, конечно. Идите домой.
– До завтра, Александра Николаевна, – прощается девушка и, не дожидаясь ответа, закрывает за собой дверь.
Снова возвращаюсь к изучению сметы, час назад присланной мне на почту одним из поставщиков.
В очередной раз хмурюсь, заметив, что некоторые суммы за предстоящую работу сильно завышены. Не знаю, откуда такие расценки, но они явно несоизмеримы с теми работами, что нам собираются произвести в нескольких филиалах.
Перечитав все третий раз, делаю пометки, обвожу те суммы, что вызывают подозрения, и переправляю всё Давиду Рустамовичу. Мне нужен его совет. Я не понимаю, почему мы заключили контракт на ремонтные работы с этой компанией и откуда они берут такие заоблачные суммы. Придумывают сами, что ли?
Убедившись, что письмо отправлено, закрываю браузер, выключаю комп и начинаю собираться домой. На сегодня достаточно работы.
Глянув на время, удивленно отмечаю, что еще нет и восьми.
Неужто в кои-то веки приеду домой пораньше?
Выключив свет в кабинете, неторопливо иду к лифту. На ходу роюсь в сумочке в поисках телефона, который, как назло, затерялся где-то в недрах, казалось бы, небольшого пространства.
– Какая удивительная встреча, Александра Николаевна, – голос Кирилла словно разрядом тока проходит через моё тело. Заставляет вздрогнуть и внутренне напрячься.
Надеясь, что это всего лишь слуховая галлюцинация, медленно поднимаю взгляд и тут же попадаю в плен прищуренного взгляда Кирилла, стоящего возле лифта.
Даже гадать не хочу, что он тут делает в такое время.
– Добрый вечер, Кирилл Сергеевич. Что вы делаете здесь в такое время? – мой голос на удивление звучит ровно. Хотя внутри все начинает дрожать и трястись от пробуждающихся эмоций.
– У меня была встреча с Давидом Рустамовичем, – с легкой ухмылкой отвечает он и нажимает кнопку вызова лифта. – А вы всегда так допоздна засиживаетесь в офисе?
Не заметив в его вопросе ничего подозрительного, спокойно отвечаю:
– Обычно я ухожу с работы еще позднее. Но сегодня получилось освободиться раньше.
Наконец нащупав рукой телефон, достаю его и быстро отправляю Андрею СМС, что скоро спущусь. После чего закидываю телефон обратно в сумку.
– Признаться, удивлен. Думал, ты только номинально числишься гендиректором, – он даже не замечает, как переходит на «ты».
– Думаешь, я не в состоянии справиться с такой должностью? – немного обиженно спрашиваю у него, тоже перестав «выкать».
Кирилл на пару секунд задерживает на мне задумчивый взгляд, после чего отвечает:
– Думаю, тебе это по плечу. Ты всегда быстро схватывала новую информацию. Да и упорства тебе не занимать. Впрочем, как и ума.
Это первая похвала от Кирилла за время нашего с ним общения после смерти моего мужа. Обычно все наши разговоры сводились к спорам и оскорблением с его стороны. Поэтому я немного теряюсь и не нахожу, что ответить.
Сигнал о прибытии лифта разрушает неловкую ситуацию, вызванную моим молчанием.
Кирилл как джентльмен пропускает меня первой в лифт, после чего заходит сам и нажимает кнопку первого этажа.
Стоит дверям лифта закрыться, как я замираю от близости Кирилла. И понимаю, какую глупость совершила, зайдя с ним в лифт.
Напряжение, что моментально возникает в кабинке лифта, заставляет каждую клеточку в моём теле трепетать.
Он здесь, рядом со мной…
Даю себе мысленного пинка, и стараюсь абстрагироваться от присутствия Кирилла.
Дышу поверхностно, чтобы приятный запах его духов не проникал в мои легкие.
Это не помогает, понимаю, когда сердце ускоренно начинает качать кровь, а руки подрагивают от сильнейшего желания прикоснуться к мужчине, что почти задевает своим плечом моё.
Он так близко. Стоит только сделать маленький шаг, и я коснусь его. Я хочу почувствовать тепло его тела и до дрожи боюсь. Боюсь своих чувств. Своей реакции на него.
От сковавшего меня напряжения из-за близости Кирилла, от его дыхания, к которому я остро прислушиваюсь, начинаю дрожать. Тело покрывается мурашками. Дыхание сбивается.
Борясь с собой, прикрываю глаза, чтобы, не дай Бог, Кирилл, заглянув в них, не заметил моего состояния.
Почувствовав движение рядом с собой, тут же распахиваю глаза.
Кирилл жмёт кнопку «стоп», и лифт останавливается, так и не доехав до первого этажа.
Удивленно и немного испуганно смотрю на него. Не знаю, чего от него ожидать, и это пугает.
– Что… что ты делаешь? – мой голос дрожит от напряжения.
Кирилл впивается в моё лицо внимательным пронизывающим взглядом и хрипло спрашивает:
– Ты спишь с ним?
– С кем? – обескураженно уточняю.
Я полностью растеряна и не понимаю, что происходит.
Зачем он остановил лифт? К чему задает такие вопросы?
– Ты спишь с Давидом Рустамовичем? – имя мужчины, что протянул мне руку помощи, Кирилл произносит с такой злостью, что я окончательно теряюсь.
Он что, ревнует? Да нет, бред…
– Нет. Я не сплю с ним, – тихо отвечаю. И тут же злюсь на себя. Какого черта я перед ним оправдываюсь?! – А если бы и спала, это не твоё дело, Кирилл.
Смело встречаю его потемневший взгляд. Вздергиваю вверх подбородок. Какое-то время мы боремся взглядами. Никто из нас не хочет уступать. А затем Кирилл неожиданно стремительно преодолевает разделяющее нас расстояние, аккуратно хватается пальцами за мой подбородок и поднимает мое лицо.
– Что тебя с ним связывает? – выдыхает он вопрос практически в мои губы.
Задерживаю дыхание и широко открытыми глазами смотрю на него.
От его прикосновения в голове моментально появляется туман. Не могу здраво мыслить. Не понимаю, о чем он спрашивает. Меня сейчас волнует только то, насколько он близок ко мне. Его теплое дыхание на моём лице. Тепло его рук. Его запах, сводящий с ума.
– Саша… – зовет он. И нежно оглаживает большим пальцем мой подбородок. – Что между тобой и Давидом Рустамовичем?
От его поглаживания бросает в жар. Я обескуражена поведением Кирилла. Его близостью.
Я столько раз мечтала снова почувствовать его прикосновения…
– Ничего. Нас связывают только деловые отношения. Он… помог мне занять должность гендиректора, – честно признаюсь, не отрывая взгляда от расширенных зрачков Кирилла.
– А что взамен за свою помощь он попросил?
– Ничего… ну, то есть, почти ничего… Только поддержку в спорных вопросах на голосовании акционеров.
– Вот как… Значит, он не пытался затащить тебя в постель? – всё еще не до конца веря моим словам, спрашивает он. И меня словно окатывает холодной водой. Сознание немного проясняется, и я насколько возможно сухо отвечаю:
– Не пытался. Я сразу дала понять, что между нами будут только рабочие отношения.
За кого он меня принимает, раз думает, что ради должности я готова лечь под любого?! Становиться мерзко.
– Почему? Он не в твоем вкусе? – все так же нависая надо мной и удерживая мой подбородок в плену своих горячих пальцев, спрашивает Кирилл.
С трудом, буквально заставляя свое тело двигаться, отстраняюсь от него.
Становится легче думать и говорить с ним.
– К чему все эти вопросы, Кирилл? Чего ты добиваешься?
– Просто пытаюсь понять, что ты представляешь из себя на самом деле.
В груди становится больно. Он ведь знает меня. Меня настоящую.
– Ты знаешь, какая я на самом деле, – почти шепчу.
– Нет. Не знаю, – он отрицательно качает головой.– Ты никогда не была той, кем я тебя считал.
Его слова бьют наотмашь. Глаза резко начинает щипать от приближающихся слез. Грудь сдавливает.
Почему он так говорит? Почему?
Я всегда была с ним откровенна. Открыта. Сама собой. Никогда не играла и не притворялась. Неужели он не чувствовал этого?
Застыв подобно каменному изваянию, смотрю на него. Пытаюсь отыскать в его взгляде хоть немного тепла по отношению к себе. Но вместо этого обжигаюсь об лёд.
Больно… невыносимо больно… А ещё обидно.
– Жаль, что ты так считаешь, – это всё, что я могу произнести.
– Разве я не прав? – поджав губы, с неприязнью спрашивает он.
– Нет! Не прав! – срываюсь я. – Ты только и делаешь, что лелеешь свою обиду. Обвиняешь меня, ненавидишь и презираешь. Если тебе легче считать меня тварью, то на здоровье. Считай. Только оставь меня уже в покое! Избавь от своего общества! – уперев указательный палец в его грудь, эмоционально произношу я.
– Избавить от своего общества? Этого ты хочешь? – зло спрашивает он, придвигаясь ко мне.
– Я хочу, чтобы ты прекратил винить меня, – успеваю произнести, прежде
чем он толкает меня к стене.
Вжав меня в стенку лифта, он снова хватается за мой подбородок. На этот раз держит крепко, причиняя легкую боль.
– А кого мне винить, Саша? Кого мне винить за боль, что ломала меня не один месяц? Боль, что рвала меня на части, словно дикий оголодавший зверь! Боль, что подобно кислоте разъедала мою душу! Скажи, кого винить?! – озлобленно спрашивает Кирилл, а после целует. Жадно. Болезненно. Остервенело. Собственнически.
Его поцелуй лишает меня воли. Подчиняет. Не дает сделать даже вдоха.
Кирилл терзает мои губы и с силой сжимает в объятьях. В его прикосновениях нет той нежности, что всегда присутствовала раньше по отношению ко мне. Он наказывает меня. А я послушно принимаю наказание. Не сопротивляюсь. Но и не отвечаю на поцелуй.
Мне горько. Моя душа плачет, а сердце болезненно сжимается в груди.
Именно грубое отношение Кирилла ломает что-то внутри.
Егор почти всегда был груб со мной, но я так болезненно не реагировала на его грубость.
Грубость же Кирилла – вызывает слёзы и глухую ноющую тоску.
Как только Кирилл отрывается от моих истерзанных губ, отталкиваю его от себя и, проскользнув мимо него, нажимаю кнопку запуска лифта.
Глаза жжет от слез. В груде пылает обида.
Чтобы унять дрожь, сотрясающую меня от эмоций, обхватываю себя руками.
– Саша, – хрипло зовет Кирилл.
– Молчи. Не говори со мной, – отвечаю ему с надрывом. На него не смотрю. Не могу. Иначе сорвусь и позорно разревусь.
Как только лифт останавливается и двери открываются, стремительно выхожу и прямиком иду на выход.
Чувствую, что Кирилл следует за мной, но так и не поворачиваюсь.
Как только оказываюсь на улице, спешу к своей машине, напрочь игнорируя окрик Кирилла.
– Поехали, – захлопнув за собой дверь, бросаю Андрею.
Машина трогается раньше, чем Кирилл успевает приблизиться.
