Крейцерова соната – Лев Толстой

Моя апокрифичная кошка, указывающая этому миру на всю бессмысленность бытия, тем не менее, считает, что нет на свете ничего более важного, чем любовь. Любовь безответная и любовь надуманная. А потому устраивает себе весну каждый месяц, орет об этом на всю улицу про своего мифического кота, мысленно пребывая где-то на острове Тасиро. Тоже самое утверждает Лев Толстой посредством своей «Крейцеровой сонаты» и это прекрасно, когда в подобном возрасте человека только это и интересует. И пусть сие не всегда кажется любовью к женщине, но, если, кроме всего прочего, Толстой демонстрирует всем великую любовь к нравственным установкам и спокойному течению времени природы, то и это, в конечном итоге, любовь к женщине. Мужчина все эти правила устанавливает – будь то божий закон, нормативные акты или правила поведения в метрополитене. И устанавливает именно для женщин (или женоподобной массы). При этом этот самый мужчина вполне может быть и женщиной. Разум и воля не имеют половой принадлежности, хотя и по устаревшим традициям приписываются мужской половине. Обыденная ненависть же Льва Николаевича к врачам перерастает в призыв к тому, чтобы спокойно взирать на вялотекущие процессы, которые называются в общем и целом на теле человечества историей. В итоге перед нами нарисовался псевдоисторик Толстой с пулеметом для всех людей в белых халатах. Если кто-то не потерял мысль, то скажу даже больше – эта тяга к воспроизводству мнимых процессов мне всегда казалась имеющей именно женскую природу (кто у нас больше всего врет), а потому – именно где-то в этом месте и зарождаются лгуны-историки. Именно в области этого свойства можно уверенно утверждать, что это лгуньи. Даже если подписано мужским именем (а историки традиционно по паспорту мужчины). Половой же разврат и ненависть к российской медицине у Толстого имеют одни и те же корни. Это толстовская боязнь человеческой природы. Очень личное качество и он его чудесно выставил напоказ всему миру. Вообще, воздержание страшная штука. Ничем не отличается от неумеренности. Одно время сам увлекался подобными вещами и мои многочисленные отмороженные друзья боялись со мной в тот период встречаться. Нечто подобное, очевидно, испытывает стандартный муж, понукаемый стандартной женой, которому очень редко удается вырваться на свободу."Крейцерова соната" – это сверхпроизведение, безграничное, как Америка, и беспредельное, как Америка, позволяющее изучать себя бесконечно, черпая все новое и новое из поистине небольшого объема, который так и не дал Лизе Качаловой умереть от отсутствия бутербродов с вареной колбасой. Путь к Толстому – автору «Крейцеровой сонаты», довольно прост. Следует породниться с женой Позднышева. Не в том смысле, чтобы обрести безвременную кончину (хотя, желаю каждой девушке именно того, что она сама себе желает), а попытаться поставить себя на место безымянной женщины, которой посчастливилось выйти замуж за великого и несравненного Василия Николаевича Позднышева. Вступите в антипозднышевскую оппозицию, что, впрочем, довольно просто, ибо толпы девушек ругали его, ругают и будут ругать, находя Толстому чисто женские же оправдания типа «неудачное произведение автора» или «у него шифер поехал». Как часто мы слышим подобные абсурдные вопли на тему «бес попутал», «невиноватая я», «он сам пришел» и т.д. Чем больше, тем кинематографичнее. «Крейцерова соната» очень хорошо логически вписывается в общую концепцию формирования взглядов великого автора и является необходимым связующим звеном от истоков его «Анны Карениной» и вплоть до «Божьего Царства». После того, как вы пройдете долгий и тернистый путь вместе с женой Позднышева, то, самым неожиданным образом, вам станет понятно, что совсем не Василий Позднышев всему виной и не устои общества, но, после всех перипетий и сам образ главного героя станет роднее, ближе и понятнее. В итоге, если кто-то и не разглядит в Василии Николаевиче того нравственного остова, который просто-таки не может не притягивать собой всех поборников всякой там требухи в виде …чего, там – совести, порядочности…эээээ…не помню всех оборотов, недавно одна тетенька мне все на них указывала, но, как всегда, забываю, нужно было записать. Мы сознательны в нашей несознательности. В общем, возьмите любой советский лозунг – там та же фигня. Так вот, вся эта чепуха в виде извечного толстовского старческого брюзжания о приличиях, недостойном поведении женщин, разврате и т.д. – все это отступит на второй план и станет фоном. Указывая на всю эту чухню, читатель лишь хочет сказать то, что он всего-навсего проплыл на поверхности могучей личности Льва Толстого и даже не смог ощутить, что под ним еще минимум Марианский желоб. Что касается всех остальных, для кого установки общества пустой звук, то, рано или поздно, тем или иным боком, их ждет неминуемый собственный Лев Толстой. Лев Толстой везде, он абсолютно для всех и на неопределенное время.p.s. По поводу того, что Позднышев по существу сам подтолкнул свою жену к измене – что это, божественное испытание или дьявольское искушение?

Я закрыл глаза и мысленно переместился в несущийся поезд с прокуренным тамбуром, разговорами попутчиков и запахом вчерашней еды из шелестящих пакетов. За окном мелькают деревья, на редких станциях заходят новые пассажиры, а я сижу держа в руках короткую повесть, которую специально выбрал для этой поездки. Путь займёт всего пару скользящих часов, наполненных просьбами поставить сумку на верхнюю полку, растворимым кофе, завораживающим приторным паром и попытками заговорить с теми, кто нас ждёт на перроне, под обрывки связи разряженных телефонов. Я успеваю заметить всё, но в первую очередь меня привлекают буквы и смысл написанной книги, которую сложно сравнить с чем-то другим.Прикосновение высохшей древесины к висящему улью, наполненному дикими пчёлами или горящая спичка брошенная в горстку серого пороха с пониманием эффекта от действий… Вот как выглядит попытка автора рассуждать о нормах морали и принятых принципах, которой суждено было стать взрывом или сотней мелких укусов.Исповедь собственных мыслей, сквозь вуаль художественного повествования, чтобы донести читателю список устоев и взглядов в попытке не выглядеть глупо и влиять на людей через столетия, чтобы оправдаться и найти сторонников, способных понять и занять нужную сторону, которая не будет толкать рукоятку кинжала в левый бок располневшего тела.По сюжету, действие которого происходит в поезде, главный герой, Василий Позднышев, вмешивается в общий разговор о любви, описывает, как в молодости беззаботно распутничал, жалуется, что женские платья предназначены, чтобы возбуждать мужские желания. Утверждает, что никогда женщины не получат равные права, пока мужчины воспринимают их как объект страсти, при этом описывает их власть над мужчинами. Он описывает события собственной жизни, добавляя эмоций и череду оправданий. Читатель вынужден верить каждому слову, воспринимая достоверность, как данное и попытаться понять цепь запутанных мотивов героя. Всё выглядит слишком смело и для нашего времени… Что говорить о современных взглядах прошлой эпохи и общем вилянии текста на умы людей не способных критически мыслить? Именно по этим причинам она была запрещена цензурой, которая выставила произведение на самую верхнюю полку.Враждебность, ссоры, неудачный брак и старая скрипка, что способна передать настроение жалобной нотой, растрогав печальное сердце. Повесть, пронизанная едким скептицизмом автора по поводу того, что тысячелетия дает усладу человеческому роду. Не только половое влечение, но и романтические взгляды, брак, любовь – все раздавлено суровым взглядом стареющего гения на суть взаимоотношений между мужчиной и женщиной. Нигилизм и усталость от прожитых дней… Всё это смешавшись в авторской мысли предстало на белых страницах написанной повести. Как стоит к ней относиться? Принять как лекарство, перечеркнув все устои, собранные через призму прожитых лет? Пожалуй, не стоит, но однозначно необходимо проникнув в суть самой повести разобраться в мотивах героя, встав на его место и посмотреть его уставшим взглядом на жизнь, осознавая, как бы пришлось поступить находясь на том пути, через который ему предстояло пройти. Автор нашёл в случайном попутчике образ собственной мысли, снабдив его тем, чего ему самому не хватило при жизни… Именно поэтому он пожал в конце его руку. Эта мысль слишком жестока, сурова и несёт за собой стон критики и порицания, вместо заслуженных аплодисментов.Зачем это читать? В целом я высказал мысль несколько выше… Чтобы выйти из собственного тела и мыслей, побывав внутри персонажа, что столь великолепно описан, словно он отражение зеркала автора. Для мыслей о собственной любви, поступках и общему пути для двоих и придания ценности чувствам.Поезд продолжал оттачивать ритм по полотну прямо положенных рельсов. В горле костью торчала сухость от текста, а взгляд непременно был направлен в окно. Очередная станция, наполненная горсткой людей, словно карманы семечками у попутчика, что ехал напротив. Светило весеннее солнце, заслоняя страницы, но не перечеркнув смысл написанной повести, некоторые строки заставляли забыть всё другое, примеряя чужую рубашку. Подошла ли она для меня? Не совсем мой размер и выкройка формы. Был ли приятен тот манифест, который смешался с исповедью старого гения? Пожалуй, напротив, он достаточно часто грубо выталкивал из книжных страниц. Удалось ли схватить удовольствие при прочтении текста? Да. Однозначное, резкое, будто стоя у алтаря при гнетущих свидетелях. Интересно, какие эмоции были у других, кто до меня касался этих страниц и какая судьба у попутчика, что так пристально смотрит мне прямо в глаза? Может быть стоит спросить?"Читайте хорошие книги!" (с)

– А тебе не кажется, что вся реклама построена на сексе? – плотоядно блестя глазом, спросила меня знакомая.

Дело было много лет назад, когда рекламы было существенно меньше, а я была много моложе и наивнее. Мне не казалось, поэтому я подумала, что барышня озабоченная. Собственно, слухи о ней ходили соответствующие, да и сама она рассказывала весьма рискованные истории из своей жизни.

Сегодня я готова признать, что огромное количество рекламной продукции паразитирует на сексе. Впрочем, секс давно уже превратился в товар, как и многое другое в обществе потреблятства. И да, актуальность «Крейцеровой сонаты» со времён Толстого выросла в разы.

Предубеждения – наше всё. Сколько возмущенных слов я слышала в адрес «Крейцеровой»! И мракобесие это, и женщин Толстой боится и ненавидит, и христианство он извратил, и прочая, и прочая. Стоит ли удивляться, что я всю жизнь обходила этот текст стороной? Я и так-то не великая поклонница Старца, зачем разочаровываться лишний раз?

И вот передо мной текст. Умный, тонкий, превосходно написанный. Дух захватывает от смелости человека, настолько самостоятельно мыслящего. И я понимаю толстовцев: Граф невероятно убедителен и схватывает самое главное. Какое точное, нелицеприятное описание семейной жизни! Когда-то, глядя на своих родителей, я зарекалась, что в моей жизни такого не будет никогда. Ха-ха-ха, как самоуверенны мы по юности. Насколько справедливы рассуждения о пресыщении: это пресыщение я вижу в Москве на каждом шагу, уже и у детей, нередко совсем маленьких. Нет, не то что я подпишусь под каждым словом Толстого (вернее, его героя): Лев Николаевич как человек темпераментный иногда перегибает палку. И в отношении музыки, и в отношении плотской любви. Но книги ведь не затем писаны, чтоб соглашаться с каждый словом автора. А для того, чтобы упиваться слогом и наслаждаться глубиной мысли. И тут Толстой, конечно, Великий Мастер. Каюсь, была неправа. И вот что, перечту-ка я «Анну Каренину».