Лев Овчинников
Ужаснейшее проклятие
– Максимилиан из Сребрада! Славьтесь Боги, что свели нас вновь!
"Выскочка, того и гляди распустит сейчас свой длинный язык… какова была вероятность встретить чародея здесь этим вечером? Почему мне всегда так не везёт?!"
– Вы тоже чародей, мастер Максимилиан, как и его мудрость магистр Адальвег Золотой? – без тени иронии спросил зажиточный лиловый кафтан, что с самого прихода Адальвега слушал его, развесив уши.
– О, да. Но не такой, разумеется, могучий, как его мудрость.
Едкая улыбка Максимилиана, последовавшая за этой фразой не оставила никаких надежд.
– Пожалуй, я к вам присоединюсь – заявил Максимилиан – Я ведь не хочу оскорбить Адальвега Золотого.
– Два чародея за одним столом, можно загадывать желание!
– Ты ничего обо мне не говорил, брат? Хорошо, скромен, как всегда. Хотите послушать, как магистр Адальвег спас меня от лойм на Гнилотопье? Или как он добился титула главы коллегии? Я вам расскажу. Эй, служанка, неси лучшего вина и мяса мне, да со всякими пряностями! Хорошее приложение к хорошей истории. Как-то в лето двести пятьдесят третье, если мне не изменяет память, мы пошли собирать редкие цветы и травы, навроде мертвородника и…
Максимилиан говорил методично и долго, обсыпая вымышленными подробностями этот поход за травами, который закончился на самом деле пьяной болтовнëй в ближайшей корчме и выговором наставника, а мерзкие, похожие на мёртвых старух лоймы, если бы они и правда тогда напали на них, то ни Адальвег, ни Максимилиан здесь бы не сидели.
У Адальвега отлегло от души. Старый знакомец мог бы в два счёта испортить все старания, занявшие почти целый вечер. Похоже, что надежды на глубокую мошну горожанина в сливовом кафтане и на близкое общение со светловолосой вдовушкой остаются в полной своей силе. Да ещё и мотовство и напыщенность Максимилиана могут прийтись как нельзя лучше.
– Служанка, передай хозяину, пусть закалывают порося, да достают базилик с перцем, я сегодня угощаю!
"Вечно у него полно серебра на поясе! Откуда он его берёт?!"
– Что вы, мастер! Нам за честь будет угостить не только главу всеимперской коллегии, но и вас, вы ведь тоже волунтарий!
– Премного благодарен, но сегодня я хочу подтвердить все эти поговорки о чародеях, вроде "богат, как чародей" или "чародеи не нуждаются в деньгах". Но позже, а пока мне нужно с моим любимым начальником поговорить наедине. Пройдëмте, ваша мудрость, в комнату, что я снял наверху.
"Что у него на уме?! Будет смеятся? Читать мораль? Чёрт бы побрал этого чародея" – мысли проносились бурей, руки потели от волнения, словно у школяра перед сдачей.
Двери лучшей, судя по убранству, комнаты в "Пряном Градце" закрылись за ними, и Максимилиан движением руки обвëл её и пространство вокруг. Адальвег ощутил колебания разнородных сил, по коже пробежали мурашки, а по стенам прошла дрожь, сродни той, что возникает над землёй или дорóгой в знойный день.
– Чтобы не подслушали – пояснил он.
– Я догадался. Я ведь не такой бестолочь, каким вы меня мните на своих заседаниях, которые почему-то всегда обходятся без меня.
– Ты всё также развлекаешься, Адальвег? Спускаешь чужие деньги, болтая днями и ночами о вымышленных своих достижениях, то воркуя с обеспеченными дамами, то впечатляя очередного менялу, купца или мелкого помещика?
– Достижения не вымышленные, Максимилиан – процедил Адальвег, сдерживая кипящую внутри злобу.
– Что, прости?
– Они не вымышленные, они будущие. Будущие достижения, брат мой! И даже грядущие я бы сказал.
Максимилиан звонко рассмеялся, похоже что даже и без злобы, как над какой-нибудь доброй шуткой.
– И когда думаете претворять их в жизнь, будущий магистр Адальвег Золотой? Знаешь, почему братья не зовут тебя на заседания и не желают видеть в коллегии?
– Завидуют моему потенциалу…
Тот же звонкий смех. Благодушный смех, так унижающий собеседника.
– Твой потенциал немал, чистая правда. В речах тебе нет равных, ты хорошо видишь недостатки работ других чародеев и всегда дашь, не без едкости, хороший совет. Ты будто многое понимаешь в делах Воли, да сам не сосредоточен ни на одном деле. Никакой практики, труда, созидания. Тебе уже девяносто лет, Адальвег! В мире обычных людей уже сменились поколения, пока ты готовишься приступить к своёму opus magnum3, как ты любишь выражаться.