Лев Овчинников
Ужаснейшее проклятие
Служанка, принеси ещё по чарке пива нам, мастер в сливовом кафтане точно хочет угостить всех!
О чём это? Ах, да! Благодаря моему упорству и развитой мной самим способности отбросить ненужное и сосредоточиться на деле моё имя и гремит от Хладного моря до Межеланского Хребта, от Тенемирских гор до этого славного града Региспорта – жемчужины нашего имперского юго-запада.
Адальвег Золотой – создатель стольких самоходных устройств, гроза моровых навий и колдунов, раскрывший не один заговор против императора, историк волюнтарийского искусства…
– Кхм-кхм – неловко прокашлялся горожанин в синем дублете – Вы уж извините, но что-то я не слышал вашего имени до сего дня, мастер волшебник.
Остальные собеседники, а вернее будет сказать, слушатели Адальвега, обратили на великого чародея пристальные взоры, и кажется если и был до этого момента у кого на челе налёт хмельного настроения, то тут же пропал.
– А я и не удивлён, что ты, друг, не слышал. Вот кто ты? – говорил уверенно Адальвег.
– Писарь у откупщика1– неловко отвечал синий дублет.
– Вот видишь! А я почуял Волей, что ты хоть и неплохой человек, но к чему-то тёмному причастен!
Поднялся смех, а синий дублет покраснел. Обстановка за столами, которые занял чародей со своими слушателями, разрядилась.
– Впрочем, служить писарем у откупщика несколько лучше, чем призывать в наш мир демонов Умбры, к примеру.
Снова взрыв смеха. Служанка принесла ещё пива.
– Ну и что ты видишь целыми днями, записывая, как твой господин обирает честных людей почём зря? Что ты видишь в жизни? Может ты видел, как семилучевой оберег отогнал призраков от добрых рыцарей Ордена на развалинах Эгильсхьялля? Тот оберег изобрёл я. Как и обряд изгнания демонов-вещателей, который не вредит самим одержимым. А видел ли ты составляя эти, скажем прямо, проскрипции должников для твоего хозяина, как человек перемещается сквозь зеркала на далёкие сотни вёрст? Использовать зеркала как порталы тоже моё открытие! Так что мой тебе совет: бросай откупщика и найди достойное применение твоему навыку, писарь!
Слушатели вновь рассмеялись, а бедный синий дублет убежал прочь с залитым краской лицом.
"Пронесло…" – подумал Адальвег, когда писарь, чуть не задавший неприятное русло разговору, удалился прочь из трактира.
– Вы на него не серчайте, мастер Адальвег, – сказал лысый пропахший рыбой мужчина, телосложением напоминающий бочку, – не все живут полнотой светской жизни.
– Верно говоришь! Выпьем за просвещение народа, ибо делу просвещения я отдал лучшие десятилетия своего долгого века!
Сидели весело, сидели в одном из лучших трактиров Региспорта: "Пряном Градце", что близ Площади Палатината. К "Градцу" вела прекрасная, обсаженная кипарисами мощëная дорога, а убранству мог бы позавидовать иной рыцарь или даже барон. Латы, мечи и полаксы2 на стойках, гербовые щиты, огромные очаги, витражи на окнах и картины альвской школы, с пейзажами южных холмистых полей. И это ещё общий зал! Хотя кого попало и туда не пускали. Зажиточный горожанин или купец по меньшей мере могли сметь заявиться на порог "Пряного Градца", людишек пропоще гнали взашей.
– А почему это, вы, сударь волшебник, с простым сословием, да в общей зале, а не с вельможами? – спросил гнусаво один из слушателей, кажется, торговец.
– Желаю быть ближе к людям – совершенно не теряясь, ответил чародей. За репликой последовадо всеобщее одобрение.
Он наслаждался вечером, пивом и посматривал на светловолосую женщину с приятными чертами лица.
"Богатая вдовушка…непременно!" – решил отчего-то Адальвег.
Момент был прекрасен.
"Ещё бы не задавали коварных вопросов… и не дай Всеблагие, попросят колдовать…"
Но они и не просили, все-таки это жители великого Региспорта – столицы имперского королевства с богатейшей культурой, где двор покровительствует изящным искусствам даже охотнее, чем делам ратным.
– Ба! Кого я встретил. Это ж Адальвег из Бойны! Сколько лет…десятков лет! – воскликнул голос щемяще знакомый и неприятный.
Момент был испорчен.