Лев Овчинников
Шкатулка для герцога
– Благо во мне крови полно! – весело воскликнул Одда и тряхнул по старой памяти брюхом, и тут же обратил внимание, что сильно отощал.
Это не остановило Одду. Он надавил на рубин и стиснул зубы от укола.
– Больше бери, больше!
Кровь напитала шкатулку и герцог продолжил беззаботное существование. Он не ведал о происходящем при дворе, не ведал о своих сановниках и вассалах, о своих соседях и о людях своего сюзерена. Не ведал о том, что думают, что говорят, что делают. Вместо этого Одда погрузился в грёзы и развлечения. Он продолжал играть и питать шкатулку своей кровью.
Природа не стала бы терпеть такого зверя, как Одда. Станет ли его терпеть общество?
Сила, лишённая разума, вскоре гибнет, как сказал древний мудрец. И вот, вельможа играл себе на погибель и в один из дней ощутил такую пустоту и скуку, что едва поборол в себе желание броситься с башни. Опротивела ему шкатулка, но он продолжал, ибо отречься уже не мог. Он забыл своих родичей, свой двор, своих подданных. Одичал Одда в обществе зачарованной вещи, как дичают в полном одиночестве. Ел мало, заперся изнутри на ключ, слугам и главному лекарю открывал, когда хотел.
В невыносимый и тягостный день, когда по наитию герцог играл и слушал шкатулку, мир решил напомнить ему о своём существовании:
– Открывай, твоя светлость! – послышался голос, которой был знаком Одде когда-то, а затем в дверь передней горницы застучали.
Сердце герцога сжалось от страха.
– Кто это? – спросил герцог, осторожно подходя к двери.
– Твой друг, вернувшийся из столицы.
– Альвиний? – вспомнил вельможа.
– Отойди от двери, коль не желаешь впустить по-доброму!
Одда отошёл от двери. Он хотел было спросить совета у шкатулки, но не успел ничего сделать. Замочная скважина вспыхнула искрами изнутри и тяжёлая дубовая дверь отлетела в сторону.
– Ты совсем обезумел, дурак ярмарочный?! – заорал на Одду кудесник – Где эта дрянь?!
Несчастный герцог не успел ничего ответить, как Альвиний прошёл в дальнюю опочивальню. Одда поспешил за ним.
– Abi, Umbra! – воскликнул чародей и направил длань на шкатулку.
Из пальцев Альвиния с треском вылетели золотистые молнии и разорвали шкатулку! Одда готов был поклясться, что видел, как тёмный силуэт на миг появился возле стола, где стояла шкатулка, и тут же рассеялся.
На сердце сделалось легче, словно чья то незримая, но цепкая хватка отпустила правителя Сребрада.
– Благодарю тебя, Альвиний…
– Что ты наделал, болван! Что же ты наделал…
Не успел Одда ответить, как увидел в дверях опочивальни своего наследника.
– Хродрик? Что ты здесь делаешь?
Дорожный плащ и сапоги старшего сына герцога были в пыли и грязи. Судя по всему, он только что прибыл из своего замка.
– Отец, что с тобой? Мастер Альвиний послал ко мне гонца, и я сразу отправился в путь. Что с тобой случилось? – Хродрик кинулся к отцу и обнял его.
А Одда, едва освободившись от объятий, кинулся к зеркалу, и, сняв с него накидку, ужаснулся от своего облика.
– Со дня на день здесь будут люди из Ордена Игнингов, Одда – сказал чародей – Если о шкатулке узнал я, то знают и они. У тебя нет шансов избежать наказания.
– Эх, я бы и понёс его с радостью, да какой тяжестью это ляжет на мой род! – казалось, что Одда Хелминг сейчас расплачется, как дитя – Что же я натворил…
– Тяжестью, которой не выдержит ни один герб в мире – как бы ответил Альвиний, хотя слова Одды и не были вопросом.
– Что же делать-то нам? – причитал герцог – Отвести бы беду от родных, а я уж как-нибудь…
– Мужайтесь! У нас есть немного времени, я придумаю, как всё исправить, – сказал мастер-чародей.
* * *
В Чистые ворота Сребрада въехали восемь всадников, облачённых в красное. Два из них – рыцари в латных доспехах и сюрко1 с гербом-пламенем, ещё двое, в облачении попроще – их оруженосцы. Двое в плащах и капюшонах – дознаватели, а человек в плаще и широкополой шляпе – инстигатор2. А с ними среброволосый человек в кафтане, обязанности которого были неясны для посторонних.
Они въехали в город в сопровождении герольда и почетной стражи Хелмингов. Улицы от Чистых ворот до замка были перекрыты стражей. Братьям Ордена не терпелось увидеть герцога и оценить состояние его духа, но тут отовсюду раздался колокольный звон. Звонили во всех святилищах Сребрада. Въехав в замок, они увидели во дворе погребальный костёр. На тризне собралось много знатных людей герцогства.
Когда тризна окончилась, герцог Хродрик и придворный чародей приняли братьев Ордена в малой зале.
– Пусть Белые Боги упокоят его душу – произнёс сребровласый.
– Примите соболезнования, ваша светлость – начал инстигатор – И поведайте нам о произошедшем.
Выяснилось, что зачарованная тенепоклонниками шкатулка свела герцога Одду с ума. Он заморил себя голодом, слушая её повеления. А продавшего про́клятую вещь заморского купца так и не нашли, несмотря на приказ герцога не выпускать того из города.
– Похоже, что представишийся Миколой Мурком из Брегмара был чернокнижник – вставил слово один из дознавателей.
Альвиний рассказал о том, почему его не было при дворе, когда он был так нужен, поведал о поручениях герцога Одды, и о том, что уничтожил шкатулку заклинанием, как только прибыл в замок и всё узнал.