Лера Бриз
Сердце эфира
© Лера Бриз, 2024
ISBN 978-5-0062-8781-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ГЛАВА 1
12-й год заключения мира между Ирном и Кантаром
– Десять лет прошло, а ты нисколько не изменился! – Теодор Бри-Ланди крепко сжал в объятиях своего давнего товарища, грозя раздавить ему ребра. – Хоть бы для порядка усы отпустил, что ли!
– Мне не идут усы, – рассмеялся Туран Хейтон, похлопывая Тео по плечу. – Десять лет! Удивительно, что за этот немалый срок мы так и не нашли повода для встречи!
– Увы, став гранд-архом и обзаведясь семьей, я практически забыл о том, что такое свободное время. Да и ты, получив должность эпарха Фиама, вряд ли страдаешь от безделья?
– Что верно то верно. Порой я жутко скучаю по тем временам, когда мы с тобой были обычными курсантами…
Мужчины отстранились, внимательно разглядывая друг друга. Они были сверстниками, но Теодор в свои тридцать два года уже слегка оплыл, а его лоб прорезала глубокая складка. Некогда густые пепельные волосы теперь были коротко стрижены, зато на лице обосновалась солидная борода, которая добавляла гранд-арху лишний возраст.
Теодор с некоторой завистью отметил, что эпарх Хейтон остался таким же стройным и смазливым красавчиком, при виде которого у большей части женского населения начиналось обильное слюноотделение. Но затем внимание гранд-арха переключилось на двадцатилетнего юношу, застывшего возле дверей. Судя по парадной форме с золотой нашивкой, изображающей волкодава, парень только недавно покинул своды Гриззитоля – элитной военной академии. Пока мужчины обменивались дружескими приветствиями, юный лийт стоял, вытянувшись в струну и держа головной убор на сгибе левого локтя.
– Вижу, ты доставил лийта для обряда посвящения, как и обещал. – Тео кивком головы указал Турану на молодого человека.
– О, да! Позволь представить тебе Лассарда Гроу. Он потомок одной из самых выдающихся династий военных, лучший выпускник академии и, что немаловажно, мой хороший друг. – Туран подмигнул юноше, и тот поспешил приблизиться к старшим.
Первым делом Лассард склонил голову, приветствуя повелителя.
– Мое почтение, гранд-арх!
– Рад знакомству, лийт Гроу.
Вблизи оказалось, что юноша не уступал мужчинам в росте, а его широкие плечи и массивная шея свидетельствовали о хорошей физической подготовке. Лассарда нельзя было назвать красавцем, но и уродом тоже. Короткие русые волосы, серые глаза, твердый подбородок, жесткая линия губ – вполне заурядная внешность. Но наметанный глаз Теодора Бри-Ланди сразу подметил детали: нос Лассарда слегка искривлен, левую бровь рассекал мелкий шрам, кожа привыкла к палящему солнцу и сильным ветрам. И взгляд – острый, оценивающий, цепкий. По всей видимости, лийт успел приобрести немалый опыт выживания в суровых условиях.
– Ты не смотри, что Лассард значительно моложе нас, – словно подтверждая мысли Теодора, произнес Туран. – Он славный малый! Порой мне с ним даже интереснее и проще общаться, чем с некоторыми сверстниками. И на деле он не раз показал себя смелым воином и верным товарищем.
– Охотно верю. – Тео наградил гостей теплой улыбкой и опустился в кресло. Повинуясь жесту хозяина, Туран и Лассард с комфортом устроились на бархатном диване и приняли из рук прислужника бокалы с пряным вином. – Ты, Туран, всегда хорошо разбирался в людях и, что греха таить, приближал к себе лишь достойнейших. Это я сейчас тонко намекаю, что тоже входил в число этих счастливчиков.
– Каков наглец: и мне польстил, и себя похвалил! – театрально возмутился Туран. – В любом случае, Тео, ты всегда был и будешь моим лучшим другом.
– Куда уж мне, – отмахнулся гранд-арх, после чего обратился к Лассарду: – Скажите честно, лийт Гроу, вы сами решили стать военным или ваша фамилия не оставила вам другого выбора?
На мгновение Теодору показалось, что его провокационный вопрос поставил юношу в тупик, однако прозвучавший ответ доказал обратное.
– Я с раннего детства мечтал стать лийтом, – твердо произнес Лассард. – И не просто лийтом, а лучшим в Кантаре. Ведь я всегда равнялся на вас, гранд-арх.
– Вот как?.. – растерялся Тео. В голосе юного лийта не было слышно ни фальши, ни притворного заискивания, а хитрая усмешка Турана как будто говорила гранд-арху: «Ни на того напал!»
Теодор замешкался, не зная, как отреагировать на слова Лассарда, но именно в этот момент дверь открылась, и в комнату скользнула женская фигура.
Туран и Лассард подскочили, приветствуя гранд-архану Кантара.
Она явилась без свиты. В строгом платье, больше напоминающем мундир. Бесшумно приблизилась, смерила гостей оценивающим взглядом, и уголок ее рта медленно пополз вверх.
Лассард завороженно наблюдал за этой странной полуулыбкой, пытаясь вспомнить все, что он знал о демонах Ирна, потому что Солфира Бри-Ланди – любимая супруга арха Теодора – как раз и являлась самой настоящей демоницей. И не простой демоницей, а великой воительницей, о которой ходили легенды.
Война между ирнитами и кантарийцами давно закончилась, но браки между ними по-прежнему считались большой редкостью. Неудивительно, что союз Теодора с Солфирой вызвал настоящий фурор в Кантаре. Еще бы! Во время Межмировой войны молодой арх и джеарнэ возглавляли два противоборствующих лагеря.
Такие разные, такие чуждые друг другу, но именно их судьбы сплелись воедино.
Демоны всегда отличались от людей необычным окрасом волос, глаз и кожи. Вот и Солфира не была исключением: длинные пряди ярко-сиреневого цвета, желтые радужки с вытянутыми зрачками и блестящая серебристая кожа, на которой так отчетливо видны узкие шрамы. Лассард силился разглядеть у гранд-арханы клыки, но ему это так и не удалось. Зато он вспомнил, что ирниты очень скупы на эмоции. Значит, ухмылку Солфиры стоило расценивать, как выражение искренней радости. И первые же слова гранд-арханы полностью подтвердили догадку юного лийта.
– Безумно приятно видеть тебя в столице, Туран. – В голосе Солфиры проскальзывали рычащие нотки, характерные для речи ирнитов.
– Взаимно, гранд-архана.
– Прибереги эти формальности для церемонии. Или ты не в состоянии выговорить мое имя?
– Сию минуту исправлюсь, Солфира.
– Так-то лучше!
Гранд-архана заняла пустующее кресло, и мужчины вернулись обратно на свои места.
– Как идет подготовка к обряду? – обратился Теодор к супруге.
– Все готово, чего не скажешь о виновнике торжества. Архес Морсиус так разволновался, что его родителям пришлось приставить к нему сиделку с годовым запасом нюхательной соли.
– Арх Джей-Илк правильно сделал, что оторвал сына от материнской юбки. Военная академия сделает из парня настоящего мужчину, – заявил Тео, отдавая прислужнику свой опустевший бокал.
– К тому же именно благодаря этому событию мы получили возможность наконец-то встретиться, – вставил Туран. – Даже представить боюсь, насколько долгой окажется наша следующая разлука.
– Отставить меланхолию! – шутливым тоном скомандовал гранд-арх и добавил, с надеждой глядя на эпарха: – Уверен, в ближайшее время найдется немало достойных поводов для встречи. И возможно, в следующий раз ты приведешь с собой не только друга, но и свою избранницу?
– Придется тебя разочаровать: еще не родилась та женщина, которая смогла бы меня захомутать. Ну разве что, – тут Туран хитро прищурился, – я дождусь, когда подрастет твоя дочь? Говорят, архесса Эдельвейс такая милашка!
Теодор кивнул, но улыбка бесследно исчезла с его лица, и это не укрылось от присутствующих.
Осознав, что ляпнул что-то не то, эпарх Хейтон обратил внимание на часы.
– Что ж, до обряда посвящения осталось совсем чуть-чуть. Не хотелось бы заставлять юного археса ждать.
– Ты прав, – поддержал друга Теодор. – Чем раньше начнем, тем раньше закончим.
Но Солфира, мягко придержав мужа за локоть, обратилась к гостям:
– Ступайте вперед. Мы вас догоним через пару минут.
Туран и Лассард послушно прошествовали в коридор, натягивая на руки белые перчатки.
Повинуясь знаку гранд-арханы, комнату покинули и слуги.
Стоило супружеской паре остаться наедине, как Теодор с немым вопросом повернулся к Солфире. Бесшумное скольжение – и ее подбородок прижался к его плечу, а длинные ноготки очертили линию мужских губ.
– Возьми себя в руки, – голос Солфиры стал похож на сонное мурлыканье. – Это же смешно – ревновать ребенка!
– Это сейчас Эдельвейс маленькая, но когда-нибудь повзрослеет и… – Тео так и не закончил фразу.
Солфира нахмурилась, отступила на шаг и скрестила руки на груди. Сквозь стиснутые зубы раздался ее гневный рык:
– Да, она станет взрослой, Тео! И у нее появится избранник. Такова природа. И чем раньше ты с этим смиришься, тем будет лучше. Или ты собираешься до конца жизни следовать за Эдель по пятам, чтобы ограждать ее от всех, кто сделает попытку к ней приблизиться? – Солфира снова прижалась к мужу, и ее голос смягчился: – Тебе не о чем волноваться, ведь я-то останусь с тобой. Неужели тебе этого мало?
– И это я смешон? – Тео прикрыл глаза, утыкаясь носом в фиолетовые пряди супруги. – Ты ревнуешь меня к собственной дочери!
– Квиты? – выдохнула Солфира.
– Квиты.
***
Тронный зал в Розовом дворце так обильно украсили цветами и гирляндами, что казалось, будто внутри него взорвалась целая армия сказочных фей. Приглашенные гости спешили занять места, откуда им было бы удобно наблюдать за церемонией. Посреди импровизированной сцены уже ждал необходимый реквизит: стойка с новым мечом и футляр, из которого торчал кончик красной ленты. Архес Джей-Илк тоже стоял наготове, напоминая бледным и застывшим от волнения лицом гипсовую статую. Его родители нервничали ничуть не меньше, сидя в первом ряду вместе с другими архами.
На самом деле посвящение в лийты не требовало такого широкого размаха. Обычно первокурсники проходили его всем скопом в стенах Гриззитоля без пира, подарков и гостей. Однако для Морсиуса Джей-Илка пришлось сделать исключение: все-таки не каждый год академия принимала юных архесов.
Испокон веков власть в Кантаре принадлежала архату, в состав которого изначально входили семь правящих семей. Но на сегодняшний день сохранилось лишь четыре правящих рода, и, наверно, именно поэтому отпрыскам архов уделялось такое повышенное внимание.
Лассард взошел на площадку для церемонии и оттуда взглянул на первый ряд. В центре сидели родители Морсиуса, и еще три кресла рядом с ними оставались пока свободными.
«Места для гранд-арха, гранд-арханы и их маленькой дочери», – догадался Лассард и перевел взгляд дальше.
Слева от Джей-Илков расположилась семья Лу-Карсов: отец, мать и их взрослый сын со своей невестой. Справа восседал арх Ош-Майли со своей женой и восемнадцатилетней дочерью Ранайзой. Именно они интересовали Лассарда больше остальных…
Лассард Гроу вырос в Фиаме – приморской провинции на северо-восточной границе. Его домом была старая крепость, а детство прошло в казармах. Отец командовал гарнизоном и свято чтил военную службу. А вот мать Лассарда была родом из столицы и в юности входила в число приближенных особ арханы Ош-Майли. Матушка Гроу могла часами вспоминать роскошные приемы в Зеленом дворце и долгие прогулки по шумному городу. В Фиаме же не было достопримечательностей. И все население делилось на две части: на военных и тех, кто их обслуживал. Изредка бывало заедет цирк с бродячими артистами или остановится торговый обоз – вот и все развлечения. Поэтому когда Лассард с отличием окончил военную академию, матушка подсуетилась: написала письмо архане Ош-Майли, умоляя пристроить сына на службу в Зеленом дворце.
Лийт Гроу невольно коснулся рукой груди, проверяя, на месте ли заветный конверт. В тот момент Ранайза перехватила его взгляд и кокетливо улыбнулась. Лассард счел это добрым знаком.
– Идут! – разнесся шепот.
В зале сразу поднялась суета: слуги принялись поправлять декорации, дамы деловито замахали веерами, а мужчины привстали, склоняя головы.
Теодор с Солфирой вошли в зал и в торжественном молчании прошествовали к центральной ложе.
– Гранд-арх, а где же малышка Эдельвейс? – осведомилась мать Морсиуса.
– Заигралась в прятки, – улыбнулся Теодор. – Ничего страшного, начинайте церемонию.
Ожили музыканты, а бедняга Морсиус стал почти прозрачным от страха. Однако когда пришло время зачитывать текст присяги, юный архес немного пришел в себя. Его голос дрожал и срывался, он запинался, забывая слова, и Лассарду пришлось незаметно для гостей подсказывать мальчику.
Все шло гладко до того момента, пока не настала очередь заключительного этапа церемонии. Морсиус подошел к футляру за лентой. По традиции для обряда посвящения требовался небольшой отрезок, достаточный для того, чтобы обхватить предплечье. Однако в футляре оказался целый моток ленты! Морсиус, словно балаганный фокусник, отматывал алую тесьму, путался в ней, ронял на пол, а она все никак не заканчивалась.
И пока все обескураженно наблюдали за этим необъяснимым явлением, откуда-то сверху раздалось сдавленное хихиканье. Гости принялись удивленно перешептываться, пытаясь понять, кто же смеется.
Архана Джей-Илк густо покраснела и умоляюще взглянула на лийта Гроу. Лассард поспешно приблизился к Морсиусу, отхватил кинжалом кусок ленты и соорудил на предплечье археса повязку.
– Отныне ты связан с братством. Выбери оружие, которое послужит величию архата!
Морсиус поспешил к стойке с мечом и ухватился за рукоять. Вот только меч даже не думал поддаваться! Мальчик кряхтел и брызгал слюной, но его оружие держалось в стойке как влитое. И снова сверху раздался то ли писк, то ли смех. И когда Лассард поднял глаза, то мог бы поклясться, что на потолочной балке кто-то лежал, наблюдая за ними сквозь щели.
Не дожидаясь, когда гости снова поднимут переполох, Лассард отстранил запыхавшегося Морсиуса и сам взялся за меч. К сожалению, дернув рукоять пару раз, он добился только того, что выломал клинок вместе со стойкой. На этот раз хохот накрыл всех. Даже гранд-арх прыснул в кулак, после чего поспешил сделать вид, будто просто закашлялся.
– Ну что ж, надеюсь, ты этого заслуживаешь, – пробормотал Лассард, доставая из ножен свой любимый меч и протягивая его архесу, который еле сдерживал закипающие в уголках глаз слезы. – Сим нарекаю тебя лийтом, Морсиус Джей-Илк!
Раздались долгожданные аплодисменты, и Лассард облегченно выдохнул.
Морсиус с благоговением оглядел клинок лийта, вытер тыльной стороной ладони вспотевший лоб и, взглянув вверх, закричал, потрясая своим новоприобретенным оружием:
– Эдельвейс! Я знаю, что это ты чуть все не испортила! Ненавижу тебя! Ненавижу!
***
После официальной части и праздничного ужина Теодор решил сделать небольшой перерыв, чтобы поискать дочь. Взрослым удалось утешить Морсиуса, но его упреки, очевидно, сильно напугали малышку Эдельвейс, и она куда-то забилась, пережидая бурю. Тео и сам понимал, что архесса едва не сорвала церемонию, но злиться на нее у него все равно не получалось.
Когда он поделился своими планами с Солфирой, ирнитка лишь фыркнула:
– Пустая трата времени! Эдель плохо ориентируется в Розовом дворце, к тому же давно не ела, а значит, скоро сама к нам явится, надо лишь немного подождать.
Гранд-арх не стал спорить, хотя и был недоволен ответом жены. Он дал задание слугам осмотреть все места, где могла затаиться маленькая девочка, а сам отправился в гостевую спальню.
По задумке арханы Джей-Илк на эту ночь почетные гости оставались в Розовом дворце, хотя Теодор предпочел бы уснуть в собственной постели… Так повелось, что у каждого правящего рода в столице располагалась своя резиденция, которая на время правления арха становилась центром политической жизни Кантара. Так например, Розовый дворец принадлежал семье Джей-Илков, Перламутровый – роду Бри-Ланди. В Зеленом дворце обитали Ош-Майли, а Медный дворец считался резиденцией Лу-Карсов.
В спальне предусмотрительно горел свет, вечерний ветерок задувал в открытое окно аромат цветущего сада. Теодор с облегчением сбросил на кресло мантию, корону и шейный платок, а затем принялся расстегивать пуговицы на рукавах рубашки, путаясь в кружевных манжетах. Он собирался продолжить общение с архами и другими гостями в более простом, а главное, удобном наряде.
Бросив мимолетный взгляд на свое отражение в зеркале, арх Бри-Ланди чуть было не вскрикнул от неожиданности. Прямо позади него, на кровати, в окружении многочисленных подушек сидела, скрестив ноги, Эдельвейс и с интересом наблюдала за его манипуляциями с одеждой.
– Эдель! Меня чуть удар не хватил! Что ты здесь делаешь?
– Прячусь, – невозмутимо отвечала архесса. – Потому что никто не станет искать меня в спальне гранд-арха.
– Верно, – понимающе усмехнулся Теодор, присаживаясь на край кровати рядом с дочерью.
Он заботливо заправил белоснежную прядь ей за ухо. После того как Эдельвейс отрезала себе приличный клок волос, испытывая свеженаточенную бритву отца, пришлось подстричь остальные, и теперь они едва доставали девочке до плеч. И все равно Теодор не уставал любоваться своей дочерью. От матери она унаследовала золотистый цвет глаз и фиолетовый завиток надо лбом. В остальном девочка как девочка.
Вот только Эдельвейс была особенным ребенком.
Полукровки в Кантаре уже никого не удивляли. Однако они всегда появлялись в результате связи между ирнитами и кантарийками. И до того дня, когда Солфира произвела на свет Эдельвейс, все были убеждены в том, что демоницы вообще не предрасположены к созданию потомства. Дело в том, что, в отличие от людей, ирниты возникали из камней и земли, из воды или растений Ирна. Причем они рождались сразу взрослыми и приспособленными к жизни, впитав все необходимые им силы и знания через свои коконы.
Так что рождение дочери у кантарийца и ирнитки стало поистине уникальным событием.
Теодор в мельчайших подробностях помнил тот день, когда непобедимая джеарнэ, которая легко переносила любые ранения, едва не рассталась с жизнью при родах. Помнил, как с тревогой совещались лекари, окружив его жену. Навсегда запомнил панику в их глазах и чувство собственного бессилия.
К счастью, ирнитки из свиты Солфиры привели неизвестного полукровку. У него были ярко-красные кудри и красивое лицо, которое немного портила угрюмая гримаса. Незнакомец что-то недовольно бубнил себе под нос и внаглую игнорировал присутствие Теодора. Но молодой арх легко простил ему все странности, когда тот вручил ему крошечный сверток. Приведя Солфиру в чувство, полукровка незаметно исчез из дворца, так и не взяв положенного вознаграждения. А ирнитки ни в какую не согласились выдать арху имя и местонахождение чудо-лекаря.
Впервые взглянув на дочь, Теодору показалось, что от любви у него выросло еще одно сердце!
Зато Солфира при виде Эдельвейс разочарованно сморщилась.
– Это и есть ребенок?
И прежде чем Тео успел среагировать, она схватила девочку за ногу и приподняла над колыбелью.
Новоиспеченный отец, едва не поседев от испуга, поспешно забрал дочь у жены.
– Осторожно! С младенцами так обращаться нельзя! Нашей дочери сейчас требуется бережный уход и повышенное внимание.
– Вот как? Тогда почему ты так радуешься этому абсолютно бесполезному комочку?
Теодор обнял свою жену и поцеловал ее в макушку.
– Придет время, и ты сама все поймешь.
Увы, годы шли, а Солфира так и оставалась глуха к материнским инстинктам. И Теодору пришлось с этим смириться…
Гранд-арх задумчиво улыбался, гладя дочь по голове. Однако появление в комнате Солфиры заставило его опомниться.
Гранд-архана, как всегда, возникла бесшумно и беглым взглядом сразу оценила обстановку. Эдельвейс нервно заерзала под строгим прищуром матери и поспешила укрыться за спиной Теодора.
– Что это ты устроила на церемонии посвящения? – спросила Солфира, падая на стул и стряхивая на пол туфли.
– Это была моя месть Морси, – с важностью произнесла Эдельвейс.
– И за что ты ему мстила? – удивился Теодор.
– Он не захотел играть и назвал меня мелкой занозой! А когда я заявила, что тоже стану лийтом, он начал надо мной смеяться. Морси сказал, что меня никогда не возьмут в Гриззитоль, потому что я девчонка. И тогда я решила наказать его за наглую ложь!
Теодор переглянулся с Солфирой, но она лишь пожала плечами, мол, разбирайся сам.
– Послушай, солнышко, – осторожно подбирая слова, обратился гранд-арх к дочери. – Морсиус, конечно, грубиян, но он не обманывал тебя по поводу учебы в Гриззитоле. Видишь ли, лийтами могут стать только мальчики.
– Но я же сильная и ловкая. Я хорошо бегаю и умею создавать порталы…
– И все же в Гриззитоле девочкам учиться нельзя. Таковы правила!
Однако Эдельвейс не собиралась сдаваться. Прижавшись к отцовской груди, она заискивающе посмотрела ему в глаза.
– Папочка, ты же – гранд-арх! Придумай новый закон, по которому в Гриззитоле смогут учиться только мальчики и одна маленькая архесса. Это же пустяк для тебя, правда? Раз плюнуть!
Солфира ехидно фыркнула, потешаясь над уловкой дочери, но Эдельвейс даже ухом не повела, продолжая гипнотизировать отца умоляющим взглядом.
– Нет, Эдель, и не проси. – Теодор с огромным усилием отвернулся от архессы. – Все не так просто! Учеба в военной академии – это тяжелые условия и постоянный риск. Даже не всем мальчикам такое под силу…
– Но я же не простая девочка, а наполовину ирнитка.
– И это ровным счетом ничего не значит! – отрезала Солфира, вмешиваясь в разговор. – Тебе нельзя в Гриззитоль – и точка.
В комнате сразу стало тихо: Эдель опасалась спорить с матерью. Не глядя на родителей, она сползла с кровати и, сердито шаркая ногами, направилась к двери.
– Стоять! – скомандовала Солфира, и архесса послушно замерла на месте. – Завтра попросишь прощения у Морсиуса и его родителей.
На миг на лице девочки возникло выражение крайнего возмущения, которое тут же сменилось обреченностью. Эдель раздраженно толкнула дверь и выскочила в коридор, не пожелав родителям спокойной ночи.
– Вот зачем ты так с ней? – Теодор с укором посмотрел на жену.
– Только не вздумай ее защищать! – сверкнула глазами Солфира. – Ты ее балуешь, в то время как она заслуживает хорошей трепки.
Гранд-арх поджал губы и нахмурился, собираясь возразить, но не стал. Вместо этого он подошел к ванной комнате и, взявшись за дверную ручку, тихо бросил через плечо:
– Порой мне кажется, что ты… – он смолк, не желая озвучивать свою мысль.
– Говори уж, раз заикнулся. Что тебе кажется? Что я к ней чересчур строга? Несправедлива?
– Что ты ее ненавидишь! – И не дожидаясь ответа, Теодор скрылся за дверью.
***
Уже около четверти часа маленькая архесса следила за тем, как размеренно поднималась и опускалась женская грудь и смешно кривились губы от сдавленного храпа. Дора, няня Эдельвейс, так и уснула в кресле, не выпуская из рук своего вязания. Выждав еще пять минут, архесса осторожно вылезла из-под одеяла и принялась поспешно натягивать на себя одежду: длинную рубашку с разрезами по бокам, широкий ремень и свободные штаны.
После разговора с родителями Эдель отправилась в свою комнату, быстро съела остывший ужин, безропотно приняла ванну и по первому же требованию няни забралась в постель.
Дора расценила поведение подопечной на свой лад:
– Ишь, какая тихая да послушная стала! Видать, досталось от матери? Ну и поделом! Была бы моя воля, отходила бы тебя палкой за сегодняшние проделки… В следующий раз будешь умнее и не станешь позорить род Бри-Ланди.
Дора, конечно, ворчала для приличия, и Эдельвейс это прекрасно знала. И помня о своем плане, архесса старалась и дальше создавать видимость раскаявшейся грешницы. Няня была довольна поведением воспитанницы и в конце концов потеряла бдительность, решив, что с Эдель, по крайней мере сегодня, проблем точно не будет…
Архесса взбила одеяло таким образом, чтобы казалось, будто она по-прежнему лежит под ним. Накинула на себя плащ, опасаясь, что ночью в лесу будет прохладно, приладила ножны с кинжалом. И уже перед самым выходом из комнаты выудила из-под подушки самодельную маску лисы. Она соорудила ее накануне из плотной бумаги, кусочков меха и проволоки. Вообще-то Эдельвейс собиралась сделать маску волкодава – символа Гриззитоля и всех лийтов, но в результате получилась лиса. Правда, такой вариант архессе понравился даже больше изначального замысла.
Эдель подошла к зеркалу, натянула маску на лицо и, довольная собой, кивнула своему отражению. Стараясь не скрипеть дверью, она выскользнула из спальни и, убедившись в том, что ее никто не заметил, устремилась в классную комнату Морсиуса, чтобы позаимствовать оттуда карту Кантара…
«Эти взрослые порой такие безнадежные зануды! – думала про себя маленькая архесса, без проблем минуя полутемные коридоры и сонных караульных. – Они постоянно цепляются со своими нравоучениями: «Эдельвейс, сделай то! Эдельвейс, сделай это! Ты должна, ты обязана… " А стоит мне что-то захотеть, они тут же возражают: «Тебе нельзя, ты не можешь». Как же это достало!»
И даже Морси! Он всего на два года ее старше, а туда же: «Мелкая заноза! Вредная девчонка!..»
Еще недавно он играл с ней, а теперь зазнался, потому что стал лийтом. И как его, вообще, приняли в Гриззитоль? Он же нытик и маменькин сынок!
Да еще родители встали на сторону Морсиуса и потребовали, чтобы она перед ним извинилась! Только этому не бывать! Эдель всем докажет, что он ей в подметки не годится. Но для этого ей нужно попасть в Гриззитоль и стать лийтом…
Взрослые в Розовом дворце увлечены праздником, няня уснула, и, стало быть, никому не будет дела до архессы Бри-Ланди вплоть до самого утра. Этого времени ей точно хватит, чтобы добраться до академии.
Эдель, хоть и была ирниткой лишь наполовину, но все же превосходно умела перемещаться в пространстве. И если обычным людям для создания порталов требовались громоздкие рамы из особого металлического сплава и специально обученные маги, то полукровке было достаточно одной только силы мысли. Способность к мгновенным перемещениям на дальние расстояния встречалась у большинства ирнитов. Именно так они когда-то попали в Кантар из параллельного мира Ирна.
Первое знакомство с Ирном у Эдель произошло совершенно спонтанно, и о том событии у нее остались самые противоречивые воспоминания. К тому времени ей исполнилось шесть лет…
8-й год заключения мира между Ирном и Кантаром
Ночью Эдель разбудили непонятные звуки и отчетливое ощущение чужого присутствия. Первое, что она увидела, разлепив веки, – блеснувшее лезвие над ее головой. Этот сверкающий в ночи кинжал с тех пор часто снился Эдельвейс в кошмарах…
В сознании девочки вспыхнула страшная догадка: «Чистильщик!»
Юная архесса часто слышала жуткие истории о людях, которые никак не могли свыкнуться с присутствием демонов в Кантаре. Чистильщики носили голубые повязки, как символ очищения от скверны. Они стремились избавить мир людей от ирнитов, порой прибегая к крайне жестким мерам, вплоть до убийств.
Надо ли говорить, что Солфира и ее дочь являлись главными мишенями у антиирнитской лиги? И все-таки это было первое серьезное покушение на маленькую архессу. Оно стало бы и последним, если бы не случилось чудо…
Сама того не ведая, Эдельвейс перенеслась в Ирн. Все произошло слишком быстро, чтобы она успела что-то понять. Нависший над девочкой темный силуэт с занесенным кинжалом расплылся, и вместо него она увидела светлое бледно-розовое небо, в котором пульсировала золотыми прожилками одинокая туча.
Эдельвейс резко села, озираясь по сторонам. Под ней был теплый зернистый песок, неподалеку темнел небольшой водоем, кое-где из земли торчали каменные наросты разных причудливых форм. На противоположном берегу возвышались голые деревья. Их ветки, словно узловатые щупальца, подхватывали с земли камни и обкладывали ими корни. Возле воды росли незнакомые растения, выпускающие из огромных цветоносов блестящие воздушные пузыри.
И пока архесса пыталась осознать, где она и что ей делать дальше, раздался нарастающий звук, напоминающий шуршание крыльев многочисленных бабочек: со всех сторон к ней ползли, летели и бежали невиданные существа. Одни напоминали животных, другие – демонов, а некоторые – ожившие растения. Их призрачные тела были подобны сгусткам тумана.
Они окружили Эдель, уставясь на нее своими пустыми глазницами. Их пасти кривились, сверкали клыки. Круг неумолимо смыкался.
Неудивительно, что Эдельвейс накрыл новый, еще больший приступ страха, и она с громким криком бросилась прочь. Она бежала, не разбирая дороги, пока не выбилась из сил. Заметив щель в одной из скал, архесса проникла внутрь, уткнулась лицом в колени и громко заплакала.
Там-то ее и нашла Солфира. Как ни странно, в тот раз мама над ней не злорадствовала. Она присела перед Эдель на корточки, стерла влажную дорожку с детской щеки и облегченно выдохнула:
– Слава Ташеритону, они не успели до тебя добраться…
– Что этим призракам от меня надо?
– Призракам? – На лице Солфиры возникло искреннее недоумение.
– Да, их было так много! Наверно, они хотели меня съесть?
– Ты говоришь про духов Ирна, – догадалась Солфира. – Эфиры абсолютно безвредны, маленькая архесса. Кто по-настоящему опасен – так это люди…
– Как тот человек с кинжалом, который забрался в мою комнату?
– Да, – кивнула демоница, и взгляд ее стал суровым. – Но больше такого не повторится! Чистильщики никогда не проникнут в Перламутровый дворец, я обещаю.
– Мама… а где мы? – задала Эдель животрепещущий вопрос.
Солфира улыбнулась уголком рта.
– Это Ирн – родина демонов.
А потом они гуляли – и это было не менее шокирующее событие за тот день! Мать не бросала на Эдельвейс испепеляющие взгляды, не ругалась, и ее голос был наполнен непривычной теплотой. Солфира без устали рассказывала о мире демонов, о самих демонах и об эфирах.
Оказывается, странные полупрозрачные существа считались душами умерших ирнитов. Те, что были плотными на вид, умерли недавно, а те, что стали почти полностью прозрачными, – уже давно ждут перерождения.
Пока Солфира и Эдель осматривали местность, эфиры следовали за ними на некотором отдалении, и лишь звук, напоминающий шорох осенней листвы, доносился до ушей девочки. Иногда на их пути попадались другие демоны, но они лишь провожали мать и дочь любопытными взглядами.
В тот день Эдельвейс узнала много нового об ирнитах, но особенно ей запомнилась история о великом Ташеритоне. Она и раньше слышала его имя, однако никогда не интересовалась, кем же был этот загадочный демон?
Все началось с того, что они увидели на горизонте огромную рогатую фигуру, стоящую на краю утеса.
– Мама, а кто это? – спросила Эдель, дернув Солфиру за рукав.
– Еще одна аномалия Ирна – мираж из прошлого. На том месте много лет назад стоял джеарн Ташеритон. Никто точно не знает, что подвигло его сброситься в бездну. Наверно, ответ на этот вопрос навсегда останется загадкой для всех ирнитов. В районе утеса произошел временной скол, и теперь издали кажется, что Ташеритон по-прежнему стоит на краю обрыва, прощаясь с этим миром.
