Леонид Сиротин
Король должен умереть
История вторая. Вольный торговец
Едва переступив порог портовой кантины, юноша сразу увидел капитана «Звезды удачи». Это был могучий, нестарый еще мужчина с буйной гривой черных волос и некрасивым, но внушающим доверие лицом. По обыкновению вольных торговцев на земле он носил кожаную куртку с меховым воротником и свитер с высоким горлом. В мочку левого уха у него было продето скромное титановое кольцо – украшение, которое мог позволить себе не всякий космик.
Титановую серьгу имел право носить капитан, который хоть раз пересекал смертельно опасную гравитационную аномалию Пасть Гренделя. В любом портовом баре Галактики такому смельчаку разрешалось сидеть, закинув ноги на стол, и первую выпивку ему наливали бесплатно. Капитан «Звезды удачи» ноги на стол не забрасывал. Сидел, широко расставив локти, между которыми стояла почти пустая кружка местного пива. На лице у капитана была написана откровенная скука.
Юноша подошел к барной стойке и на последние деньги сделал заказ. Стакан минералки для себя и пиво для капитана. Прошел, огибая немногочисленных посетителей, в основном пилотов утлых корыт, буривших астероиды в здешнем поясе, в угол, где сидел торговец.
– Разрешите вас угостить, сэн капитан? – спросил он, отважно глядя в переносицу космика между хмуро сведенными бровями. – И выпить с вами.
Некоторое время капитан «Звезды» размышлял, двигая плохо выбритой нижней челюстью. На щеке у него юноша заметил старый шрам. Ожог, оставленный шоковым хлыстом, излюбленной игрушкой работорговцев.
– Садись, – наконец разрешил космик.
Юноша сел на металлический табурет, придвинул кружку пива к капитану. Космик, игнорируя угощение, разглядывал юношу так внимательно, что тот не удержался и от смущения заерзал. Все в себе казалось ему в этот момент неправильным: грязная поношенная одежда, неровно подстриженные вихры, редкая светлая поросль там, где полагалось быть усам и бороде настоящего космического волка.
– Воду, значит, пьешь, – подвел капитан черту под своими наблюдениями. – Надо понимать, на мели. Или трезвенник?
Не решаясь снова заговорить, юноша мотнул головой.
– Это хорошо, – капитан кивнул. – Трезвенников не люблю. И пьяниц тоже. Во всем надо знать меру. Без меры в нашем деле никуда. А ты, раз на мели, ищешь работу?
На этот раз кивком было не обойтись и юноша, кашлянув, сказал:
– Я видел в Сети ваше объявление, сэн капитан. Вам нужен бортинженер.
Вольный торговец поморщился:
– Просто капитан, без всяких сэнов. Я не из благородных. Отец был простым лесником с Мон-Сальват.
– Мон-Сальват? – переспросил юноша. – Никогда про такой мир не слышал.
Капитан усмехнулся.
– Ну, еще бы ты слышал. Маленький мир у Матери Аннун на рогах. Настоящая глушь на краю Периферии. Без пяти парсеков дикий космос. Но что мы все про меня, да про меня. Давай вернемся к тебе, – он хитро прищурился. – Ты, надо понимать, и есть бортинженер, которого я ищу?
Юноша почувствовал, что краснеет.
– Как бы, да, – пробормотал он.
– Как бы? – хмыкнул космик. – Ты где учился, малец? Откуда сам?
Под внимательным взглядом капитана выдуманная история, с которой юноша шел в кантину, стала трещать по швам. В ней фигурировали диплом техника-двигателиста, полученный на Сансаре, захваченная пиратами баржа, потеря всех документов и масса других убедительных деталей.
– Я с Тиндагола, – честно ответил он. И махнул рукой куда-то в сторону. – Это далеко отсюда, парсеков шестьсот. Домен Канторов, тоже дальняя Периферия.
– Дальняя Периферия, – капитану явно нравилось повторять за ним слова. – А здесь у нас как будто Золотые Системы, до столицы Империи рукой подать, ага, – он снова хмыкнул. – Тиндагол. Первый раз слышу. Там, надо понимать, учат бортовых инженеров?
– Ничему там не учат, – сказал юноша с обидой на то, что разговор пошел не так, как было задумано. – Свинец там копают, и кадмий, и ртуть. Я сам выучился, вот.
– Это как? – искренне удивился торговец.
– Вот так, – испугавшись собственной грубости, юноша заговорил быстрее, едва не заикаясь. – Мнемокниги читал. Ну и… отчим мой, он сам бортинженером был, рассказывал кое-что. Если не пьяный был и не под хафом.
Он сделал глубокий вздох, чтобы успокоиться. Заговорил более размеренно и, как ему казалось, солидно.
– А потом меня отдали в помощники к нашему ремонтнику, Гентору. Он меня научил работать руками. Ну и головой немного. Техника у нас была старая, постоянно ломалась. То откажет буровой лазер, то у грузового кибера мозги набекрень, то в энергостанции плата от нагрузки сгорит. В общем, так и наловчился.
– Способный ты, значит, рукастый, – подметил капитан. – И как ты за шестьсот парсеков от дома оказался, малец?
Обращение «малец» было обидным. В другой ситуации в лицо собеседника уже бы полетел стакан с водой, а там – как получится. Но юноша твердо решил на этот раз пройти выбранной дорогой до конца. Да и что-то подсказывало ему, наверное, красноречиво торчащая из подмышки капитана потертая рукоять «Когтя», что в драку с этим человеком лучше не ввязываться.
– Недалеко от поселка сел когг ганзеров. Его пираты прижали в соседней системе, капитан экстренно ушел в гипер. Все меченные, кто не в капсулах, мозги раскидали по полу. Среди них и бортинженер. А на корабле реактор, прямоточник, забарахлил. Они едва до поверхности дотянули. Я неделю с ним возился, наладил. Вместо платы договорился, что меня капитан подбросит до Астарты. Им было по пути, а я туда давно хотел попасть.
Астарта была процветающим миром с одним из самых больших космопортов на Периферии. Юноша надеялся, что здесь сможет узнать, куда ведьмы увезли его сестру. Или хотя бы наняться на корабль поприличней. Но до Астарты он не долетел.
– Чего ж тебя такого хорошего ганзеры не оставили в экипаже? – удивился торговец. – Высадили, получается, за триста парсеков до Астарты в какой-то дыре.
– Я сам не остался, – угрюмо сказал юноша. – Сначала думал попроситься в команду. Капитан мне ихний понравился. Он все рассказывал про Ганзу, как у них из грязи делается золото пополам с радием. Звал с ними лететь в Лебединую Гавань, обещал приличный контракт.
Юноша шмыгнул носом.
– Перед самой посадкой здесь меня погнали в грузовой отсек, ремонтировать проводку. Я огляделся, а у них там стоят боксы. Хитрые такие, с крионикой, и на них написано: «сублимированные продукты». Я сразу подумал, зачем для сублиматов глубокая заморозка? Глянул в контрольное окошко, а там человеческое лицо и под подбородком ошейник. Широкий такой, и огоньки на нем мигают.
Капитан задумчиво потер узловатый шрам на щеке.
– Попались тебе, значит, торговцы, «холодным мясом», – процедил он. – Могли и тебе прицепить болевой ошейник, из благодарности. Или заппнуть, мозги засушить, чтобы слушался. С них станется.
– Я их обманул, – гордо сказал юноша. – Когда сходил на землю, пообещал капитану вернуться тем же вечером. А у него график: взять припасы, заправиться дейтерием, на все про все времени четыре часа. Так что пришлось им лететь без меня, не дождались. Жалею только, что не успел им там напортить, чтобы после первого Перехода гиперпривод сдох.
– А ты, я смотрю, духовитый, малец, – капитан подмигнул, и прозвище уже не показалось таким обидным. – Ну, давай, что ли, выпьем. Ты погоди, погоди, не воду же.
Капитан перелил в свою кружку половину из принесенной юношей. Вольный торговец и юноша с Тиндагола сдвинули кружки.
– Пусть Аннун будет к нам добра, – сказал капитан тост.
Аннун, Дорогой Мертвых, суеверные космики называли гипер и его Рогатую Хозяйку. Юноша глотнул горькое пиво, поморщился.
– Пиво здесь дрянь, – сказал наблюдавший за ним капитан. – И планета дрянь. Я, видишь ли, здесь подзастрял. Мой старпом, он же бортинженер, в прошлом рейсе продал часть товара налево. Дело вскрылось, пришлось ему прогуляться за борт без скафандра. У нас с этим строго.
Помрачневший капитан залпом допил пиво. Воспоминания о безвременно покинувшем «Звезду удачи» старпоме, похоже, не доставляли ему ни малейшей радости.
– Как назло, перед самой посадкой попали под метеоритный поток, – продолжил он морщась. – Главную радарную антенну сбрило начисто, а новую установить и настроить здесь некому. Местные, они печи сушеным говном топят. Слова «фазированная решетка» для них как ругательство.
– Антенну я могу, – неожиданно крепкое пиво опасно вскружило юноше голову. – Честное слово, одной левой.
– Одной, значит, левой – протянул капитан. – А ну-ка.
Неожиданным ловким движением он сцапал собеседника как раз за левое запястье. Крепко сжал пальцы, пресек попытки вырваться и потянул вверх рукав.
– Ага, – сказал вольный торговец с непонятным выражением, разглядывая красное клеймо ведьм. – Капсульный ты, надо понимать.
Стиснув зубы, юноша все же вырвал руку из хватки капитана. Щеки жгло от прилившей крови. Что надо говорить, он не знал.
– И когда ты мне собирался показать свою метку? – спросил космик. – Небось, перед самым Переходом. Мол, пустите дяденька в капсулу, не то у меня мозги зажарятся? А если, дурья твоя башка, у меня не нашлось бы свободной капсулы, что тогда? Возвращаться, высаживать тебя на планету? Так у нас дела не делаются, малец.
– Ну и сидите тогда тут! – ломающимся голосом выкрикнул юноша. – Сидите, дуйте местную мочу, пока у вас антенна сама не вырастет. А я найду себе другой корабль, получше. Тоже мне «Звезда удачи». Ччеркова комета без хвоста, тьфу!
Кипя от обиды, юноша вскочил, опрокидывая стул. Посетители с интересом оборачивались, ожидая драки. Бармен небрежно опустил руку под стойку, где у него лежал акустический станнер – «глушилка».
Капитан «Звезды» издал странный задушенный звук. Через мгновение юноша с изумлением понял, что вольный торговец смеется, содрогаясь всем телом.
– Комета… без хвоста, – выдавил капитан. Поперхнувшись смехом, он закашлялся, схватил кружку юноши с недопитым пивом и сделал судорожный глоток. Из уголков рта космика побежали струйки на меховой воротник. – Не, не могу, ааах, ну ты даешь, малец!
Кое-как справившись с весельем, торговец посмотрел на юношу покрасневшими глазами и строго сказал:
– Так мою «Звездочку» еще никто не называл. И ты больше не будешь. Свой корабль нельзя оскорблять. Корабли как люди, обиду не забывают.
– Свой корабль? – тихо произнес юноша. – Так значит, вы меня берете на борт?
– Надо понимать, беру, – капитан кашлянул, постучал ладонью по груди. – Капсулу тебе найдем. Оформим на первое время юнгой. Если будешь справляться, получишь полное содержание бортинженера и долю, как у остальных. Стул подбери и садись.
Притихший и послушный юноша уселся напротив капитана. Разочарованные, что драки не будет, посетители вернулись к выпивке. Бармен безучастно протирал стаканы, поглядывая время от времени в сторону углового столика. Так, на всякий случай.
– Вот, держи, – торговец достал из кармана куртки и протянул юноше серебристую прямоугольную полоску с рядами мелких символов. – Стандартный контракт. Можешь не читать, править все равно ничего не будем. Если согласен, а ты согласен, прижми большой палец книзу.
Юноша так и сделал. Капитан ловким движением отделил от прямоугольника прозрачную подложку, на которой под копией текста отпечаток пальца юноши горел алым цветом. Прозрачную полоску вольный торговец отдал новоиспеченному юнге, серебристый оригинал спрятал в обратно в нагрудный карман.
– Сейчас мы пойдем смотреть корабль и знакомить тебя с экипажем, – сказал торговец. – Запомни первое правило: с момента, как ты поднимешься по трапу и войдешь в шлюз «Звезды удачи», ты космик, назад дороги нет. А я твой отец, твой, мать его, Император, первый после Аннун. Пока ты на корабле, ты обращаешься ко мне только «капитан». На любой мой приказ ты отвечаешь «Есть!» и «Так точно!». Все понял, юнга?
– Да! То есть так точно, капитан!
– Отлично, – кивнул космик. – А теперь давай просто познакомимся. Я Эктор Кинир с Мон-Сальват.
Их руки встретились над столом. Сжимая крепкую как камень ладонь капитана Эктора, юноша назвал ему свое имя.
История третья. Дорогой мёртвых
«Слишком хорошо – это тоже плохо», – любил повторять капитан Эктор. За этой нехитрой мудростью стояли пробоины и шрамы, полученные в бесчисленных переделках. Часы дрейфа с выключенными двигателями и заглушенной электроникой в попытке сбить с хвоста упорных преследователей. Сброшенные за борт контрабандные грузы. Переговоры с пальцем на спуске лучевика. Подавленные бунты экипажа, ложь партнеров и предательство друзей.
Это было одно из нерушимых правил жизни вольного торговца. Его юноша с Тиндагола, сначала юнга, потом бортинженер, хорошо усвоил за три года на борту «Звезды удачи». Как и то, что в конечном счете для матерых космиков деньги стоят выше всех правил и законов.
Контракт, полученный Эктором от дилера на Градауке, был слишком хорош. Слишком сладок даже на неопытный взгляд самого молодого космика в экипаже «Звезды». Маленькая научная станция в системе Беллерофонта, принадлежавшая Дому Иглесс, в обход хозяев приторговывала данными о запрещенных экспериментах. Капитана Эктора и его экипаж просили навестить станцию и поработать инфокурьерами.
Утечки из лабораторий Иглессов, прозванных генными алхимиками, дорого ценились на черном рынке. Охрана станции была подкуплена, дело было за малым. Получив от дилера координаты станции, прыгнуть к Беллерофонту. Приблизиться к ней на расстояние уверенного приема и получить по лазерному лучу серию кодированных инфопакетов. Прыгнуть обратно к Градауку. Слить данные дилеру через арендованный теневой спутник. Получить жирную награду. С шумом прогулять ее где-нибудь в висячих садах и борделях Вателина. На остатки купить ценных улучшений для «Звезды». Легкие деньги.
Капитан Кинир не доверял легким деньгам. Но команда «Звезды удачи» видела много звезд и мало удачи уже полгода, проще сказать, они были на мели. Скоро истощатся последние запасы на черный день и не на что будет даже заправить дейтерий в баки. Контракт подвернулся как раз вовремя, и дилер был из числа проверенных. Эктор взглянул на цифру обещанной награды и разом выбросил из головы все колебания.
В числе прочего он заставил себя забыть, как десять лет назад перешел дорогу самому барону Кастору каэр Иглессу. Как выяснилось вскоре, барон, напротив, все эти годы помнил о капитане Экторе Кинире.
Вначале все шло как по маслу. Переход к Беллерофонту занял меньше трех часов и обошелся без всяких происшествий. Аннун была сегодня, на удивление, добра к вольным торговцам. Эктор и навигатор, тоже носитель дельта-гена, вскрыли стабкапсулы, в которых ждали выхода из гипера бортинженер, связист и медик. Экипаж принялся за работу.
Навигатор проложил курс до цели в обычном пространстве и ввел программу в автопилот. Заняв ложемент второго пилота, он занялся прогоном тестов генераторов искривления на случай экстренного возвращения в Аннун. Медик проверил состояние «меченных» после выхода из капсул. С разрешения капитана он вколол всем дозу легкого стимулятора и отправился на камбуз.
По совместительству и зову сердца медик выполнял на «Звезде удачи» обязанности кока. Вскоре с камбуза запахло горелым и зазвучали отборные ругательства на десятке диалектов Империи. Медик-кок был отлично образован, имел бурный темперамент и богатое прошлое. К сожалению, готовка не относилась к числу его многочисленных талантов.
Связист вместе с молодым бортинженером занялся наладкой оборудования для приема сигнала с научной станции. Инженер с расположенного в корме, возле хвостовой турели, пульта выпустил на обшивку «Звезды» свору юрких ремонтных киберов. Они должны были проверить лазерный приемопередатчик, а заодно ту самую главную радарную антенну, которая сейчас как раз выползала из-под надвинутого на время перехода защитного колпака.
Связист присматривал за процессом со своей консоли на мостике, не забывая следить за радарами. Его должность на сухом казенном языке полностью называлась «оператор систем связи и наблюдения». Именно в его обязанности входило предупредить экипаж «Звезды» о затаившихся в системе Беллерофонта потенциальных опасностях. К счастью, таковых в обозреваемом пространстве не обнаружилось, о чем связист радостно доложил капитану Эктору.
Капитан благосклонно выслушал рапорт связиста, а потом и остальных членов экипажа. После этого он приказал связисту провести углубленное сканирование системы, а навигатору развлекать себя игрой в альдебаранский джакс. Бортинженера капитан отправил скучать в машинное отделение, где, как казалось мнительному Эктору, «что-то не так шумело». Капитану, само собой, досталась самая сложная работа: обыгрывать старательно поддающегося навигатора и радеть о судьбах команды.
Через час кок накрыл обед в кают-компании «Звезды». Экипаж без спешки отдал должное отбивным из соевого мяса с сублимированными овощами. Овощи, недавно хранившиеся в глубокой заморозке, неприятно похрустывали на зубах. Коричневый соус к отбивным пах сырой нефтью с тонкими нотками сероводорода.
На десерт кок порадовал их выпечкой из синтетического теста. Сырыми внутри и обугленными снаружи комками с привкусом жженной изоляции. Выпечку изо всех сил хвалили все, даже капитан. Критиковать кока было опасно. В качестве медика он мог без зазрения совести подмешать в еду, например, слабительного. Гурманы на борту «Звезды удачи» не приживались.
После обеда автопилот сигнализировал, что до выхода в точку рандеву остается меньше получаса. Эктор, который, когда все шло гладко, нервничал вдвое сильнее, криками разогнал экипаж по местам. Юному выходцу с Тиндагола на этот раз достался пост стрелка в кормовом блистере.
Изнывая от вынужденного безделья и собственной бесполезности, он крутился в подвесном кресле с вырастающими из подлокотников гашетками. Гонял по изогнутому экрану перед собой прицел спаренной рельсотронной установки и представлял, как разносит на молекулы драккары легендарных пиратов-пустотников.
Драккаров на экране не было. Последнюю Армаду пустотников, нагрянувшую из дикого космоса, разгромил как раз в системе Беллерофонта генерал Вран. Тогда еще самый молодой вице-адмирал Империи. Герой Периферии, который пятьдесят лет спустя поднимет на Катраэте зеленое знамя Восстания.
Бортинженер вздохнул и переключил прицельный экран в режим стодвадцатикратного увеличения. По-прежнему ничего. Только далекие огоньки звезд, а может, комет облака Оорта. Обычно и их не было бы видно с поста стрелка, все застилал бы выхлоп из маршевых дюз «Звезды». Но сейчас движки были заглушены. Мера предосторожности, предпринятая капитаном, когда корабль набрал крейсерскую скорость после выхода из гипера.
«Звезда удачи» по инерции двигалась к точке рандеву. Ничтожно малое небесное тело в масштабах звездной системы. Выключенные двигатели, переставшие фонтанировать раскаленной, как оболочка звезды, плазмой, превратили его практически в невидимку.
Одна из уловок опытного капитана Эктора, которые в итоге спасли некоторым из них жизнь.
На расстоянии в полторы тысячи километров до точки рандеву Эктор принял на себя управление кораблем. Серией ювелирных импульсов маневровых двигателей он сбросил скорость корабля до минимальной, положил «Звезду» в дрейф. После чего по его приказу навигатор выпустил самодельного прокси— дрона. По сути, простейшую управляемую по лучу ракету с химическим движком и собственным лазерным приемопередатчиком.
Топлива у дрона хватило только долететь и затормозить в точке рандеву, где, по замыслу дилера, должна была расположиться сама «Звезда». Эктор, не доверявший даже самым проверенным партнерам, рассудил иначе. Все общение с контактом на станции будет идти через дрона, а его корабль затаится.
Дрон, выведенный навигатором на точку, отправил кодовую серию импульсов по координатам, полученным от дилера. Предположительно, он облучал своим коммуникационным лазером приемник научной станции Иглессов. Не рискуя обнаружить свое местоположение, «Звезда» не «светила» своими радарами в ее направлении. Пришлось целиком положиться на источники дилера, утверждавшего, что сигнал будет принят где надо и кем надо.
– Ну что там? – нетерпеливо прикрикнул Эктор со своего капитанского возвышения на мостике.
Сидевший ниже связист наклонился над консолью.
– Пока тишина, капитан, – ответил он. – Тишина… тишина… есть ответ! Сообщение зашифровано, применяю ключ дилера. Пара секунд… есть. «Принимаем вас четко. Окно для передачи: пятнадцать минут. Подтвердите готовность к приему».
– Работает наша железка, – довольно сказал Кинир. – Парнишка – молодец.
Сигналы, идущие со станции, попадали в приемник дрона и с минимальной задержкой пересылались на «Звезду». На своем боевом посту юный бортинженер услышал похвалу капитана через интерком, покраснел и расплылся в счастливой улыбке. Именно он и никто другой придумал затею с прокси-дроном и неделю паял его из запчастей.
За три года на «Звезде» это был первый раз, когда скупой на добрые слова Эктор отметил его заслугу перед всем экипажем. Бортинженеру захотелось в порыве чувств расстегнуть ремни, промчаться в невесомости до мостика и влететь на него с оглушительным воплем торжества. Не без усилий сдержавшись, он наклонился ближе к решетке интеркома, стараясь не упустить ни слова.
– Пока все вроде идет как надо, – сказал вольный торговец. И скомандовал: – Передаем готовность к приему.
Связист послушно пробежал пальцами над гаптической панелью управления. Ответный сигнал ушел на станцию Иглессов. Наступила томительная пауза. Эктор Кинир нетерпеливо ерзал в капитанском кресле.
– Пошли данные, – сообщил связист. – Вижу заголовок первого пакета. Ого, какая у них тут обфускация. Сразу видно, с безопасностью не шутят.
– Проверь каждый байт на вирусы, – приказал капитан. – Они не шутят, и мы шутить не будем. Это ччерковы Иглессы, от них жди любой подлости.
– Обижаете, капитан, – связист ухмыльнулся. – Проверка включена. Поднят дополнительный фаервол. Никакая дрянь не проскочит. Пока, правда, все чисто. Связь устойчивая, пинг минимальный, принимаем четко. Легкие деньги.
– Легкие деньги, – задумчиво повторил Эктор.
Слышавший его по интеркому бортинженер буквально увидел перед собой, как брови капитана хмуро сходятся над переносицей.
– Не нравится мне, как это звучит, – процедил торговец.
– Одну минуту, капитан. Что-то здесь не так, – связист жестом развернул перед собой дополнительное голографическое окно. Взмахами рук выделил несколько фрагментов в бегущем перед ним потоке символов. – Вот эти исполняемые последовательности в коде. Здесь, здесь и вот здесь. Это червь!
– Ты уверен? – ледяным голосом переспросил капитан.
– Секунду, секунду, – забормотал связист, открывая все новые и новые прозрачные окна. – Нет, никаких сомнений, это вирус. Но как защита его пропустила?
– Нет времени выяснять, – отрывисто бросил Эктор. – Надо понимать, нам здесь не рады. Прием данных прекратить. Я принимаю управление. Включаю маршевые двигатели, будем уходить на полной тяге. Экипажу – красная тревога. Занять места согласно боевому расписанию! Принять анграв, приготовиться к перегрузкам!
Окна, плывущие перед связистом, одновременно полыхнули красным. Нестерпимо завыл зуммер.
– Фаервол отключен, – взвизгнул связист, судорожно вводя команды. – Вирус уже в системе! Пишет себя в управляющее ядро! Нужна перезагрузка и восстановление из бэкапа!
– Панику отставить, – рявкнул капитан. – На перезагрузку нет времени! Работай! Изолируй гадину! Навигатору принять радарный пост!
Грохоча магнитными ботинками, мимо бортинженера промчался медик, скользнул по лесенке, ведущей в лазарет. Машинальным движением юноша проверил застегнутые на груди ремни. Достал из кармана ампулу анграва, закатал рукав и прижал ее к коже. С щелчком ампула выбросила в кровь разработанный Иглессами состав, повышающий сопротивляемость организма к перегрузкам.
Слюна во рту стала вязкой и горькой. Давнишняя отбивная колом встала в желудке. Анграв рекомендуется принимать натощак, но выбирать не приходилось. Борясь с тошнотой, бортинженер вдавил затылок в подголовник кресла. «Сейчас начнется», – подумал он.
И началось.
С включением маршевых двигателей на полную мощность навалилась двенадцатикратная перегрузка. Это с учетом работающих на полную мощность инерционных компенсаторов, собранных во времена Девятой Династии и стоивших как половина «Звезды удачи». Без них экипаж, с ангравом или без, размазало бы в кровавую жижу по переборкам.
– Ох, мама, – прошептал бортинженер.
Воздух с хрипом выходил из его опавших легких. Перед глазами плыли черные круги.
– Ускорение двести метров в секунду за секунду, – комментировал маневр сдавленный голос навигатора в интеркоме. – Предельная тяга. Компенсаторы на максимуме. Потребляемая мощность реактора – шестьдесят процентов.
– Иду перпендикулярно плоскости эклиптики, – сказал Эктор. – На скорости один мегаметр в секунду экипаж занимает капсулы, и «Звезда» уходит в гипер. Навигатор, расчетное время до перехода?
– Час двадцать пять минут, капитан, – ответил навигатор после короткой паузы. – Плюс-минус пять минут. Вывожу генераторы искривления из пассивного режима…
Он осекся и сказал изменившимся тоном:
– Капитан, вижу на радаре множественные отметки. Масс-спектральные сигнатуры соответствуют перехватчикам «Кобра». Это Иглессы.
– По нашу душу, – мрачно прокомментировал вольный торговец и добавил крепкое ругательство. – Так и знал, что этой градаукской гниде нельзя доверять. Дистанция?
– Пятнадцать тысяч километров.
– Не успеют, – уверенно сказал капитан. – У нас фора, спасибо нашему дрону. Поцелуют их «Кобры» нашу «Звездочку» в дюзы. Уйдем, клянусь Праматерью. Связь, хакер ты мой родной, что у тебя?
– Работаю, капитан, – выдавил связист. Перегрузка давалась ему тяжелее, чем капитану и навигатору. – Не дал червю отсечь управление двигателями. Плохие новости – отключены установки запуска ложных целей.
– Да в бездну их к Рогатой, – спокойно сказал капитан. – Что из критических узлов затронуто?
Спустя несколько секунд связист ответил мертвым голосом.
– Вирус внедрился в подсистему контроля защиты реактора и формирует собственный управляющий контур. Если я попытаюсь его оттуда вычистить, мы, скорее всего, потеряем двигатели и оружие. Если не попытаюсь, погибнем.
– Силовую установку в ручной режим! – рявкнул капитан. Бортинженер, чье сознание туманила перегрузка, не сразу понял, что Эктор обращается к нему: – Малец, давай в машинное, реактор теперь на тебе!
Выдавить из себя: «Есть, капитан». Налитыми свинцом, непослушными руками отстегнуть ремни. Вывалиться из кресла и на четвереньках ползти в сторону люка с надписью: «Машинное отделение». Правая рука на десять сантиметров вперед, за ней правая нога. Теперь левая, точно так же. Рука, нога. Рука, нога.
У самого люка его настигло предупреждение навигатора о настигающих корабль торпедах. Резкий маневр уклонения опустил ему на спину гравитационный молот, расплющил и размазал по полу. Рот наполнился кровью. Только каким-то чудом молодой инженер остался в сознании и даже смог двигаться дальше.
Он дотянулся до запора люка и перевалился через порог. Последним рывком подтащил свое измочаленное тело к панели управления реактором, мигающей тревожными огоньками. Не помня себя, он вбил последовательность команд и провалился в беспамятство.
Ему казалось, что он видит над собой лицо матери. Не то рано постаревшее, измученное лицо последних лет в доме Утера, лицо, разучившееся навсегда улыбаться в тот день, когда у него забрали сестру. Он видел ее такой, какой она была в первые дни на Тиндаголе. Пока еще светилась надеждой на новую, лучшую жизнь.
– Мама, – прошептал он и вздрогнул, ощутив укол в шею.
Лицо, нависавшее над ним, было бледным от напряжения лицом медика. В руках он держал инъектор с ампулами стимулятора и анграва.
– Маму зовешь, хорошо, – просипел медик и выдавил улыбку. – Значит, живой.
Даже усилие двигать глазами казалось ему чрезмерным, но юноша скосил взгляд на приборную панель. Контрольные огни успокоительно мигнули, реактор работал в штатном режиме. Повезло. Вбитые почти наугад команды оказались верными.
– Что у нас? – выдавил бортинженер.
Медик отполз от него и сел, прислонившись к переборке. Перегрузки все еще давили на них свинцовой плитой. Следовательно, корабль маневрирует и бой продолжается.
– У нас? – переспросил медик. – У нас на хвосте крыло перехватчиков и десяток торпед. Ты без сознания минут пятнадцать провалялся, не больше. Связист локализовал все копии вируса и зачистил ядро. Вовремя, а то был бы нам гшец. Ловушки отключены, турели сдохли. Три торпеды подобрались вплотную, одна рванула километрах в двухстах. Силовой барьер нас спас, только продырявило грузовой отсек. Капитан, храни его Аннун, две другие расстрелял из курсового рельсотрона. Восемь лет с ним летаю, никогда такого не видел.
– Капитан может, – инженер тоже сел, утер ладонью окровавленные губы. – Так вируса, значит, больше нет?
– Нет, – кивнул медик. – И рельсотрона больше нет, и торпедных шахт, и силовых барьеров. Все заблокировала тварь. До перезагрузки системы от нас вреда не больше, чем от прогулочной яхты. Но и это еще не самая большая наша проблема.
«Куда уж больше», – хотел переспросить инженер, но смолчал. Медику явно хотелось выговориться.
– У нас мощности не хватает, чтобы уйти в гипер, парень, понимаешь? – сказал медик, сморщившись, как от сильной боли.
Он расстегнул нагрудный карман комба и достал титановый вейп. Щелкнул выключателем, подождал несколько секунд и глубоко затянулся. Устало закрыл глаза. Запахло ванилью и хафом. На «Звезде» было строжайше запрещено курение и любые наркотики, но в этом походе не только капитан решил нарушать правила.
– Автоматика отключена, реактор в ручном режиме не вытягивает, – тихо сказал медик. – Мы прикованы к Беллерофонту. Они нас погоняют от силы еще час. Пока не кончится топливо или не накроет торпеда. Это конец.
– Нет, – возразил инженер. – Еще не конец. Еще поживем.
Решение пришло мгновенно. Как в тот день, когда он сказал матери, что улетает с Тиндагола. Отправляется на поиски сестры, хотя сейчас ему казалось, что улетал он вовсе не за этим.
– Помогите мне встать, – попросил юноша, рукой показывая на панель интеркома на стене. – Мне надо поговорить с капитаном.
Капитан не стал его разубеждать. Один раз только спросил: «Ты уверен?». То, что Эктор не назвал его, как обычно, «малец», ободрило инженера лучше любых других слов. Капитан в него поверил. Он больше не был капсульником с нищей луны, взятым на борт из жалости. Сегодня он стал космиком. Настоящим членом экипажа «Звезды удачи».