Леонид Ангарин
Неандерталец
Андрей похолодел. Быстрее, к Энку, ночью ведь Эхекка возвращается на стоянку, и предупредить их в случае опасности будет некому. Стена осталась без защиты. Он метнулся обратно в пещеру, растормошил Старшую, которая спала рядом с комнатой припасов, попросил ее разбудить Рэту, а сам, схватив копье и нож, поджег факел и побежал к большеносому, поляна которого была расположена ближе всего к стене.
– Тебе чего, Эссу, не спится ночью, твои шаги услышит даже глухой однорог на равнине,– когда он вбежал с факелом в палатку Энку, то тот уже был на ногах и с секирой в руках. Правда, совсем без одежды, но это дело такое. Из-за его спины выглядывала столь же «одетая» Иква.
– Нам надо на стену как можно быстрее, скоро начнет светать, а Икве лучше пойти в Дом Гррх.
Энку бежал впереди и Андрей едва успевал за ним, то и дело спотыкался о кочки и корни деревьев. И как только большеносый хоть что-то различает в сумраке начинающегося утра? Ни разу ведь не поскользнулся. Когда они почти дошли до стены, то Энку вдруг резко замедлился, а затем и вовсе замер.
– Они на стене, наверху мелькнули несколько теней,– тихо пояснил он остановку.– Может, стоит дать сигнал горна, а затем подождать здесь, когда темнокожие спустятся вниз и сразиться с ними.
Андрей ругал себя последними словами, Готовиться к осаде и просто так отдать основную линию обороны. И самое плохое, что взять штурмом обратно ее они не смогут— теперь они в ловушке.
Мы должны забрать стену обратно сейчас же, пока их там мало, если они укрепятся, то всей нашей семье лучше сразу отдать свои головы их «самому мудрому». Вперед, Энку!
В полной тишине они прокрались к лестнице, которая вела на стену. Внизу никого не было. Значит темнокожие только подошли. Уже и Андрей смог различить фигуры, которые то и дело мелькали по ее краю. Помогло то, что стена расположена с восточной стороны, откуда наступал рассвет. А вот их пока еще не заметили, иначе уже поднялся бы шум. Андрей уже занес ногу, чтобы ступить на лестницу, как Энку подхватил его за пояс и переставил за свою спину, прям как мешающий стул.
– Беги к лестнице, которая ведет вниз в ущелье, не дай никому по ней подняться, а я разберусь с теми, кто уже взобрался на стену,– его невысокий друг уже успел составить план.
Сердце Андрея не успело стукнуть и пару раз, как Энку уже был наверху.
– Грэль, грэль.
– Гррх, Гррх..
Сражение началось. Когда Андрей, наконец, поднялся наверх, то увидел, что на самом краю стены лежит голова темнокожего. Тела не было, наверное, улетело вниз со стены.
– Хорошо, что стена не запачкается его кровью,– пришла в голову дурная мысль. Когда Андрей подбежал к лестнице, которая вела в ущелье, с нее запрыгнул на стену кроманьонец с луком. Копья у него не оказалось, что было очень опрометчиво с его стороны. Темнокожий мгновенно натянул тетеву и его стрела застряла в груди Андрея, однако но не смогла пробить одежду. Чуть бы выше, и угодил бы шею. Но второго шанса Андрей ему не предоставил— острие копья вошло ему прямо в лицо. Это не специально получилось, противник неудачно нагнулся, уворачиваясь от удара. Больше вроде на лестнице никого не было. Андрей заскочил на нее посмотреть, не поднимается ли еще кто, и тут же словил стрелу, влетевшую прямо в рукав одежды и воткнувшейся ближе к локтю.
– Грэль, грэль,– противник тоже заметил, что попал.
Андрей не мог ни оставить лестницу, ни прийти на помощь Энку, который, судя по крикам, яростно сражался сразу с несколькими противниками. Патовая ситуация. Швырнул вниз большой камень и, судя по крикам, в кого-то даже попал. А что там у большеносого? А вот у Энку дела были не очень. Копье он потерял и его медленно оттесняли четверо темнокожих, не подпускавших его близко. Видно поняли, насколько смертоносна его секира. Один бездыханный противник лежал на полу, а другой без руки прислонился к зубцу. Ну, ему недолго осталось, истечет кровью. Энку скалил зубы, и пятился спиной к Андрею.
Высоко выпрыгнув, Андрей швырнул свое копье с окровавленным древком в четверку темнокожих прямо через голову большеносого, от наконечника из растаявшего камня не могла спасти никакая одежда, и древко осталось торчать под острым углом из живота упавшего на спину кроманьонца. Мгновения, на которое они замешкались, хватило большеносому разорвать дистанцию и подсечь ногу одному из противников, еще одного он просто столкнул со стены. Секунды жизни последнего были сочтены, это понял и он сам. Темная кожа на лице стала у него серой, и тут он вдруг с криком проскользнул между зубцами и спрыгнул в сторону ущелья.
– Сзади, Эссу, сзади.
Что это он кричит?
Лестница! Надо вернуться к ней.
Удар в спину сбил Андрея с ног, и теперь он лежал на животе, пытаясь вдохнуть воздух. Не получалось. В поле его зрения оказались медленно проскользнувшие по воздуху окровавленный топор с головой медведя и ноги Энку. Прямо- таки замедленная съемка. Он хотел сказать, чтобы большеносый дал тройной сигнал в свой горн. Но звуки, вырываясь из горла, никак не хотели складываться в слова.
– Э-у-о, э-у-о…
Прям как в тот день, когда он очнулся в теле Эссу на Холме Ушедших.
– Э-у-о…
– Бууу-бууу-бууу..,– Энку и сам все понял и звал на помощь. Андрей рассмеялся, молодец, большеносый, разобрался что к чему. А затем свет утра внезапно погас, и снова наступила ночь.
Глава двадцать четвертая: Битва за каньон
Ноги все глубже увязали в бархане, он не мог дальше идти и упал на четвереньки. Голые руки обожгло раскаленным песком. Андрей закричал от боли и пополз на вершину песчаной горы, может хоть оттуда увидит этот оазис, который уже второй день манил его к себе своей призрачной близостью. Мираж. Опять мираж. Он не дойдет тени пальма и умрет от жажды. Но мираж— это ни что иное, как отражение действительно существующего оазиса, просто он расположен дальше, намного дальше, чем видят его поддавшиеся оптическому обману глаза. Тем не менее, сам оазис реален, и он дойдет до него, только сделать бы глоток воды пересохшим ртом, ощутить ее прохладу, когда она льется по пищеводу в желудок и тогда он дойдет до него. Обязательно дойдет.
– Нельзя тебе воду Эссу, потерпи.
Кто-то намочил его губы несколькими капельками воды, которые он жадно проглотил. Увы, хватило только чтобы немного остудить распухший язык.
Андрей открыл глаза, он лежал на животе в палатке Энку, в нос лезли завитки со шкуры криворога. Щекотно, захотелось чихнуть. Повернул голову в сторону голоса— Грака, сидит рядом. Живот у нее стал совсем большой, наверное, скоро уже родит. Что же он здесь лежит. Они же сражались с Энку на стене, когда он получил удар сзади в спину. Но раз он здесь живой, значит, смогли отбить атаку кроманьонцев тем ранним утром.
– Тебе нельзя вставать, копье под ребро зашло, много крови вытекло. И рука загнивать начала,– Грака обрубила его желание встать и бежать на стену.– Наши охотники, на стене. Тебя Энку и Эхекка сюда принесли, с тех пор я не отходила от тебя.
– Я должен знать, что случилось в тот день после того, как меня ударили в спину. Я не хочу здесь лежать, не зная, что происходит. И где Эдина?
Как оказалось, его женщина была два дня назад, когда его принесли, и больше не появлялось. Андрею почему-то стало неприятно, но он утешил себя тем, что Эдина, видимо, помогает охотникам на стене. С этой мыслью он и уснул.
– Говорил же я тебе, Эссу, что ты везучий. Копьем проткнули, а все живой, и даже Грака своими отварами не смогла добить— громкий голос Энку не дал ему досмотреть до конца сон про оазис. Вот никакого такта у человека.
– Чем закончилось сражение в тот день, никто не погиб из семьи? Расскажи мне все.
– Когда я взобрался на стену, то там было много темнокожих, Эссу. И они, кажется, не собирались вниз в каньон. Ждали кого-то. Тому, кто у лестницы стоял, я топором Гррх голову снес. Он даже не увидел меня— спиной стоял. Еще одному я отрубил руку, а третьему попал в живот копьем. Но дальше было не так хорошо— я потерял копье и четверо оставшихся в живых не давали мне подойти поближе. Хорошо, что я топором Гррх отрубил им наконечники копий. И тут ты появился. Боялись они топора Гррх, Эссу. Когда последний остался, то он вниз прыгнул со скалы. А того, который тебе в спину копье воткнул, я тоже убил. Там еще и другие поднимались на стену по лестнице, наверное, не смог бы я их остановить, но когда сигнал дал, то они сами ушли назад. Не знаю, почему. Тут и Рэту прибежал с Эпеем и Эхеккой. Темнокожие больше не поднимались. И не так их и много было, как ты говорил.
– Это не все были, они только стену должны были захватить и ждать остальных. Мне нужно посмотреть, что на стене творится. Найди две прямые палки и натяни между ними шкуру криворога. Отнесете меня туда.
Носилки кряхтели в крепких руках Энку и Эпея. Каждое потряхивание отзывалось болью в спине, которую Грака смазала своей зеленой мазью. Андрей лежал животом вниз и рассматривал бело-черную землю, тонкий слой снега на которой изрядно вытоптали в эти дни члены его семьи. Поднять голову или повернуть ее в сторону он не мог. Время от времени цеплял рукой снег и с наслаждением ел его— хорошо, когда Грака тебя не видит. Его появление на основном рубеже обороны вызвало заметное оживление. Подбежал Рэту, приковылял Эрру, мелькнула ненадолго Эдина. Вроде ничего за дни прошедшие с ночного сражения не переменилось.
Достроили еще один зубец и появилось устрашающее украшение— шест с головой кроманьонца, первой жертвы Энку в ту ночь.
– А тела куда дели? Не съели же их,– ни под стеной с их стороны, ни на самой стене трупов темнокожих видно не было.
– Вниз скинули, а ночью они их забрали.
Прямо с носилок Андрей просунул голову между зубцов и глянул вниз. Под стеной противника видно не было. Только чуть поодаль, под деревьями виднелись несколько темных фигур, которые контролировали лестницу со стены. Побаиваются. На собственные потери они не рассчитывали. Наскоком захватить стоянку семьи Гррх не удалось, теперь пытаются взять измором. Но они ошибаются в своих расчетах— припасов у них достаточно, скорее у осаждающих начнутся проблемы. Сколько времени они смогут здесь стоять у неприступной стены? Еще несколько дней и все— даже столь упорному и упрямому противнику это надоест. Но надо им показать, что крепость с каждым днем становится все неприступней.
Лестница— это их слабое место. Как ворота в средневековом замке— сколько не укрепляй, а враг все равно возьмет их. Как бы ее еще укрепить? Что бы сделал полководец в земной истории зимой?
Есть!
– Рэту, полейте лестницу водой, она намерзнет за ночь, скажи детям и женщинам, пусть несут ее с «дагара» в горшках. И надо сделать еще три зубца, чтобы всю стену ими прикрыть. И пусть видят, что мы не сидим здесь сложа руки. Кто стрелы хорошо метает должен по краям стены расположиться, чтобы могли по и центру их кидать. И щиты поставь между зубцами,– не помешает намекнуть рыжему, кто здесь распоряжается. А теперь можно и вернуться обратно к Граке— его начал бить озноб, наверное, температура поднялась, рано ему еще заниматься делами.
*****
Момент, когда часть темнокожих ушла в ущелье беллогорцы упустили. Только когда рассвело, Эрит заметил, что на временной стоянке их стало меньше примерно на два раза пальцев рук охотников. Остальные сидели спокойно, поддерживали костры, готовили еду— словно и не отправились их охотники захватить стоянку грэлей. А чего им бояться, если они гонялись почти две луны за охотниками белогорцев и не потеряли ни одного человека.
– Это те же самые темнокожие, которые были у нас. Высокий охотник в шапке из волка поднял на копье голову Эренка. И того старого я видел,– шепот Энзи был полон ненависти.
Когда солнце достигло своей высшей точки на небе, на стоянке темнокожих что-то произошло. Все сначала забегали, а затем почти полным составом отправились в ущелье. Неужели захватили стоянку семьи Эссу. А как же Эсика. Может темнокожие заберут ее в плен по своему обычаю и им удастся отбить ее по дороге,– мысли в голове Эрита калейдоскопом сменяли одна другую.
– Вернулись,– в голосе Энзи проявились нотки удивления.
Происходящее не укладывалось у Эрита в голове. Не было видно трофеев или пленных женщин, до которых так охочи темнокожие, зато на снегу лежали девять тел, одно из которых было без головы. И принадлежали они именно чужакам. Ветер донес до них завывания старика в меховой шапке и крики остальных: «Ахой», «Ахой», «Ахой».
В тот день больше ничего не произошло. Все темнокожие остались на своей стоянке до ночи, а вот утром они начали копать ямы на том месте, где горели костры, затем уложили в них своих мертвых, каждого из которых старик в меховой шапке осыпал красным порошком, и засыпали землей. Неужели они вернутся на стойбища, так и не добившись своей цели? Нет, не похоже, половина из них отправилась обратно в ущелье, а остальные стали заново обустраивать стоянку чуть поодаль от свежих могил. Четверо темнокожих ушли в степь. Наверняка, на охоту. Значит они здесь надолго.
*****
Андрей очнулся только утром следующего дня. Чувствовал он себя довольно сносно. Наконец-то перестала сниться пустыня с ее проклятым оазисом, температура спала, и он даже смог осторожно перевернуться на бок. В палатке Энку никого не было, даже Граки. Куда все подевались. И спросить не у кого. Беспомощность давила, пополз до выхода на свежий воздух. И наружу никого. Может штурм начался? А он тут лежит. Наконец он увидел направляющуюся куда-то Икву.
– Стой, где все?
– На стене, темнокожие под ней стоят.
– Найди кого-нибудь, поможете мне туда добраться.
Иква исчезла и появилась уже с одной из белогорок. Смогут ли они его поднять? Вот зря он сомневался в силе неандертальских женщин. Несли они его аккуратнее мужчин, стараясь не совершать резких движений, чтобы не побеспокоить рану лишний раз.
Его прихода никто не заметил. На стене был бардак. Мужчины, женщины и дети семьи были заняты увлекательным делом— улюлюкали, показывали кому-то внизу задницы и другие части тела, швыряли всякий мусор. Три дополнительных мерлона так никто и не удосужился построить. Подозвал Рэту и Старшую. Всех лишних со стены долой! Детей в «школу»! Женщин— готовить еду! Подростков отправить за камнями, которые тают в огне. Но сначала пусть натаскают простых камней для зубцов. Отдельно накричал на Старшую и особенно Граку. На сносях, а все туда же.
– Им надо показать себя, чтобы набраться храбрости. Это белогорские женщины и дети, из-за темнокожих они лишись места в этом мире и своих мужчин. Не будь так строг,– шепнул подошедший Энку, но так, чтобы никто не слышал.
– Можно не стоять здесь всей семьей, пусть приходят на стену по очереди,– в чем-то большеносый был и прав.– А если тонкими копьями снизу в толпу запустят, в кого-нибудь могут и попасть.
Накаркал. Пока они говорили, темнокожие дали залп стрелами. Хорошо еще, что большая часть перелетела через стену. Шутки кончились. Кажется, это поняли все присутствующие. На стене скоро остались только взрослые охотники. Андрей же расположился на узкой площадке повыше стены, отсюда ему отлично было видно и их крепость и все, что творилось за ее пределами.
Андрей злился. Вот что стоило Рэту вчерашним спокойным днем достроить эти зубцы. И как теперь это детям и женщинам под прицелом противника таскать камни. Не сказать, что стрелы кроманьонцев из маломощных луков с кремниевыми наконечниками представляли такую уж угрозу, но если воткнется в незащищенное место, то мало не покажется. Сверху было видно, как темнокожие под бдительной охраной стрелков из лука собирают большие кучи хвороста. Что-то затевают. Спрятаться за ними решили что ли. Вдруг кто-то громко закричал детским голосом. Это еще что? Стрела попала в бедро мальчику, который слишком близко приблизился к краю стены, и вышла с другой стороны. Как? Неужели у них тоже бронзовые наконечники. Стрелу сломали и вытащили из раны, плачущего ребенка унесли вниз. Когда Рэту принес показать ее, то загадка разрешилась. Это была не бронза, а обработанное острие из кости. Получи он такой в ту ночь, когда они с большеносыми сражались за стену, битва была бы давно проиграна. Но, поразмыслив, пришел к выводу, что вряд ли у противника много таких стрел. Или они у лучших стрелков, или кто-то очень умелый сделал для себя несколько штук.
Осада вошла в рутинную стадию. Все покричали, выпустили пар, и теперь занимались своими делами. Темнокожие продолжили собирать кучи хвороста, а семья Гррх осторожно достраивала зубцы. Эсика принесла ему кусок вареного мяса, от которого он не спеша отщипывал кусочки. Аппетита не было.
– Я хочу кидать из лука тонкие копья, можно я останусь на стене,– стройная девушка запнулась и покраснела.
– Если Старшая разрешит и Рэту не будет против, то я не возражаю. Но длинный лук из палки тебе не очень подойдет. Нужно поменьше. Позови-ка Эрру.
Все луки, которые он до сих пор здесь видел, представляли собой обычную согнутую сырую палку, концы которой были соединены сухожилием крупного животного. По сути, эти поделки мало чем отличались от тех луков, которые они делали с мальчишками в деревне у бабушки. Он же хотел, чтобы мастер сделал для девушки лук с плечами, какой часто видел в фильмах о жизни кочевых народов. Или в виде арфы с длинными рожками, смотря какое дерево он найдет. И рогом усилить не помешало бы, и рукоять обмотать сухожилиями.
Как же было бы хорошо, если бы Эрру знал, что такое схема. Он просто не понимал, причем тут лук и этот рисунок на стене, которые царапает Эссу. В итоге решил, что лучше самому на месте показать, что к чему, тем более в ближайшее время штурма вроде бы не ожидалось. Натаскав хвороста, темнокожие куда-то исчезли, оставив только несколько человек присматривать за грэлями.
Три куска дерева, которые Эрру подобрал по его просьбе, лежали на земле. Одно потолще, которое предназначалось для рукояти и две дугообразные, которые каким-то образом надо было к нему соединить. Недоумение на лице мастера вдруг пропало. Кажется, дошло, наконец, что от него хочет Эссу. Он взял свою лучковую дрель и начал сверлить толстый кусок дерева, а Упеша занялся костром для выработки клея. Ну и хорошо, дальше без него разберутся. Андрей еще попросил обмотать лук сухожилиями для прочности и сделать накладку из рога быка на рукоять. По всему выходило, что лук получится размером где-то сантиметров семьдесять. Подойдет для Эсики. Оставил ее помогать мастерам, в конце концов, они для нее стараются.
До ночи так ничего и не произошло. Похоже, что кроманьонцы в самом деле решили взять их измором. Этот вариант развития событий его вполне устраивал, еще посмотрим, кто кого пересидит. Уже в палатке Энку ему стало хуже, наверное, он слишком много сегодня передвигался на носилках. Растрясло. Грака тоже выглядела обеспокоенной, намазав рану своей любимой зеленой мазью, она ушла в пещеру Гррх. Вернулась с высушенным желтым корнем какого-то растения, отвратительным на вкус, но после него вроде стало легче. Еще и язык занемел.
– Папа, ты расскажешь сказку про Колобка,– Имела убежала от матери и пришла его проведать. Но просто лежать рядом с ним ей скучно.
Андрей уснул еще до того, как Колобок улизнул от Гррх…
Кажется, это уже становится дурной привычкой просыпаться в пустой палатке. Он надеялся на улучшение состояния здоровья, но судя по всему, ему становилось только хуже. До выхода на этот раз добирался долго, на каждое его движение рана на спине отвечала острой болью. И запах неприятный появился.
– Живой?– выход из палатки заслонила фигура Энку почти полностью закрывшая маячившего за ним тощего Эхекку.
– Ты почему здесь,– уж если кто и должен охранять стену, так это большеносый. А он по какой-то надобности пришел к нему.
– Разное говорят,– неопределенно пожал он плечами.
Раз пришли, то пусть и отнесут его на стену. Одиночество давило на нервы и в голову лезли всякие глупости про то, что он ведь может и не поправиться. Андрей надеялся, что отвлечется среди людей. Но особого впечатления его приход на стену не произвел. Рэту с Эпеем ушли сразу же, посчитав, что Энку с Эхеккой их сменили. Причем Андрей обратил внимание, что копье у Три пальца с серебристым наконечником. Эдина и вовсе не соизволила подойти, исчезнув вслед за этой парочкой. Как-то быстро все его списали, буквально в течение ночи. Или Грака им что-то наговорила? Но кто ему был рад, так это Старшая и Эсика, которая держала в руках изогнутый лук и пучок стрел с кремниевыми остриями завязанных кожаным ремешком. Пора колчан изобрести. Женщина есть женщина— лук украсили рисунками животных и ромбиками. Оказалось, это Ам постаралась.
– А где стрелы с остриями из растаявшего камня? Энку, забери у Рэту тонкие копья, отдашь их Эсике. Надо проверить лук.
Большеносый вернулся недовольным, но с двумя десятками стрел в руке. Поднялись на площадку над стеной. Темнокожие собрались толпой рядом с кучей хвороста, ждут чего-то. Под метров шестьдесят до них, не меньше.
– Попробуй отсюда попасть в них стрелой с каменным острием, проверим силу лука. Натяни полностью. Докинет или нет? Сверху вниз должна, хотя стрела будет на излете и вреда не нанесет.
Эсика вздохнула, вытянула стрелу и собралась натянуть ее.
– Стой, левую ногу чуть вперед, держи спину прямо, теперь правой натяни тетеву до уха,– вроде примерно так стреляли из лука герои в различных фильмах в его время.– И завяжи волосы ремешком, чтобы не мешали.
– Ай,– на глазах девушки выступили слезы, угодила тетивой себе по груди.
Все-таки он недооценивает разницу в силе между неандертальцами и людьми его времени. Вряд ли обычный человек вообще смог бы натянуть этот лук, а Эсика проделала это с легкостью. Полет стрелы он едва заметил, промелькнула тенью в воздухе. Правда, судя по тому, что упал крайний в толпе, а она наверняка целилась в центр, с прицелом были проблемы. Опыт нужен— пристреляется еще. Упавший, тем временем, оправился от шока и поднялся на ноги— стрела наполовину торчала у него в груди. И это с кремниевым наконечником! И раненый, и остальные кроманьонцы отошли подальше. И чего они ждут? Энку сопроводил увиденное довольным хеканием— оценил.
– Ветер поднялся,– обратно тебе надо, пока совсем не заболел.
Большеносый проявил заботу. В самом деле, со стороны ущелья поднялся легкий бриз.
С появившимся ветерком вдруг забегали стоявшие до того спокойно темнокожие. Их фигуры замелькали между кучами хвороста, которые стали загораться один за другим. Густой белый дым пополз в сторону стены. Потом дым почернел, подкинули сырой древесины.
– Беги за Рэту с Эпеем, они сейчас полезут сюда,– Энку покатился вниз оставив их вдвоем на площадке.
*****
– Костры что ли жгут,– Эрит недоуменно наблюдал над клубами дыма, которые поднимались над ущельем. На стоянке темнокожих никого не было, все куда-то делись. Судя по всему, с первого раза одолеть малыми силами семью Эссу им не удалось, а теперь за дело взялись все кто пришел. Даже старик в шапке ушел с ними.
– Надо им помочь,– Энзи выразил не только свое мнение. И остальным охотникам надоело трехдневное наблюдение за стоянкой темнокожих. Их страх притупился, а ненависть осталась. И они пошли.
*****
Вот что стоило Рэту построить еще один зубец прямо напротив лестницы, обрушили бы сейчас и похоронили под камнями скользащих по льду, но упорных темнокожих. До их площадки дым не поднимался, зато стену окутал полностью. Иногда сильный порыв ветра сдувал его на время со стены и становились видны пошедшие на штурм темнокожие, столпившиеся на лестнице. Некоторые из них цепляясь за трещины и крупные камни, ползли прямо по центру стены.
– Грэль, грэль..
– Гррх, гррх..
– Стреляй, Эсика, стреляй в тех, кто на лестнице, когда ветер хоть чуть разгонит дым. Поможем нашим. Им сейчас тяжело.
Из-за того, что лестница находилась прямо под ними, Эсике приходилось далеко высовываться с их площадки. С третьей попытки синеглазая попала, один из темнокожих, с трудом удерживавший равновесие на скользкой ступени, свалился вниз. Дальше она пристрелялась. Проткнула руку еще одному— со столь близкого расстояния ее стрелы обрели убойную силу. Темнокожие тоже ее заметили, тем более она расположилась прямо над их головой и ответили стрельбой из луков.
Со стены доносились кашель и звуки сражения. Прорвались, что ли. Неужели задавят числом. Ветер на время утих, дымом заволокло уже территорию темнокожих и стало видно, что происходит на стене. Темнокожие захвотили ее почти полностью. Только в противоположном углу сверкал топор отбивающегося Энку и мелькала борода Эпея. Они хорошо дополняли друг друга. Длинные руки Трех пальцев с копьем не подпускали противника близко, ну а в ближнем бою коренастому Энку равных в этом мире не было. Где же Рэту? Кто-то из темнокожих уже даже собрался спуститься в каньон. Камни летели на тех, кто хотел одолеть ее напрямую. Кто-то еще прятался между мерлонами.
– Грхх, гррх..
– Ахой, ахой..
Дым вновь заволок стену. Битва за каньон достигла той опасной черты, когда каждому из противников для победы не хватало совсем небольшого усилия. Опасное равновесие.
– Дуууу,– словно услышав его раздался звук рога Рэту. Когда ветер снова очистил стену от дыма, Андрей увидел, что рыжий и Эхекка с Узуми в отчаянной атаке освободили стену под площадкой и зажали врага на лестнице. С другого конца стены к ним навстречу пробивались Энку с Эпеем, скидывая оказавшихся в ловушке темнокожих в пропасть.
– Держись Рэту, держись, не пускай их на стену. Эсика, помоги им.
– Дочь Эрита с остревенинием схватилась за стрелы с бронзовыми наконечниками— кремневые она уже расстреляла. Один, Второй, Третий— жертвы ее стрел валились вниз с лестницы. С такого расстояния и с хорошей видимостью попал бы кто угодно. С грохотом обрушился один из зубцов— это Рэту наконец-то повалил его вместе с противниками вниз. Молодец— рыжий!
Между тем в тылу темнокожих творилось что-то странное— до них доносились вопли еще и оттуда. Кто-то напал на них и сзади? Андрей пытаясь понять что происходит, вцепился руками в край площадки и свесил с нее голову. Разделенные охотники Гррх наконец соединились и освободили стену. Избиваемые со всех сторон штурмующие не выдержали и побежали преследуемые Энку и Рэту. Раздались звуки сразу двух горнов, увлеклись все-таки преследованием, а навстречу мужчинам Гррх из дыма начали выбегать незнакомые охотники. Кто бы это мог быть?
– Папа,– Эсика обрадовалась, увидев высокого охотника с наполовину седой рыжей бородой.
Глава двадцать пятая: У разбитого корыта
«Мудростью Случая данными мне знаниями о Земле нашей, хочу я поделиться с вами, о, дети мои…»,– монотонный голос звучал над головой и мешал спать. Андрей отвернулся, чтобы не слышать раздражающие звуки. Но голос не отставал, придется открыть глаза. Старшая! Это она сидела у его головы и зачитывала «учебник». И какая необходимость делать это здесь, в пещере Гррх, а не в «школе»? Вокруг сидели Младшая, сын Иквы, Ам и дети младшего чужака с побережья Средиземного моря. А где остальные?
Старшая заметила, что он открыл глаза и, подпрыгнув от неожиданности, уронила глиняную табличку. Почему они так странно реагируют, да еще и завязали волосы хвостом кожаным ремешком. Андрей начал восстанавливать в памяти последние события: боль в спине во время первого боя, штурм стены темнокожими, стреляющая из лука Эсика, появление белогорцев, на которое он, положа руку на сердце, и не надеялся. А вот что случилось дальше— он не помнил. Наверняка же они праздновали победу, организовали пир, делили трофеи— все это не оставило никакого следа в памяти. Возможно, его отключил начавшийся сепсис. Андрей заглянул под накрывающую его шкуру криворога. Ничего хорошего— впавший живот, тонкие ноги и руки, изрядно так выделяющиеся ребра.
– Как долго я спал, Старшая?– он вполне допускал, что мог пребывать несколько дней в забытьи.
– Двадцать дней. Десять дней ты был горячий и от тебя плохо пахло. Грака сказала, что Эссу пора отнести на Холм Ушедших, но Энку не дал это сделать. Сказал, что ты просил выкопать для тебя яму в каньоне и положить в нее копье и нож из растаявшего камня…
Вот ведь паршивец большеносый, все толкает в массы понравившуюся ему идею про Другой мир.
– …когда оставшиеся в живых темнокожие убежали, то мы собрали их еду, оружие, одежду, а тела унесли из ущелья на равнину. Энку был недоволен, говорил, что большой темнокожий и старик в шапке убежали. После семья Гррх и белогорцы собралась вместе, ели много мяса, рыбу, а детям дали еду Жжж. А на следующий день Рэту и Энку подрались, потому что белогорцы хотели уйти на место своей старой стоянки.
– Как!?
– Рэту сказал, что они все равно уйдут, нагорья не должны остаться пустыми. Энку же хотел, чтобы они подождали, пока ты не очнешься или не умрешь окончательно. Их было больше, поэтому мы не смогли их остановить.
Андрея впал в апатию. Лучше бы и в самом деле закопали в яме, умер бы с чувством исполненного долга, как человек, спасший свою семью от уничтожения. Теперь же победа обернулась для него личным поражением. Вот только-только он был главой большой семьи, строил планы по увеличению числа ее членов за счет привлечения уцелевших белогорцев и длинноногих, и вдруг все закончилось. Кто будет ходить в «школу» если нет детей, зачем мастерить оружие, если некому им пользоваться.
– И это,– Старшая вдруг смутилась,– Эдина тоже ушла с Лэнсой и Имелой. Дети не хотели, но Грака сказала, что ты уже почти умер. Да все думали, что ты уже умер. Она теперь женщина Эпея. Его женщина умерла при переходе сюда и он остался один. Ты не ел десять дней, потом вдруг жар спал, но ты не просыпался.
– Не может человек так долго выжить без еды и воды, Старшая.
– Эсика жевала мясо, пока оно не станет совсем мягким и засовывала тебе в рот. Ей Грака так посоветовала перед уходом, а воду давали через полую косточку. Ты пил, хоть и во сне.
Синеглазая осталась? И как это Эрит позволил ей это сделать?
Андрей попытался присесть, с трудом, но получилось. Спина жутко чесалась. Значит, рана затянулась, до того, как впасть в сон, он мог только лежать на животе. Интересно получается, дочь Эрита осталась, а его женщина и дети ушли с белогорцами.
– Все-таки это ты положишь мне топор в яму, когда я умру,– в пещеру Гррх вбежал Энку.– Белогорцы хотели забрать тебя с собой и отнести тебя на Холм Ушедших, уже во второй раз. Я не дал это сделать, показал им топор Гррх и сказал, что познакомлю их с ним. Ты принадлежишь нашей семье.
– Кто остался с нами, друг мой?– пора подводить баланс.
– Из белогорцев Эсика, Эхекка и молодой Энзи, они решили войти в семью Гррх. Нравится им, как мы живем. Эрит и Рэту не хотели их оставлять, но по обычаю своей семьи не могли запретить. Еще двое чужаков с дальнего моря остались и хромой длинноногий. Из женщин Старшая с Младшей, Иква, Ам, женщина и дети младшего чужака. Вот и все. Они еще все наше мясо взяли, и рыбу. Еды у них не было, нужна она им была, пока под Белой горой заново построят все. Я не смог остановить их— все собрались с оружием. Три копья нам оставили и три ножа, а стрелы из растаявшего камня все Рэту забрал. И рог тоже унес, хотя он предназначен для твоей левой руки, который должен говорить мужчинам семьи, что им делать. Говорил я тебе— этот рыжий затевает нехорошее. Не слушал. Горшки и чашки взамен тех, которые у нас забрали, Младшая уже сделала. Много тающих камней собрали, Эрру думает, как «печь» собрать.
