Лена Лорен
Его последняя надежда

Пролог

– Сожалею, но мы сделали всё возможное, – не знаю, о чём точно лепечет этот человек, но, судя по его ничего не выражающей физиономии, говорит он о вещах обыденных.

– Ясно! Как она? – крепкой хваткой цепляюсь за его стерильный халат.

Моими чувствами главенствует тревога, не смогу найти себе места, пока не увижу её ясный взгляд. Только тогда я смогу успокоиться. Только тогда я приду в себя.

– Где она? Я могу увидеться с ней? Отведите меня к ней. Сейчас же!

– Ваша жена не выжила, – слова выходят острыми, они ядовитой стрелой пронзают насквозь мою и без того израненную душу. – Примите мои соболезнования.

Разум заволокло густым туманом. Ощущение беспомощности и собственной никчёмности обостряются так, что и думать больше ни о чём не могу.

Потерян, раздавлен, я убит. Как же так?

Не уверен, что правильно понимаю смысл, а если и понимаю, то отчаянно желаю, чтобы это был сон. Дурной сон. Абсолютно ничего незначащий.

– Но я же могу с ней поговорить? – с обезумевшим взглядом я сильнее сжимаю его локоть. Врач корчится от боли, пытается одёрнуть мою руку, но всё без толку. – Скажите, что с ней всё в порядке!?

Терпение моё на исходе. Я не выдерживаю, хватаю бедного мужика за грудки и трясу в разные стороны. На его лбу выступает испарина, зрачки бегают туда-сюда, но во взгляде его нет ни единого намёка на гнев. Он не желает дать мне сдачи, а надо бы. Вмазал бы мне кулаком по роже. Может, тогда бы я пришёл в чувство.

– Максим Яковлевич, ваша жена скончалась! Мы не смогли её спасти! – его слова эхом отзываются в моей голове.

Я вдруг замираю. Смотрю на врача и не позволяю себе даже моргнуть. Усердно пытаюсь прочесть его эмоции на лице и наконец замечаю в них раскаяние, на которое не хотел обращать внимания. Оно где-то глубоко внутри, но теперь я вижу его так же ясно и как самого мужчину перед собой.

Отшатнувшись от него, я пячусь, пока не вжимаюсь спиной в стену.

– Умерла? Моя жена… умерла? – беззвучно бурчу, ногами врастая в пол. – Как же так? Этого ведь не может быть.

Что это? Что это такое?

Это слёзы наворачиваются на глаза. Они собираются в уголках, и словно кислота разъедают роговицу. Во мне внезапно умирает всё живое. Всё безвозвратно погибает, оставляя в сердце один только пепел. Прах моих несбывшихся надежд.

– Соболезную, – повторяет.

– А ребёнок? Ребёнок выжил?

Подойдя ко мне, мужик кивает и хлопает меня по плечу. Приободряет, так сказать. Но не нужно мне это. Верните жену!

В отчаянии я скатываюсь по стене и приземляюсь на пол, зарывшись лицом в своих ладонях. Хочу укрыться от реальности. Желаю провалиться в ад и никогда не найти дороги обратно. Не хочу возвращаться в то место, где каждый предмет, каждый угол, каждый аромат будет напоминать мне о ней.

– Да, малышку, к счастью, удалось спасти. Сейчас она находится в реанимации. Совсем скоро вы сможете с ней повидаться.

К счастью…

Что он несет?

Она отняла у меня самое дорогое, что было в моей жизни. Безжалостно украла у меня Вселенную! Варварски разорвала сердце на куски и беспощадно размазали их по полу больницы.

И как после этого я смогу спокойно смотреть на неё? Смотреть ей в глаза и не испытывать при этом ненависть, выжигающую внутренности дотла. Из-за неё моя жена умерла. Именно из-за неё я потерял любовь всей своей жизни.

Я отговаривал Марину, настаивал на суррогатном материнстве, зная о её проблемах со здоровьем и слабом иммунитете, но нет. Эту упрямую женщину невозможно было переубедить. Она уверяла меня, что всё пройдёт гладко.

И что в итоге?

А итог таков – я всей душой возненавидел этого ребёнка. Ненавидел его ещё до рождения. Ещё тогда, когда мой лучик света был так счастлив при жизни.

А теперь?

Боюсь, сейчас ничего не изменилось. Я всё так же ненавижу, но, если раньше во мне была хоть капля надежды на счастливый итог, то теперь только ненависть глубоко оседает во мне. Только неприязнь доминирует над всеми чувствами, стоит только подумать об этом ребёнке.

Так я думал изначально…

Но как же всё-таки крупно я ошибался…

Глава 1. Максим
Пять лет спустя

– Осторожно! Берегите голову! – сверху раздаётся звонкий голос, режущий слух.

Задираю голову, не обращая внимания на предостережения, и встречаюсь лицом с громоздким сумарём.

– Эй, аккуратней нужно быть! – рявкнув, я потираю расплюснутый нос ладонью.

Из-за громадной сумки внезапно высовывается сначала копна медных волос, а затем миленькая физиономия незнакомки: курносый нос с россыпью бледных веснушек, глаза огромные. С извиняющимся видом она замирает на месте, держа над моей головой сумку размером больше, чем она сама.

– Я же сказала, берегите голову, а вы её нарочно выставили! Что, смотрите? Лучше бы помогли, но нет же. Мужчины нынче обмельчали…

И как таких ещё пропускают в бизнес-класс?

Ах, да…

Совсем забыл. Я же сегодня по "счастливой случайности" лечу в экономе.

Угораздило же так не вовремя посеять свой телефон, а наличности с собой, как назло, кот наплакал.

– Может, хотя бы ноги втяните? – говорит она, стоя в проходе и указывая своим пальцем, который отродясь не видел маникюра, на мои вполне прилично расставленные ноги. – Как мне на свое место, по-вашему, пробираться? Вы тут не один вообще-то!

Чую, эти три часа полёта будут самыми весёленькими в моей жизни.

Что ж. Пристегните ремни и дышите.

– Я опоздала? Блевотные пакетики уже раздавали? – с серьёзным видом обращается ко мне, беспардонно пихнув локтем в плечо.

А у меня вдруг глаз задёргался от постановки данной фразы.

Несколько секунд ещё перевариваю, правильно ли её понял. Но, ещё раз глянув на девушку, из уст которой, вполне вероятно может и не такое вылететь, всё же молча передаю ей свой бумажный пакетик.

– А вы куда будете в случае чего? Себе в карман, что ли? – девушка заливается громким смехом, привлекая внимание пассажиров по соседству.

– Мне он не понадобится, – отрезаю я, сгорая от испанского стыда.

Демонстративно беру журнал из кармана, закреплённого на спинке сиденья, чтобы абстрагироваться за чтением о… О народных средствах для потенции.

Класс!

– Что? Неужели всё так плохо? – имея наглости, заглядывает она в журнал. – Сочувствую, а с виду и не скажешь совсем. Такой молодой, – тяжело вздохнув, она с прискорбием качает своей головой, мол, тяжёлый случай. – Мой дед до сих пор "отстреливает" бабулю, а тут. Городские, что с вас взять?! Экология, вредная пища, беспорядочные связи, а ещё…

Скрывать раздражение, стараться всеми силами сдерживать его в себе у меня уже не получается. Я резко отшвыриваю от себя журнал и суетливо озираюсь по сторонам в поисках стюардессы. На счастье, она как раз проходит мимо.

– Извините, а у вас не найдётся свободных мест? Я хорошо доплачу по прилёту, – шёпотом проговариваю, глазами стреляя в свою неугомонную соседку. – У меня тут… Как бы вам сказать…

У стюардессы с символичным именем Жанна загорается алчный взгляд, я уже готов рвануть в бизнес-класс, однако она категорично мотает своей головой.

– Извините, так нельзя. Места отводятся строго по купленным билетам.

Слева от меня раздаётся оглушительный смех, а следом по плечу прилетает нехилый хлопок.

– Сидеть вам со мной и думать о своей потенции до конца полёта, уважаемый, – продолжает похлопывать меня по плечу.

– Так, дамочка! – одёргиваю её руку и передёргиваю плечами, строго проговаривая: – Либо вы прекращаете вести себя как в курятнике, либо я буду вынужден доложить экипажу самолёта, что вы пронесли бомбу в салон.

Девушка цепенеет и тотчас стирает с лица глуповатую ухмылку.

– Ладно, расслабьте ягодичные! Уже и пошутить с городскими нельзя, – впервые за десять минут слышу из её рта что-то дельное.

– Ваши шуточки настолько плоские, что окружающие воспринимают их всерьёз! С незнакомыми людьми нужно вести себя как-то сдержанней, не находите?

Девица протягивает мне ладонь, а я брезгливо поглядываю на неё.

– Меня Надя зовут, – гордо говорит. – А вас?

Я молчу, смотря пристально в её большие глаза цвета янтаря. На их радужке вырисовывается необычайно интересный узор. Подобно беспорядочной россыпи тёмных вкраплений внутри драгоценных камней. Меня аж передёргивает оттого, насколько это знакомо мне.

– Максим, – прочищаю горло от сухого кома, который мешает мне не только говорить, но и дышать, и даже думать. – Меня зовут Максим.

– Макс, значит? – растягивает застенчивую улыбку, хлопая длинными ресницами.

– Максим, – через губу повторяю, стараясь больше не смотреть на неё, поскольку меня начало затягивать в пучину воспоминаний.

– Что, Максим, едете покорять столицу Сибири? – спрашивает новая "знакомая".

Я только открываю рот, чтобы ответить, но…

– Я вот впервые буду в Новосибирске! В таком большом городе я ещё никогда не была, но без меня они там не справляются совсем.

– Где?

Надя громко цокает языком.

– В Новосибирске, алло, вы чем слушаете?

Наш увлекательный диалог настолько информативный, что меня то и дело клонит в сон, а она всё балаболит и балаболит. Не заткнёшь.

За каких-то пять минут я успел узнать, что её жених приедет к ней ровно через неделю. Кавалера, кстати, зовут Алёша Попович, но, насколько понял, до богатыря ему как на хромой лошади до тридесятого царства. Также узнал, что в её краях она – местная знаменитость, но в чём именно заключается её успешность я так и не понял, вернее прослушал. На секунду закрыл глаза и уже задремал.

Не то её трёп знатно нагоняет сон, тоску и уныние, не то мой организм так борется с её влиянием.

Спустя какое-то время девица уже выпытывала из меня адрес, где я живу. Якобы для того, чтобы посылкой отправить мне заготовки солений, которые она собственноручно делала на зиму.

– Огурчики с помидорчиками просто пальчики оближешь, – самодовольно улыбается, я отстраненно киваю. – Ну, диктуйте, я записываю.

В этот момент самолёт начинает стремительно набирать высоту. Я-то к перепадам давления уже давно привык, полётов за моими плечами – не счесть, а вот соседка моя бледнеет, как полотно, и скрюченными пальцами хватается за подлокотники.

– Где же пакетик? – растерянно копошится, обшаривая своё место. – Господи, как же я боюсь летать! Говорила же себе поехать на поезде.

– Не так часто летаешь.

Она мотает головой, нервно жуя свою нижнюю губу.

– Впервые. Боже, а вдруг мы разобьёмся?

– Просто дыши, – успокаиваю, а та цепляется мёртвой хваткой за меня. – Вдох-выдох, вдох-выдох.

Она пристально смотрит на меня и дышит, подстраиваясь под мои слова. Так продолжается, пока мы не набираем полную высоту.

Свалилась же на мою голову…

– Спасибо, вы настоящий друг, – застенчиво она улыбается. – Да и человек, вижу, вы хороший!

А потом я становлюсь ей неинтересен. Облака за бортом привлекают всё её внимание. Она фотографирует их, ахая и охая от восторга, а я откидываюсь на спинку кресла и пытаюсь уснуть, стараясь забыть о том, что рядом со мной находится тикающая бомба.

Нет, совсем не та бомба, о каких привыкли говорить мужчины, а именно та, с которыми приходится работать сапёрам. Пока я нахожусь в опасной близости к этой взбалмошной девушке, меня не покидает мысль, что всё вокруг может взорваться от её чрезмерной импульсивности.

Хотя, если быть честным, приведи эту девушку в относительный порядок, да приодень, она сойдёт за натуральную бомбу. Фигурка у неё, по крайней мере, хорошенькая, да и мордашка запоминающаяся, а вот всё остальное: манеры, волосы, ногти, одежда – далеки от идеала.

Да уж.

Давненько я не спал. Может, поэтому я становлюсь таким раздражительным? Работа в последнее время отнимает у меня все силы.

Я и впрямь уснул, поскольку открываю глаза, когда командир информирует пассажиров о погоде за бортом.

Моя соседка тоже дрыхнет, так некстати склонив голову на моё плечо.

– Эй, просыпайтесь, – передёргиваю плечом, но никакой реакции не следует. Я тормошу её, но та спит мертвецким сном. Мне ничего не остаётся, тело жутко затекло, потому я шлёпаю её по щеке. – Да проснись ты уже!

– Что я? Где я? – подскакивает с места, выпучив ошалелые глаза. – Приехали?

– Прилетели! – с кислой миной отвечаю.

Я выпускаю свою соседку, достаю с полки её сумку и вручаю ей.

– Что у тебя там? – спрашиваю, обратив внимание на то, какая она лёгкая, а по виду и не скажешь.

– Концертные наряды. Я не смогла сдать их в багаж, они очень дорогие, – весьма неожиданно она шлёт мне воздушный поцелуй, спиной вперёд шагая по проходу. – Ну, как-нибудь ещё встретимся. Земля ведь круглая.

– Не дай бог. Не дай бог.

Глава 2. Максим

Настроение со знаком минус, силы на исходе, в карманах гуляет пустота. Ещё и новость сегодня малоприятная до меня дошла. Не день, а дребедень. Повод для радости только один… Но до него ещё нужно постараться добраться.

На паспортном контроле меня обуревают мысли о чашечке крепкого кофе, а лучше чего-нибудь покрепче. Вовремя вспоминаю, что мне ещё следует садиться за руль. Я уже подумываю остановиться в кофейне, расположенной в самом аэропорту, но в мозгах моих лязгает отвратительный звук мелочи, стоит вспомнить, что денег у меня нет даже на жалкий глоток эспрессо. Да и Тамара Александровна, наверное, уже с ума дома сходит. С утра же я дал ей обещание созвониться с ней перед посадкой. А тут такое…

В мыслях я уже принимаю душ, а по факту лишь подхожу к раздвижным дверям главного выхода, ведущему в город. Я практически сумел выбраться из аэропорта без происшествий. Практически!

Да чтоб мне на месте провалиться.

Уже знакомая девушка вихрем подлетает ко мне и чуть ли не опрокидывает с ног, набросившись на меня с удушающими объятиями.

– Максимка, как хорошо, что я вас встретила! – оглушает меня визгом в ухо, пока я постепенно выбираюсь из ступора. – Почему в этом городе все какие-то недоброжелательные? Я поняла, что без вас совсем не справлюсь. Один только вы у меня здесь, – задыхается она от потока собственных слов, а сама жизнерадостная, аж бесит. Подобно энергетическому вампиру, она выкачивает из людей позитивные эмоции и безжалостно присваивает их себе.

– Эм-м… – слова застревают в глотке от наглости дамочки. – Мы разве знакомы? – авось прокатит.

Надя кривит лицо, будто я оскорбил её чем-то, а затем уголки её губ медленно ползут вверх и вот – она уже расплывается в хитрющей улыбке.

– Не прокатит, – закатывая глаза, отвечает она на мой немой вопрос. – Максимка, помогите мне, прошу вас. Просто подскажите как мне добраться до моей съёмной квартиры. Мне объяснял тот мужик, который сдаёт комнату, но у меня по жизни топографический кретинизм, я даже выход отсюда найти не могу.

– Так вот же он, – махнув рукой, резким жестом указываю на дверь, над которой красуется весьма информативная табличка со словом "выход", причем на двух языках сразу.

– Ой, – глянув на табличку, краснеет она. – Я не обратила внимание, извините. Что ж, – виновато склонив голову к груди и насупившись, она цепляется за ручки своей сумки и нетвёрдым шагом направляется к той самой двери.

В который раз за сегодня проклинаю впервые проявленную мной невнимательность.

Ну что я в самом деле.. Не будь ты таким козлом!

– Слушай, тут такое дело…, – неуверенно бросаю ей вслед.

Развернув голову, Надя смотрит на меня из-за плеча. С надеждой в глазах. Для неё я – спасительная соломинка.

– Мне нужно позвонить кое-кому, у тебя случайно…

– Конечно-конечно, – она перебивает меня, в суете вынимая свой телефон из заднего кармана джинсов. С широкой улыбкой на лице подбегает ко мне и передаёт трубку. – Всё, что угодно вашей душе!

Ну хоть какая-то от этой девушки польза.

– Спасибо, – скривив рот в подобии улыбки, искренне благодарю я. – Но мой совет: ничего не носи в заднем кармане, иначе останешься без всего, как и я сегодня.

Я отхожу к газетному прилавку и с трудом отыскиваю в памяти номер телефона своей тёщи, оставив Надю одиноко сидеть на своей сумке едва ли не в проходе.

– Алло, я вас слушаю, – женщина отвечает официальным тоном.

– Тамара Александровна, это я.

– Ох, Максим, я тут уже с ума схожу, – подтверждает мои догадки. – Ждали с Васькой твоего звонка ещё пять часов назад.

– Да тут ЧП кое-какое произошло, но всё уже в порядке. Вася как?

– Хорошо, спит уже. Кое-как уложила, – удаётся ей слегка унять мои нервы.

– Отлично! – смотрю на наручные часы, чтобы понять какая сейчас загруженность на дорогах. – Если повезёт, через час уже буду дома.

– Ну слава тебе господи, – с облегчением проговаривает и вдруг осекается: – И это, Максим, мне нужно будет…

Но звонок прерывается и я вынужден вернуться к скучающей девушке.

– Большое спасибо, выручила, – возвращаю ей телефон. – Но, кажется, на нём закончились деньги. Наверное, роуминг сожрал.

– Нестрашно, – звонко пищит, отмахиваясь. – Если покажете, где здесь остановка или стоянка таксопарка, то вам простительно.

"Да тут только слепой же её не найдёт", – хочу ответить ей, но вместо этого вынужденно киваю.

Мой лимит слов, отведённый для этой девушки, закончен. Развернувшись, я следую к выходу и стараюсь не обращать на неё внимания, но на её пыхтения сложно просто так не реагировать.

Я резко торможу, а она, естественно, врезается в мою спину. Надя неуклюже потирает нос свободной рукой, желает что-то сказать мне, вероятно, что-то из своего репертуара "ведьмы" или "змеюки подколодной". Сощурив глаза и демонстрируя зловещий оскал, я пресекаю эту попытку.

По одному только взгляду она уже понимает, что не стоит докучать человеку, терпение которого семимильными шагами близится к нулю.

Я молча выхватываю из её рук сумку и доношу её до того самого места, где обычно стоят такси.

– Адрес знаешь? – спрашиваю, на что та кивает. – Деньги есть?

Она закусывает щёку с внутренней стороны, уходя в недолгие раздумья.

– А сколько здесь стоит такси?

– Смотря куда тебе надо.

– В Криводановку.

– В Криводановку? Ты же сказала в Новосибирск?

– Ну это работать я буду в Новосибирске, а жильё у меня в Криводановке. Дешевле же.

Бросаю взгляд на ушлых таксистов, которые как коршуны столпились у аэропорта в ожидании иностранных туристов и наивных приезжих девушек.

– Думаю, задерут до тысячи, – спокойно выношу вердикт.

– Тысяча рублей? – поперхнувшись, она округляет глаза и озирается по сторонам. – А автобусы тут случайно не ходят до Криводановки?

Я снова беру её сумку и отвожу на автобусную остановку. Говорю, где ей нужно будет пересесть на другой транспорт, и с чувством выполненного долга прощаюсь с ней.

Впереди уже виднеется парковка, где практически целый день простояла моя машина. Я присаживаюсь за руль, завожу мотор и вдруг как зарычу от вновь обрушившейся на меня безысходности. Расплатиться-то мне за парковку нечем.

Всё насмарку!

Треснув ребром ладони по кожаному рулю до меня также доходит, что и на автобусе я далеко не уеду. Жалких девять рублей – это всё, что у меня осталось.

В отчаянии выбираюсь из машины и, подперев собой переднее колесо, заваливаюсь на асфальт. Перед глазами остановка, а там она, блин.

Этот день когда-нибудь закончится?

Пока сижу, в уме прокладываю пеший маршрут до дома и прихожу в ужас, когда понимаю, что вернусь я в лучшем случае только к утру.

– Какие-то проблемы? – кричит с остановки Надя. Я мотаю головой из стороны в сторону, тем не менее она решительно поднимается с лавочки и тащится ко мне за каким-то делом. – А я вижу, что вы тоже в отчаянии как и я. Что у вас стряслось?

– Да так, всего лишь не могу уехать, – отвечаю, не вдаваясь в подробности.

Надя замечает в моих руках парковочный талон и, состроив вдумчивую физиономию, неожиданно спрашивает:

– Ну, и сколько там натикало за парковку?

Смотрю на талон, подсчитывая в уме.

– Три девятьсот.

Глаза Нади в ужасе лезут на лоб. Однако, нисколько меня не стесняясь, девушка достаёт деньги, скрученные в рулон…

Откуда? Из лифчика, откуда же еще!

– Вот, держите, – протягивает мне четыре купюры.

Не пойму, что удивляет меня больше всего: то, что она хранит деньги в святая святых, или то, что она всерьёз решила пожертвовать такую сумму человеку, который всё время нашего "знакомства" воротит от неё нос.

– Каких-то пять минут назад ты не могла заплатить за такси, а тут в четыре раза больше даёшь незнакомому человеку?

– А что в этом такого? Вы попали в беду! Сейчас мои деньги вам нужнее, – она присаживается на корточки и подхватывает мою ладонь в свою. Разжимает её и вкладывает в неё деньги. – К тому же я знаю, что вы вернёте должок, как только у вас всё наладится.

Чую в этом подвох, и нехотя сжимаю деньги в своей ладони, офигевая от её благородного поступка.

Не каждый день встретишь такого загадочного человека, вроде неё.

Поднимаюсь на ноги и забираю из её рук сумку. Надя удивлённо наблюдает за мной, когда я обхожу машину, открываю багажник и загружаю в него всё её барахло.

Чего уж? Я сам от себя подобного не ожидал.

Помогу ей, раз уж она не оставила меня в беде. Может, где-нибудь зачтётся.

Однако меня не покидает чувство, будто я опрометчиво выбрал для себя самое худшее развитие событий.

– Забирайся в машину! Отвезу тебя, куда скажешь, – указываю на пассажирское место, а сам иду к автомату оплачивать парковку.