Лена Фликей
Дикие Звери. Рассказ
– Джул, братишка, так же нельзя! – Дэвид всплеснул руками. – Разве не потому ты перебрался сюда, что хотел оставить всё в прошлом, понимая всю бессмысленность насилия? Разве не ты говорил мне, что война превращает даже самых гуманных людей в жестоких чудовищ, проявляющих худшее, что заложено в природе человеческой?..
Но Джулиан едва ли его услышал, мысли его были полностью заняты планами мести.
***
Кленовый лист, поднятый порывом ветра, ударился о лобовое стекло его внедорожника, и Джулиан испуганно вздрогнул. Кажется, он задремал в неудобной позе, и теперь шея болела так, словно его избивали бамбуковыми палками. Он устало потёр глаза и поглядел на двухэтажный коттедж с зеленой крышей. Ничего не изменилось: в кухне по-прежнему горел свет, а рыжеволосая девчонка – тощая как её мерзкий папаша – суетилась вокруг плиты. Джулиан тяжело вздохнул и поглядел на лист. Кажется, еще недавно клены пугливо дрожали на ветру нежно салатовой зеленью, и вот уже сбрасывают багряную листву, готовясь к зиме. Всецело погрузившись в развязанную им же «войну», он и не заметил, как пролетело лето. Да что там лето, всё, кроме жгучей ненависти, огненным шаром разгоревшейся в сердце, потеряло для него смысл. Ранчо стояло в запустении, заросшее сорной травой и крапивой, и осенний ветер разносил по округе кислый запах гари – последнее напоминание о сарае, что пал от руки Винсента августовским вечером. Впрочем, как и остальное: поцарапанная дверь пикапа; матерное слово прямо на вывеске с рекламой его ранчо на дороге; кучи дерьма чудесным образом появляющиеся поблизости от его коттеджа; Розалин, уволившаяся в начале лета из-за того, что её сына травили в школе дети приятелей Морро; десятки негодующих отзывов с фейковых аккаунтов на сайте, всё было обставлено так, словно не имело прямого отношения к Винсу. Но и Джулиану было чем похвастаться: проколотые шины охотничьего пикапа, битые стекла на подъездной дорожке, испорченная садовая мебель, дохлый барсук в бассейне дома Морро и осиное гнездо, которое он закинул в кузов машины Винса, после того как тот спалил ему сарай. Он надеялся, что сотня разозлившихся ос, вырвавшихся на свободу, стоило открыть крышку, доставили мерзавцу особенно неприятные минуты. Но всё это было мелочью, по сравнению с тем, что он задумал. После случая с осами Винс приехал к его дому, пока Джулиана не было, и швырнул ему в окно камень. Морро покусился на его жилище и это нельзя было оставить без ответа. Теперь он следил за домом Морро и искал возможность проникнуть внутрь. Сидел в засаде третий день, но до сих пор так и не придумал, как попасть туда незамеченным.
Винсент жил с дочерью подростком. От Дэйва он знал, что жена Морро пару лет назад сбежала в США с молодым продавцом машин, оставив ему на попечение Лию – рыжеволосую тринадцатилетнюю дочь. Девчонка была со странностями, целыми днями сидела дома, и потому забраться в жилище Морро оказалось не так просто. Он мог бы последовать примеру самого Морро: найти камень побольше и пульнуть в окно первого этажа, но не хотел пугать девчонку. Каким бы ни был её отец – она ни в чём не виновата и не должна страдать за его грехи. Потому, Джулиан ждал удачного момента, когда в доме не останется никого, и он сможет беспрепятственно пробраться внутрь через хлипкую заднюю дверь и … Что он будет дальше, Джулиан не знал, но собирался, как следует припугнуть Морро. Пускай знает – у него крепкие яйца.
На улице совсем стемнело, а у Джулиана с самого утра во рту не было ни крошки. Он всегда отличался худобой, а с этой «войной» так и вообще забывал есть, и превратился в живой скелет. Дэвид, когда они виделись в последний раз, с осуждением поглядел на него и снова попытался воззвать к здравому смыслу. Мысли о Дэвиде вызвали знакомую горечь невосполнимой утраты. Потеряв друга, Джулиан понял насколько ценил его. Обида жгла сердце. Ведь лучший друг должен был понять. Морро перешёл черту, он сам виноват во всем, что сейчас происходит. А все эти мудрости вроде: «Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя»3 хороши лишь с кафедры философии. В реальной жизни от них мало толку. К тому же Джулиан считал Ницше лицемером, не он ли призывал забывать уроки истории и возвышаться над «пустынным потоком бытия», и не его ли провозгласили своими идеологом нацисты?..
– Дьявол, надо позвонить Дэву, – вслух произнес Джулиан и сам испугался звука своего голоса – хриплый, точно у заядлого курильщика.
Он порылся в бардачке, отыскал леденцы от кашля и сунул в рот сразу два. Нужно было заняться тепловым котлом на ранчо – он поломался в начале лета – но вместо этого Джулиан вынашивал планы мести и ночевал в ледяной постели, из-за чего постоянно кашлял.
«Так и воспаление легких подхватить можно», подумал он, но тут же отогнал эти мысли. Сейчас главное пробраться в дом Морро, а всё остальное подождёт.
Дочь Морро тем временем уселась ужинать. Винсента не будет еще пару дней – уехал в Ванкувер по делам – и Джулиан надеялся: девчонка изменит своим привычкам и хотя бы сегодня уйдет из дома. Но, кажется, она никуда не собиралась: расставила приборы, налила сока в стакан, зажгла свечи. Чудная девочка, похоже, такая же сумасшедшая как её папаша – ест каждый вечер при свечах, читает книги в бумажных обложках, ложится спать до полуночи, убирается каждый день, как ненормальная, и никогда не выходит из дома. Кажется, это называлось агорафобия, жуткая штука, если подумать – иррациональный ужас перед миром, который невозможно контролировать.
Нужно уезжать. Он зря тратит здесь время. Лучше выспаться, а завтра с утра заняться чертовым котлом, почистить контакты, посмотреть тэны… Он уже потянулся к ключу зажигания, но в последнюю секунду рука легла на колено. Нет, нельзя. Если он никак не ответит на выходку Морро, то тот решит, что победил, подумает: Джулиан слабак. Десять лет кровью и по́том он доказывал всему миру, что может всё и не позволит какому-то болвану с ружьём утверждать обратное!
В животе было пусто и видимо от голода сосало под ложечкой. Джулиан с тоской посмотрел на приветливо светящиеся окна дома Морро. Девчонка ела, низко склонившись над тарелкой. Сейчас Джулиан отдал бы многое за пару ложек горячей домашней пищи.
Его Ева делала божественную курицу с чесноком, пряными травами и сливочным соусом. Она подавала её с хрустящим багетом из французской пекарни, и не было ничего лучше, чем макать кусок мякиша в густую сливочную подливу. Рот против воли наполнился слюной, и Джулиан сглотнул. Он был голоден как дворовый пес, зубы стучали от холода, а в голове помутилось от простуды. Почему он не додумался взять из дома хотя бы пару сэндвичей? Ах, да, их не из чего сделать – последнюю банку арахисового масла он доел еще позавчера, и с тех пор так и не выбрался за продуктами, проводя всё свободное время у дома Морро.
Девчонка вскочила и неловко взмахнув рукой сбила подсвечник, но вместо того чтобы наклониться и поднять его принялась топтаться на месте и нелепо бить себя в грудь ладонями. Джулиан насторожился. Что там, черт побери, происходит? Он взял с соседнего сидения бинокль и приложил к глазам. Лия Морро, обычно светлокожая, покрылась красными пятнами, выпучила глаза и била себя в грудь, а потом принялась судорожно хватиться за горло.
– Твою мать!
Он всё понял и, не раздумывая, бросился к дому врага. Калитка была заперта, но Джулиан подтянулся на руках, легко перемахнул через забор и побежал к той самой задней двери, через которую намеревался проникнуть внутрь. Он поддалась с первого удара плечом. Джулиан влетел в дом, наугад выбирая направление. Где-то на задворках сознания пойманной птицей билась мысль: «Если меня тут поймают, то наверняка посадят за незаконное проникновение», но сейчас это было неважно.
Он ворвался на кухню и замер. Лиа, выпучив глаза, скребла скрученными, словно в припадке пальцами, по горлу, оставляя на нём алые следы.
– Я помогу, – он шагнул к ней и обхватил руками сзади, точно собирался крепко обнять.
Приём Геймлиха4, их учили этому на курсах оказания первой помощи. Девочка не сопротивлялась, напротив обмякла в его руках точно тряпичная кукла – легкая словно перышко. Она пахла как младенец: молоком и присыпкой, да и наощупь казалась маленькой и беззащитной. Сейчас Джулиан не думал о том, что она похожа на отца, а лишь о том, как спасти её. Нажатие, еще одно, наконец, что-то вылетело из её горла, и Лиа судорожно с хрипом вдохнула, а потом закашлялась. Джулиан отпустил её и отступил. Прокашлявшись, она подняла на него глаза полные слез.
– Вы кто такой, мистер? И как вы сюда попали? – голос у неё был слабый, и в нем явно слышался испуг.
– Я был поблизости и случайно увидел в окно… У тебя занавески не задернуты… – Джулиан умолк понимая, как неубедительно выглядит: небритый, в грязной рабочей куртке, с бейсболкой низко надвинутой на глаза. В детективных сериалах, таких как он, изображали грабителями и насильниками. Если девочка вызовет копов, то ему не поздоровится. Все знают о его вражде с Морро, и его проникновение в дом будет выглядеть неприглядно.
– Вы спасли мне жизнь, мистер, – она шмыгнула носом и вдруг расплакалась. – Спасибо вам!
– Хочешь я вызову скорую? – он совсем растерялся, не зная что делать: уйти или остаться и попробовать её успокоить.
Лия помотала головой и улыбнулась ему:
– Нет, я просто испугалась. Папа уехал в Ванкувер, и, если бы не вы…– слезы лились из её глаз, точно где-то прорвало плотину. – Бог не оставил меня, – она порывисто вытащила крестик, висевший на цепочке под одежной и поцеловала его. – Вы были поблизости, и он послал вас! Я всегда говорила отцу: Бог добр, и заботиться о каждом из нас, а он не верил. Отец говорит: Бога нет. У него нет веры и потому он делает все эти гадкие вещи, достает того человека с медвежьего ранчо. А тот, в ответ, портит нашу мебель и подбрасывает пчел в багажник. Неужели два взрослых не могут договориться словами и не вести себя как мальчишки?! – она смотрела на Джулиана, своими огромными светлыми глазами и ему вдруг стало стыдно.
Девчонка права: они ведут себя глупо, как неразумные дети и никогда не остановятся если, хотя бы один из них, не одумается. Во что он превратился? Чем он занимался последние пару месяцев? Его бизнес, дело его жизни катится в пропасть, а он, вместо того чтобы спасать его, строит каверзы Морро, грубит лучшему другу и следит за подростком, точно больной извращенец.
– Прости, мне нужно идти, – он попятился, на ходу шаря по карманам. – Вот, это за дверь… я там замок поломал, – он вытащил двадцатку и положил на стол, а потом повернулся и со всех ног бросился прочь.
– Мистер, как вас зовут? – крикнула вслед Лиа, но он лишь ускорил шаг.
Оказавшись на улице, Джулиан бегом бросился к машине, завел двигатель, нажал на газ, надеясь, что Лии не хватит сообразительности запомнить его номер. Последнее, что он хотел, чтобы Винсент, вернувшись, узнал о его «подвиге» и подал на него заявление в полицию.
По дороге на ранчо он заехал в продуктовую лавку, еле успев до закрытия, и купил замороженной еды и десяток яиц. Поужинав в заледеневшем без отопления доме, он забрался под одеяло и, впервые за последние месяцы, спокойно уснул, не думая ни о чём, а утром, первым делом, занялся котлом. Всё оказалось не так уж и плохо, замкнуло проводку и после небольшого ремонта в доме появилось тепло и горячая вода.
Курц, почуяв настроение хозяина, радостно крутился под ногами. Сбритая ветеринаром шерсть на боку, куда угодила пуля Морро, отросла, и теперь он выглядел как раньше – мохнатый и жизнелюбивый. В отличие от него, волкособ быстро забыл обиду и не стал злобным или пугливым.
После завтрака Джулиан впервые с весны взял ежедневник и принялся записывать список срочных дел на ближайшую неделю: постричь лужайку, заготовить дров, проверить крыши, чтобы осенние дожди не стали неприятным сюрпризом, а еще позвонить Дэвиду. Следовало извиниться перед ним, пускай это и не вернет дружбу, но Джулиан хотя бы не будет чувствовать себя трусом.
Он ослеп в желании доказать что-то человеку, мнение которого ему было неважно, что совершенно упустил из виду как выглядит в глазах Дэвида и Розалин. Но еще важнее, как выглядит в собственных глазах.
***
Дэвид приехал в конце недели, хотя Джулиан не ждал его. День выдался теплым и ветреным. Они, как делали это до ссоры, уселись в плетеные кресла на веранде с чашками дымящегося кофе и некоторое время молча смотрели на реку. Лето выдалось сухим – река сильно обмелела, обнажив крупные валуны и опасные острые камни, те самые, что в половодье доставляли проблемы на рафтинге.
– Помнишь, три года назад, на том пороге, мы пропороли мою лучшую лодку? – Джулиан несмело улыбнулся. Дэвид принял его извинения и уверял что всё в прошлом, но он ощущал неловкость.
– Да, и промокли насквозь, – рассмеялся Дэвид. – Хотя тогда мне было не смешно, честно, я думал мы с тобой покойники и не выберемся.
– Хорошо, что там была эта сосна, – Джулиан зябко повел плечами, вспоминая, как из последних сил цеплялся за колючие ветки, которые обламывались под пальцами, и с трудом выбрался на тонкий ствол. А потом, превозмогая боль в задеревеневших от холода мышцах, вытащил и Дэвида, хотя это казалось невозможным.
