Леа Рейн
Мерцание бездушных звезд
Глава 4. «Санта-Мария»
Наверное, я слишком долго размышляла над этим предложением, – точнее слишком долго размышляла, не является ли оно дурацкой шуткой, – потому что за это время Томас успел раз сто сказать: «Ну так что?».
– Это ведь неправда? – неуверенно спросила я.
– Что?
– Машины времени не существует.
– Конечно же, существует, – категорично заверил он. – По-твоему, как я прибыл сюда из будущего? Ну так что?
Опять это «Ну так что?», – недовольно подумала я.
– Я не верю.
– Да брось. Ты видела голографическую одежду. И как какой-то парень свалился тебе на голову из космоса. Я бы на твоём месте уже давно поверил во что угодно.
– Вегас, – сказала я.
– А?
– Я хочу в Вегас.
– А? – снова повторил он.
– Лас-Вегас, город в Америке.
– А! – понял он. – И все?
– Ну… Я всегда мечтала побывать в Вегасе.
– Вегас так Вегас. – Томас пожал плечами. – Просто я ожидал чего-то более… ну да ладно. Сейчас я привинчу все части компьютера обратно, и мы отправимся.
Томас с задумчивым видом занялся теми деталями, которые ещё оставались не привинченными, и мне даже показалось, что он понятия не имел, где они до этого находились.
Я глядела на него и думала, что все происходящее – полный бред или розыгрыш. Так и казалось, что кто-то снимает меня на камеру и ждёт, когда я поведу себя глупо. Хотя вести себя глупо я умею и при обычных обстоятельствах, так что ни к чему выдумывать что-то этакое.
С другой стороны… Томас прав. Я своими глазами видела, как он свалился сверху – из космоса или нет, это ещё было под вопросом, – но, без сомнения, не «сбоку», как он выразился. А ещё я видела голографическую одежду. Она появлялась и исчезала в голубом свечении за доли секунды. Таких технологий в нашем веке ещё не было. А значит, он правда из будущего.
И у него действительно есть машина времени.
Впрочем, поживем – увидим, – заключила я.
Тут я вспомнила о чае и решила отвлечься на него. Я взяла обе кружки и протянула одну Томасу.
– Угощайтесь.
– Что это? – с сомнением спросил он, но кружку взял.
– Ягодный чай.
– Шутишь?! – воскликнул он и за пару глотков все выпил.
Я открыла рот от удивления. Ещё никогда не видела, чтобы люди так кидались на чай.
– Обожаю чай! – воскликнул Томас.
– Рада, что… угадала.
– Просто у нас такого нет, – объяснил он, видимо, поняв, что я в замешательстве. – Чайные кусты не произрастают. Чай либо импортируют с Земли, либо пытаются вырастить в искусственных условиях, но ты представляешь, сколько нужно выложить долларионов за одну такую кружку? На эти деньги можно купить себе квартиру в Нью-Вашингтоне!
– Неужели так дорого? – удивилась я.
– Очень дорого, – подтвердил Томас.
– Тогда если хотите, я могу вам налить ещё.
– О, это было бы очень здорово. Спасибо!
Я отправилась на кухню за ещё одной порцией чая для гостя. Если для него этот напиток и правда такая редкость, пусть пьёт на здоровье. Хотя мне трудно представить, что кружка чая по стоимости может равняться квартире, пусть и в каком-то Нью-Вашингтоне. Я за день выпиваю около четырёх литров чая и совсем не могу представить свою жизнь без него.
Интересно, а кофе у них есть? И если есть, то такой же дорогой?
Я вернулась с полной кружкой для Томаса, и он тут же жадно выхватил её у меня из рук.
– Как продвигается починка? – поинтересовалась я, пристроившись рядом с ним на кровать.
– Почти готово. – Томас громко отхлебнул из кружки. – Остались эти пружины, но я не помню, откуда они…
Я глянула на две маленькие пружинки, которые лежали на покрывале, и уточнила:
– А без них будет работать?
– Понятия не имею. Сейчас это и выясним.
– Подождите, вы хотите отправиться прямо сейчас?
– Ну я же сказал: починю компьютер и полетим. И прекрати уже «выкать». Раздражает.
Томас допил чай и начал что-то набирать на экране компьютера.
– Но… – снова вмешалась я.
– Ну что ещё?
– Я ещё не поговорила с бабушкой. Она закончит сеанс через полчаса. И она должна убедиться, что вы… ты в порядке. Ты же в порядке?
– Мишель, – терпеливо проговорил он, словно собирался сейчас объяснить что-то несмышлёному ребёнку. – Во-первых, я подремал и чувствую себя так, будто заново родился. А во-вторых, у меня машина времени. Я верну нас через тридцать секунд после того, как мы покинем эту комнату. За эти тридцать секунд, которые пройдут в твоём настоящем, мы с тобой сможем провести годы где-нибудь в другом месте.
Я ужаснулась:
– Не хочу годы.
– Ну не годы. Это я так выразился. На самом деле, не дольше двух часов. У меня на сегодня ещё были планы, а я и так уже вымотался после кораблекрушения… ну так что? Готова?
Томас не дал мне ответить и резко тыкнул на экран компьютера.
Меня охватило странное чувство невесомости. На мгновение я словно перестала существовать. Звуки, запахи, ощущения – все испарилось. А потом снова нахлынуло и едва не вышибло меня из самой себя. Я только хотела задать Томасу несколько вопросов по поводу того, какого черта это было, но поняла, что мы больше не в моей комнате. И хоть вопросов от этого появилось только больше, я не смогла ничего сказать.
Каким-то невероятным образом мы оказались сидящими на бежевых креслицах в небольшом круглом помещении со стеклянным столиком посередине. Стены были нежно-голубого цвета, как в приемной какого-нибудь офиса. Не хватало только журнальчиков на столе и аквариума с рыбками.
Внутри у меня все свернулось в тугой узел. Я начала паниковать. Мы волшебным образом переместились в другое место!
– Как?.. Как?.. – задыхаясь, проговорила я.
– Мы телепортировались, – спокойно сказал Томас. Я тут же вспомнила, что он уже употреблял это слово. – Кстати, удивительно, что приземлились так мягко и прямо на диваны. Обычно меня вышвыривает на стол… Пойдём покажу кабину! – Томас схватил меня за руку и рывком поставил на ноги.
Позади кресел оказалась вторая комнатка с огромной панелью управления, как у самолета, и большим окном вместо стены. Я с изумлением оглядела усыпанную экранами и рычагами панель и едва устояла на ногах.
– «Санта-Мария»! – воскликнул Томас, разводя руки в стороны и как бы говоря: «Полюбуйся ей!». – Мой корабль. Это кабина для пилота, а там – пассажирские места. – Он указал в сторону круглой комнатки с креслицами. – Здесь находится консоль управления машиной времени и самим кораблём. Вот, в общем-то, и вся экскурсия.
Поживем – увидим, – повторила я про себя свои же скептичные слова. – Вот и увидела.
Я как следует разглядела консоль управления и заметила, что там находится два штурвала, а кресел нет вовсе.
– Это значит… – сдавленным голосом проговорила я. – Нужно два пилота?
– Что? – смутился Томас. – Нет. Я задам алгоритмы, и корабль сам повезёт нас на автопилоте.
– А кресла?
– Их нет. И не было никогда. Зачем они?
– Понятно, – проговорила я. – Ты сказал, что потерпел кораблекрушение?..
– Да. Не мой же корабль взорвался. Вот ещё! Под моим контролем ни один корабль не взорвется.
– То есть тот корабль, который был рядом с Луной, взорвался, и тебя выбросило в космос, – подвела я итог.
– И я разглядел Землю с помощью зума и случайно увидел тебя, – добавил Томас.
– Что такое зум?
– Вот это! – Он вытащил из-под экрана портативного компьютера круглую штуку размером с монету и протянул её мне.
Я взяла странную вещь в руки и рассмотрела ее. Это было толстое стекло в металлической оправе, на которой располагалось две кнопки. Больше всего этот зум походил на стекло от очков или… монокль.
Он разглядел мою улицу из космоса через монокль?
Видно, и правда все новое – хорошо забытое старое.
– Это необычайно мощный объектив. – Томас взял кругляш у меня из рук, поглядел в него, понажимал на кнопки, а потом вернул обратно. – Погляди.
Я приложила стекло к правому глазу и посмотрела в окно. Пришлось закрыть левый глаз, чтобы понять, что я вижу. А видела я улицы Парижа. Так близко, точно находилась прямо над головами людей. Без зума город был виден очень плохо. Хоть «Санта-Мария» находилась не очень высоко над землей, гораздо ниже, чем летают самолеты, но все же разглядеть что-то детально было невозможно. С помощью зума я не только разглядела людей, но и в мельчайших деталях видела их лица. То, что это необычайно мощная вещь, не было никакого сомнения.
– Твой корабль оставался над Парижем, пока ты был у Луны? – спросила я, вернув ему зум.
– Ну да. Я не хотел, чтобы он пострадал.
– А как… происходит телепортация?
– Луч телепортации исходит от главного компьютера на корабле и ударяет в портативный компьютер, который с ним связан. Он переносит всех, кто находится в радиусе одного метра, на корабль или с корабля.
Я сделала вид, что поняла принцип работы луча, и после секундного колебания решила продолжить допрос, пока Томас так охотно отвечал.
– А зачем тебе нужно было смотреть в зум, чтобы разглядеть Землю?
– Эээ, – замялся Томас. – Мало кто знает, но я умею телепортироваться без луча телепортации. Это плохо сказывается на моем здоровье, так что я стараюсь этим не злоупотреблять. Сегодня была экстренная ситуация, и я бы просто не успел настроить луч. Только это секрет. Не смей никому об этом говорить.
– Почему?
– Потому что таким как я в моем мире не место.
– Почему?
– Потому.
– Так, – я попыталась переварить эту информацию.
Что-то начало проясняться, однако до сих пор оставалось много непонятного. Я воскресила в памяти минуты до падения Томаса и вдруг вспомнила о запахе гари.
– Теперь ясно, почему так пахло!
– Пахло? – нахмурился Томас.
– Перед тем, как ты свалился, в воздухе стоял запах гари, – начала объяснять я. – Я подумала, что какая-то кафешка что-то спалила, но теперь думаю, что это было связано с тем взрывом в космосе.
– Пахло? – Он нахмурился еще сильнее. – Из космоса не могло пахнуть.
Томас сильно помрачнел, и мне показалось, что я сказала что-то не то.
Но… он заметил правильно – из космоса не могло пахнуть.
– Возможно, от того корабля отлетела какая-то деталь и упала, – предположила я. – Раз он взорвался недалеко от Земли, что-то все равно должно было упасть.
– Возможно, – согласился он. – Или кто-то. Ну да черт с ним. Мы собирались в Вегас, так давай полетим в Вегас! Кстати, тебе говорили, что ты очень дотошная?
Я пожала плечами:
– Пару раз такое замечали.
Томас подскочил к одному из штурвалов и установил его в какое-то особое положение, а потом ввел несколько чисел на сенсорном экране под ним. То же самое он проделал с другим штурвалом и тяжело выдохнул, будто неимоверно утруждался.
– Ну вот и все, – подвел он итог.
Корабль резко дернулся, отчего я чуть не упала на пол, но вовремя успела кинуться к зоне для пассажиров и ухватиться за спинку кресла. За лобовым стеклом переменился вид – сначала все почернело, будто кто-то накинул сверху черную материю, а потом резко посветлело, словно её тут же сдернули, и если раньше я видела Париж, порезанный улицами на маленькие присыпанные крышами островки, то теперь простиралась бескрайняя золотая пустыня.
– Это Невада? – завороженно спросила я, кинувшись обратно к консоли и уставившись в окно.
– Да, – ответил Томас. – Только я взял на себя смелость чуток подкорректировать твой маршрут.
– То есть?
– Ну, ты хотела Вегас, но не уточнила год, поэтому я взялся предположить, что тебя вполне бы устроил 1962-ой.
Глава 5. Место под солнцем
1962 год. Точно. Томас же предложил мне совершить путешествие во времени, а я не назвала год. Глупо с моей стороны, но я была слишком потрясена тем, что увидела и услышала, так что меня можно понять. Впрочем, даже хорошо, что Томас сделал выбор за меня, потому что в истории я никогда не разбиралась и вряд ли смогла бы выбрать что-то действительно интересное.
– Сейчас я спущу нас вниз, – оповестил Томас.
Он снова начал копаться в своём портативном компьютере, а потом остановился и как-то хитро на меня посмотрел.
– Готова?
– Наверное, – неуверенно ответила я.
– Тогда… Сантьяго!3 – провозгласил он и ткнул на экран.
Меня снова охватило то же странное чувство невесомости, которое появилось, когда Томас переместил нас на корабль. Через мгновение мы уже стояли рядом с высоким монументом песочного цвета, на котором большими буквами было написано «Sands», а ниже – «A place in the sun», «Место под солнцем». В нижнем левом углу был белый прямоугольник, извещающий о программе дня: Фрэнк Синатра, Дин Мартин и Сэмми Дэвис.
– Добро пожаловать в «Sands», – сказал Томас. – Сегодня выступает «Крысиная стая».
Я не была знатоком американского шоу-бизнеса, но о Фрэнке Синатре слышала. Он был легендой, классиком джаза и успешным киноактером, без которого невозможно представить культурную жизнь конца XX века. Возможно, будь я фанатом, умерла бы на месте от того, что оказалась с такими знаменитостями в одном месте.
Рассмотрев как следует монумент, я завертелась по сторонам: по левую руку от нас тянулась широкая дорога, вдоль которой громоздились угловатые здания, пестрящие яркими вывесками; по правую руку была парковка, до отказа заполненная ретро-машинами, а за ней – высокое здание песочного цвета с длинной пристройкой. Тут я вспомнила, что мы прилетели сюда на космическом корабле, и запрокинула голову вверх, чтобы рассмотреть, как «Санта-Мария» выглядит снаружи. Солнце светило ярко, и, прищурившись, я сделала ладонь козырьком. Небо было чистым, без единого облачка, но никакого корабля над головой я не обнаружила.
– А где «Санта-Мария»? – спросила я.
– Она прямо над нами. Просто она невидимая.
– А, ну естественно.
Я даже этому не удивилась. После путешествия во времени удивляться невидимому космическому кораблю было уже несерьезно. Более того, я могла догадаться и раньше, иначе люди бы еще в Париже увидели зависший над городом неопознанный летающий объект.
– Ну что, пойдем? – предложил Томас.
– Ага, – ответила я. – Только погляжу на машины.
Когда вопрос с кораблем был решён, я решила лучше изучить местность, а в частности – парковку с невероятными автомобилями. Я оторвалась от своего места, с которого до этого момента не смела сделать ни шагу, и подобралась на ватных ногах к ближайшей машине. Это был кабриолет от «Мерседес»: бордовый, блестящий, с круглыми фарами и очень длинной передней частью кузова. Красивая, прямо музейный экспонат! Я глянула на другую машину – черная «Шевроле импала»? Братья Винчестеры в деле. Хотя автомобиль Сэма и Дина был чуточку младше, ведь мы в 1962 году, но тем не менее, мне все равно показалось, что тут снимают серию одного из моих любимых сериалов «Сверхъестественное». От восторга меня прямо распирало, поэтому я вытащила айфон и украдкой сделала несколько фоток.
– Мишель, – позвал меня Томас. – Не думаю, что тебе стоит так… делать.
Я спрятала айфон в карман и повернулась к нему:
– Ты только посмотри!
– Да они даже летать не могут, – пренебрежительно бросил Томас. – Идем. Мы не на парковку пришли смотреть. И больше не фоткай ничего.
Я кивнула, хотя была уверена, если мне попадется еще что-либо любопытное, я не смогу сдержаться, чтобы не запечатлеть это на память.
– Это казино? – полюбопытствовала я, когда мы двинулись ко входу.
– Типа того. Точнее, это и казино, и отель. А ещё там есть бассейн. Вот черт! У меня же из базы данных стерлись плавки!
– А мы точно одеты подобающим образом? – Я глянула на себя, одетую в черные джинсы, свободную клетчатую футболку и армейские ботинки, а потом перевела взгляд на Томаса, который так и щеголял в красном кафтане.
– Нет. Но мы типа эксцентричные богачи, нам можно хоть как.
Мы переступили порог заведения, и моему взгляду открылся зал, заполненный женщинами в коктейльных платьях и мужчинами в ярких костюмах. Все крутились около игровых автоматов и столиков для игры в карты, между которыми ходили официанты в белой форме и разносчицы сигарет в откровенных купальниках. Играла громкая музыка, посетители смеялись и шумели, это место было просто наполнено весельем и беспечностью.
– О боже, неужели это взаправду! – воскликнула я, ухватив Томаса за рукав.
– Правдивее некуда. Пойдём быстрей, скоро начнётся. – Он взял меня под руку и потащил куда-то по залу.
– Добрый день, мистер Форд! – воскликнул какой-то мужчина, встретившийся нам по дороге.
Этот человек походил на служащего казино. И раз он узнал Томаса, значит, мой знакомый инопланетянин тут часто бывал.
– Добрый. Мы спешим на представление.
– Тогда поторопитесь.
Томас действительно поторопился. Он протащил меня по залу так быстро, что я толком не успела ничего разглядеть. Через минуту мы уже прошли сквозь стеклянные двери и оказались на улице. Я успела приметить бассейн и почувствовать запах воды прежде, чем Томас поставил меня напротив живой изгороди и заставил смотреть на… пустыню.
– Томас, но там же…
– Приготовьтесь! – воскликнули люди за спиной.
Я оглянулась. Мы не одни вышли на улицу – из казино вывалилась целая толпа людей. Девушки в воде, которые играли в карты на плавучем столике, тоже оставили свои занятия и подплыли к бортам бассейна. Все устремили взгляд на пустыню, и я не могла понять, что их так привлекло.
Томас развернул меня и сказал:
– Смотри!
А там, как оказалось, было на что посмотреть.
Раздался оглушительный взрыв, и в воздух взмыло рыжее грибовидное облако.
– Атомная бомба, – пояснил мой инопланетный друг.
Люди зааплодировали. Девушки в бассейне восторженно закричали. Томас сделал и то, и то. Я же просто стояла и тупо пялилась на гриб, который вырос над пустыней и начал медленно расползаться. Видела ли я когда-нибудь взрыв атомной бомбы собственными глазами? Нет. И, признаться, надеялась, что никогда не увижу. Но здесь дело было в другом: неподалеку в пустыне проводились испытания ядерного оружия, и они не несли никакого угрозы, по крайней мере тем, кто находился в казино Лас-Вегаса. Здесь взрыв атомной бомбы был представлением, развлечением, вроде трюка какого-нибудь фокусника. И, если честно, шоу произвело на меня огромное впечатление.
– Я таких здесь уже штук пять наблюдал, – поделился Томас. – Их взрывают по два раза в неделю, а я иногда заскакиваю тут поиграть.
– Атомная бомба, – пробормотала я.
– Да. Однажды я и сам такую взорвал. Не советую повторять это. Ну, неважно. А теперь можем пойти играть в казино!
Глава 6. Не совсем обычный марсианин
Мы уселись за обтянутый зеленым сукном стол и сыграли с незнакомой парой в покер. Я неплохо в него играла, поэтому вскоре вышла из-за стола с огромной горой фишек, что очень удивило Томаса, но для меня это было плевым делом – я выросла с колодой карт в руке, поэтому натренировалась на все существующие карточные игры.
После выматывающей партии мы решили отдохнуть и уселись за барную стойку. Томас что-то заказал, и, когда бармен поставил перед нами два бокала, я поинтересовалась:
– Что это?
– Мартини. Не будешь?
– Почему это не буду? – Я схватила бокал, пока не передумали, и с умным видом помешала напиток палочкой с нанизанными на неё тремя оливками.
– Кстати. – Томас посмотрел на меня и прищурился. – Сколько тебе лет?
– Восемнадцать, – солгала я, даже не моргнув глазом. – А тебе?
– Ну… – Он замер, уставившись перед собой невидящим взглядом, а потом ответил: – Семьдесят два. Примерно. Ну, плюс-минус.
Я была сбита с толку и решила, что Томас надо мной смеется, но потом вспомнила, что он с другой планеты, и уточнила:
– Это, наверное, по-марсиански? А в земных годах это, конечно, меньше?
– Нет, это, как ты выразилась, не по-марсиански. Это уже в земных годах. А в марсианских это тридцать восемь, потому что в то время как на Земле проходит один год, на Марсе проходит одна целая восемьдесят восемь сотых земных года.
– Ясно, – ответила я. – Но… тебе не может быть так много.
– Мне – может. Я уже говорил, что не совсем обычный.
– То есть мало того, что ты марсианин, так ещё и самый необычный из них?
– Примерно так. – Томас широко улыбнулся, видимо, довольный моим выводом. – Не посидишь тут немного? Я куплю билеты на шоу.
– Хорошо.
Томас одним глотком допил свой напиток и убежал. Я повернулась к бару и стала не спеша пить коктейль, рассматривая бутылки с алкоголем и размышляя о том, как же меня угораздило сегодня здесь оказаться.
– А все ведь началось с того, что я люблю разговаривать сама с собой, – пробормотала я себе под нос.
Разом допив коктейль, я вдруг поняла, что по вкусу он как обычный лаймовый лимонад. Эх, Томас… видно, он и не собирался заказывать мне настоящий алкоголь.
– Мисс, – окликнул меня кто-то.
Я вынырнула из своих мыслей и повернулась. Место, на котором несколько минут назад сидел Томас, уже оказалась занято незнакомцем. На всякий случай я огляделась, чтобы понять, к кому этот человек обращался. Неподалеку стоял только бармен, которого уж точно нельзя было назвать «мисс».
– Вы, вы, мисс, – подтвердил человек.
Это был парень примерно двадцати лет. У него были чёрные, как уголь, волосы, резкие черты лица и горящий задорным огоньком взгляд. Он показался мне самоуверенным и раскрепощенным, и я его немного даже испугалась. Меня всегда пугали типы, которые много о себе думают. Впрочем, Томас был не лучше, а с ним я не побоялась отправиться в прошлое, так что этого типа опасаться уже было смешно.
– Да? – спросила я по-английски.
Мой английский был очень хороший. Как будущий журналист я должна была знать несколько языков. Руководствуясь таким мотивом, я выучила не только английский, но еще и испанский.
– Как странно вы одеты, мисс, – с улыбкой выдал он. – Не из две тысячи пятнадцатого ли вы года случайно?
– Из две тысячи девятнадцатого, – сдавленно ответила я.
Вот же черт. Что происходит?
– А! Француженка, – заключил он. Видимо, мой акцент меня все-таки выдал. Дальше он уже стал говорить по-французски. – И почему я не удивлён?
– Кто вы?
– Эдуард, – ответил он. – Я тоже француз и путешествую во времени. Сейчас, правда, учусь в Гарварде, так что живу в Америке. Пришёл посмотреть выступление «Крысиной стаи», да к тому же в этом отеле гостит мой друг Кеннеди.
– То есть тот самый Кеннеди?
– Который?
– Который президент, – уточнила я.
Как будто в этом времени мог быть другой известный Кеннеди.
– Именно он. Его в следующем году застрелят. Как вы думаете, виноват ли в этом Ли Харви Освальд? Или только Освальд? Я что-то сомневаюсь. Либо обвинение против Освальда было сфабриковано, либо он был не один. Точнее я уверен, что он был не один. Он был связан с разведывательными службами и кубинскими эмигрантами. Это событие вообще тесно связано с тем, что происходило на Кубе, а именно с борьбой против Фиделя Кастро. Планов покушения на него готовилось множество. ЦРУ готовило их аж с тысяча девятьсот пятьдесят девятого года и практически до самой его смерти. В целях борьбы с кубинским революционером была организована операция в заливе Свиней, в которой участвовали в основном кубинские эмигранты, не согласные с новой властью. Как бы США ни пытались это отрицать, солдат готовили в ЦРУ. Кеннеди одобрил этот план вторжения. Однако на его неудачу операция оказалась провальной. Ненависть, обращенная на Кастро, теперь была направлена на Кеннеди, так что я почти уверен, что покушение на него было местью за этот провал, – прочитал он мне лекцию.
– Эээ, – замялась я.
Не грузите меня, пожалуйста, – хотела сказать я. – Я все равно в этом не разбираюсь.
Он явно гордился своими познаниями. Ему бы с мадам Дюпре познакомиться – она рассказывает историю так же занудно.
– Кстати, как вас зовут? – спросил Эдуард, видимо, поняв, что в дискуссию меня втянуть не получится.
А еще мне показалось, что он был достаточно пьян, потому что трезвый человек вряд ли стал бы обсуждать подобные вещи с первым встречным.
– Мишель.
– Почему вы выбрали такую эпоху, Мишель?
– Ее выбрал мой друг.
– А, – кивнул он. – Вы тут не одна. Понимаю. Я вот тоже недавно познакомился с девушкой в Средневековье. В смысле, сама она не из Средних веков, тоже путешествует во времени, но нас разделяет шестнадцать лет. Эль де Ла Фере ее зовут. Вернувшись в свое время, я узнал о ней все, и мне это не очень понравилось. Не в том смысле, что жизнь у нее плохая, просто… в ее жизни места для меня никогда не будет. Вот главная опасность путешествий во времени – влюбиться в человека из другой эпохи.
Я отвлеклась и глянула за спину Эдуарда, пропустив половину его слов мимо ушей. А, возможно, мне стоило послушать, что он говорил. К сожалению, в этот момент я вообще не восприняла его всерьез – подвыпивший тип, которому не с кем потрепаться. К тому же моим вниманием целиком завладел Томас, который стоял рядом с комнатной пальмой и неистово размахивал руками, подзывая меня к себе.
– Очень здорово, – отрешенно сказала я, – приятно было познакомиться, но меня ждут.
Наверное, это прозвучало грубовато, но общаться с незнакомцем у меня совсем не было настроения, особенно после того, что вытворял Томас.
– Ну ладно, – отозвался Эдуард. – Счастливого вам путешествия.
– И вам того же, – бросила я, поднимаясь.
Как только я вышла из-за стула, Томас юркнул за угол и скрылся с моих глаз. Я не поняла, что он вытворял, но решила поспешить – вдруг что-то случилось. Когда я добралась до Томаса, поняла, что он стоит спиной к залу и прикрывает лицо рукой, будто пытается спрятаться.
– Ты чего? – удивленно спросила я.
– Он ушёл? – пробубнил Томас.
– Кто? Тот парень, с которым я говорила?
– Да.
Я выглянула из-за угла и заметила, что Эдуард так и сидит за барной стойкой и уже успешно напивается. До Томаса ему не было абсолютно никакого дела, поэтому было не ясно, почему марсианин так пытался от него скрыться.
– Нет, он там сидит, – сообщила я.
– Тогда пойдём мы. – Томас повёл меня в другой зал, где располагался ресторан, в котором проходило шоу, и протянул билеты контролеру.
– А что такое?
– Просто ты сейчас говорила с моим прадедом.
– С твоим прадедом?
– Эдуард Дебюсси. Мы не должны с ним пересекаться до того, как впервые встретимся.
Я нахмурила брови, обдумывая эти слова. На удивление, я быстро поняла их смысл и причину, по которой Томас прятался.
– У него тоже есть космолёт во времени? – решила уточнить я.
– Вне времени, – поправил Томас. – И нет. Он путешествует сам, только на его здоровье это не сказывается. На самом деле я необычный не только для марсианина. Я необычный даже для путешественника во времени.
– Смотрю, мне с тобой повезло.
– Ещё бы.
Мы уселись за столик с белой скатертью и вазочкой с цветком. Томас заказал салаты и графин сока. Через некоторое время на сцену вышла группа, и зал заполнился джазовой музыкой. Как я смогла определить, пел Фрэнк Синатра. У него был очень приятный и чарующий голос, так что я устремила взгляд на сцену и стала следить за певцом. Он выступал в окружении музыкальных инструментов и танцовщиц в блестящих нарядах с перьями. Вся сцена искрилась и сияла, а сам Фрэнк был очень харизматичным и улыбчивым, оттого это шоу и завладело моим вниманием.
– Так о чем вы с ним говорили? – отвлек меня Томас.
– С кем? – переспросила я.
– С прадедом.
– Да ни о чем. Он сказал про какую-то девушку, с которой познакомился в прошлом, и про то, что дружит с Кеннеди.
– Мда, – протянул Томас. – Он дружит с молодым Джоном Кеннеди. Не с тем, который президент, а с тем, который учится в Гарварде, так что не особенно удивляйся.
– Но разве это не один и тот же человек?
– Один. Но все же молодого и взрослого Кеннеди разделяет около двадцати пяти лет. Эдвард ни за что не подойдет к теперешнему президенту Штатов, учитывая, что с момента их последней встречи нисколько не повзрослел. Даже я не стал бы так делать, а я, между прочим, даже не старею.
– А что, если он все-таки подойдёт?
– Нет. Эдвард такой защитник истории, что с ним даже не интересно покутить в прошлом. Знала бы ты, как мы с ним в том году, когда ему было шестьдесят пять, летали в Александрию. Я хотел поболтать с Александром Македонским, так Эдвард меня чуть не убил за то, что я предстал перед царем в своём сером плаще. Ты сегодня видела этот плащ. Эх, жалко его, он был любимым в моем гардеробе. Не знаю, смогу ли снова загрузить себе похожий.
Смотрю, болтливость – это ваша семейная черта, – подумала я.
И она была не единственная. Глядя на Томаса, а потом вспоминая Эдуарда, я заметила, что они очень похожи: оба черноволосые, у обоих угловатые лица и похожая манера себя держать – они казались беспечными, но если приглядеться, становилось ясно, что все это лишь игра. Однако в выражениях их лиц были большие отличия, и главную роль в этом играли глаза. У Эдуарда они были насмешливые и тепло-карие, а вот у Томаса – голубые и ледяные.
Тут у меня появился закономерный вопрос, и я решила его задать.
– Томас, – позвала я.
– А?
– Будущее хорошее?
– Нормальное, – бесцветно ответил он, резко помрачнев.
– То есть не очень?
– Ни про какую эпоху нельзя однозначно сказать, что она плохая или хорошая. Всегда есть и то, и то. В твоём времени найдётся место тому, что тебя радует или расстраивает, в будущем точно так же. Эпоху делают люди, а они не бывают однозначными, в ком-то чуть больше плохого, в ком-то чуть больше хорошего. Так и живём.
– Ого, – лишь сказала я.
– Надеюсь, это может считаться ответом на твой вопрос.
– Наверное.
Томас перевел тему:
– Ну что, дослушаем концерт и по домам. Мне ещё нужно доделать дела. Как сказал Бенджамин Франклин, время – деньги.
– Кстати о деньгах, – подхватила я. – Что там с моими фишками?
Я отдала свои выигранные в покер фишки Томасу на хранение, потому что в его кафтане были очень большие карманы.
– Я уже купил на них билеты, – ответил Томас.
– То есть как?
– А ты думала, шоу с мировыми знаменитостями бесплатное?
– Ну, – задумалась я. – Не знаю.
На самом деле я думала, Томас как путешественник во времени знал, как раздобыть деньги, и мы тут тусим за его счет.
– Надеюсь, ты из-за этого… мм… не обижаешься? – чуть мягче сказал он. – Я хотел как лучше.
– Нет.
И правда, чего обижаться, благодаря Томасу я попала в Лас-Вегас 1962-ого года, глупо требовать с него что-то еще.
– Но тут еще осталось немного. – Томас, видно, все равно решил, меня как-то утешить и выудил из кармана маленькую стопку разноцветных фишек. – Можешь забрать их себе на память.
– Давай. – Отказываться я не стала и с радостью забрала фишки, распределив их по карманам джинсов. – Подумать только, это мой первый сувенир из прошлого! Хотя… нет. Все же второй.
– А что было первым?
– Первым было это. – Я достала из заднего кармана карту, которая уже успела немного помяться.
– Черный джокер? – спросил Томас и как-то косо на него посмотрел. – Где ты ее достала? В покере даже нет джокеров.
– Я нашла ее на полу.
Когда мы были у игральных столиков, я увидела эту карту между ними и решила забрать.
– Интересно.
– Их ведь нельзя было брать?
