Лаура Кнайдль
Проклятый наследник
Глава 2 – Неизвестный
– Во тьме —
Прежде тьма была его союзницей, теперь она стала его врагом. Он не видел солнца целую вечность. Единственный доступный ему свет был отблеском пламени случайного факела.
В течение нескольких часов он наблюдал за мышью, устраивающей себе гнездо. Она выдергивала сухие травинки из тюка сена, который служил его постелью, и убегала прочь. Зверек легко проскальзывал сквозь решетки, державшие его в плену долгие годы, а потом возвращался, снова и снова. Он считал, что эта мышь, должно быть, сошла с ума, добровольно посещая такое место, как это, но очень старался не спугнуть ее. Ему нравились ее визиты. На самом деле он даже начал вытягивать из кучи сена, своего единственного источника тепла, небольшие пучки и разрывать их на более мелкие кусочки, чтобы животному было легче.
Сначала мышь действовала неуверенно и с большой осторожностью, но потом осмелела и в конце концов приняла его помощь. С тех пор несколько дней подряд он думал только о том, как ее назвать. Неправильно было бы обращаться к своей единственной подруге просто Мышь, но у него не получалось придумать другого имени. Потому что теперь он редко вспоминал даже свое собственное.
Глава 3 – Фрейя
– Амарун —
Что это было? Может, она случайно снова качнула кристалл? Или это был порыв ветра? Фрейя заставила себя держать руку спокойно, чтобы скрыть внезапно появившуюся дрожь в пальцах. Она задержала дыхание, и кровь зашумела в ее ушах. Без внешнего вмешательства круги, которые описывал маятник, становились все больше и больше, пока не достигли окружности, равной величине карты.
– Работает, – пробормотала Фрейя.
С открытым ртом она пристально смотрела на кристалл и снова вызывала в мыслях образ брата, каким он запомнился ей в день похищения.
Маятник вращался все быстрее и быстрее, пока движение не остановилось так же резко, как и началось. Кристалл, однако, не указал на центр карты, а завис в воздухе.
Фрейя почувствовала, что от волнения не может дышать. Она наклонилась через стол, потому что не могла поверить своим глазам. Нет. Этого не могло быть. Талон не мог…
– Нихалос, – прошептала Мойра.
Главный город Неблагого Двора.
– Это невозможно.
Голос Фрейи внезапно прозвучал бездыханно. У нее вдруг резко закружилась голова. Девушка присела на край стола, не в силах дольше держаться на ногах. Талон не мог находиться в таком месте, как это.
– Маятник, должно быть, испорчен.
– Нет, не думаю.
Мойра переместила карту. Кристалл последовал за ней, продолжая указывать на Нихалос. Из груди Фрейи вырвался хриплый вскрик, и волшебница положила руку ей на плечи.
– Ваш отец искал твоего брата в Мелидриане? – спросила она, успокаивающе поглаживая спину девушки, но это прикосновение не утешило Фрейю.
Она покачала головой:
– Нет, гвардейцы прочесали каждый уголок Тобрии, но они никогда не проникали в Мелидриан. У нас не было причин подозревать фейри и разрывать Соглашение.
– Понимаю, – пробормотала Мойра, теряясь в догадках, и погладила ее плечо еще раз.
– Пойдем наверх. Я думаю, нам обеим не помешает выпить чаю.
Семь лет назад
«Моя жизнь в твоих руках. Мое будущее в твоих делах.
Избавь меня от скверны и защити меня от фейри…»
«…Научи меня и придай мне форму…» Фрейя произносила слова вместе с другими верующими, молившимися на коленях перед стенами дворца.
Она не знала их лиц, но узнавала их голоса, которые каждое утро сливались в нестройный хор, выражая свое поклонение королевской семье.
«…защити меня и уследи за мной…»
– Прекрати это, – сказал Талон. – Отец – не бог.
– Зачем ты так говоришь? – спросила Фрейя. Ее брат уже много раз ей объяснял, но она не понимала. Ее отец был самым могущественным человеком в стране, и все знали, что именно Драэдоны изгнали из Тобрии фейри, а вместе с ними и эльв, зверских чудовищ, единственным инстинктом которых было стремление убивать. Ее семья спасла жизни тысячам людей и способствовала сохранению мира между странами в течение вот уже тридцать лет. Разве это не делает их богами?
– Отец никогда не видел ни фейри, ни тем более эльв своими глазами, не говоря уже о том, чтобы сражаться с ними. Мы должны поклоняться Хранителям у Стены: они каждый день рискуют жизнью, чтобы защитить нас, – твердым голосом заявил Талон. С тех пор как несколько недель назад они вместе с отцом посетили Стену, брат был одержим мужчинами в черном и их магическим оружием. – Как только я взойду на трон, я наложу запрет на королевскую религию, потому что это все равно что украшать себя чужими перьями…
– Ты действительно запретишь ее? – спросила Фрейя, глядя на Талона сверху вниз, так как за последние месяцы она выросла значительно больше, чем принц. Девушка восхищалась его решительностью и зрелостью и хотела быть для него больше, чем просто близнецом. Талон всегда находил нужные слова, знал, казалось, абсолютно все и не боялся произносить свои мысли вслух.
«Собственное мнение и воля к осуществлению задуманного отличают сильного короля, но по-настоящему хороший король никогда не ставит себя выше своего народа». Так всегда говорил их отец, и, если он был прав, Талон станет самым сильным королем всех времен.
В саду, поросшем травами, за замком, их уже ждал учитель Окарин. Фрейя находила, что Окарин был презабавным человечком, с толстым животом и поджарыми ногами, которые казались слишком тонкими, чтобы выдержать его вес. Он носил очки, которые были слишком малы для его круглого лица, и костюм, пуговицы которого грозили в любой момент оторваться.
– Мой принц, моя принцесса, я ждал вас, – сказал Окарин и поднялся со скамьи, стоявшей перед клумбой, густо усаженной травами и цветами. Он жестом указал Фрейе и ее брату, чтобы они приблизились, прежде чем сесть снова. Талон всегда сидел справа от учителя. Иногда Фрейю беспокоило, что ее отец, люди при дворе и народ считали ее менее значимой Талона, поскольку принцесса не была наследницей престола. Но сегодня она не думала об этом. Девушка с усердием раскрыла свой блокнот, переплетенный в коричневую кожу.
– Кто из вас может сказать мне, что это такое? – спросил Окарин, указывая на траву с зубчатыми листьями и желтыми цветками, которые расходились в разные стороны, подобно веткам дерева.
– Любисток, – ответил Талон.
– Превосходно, – удовлетворенно кивнул учитель. – Фрейя, теперь ваша очередь. Что это? – На этот раз он указал на одно из растений с овальными листьями и фиолетовыми цветами. Фрейя сощурилась от яркого солнца.
Принцесса знала ответ. Он готов был сорваться с ее языка, потому что только вчера они повторяли все эти названия вместе с Талоном в библиотеке.
– Шалфей! – воскликнула она.
Талон одарил свою сестру широкой, гордой улыбкой, от которой глаза Фрейи радостно засияли. Они повторяли эту игру еще несколько раз, прогуливаясь вместе с учителем по травяному садику. Окарин снова и снова указывал на растения, спрашивая у близнецов их названия. Потом он начал рассказывать ученикам о свойствах трав и кустарников. Совместные уроки с братом Фрейя обожала, но они становились все более редкими. Потому что Талон медленно, но неотвратимо готовился к новому поприщу будущего короля, и ему все больше приходилось путешествовать с отцом, посещать важные встречи и участвовать в разработке стратегий, о которых принцесса не должна была ничего знать.
Окарин был погружен в объяснение полезных свойств можжевельника, когда Фрейя заметила их. Четверо мужчин появились будто из ниоткуда. Они двигались в тени деревьев и возвышались среди них подобно великанам. Их стройные и в то же время мускулистые фигуры были закутаны в темную одежду, черные ткани закрывали их лица, но холодные глаза сверкали, и их взгляд был направлен на Фрейю и Талона.
– Окарин.
Фрейя произнесла имя учителя почти беззвучно. Он повернул голову и сразу признал воинов. Да, это были воины. Фрейя пока встречала лишь немногих из них; но узнала их инстинктивно.
Талон схватил ее за руку и затащил себе за спину. В то же мгновение Окарин очутился перед близнецами, закрывая их собой. Он вытянул руки вперед в попытке защитить брата и сестру. Воины остановились всего в нескольких шагах от учителя. Лидер группы вышел вперед:
– Убирайся с нашего пути!
– Нет. – Окарин покачал головой. Его голос дрожал. – Ни за что!
Фрейя обхватила себя руками и прижалась ближе к Талону. Он положил руку ей на плечо, и девушке казалось, что она слышит, как брат что-то ей шепчет, но никак не могла понять, что именно. Все внимание принцессы было сосредоточено на мужчинах в черном, стоящих перед ними.
Еще двое воинов выхватили оружие и тоже вышли вперед. Фрейя, Талон и Окарин были окружены.
– Убирайся с нашего пути! – повторил главный, и Фрейя вздрогнула, услышав, как в его голосе прозвучал металл. В нем было что-то неправильное, ужасно неправильное.
– Нет, – снова сказал Окарин.
– Я больше не буду повторять. – Предводитель наклонил голову, но никто не двигался. Окарин остался на своем месте. Вдруг его тело ощутило внезапный толчок.
Фрейя не сразу поняла, что произошло, пока не заметила рукоятку меча, торчащую из спины учителя. Меч покинул рану, кровь брызнула на землю, а учитель обмяк, задыхаясь, на травяном ковре. Фрейя хотела закричать, но страх охватил все ее существо, и голос не смог преодолеть этот барьер.
– Оставь мою сестру в покое! – словно откуда-то издалека услышала она голос Талона. Принц бесстрашно встал перед сестрой, вытянув руки точно так же, как до этого учитель. Воины рассмеялись.
– Не волнуйтесь, – сказал главный воин. – Нам не нужна принцесса. Мы пришли за вами, юный принц.
Нежный лимонный аромат мелиссы смешался с запахом диких трав, булькавших в подвале. Фрейя сидела за столом у камина, в то время как Мойра готовила чай. Пальцы принцессы дрожали, несмотря на жар, пылающий в очаге. Девушка пыталась понять, что только что произошло. Она не могла поверить, нет, она не хотела верить, что Талон на самом деле был в Нихалосе. Вокруг этого города Неблагого Двора ходило множество историй и слухов. Здесь жили существа, которых считали наиболее жестокими из двух народов фейри, движимые инстинктами и отравленные верой в своих богов. Из сказаний, что шептались в ночи, и из запрещенных книг Мойры Фрейя знала, что они управляли Стихиями Воды и Земли.
Если верить этим рассказам, некоторые из Неблагих имели совершенно особый Дар. Они могли использовать Магию Воды, чтобы влиять на жидкость, находящуюся в живых существах, иссушая тела и останавливая кровь, пока сердце не перестанет биться. Этот Дар использовался редко: такая быстрая смерть противника была слишком милостивой и нехарактерной для Неблагих. Кроме них, были и Благие, предположительно более добрые фейри, которые господствовали над Стихиями Огня и Воздуха. Они жили в Южном городе Даария и уже более века подчинялись одной королеве.
И еще были эльвы. Они жили в лесах, окружающих города Мелидриана. Эти существа были более дикими и звероподобными, чем фейри, и убивали ради удовольствия. Они могли уничтожать не только тела, но и души – по частям. Поговаривали, что эльвы любили сводить своих жертв с ума и наблюдать за этим. Они показывали несчастным худшие воспоминания из прошлого и самые жестокие видения будущего. С помощью магии они проникали в мысли людей и выворачивали наружу все самое сокровенное до тех пор, пока от сознания оставались только обрывки и смерть становилась спасением.
Фрейя не хотела представлять, каково это могло бы быть для Талона – находиться в заточении в таком месте. Она спрашивала себя, осталось ли в нем хоть что-то от мальчика, которого она знала, или фейри уже украли у принца всю волю к жизни до последней капли.
– Выпей это, – сказала Мойра, поставив перед ней на стол глиняную кружку. У напитка был восхитительный аромат, но Фрейя сомневалась, что он мог сделать ситуацию более терпимой.
– У вас случайно не найдется вина? – полушутя спросила она.
Принцесса часто представляла, что маятник не сработает или укажет на отсутствие возможности возвращения Талона, и так же часто видела в мечтах их воссоединение. Но ни разу мысль, что кристалл покажет на такое ужасное место, как Нихалос, не возникала у нее в голове.
– Нет, вина у меня, к сожалению, нет, – ответила Мойра с кривой улыбкой.
– Жаль! – Фрейя обхватила ладонями теплую кружку.
Талон на самом деле был жив, ее внутреннее убеждение в этом было верным. И на самом деле не должно было иметь значения, сидел ли он в таверне в Амаруне, работал ли в шахте Горы Сокровищ или был окружен эльвами.
Талон принадлежал ей, был ее частью, а она устала чувствовать себя человеком лишь наполовину. Фрейя должна была вернуть брата, и ей придется поторопиться. Принц слишком долго находился на территории волшебной земли, и каждый следующий день мог оказаться для него последним.
Но как же спасти его?
В соглашении между странами говорилось, что люди не допускаются в Мелидриан, а фейри не должны проникать в Тобрию. Это прежде всего касалось людей его отца. Если отправить на поиски Талона королевских гвардейцев, неминуемо начнется война. Кроме того, Фрейя совсем не хотела объяснять, откуда у нее сведения о местонахождении Талона. Это могло навлечь беду не только на нее, но и на Мойру. Ей некого было отправить на поиски брата, потому что никому при дворе она не доверяла настолько, чтобы взять с собой для выполнения такой важной задачи. У нее был только один вариант: она должна сама вернуть принца.
Это было очень опасно, но Фрейя не боялась фейри, эльв и смерти: она боялась снова потерять брата. Девушке нужно было скрыться на некоторое время и исчезнуть самой, чтобы отправиться на поиски Талона. И если Фрейя выследит его и вернется домой с законным наследником престола, она станет героиней, а если потерпит неудачу – просто извинится и выйдет замуж за Мелвина де Феличе, как того желали ее родители. А если они погибнут в волшебной стране… Нет, она не хотела даже думать об этом.
Фрейя подняла взгляд от своей кружки, когда Мойра поставила перед ней тарелку с двумя ломтиками хлеба. Они были скудно смазаны тонким слоем масла.
– Почему это должен быть Нихалос?
– Это – обратная сторона магии, – сказала Мойра и подсела к ней. В ее глазах читалось беспокойство и понимание. – Она непредсказуема, и ты никогда не знаешь, что она принесет.
Фрейя уже не в первый раз слышала эту фразу от наставницы. Волшебство не поддавалось научным объяснениям. Магия была жизнью. Магия была верой. Ее нельзя было проверить ни одной математической формулой и нельзя было разложить по полочкам. Магия была свободой.
– Вы когда-нибудь были в магической стране? – задала вопрос Фрейя.
Она никогда не спрашивала Мойру об этом. Нелепо было даже думать о том, что какой-то человек захочет добровольно перелезть через Стену и столкнуться с фейри и эльвами.
– Нет, но один мой друг бывал. – Мойра глотнула чая из своей кружки. – Его звали Гален. Он был талантливым алхимиком и мог делать с помощью магии такие вещи, о которых я могу только мечтать. Гален обладал исключительным талантом, но этого ему было недостаточно. Он хотел поехать в волшебную страну и узнать о магии еще больше. Мы отговаривали друга, но он все же ушел.
– Он вернулся?
Мойра взяла ломтик хлеба и начала жевать его. Ее зубы не были гнилыми, как у многих других жителей пятого кольца, но имели желтоватый оттенок.
– Я больше не видела его с тех пор, но это ничего не значит. Гален – крепкий парень.
Этот ответ никоим образом не успокоил Фрейю, зато укрепил ее в желании не отдавать Талона фейри. Принцесса оставила чай, который уже почти остыл, и потянулась за своим плащом. Порывшись в карманах, она вытащила мешочек, заполненный золотыми дукатами и серебряными ноблями. Девушка положила монеты на стол перед Мойрой. Та скосила глаза в сторону денег и выжидательно взглянула на Фрейю.
– Предположим, что человек планирует путешествие в Мелидриан, что бы вы посоветовали ему сделать?
– Я бы посоветовала ему пойти к целителю, потому что он, вероятно, не в своем уме.
Фрейя подтолкнула деньги в сторону Мойры.
– А потом?
Мойра поджала морщинистые губы и заколебалась. Ее нерешительность нельзя было не заметить, и Фрейя знала, что переживала пожилая женщина. Она не хотела отказывать принцессе в представлении настолько хорошо оплачиваемой информации, и в то же время ее долг был защищать ее как ученицу.
– Я пойду в Мелидриан, – решительно произнесла Фрейя. – Вы можете помочь мне выжить и хорошо заработать. Или я погибну за Стеной с этими монетами.
– Это было бы пустой тратой денег.
Фрейя улыбнулась.
– Так помогите мне!
– Я не могу.
– Понятно, – пробормотала Фрейя, протягивая руку к кошельку.
Едва пальцы девушки прикоснулись к бархатистой ткани, как Мойра схватила ее за запястье. Фрейя взглянула на наставницу.
– Я не могу тебе помочь, – повторила Мойра. Она склонила голову, и прядь волос выбилась из ее косы. – Но Бессмертный Хранитель, который сидит в темнице твоего отца, может.
Глава 4 – Зейлан
– Свободная земля —
Зейлан плотнее запахнула плащ, который несколько недель назад ей подарил переводчик из Лимелла. Дождь начался ночью и с тех пор еще не прекращался. Сопровождаемая монотонным стуком капель, она еще до восхода солнца отправилась на Свободную землю. В долгом пути ее одежда промокла насквозь и сейчас влажными лохмотьями липла к ее коже необычного золотисто-коричневого оттенка.
На самом деле Зейлан хотела добраться до Стены и расположения Хранителей еще несколько дней назад, чтобы одной из первых записаться на вербовку. К своему сожалению, эти несколько дней ей пришлось провести в тюрьме Ориллона. Ее поймали, когда она пыталась украсть буханку хлеба. Счастье еще, что ей не приказали отрубить пальцы.
Как она могла так ошибиться и угодить под арест? Девушка торопилась и не заметила, что сын булочницы в тот день не ушел на рынок. Но теперь это было не важно. Она снова свободна, и лес впереди редел под тенью Стены.
Звук голосов смешался со стуком дождевых капель, и Зейлан почувствовала нервную тянущую боль в желудке, которая в этот раз возникла не от голода. Еще один путник, который шагал впереди нее от последней деревни, остановился посреди дороги. Должно быть, парнишке едва исполнилось семнадцать лет – это был минимальный возраст, с которого можно было рассчитывать на вербовку. У него были узкие бедра и, очевидно, ни одной мышцы во всем теле. Руки мальчика были не толще, чем ветви тернового куста. Казалось, малейший порыв ветра может сломать его пополам. Вероятно, к Стене его подтолкнула возможность питаться горячей едой, но теперь он поставил свое решение под сомнение.
У бессмертных стражей, охранявших страну, была лишь одна миссия: они должны были удерживать мир между странами, защищать Соглашение и убивать эльв, фейри и людей, противостоящих существующему порядку. Они каждый день рисковали своими жизнями и давно растеряли человечность. Хранителей называли бессмертными, но на самом деле они не были такими. Но зато они обрели навыки, которые сделали их сильнее, выносливее, устойчивее против превосходящих врагов, совладать с которыми у обычных людей не было ни единого шанса.
Как именно Хранителям были дарованы эти навыки, знали только сами стражники и, вероятно, королевская семья. Это была, пожалуй, самая охраняемая тайна страны, ибо страх, что кто-то еще обретет бессмертие, сможет его использовать и злоупотреблять в личных целях, был вездесущ.
Прежде Зейлан много раз представляла себе, как мог выглядеть ритуал Бессмертия, но вскоре ей уже не нужно будет это воображать. Через несколько дней она будет знать. Девушка ускорила свои шаги и поравнялась с мальчишкой. Лес расступился, и она шагнула на огромную свободную площадь земли, травы и плоских холмов, раскинувшихся перед Стеной. Свободная земля. Эта узкая полоса территории острова Лаварус не принадлежала никому. Благие и Неблагие здесь не имели влияния. И эльвы. И король Андроис тоже. Здесь не было человеческих законов. И кодексы фейри здесь не имели своей силы. Единственное, что имело значение, – Соглашение о разделении острова Лаварус.
Десятки мужчин рассредоточились по площади и принялись за свои обязанности. Одни тренировались, другие чистили оружие, рубили дрова, выделывали шкуры животных, готовили ужин или просто сидели у палаток и играли в карты, держа свои мечи в пределах досягаемости на случай тревоги.
Бессмертных Хранителей узнавали не только по оружию; они отличались и облачением. Стражники носили темные одежды с многочисленными поясами, которые они обертывали вокруг своих тел. Эти пояса предназначались для крепления оружия. К плечам они пристегивали накидки, а некоторые из них носили плащи, расшитые легким мехом, призванные защищать в холодную влажную погоду.
Охранники не занимали все внимание Зейлан. Центром его была Стена, сердце Свободной земли. Она уже видела Стену раньше. Нет, не просто видела. Зейлан приходила сюда, чтобы познакомиться с ней, зная, что однажды вернется сюда и будет ей служить. Сегодня этот день настал, и Стена по-прежнему действовала на нее так же устрашающе, как и тогда, когда девушка впервые посетила ее семь лет назад.
Стена высотой, вероятно, более ста пятидесяти метров возвышалась над всеми зданиями в стране, и даже королевский замок Амаруна не простирался так далеко в небо. Зейлан попыталась отогнать от себя мысли о впечатляющих размерах Стены: в конце концов, ее построили фейри, и девушка отказывалась испытывать к этим существам что-то большее, чем ненависть и презрение. Сегодня уже никто не мог бы с уверенностью сказать, как тысячу лет назад был сооружен этот каменный монстр, но легенды рассказывали, что Благие построили Стену из горного базальта с Вулканической высоты, горы вблизи Даарии. Камень за камнем они возводили Стену, чтобы отделить народы друг от друга и изгнать магию из Тобрии. Ибо она была чудовищем, рыскающим повсюду, и потому почти полностью исчезла из Смертной земли, что, в общем-то, не имело особого значения, но только не для горстки оставшихся алхимиков.
Зейлан уже встречала на своем жизненном пути этих волшебников-недоучек, которые обладали способностями ровно настолько, чтобы показывать карманные фокусы. Тем не менее они были сожжены на костре – и поделом. Потому что независимо от того, насколько слаба была магия в Тобрии, ее использование запрещено и каралось смертью. Она была особенностью фейри и эльв, а их существование относило к тому времени, когда свирепствовала война, о которой все хотели бы забыть. Уже тогда из-за огромных различий между людьми, фейри и эльвами затевались раздоры. Существа, обладающие магическими способностями, считали себя превосходящими людей. Эта вера была разрушена войной, потому что в ней не было победителя.
Внезапно Зейлан услышала шаги позади себя. Она повернулась и узнала мальчика, которого видела на дороге раньше. Он поплелся к кустам на опушке леса и наклонился, исторгая все, что было у него внутри, с характерными звуками.
Сморщив нос, Зейлан отвернулась. Она могла понять его нервозность, ведь этот момент был переломным и в ее жизни. Однако девушка никогда не стала бы опорожнять свой желудок на глазах Бессмертных Хранителей. Эти люди были воинами со стальными нервами. Они уже выбрали свое будущее, и последнее, что стражники хотели бы видеть на Стене, – это неудачники, которые не могут контролировать даже свое собственное тело.
Зейлан проигнорировала рвотные звуки за спиной и оглядела местность. В нескольких метрах от нее горел крытый огонь. Другие претенденты, такие же как она, собрались вокруг тепла, как мотыльки вокруг керосиновой лампы. Глядя на некоторых из них, создавалось впечатление, будто они уже несколько дней провели на Свободной земле, дожидаясь вербовки. Затаив дыхание, они наблюдали за тренировочным поединком на мечах между двумя Хранителями, мастерству которых не мешала даже скверная погода. С мокрыми волосами, в тяжелых плащах, мешая слякотную грязь армированными сталью сапогами, они снова и снова наступали друг на друга.
За последние годы Зейлан видела несколько сражений. Когда ей позволяло время, она с удовольствием посещала публичные тренировочные бои гвардейцев. Но потенциальные воины, которые обучались в Королевской Академии, были ничем по сравнению с этими двумя мужчинами, занимающимися своим ремеслом уже, наверное, десятки лет.
Два стражника схватились друг с другом быстро и беспощадно. Ни один шаг не был небрежным, и они, казалось, инстинктивно знали, какой маневр противник выберет дальше. Движения мужчин были проворными и даже элегантными, чего Зейлан никак не ожидала. И каждый раз, когда тяжелые мечи Хранителей со звоном сталкивались друг с другом, оглушающий звук напоминал удары грома.
Зейлан с удовольствием понаблюдала бы за боем еще, чтобы увидеть, кто из стражей выйдет победителем, но ей хотелось как можно скорее пройти регистрацию. Опоздаешь и упустишь время, и тебе придется ждать еще три года, пока не представится новый шанс. Девушка отвернулась от сражающихся мужчин и пересекла площадь. Ее грудь невольно затрепетала, когда несколько претендентов-мужчин и Хранителей проводили ее взглядами.
Зейлан не знала, любопытство это или что-то другое, но на всякий случай спрятала лицо, натянув капюшон плаща сильнее и подавив желание поднять голову и посмотреть на Стену.
Она поспешила к опорному пункту Хранителей, плоскому зданию прямо у Стены, со смотровой башней, такой же высокой, как и сама Стена. Сооружение было выстроено из того же темного камня, а рядом с ним располагались ворота, которые были снабжены сложным механизмом, позволявшим в нужный момент открыть проход в Мелидриан. Вдоль стены находилось еще несколько таких опорных пунктов, охраняющих Свободную землю, но только эта база Хранителей была снабжена воротами.
Перед зданием Зейлан увидела очередь из молодых мужчин, скопившихся перед крытым деревянным домиком. На крыше дома висела табличка, на которой было написано что-то, относящееся к зачислению. Но в этом Зейлан не была уверена. Ее мать только начала учить дочь писать и читать, когда стая эльв вторглась в их родную деревню. Они хладнокровно убили всех людей, которых Зейлан когда-либо знала и любила. Этот день изменил жизнь девушки, и с тех пор у нее уже не было времени продолжать образование, потому что у нее появились другие заботы. Она училась, например, как не замерзнуть зимой до смерти и как не голодать летом, когда случался неурожайный год. Но считать девушка научилась – в конце концов, должна же она была знать, сколько монет лежит в ее кармане.
Зейлан присоединилась к очереди и опустила глаза, рассматривая свою изношенную и промокшую под дождем обувь. От холода она едва могла чувствовать пальцы. Дадут ли ей Хранители новые ботинки?
Очередь быстро продвигалась, и скоро пришел ее черед. Когда девушка прошла вперед, покалывание внутри нее усилилось, а руки покрылись мурашками.
– Имя? – пролаял страж в избе.
Зейлан подняла глаза, и ее чуть не стошнило от ужаса. Она не смогла подавить вскрик. Лицо мужчины было настолько изуродовано, что его уже нельзя было назвать таковым. Кожа будто расплавилась и, как воск горящей свечи, стекала с лица вниз. Подбородок и шея соединялись между собой дополнительными лоскутами кожи. Из-за обезображенной внешности Хранитель не мог поднять голову, отчего его безучастные глаза, лишенные ресниц, искоса глядели на Зейлан.
– Сегодня что-нибудь будет или ты передумал? – спросил страж. Его голос звучал резче, чем Зейлан могла ожидать от человека, на чьем лице не было губ.
Она прочистила горло и скинула капюшон с лица.
– Меня зовут Зейлан Аларион, и я не передумала.
Хранитель уставился на нее. Моргнул. И начал хохотать. Он трясся от смеха, словно девушка только что рассказала ему лучшую шутку, которую он слышал в своей жизни. При этом расплавленная кожа воина покрылась неестественными морщинами, которые сделали его лицо еще более отвратительным. Забавляясь, он хлопнул рукой по столешнице, чуть не перевернув чернильницу.
Смех затих так же внезапно, как и начался, и в глазах Хранителя появилось болезненное выражение, будто он старался сдержать слезы.
– Черт возьми, девочка, – выругался он, проводя рукой – невредимой рукой – по обезображенному лицу. – Не смеши меня. Боль не приносит мне удовольствия.
– Как это случилось? – невозмутимо спросила Зейлан. – Я полагала, что Хранители обладают мощными целительскими способностями.
Писарь перестал поглаживать свою покрасневшую кожу. Он внимательно разглядывал девушку, проводя языком по несуществующей верхней губе.
– Так или иначе, я исцелился довольно быстро, в противном случае имел бы счастье быть мертвым. С этим проклятым бессмертием легкой смерти не жди. – Веселая искорка смеха над жуткой шуткой мелькнула в глазах мужчины, но в словах его, вероятно, было больше правды, чем он хотел признать. – Могу дать совет: окажешься рядом с магическим огнем – беги!
Зейлан кивнула и посмотрела на листок, лежащий на столе перед Хранителем. Возможно, девушка и не умела писать, но она точно знала, как выглядит ее имя. Его не было на этом клочке бумаги, а до тех пор она не могла уйти.
– Ты не хочешь записать мое имя?
– Нет, – ответил страж, отложив свое перо в сторону.
– Нет? – она приподняла бровь.
– Стена – не благоденствие, детка. Если тебе нужны деньги для себя и твоего отпрыска, ступай в один из женских домов. Или ты одна из тех больных идиоток, которые желают забеременеть от фейри?
Зейлан стиснула зубы и криво улыбнулась.
– У меня нет ребенка, и мне он не нужен, особенно ни от одного из этих отвратительных существ. А свое золото ты можешь засунуть так глубоко себе в задницу, как тебе понравится. Я хочу, чтобы меня приняли на работу, поэтому впиши мое имя в список!
Голос Зейлан звучал спокойно, но когда она взглянула через плечо, то поняла, что к ее разговору с Хранителем прислушивались, и теперь все взгляды были направлены на нее.
– Женщинам не место на Стене.
– Может быть, они нежелательны, но это и не запрещено, – ответила Зейлан.
Она осведомлялась. Ни в одном Законе, изданном королевской семьей за последние века, не было запрета женщинам становиться Бессмертными Хранителями и защищать Стену. По крайней мере, если библиотекарь в Амаруне говорил правду.
Писарь снова промокнул свою несуществующую верхнюю губу языком, потом вздохнул и взялся за перо.
– Уверена ли ты, что хочешь этого, девочка? Стена не место для женщин.
– Почему нет? – спросила Зейлан, вызывающе вздернув подбородок. – Потому что это опасно? Потому что я должна буду сражаться? Потому что я могу умереть?
– Нет, потому что наши мужчины – животные, – ответил Хранитель и внес ее имя в список.
