ГлавнаяYoung adultЛаура КнайдльПроклятый наследник

Уменьшить шрифт (-) | Увеличить шрифт (+)

Лаура Кнайдль
Проклятый наследник

Полная версия

Серия «Young Adult. Корона тьмы»

* * *

Продолжение следует…

Верене

Пролог – Вэйлин

– Даария —

Восемнадцать лет назад

Воздух в Даарии, главном городе Благого Двора, насквозь пропах пеплом, и запах дыма разносился ветром повсюду, проникая даже в самые укромные уголки. Вэйлин бесшумно ступил во внутренний двор замка, в котором резвилось множество фейри. Королева Валеска затеяла пир. Закутанные в дорогие одежды, группы гостей беседовали между собой. Они обменивались замечаниями о последнем веянии моды – золотых кольцах, которые украшали всю длину их заостренных ушей, – и обсуждали недавние нападения эльв – зверских существ, бесчинствующих за пределами города, – как будто сами они принимали участие в прошедших битвах. Между тем придворные слуги сновали на площади среди гостей, подливая им сладкое вино и предлагая изысканные закуски из сырой рыбы и искусно приготовленного мяса. Двое циркачей танцевали на площади. Используя горящие факелы и собственную магию, они создавали сложные волшебные фигуры из огня, от которых исходил такой жар, что даже Вэйлин, находясь на расстоянии нескольких метров от артистов, способен был его ощущать.

Вряд ли кто-нибудь из присутствовавших заметил его, и даже осторожные фейри, которые все же могли его увидеть, тут же поспешно отворачивались. Он слишком сильно отличался от них. Вэйлин был полукровкой. Тенью. Никем. Для них он стал пустым местом, не заслуживающим внимания. Темноволосый мужчина был с ног до головы одет во все черное, и только благодаря белоснежной коже не сливался с каменной кладкой стены замка. Это величественное сооружение в центре Даарии было построено из зловещей вулканической горной породы и, несомненно, считалось одним из самых впечатляющих зданий в стране. Даже запрокинув голову, Вэйлин едва ли мог различить верхушки шестнадцати замковых башен, на которых горел Вечный Огонь – негаснущее пламя, являющее собой знак власти королевской семьи, конца которой не будет.

Вэйлин, однако, не нуждался в напоминаниях о власти королевы. Он каждый день ощущал ее на своем теле и видел в зеркале, глядя на свою спину. Хотя следы кровавой клятвы давно зажили, Вэйлин и сегодня мог заметить выпуклый шрам, выступающий в виде треугольника под его затылком. Его заклеймили рабом, но хуже того – его прокляли. У него не было выбора, он служил Валеске.

Этим вечером она призвала Вэйлина в свои покои, и это могло означать только две вещи: сегодня ночью он или должен разделить с ней постель, или убить кого-то для нее. Оба варианта были ему противны. Если бы Вэйлин мог выбирать, он лучше бы предпочел голыми руками расправиться с целой армией, чем еще раз оказаться в постели с этой женщиной. Но даже в спальне Валеска любила командовать, и никто не мог быть более послушным, чем раб крови, вынужденный повиноваться каждому ее слову.

Вэйлин вздрогнул и, превозмогая себя, поплелся через замок, до створчатой двери, украшенной золотым орнаментом. Две фейри из лейб-гвардии стояли в дверях спальни королевы. В отличие от Вэйлина они обладали типично рыжими волосами Благих. Кодекс гвардии требовал от фейри стричь локоны коротко, хотя остальные представительницы этого народа были длинноволосыми.

Взгляды стражников были устремлены точно вперед, и они не отреагировали на появление Вэйлина так же, как и все остальные фейри. Чего он ожидал? Дружественного приветствия? Улыбки? Нет, полуэльф не стоил ничего этого, ибо он был не более чем игрушкой в руках королевы. Но охранники, казалось, все же были проинформированы о его визите, потому что позволили Вэйлину миновать их. Он толкнул двери в королевские покои. Комната, открывшаяся перед ним, поражала мужчину всякий раз, когда он переступал ее порог. Она была намного больше, чем тот закуток в «Стрекозе», таверне недалеко от замка, где Вэйлин сейчас обитал. Стены покоев были искусно драпированы дорогими тканями всевозможных оттенков красного и так высоки, что любой звук тут же терялся в отголосках эха. Черные шкуры диких эльв, с короткой щетиной на ногах и длинными ворсинками на спине, заменяли ковры на полу. К спальне примыкали туалетная комната и гардеробная, содержимого которой было бы достаточно для того, чтобы прокормить весь окрестный люд.

Словно сам по себе, взгляд Вэйлина метнулся на большую кровать с балдахином, на которой он бывал слишком часто. Валеска не лежала на ложе, раскинувшись, как это нередко случалось, и он счел это хорошим знаком. Вэйлин заметил королеву у открытого окна. Она взирала на сад, который представлял собой настоящее произведение искусства. Извивающиеся гравийные дорожки, темные деревья и множество цветов, чьи лепестки напоминали жидкую лаву, делали его еще более привлекательным. Цветущие растения источали такой сильный горьковатый аромат, что он заглушал даже стойкий запах пепла от бурлящих вулканов на вершине горы, навсегда, казалось, нависший над городом.

Королева не шевельнулась и не сказала вошедшему ни слова. Вэйлину не позволялось говорить первым. Валеска знала это, но каждый раз затевала эту игру. И даже если бы Вэйлин мог говорить, ему нечего было сказать ей.

Мужчина молча подошел к окну и встал рядом с Валеской. Из-за темноты уже ничего нельзя было разглядеть, но звуки были слышны хорошо. Какой-то музыкант заиграл на лютне, и Вэйлин отметил про себя, что у того не очень-то хорошо получается. Интересно, как этот «умелец» вообще оказался при дворе? Кажется, ему невдомек, что инструмент нуждается в настройке.

Явное отсутствие таланта у невидимого музыканта заставило Вэйлина усмехнуться. И тут же он услышал мягкий звук голоса Валески, которая наконец решила обратить на него внимание.

– Ты опоздал, – проговорила она. – Мне не нравится, что ты заставляешь меня ждать.

Вэйлин взглянул на королеву, и его губы растянулись в улыбке, хотя это было последнее, чего он хотел. Улыбка ему не принадлежала. Эта вынужденная гримаса появлялась на его лице всякий раз, когда он смотрел на королеву.

– Прошу прощения.

Ложь.

Валеска кивнула и полностью развернулась к нему. Несомненно, душа королевы была черна и уродлива, но надо признать, что внешне правительница Благого Двора была восхитительна. Ни одной морщинки не выделялось на идеально гладком лице, полные губы и ярко-зеленые глаза создавали очарование юности. Локоны королевы фейри золотой россыпью ниспадали на плечи и притягивали взгляд к ее высокой груди.

– Что я могу сделать для вас, Ваше Высочество?

Валеска рассмеялась. Ее пронзительный смех заставил Вэйлина почувствовать отвращение. Тошнота усилилась, когда королева подошла к кровати с приподнятым балдахином.

– Что за формальности, Вэйлин? Мы же одни.

Нет, неправда, подумал он. Как только полукровка вошел в комнату, он почувствовал, что в помещении есть кто-то еще. Улыбка, которую Вэйлин изображал, глядя на королеву, сползла с его губ, когда мужчина начал осматривать комнату. В темном углу, самом дальнем от него, едва можно было различить мерцание в воздухе, какое часто бывает в жаркие дни. Но то, что заметил сейчас Вэйлин, не было природной иллюзией. Это была волшебная дымка, сотканная из Магии Воздуха. И только тот, кто знал, что ищет, мог видеть сквозь заклинание.

– Выходи, Самия! – имя вырвалось у Вэйлина, подобно рычанию. – Я знаю, что ты здесь.

– Тебе понадобилось много времени, – раздался туманный голос из ниоткуда, и в следующее мгновение сгустившийся дрожащий воздух образовал фигуру в белой мантии, усеянной серыми и черными перьями. Самия служила еще отцу Валески и с тех пор оставалась одним из самых близких доверенных лиц королевской семьи. По всей стране невозможно было бы найти существа, похожего на Самию. Эта фейри была совершенно бесцветной. Обычно фейри начинали стареть лет в пятьсот, но рыжие волосы Самии посерели еще в бытность прежнего короля. Ее кожа была пепельного оттенка, а прежде зеленые глаза стали чернее смоли. Вэйлин мог бы сравнить их с кратерами вулкана.

– Ты становишься ненадежным.

– А вы не опасны, – лениво бросил Вэйлин.

Он ненавидел игры фейри и их постоянное стремление доказать свою силу и магические способности. Мужчина оглянулся. Королева наблюдала за словесной перепалкой с улыбкой. Вэйлин бы предпочел ударить ее в лицо.

– Чего вы хотите от меня, Ваше Высочество?

Королева прошлась по комнате. Шаги ее были абсолютно беззвучны, казалось, что она парит над землей. Возможно, так и было. Так же как и Самия, Валеска могла управлять Стихией Воздуха. Только ее магия была намного сильнее. Валеска обладала могуществом, о котором Вэйлин мог только мечтать. Отсутствие элементарных магических навыков он восполнял умением воевать. В конце концов, без причины стать Тенью королевы не так-то просто.

– У меня для тебя поручение, – сказала королева.

– Оно имеет первостепенное значение, – добавила Самия.

– Позвольте догадаться, вам опять приснился сон? – поинтересовался Вэйлин.

Самия неодобрительно прищелкнула языком:

– Не сон, а видение. Это случится.

Конечно.

Вэйлин, в этот раз намеренно, направил свой взгляд на королеву, и заклятие вновь породило улыбку, которая позволила ему скрыть свои истинные мысли от провидицы. Некоторые фейри были одарены богами Иного мира не только Магией Стихий. Ими были получены и другие Дары: они могли колдовать над самыми вкусными блюдами, рассказывать самые грандиозные истории и рисовать самые яркие и живые картины. Вэйлин тоже был одарен. Музыкальным талантом. Ноты были его вторым языком, и даже если он не умел играть на каком-то инструменте, то имел благословенный Дар научиться этому умению меньше чем за час. Но лишь одна только Самия всегда была единственной фейри, утверждавшей, что обладает талантом провидицы. Ходили слухи, что для этого во время Полнолуния она принесла в жертву чей-то окровавленный труп. Впрочем, Вэйлин считал ее просто-напросто самозванкой.

– И что вы видели?

– Два дня назад королева Неблагого Двора родила мальчика, – пояснила Валеска вместо Самии. – Самия увидела его будущее.

Вэйлин знал о беременности королевы Зарины, но весть о рождении мальчика пока не дошла до него, хотя постояльцы «Стрекозы» обожали всевозможные сплетни, особенно о других фейри.

– И я должен передать принцу подарок?

– О нет, мы не будем одаривать принца.

Самия со злобной улыбкой смотрела прямо на Вэйлина, пока выражение ее темных глаз не сказало ему, что они задумали.

– Мы хотим, чтобы ты убил его ради нас, – подтвердила Самия его догадку.

– Я должен его убить? – недоверчиво переспросил Вэйлин.

Самия кивнула.

– После коронации принц принесет великое несчастье стране.

– Какое несчастье?

– Я не знаю.

Провидица направила взгляд на потолок, украшенный лепниной. Она изучала узор, словно должна была увидеть в нем что-то большее, чем изящество работы мастера.

– Я видела только Тьму. Сначала она накроет Мелидриан, потом Тобрию и, наконец, весь мир. Она задушит все вокруг своей чернотой.

Вэйлин приложил все усилия, чтобы не встретиться с фейри взглядом.

– И поэтому принц должен умереть?

За годы службы Валеске этот приказ не был первым сомнительным поручением королевы. По ее велению Вэйлин отрубал головы и конечности, пытал женщин и делал так, чтобы дети попросту исчезали. Но приказать убить наследника престола Неблагого Двора было самым отвратительным из всего, что она до сих пор сделала.

– Я доверяю Самии, – сказала Валеска.

Королева остановилась рядом с Вэйлином и протянула к нему руку. Ее теплые бархатные пальцы мягко коснулись его кожи.

– Наша страна слишком долго существует в мире. Это был лишь вопрос времени, пока не родится кто-то вроде принца.

– Неужели его смерть действительно необходима? Король Неван молод. Пройдут века, прежде чем его новорожденный сын взойдет на трон.

Вэйлин почувствовал, как вспыхнул шрам, оставшийся чуть ниже затылка от прикосновения раскаленного кинжала Валески. Королева не терпела возражений. Какой смысл противиться, если он все равно не мог отказаться?

Однако сейчас разговор шел не о повстанце, которого заклятый раб должен был утопить в реке, а о будущем правителе Неблагого Двора. Что бы ни увидела Самия, вряд ли это могло быть хуже войны, которая неминуемо начнется, если кто-то выяснит, что убийство принца совершил Вэйлин, Тень Валески.

– Эпоха короля Невана подходит к концу, – заявила Самия. Она просунула руки в длинные рукава своей украшенной перьями мантии. – Я видела это. Принц станет самым молодым королем всех времен, и его приход к власти не заставит себя долго ждать.

– Вэйлин.

Его имя прозвучало как угроза. Королева Валеска улыбнулась мужчине, но ни добродушия, ни милосердия не было в ее глазах. Он увидел в ее взгляде решимость и понял, что королева давно вынесла свой вердикт.

– Я призвала тебя сюда не для того, чтобы услышать твое мнение. Сейчас есть только одна вещь, которую я хочу получить от тебя. Убери принца с дороги. Тебе понятно?

– Конечно, моя королева.

Неспособный сопротивляться, Вэйлин умолк. Судьба новорожденного принца, как, впрочем, и судьба заклейменного раба, была решена.

Часть I

Глава 1 – Фрейя

– Амарун —

Сегодня

Фрейя крепче сжала кинжал, спрятанный в рукаве плаща, и ускорила шаг. На самом деле Амарун, главный город Земли Смертных, был одним из самых безопасных мест во всей Тобрии. Вряд ли где-то еще можно было найти столько университетов для ученых и академий для королевской гвардии, чем здесь: город процветал.

Но стражники патрулировали только внутренние кольца города, устроенного по принципу мишени. Центром ее был замок семьи Драэдон. Он давал особую защиту знатным жителям и зажиточным горожанам. Но по мере удаления от центра города люди становились все более ничтожными, дома – более ветхими и убогими, а условия жизни – все более скверными. И королевской гвардии не было дела до внешних районов: охранять отбросы не считали нужным.

Последнего гвардейца Фрейя миновала на пятом перекрестке, когда переходила с третьего на четвертое кольцо. Этот район нельзя было назвать приятным даже днем, и теперь ночная мгла скрывала самые гнусные пороки. Они таились в темных углах, куда не попадал ни один отблеск лунного света. Из рук в руки переходили кровавые деньги. Украденные товары продавались и покупались. Кто-то во мраке ночи сообщал убийце подробности преступления, которое будет совершено уже сегодня. Натянутые между домами, колыхались ткани. За ними женщины и мужчины расплачивались собственными телами за свои долги.

Нет, принцессе вовсе не стоило гулять в этой части города ночью. Но Фрейя давно привыкла и к развратности общества, и к полуразвалившимся зданиям с покосившимися крышами. Только едкая вонь заставляла ее каждый раз зажимать нос, потому что в этих районах не было тех новых канализационных труб, которыми уже были оснащены внутренние кольца города. Грязь и нечистоты выливались и скапливались прямо на улице.

Через лабиринт переулков Фрейя дошла до пятого кольца. Дороги здесь были еще более неровными, и в темноте принцессе все труднее было обходить зловонные лужи и кучи отбросов. Вообще-то сегодня Фрейя не собиралась посещать свою наставницу. Но вечером во время банкета ее отец, король Андроис, не переставая говорил о Талоне. Эти речи разбередили еще не зажившие душевные раны Фрейи. Сердце принцессы обливалось кровью от тоски по брату-близнецу.

Возможно, эту боль девушке было бы легче переносить, не будь у нее ни крупицы надежды; но она была. Ибо независимо от того, во что верили ее родители и народ, Талон был еще жив.

Фрейя ощущала это с каждым вдохом, с каждым ударом сердца. Может, родители принцессы и отказались от сына, но она от брата – нет. Девушка готова была рискнуть всем, только бы найти Талона. И если отец Фрейи когда-нибудь узнает, что она обратилась к помощи магии в своих поисках, пусть сожжет ее на костре. Принцесса знала, что может потерять и любовь отца, и свой королевский статус. Ей это было безразлично. Прежде девушка была слишком труслива, чтобы решиться на спасение брата. Она думала только о своей судьбе, но больше эту ошибку Фрейя не повторит.

Добравшись до домика Мойры, принцесса увидела, что свет в хижине алхимика все еще горел. Старуха работала, пока другие спали. Фрейя постучала по полусгнившей древесине двери условным стуком, чтобы Мойра поняла: это она. Девушка замерла, прислушиваясь к шагам за дверью. Спустя некоторое время дверь немного приоткрылась.

– Что тебе здесь нужно, девочка? – спросила Мойра, выглядывая наружу. Звук ее хриплого голоса напоминал Фрейе крики ворон, которые тучами летали вокруг королевского замка.

– Добрый вечер, Мойра, – сказала она, оставив без внимания резкость приветствия. Ибо жизнь в пятом кольце заставляла всякую добрую душу стать жесткой и подозрительной. – Мне нужна твоя помощь.

Неудовольствие отразилось в глазах Мойры. Ее кожа была темной и морщинистой. Волосы, иссиня-черные еще тогда, когда Фрейя впервые встретилась со своей наставницей, сейчас были сплошь пронизаны седыми прядями.

– У меня нет времени на занятия.

– А у меня сегодня нет времени на уроки.

Конечно, Фрейя предполагала, что Мойра попытается отказать ей, и была к этому готова. Она откинула капюшон с лица, улыбнулась пожилой женщине и полезла в карман плаща.

– Мне необходимо Заклинание Поиска, – сказала она, вынимая монету, которая, несмотря на тусклое освещение, сверкнула золотистой искрой.

– Сколько еще ты будешь искать брата? – спросила Мойра и распахнула дверь. На ней было простое коричневое льняное одеяние с длинными рукавами, скрывающими многочисленные рубцы на коже рук.

– До тех пор, пока не найду его, – ответила Фрейя и вошла, благодарная жилищу и его хозяйке за тепло. В это время года дни стали короче, и холод ночи давал о себе знать.

Фрейя позволила своему взгляду скользнуть по комнате. Жилище казалось совершенно обычным. Раскладушка, обеденный стол, импровизированная кухня, горящий в камине огонь. Но в полу было отверстие, замаскированное старым ковром, которое превращало этот дом в нечто особенное. Лестница вела вниз, в тайный подвал Мойры.

Фрейя сложила свой плащ, оставив в нем кинжал. На ней было простое темно-зеленое платье без жемчуга, бисера и вышивки. Девушка не носила никаких украшений, за исключением золотой цепочки с круглой стеклянной подвеской. Комнату озарило оранжевым мерцанием. Принцесса намеренно старалась выглядеть как можно проще, чтобы походить на обычную горожанку, и тем не менее ее наряд выглядел чересчур по-королевски в покосившемся домике со скрипучими половицами.

– Тебе надо отпустить его, – ответила Мойра и положила ей руку на плечо. Выражение лица колдуньи стало нежнее. Она улыбнулась, отчего морщинки вокруг ее рта показались еще глубже.

Фрейя тяжело сглотнула и покачала головой:

– Я не могу его отпустить, потому что Талон жив. Я чувствую это.

– Кто говорит, что мальчик мертв? – проговорила Мойра. – Но тебе когда-нибудь приходила в голову мысль, что твоему брату может быть лучше там, где он сейчас?

– Ни в коем случае! – запротестовала Фрейя. Мысли о Талоне терзали девушку ежедневно, и, если чувства брата были хоть немного похожи на ее, он хотел быть найденным.

– Если Талон в этом другом месте счастливее, я буду рада за него, но я должна убедиться в этом своими глазами.

Фрейя шагнула к Мойре, ощутив аромат сгоревших трав, пропитавших ее одежду.

– Позвольте мне попробовать. Пожалуйста!

Принцесса взяла мозолистую руку старой женщины в свои, положила в нее золотые дукаты и накрыла монеты ее морщинистыми пальцами.

– Мне необходимо это, а вам нужны деньги.

Мойра взвесила монеты в руке, прежде чем засунуть их карман фартука.

– Согласна, но колдовать тебе придется самой.

– Конечно, – ответила Фрейя с легкой улыбкой.

Она знала, что сможет убедить Мойру. Наставница никогда не подводила ее. Старуха подошла к отверстию в полу хижины и спустилась по лестнице. Ее движения были плавными и осторожными, и едва уловимый стон срывался с губ старой женщины каждый раз, когда она ставила ногу на следующую ступеньку.

Фрейя последовала за Мойрой вниз по лестнице и оказалась в комнате таких же размеров, как и та, что осталась над их головами. Потолок, однако, был ниже, и вместо кровати и подобия кухни наверху здесь стояли только большой стол и ряд шкафов, полных флаконов, склянок и тиглей. Зато был еще один камин с пылающим огнем, шахта которого скрывалась за верхней. Над ним висел котел, в котором булькал отвар из трав. Полки на стенах подвала были уставлены множеством книг о магии и фейри, хранить которые строго запрещалось под страхом сурового наказания.

– И ты абсолютно уверена, что хочешь это сделать? – спросила Мойра.

Фрейя кивнула. Ей уже нечего было терять, кроме пары монет и надежды, еще и еще раз надежды. Уже не первый раз принцесса прибегала к помощи этого заклинания. Однако ее собственная магия была не такой мощной, как у Мойры. В конце концов, та с десяти лет обучалась владению магией, оставшейся в Тобрии. Но не только сила колдовства имела значение; желание выполнить задуманное, воля и вера в себя могли помочь осуществиться магии. И удача тоже играла свою роль. Иногда заклинания работали, а иногда нет, потому что магия бродила тут и там, как стайка перелетных птиц. Она простиралась над Тобрией, но не как ровное гладкое покрывало, а как изодранная ветхая тряпка с бесчисленными дырами.

С растущим нетерпением Фрейя наблюдала за своей наставницей. Та аккуратно освобождала стол, за которым только что работала. Женщина нюхала пробки и закупоривала ими помеченные флаконы, ведь ошибка с одним ингредиентом могла иметь фатальные последствия. Мойра тщательно протерла тряпкой деревянную столешницу, покрытую пятнами, прежде чем положить на нее карту Лаваруса и нож.

– Карта новая, – удивленно заметила Фрейя, проводя пальцами по четким линиям. Лаварус был огромным островом, разделенным на Землю Смертных Тобрию на севере и магическую страну Мелидриан на юге. Между ними лежала Свободая земля, территория бессмертных Хранителей, в центре которой была Стена, отделяющая Тобрию и Мелидриан друг от друга. Столицей Тобрии был указан город Амарун, в то время как в южном Мелидриане существовали две столицы – Нихалос, главный город Неблагого Двора, носящий знак Луны, и Даария, главный город Благих, помеченный Солнцем.

Мойра зачерпнула мисочкой горячего травяного отвара из котла над пламенем и поставила ее рядом с картой.

– Она стоила мне небольшого состояния.

– Она прекрасна.

– Мортимер нарисовал ее.

Фрейя уже слышала о Мортимере. Он был известен тем, что создавал подробные и такие творческие карты, что иногда в них было больше искусства, чем науки. Поговаривали, что он сумасшедший, но кто такая была Фрейя, чтобы судить о нем? То, что она делала сейчас, тоже было безумием. И находилось под запретом. Под строжайшим запретом, даже для принцессы. И все же пока большая часть населения Тобрии ненавидела магию, потому что она напоминала о войне, бывшей тысячу лет назад, и фейри, Фрейя была ею очарована. Но так было не всегда. Именно исчезновение Талона привело девушку к колдовству. И тогда магия стала ей ближе, а теперь принцесса жаждала получить любые знания подобного рода. Одна только мысль о возможности исцелять раны за несколько секунд, выращивать целые урожаи мановением руки и управлять стихиями погружала Фрейю в очарование, которому она не могла и не хотела противостоять.

– Давай начнем. – Мойра зажгла одну из самодельных свечей. Приятный аромат поплыл по маленькой комнате. – Что ты принесла с собой?

– Старые записи Талона: его домашние задания по естествознанию. – Фрейя наклонилась и вытащила сложенный вчетверо лист бумаги из своего сапога. Почерк Талона был крупным и четким и свидетельствовал о самоуверенности своего обладателя, которую принц часто демонстрировал на занятиях.

– Ты знаешь, что делать?

Фрейя кивнула, и ее руки задрожали. Так бывало каждый раз, когда у нее появлялся шанс найти своего брата.

После того как король объявил сына мертвым, Фрейя однажды спросила мать, есть ли у нее надежда. Сама девушка постоянно представляла себе, каково было бы, если бы Талон вернулся к ним. В своих мечтах принцесса видела, как ее брат шагает к замку с поднятой головой, как будто не было этих дней без него. Они падали друг другу в объятия, а отец созывал пир в честь принца.

Но королева Эриина отрицала такую возможность и объясняла дочери, что понимание смерти, принятие ее придут с возрастом. Фрейя ждала до сегодняшнего дня, что ее детские надежды рассеются, но они никуда не исчезли, более того, они превратились в нечто другое – уверенность.

Возможно, это было связано с тем, что они с Талоном вместе находились в утробе их матери. Или с тем, что их дружба и глубокая связь, которую они всегда чувствовали друг к другу, выходили за рамки простой любви родного брата и сестры. Как бы то ни было, Фрейя чувствовала глубоко внутри себя, что Талон был еще жив.

В мыслях она вызвала из памяти образ своего брата-близнеца и попыталась представить, как бы он выглядел сегодня с его узкими чертами лица, светлыми волосами и голубыми глазами, так похожими на ее собственные.

С этой картинкой в голове она схватилась за нож и прижала клинок, не задумываясь, к среднему пальцу левой руки, подушечка которого уже была вся в шрамах от многочисленных поисковых заклинаний. Порез был совсем крошечным, но кровь проступила сразу же, и Фрейя начертила на записях Талона скриптер – магический знак алхимии. Затем девушка поднесла листок к свече, наблюдая, как разгорается пламя. Оно колыхалось, края бумаги почернели и свернулись, и по комнате разнесся дым. Фрейя поводила листком над чашей с травяным настоем. Пепел осыпался, окрашивая отвар в мутный серый цвет.

Девушка дождалась, пока огонь в ее руках разгорелся так, что коснулся кончиков пальцев. Только тогда принцесса опустила остатки бумаги в чашу с жидкостью. С шипением пламя потухло. В настое плавали лишь мелкие кусочки записки, на которой осталось так много воспоминаний. Когда-нибудь мысли о Талоне покинут ее, но до тех пор Фрейя готова была жертвовать всем, если существовала хоть малейшая возможность найти брата.

– Теперь маятник, – сказала Мойра, протягивая принцессе кристалл на кожаном шнурке.

Фрейя положила маятник в отвар, объединивший в себе стихии земли и огня. Травы дали ему силу земли, а сгоревшая бумага – мощь огненной стихии.

Пожалуйста, пусть сработает!

Принцесса положила руки на чашу и снова сосредоточила все свои мысли на брате, еще один, последний раз, прежде чем вынуть влажный шнур из жидкости, привлекая к кристаллу еще одну стихию – Стихию Воздуха. Она провела маятником, роняющим капли, над картой и немного качнула его. Вращающиеся движения кристалла стали размеренными. Мысли Фрейи все еще были погружены в воспоминания о Талоне: она вновь переживала в памяти момент его похищения.

Ничего не произошло. Диаметр кругов маятника становился все меньше и меньше. Видимо, кристалл не получил магического заряда, который мог помочь принцессе в поисках. Фрейя со смешанными чувствами злости и обиды не отрываясь смотрела на кристалл. Она хотела, чтобы маятник отреагировал.

Все равно как.

Девушка не требовала многого, ей нужен был хотя бы намек на направление или подсказка, что с братом все хорошо и он в безопасности. Но маятник не дал ни единого намека. Пальцы Фрейи судорожно сжимали кожаный шнурок, и слезы разочарования наполнили ее глаза. Она не готова была принять, что снова рисковала жизнью впустую и зря потратила время. Фрейя изо всех сил старалась скрыть свои чувства. Она знала, что отсутствие магии не было ее виной. Стена, построенная сотни лет назад, не только разделила континент на две страны, но и изгнала из Тобрии магию, вместе с фейри и эльвами. Ибо магия всегда искала другую магию, а поскольку все сверхъестественные существа теперь обитали только в Мелидриане, там же сосредоточилось и волшебство. В смертной Тобрии остались лишь застарелые отголоски прежних заклинаний.

– Прости, что не получилось, – сказала Мойра, которая видела истинные чувства Фрейи даже сквозь маску безразличия. Она подарила принцессе добрую улыбку, и в глазах женщины было больше утешения, чем могла бы получить Фрейя от своей семьи за всю жизнь. – Может быть, в следующий раз…

– Может быть, – ответила Фрейя. Вздохнув, она уже хотела убрать маятник, но он внезапно вздрогнул и снова пришел в движение.

следующий лист >>