Лана Норм
Туман Лынёва, или Последний пассажир
Глава 14. Лукьян против
Фрея хлопнула ладонью рядом с собой.
– Залезай.
Лукьян, не раздумывая, одним махом запрыгнул в разноцветные подушки.
– Слушай и не перебивай. – И магиня начала рассказ из такого далека, что даже сама засомневалась, не сном ли была часть самых давних воспоминаний.
Луш затаил дыхание и, сцепив добела тонкие пальцы, боялся проронить хоть слово. Конечно, он впервые узнавал историю их семьи во всей любовной драме родителей. Но больше всего ему не терпелось услышать ту часть легенды, из которой станет понятным отчего он с Татьяной ну никак не может объединиться в пару.
Время шло, а Фрея будто забыла, для чего именно начала свои тайные откровения. От возбуждения глаза ее потемнели и выразительно распахнулись. Красиво очерченные брови ни на секунду не оставались на месте и как птицы стремительно взлетали и опускались.
– В тот раз она обманула меня. Выдала себя за медсестру одной лечебницы. Да так правдоподобно, что я и не разобрала сначала. Пустила её в дом к моей больной матери, мерзавку!
Под этой личиной она втерлась в доверие к семье и увела твоего отца! И не просто увела, а хитро замутила ему рассудок мягкими речами и ложной скромностью. А он тогда был судьёй. Всегда на нервах, уставший. Вот и прельстился! Кстати, тебя в тот раз с нами не было. Может был кем другим, я не могу сейчас распознать. Так вот, в той истории тоже ничего путного у него с ней не получилось. Она хотела использовать его в своих целях. А любила, как он потом узнал, своего двоюродного брата. За него и вышла замуж. А у нас с ним потом всё так и пошло наперекос.
Лукьян, как загипнотизированный вслушивался в каждое слово. Ну когда? Ну и где?? Ничего. Ни намёка!
Потом мать рассказала ему ещё одну историю, схожую по сути с предыдущей, а когда закончила и, не прерываясь, перешла к следующей, Луш не выдержал.
– Мам, а где же про Татьяну?
Фрея осеклась и в неподдельном изумлении уставилась на него, давая понять, что сын совершил непростительную ошибку.
– Но я правда не понимаю, какая связь у неё с этой историей.
Магиня взяла его за подбородок и, повернув к себе, стала всматриваться ему в лицо.
– Может ты не тот, за кого я тебя принимаю?
– Я тот.
– Непохоже.
– Мама, мне понравилась эта девушка. В первый раз я почувствовал такую близость к женщине. И её ребёнок точно так же мне близок. Понимаешь?
Фрея, зажав руками уши, замотала головой.
– Замолчи, замолчи!
Лукьян попытался взять её ладони в свои.
– Не трогай меня! Не прикасайся! Бестолочь! Враг!
Парень в испуге отдёрнул руки от матери.
– Ты что…
Но Фрею уже понесло:
– Недоумок! Ты не мой сын! Мой сын кто-то другой!
– Мама, остановись, пожалуйста…
Звонкая пощёчина оглушила Лукьяна. Он схватился за щеку и губы дрогнули. Но лишь на миг.
– За что?
Звук оплеухи и жжение ладони отчасти привели магиню в себя.
– В Татьяне сын её мужа. Что непонятного? Я подробно рассказываю тебе всю эту дрянь, что преследует меня веками, а ты будто нарочно отказываешься принимать очевидное.
– Но я и правда не совсем понимаю. Возможно ли, что ты несколько сгущаешь краски?
Схватив подушку двумя руками, Фрея начала неистово колотить по его спине и рукам, закрывающим голову от ударов.
– Дрянь! За юбкой поволокся?! Чёртова порода!!!
Магиня размахивала подушкой и выплёвывала ругательства тех пор, пока не обессилела. Ярость сменилась рыданиями. А Луш так и сидел, закрыв голову руками, пока его мать не затихла, нарыдавшись, и не забылась сном. Тогда он встал, укрыл её пледом и тихо вышел из комнаты по направлению к ванной.
Ну, допустим она боится, что если он примет Татьяну, то связь двух семей станет ещё более тесной. Допустим. А если учесть, что история этих адюльтеров и так имеет длинные корни, то страхи магини выглядят уже неубедительно.
Лукьян стоял перед зекалом. Горячий пар сделал своё дело, обнажив несложные символы и фигурки. Можно перестроить ключевую позицию персонажей, тем самым придав ходу бесконечной истории иное направление.
Волнения не было. Оно осталось за порогом материнской комнаты. Отчаяние достигло точки действия. Сейчас он всё исправит и обретёт своё счастье, в котором ему решили отказать. Луш перепишет эту мрачную историю.
Он поднял руку, чтобы стереть неэффективную схему Фреи. Ему ещё скажут спасибо.
Щёлкнул выключатель и яркий свет вывел Лукьяна из транса.
–– Прокляну.
Магиня стояла в открывшейся двери. Побелевшее лицо было ужасным и не оставляло сомнений в угрозе.
Глава 15. Новый рассвет Анны
Женщина нетерпеливо припала ухом к двери, так и не дождавшись ответа на стук. Что же могло измениться за какой-то час? Возможно, это связано с её мужем, что маловероятно. Такое она бы уже знала. Глупо, очень глупо вышло. Полночь, а она в затихшем здании вокзала, для штатного случая неуместно нарядная, стоит перед закрытым кабинетом главрука.
Так вот, значит, как чувствует себя голый на автобусной остановке, хоть и пустой. Анна Ильинична поёжилась, нервно пробежала руками по шёлковому платью, словно желая убедиться в его наличии.
В тот момент, когда решение уйти было почти принято, из кабинета донёсся какой-то звук. Слабый, неясный, но он означал присутствие!
Секундное замешательство. Взявшись за холодный, в мелких царапинах изгиб потемневшей от времени бронзовой ручки, Анна приоткрыла дверь.
Представшая перед глазами картина напоминала зависший комикс.
Старое кожаное кресло сдвинуто в сторону. Под устремившим потемневшие ножки в пол письменным столом копошился грузный человек. Оттуда же доносилось приглушённое сопение. Массивные ягодицы, обтянутые лоснящимися на них брюками, напоминали округлую гору, которая колыхалась, выпячиваясь из-за края стола.
Да, невозможно представить Вадима Лынёва застигнутым в более нелепом положении. Женское сердце дрогнуло.
Зад же начальника замер, будто почувствовав пристальное на себе внимание. Сопение оборвалось.
Боже, какая неловкость…
Анна перешагнула через порог.
– Тук-тук! Вадим Натальич…
В следующий момент согнутый в три погибели Лынёв, исполнив под столом мудрёный кульбит, растрёпанный и красный, выскочил наружу, сбив по пути жестяную банку с канцелярией. Та противно бряцнула об пол, подпрыгнула и, теряя по пути казённое содержимое, подкатилась к ногам Анны.
Вадим, испуганный от неожиданности, попятился и упёрся в край стола.
– Анна?! Анна Ильинична… Вы вот прямо так, без стука? Я потерял кое что. Вот, ищу. А вы что же, Анна Ильинична, по какому вопросу?
Вот так-то! Забыл, что сам пригласил?!
Глаза Вадима бегали над сбившимися в сторону очками. Рот судорожно кривился в зверином оскале.
– Вадим, вы мне назначили это время.
Анна протянула свою папку.
– Ах, вот даже как? Совсем вылетело из головы. Ну хорошо. Трам-пам-пам… – И кивнул на стул у входа. – Оставьте здесь.
Ссадина на лбу чуть подсохла, но капли пота, собравшиеся над ней, видимо, причиняли сильный зуд. Лынёв поморщился, осторожно почесал коротким ногтём над раной, поправил очки, загладил чёлку на макушку и развёл руками.
– Ну, раз так…
Вместо последующего приглашения в кабинете повисла тишина.
Анна ещё не определилась, как вести себя в этой неловкой ситуации, но зато обратила внимание, что главный пытается скрыть нечто за своей спиной (или это ей только показалось). Его руки спрятались в карманы брюк, что добавило и без того обширной фигуре Лынёва лишних сантиметров в ширину несомненно для дополнительной защиты от случайного взгляда. Ясно, что “нечто” лежит на столе и, по-видимому, является чрезвычайно секретным. А значит, сверхценным. Почему же она сразу не обратила внимания на стол?
В памяти всплыли первые картинки этого «комикса». Ну конечно, до стола ли ей было! Даже сейчас трудно не засмеяться в голос.
И всё же…
Загадочно улыбаясь, женщина сделала небольшой шаг в сторону. Мужчина также зеркально передвинулся. Она продолжала улыбаться, сгорая от любопытства, в то время как он изо всех сил пытался выдавить из себя улыбку. Анна принимает единственно верное на тот момент решение: она резко садится на корточки, подхватив подол платья, собирает скрепки и карандаши, оказавшиеся возле её ног, и отправляет их обратно в банку. Лынёв по инерции также опускается, чтобы помочь, но Анна в этот момент быстро выпрямляется. Есть! Папка… Но и Лынёв незамедлительно вскакивает, заняв прежнюю позицию.
И хоть все папки сотрудников буквально из одной пачки и отличаются только личным кодом, сердце Анны Ильиничны заколотилось от ужасной догадки. Необходимо увидеть, узнать наверняка код на папке.
– Вадим! Вадим Натальевич, давайте я вам помогу. Вы что именно ищете? Она участливо наклонилась, заглядывая под стол.
Дальнейшие события развивались стремительно и драматично.
Лынёв с диким воплем бросился на куратора К4, схватил её в охапку и потащил к двери кабинета. Анна пыталась сопротивляться. В её голове носились мысли от «папка Андрея» до «он меня бросил». Неожиданно близость Вадима оказалась желанной. Звериная сила, жар его тела заставили женщину сдаться. И вот, когда главрук, охваченный яростью, уже вытолкал нарядную Анну Плотицыну за порог, она тихо произнесла:
– Сердце в груди рвётся на части!
Снится мне ночь, где ты рядом. Но вдруг
Тебя не хватает – лишь тени страсти!..
Казалось, ничто не могло остановить Лынёва, но в тот момент будто выключилась кнопка его свирепства, его статуса, его самоуверенности. Обессиленный, он безвольно опустил руки и ошарашенно посмотрел на эту красивую женщину со сбившейся причёской. Анна же продолжила, но уже громче:
– В лицо мне ветер шепчет о тебе,
Сквозь дождь мечтает сердце в тишине;
Ты – свет в окне, но тени смело идут.
Она запомнила эти его строки. И сейчас вернула Лынёва на множество лет назад, когда, разбитый отказом, он подарил ей белые стихи с посвящением. Может, они были не белые, а всего лишь плохие, но она не сомневалась, что писались они от его раненного сердца.
Вадим Натальевич Лынёв ощутил подкатывающий к горлу громадных размеров ком, осел на порог и беззвучно заплакал. Слёзы текли из-под очков по покрасневшим щекам, скатывались на подбородок и капали ему на живот. Он даже не пытался их остановить. Пусть разочарование и обида вырываются наружу, облегчая душу от тяжёлого бремени воспоминаний.
Анна боялась пошевелиться. Вадим, Вадик Лынёв вдруг открылся ещё более, чем тогда, трогательным, беззащитным и влюблённым. Ей больше не хотелось знать, кому принадлежит папка на столе.
Вадим Натальевич тихо плакал, сотрясая плечами, шмыгая носом, и вытирал щёки ладонями. Маленький ребенок, который не знает, как справиться с горем.
Милый, ранимый, желанный! Если это преступление, она готова разделить его с ним. Проспав всю свою жизнь она ничего вокруг не замечала. Отбросив последние сомнения, Анна сделала шаг, как ей казалось, навстречу к своему рассвету.
Вадим шумно вздохнул и, вставая, наконец, вымучил из себя слова: «Слишком поздно, Анна».
Нет! Отчего-же? Она ожидала совсем другую реакцию, а он не оставил ни капли надежды. Лынёв смотрел в её большие удивлённые глаза своими, ещё блестящими от слёз, и в голосе его больше не было ни горечи, ни обиды. Только странное спокойствие, будто они оба оказались на краю пропасти, и он предпочёл остаться на земле. Анна потянулась к нему, словно желая запомнить этот момент, но он отстранился.
Анна Ильинична Плотицына, куратор К4, не в силах понять, почему Вадим Лынёв, наконец, решил убрать с пути то, что так долго влекло и мучило фантазиями его сердце.
– Уходите, Анна. Не испытывайте дальше свою безопасность и мою репутацию.
– Вадим, вы расстроены. Оставьте всё и пойдёмте гулять. Хотите? Помните, как тогда?
Анна протянула ему руку. И тут же получила тяжёлую пощёчину.
– Убирайся! Почему ты ещё здесь? Вынюхивать пришла! Это он тебя подослал? Говори!!! А сам он где? Отвечать немедленно!
Ошарашенная женщина приложила руку к щеке и замолчала. Главрук схватил её за плечи и затряс, уже не отдавая себе никакого отчёта .
– Я поняла. Отпустите. Я ухожу. Вадим… Прошу! Мне очень больно!
Красивое платье Анны оказалось бесполезным против его оглушительной ярости. Она слышала, как трещали швы на плечах, рукавах.
– Дрянь! Кого вы хотите обмануть??? Где ты его прячешь? Пусть выходит!
Анна попыталась возразить, за что получила очередную оплеуху.
Вот тут стало по-настоящему страшно. Понятно, о какой безопасности и репутации только что говорил Лынёв. Потеряв надежду на силу разума она зажмурилась и сбивчиво прочитала первую пришедшую на память молитву. Затем ощутила тупой удар по затылку, в голове вспыхнуло. А за секунду до этого она заметила, что мучительная тряска прервалась и нечто массивное рядом грохнулось на пол. После из сознания исчезло всё.
Крепкие мужские руки подняли и понесли Анну в сторону выхода.
