Lana Marcy
Одно Рождество
К вечеру снегопад снова усиливается, я то и дело с тревогой всматриваюсь в синие сумерки за окном, и когда свет фар такси взрезает пелену метели у дома, на сердце становится спокойно.
– Прошла! – восторженно сообщает Хейли с порога, отряхивая снег с волос и стягивая сапоги. Я в два прыжка оказываюсь рядом.
– Поздравляю! Я в тебе не сомневался – помогаю Хейли с пальто, чувствуя странную нервную радость за нее, за нас двоих. Ведь это означает больше возможностей для встреч. Я жадно целую ее губы, словно мы не виделись год. Она пахнет морозом, городом, киносъемками, терпкими духами и еще бог знает, чем.
– Ты проголодалась? – наконец отпускаю ее из крепких объятий.
– Я бы выпила чего-нибудь, – отвечает она, игриво закусив губу.
О, как я ее понимаю – сам ненавижу пробы, кастинги, прослушивания. Нет ничего хуже, чем доказывать кому-то, что ты действительно хочешь роль, и, что – достоин. Когда ты – крупная рыба, роли и сценарии пишут под тебя, но пока ты среднее звено – будь добр, каждый раз оправдывать хотя бы собственные ожидания.
У меня обширный бар на случай нагрянувших гостей, мне кажется виски сейчас – самое то. Мы ведь начинали с виски когда-то. Я наливаю нам Джэка и разбавляю содовой.
– Ну, за твой успех! – провозглашаю я, и мы, чокнувшись, пьем. Хейли делает большие глаза, заметив наряженную елку в углу.
– У меня полное ощущение, что сегодня двадцать пятое, – говорит она, улыбаясь. – Снег валит, скоро совсем все занесет, у тебя елка почти до потолка, пахнет как на новый год.
– Хочешь, я включу заставку камина на телике, для полного погружения? – шучу я, усаживаясь на диван, туда, где утром мы занимались любовью. Слегка сторонюсь, уступая ей место. Она опускается рядом вплотную, касается меня бедром, обволакивает своим запахом. Хейли чертовски сексуальна с этим ярким макияжем и легкой усталостью в глазах, с бокалом в тонких, длинных пальцах.
Я смотрю на нее уже целую вечность и мы, молча, пьем, как в тот знаковый вечер в отеле Будапешта. Тогда я принял удачное решение, из множества вариантов, выбрав самый верный. Сегодня мне кажется, верным будет наконец сказать о том, что мучит меня вот уже целые сутки. А скорее всего и целую жизнь.
Я откладываю свое виски на журнальный столик, и также уверенно как в тот вечер, восемь лет назад, забираю стакан у нее. Хейли удивленно распахивает глаза, подается вперед, вскидывает ладонь и касается моего лица, проводит пальцем по скуле вниз к подбородку, словно по струнам. Она молчит, а взгляд ее кружит по моим чертам, она ждет чего-то. Наверное, поцелуя? Но в этот раз именно слова кажутся гораздо важнее и я, наконец, срываюсь:
– Я люблю тебя, Хейли, – выдаю я каким-то не своим голосом, охрипшим и внезапно глухим. – Останься со мной, хотя бы на это рождество, – накрываю ее ладонь своей, и стискиваю покрепче. – Останься, придумай что-нибудь. Скажи, тебя агент задержал, скажи, из-за снегопада все планы сместились, – я не люблю упрашивать, не люблю молить, но в тот момент, я бы встал на колени, если пришлось бы.
– Останься, Хейли, – повторяю я у самого ее лица, не в силах оторвать взгляд от ослепительных глаз, которые я так люблю. Люблю с самого первого дня. Она вздрагивает и, опустив ресницы, мягко улыбается:
– А, что, если я скажу тебе, что сегодня сдала обратный билет в Лондон?
Я не верю своим ушам, и переспрашиваю:
– Сдала билет?
Хейли снова смотрит в пол и, не поднимая ресниц, произносит:
– Что, если я скажу, что рассталась с Джейком?
Она неуверенно встречается с моим взглядом, в ее ясных глазах растерянность и тревога.
– Ух, ты, – мне хочется ущипнуть себя, чтобы удостовериться, что я не сплю. У меня в голове сотни вопросов, но вместо этого я выдаю странную и совершенно не подходящую случаю фразу:
– И ты приехала в Нью-Йорк…
– К тебе, Фрэн, – заканчивает она предложение и смущенно глядит на меня.
– Ты серьезно? – я все еще не верю ни ушам, ни глазам, ни этому вечеру, ни снегу за окном. Хейли видя мою оторопь, начинает быстро, почти лихорадочно говорить:
– Нет, я не была уверена, что ты до сих пор ждешь, – ее голос дрожит. – Думала, вдруг ты уже влюбился в кого… Но знаешь, я решила – будь, что будет, просто взяла и купила билет. А Дуайт меня звал еще месяц назад, я могла выбрать любое время, и я… Выбрала рождество.
– И когда вы с Джейком?…
– На самом деле, еще полгода назад. Но мне нужно было время подумать, – опережает она мой следующий вопрос. – Я хотела понять, кто я такая без Джейка. Без тебя. Какая я сама по себе, понимаешь, Фрэн?
Я бездумно киваю, я пока не слишком понимаю, но по правде, это и не важно. Главное, что она сейчас здесь – сидит напротив, и говорит, что приехала ко мне. Не по работе. Ко мне, черт побери!
– Ты не понимаешь, Фрэнсис, сам не понимаешь, какой ты, – она замялась, будто подбирая слова, – какой ты талантливый. Я не могла тогда в Риме согласиться, и загубить твою карьеру – ты должен работать здесь, где ты востребован, а не бросать все ради меня. Я обычная, Фрэн, самая обычная.
Я отрицательно качаю головой, в полном несогласии, но я вижу ей надо выговориться, и я молчу.
– Да, да. Я обычная девчонка из пригорода, возомнившая себя актрисой. Джейк видел, кто я на самом деле, и это мне в нем нравилось. Ты даже не представляешь, каково это, знать кого-то как себя, видеть в другом свое отражение, это – успокаивает, утешает. Но потом я встретила тебя, – Хейли немного виновато улыбается и пожимает плечами:
– Когда мы познакомились, знаешь, что я подумала? Что ты красив, как бог.
Я хмыкаю – она, разумеется, мне льстит. Сжимаю ее холеную кисть, все еще опасаясь, что это сон, и я вот-вот проснусь.
– А потом оказалось ты и в постели – бог, – она без всякого смущения, скользит по мне вызывающим взглядом. – У меня просто не было шансов, Фрэнсис, устоять перед тобой.
Но ты думала целых восемь лет, Хейли. Ее шутливый тон вернул мне равновесие, и все те тысячи вопросов, что роились в уме, отступили на задний план.
– А я-то надеялся, ты запала на мой богатый внутренний мир, Хейли Дункан, – я наклоняюсь к ней ближе и, взяв за подбородок, приподнимаю ее голову, пока наши глаза не находят друг друга.
– На него тоже, – мурлычет она, и я накрываю ее губы поцелуем, от которого в уме разливается гулкая пустота. Руки скользят по рельефу желанного тела, ладони готовы прожечь легкую ткань одежды, я остро, теперь без всякой горечи, ощущаю мощную волну восторга. Она моя. Теперь по-настоящему. Да, многое еще предстоит решить, и легко не будет, но мы хотя бы попробуем. На мгновение отстраняюсь, и с жадным нетерпением спрашиваю:
– Так ты выйдешь за меня теперь?
Хейли смеется и запускает прохладную руку в мои волосы, пробегает гибкими пальцами по затылку, а затем шепчет мне в губы:
– Ну, там посмотрим.