Лада Вадимовна Митрошенкова
Очерк истории Особого комитета по устройству в Москве Музея 1812 года
Каталог выставки 1812 года, изданный осенью 1912 года продолжал вызывать напряженные научные споры. Суть претензий П.Н. Симанского и поддержавшего его С.А. Белокурова состояла с несогласии с некоторыми взглядами и оценками авторов предисловия и вступительных статей – В.К. Божовского и В.А. Петрова. После внимательного знакомства с аргументами каждой из спорящих сторон, было решено признать справедливыми лишь часть замечаний Симанского. Первое издание каталога вновь пустили в продажу, а иллюстрированный каталог издали с небольшими купюрами, просто выпустив наиболее спорные места.
Вопросы, связанные с приспособлением части здания московского Арсенала под Музей 1812 года, расценивались как наиболее важные. Как уже отмечалось, при обсуждении именно этих вопросов наиболее сильно проявлялись противоречия среди членов Комитета. Часы напролет спорили они сначала на заседаниях ИК, затем – на заседаниях ОК… А дело с места не сдвигалось…
Круг обсуждавшихся проблем сводится к следующему.
1. Из всех полученных помещений можно было использовать лишь несколько комнат для размещения Строительной конторы и одну или две – для хранения предметов.
2. Начало строительных работ постоянно откладывалось по следующим причинам:
1) отсутствие решения Технического комитета об утверждении инструкции и штатов Строительной комиссии;
2) невозможность ускорить вывод из Арсенала артиллерийского склада;
3) необходимость до начала работ провести подробные исследования грунта под стенами сенатского фаса;
4) недостаточная обязательность исполнителя работ архитектора И.А. Иванова-Шиц и не высокая заинтересованность в деле главы Строительной комиссии А.А. Бахрушина.
Основной темой в переписке ОК со сторонними организациями и частными лицами занимали вопросы, так или иначе связанные с прошедшим юбилеем. Больше всего сил и времени было потрачено на обсуждение вопросов об урегулировании отношений с типографией Левенсона, занимавшейся изданием иллюстрированного каталога выставки.
Вопрос об исправлениях текстов на досках в храме Христа Спасителя обсуждался лишь однажды – 19 марта 1914 года. Канцелярия московского генерал-губернатора сообщила о готовности исправить известные ей неточности, но В.А. Афанасьев предложил создать для тщательной проверки текстов особую комиссию из специалистов. Чем дело, собственно, и погубил окончательно.
Несмотря на напряженные занятия по делам ОК и служебную занятость, полковник В.А. Афанасьев находил время для научной работы. 4 октября 1913 года на заседании Комитета он сделал доклад о действиях русский войск под Лейпцигом 4–7 октября 1813 года, а 10 января 1914 года обоснованно докладывал там же о необходимости для Музея 1812 года составить полные списки всех офицеров российской армии на 1-е августа 1812 года и 1-е марта 1814 года. Правда, по предложению Глазова было решено не считать эту задачу необходимой, отложив ее до организации Музея.
Седьмой год. 19 марта 1914 – 17 марта 1915 года.25
3 заседания ОК, 4 заседания ИК.
До начала Второй Отечественной войны (как ее называли члены ОК) состоялось два общих заседания и два заседания ИК. На них решались следующие организационные вопросы:
1. Возмещение расходов на разъезды выехавшему за пределы Москвы В.А. Петрову с тем, чтобы он мог продолжать исполнять должность Хранителя музея.
2. Урегулирование вопроса с посещаемостью заседаний ОК и ИК их членами.
3. Обсуждение проблемы поиска тряпичной бумаги необходимого качества.
После начала военных действий членов Комитета удалось собрать лишь для годового совещания 17 марта 1915 года. На этом заседании смогло присутствовать лишь 7 человек. Было решено, что в условиях военного времени, когда все члены ОК заняты многочисленными иными обязанностями, допустимо проводить общие заседания при любом числе участников. Вопрос о кворуме потерял актуальность и больше не поднимался. Круг обсуждавшихся организационных вопросов в сентябре 1914 – марте 1915 годов определялся, преимущественно, начавшейся войной. Достаточно мелкие, они заслуживают внимания для полного представления о деятельности Комитета в этот сложный период. Перечислим их по степени важности (определяемой количеством затраченного на их обсуждение времени).
1. Временные штаты будущего Музея (теперь Комитет был готов удовольствоваться наличием двух штатных должностей, необходимых для обеспечения сохранности коллекций: Хранителя и Смотрителя Музея).
2. Штатное расписание канцелярии Комитета (сокращенные после начала войны, штаты вскоре были снова расширены, чтобы не останавливать работу по описанию музейных предметов и библиотеки).
3. Выплата пособий семьям служащих, призванных в ряды армии.
4. Приветствия членам Комитета, отправлявшимся на фронт – П.П. Яковлеву, В.К. Судравскому и Ф.А. Уварову (а также барону де Бай, как пострадавшему от оккупации).
5. Выражения соболезнований семьям погибшего на фронте В.К. Судравского и скончавшихся в тылу И.Х. Колодеева и Н.П. Поликарпова.
6. Отказ от услуг официального корреспондента ОК Отто Кунке, как германского подданного.
7. В декабре 1914 года был, наконец, решен вопрос о выборе для документов ОК тряпичной бумаги.
Вопросы фондовой работы занимали членов Комитета как до, так и после начала войны.
В области обеспечения сохранности музейных предметов забот было много. Помещения, в которых размещались музейные коллекции, требовалось постоянно проверять, многие из них не соответствовали необходимым условиям хранения (Арсенал), другие нужно было дооборудовать (подвал Музея изящных искусств), а бывшие музейные комнаты в Потешном дворце в сентябре 1914 года пришлось спешно оставить, уступив их госпиталю императрицы Александры Федоровны. Канцелярия Комитета тогда же переехала в помещения Арсенала, что потребовало немало сил, времени и расходов.
Под руководством Хранителя, служащие Канцелярии продолжали работы по описанию коллекции графики и каталогизацию библиотеки. Причем, карточки для каталогов были закуплены впрок на несколько лет (В.А. Афанасьев справедливо предполагал, что по причине резкого роста цен на бумажные товары Комитет не скоро в будущем сможет позволить себе подобные траты).
Работы по приспособлению под Музей помещений Арсенала были приостановлены. Их нельзя было продолжать, пока Государственная дума не утвердила инструкцию и штаты Строительной комиссии и не выделила на это необходимые бюджетные средства. В условиях военного времени на внимание к нуждам Музея 1812 года со стороны государственных структур нельзя было рассчитывать. Часть комнат, уже переданных в распоряжение ОК, пришлось вновь вернуть военному ведомству.
Интерес различных общественных организаций и отдельных частных лиц к Музею не угас даже при столь трагических для страны обстоятельствах. Продолжалась переписка об обмене предметами и информацией с различными музеями частными лицами. Канцелярия московского генерал-губернатора попыталась отказать Комитету в создании Комиссии по исправлению текстов на досках в храме Христа Спасителя. Но В.А. Афанасьев не собирался сдаваться, и переписка с заинтересованными организациями и ведомствами продолжалась.
Финансирование своей деятельности Комитет осуществлял по-прежнему из собственных средств. Подписные листы уже не рассылались, но отдельные пожертвования продолжали поступать.
Восьмой год. 17 марта 1915 года – 17 марта 1916 года.26
1 заседание ОК, 3 заседания ИК.
В этом году Комитету, практически, не пришлось решать организационных вопросов. Обсуждались лишь несколько возможных кадровых перемещений.
В целях обеспечения сохранности, предметы Музея 1812 года из помещений Арсенала были перевезены в храм Христа Спасителя. Туда же поместили 23 ящика с предметами Эпохи 1812 года, переданными в дар Музею вдовой И.Х. Колодеева О.С. Колодеевой. Пришлось выделить средства также и на вывоз картин В.В. Верещагина из генерал-губернаторского дома. Несмотря на все трудности, сотрудница канцелярии В.А. Романова продолжала работы по описанию и каталогизации музейных предметов.
Канцелярия ОК продолжала скитаться по различным комнатам Арсенала. Работы по его приспособлению не были возобновлены, и даже В.А. Афанасьев мог лишь выразить надежду, что они возобновятся после окончания войны.
Связи со сторонними организациями, обсуждавшиеся на заседаниях, сводились к информации о разрешении министерства внутренних дел сформировать Комиссию для исправления досок в храме Христа Спасителя и о ходе переписки с музеем в Императорском дворце в селе Бородине о поисках, находке и передаче в Музей 1812 года книги посетителей Инвалидного домика.
Финансовые проблемы в этом году превалировали над остальными. Подолгу обсуждались и принимались решения по вопросам:
приобретения облигаций 2-го Военного займа;
страхования имущества ОК;
передачи (с соизволения его императорского величества) золотых монет и медалей, не имеющих прямого отношения к теме 1812 года, «в распоряжение Отечества» и обращение их в кредитные билеты;
продолжения продажи изданий ОК (в том числе – первого издания каталога «Выставка 1812 года») по довоенным ценам.
Девятый и десятый годы (17 марта 1916 – 19 декабря 1917 гг.)
2 заседания ОК, 2 заседания ИК
Общая деятельность ОК значительно сократилась и свелась лишь к трем основным направлениям: организационное, учетно-хранительское и финансовое.
В.А. Афанасьев в июле 1916 г. отправился в действующую армию, и вместо него на должность Секретаря (по рекомендации самого Афанасьева) избран был П.А. Воронцов-Вельяминов. В данном случае, члены ОК не ограничились принятой формой выражения признательности покидающему их ряды: кроме обычного благодарственного письма, ему был вручен пространный Адрес, поднесена икона Смоленской Божией Матери (как напоминание об иконе, которой обносили войска накануне Бородинской битвы). Кроме того, на стене Канцелярии ОК был помещен его увеличенный портрет в раме, к которой приделали специальную металлическую табличку с описанием заслуг Владимира Александровича Афанасьева в деле устройства Музея 1812 года.
Война и суетливая кадровая политика последнего императора повлекли за собой еще несколько кадровых изменений в составе Исполнительной и Ревизионной комиссий ОК. Перечислять их здесь нет необходимости, скажем лишь, что после возвращении с фронта осенью 1917 года, В.А. Афанасьев занял должность Председателя ИК вместо А.А. Бахрушина. Это решение было принято на последнем общем заседании ОК 19 декабря 1917 года и явилось следствием обсуждения вопроса о дальнейшей деятельности Канцелярии ОК и самого Музея 1812 года в целом. А.А. Бахрушин считал необходимым в условиях военного времени и политической нестабильности внутри государства всю работу по созданию Музея свернуть, как говорится, «до лучших времен». Большинство членов ОК, присутствовавших на этом заседании27, было решительно против этого. В этой ситуации неизбежно было переизбрание председателя ИК. Это было важно, вероятно, еще и потому, что при постоянном отсутствии В.Г. Глазова, именно председателю ИК вместе с Секретарем приходилось налаживать отношения с новой властью, и делать это нужно было быстро, решительно и дипломатично. Именно так всегда действовал В.А. Афанасьев.
Само заседание 19 декабря 1917 года, собранное спешно, было вызвано, как представляется, необходимостью дать решительный ответ на документ, разосланный накануне Объединенным комитетом по охране памятников искусства и старины28. В документе все организации, входившие в Комитет, уведомлялись о давлении, оказываемом на него со стороны представителей московского Совета рабочих и крестьянских депутатов. Предлагалось обсудить на общих заседаниях и срочно высказать свое отношение к необходимости включения в состав Комиссии по охране памятников истории
После февральской революции от имени ОК были направлены письма, разъясняющие цели и задачи его деятельности, по следующим адресам:
Изменение названия (20.04.17-ИК), утверждено ОК (05.05.17)
Налаживание связей с новыми представителями власти:
письма о деятельности ОК и его целях
Председателю Комитета Общественных организаций Н.М. Кишкину,
Премьер-министру Временного правительства князю Львову,
Исполнительной комиссии по приему и охране Дворцов в Москве,
московскому правительственному Комиссару
Членство в Союзах:
Московском Союзе деятелей музеев, архивов, библиотек и других научно-общественных хранилищ, Союзе деятелей по истории искусства, археологии и музееведению (Воронцова-Вельяминова и Петрова направляли узнать об условиях вступления – 05.05.17), но ничего по протоколам не известно, больше не обсуждали.
К Союзу правительственных учреждений по снабжению топливом не присоединились: нужен был большой взнос (300 р.), а будет ли толк – было неизвестно. Бахрушин взял на себя снабжение Канцелярии дровами будущей зимой.
15.10.17. Афанасьев, вернувшийся с фронта, принял задание ОК – представителем ОК в Совет по делам искусства при Комиссаре Временного правительства над б. Министерством Двора.
19 декабря заседание ОК было созвано, очевидно, срочно и с единственной целью: дать ответ на
Другой важный вопрос этого заседания – о будущем Канцелярии и всего Музея…
Вопросы комплектования занимали значительное место, хотя объемы комплектования, естественно, снизились. Несмотря ни на что, продолжали по мере сил пополнять библиотеку, для чего использовались все доступные и даже довольно оригинальные методы, среди которых: обмен залежавшихся изданий каталога выставки (неиллюстрированных) на книги и журналы, которые в Винном складе собирались пустить на «сернички» для солдат. Работа по составлению каталога библиотеки продолжалась по намеченной Афанасьевым программе даже и после его того, как сам он получил назначение на фронт. Кроме того, постоянно ревизионная комиссия проверяла и хранитель проверял – состояние сохранности ящиков с предметами в различных хранилищах. Надзора требовали и находившиеся в открытом доступе во дворе арт. склада орудия (с них пропадали короны и вензеля). После февральского переворота 1917 года, в связи с неудачами на фронтах войны и слухами о предстоящей эвакуации сокровищниц Петрограда, попытались через представителей новой власти поднять вопрос о получении для музея картин П. Гесса из Эрмитажа. Но, судя по всему, никакого ответа не получили: власти было не до этого, а вскоре она и вовсе сменилась.
