Л. К. Островский
Поляки в Западной Сибири в конце XIX – первой четверти XX века
Несколько поляков в 1890-е годы проходили службу в Тобольском резервном пехотном батальоне. В 1892 г. в батальоне в качестве штабного горниста служил Станислав Зелинский[637]. В 1897–1899 гг. в составе Тобольского резервного пехотного батальона проходил службу подпоручик Петр Тышко. Тышко входил в состав местной католической общины. 29 сентября 1899 г. в Тобольске он являлся свидетелем при венчании дворянина Ивана Сечень с дворянкой Викторией Ержиковской[638]. В 1900 г. поручик Генрих Феофилович Сечень заведовал учебной командой Тобольского резервного пехотного батальона. В 1911 г. Сечень являлся командиром 1-й роты 43-го Сибирского стрелкового полка, расположенного в Тюмени[639]. В 1904 г. командиром Тобольского запасного батальона являлся подполковник Евгений Марковский[640].
В 1910 г. на территории Тобольской губернии проходили службу 66 солдат католического вероисповедания: 20 – в Тобольске, 34 – в Ишиме и по 4 человека – в Ялуторовске, Таре и Туринске[641]. С ростом численности польского населения в Томской губернии постепенно увеличивалось и количество поляков, призванных на военную службу. Так, в период с 1890 по 1912 гг. в Томской губернии количество поляков, призванных на военную службу, постоянно возрастало. Так, в 1890 г. было призвано всего 9 поляков: по 4 человека из Томского и Мариинского округов и 1 из Бийского округа. В 1895–1897 гг. в Томской губернии количество поляков, призванных на военную службу, сократилось. Так, в 1895 г. количество призванных поляков сократилось до 6 человек, а меньше всего поляков из Томской губернии было призвано в 1897 г., всего 5 человек (прил. 3). С 1900 г. количество призванных на военную службу поляков стало возрастать. Так, в 1904 г. количество призванных из Томской губернии поляков достигло 39 человек, что составляло 0,5 % всех призванных на службу.
В период с 1890 по 1912 гг. основная масса поляков, призванных на военную службу в Томской губернии, проживала на территории трех уездов: Томского, где было призвано 245 поляков, Каинского – 158 и Мариинского – 211. Крайне мало было призвано поляков из Бийского, Барнаульского, Змеиногорского и Кузнецкого уездов, что соответствует количеству поляков, проживавших на данных территориях. Всего за период с 1890 по 1912 гг. из Томской губернии было призвано 636 поляков, но эти сведения не являются полными, т. к. мы не располагаем данными о количестве призванных за 1892–1894, 1898–1899, 1913–1916 гг.
В 1904 г. количество призванных на военную службу поляков выросло и в течение трех лет практически не изменилось и составило 38–39 человек. В 1907 г. из Томской губернии призвано на военную службу 58 поляков, что составило 0,7 % всех призванных. В 1907–1909 гг. количество призванных поляков превосходило численность призывников из других национальных меньшинств (евреев, татар и цыган)[642], в 1908 и 1911 г. оно снизилось до 44 и 49 человек соответственно[643]. В 1912 г. в Томской губернии было призвано 99 поляков. Поляки среди призывников находились на втором месте после русских, их было призвано больше, чем немцев, евреев, татар и представителей других национальных меньшинств[644].
Постепенно увеличивалось и число поляков, призванных на военную службу из Тобольской губернии. В 1897 г. из Тобольской губернии было призвано 7 поляков, что составляло 0,2 % всех призванных, а в 1905 г. их численность выросла более чем в два раза[645]. Однако количество призванных на военную службу поляков в Тобольской губернии было значительно ниже, чем в Томской губернии.
С началом Первой мировой войны на территории Омского военного округа дислоцируются пешие дружины государственного ополчения. Штаб 706-й пешей Акмолинской дружины государственного ополчения располагался в Омске. Начальником хозяйственной части дружины являлся предприниматель Ярослав Корвин-Круковский[646].
Среди призванных на военную службу находился бывший околоточный надзиратель Владислав Зброжек, служивший в качестве ратника 705-й пешей Тобольской дружины в городе Омск. В декабре 1915 г. он обратился с просьбой в Губернское управление о высылке свидетельства об окончании Ишимского уездного училища, которое потребовалось для предъявления при поступлении в школу прапорщиков[647].
Большую роль поляки играли в развитии на территории Сибири кооперации. С принятием в марте 1917 г. закона, снимавшего ограничения для организации кооперативных организаций, количество союзов начало расти. После установления советской власти потребительская кооперация превратилась в аппарат по распределению промышленных товаров и сырья. В 1918 г. проводилась всероссийская профсоюзная перепись. В связи с ее проведением руководящий центр потребительской кооперации Сибири инициировал статистическое обследование рабочих и служащих потребительской кооперации Сибири. Поляки среди них находились на втором месте и составляли 2,4 %. Поляки и евреи составляли значительно больший удельный вес (от 7 до 10 %) в сферах, связанных с финансами, делопроизводством, передачей и анализом информации[648]. В кооперации трудились многие из тех, кто прибыл в Сибирь в ссылку. Так, в Тобольской губернии в течение 6 лет, до 1920 г., в потребительской кооперации работал Ян Адамчик, заведовавший уездным оптовым складом Тарской конторы Союза Сибирских маслодельческих артелей[649].
С 1922 г. в торгово-заготовительной кооперации в Сургуте, Березовском и Кондинском районах Тюменской области работал бывший политический ссыльный Ч. Герватовский[650]. Военнообязанный Евгений Болеславович Вельхер, являвшийся подданным Германии, был сослан из Варшавы летом 1915 г. в Курган, где поступил на службу в Союз сибирских маслодельных артелей в качестве конторщика. Вскоре Вельхер по решению правления Союза сибирских маслодельных артелей был направлен на работу в город Камень-на-Оби[651].
После Октябрьской революции 1917 г. большая часть чиновников оказалась без работы в связи с ликвидацией декретами советской власти дореволюционного чиновничества России. Так, Стефан Ярошинский, который являлся секретарем при прокуроре окружного суда в Барнауле, в марте 1918 г. обратился в налоговые органы с прошением об освобождении от уплаты подоходного налога ввиду того, что суд был ликвидирован и Ярошинский находился без работы[652].
Некоторые из поляков, занимавших мелкие канцелярские должности, смогли продолжить работу и после революции. В числе мелких канцеляристов оказались армейские ветераны. По данным А. П. Шекшеева, большинство бывших офицеров, взятых новой властью на учет, поступили на службу в военкоматы, органы народного образования, статистики и в войска специиального назначения[653].
Дворянин Иван Струсевич окончил Виленское юнкерское училище, начал службу в 1875 г. и прошел все ступени служебной карьеры от унтер-офицера до подполковника. К началу 1920-х годов Струсевич оказался с семьей в Барнауле, где исполнял должность переписчика в канцелярии Барнаульской конвойной команды. Антон Зенькович служил в лейб-уланском Курляндском полку, а после демобилизации в 1922 г. работал письмоводителем в Омском губернском военном комиссариате[654].
Подводя итоги, отметим, что в городах Западной Сибири в конце XIX – начале XX в. формируются первые устойчивые польские колонии, которые развивались как этнические группы. Этничность обнаруживает себя как недетерминированный материальными причинами социальный инстинкт – инстинкт коллективности. Этничность – это процесс взаимодействия этнических групп. Существование и развитие этноса обусловлено существованием и развитием других этносов. Этничность – это групповой феномен, он не складывается из отдельных «микроэтничностей», а формируется как коллективная традиция, которая передается из поколения в поколение[655].
Большую роль играли поляки в жизни губернских центров Западной Сибири – Томска, Тобольска и Омска. Как отметил М. В. Шиловский, в городском социуме Томска поляки являлись носителями модернизационных процессов, разрушающими замкнутость традиционного полукрестьянского общества[656]. Много поляков прибыло в Сибирь в связи со строительством Транссибирской магистрали. На строительстве железной дороги работали польские инженеры, техники и рабочие, а после вступления дороги в строй в Сибирь прибыли польские железнодорожники. В начале XX в. инженеры, техники польской национальности составляли примерно пятую часть специалистов Сибирской железной дороги. Удельный вес поляков в рядах рабочего класса края также был значительно выше доли поляков в населении Западной Сибири. Поляки, находившиеся на гражданской государственной службе в Сибири, работали в органах юстиции, в полиции, финансовой сфере и почтово-телеграфных конторах. Представители польского меньшинства внесли свой вклад в развитие практически всех сфер государственного управления Сибири. Особенно много поляков работало в Западной Сибири в качестве мировых судей. В городах Сибири сложились династии поляков, посвятивших себя делу государственной службы. Прибытие в Сибирь чиновников польской национальности во многом было связано с политикой «кадровой» русификации, которая проводилась правительством страны в Царстве Польском. Как правило, чиновники польской национальности, проживавшие в городах Западной Сибири, принимали активное участие в жизни местных католических общин, в работе местных отделений Красного Креста, общественных собраний и культурной жизни в качестве членов местных отделений Императорского музыкального общества. После образования независимой Польши тысячи поляков устремились на родину. Однако те, кто глубоко пустил корни в Сибири благодаря родственным связям и делу, которое они вели, остались на территории края. Таким образом, в Сибири после репатриации 1921–1924 гг. осталась часть потомков польских ссыльных, представителей польской интеллигенции и рабочих.
2.3. Польские переселенцы в процессе аграрного освоения края
После реформ Александра II в России одним из главных вопросов оставался вопрос заселения и хозяйственного освоения окраин, в число которых входила Сибирь. Правительство страны должно было решать двойную задачу. С одной стороны, оно было вынуждено учитывать военно-стратегические и экономические задачи освоения окраин страны, с другой, необходимо было сохранить экономическую и социально-политическую стабильность в губерниях Европейской России[657]. Активное участие в хозяйственном освоении Сибири принимали крестьяне-переселенцы из западных губерний России наряду с представителями других национальностей, в их числе были крестьяне-поляки. Необходимо обратить внимание на то, что с одной стороны крестьяне составляли основу польского этноса, но в течение очень длительного времени не осознавали свою национальность. В Царстве Польском только в ходе революции 1905–1907 гг. крестьяне стали ощущать себя поляками. Отстаивая религию, язык и обычаи, крестьяне не считали необходимым бороться за независимость Польши. На рубеже XIX–XX вв. в крестьянском движении утвердилось понимание, что мало защищать все польское, а нужно бороться за независимое Польское государство[658].
Переселение в Сибирь крестьян было связано с аграрным перенаселением в западных губерниях страны. Так, к концу XIX в. на Украине 6 млн крестьян располагали четырьмя миллионами десятин земли, тогда как 7 тыс. русских и польских помещиков имели 6,5 млн десятин[659]. Земельная реформа в Царстве Польском не решила экономических проблем региона, а вызвала рост сельского пролетариата, который перемещался по стране в поисках заработка[660].
Экстенсивный характер земледелия при отсталой технике в большинстве крестьянских хозяйств привел к дефициту товарного хлеба в Западном крае. В 1880–1890 гг. упали цены на хлеб, вследствие аграрного кризиса обесценились рабочие руки, т. к. промышленность занимала лишь часть избыточной рабочей силы[661]. К началу XX в. подати и повинности в Западном крае отнимали у крестьян до 60 % дохода, вследствие низкой урожайности большинство крестьян нуждались в продовольственном хлебе[662].
Недостаток земли, высокие цены на нее и невозможность найти работу в городе были основными причинами переселения в Сибирь русских, украинских, белорусских и польских крестьян[663]. Водворению крестьян из Европейской России на свободных казенных землях Сибири способствовали законы от 10 июля 1881 г. и 17 февраля 1884 г.[664]
Начало польской крестьянской колонизации Сибири относится к периоду после восстания 1863 г., когда сосланные в Сибирь поляки осели здесь, основав многочисленные крестьянские поселения. В 1870-х – начале 1880-х годов начинается процесс добровольного переселения польских крестьян в Сибирь. Процесс передела земельных наделов в польской деревне 1880-х годов между наследниками в крестьянских хозяйствах породил в Царстве Польском малоземелье, что стало первопричиной переселения крестьян в Сибирь[665].
Одна из целей переселенческой политики царизма за Уралом, как справедливо заметил И. В. Островский, – это русификация окраин[666]. Поначалу правительство не приветствовало переселенческое движение крестьян Царства Польского. Закон 1889 г. предусматривал выдачу лицам, получившим разрешение на переселение, путевых пособий и ссуд на заведение хозяйства, а также предоставление льгот по отбыванию повинностей на новом месте[667]. Однако вступившие в действие в 1889 г. нормы регулирования миграционных потоков к Привислинскому краю не применялись[668].
Затем политика правительства в данном вопросе претерпела серьезную эволюцию. В. Плеве в 1901 г. в своей записке «Современное положение переселенческого дела в России» отмечал, что недопустимо переселение русских крестьян из западных губерний, где преобладает нерусское население. В отчете за 1903 г. генерал-губернатор Северо-Западного края Святополк-Мирский предлагал принять специальные меры, чтобы удержать русских крестьян от переселения в Сибирь. Для этого нужно было обеспечить их землей на месте. С другой стороны, ставилась задача по активизации переселения в Сибирь крестьян других национальностей, прежде всего поляков[669].
В записке Плеве и записке Переселенческого управления, поданной на рассмотрение «Совещания по вопросу об улучшении постановки переселенческого дела», которое состоялось в 1904 г., говорилось о нежелательности переселений русских крестьян из юго-западных губерний, а также Минской, Могилевской и Витебской[670].
В результате проблему нехватки земли для крестьян в Царстве Польском правительство хотело решить через распространение сельских ссудно-сберегательных касс. До Первой мировой войны 12,5 % крестьян получили кредит на покупку земли[671]. Приняв меры по помощи бедным крестьянам на месте, правительство реализовывало планы по переселению крестьян из Царства Польского в Сибирь.
На малоземелье как главную причину переселения в Сибирь указывали сами переселенцы. Польские крестьяне из Виленской губернии, переселявшиеся в Сибирь в 1903 г., называли в качестве причины переселения малоземелье и отсутствие леса на месте их постоянного проживания[672].
Другой пример приводит корреспондент «Газеты Польской», встретивший на станции Челябинск группу польских переселенцев, которые главным побудительным мотивом переселения в Сибирь называли слишком высокие цены на землю на родине и невозможность найти работу[673].
По данным Челябинского и Сызранского регистрационных пунктов, за период с 1896 по 1911 гг. доля безземельных крестьян, переселявшихся в Сибирь из Волынской губернии, составила 28,1 %, из Виленской – 22,8 %, из Гродненской – 16,3 %. Среди переселенцев за Урал из губерний Царства Польского от 90 до 95 % «оказались безземельными на родине домохозяевами»[674].
Процессы миграции ускорило строительство железной дороги, т. к. возникла необходимость заселения полосы Транссиба. Поэтому правительство пошло на новые уступки переселенцам. В 1890 г. для них был введен льготный тариф, в 1891 г. увеличен размер ссуды, а в 1894 г. установлена единая норма надела в 15 десятин на душу мужского пола[675]. В 1896 г. за самовольными переселенцами признано право водворяться в Сибири при наличии свободных земельных участков[676].
Железнодорожная магистраль упростила и удешевила процесс переселения, приблизила Сибирь к потенциальному переселенцу из Европейской России[677], а правительство частично взяло на себя расходы по передвижению переселенцев и устройству их на новом месте, снабжению сельскохозяйственным инвентарем и хлебом[678].
Обычно сначала в Сибирь отправлялись ходоки, а затем уже основная масса переселенцев. Варшавским генерал-губернатором была создана комиссия, которая должна была согласовать порядок переселения крестьян из Привислинских губерний с порядком переселений, существовавшим для остальных губерний России. Комиссия 22 июня 1900 г. выпустила положение Комитета Сибирской железной дороги о поддержке предложения министра внутренних дел о направлении переселенческого движения крестьян из Привислинских губерний на казенные земли. Министерство внутренних дел признавало необходимым высылку ходоков как от семей, так и от населенных пунктов. Объяснялось это тем, что польские крестьяне будут неохотно селиться совместно с русскими крестьянами по причине различия вероисповедания. Как раз от ходоков зависело образование самостоятельных польских поселков в Сибири[679].
Переселенцам выдавались проходные свидетельства на зачисление за ними доли на переселенческих участках. После строительства железной дороги на основании проходных свидетельств переселенцам выдавались удостоверения на удешевленный проезд: четвертая часть стоимости билета 3-го класса до станции, ближайшей к месту водворения. Питались переселенцы за свой счет. В Томской губернии к 1896 г. для переселенцев была организована врачебно-продовольственная помощь в виде лекарств и горячего питания. Кроме выдачи путевых ссуд и врачебно-продовольственной помощи на основании высочайше утвержденных правил переселенцам выдавались пособия на домообзаведение, на посев – не более 100 руб. на семью[680].
Переселенцы направлялись в Сибирь на лошадях в составе партий от 3 до 8 семей, а время в пути составляло около двух месяцев[681]. Со строительством железной дороги условия переезда крестьян стали гораздо легче, время в пути сократилось до двух недель или месяца. В начале своего появления в Сибири в 1880-х-1890-х годах польские крестьяне оседали в основном в западной части края, т. е. в Тобольской и Томской губерниях. Одна из первых групп польских крестьян, выехавшая в Сибирь в 1885 г. из Радомской губернии, состояла из 20 семей, которые осели в Томской губернии, в том числе в деревне Сухоречье Семилужской волости Томского уезда[682].
В Сухоречье переселялись польские крестьяне и из других губерний, в 1887 г. туда из Гродненской губернии переселилась семья Андрея и Юлии Закржевских[683]. Кроме того, в Семилужской волости польскими переселенцами были основаны поселки Ломовицкий, Андреевка, Виленка и Малиновка[684].
По данным В. Масяржа, в 1885 г. на крестьян из Радомской губернии, Коньского повята решающее влияние оказали письма их земляка, который переселился в Сибирь, получил около 60 десятин земли и превратился в зажиточного человека. На вокзал в Варшаву прибыли 286 крестьян. Большинство из них не имели средств на переселение, и только 3 семьи из 26 человек, имевших средства, смогли продолжить путь. Незначительные крестьянские переселения продолжались в Сибирь в конце 1880-х – начале 1890-х годов, а среди переселенцев преобладали крестьяне из Калишской, Плоцкой и Радомской губерний. В дальнейшем к ним присоединяются крестьяне из Седлецкой и Люблинской губерний[685]. С 1885 по 1904 гг. из Люблинской губернии в Сибирь переселились 896 крестьян. Постепенно число переселенцев начинает расти, и в 1905 г. из Люблинской губернии за Урал переселилось больше всего крестьян – 1796 человек. В последующие годы их число снижается, а из девяти других Привислинских губерний в 1885–1904 гг. в Сибирь переселились 1092 человека[686].
Большая часть сосланных в Западную Сибирь повстанцев 1863 г. для удобства занятия земледелием и ассимиляции размещалась в сельской местности. Повстанцы основали в крае ряд поселений[687]. Важной особенностью, которая отличала положение польских повстанцев, проживавших в городах, от положения «польских переселенцев», живших в деревнях и селах, состояла в том, что «городские» поляки могли покинуть Сибирь по амнистии, а на «сельских» она не распространялась, и они оставались в Сибири навечно[688].
В 1883 г. ссыльным повстанцам было разрешено вернуться в Польшу, но многие из них остались в Сибири. По данным В. Серошевского, из более чем 18 тыс. сосланных в 1863 г. 50 % остались в Сибири. Ремесло, земледелие и мелкая торговля являлись главными занятиями для тех, кто остался в Сибири[689]. После восстания 1863–1864 гг. в Сибирь ссылали польских крестьян целыми семьями и деревнями. Данная категория ссыльных получила название «польские переселенцы»[690], вне зависимости от социальной, конфессиональной и этнической принадлежности[691]. В Тобольской губернии польские переселенцы были водворены в 9 округах, больше всего их было в Тарском, Ишимском и Тобольском округах. В Томской губернии польские ссыльные расселялись, прежде всего, в Томском, Каинском и Мариинском округе[692].
Некоторые из повстанцев расселились в смешанных селениях, а другие основали самостоятельные селения. Отношения с местным населением складывались по-разному. Многие старожилы встречали поляков приветливо, но были и противоположные примеры. В Усть-Тартасской волости старожилы-старообрядцы «гнушались» переселенцами, что заставляло поляков основывать самостоятельные поселения. Чаще всего «польским переселенцам» отказывали в основании самостоятельного поселения и селили их рядом со старожилами[693].
Возможности адаптации польских переселенцев и ссыльных зависели от взаимоотношений с коренным населением. При слабости чиновничьего аппарата сибирская администрация особые надежды возлагала на старожилов, которые должны были быть наставниками для водворенцев в плане ведения хозяйства. Поскольку старообрядцы являлись образцовыми хозяевами, то значительное количество ссыльных поляков попало в их селения[694].
В Баженовской волости Тюкалинского уезда Тобольской губернии оставшиеся поляки в 1884 г. выселились в отдельную деревню, назвав ее по имени тобольского губернатора А. И. Деспот-Зеновича, много сделавшего для облегчения положения поляков в Сибири. По официальным данным деревня Деспотзиновка была образована в 1893 г. переселенцами Люблинской, Ковенской, Витебской, Гродненской, Минской и Сувалковской губерний. По другим данным деревня была основана ссыльными поляками, которые 30 лет прожили в старожильческих селениях. Несколько ссыльных вернулись на родину, но не смогли там прижиться и снова приехали в Сибирь. В 1897 г. Деспотзиновка состояла из 27 дворов и насчитывала 144 жителя, из них поляки составляли 82 %. К 1912 г. численность жителей деревни упала до 108 человек[695].
В Бутаковской волости тогда же был основан выселок Поляки, в Седельниковской волости ссыльные поляки вместе с переселенцами из западных губерний России заселили деревни Вознесенку и Богдановку[696]. Польские переселенцы стремились вступать в брак со своими единоверцами. Часто искать невесту приходилось далеко от места проживания. Так, в 1902 г. житель деревни Богдановка Доминик Седор женился на крестьянке Томской губернии Каинского уезда Вознесенской волости Михалине Зубович[697].
В 1893 г. в Тарском округе на реке Уразай был основан поселок Уразайский. Основали поселок десять семей, происходивших из мелкой чиншевой шляхты Борисовского и Игуменского уездов Минской губернии. На протяжении долгого времени жители поселка стремились сохранить свою дворянскую идентичность[698], они хотели, чтобы его название отражало их особый социальный статус. В начале XX в. жители Уразайского обратились с просьбой переименовать поселение в Минско-Дворянское, получив на это согласие властей[699]. В 1899–1902 гг. в заимке Уразай Седельниковской волости проживали семьи Дзичковских, Скуратовичей, Антоневичей, которые являлись дворянами Игуменского уезда Минской губернии, семья Татаржицких происходила из мещан города Игумен[700]. Народное название села – Поляки[701]. Просторечное название Поляки имело несколько деревень Омского Прииртышья, где проживало польское население: Деспотзиновка, Гриневичи и Минск-Дворянск[702].
Поселок Гриневичи Атирской волости Тарского уезда был основан в конце XIX в. крестьянами-переселенцами из Виленской и Витебской губернии. В 1901 г. в Гриневичах насчитывалось 45 дворов, а более 90 % населения составляли поляки[703]. Во время оптации польского гражданства в начале 1920-х годов от жителей поселка поступило только 8 заявлений, а к 1926 г. в Гриневичах насчитывалось 53 хозяйства и 306 жителей.
В 1926 г. в районах Тарского округа среди населенных пунктов с численно преобладающим польским населением больше всего было небольших хуторов. Из поселков, деревень и хуторов округа с численно преобладающим польским населением 16 было основано в период с 1896 по 1916 гг. и 8 – с 1917 по 1925 гг. Самыми старыми по времени основания были хутора Бункевича и Климовича, образованные в 1896 г.[704] В Тарском округе в 1926 г. проживало 2305 поляков. В населенных пунктах с численно преобладающим польским населением проживали 742 человека (32 %). Таким образом, подавляющее большинство польского населения округа было рассеяно по огромной территории и проживало в населенных пунктах, где поляки не преобладали численно. Данное явление было связано также с тем, что незанятых земель становилось с каждым годом меньше, и новоприбывших переселенцев расселяли по распоряжению местной власти на оставленные в наделах старожилов «излишки» их землепользования[705].
По мнению А. А. Крих, материалы переписи 1926 г. страдают недостатками, поскольку советская администрация стремилась «превращать» поселения поляков в населенные пункты с преобладающим белорусским населением. Решающее значение для национальной идентификации имело место выхода поляков (Гродненская и Минская губернии), которые являлись частью Советской Белоруссии, поэтому переселенцы, прибывшие с этих территорий, автоматически записывались в белорусы[706].
Существуют данные о значительных группах польских переселенцев, проживавших в Тарском уезде в селениях Каланчевка, Поречье, Игоревка, Алексеевка и Ботвино. В Ботвино в 1895 г. проживали польские семьи: Шинкевич, Высоцкие, Василевские, Янушевские[707]. К концу 1880-х годов большие группы поляков проживали в поселке Семеновский Царицынской волости Тюкалинского уезда, где насчитывалось 184 немца и 114 поляков, и в деревне Новопольская Сыропятской волости Тюкалинского уезда[708].
Как правило, польские переселенцы водворялись в тех местах, где проживали их соотечественники из ссыльных или переселившихся в Сибирь ранее. Стремление поселиться рядом с соплеменниками было характерно для всех представителей национальных меньшинств[709]. Однако решающую роль в выборе населенного пункта польскими переселенцами для водворения играло нахождение в нем или поблизости католической церкви[710]. В Западной Сибири в начале XX в. возникли своеобразные «кусты» деревень, связанные не только близостью расположения, но также хозяйственно-бытовыми контактами и родственными отношениями[711].
В 1894 г. Плоцкий губернатор сообщал о переселениях польских крестьян в Тобольскую губернию, куда переехало более десятка крестьянских семей из окрестностей Плоцка[712]. В 1896 г. в Сибирь переселялись крестьяне из Люблинской и Седлецкой губерний[713].
В Тобольскую губернию во второй половине 1890-х годов прибыли польские крестьяне и из Люцинского уезда Витебской губернии. В марте 1896 г. переселенцы из Витебской губернии, крестьяне деревни Ивановка Тюкалинского уезда, обратились с прошением об освобождении их как католиков от налагаемых на них старостой сборов в пользу православной церкви[714].
В целом по Сибири в сельском хозяйстве в 1897 г. было занято 29,7 % поляков, по стране этот показатель составлял 54,8 %[715]. Как видно, доля поляков, занятых в сельском хозяйстве в Сибири, была ниже, чем в России в целом. Из сибирских губерний наиболее заселенной являлась Томская губерния, сюда шел основной поток переселенцев из Европейской России. По данным переписи 1897 г. в земледелии и животноводстве были заняты 1076 человек из поляков, проживавших в Томской губернии, вместе с членами семей – 2449, что составляло 38,3 % польского населения губернии. Большинство польских крестьян в 1897 г. в Томской губернии размещалось на территории Каинского и Мариинского округов. Более половины хозяйств поляков, занимавшихся земледелием и животноводством, находилось на территории Каинского округа (572 хозяйства). На территории Мариинского округа таких хозяйств насчитывалось 213 (20 %)[716].
Не все, кто занимался земледелием и животноводством, являлись крестьянами. В Сибири на рубеже XIX–XX в. часть горожан была занята производством сельскохозяйственной продукции. По подсчетам Е. В. Карих, на 1897 г. в сельском хозяйстве было занято 45 % поляков Тобольской губернии, 41 % – Томской, 35 % – Енисейской и 18 % – Забайкальской области[717].
В 1897 г. в Тобольской губернии по переписи 1897 г. в земледелии и животноводстве были заняты 1056 человек, вместе с членами семей – 2535 человек, что составляло 44,1 % польского населения губернии. По данным переписи 1897 г. большая часть поляков в Тобольской губернии проживала в трех округах: Тюкалинском, Ишимском и Тарском, где, как отмечал В. Неудачин, «они сгруппированы в одной или двух волостях, но проживают в большем или меньшем числе в большинстве волостей среди русских, не образуя самостоятельных поселений»[718]. Две трети польской диаспоры губернии в 1897 г. являлись жителями сельской местности. В 1905 г. большинство католиков Тобольской губернии проживало в Тюкалинском уезде – 3307 человек, Ишимском – 1571 и Тарском – 1400. В целом крестьянское население данных уездов составляло 62 % всех католиков, населявших в 1905 г. Тобольскую губернию[719]. В освоенных районах Сибири, поблизости от коммуникаций и рынков сбыта, возникли фермерские хозяйства. Большое число поселений на купленных или арендованных государственных и частных землях возникло вдоль Транссибирской магистрали, в Тюкалинском, Ишимском уездах Тобольской губернии и Каннском уезде Томской губернии[720].