Купава Огинская
Магистр! Вы, кажется, влюбились
Глава 9
В понедельник, вывалившись из прохладного подъезда в неожиданно теплое утро, я на мгновение застыла. Было такое ощущение, что я все это где-то уже видела.
Даян стоял, весь такой представительный в своей темно-серой форме, и улыбался. И солнце играло в его волосах.
И путь наш вел в главный корпус, на второй этаж, в кабинет ректора…
– Выглядишь уставшей, – заметил сержант, искупая свою нетактичность искренним беспокойством.
Я слабо улыбнулась.
– Измучили меня эти выходные.
Пусть помощь мою командор и принял, но за порог управления выставил, заявив, что разрешение его вступает в силу со следующей недели. И вместо того, чтобы отвлечься на дела и не думать о неизбежном, я все свои выходные провела в мрачных раздумьях. Сначала в красках представляла, как ректор узнает о моем обмане и как орет на меня, а потом безжалостно увольняет. Или как ректор внимательно просматривает фальшивые документы, принесенные Даяном, каким-то непонятным образом понимает, что это подделка, и орет на меня и увольняет меня.
Я попробовала отвлечься, но стало только хуже. Готова была даже спуститься к Дасти и еще посмотреть на его чудесную плесень, но подозрение, что в этот раз он все же заставит меня выпить чаю, останавливало.
Тогда я утонула в воспоминаниях. Не хотела, так получилось.
У меня впервые было по-настоящему свободное время, которое я могла потратить только на себя, не опасаясь, что меня за это будут осуждать… и это оказалось просто невыносимо.
Даже в бегах, боясь быть пойманной, вздрагивая от звука любого низкого мужского голоса, даже тогда я не чувствовала себя настолько потерянной.
Раньше у меня была цель. Всегда.
Сначала вырасти дочерью, которой родители могли бы гордиться. И даже понимая, что мой изъян никогда мне этого не позволит, я пыталась. Потом найти достойного мужчину, который согласился бы взять в жены такую, как я. Совершенно бесполезную и не стоящую затрат.
Тогда еще я боялась даже подумать о побеге, свобода и мир за окнами нашего дома страшили меня.
Родителей никогда не заботило мое будущее, у них было еще три дочери и сын. Наследник и три удачных цветочка с сильным даром.
Меня готовы были отдать любому, кто смог бы заплатить хотя бы минимальный выкуп. Но никому не нужна была бракованная этери, не способная приумножать магическую силу мужа. Время шло, сестры выходили замуж, а я все отчетливее ощущала на себе клеймо старой девы. И меня это в общем-то устраивало.
Впервые в жизни я задумалась о побеге однажды вечером, когда отец объявил о моем скором замужестве. Ну в самом деле, кому могла понадобиться двадцатилетняя, увечная этери? Только какому-нибудь сумасшедшему.
Я подготовилась, собрала вещи, даже стащила немного еды с кухни, но в самый последний момент струсила.
На свое счастье.
И за все четыре года брака ни на секунду не пожалела о своей трусости.
Впервые за всю жизнь я чувствовала себя нужной и любимой. Обо мне заботились, со мной считались…
И я делала все возможное, лишь бы доказать, что достойна этого.
Счастье закончилось катастрофой, а у меня появилась новая цель: бежать.
Как только срок траура закончился и не очень хороший человек появился на пороге родительского дома, готовый заплатить за меня втрое больше того, что я стоила.
Тогда я уже не боялась и оставила привычную жизнь не раздумывая.
И удача вела меня, открывала дорогу в нужные места и к нужным людям. Помогла выправить поддельные документы, пересечь границу, найти скромную квартиру, найти работу…
Теперь у меня была и свобода, и время, которое я могла посвятить себе. И я поняла, что совсем не знаю, чего хочу.
На двадцать шестом году жизни выяснила, что совсем не знаю себя.
Раньше меня вели чужие желания, пусть я была бракованной, но я была этери, и я умела… угождать, подстраиваться. Не без ошибок, конечно. За мой длинный язык меня часто пороли, но я старалась изо всех сил.
Принимала чужие интересы и делала их своими, жила чужими желаниями и по чужим правилам.
Но чью жизнь я должна была жить в маленькой квартире под самой крышей?
Обеспокоенный взгляд сержанта прогнал дурные мысли.
– Слишком много свободного времени и никаких планов. – Я улыбнулась уже увереннее. – Думала, свихнусь.
Даян усмехнулся в ответ, но беспокойство из глаз так полностью и не ушло.
– Командор приказал сообщить, что ждет вас в конце недели. Поверьте, после того, что вас ждет в управлении, несколько часов покоя покажутся благом.
– Если выживу сегодня, обязательно приду, – пообещала я серьезно.
Взращенный и окрепший за время выходных пессимизм заверял, что не доживу. И даже из кабинета ректора не выйду.
В такое замечательное утро преступлением было думать о чем-то плохом, но я думала.
Щурилась на солнце, не смотрела по сторонам, вцепилась в руку сержанта и беспомощно отсчитывала минуты оставшейся жизни.
Я была уверена, что это плохая идея, хотела сообщить об этом Даяну, отказаться от своего решения, сжечь поддельные бумаги и рассказать ректору правду.
Но молчала и шла вперед. Мимо домов и магазинчиков, мимо фонтана в распахнутые ворота академии, потом еще немного по широкой дороге, вдоль деревьев, неспешно примерявших на себя все оттенки осени…
Приемная ректора была пуста, что казалось мне совершенно несправедливым.
Пусть бы тут снова была толпа дев, жаждущих выйти замуж. И загнанный ректор, запершийся в своем кабинете.
– У себя, – ответила дама Тоерти на вопрос, который я не успела задать. Бросая на Даяна подозрительные взгляды, она легко поднялась, чтобы сообщить о нашем явлении своему начальству.
Нас приняли сразу же.
И вот леди в приемной не было, а Гэдехар все равно почему-то был крайне недоволен.
С мрачным видом он принял из рук Даяна документы, жестом велел нам садиться и принялся за изучение нашей подделки.
Вдумчиво ознакомился с содержимым, поскреб ногтем печать…
– Она настоящая, – спокойно заверил Гэдехара сержант.
Теребя рукав платья, я нервно думала о том, что только печать во всех этих бумажках настоящей и была.
Магистр кивнул, подтверждая правоту слов Даяна, и собрал все листы вместе. Я тио выдохнула, решив, что ректор изучил нашу подделку и принял ее. Я ошибалась.
С совершенно непроницаемым лицом магистр вытащил из нижнего ящика стола небольшую коробочку из темного дерева. В ней хранилось то, что должно было раскрыть нашу ложь, – стеклянная полусфера размером с ладонь.
Я никогда раньше не видела ничего подобного, но по тому, как напрягся сержант, сразу догадалась, что вот эта вот хрупкая на вид штуковина сейчас нас сдаст.
Ректор собирался проверить подлинность магических оттисков. Артефактом, которого у него, в общем-то, и быть не должно… это же инструмент канцелярии.
Подняв взгляд на наши напряженные лица, держа полусферу прямо над фальшивкой, магистр издевательски спросил:
– Надеюсь, вы не против?
– Как можно, – проговорил Даян, сдерживая волнение. В отличие от меня, он еще не до конца отчаялся. Я же подумывала о том, что стоит уже, наверное, падать на колени, заламывать руки и молить о прощении…
Гэдехар медленно опустил полусферу на верхний лист. Я зажмурилась. Даян перестал дышать.
И ровно в тот момент, когда казалось, наш обман раскрылся, дверь распахнулась, а по кабинету прокатился грозный рык:
– Как это понимать, Эйнар?!
Я мгновенно подскочила, сержант вытянулся по стойке, а ректор устало потер глаза пальцами.
В дверном проеме, будто ожившая дева возмездия, стояла женщина неопределенного возраста. Высокая, ухоженная, в дорогом платье, со сложной прической и до краев переполненная негодованием.
– Мама… – начал было Гэдехар, вставая, но был безжалостно перебит.
– Ты отменил все мои приглашения!
– Лишь предупредил, что не смогу быть в указанное время, – вяло огрызнулся ректор. – Если это все, что ты хотела мне сказать…
Глаза леди сверкнули.
– Я пытаюсь наладить твою личную жизнь! Ты не имеешь права мне мешать!
Силясь сдержать нервный смешок, я сдавленно всхлипнула, чем привлекла внимание благородной хищницы. Смерив меня придирчивым взглядом, она приблизилась.
Я застыла под прицелом зеленых глаз, боясь лишний раз вздохнуть. Леди подошла, потеребила кончик моей косы, осталась довольна и тяжестью волос, и их густым русым цветом. И отпустила волосы, выпуская меня на свободу лишь для того, чтобы крепко сжать мой подбородок нежными пальчиками, заставляя повернуть голову сначала в одну, потом в другую сторону.
И никто ее не останавливал.
Сержант вообще не понимал, что происходит, а ректор просто не понимал, что задумала его мать. Потому они оба решили молча наблюдать… с безопасного расстояния.
– Скажи мне, девочка, владеешь ли ты магией? – властно потребовала леди, отпуская мой подбородок.
– Нет, – выдохнула я, впервые радуясь этому факту. Зря радовалась.
– Замечательная новость. – Леди одарила меня благосклонной улыбкой. И пояснила, что именно ее так обрадовало: – Несколько лет назад было доказано, что магический потенциал ребенка выше, если один из родителей не имеет магии, в таком случае дар матери и дар отца не конфликтуют между собой.
– Мама… – попытался вмешаться магистр, кажется осознавший, к чему все идет.
– Не мешай, – отмахнулась она от сына.
Мне не нравился ее взгляд и ее размышления о магическом потенциале абстрактного ребенка тоже. И я на всякий случай предупредила:
– Я не леди.
Мама у ректора оказалась под стать ему. Непробиваемая.
– Это могло бы оказаться проблемой два года назад. Сейчас же я просто хочу внука. – Быстрый взгляд на Гэдехара – и мне как бы по секрету сообщили: – Раз уж мой сын отвергает дочерей благородных родов, я готова согласиться на тебя.
– Что? – Я беспомощно обернулась на магистра. Была у меня слабая надежда, что леди не всерьез, а просто так мстит ему за упрямство, и, судя по застывшему лицу Гэдехара, у нее неплохо получалось.
– Ты здоровая, молодая, симпатичная девушка… – Леди охотно взялась перечислять все мои достоинства.
И тут наконец отмер Даян.
– Она замужем.
Наверное, если бы это сказал ее сын, леди бы не поверила, но сказал не он. Наконец сержант был тоже замечен, пристально осмотрен и принят во внимание.
А следом внимательному изучению подверглись уже мои руки. И кольцо было замечено.
– Прискорбно, – сказала леди, тяжело глядя на ректора. Словно это он был во всем виноват.
– Госпожа Шад, заберите ваши бумаги и приступайте к работе, – глядя на мать, хмуро велел магистр, протягивая мне нашу подделку. Полусфера лежала рядом с его ладонью, так и не активированная.
Я подчинилась. Подскочила к столу, чувствуя, как сердце вот-вот выскочит из груди, вырвала из рук Гэдехара листы и негромко спросила:
– Можно ли считать, что больше нет необходимости мне прятаться в библиотеке?
Ответ был тих и пробирал до самых костей:
– Вон.
Я не обиделась. Мне-то что? Я вот сейчас за дверь выйду – и спасена, а его с этой напористой леди ждет долгий разговор. Не один.
И вообще, они семья.
В приемную я вышла на подгибающихся ногах, прижимая к себе бумажки, и чувство было такое… такое, будто меня чуть не казнили, но топор сломался.
Я ощущала головокружительное облегчение и робкую благодарность к спасшей меня леди и одновременно бешеное желание никогда с ней больше не встречаться.
Даян подхватил меня под руку и потащил за собой, прочь от кабинета ректора и от затаившейся там семейки.
– Где тут ваша библиотека, госпожа Шад? – весело спросил он, когда мы оказались достаточно далеко.
Я молча потянула его направо, в светлый навесной коридор, ведущий прямо к дверям моей библиотеки. Я этот ход еще на прошлой неделе нашла. Случайно. Искала путь в столовую, а нашла короткую дорогу к ректору.
– Сумасшедшее место, – пожаловалась я сержанту. Голос дрожал. – Меня тут уже второй раз чуть замуж не взяли.
– А первый кто был? – опешил Даян.
– Некромант. – Я посмотрела на сержанта и несмело спросила: – Скажите, а у вас есть свободные полчаса? Я бы вас чаем напоила. И на жизнь пожаловалась.
Он широко улыбнулся.
– Для вас хоть час.
***
Неожиданный гость Анушу не понравился. Во-первых, тем, что мужчина, во-вторых, тем, что, увидев привиденчика, вместо того чтобы ужаснуться, удивленно спросил:
– А заключенная душа тут что делает?
Я посмотрела на зловеще витавшего над кафедрой выдачи Ануша, призналась: «Отбывает срок» – и утащила сержанта в каморку.
Тридцати минут на то, чтобы напоить его чаем, скормить все печенье, что было в шкафчике, и от души пожаловаться на жизнь, мне правда не хватило. Понадобилось больше часа. И трижды разогретый чайник.
Но я выговорилась.
Даян слушал, улыбался и жевал.
Привиденчик так ни разу за все время и не появился.
Зато появилась Малика.
Ворвалась в каморку, из-за чего в ней сразу же стало очень тесно, вырвала из моих рук чашку с вновь остывшим чаем и выпила содержимое махом.
– Что-то случилось? – спросила я осторожно, озадаченно переглянувшись с Даяном.
– Леди Гэдехар изволит зверствовать, – ответила травница, рухнув на кушетку. – Еле спаслась.
– Зверствовать?
– Прошлась по всем преподавательницам женского пола. Когда меня увидела, очень обрадовалась, пожаловалась еще, что все, кого она сумела поймать, либо замужем, либо слишком почтенного возраста. – Задохнувшись от переполнявших ее эмоций, Малика сдавленно спросила: – И знаешь, что она от меня хотела?
– Чтобы ты родила ей внука? – предположила я.
Девушка резко выдохнула:
– Именно! Еле спаслась. Выходит, к тебе она уже тоже приходила?
Я кивнула. Хотя были подозрения, что этот поход по всем местным работницам из-за меня и случился. Леди загорелась идеей найти сыну жену в академии, чтобы ему негде было от нее скрыться.
И если среди преподавателей подходящей кандидатуры она не смогла найти, что, если отчаявшаяся мать тогда за студенток возьмется?
Я похолодела, вспомнив еще и о вспышках подозрительных влюбленностей, что могли сыграть на руку леди и серьезно осложнить жизнь ректора… осознала размер грозившей академии катастрофы и потерянно прошептала:
– Магистр меня убьет.
– А есть повод? – рассеянно спросила Малика. Смотрела она уже не на меня. Травница успокоилась и начала интересоваться окружающим миром, а именно – сидящим за столом напротив меня сержантом. – А мы с вами не знакомы.
– Даян Нирей к вашим услугам, – улыбнулся он.
– Сержант Нирей, – нудно добавила я.
– Малика Эстеди. – Посмотрев на меня, она добавила, едва сдерживая смех: – Профессор Эстеди.
Момент испортил Ануш. Высунувшись по пояс из стены, он обвел нас угрюмым взглядом.
– Рэйна, к тебе студенты.
– Бегу! – Я подскочила со своего места и бросилась к двери под ворчание привиденчика:
– Почему я должен выполнять твои обязанности?
И Даян засобирался по своим делам. Спрятал под кителем нашу подделку, пообещал мне избавиться от нее как можно быстрее и ушел.
Малика тоже сбежала. Как она утверждала, проводить сержанта, но, проводив, так и не вернулась.
И я только надеялась, что ее не поймала где-нибудь леди Гэдехар.
Глава 10
Библиотеку я старалась не покидать без острой необходимости. До столовой добиралась короткими перебежками и в одиночестве – Малика тоже предпочитала лишний раз не высовываться.
Потому что где-то там, шурша тканью дорогих юбок, по академии бродила вышедшая на охоту леди Гэдехар. Мои подозрения оправдались, она взялась за студенток.
И самое страшное заключалось в том, что студентки быстро узнали, с какой целью к ним приглядывается незнакомая мрачная леди, неуловимо похожая на их ректора.
Коридоры были переполнены. От напитавших воздух цветочных духов слезились глаза, а от подозрительных и угрожающих взглядов чесалось между лопаток.
Как в такой атмосфере непрекращающегося сражения выживает магистр, я не знала. И знать не хотела.
Несколько дней я провела в безопасном неведении, которое было нарушено бесцеремонно и очень обидно. Одним хмурым осенним утром, когда традиционный утренний чай был уже выпит, а до обеда оставалось еще несколько часов, в библиотеку ворвался магистр Гэдехар. А за ним вплыла внушительная стопка бумаг и какие-то папки. Последней ползла змея.
– Доброе… утро, – пробормотала я, проводив взглядом магистра.
Мы с Анушем как раз разбирали возвращенные нерадивыми студентами книги и стояли около стола, а магистр прошел мимо.
Покосился на меня, кивнул и отправился дальше, туда, где за двумя стеллажами скрывался своеобразный читальный зал.
Змея дружелюбно, но совершенно непонятно что-то мне прошипела и поспешила за хозяином.
Мы с привиденчиком переглянулись.
– Он же не собирается здесь работать? – шепотом ужаснулась я. Ведь только решила, что после того, как с книгами разберусь, еще чаю попью. У меня как раз сдобные булочки остались, которые я утром по пути на работу купила. Просто аромат в кондитерской стоял одуряющий, и я взяла сразу много. Не рассчитала. Малика ко мне в последнее время ни на чай не приходила, ни просто так не заглядывала, и виделись-то мы с ней лишь в столовой во время обеденного перерыва – леди Гэдехар там не появлялась, так как не считала приемлемым питаться той едой, которую нам подавали. А Ануш в принципе к еде был равнодушен… да и есть не мог.
А теперь, если ректор будет сидеть в библиотеке, это же я, получается, со своего поста и отлучиться не смогу. И никакого мне чаю, и никакой булочки…
– Не позволю! – прошипел Ануш и полетел разбираться.
Распределяя книги по стопкам, я не слышала, о чем они там спорят, но порой до меня доносился неясный гул голосов. Один раз – возмущенное шипение.
Последние книги я раскидывала в спешке. Ужасно хотелось посмотреть, что там у них творится, но нельзя было оставлять незаконченную работу, Ануш за такое из меня душу вытряхнет… и будем мы тогда вместе по академии летать.
Когда со всем разобралась и побежала смотреть, что интересного происходит в читальном зале, ругался уже один Ануш. Даже не ругался, ворчал. Нудно и монотонно.
И закончил свое выступление он решительным:
– И я не потерплю твоего присутствия в моей библиотеке!
Магистр кашлянул:
– Видимо, ты забыл, что вся эта академия принадлежит мне.
Привиденчик не был бы собой, если бы подобные мелочи могли его смутить. И он не смутился, только больше разозлился:
– Вся академия – возможно, но библиотека моя!
– Надеюсь, ты сообщил об этом госпоже библиотекарю? – поинтересовался Гэдехар, не утруждаясь скрыть иронию в голосе. И кивнул в мою сторону.
Ануш все свое внимание уделял ректору и мое появление заметил не сразу, а когда заметил, первым, что сказал, было требовательное:
– С книгами разобралась?
И я бы непременно отчиталась, но магистр помешал:
– Ануш, ты забываешься. Она библиотекарь, ты заключенная душа. Это ты у нее в подчинении.
Привиденчика всего перекосило, и он уставился на меня в непонятном ожидании, словно хотел, чтобы я слова магистра опровергла. А я их охотно подтвердила:
– Библиотекарь я, да.
Это было полное и безоговорочное поражение. Анушу просто нечего было на это сказать, и он гордо уплыл прочь, мстительно пролетев меня насквозь. Я поежилась от пробравшего до костей озноба, на мгновение зажмурилась и задержала дыхание, чтобы не ощущать сырой запах смерти, что принесла с собой его близость.
А когда осмелилась открыть глаза и вздохнуть, наткнулась на неодобрительный взгляд ректора.
– Не позволяй ему так себя вести.
Я неопределенно пожала плечами. Хорошо ему говорить, а как мне не позволять, если меня с детства приучали подчиняться мужчине? И даже несмотря на все мое вопиющее неуважение к нашим традициям, я очень часто бессознательно им следовала.
Это же все равно, что я бы сейчас потребовала у магистра не позволять его матери так себя вести. Не игнорировать его желания и не навязывать свои… звучит хорошо и правильно, но трудновыполнимо.
Но свое мнение на всякий случай я оставила при себе. Так безопаснее.
– Не буду вам мешать, – сказала я и ушла.
И все время до обеда, а потом еще немного на самом обеде просидела за конторкой выдачи, с тоской вспоминая о булочках.
Ректор про обед, казалось, даже не вспомнил или просто решил его проигнорировать, а я сдалась и сбежала в столовую, где меня уже ждала Малика.
Она сидела за столом у окна, в дальней части помещения, где небольшим возвышением отделялась от остальной столовой секция преподавателей. Заметив меня, Малика в нетерпении замахала рукой и ерзала на своем месте все время, что я выбирала себе обед и шла к столу.
А когда я оказалась рядом с ней, но не успела еще даже сесть, самообладание покинуло травницу и она трагическим шепотом сообщила:
– Леди Гэдехар сегодня притащила в академию какую-то… леди!
– И? – не поняла я.
– И они ищут магистра. А он пропал.
Я хмыкнула, пряча улыбку в чашке крепкого чая. Если еду в академической столовой можно было назвать вкусной, то вот с чаем у них все было очень плохо, но я не сдавалась и день ото дня брала себе чашку чая, утешая себя тем, что кофе тут был вовсе кошмарный.
– Очередная претендентка на место жены ректора?
– Последняя, – убежденно рубанула Малика.
Я с сомнением посмотрела на травницу, поражаясь ее непоколебимой вере в сказанное.
– Ты еще эту леди не видела, – обиделась на мое недоверие она. – И не просто так же магистр сбежал. Значит, чувствует, что не сможет устоять.
На одно короткое мгновение мне даже захотелось увидеть ту леди, но потом я вспомнила, что с ней в комплекте идет еще и матушка ректора, и желание вмиг усохло. Пусть даже я была в полной безопасности, благодаря моему мифическому замужеству, да и вряд ли бы леди Гэдехар повторно решила мною заинтересоваться, особенно если учесть, что у нее теперь есть достойная претендентка на место невестки.
Но магистр ведь действительно сбежал, и не куда-нибудь, а в библиотеку… Сердце кольнуло нехорошее предчувствие.
– А откуда ты знаешь, что магистра ищут? – медленно спросила я.
– Ну так они ко мне с полчаса назад заглядывали. Обыскивали.
– Что, лично?!
Малика пожала плечами. Ее уже ничто не удивляло.
– Леди Гэдехар очень ответственно относится к вопросу женитьбы своего сына.
И я представила, как две великолепные леди врываются в библиотеку и под возмущенные стенания Ануша ее осматривают… и находят ректора.
– Мне надо бежать! – выпалила я, вскочила со своего места и бросилась на выход, но потом вспомнила кое-что крайне важное и вернулась к Малике: – Знаешь, какие корпуса они уже осмотрели?
– Ну так… все южное крыло, – растерянно ответила она.
– Спасибо!
И я убежала, спеша в библиотеку, чтобы рассказать магистру о последних новостях и местах, где уже совсем безопасно.
Едва успела.
Уже у дверей библиотеки я заметила, как из-за поворота выходят две леди.
Знакомая мне хищница в компании девушки невероятной красоты. Никогда еще мне не доводилось встречать кого-то настолько яркого. Да рядом с этой красотой блекло все!
Темно-рыжие, почти красные, волосы, собранные в высокую прическу, горели на солнце, и сама леди будто вся светилась.
На мгновение я залюбовалась…
Но быстро опомнилась и нырнула в библиотеку.
Встретил меня Ануш, удивленный моим поспешным возвращением и взволнованным видом.
– Рэйна, что-то случилось?
– Еще нет, но уже почти, – честно ответила я.
Пробежала до стеллажей и ворвалась в покой ректора со сдавленным воплем:
– Враги на подходе! Вам надо спасаться!
Магистр опешил.
– Что?
– Ваша матушка сейчас будет здесь. – Я подлетела к нему и, уверенная, что творю добро, схватила за руку. Сейчас для меня самым главным было спрятать магистра.
Чтобы его не поймали и не окольцевали против его воли и я не чувствовала бы потом себя виноватой.
Гэдехар уставился на мои пальцы, крепко вцепившиеся в его запястье, потом поднял взгляд на меня.
– Госпожа Шад…
– Хотите встретиться со своей матерью и будущей женой? – прямо спросила я.
– Не горю желанием.
– Тогда делайте, что я велю! – Меня приводила в отчаяние его невозмутимость.
Магистр приподнял брови, с интересом глядя на меня. Губы его едва заметно подрагивали от сдерживаемой улыбки, вызывая во мне неясное раздражение и желание бросить его здесь на произвол судьбы. Он совершенно точно не осознавал надвигающейся катастрофы.
А я ее видела. И рыжие до красноты волосы, и светлую, будто светящуюся кожу, и изумрудно-зеленое, удивительно ей идущее платье… С такой красотой без подготовки встречаться нельзя.
Можно с ума сойти от восторга.
– И что же вы велите мне делать? – поинтересовался магистр после секундной заминки, показавшейся мне вечностью.
– Идти за мной.
Он уже не имел возможности покинуть библиотеку, но мог спрятаться.
Либо среди стеллажей, что казалось мне не очень хорошей идеей, так как если леди в своих поисках разделятся, то вполне смогут поймать его в клещи. Либо в каморке, которую несведущий человек не заметит.
Разумеется, я выбрала каморку.
Гэдехар не сопротивлялся. Шел, куда я вела, и сдерживал улыбку, а когда оказался в безопасном месте, с интересом осмотрелся и отказался прятаться в одиночестве.
Просто преградил мне путь, когда я попыталась выйти, и закрыл дверь.
– Вы что?
– Составьте мне компанию, госпожа Шад. В этот волнительный момент оставить меня одного будет преступлением.
И по глазам магистра было видно, что он ничуть не обеспокоен, он веселится. А я уже начинала чувствовать себя глупо.
– Кто-то должен встретить вашу маму…
– Ануш встретит. Поверьте, мама не сможет долго терпеть его присутствие.
Звучало правдоподобно, только…
– А если он вас сдаст?
– За кого ты меня принимаешь? – раздалось негодующее, и из стены показалась голова привиденчика. – Я хочу, чтобы он страдал, но не настолько!
И уже магистру, с неким подобием сочувствия, Ануш сообщил:
– Твоя мать привела Вилору.
И по тому, как переменился в лице Гэдехар, я сразу поняла, что он знаком с той красотой. На всякий случай спросила:
– Хотите к ней выйти?
Ответил ректор с заминкой:
– Нет.
Ануш чуть повернул голову, к чему-то прислушиваясь.
– Они здесь. Сидите тихо, я все сделаю.
И привиденчик исчез.
Я растерянно огляделась. Вспомнила о том, что так и не пообедала, и не я одна, к слову.
И вздохнула:
– Давайте я хоть чаем вас напою.
– Не откажусь.
Но с места мы не сдвинулись. Сложно было заставить себя отойти и не прислушиваться, когда с той стороны, приглушенный дверью, раздался властный голос леди Гэдехар.
Разобрать слова не получалось, только примерно представлять, кто говорит.
Сначала долго – мать ректора, потом несколько слов бросил Ануш. Леди попыталась возмутиться, голос ее возвысился и окреп – и резко оборвался.
И зазвенел хрустальный колокольчик. Преграда искажала звук, но даже так голос таинственной Вилоры был столь же прекрасен, как и она сама.
Сзади меня магистр втянул воздух сквозь сжатые зубы, и я только сейчас осознала, что он тоже прислушивается к голосам за дверью.
– Слышите что-нибудь?
Магистр отрицательно качнул головой и подался ближе, почти впечатав меня в дверь.
Я затрепыхалась, опасаясь, что меня сейчас банально раздавят, но непоправимого не произошло – убедившись, что услышать разговор никак не представляется возможным, магистр отступил. И теперь просто нависал сверху, очень меня этим нервируя.
Рядом с Даяном я чувствовала себя умиротворенно, он многое обо мне знал, не осуждал и помогал, ничего не требуя в ответ. Сержант был замечательным.
О магистре того же сказать я не могла. Один только его вид пробуждал беспокойство. Я не чувствовала себя в безопасности и постоянно находилась в напряжении рядом с ним.
Радовало только то, что виделись мы совсем редко.
Раньше.
А теперь оказались в тесной комнатке, наедине.
Я отчетливо ощущала запах его одеколона, терпкий и не предвещающий ничего хорошего. Тяжелый, но достаточно приятный.
И чувствовала себя ни в чем не уверенной.
– Она очень красивая, – призналась я, когда в очередной раз в неразборчивом гуле звякнул хрустальным колокольчиком голос ослепительной леди.
Кого я имею в виду, Гэдехар понял сразу.
– И знает об этом. – Он отошел к столу, занял стул, на котором всего несколько дней назад вот так же сидел сержант, и выжидающе посмотрел на меня. – Если не ошибаюсь, госпожа Шад, вы обещали мне чай.
И я засуетилась. Пока вода закипала в чайнике, выставила на стол тарелку с булочками и едва сдержала улыбку, когда магистр заинтересованно потянул носом воздух, вдыхая одуряюще вкусный запах сдобы. Пододвинула тарелку ближе к ректору, мне не жалко, а он явно голодный.
Чай делала, периодически поглядывая на дверь. Я уже знала, что в просторном и полном запоздалого эха библиотечном зале никогда не слышно, что творится в маленькой каморке, но все равно боялась, что дверь вот-вот откроется и на пороге покажется леди Гэдехар во всем своем устрашающем величии.
Но время шло, а нас так никто и не спешил находить. Когда чай был готов, сквозь дверь просочился Ануш.
На лице его светилась запредельно счастливая улыбка. Я и не подозревала, что он умеет ТАК улыбаться… не представляла даже, что он в принципе улыбаться умеет. Не ухмыляться или скалиться, а улыбаться. Так светло и радостно.
– Будто ожил ненадолго, – поделился он с нами впечатлениями. – Твоя мать все так же воинственна.
Облетев каморку, привиденчик завис под самым потолком, помолчал немного, разрываясь между жаждой продолжить развлечение и нежеланием помогать магистру.
– Думаю, им стоит помочь с поисками. Без меня не справятся, – сдался он и, не дожидаясь нашей реакции, улетел дальше доводить сбежавших от него леди.
– А ведь он их так и из академии выгонит, – заметила я, проводив взглядом воодушевленного Ануша.
– Ненадолго, – подтвердил магистр, принимая из моих рук щедро наполненную до краев кружку с чаем.
– Тогда почему вы сразу его не попросили? – удивилась я, но тут же сообразила, что ответ знаю и так. – Он отказался бы, да?
Гэдехар кивнул.
И у меня тут же появился один очень интересный вопрос, который задать я не могла. Он был, можно сказать, личный…
Я заняла свое место за столом, напротив ректора, и осторожно попробовала горячий чай.
Любопытство грызло.
– Спрашивайте, госпожа библиотекарь, – разрешил магистр, заметивший, как я ерзаю на стуле.
Покрепче обхватив кружку руками, я посмотрела на него исподлобья.
– Ануш на вас злится.
– Это очевидно, – кивнул Гэдехар.
– А почему?
Магистр задумчиво посмотрел на меня, и я мгновенно пожалела, что поддалась любопытству. Даже попыталась подготовиться к напоминанию о том, что это не мое дело.
Но он решил не одергивать меня.
– Считает, что я его бросил.
– В смысле, на произвол судьбы?
– В смысле, одного в этой академии, – улыбнулся Гэдехар. – К библиотеке я привязал его задолго до того, как начал здесь преподавать.
Я успела изучить все грани нелюбви Ануша к студентам и могла представить, как же он бесился, когда его здесь заперли.
Если слухи правдивы и эти двое были друзьями… магистр, можно сказать, жестоко наказал своего друга.
