Дин Кунц
Единственный выживший
Он выглянул в проход между двумя рядами кабинок и обвел взглядом рабочую комнату, надеясь увидеть кого-нибудь, с кем он мог бы поделиться своим открытием.
«Взгляни сюда, – сказал бы он. – Здесь что-то не так, чертовски не так! Господи, я почти уверен, что все это было совсем иначе, не так, как нам сказали! Кто-то уцелел во время катастрофы, уцелел, спасся, выжил. Мы обязаны что-то предпринять, чтобы докопаться до истины. Нам объявили, что никто не спасся, никто! „Страшная катастрофа, все пассажиры погибли, примите наши соболезнования“. В чем еще нас обманули? Как, какой смертью погибли пассажиры этого рейса на самом деле? Почему они погибли? Почему?»
К счастью, прежде чем кто-то из немногочисленных работников заметил его, трясущегося от волнения и ярости, прежде чем сам Джо увидел кого-либо из знакомых, он вдруг передумал и решил не делиться ни с кем своим открытием. Роза Такер неспроста писала, что ее жизнь зависит от его осторожности и благоразумия.
Кроме того, ему в голову неожиданно пришла одна сумасшедшая идея, которая, как ни странно, казалась особенно убедительной именно в силу своей иррациональности. Джо был совершенно уверен, что, покажи он кому-то этот листок бумаги, тот окажется чистым; если он покажет кому-то водительскую лицензию Блика, то это будет его собственная водительская лицензия, а если он сумеет уговорить кого-то из репортеров поехать с ним на кладбище, то в траве не будет ни стреляных гильз, ни черного следа на дорожке, где тормозил странный фургон. И разумеется, никто из работников парка не вспомнит, что видел белый «форд» или слышал звуки выстрелов.
Нет, эта тайна была только его тайной, и Джо неожиданно понял, что разгадать ее не просто обязанность, а его священный долг в самом высоком смысле этого слова. Отныне в этом заключались его цель, его предназначение и весь смысл его жизни. И возможно, крохотная надежда.
Джо мысленно произнес все эти слова, не понимая точно, что, собственно, они значат. Их истинность он понимал подсознательно, и этого было ему более чем достаточно.
Все еще дрожа, Джо снова опустился в кресло.
«Интересно, – подумалось ему, – а сам-то я в своем ли уме?»
6
Джо позвонил в приемную Дьюи Бимису и спросил его, как выглядела женщина, оставившая конверт.
– Маленькая, симпатичная, хорошо воспитанная, настоящая леди, – объяснил Дьюи.
Джо сразу подумал, что при его гигантском росте маленькой могла показаться даже шестифутовая амазонка.
– Примерно пять футов шесть дюймов? – предположил Джо самым невинным тоном.
– Не-а… еще меньше. Я бы сказал, пять футов и два дюйма. Впрочем, она производит впечатление сильного человека. Ну, ты знаешь этот тип женщин: они всю жизнь выглядят как школьницы, но, если понадобится, могут горы свернуть…
– Темнокожая? – спросил Джо.
– Да, как и я.
– Молодая?
– Лет сорока с небольшим, но хорошенькая. Волосы черные как вороново крыло, но прямые… – Он немного помолчал. – Ты чем-то расстроен, Джо?
– Нет, все в норме.
– Просто у тебя голос странный… Может быть, в ее письме было что-то нехорошее?
– Нет, ничего, Дью. Я рад, что ты передал его мне. Спасибо.
Джо дал отбой. Шея его покрылась гусиной кожей, и он потер ее ладонью. Ладонь оказалась влажной, и он машинально вытер руки о джинсы. Вооружившись линейкой, Джо медленно повел ее по строчкам в списке пассажиров рейса 353 и вскоре наткнулся на имя: доктор Роза Мария Такер.
«Доктор…»
Она могла быть доктором медицины, философии, биологии, социологии, могла быть дантистом или специалистом по современным музыкальным направлениям, но Джо почему-то казалось, что он может больше доверять человеку, удостоившемуся ученой степени в любой из отраслей знания. Во всяком случае, подозревавшие мэра города в причастности к заговору роботов были скорее пациентами, чем докторами.
Из списка пассажиров Джо узнал, что Розе Марии Такер было сорок два года и что она жила в Виргинии в городе Манассас.
Джо ни разу не был в этом городке, однако, когда он навещал родителей Мишель в пригороде Вашингтона, ему случалось проезжать мимо.
Вернувшись к компьютеру, Джо снова принялся перебирать статьи, посвященные катастрофе, надеясь отыскать фотографию Розы Такер среди снимков других пассажиров, но ее не было.
Судя по данному Дьюи описанию, женщина, оставившая конверт, и незнакомка с кладбища, которую Блик назвал Розой, были одним и тем же лицом. Если Роза на самом деле была доктором Розой Марией Такер из Манассаса, штат Виргиния, – а без фотографии Джо не мог быть уверен в этом на сто процентов, – значит она действительно летела тем же самолетом, что и Мишель с девочками.
Но она выжила.
Собрав все свое мужество, Джо вернулся к двум самым большим снимкам, сделанным на месте катастрофы. На первом он видел только хмурое небо, обожженные деревья, мелкий мусор и искореженные остовы каких-то конструкций, среди которых – не то как монахи на молитве, не то как погибшие души в самом холодном и сыром круге ада – ходили, стояли или сидели, опустившись на колени, эксперты НУБП, одинаковые и безликие в своих биозащитных спецкостюмах с капюшонами и пластиковыми забралами. На втором снимке место падения «боинга» было сфотографировано сверху. На нем было особенно хорошо видно, во что превратил самолет сильнейший удар о землю. Обломки машины были разбросаны по такой большой площади, что даже термин «катастрофа» не отражал в полной мере всего ужаса происшедшего.
Нет, никто не смог бы уцелеть и пережить гибель лайнера, даже при самом благоприятном стечении обстоятельств.
И все же Роза Такер – если, конечно, это была та самая Роза Такер, которая поднялась на борт рейса 353 той трагической ночью, – не только выжила, но и, каким бы невероятным это ни казалось, почти не пострадала. Ни пожар, ни удар о землю и последовавший за этим взрыв не искалечили ее, не оторвали ни рук, ни ног и, насколько Джо успел заметить, вообще не причинили женщине никаких серьезных ранений. Судя по всему, Роза Такер отделалась, как это принято говорить, всего лишь несколькими царапинами, хотя Джо почему-то казалось, что и царапин у нее не было.
Но это было совершенно невозможно. Невероятно. Самолет падал к земле четыре мили, четыре долгие мили, и скорость его под действием сил земного тяготения постоянно росла. Ударившись со всей силой о землю и камни, «боинг» не просто разбился – он разбился вдребезги, как разбивается яйцо, сброшенное на асфальт мостовой с верхнего этажа небоскреба. После этого был еще взрыв, и огненная стихия сожгла, раздробила, превратила в золу и пепел все, что уцелело после столкновения самолета с землей. Можно было спастись из-под развалин Богом проклятой Гоморры, можно было, как Садрах[8], выйти невредимым из печи Вавилонской, можно было, подобно Лазарю, восстать из могилы, пролежав под землей четыре дня, но все эти чудеса казались детскими игрушками по сравнению с тем, что проделала Роза Такер.
Сознание все твердило и твердило Джо, что это совершенно невозможно, но в душе его продолжали властвовать гнев и тревога, которые, в свою очередь, рождали странное благоговение и непереносимое жгучее любопытство. Джо был безумен и согласен принять невероятное. Он дошел до того, что готов был поверить в чудо.
Чтобы проверить свою дикую догадку, Джо позвонил в справочную службу Манассаса и попытался узнать телефон доктора Розы Марии Такер. Он был почти уверен, что абонент с таким именем в Манассасе не зарегистрирован или, по крайней мере, этот телефон отключен. В конце концов, официально Роза Такер считалась мертвой.
Но оператор продиктовала Джо номер и отключилась.
Некоторое время он колебался. Вряд ли Роза Такер могла спокойно вернуться домой после катастрофы и жить своей обычной жизнью, не вызвав сенсации. Кроме того, за ней охотились. Люди из «Медспека» непременно нашли бы ее, если бы она вернулась в Манассас.
Возможно, в доме все еще жили ее родные, которые по каким-то причинам не стали перерегистрировать телефон.
Джо набрал номер.
Трубку взяли на втором гудке.
– Алло?
– Это дом Такеров? – спросил Джо.
– Да. – Голос был мужской, резкий, без какого-либо характерного акцента.
– Могу я поговорить с доктором Такер?
– Кто ее спрашивает?
Интуитивно Джо решил скрыть свое настоящее имя.
– Уолли Блик.
– Простите, как?
– Уоллес Блик.
Человек на другом конце линии некоторое время молчал, затем Джо услышал:
– Могу я узнать, по какому делу вы звоните?
Голос почти не изменился, но Джо уловил в нем неизвестно откуда взявшуюся настороженность и хорошо скрываемое напряжение.
Почувствовав, что перемудрил, Джо бросил трубку.
Ладони его снова вспотели, и он тщательно вытер их о джинсы.
Мимо кабинки, на ходу рассматривая записи в блокноте, прошел кто-то из репортеров. «Привет, Рэнди», – бросил он, не поднимая головы. Джо ответил невнятным ворчанием и, взяв в руки письмо Розы Такер, набрал оставленный ею лос-анджелесский номер.
На пятом гудке трубку взяла женщина.
– Вас слушают.
– Позовите, пожалуйста, Розу Такер, – вежливо попросил Джо, стараясь говорить чужим голосом, хотя никакой необходимости в этом не было.
– Здесь таких нет, – сказала женщина, и Джо поразился ее сочному южному выговору. Он считал, что так уже давно никто не говорит, разве что в кино. – Ты неправильно записал номер, дружок.
Несмотря на это, она не спешила повесить трубку.
– Она сама дала мне этот номер, – настаивал Джо.
– Мало ли что… – засмеялась женщина. – Ты, наверное, познакомился с этой своей Розой на вечеринке, и она дала тебе первый попавшийся номер, лишь бы ты от нее отвязался.
– Не думаю, чтобы она так поступила.
– О, я вовсе не имела в виду, что ты урод и что росточка-то в тебе всего пять футов, – сказала женщина таким мягким и густым голосом, что Джо невольно представил себе магнолию в цвету, мятный джулеп и влажную духоту южной ночи, насыщенную ароматом жасмина. – Наверное, ты просто был не в ее вкусе. Это бывает, так что не огорчайся, лапочка. Все к лучшему…
– Меня зовут Джо Карпентер.
– Красивое у тебя имя. Красивое и… солидное.
– А как тебя зовут?
– А как ты думаешь? – дразня, спросила она. – Ну-ка, угадай по голосу.
– По голосу? – переспросил Джо.
– Да. На кого я, по-твоему, похожа, на Октавию или на Джульетту?
– На мой взгляд, твой голос больше похож на голос Деми Мур.
– Кинозвезды Деми Мур? – с недоверием переспросила женщина.
– В твоем голосе есть такая эротичная хрипотца, как будто ты много куришь.
– Ничего подобного. У меня противный голос, который можно сравнить разве что со звуками, которые производит кочан капусты, когда на него наступишь ногой.
– Но под капустой я все равно чувствую дым.
Женщина искренне, от души рассмеялась:
– Хорошо, мистер Джо Хитрюга Карпентер, пусть будет Деми.
– Вот что, Деми, мне очень нужно поговорить с Розой.
– Послушай, дружок, забудь ты свою Розу. Я бы на твоем месте забыла, особенно после того, как она так с тобой поступила – дала фальшивый телефонный номер. Как говорится, море большое и в нем полно всякой другой рыбы.
Джо был уверен, что эта женщина знает Розу Такер. Больше того, она явно ждала его звонка. С другой стороны, люди, преследовавшие загадочную миссис Такер, были достаточно решительны, упорны и хитры, поэтому ее подозрительность вполне можно было понять.
– Как ты выглядишь? – игриво спросила Джо его невидимая собеседница. – Опиши себя, только не очень преувеличивай, я и так чувствую, что ты красавчик что надо.
– Во мне шесть футов роста, волосы русые, глаза серые.
– Так ты красивый или нет?
– Не очень, но зато выгляжу вполне презентабельно.
– Сколько тебе лет, Презентабельный Джо?
– Побольше, чем тебе. Тридцать семь.
– У тебя приятный голос, красавчик. Скажи, ты никогда не ходил на свидания вслепую? Не так, чтобы увидел и пригласил, а так, как мы, – по уговору?
Наконец-то она решилась назначить встречу.
– По уговору? Ничего не имею против, – уверил собеседницу Джо.
– А не хотел бы ты встретиться с сексуальной прокуренной малышкой типа меня? – спросила названая Деми.
– Пожалуй, я не против, – как можно спокойнее проговорил Джо. – А когда?
– Ты свободен завтра вечером?
– Я надеялся встретиться с тобой пораньше. – В голосе Джо прозвучало искреннее разочарование.
– Не будь таким нетерпеливым, Презентабельный Джо. Нужно как следует подготовиться, чтобы все прошло как надо и чтобы потом не было неприятных последствий, вроде разбитых сердец, алиментов и тому подобного.
Джо понял предупреждение. Деми нужно было время, чтобы провести все необходимые приготовления. Судя по всему, она хотела быть уверенной на сто десять процентов, что встреча пройдет без осложнений, а для этого ей нужно было выбрать и тщательно проверить место встречи, чтобы обеспечить полную безопасность Розы Такер. Кроме того, Джо не исключал, что связаться с Розой без двадцатичетырехчасового предварительного уведомления было затруднительно даже для тех, кто поддерживал с ней связь.
– Не напирай, красавчик, не напирай, иначе я начну сомневаться. Почему, интересно, ты так торопишься? Может быть, ты выглядишь совсем не так презентабельно, как говоришь?
– Ладно, договорились. Значит, завтра вечером. А где?
– Я дам тебе адрес одной хорошей кофейни в Уэствуде. Мы встретимся у входа ровно в шесть, зайдем внутрь, выпьем по чашечке кофе и выясним, подходим ли мы друг другу. Если я решу, что ты действительно приличный парень, а ты найдешь меня такой же сексуальной, как мой прокуренный голос, тогда… Тогда я не вижу причин, почему бы нашему завтрашнему вечеру не перейти в ночь изысканных наслаждений, которую мы оба будем вспоминать в седой старости. По отдельности, разумеется… Короче, есть у тебя под рукой карандаш и бумага?
– Да, – коротко сказал Джо и кивнул, хотя она не могла его видеть.
Деми продиктовала адрес кофейни, он записал и убрал бумагу в карман.
– Сделай мне одолжение, красавчик, – сказала она на прощание. – Возьми свою бумажку с телефоном, порви на мелкие кусочки и спусти в унитаз.
Джо растерялся, и Деми, уловив его колебания, строго добавила:
– Порви, все равно она тебе больше не понадобится.
С этими словами она повесила трубку.
Джо повертел в руках письмо Розы. Несколько напечатанных на машинке строк не могли, конечно, служить доказательством того, что доктор Такер в действительности уцелела после катастрофы «боинга» и что причины самой катастрофы были далеко не тривиальными. Написать эти строки и набрать их на компьютере или отстучать на машинке мог кто угодно, в том числе и он сам. Имя в конце письма тоже было напечатано, так что у Джо не было даже подписи Розы Такер.
И все равно ему почему-то не хотелось уничтожать письмо. Для него оно было доказательством того, что какие-то в высшей степени невероятные, фантастические события на самом деле имели место. Оставалось только выяснить, какие именно.
Несмотря на недвусмысленное предупреждение Деми, Джо снова набрал лос-анджелесский номер Розы Такер, чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Ему казалось, что в худшем случае на него никто не ответит, однако, к огромному удивлению Джо, в трубке зазвучал записанный на пленку голос телефониста, сообщавший, что набранный им номер отключен. Голос посоветовал Джо убедиться в том, что он правильно набрал номер, или перезвонить в справочную службу по телефону 411. Джо нажал на рычаг и снова набрал эти цифры. Результат был тот же.
«Чистая работа!» – не мог не восхититься Джо. Деми явно была гораздо умнее, чем можно было предположить по ее похожему на скрип капустных листьев голосу.
Не успел он опустить трубку на рычаги, как аппарат зазвонил сам, испугав Джо настолько, что он вздрогнул и отдернул руку, словно обжегшись. В следующее мгновение Джо, однако, устыдился своей нервной реакции и взял трубку на третьем или четвертом гудке.
– Вас слушают, – сказал он, стараясь говорить спокойно.
– Это «Лос-Анджелес пост»? – спросил мужской голос.
– Да.
– Прямой телефон Рэнди Колуэя?
– Верно.
– Вы мистер Колуэй?
Джо все еще думал о своей странной беседе с Деми, да и неожиданный звонок не на шутку его напугал, поэтому он только теперь узнал ровный, абсолютно невыразительный голос, который ответил на его первый звонок в дом Розы Марии Такер в Манассасе.
– Это вы – мистер Колуэй? – повторил голос.
– Нет, я Уоллес Блик, – сказал Джо.
– Мистер Карпентер?
По спине Джо, от позвонка к позвонку, поползли холодные мурашки, и он с размаху швырнул трубку на место.
Значит, они знали, кто он такой.
Десятки рабочих кабинок больше не казались ему уютными убежищами, в которых можно было укрыться от опасности. Зал отдела новостей вдруг напомнил ему лабиринт, в котором слишком много тупиков.
Джо торопливо сгреб со стола распечатанные материалы и письмо Розы. Когда он вставал, телефон снова зазвонил, но Джо не стал брать трубку.
Выходя из отдела новостей, Джо нос к носу столкнулся с Дэном Шейверсом, возвращавшимся из отдела фотокопирования. В одной руке он держал ворох бумаг, а в другой – свою нераскуренную трубку.
Шейверс был абсолютно лыс, что отчасти компенсировалось роскошной черной бородой, и носил черные брюки из жатки, поддерживаемые широкими подтяжками в черно-красную клетку, серую с белым полосатую рубашку и желтый галстук-бабочку. Очки для чтения с полулунными линзами висели у него на шее на черном кожаном шнурке.
Шейверс работал репортером в бизнес-отделе «Пост», в котором постоянно вел одну или две рубрики, однако в легком дружеском разговоре он бывал крайне неловок и часто выражал свои мысли слишком напыщенно. Самому ему, впрочем, казалось, что он просто очарователен и что лучшего собеседника не сыскать во всей редакции. Это заблуждение было таким искренним и таким по-детски трогательным, что в малых дозах Шейверс почти ни у кого не вызывал ни раздражения, ни злобы.
– Джозеф, дружище! – заявил он Джо без всякой преамбулы. – На прошлой неделе я вскрыл ящик «Мондави» семьдесят четвертого года! Это один из тех двадцати ящиков, в которые я вложил энную сумму, когда этот сорт только появился. Правда, тогда я ездил в долину Напа вовсе не за вином, а затем, чтобы оценить перспективы рынка антикварных часов. И представляешь, это вино оказалось настолько хорошо выдержано, что я…
Только тут Шейверс сообразил, что Джо не работает в газете уже без малого год, и осекся. Некоторое время он молчал, затем, видимо не придумав ничего лучшего, попытался принести Джо свои соболезнования.
– Это ужасно, Джозеф… – запинаясь, пробормотал он. – Все эти люди… и твоя жена с детьми тоже… Мне очень жаль…
Джо, услышав, как в зале за его спиной снова зазвонил телефон Рэнди Колуэя, жестом перебил Дэна. Сначала он хотел просто отмахнуться от бывшего коллеги и его неуклюжих соболезнований, но потом передумал.
– Послушай, Дэн, – сказал он, – ты не знаешь одну компанию, которая называется «Текнолоджик»?
– Знаю ли я «Текнолоджик инкорпорейтед»? – переспросил Дэн и многозначительно зашевелил бровями. – Нет, ты серьезно спрашиваешь или шутишь?
– Я не спрашиваю, знаешь ты ее или нет. Меня интересует, что это за фирма. Действительно ли это достаточно большой консорциум? Иными словами, мне хотелось бы знать, насколько эта компания могущественна.
– О, она приносит достаточно большие прибыли. Их управленцы и инженеры за версту чуют передовые технологии и перспективные разработки, которые появляются в молодых, независимых, не успевших еще твердо встать на ноги фирмочках и конструкторских бюро. Тогда «Текнолоджик» без колебаний подгребает их под себя. Кроме того, она щедро поддерживает предпринимателей, которым для воплощения в жизнь своих технических идей необходим стартовый капитал. Как правило, фирму интересуют новые идеи и изобретения в области медицины, но не только… Кстати, высшее руководство «Текнолоджик» постоянно стремится к увеличению своего могущества, в основном – за счет других. Похоже, они считают себя чем-то вроде королей бизнеса, однако на деле они ничем не лучше нас, журналистов. Им ведь тоже приходится прислушиваться к большому боссу – к тому, Кому Все Должны Подчиняться.
– Кому Все Должны Подчиняться?.. – повторил Джо, удивленный и заинтересованный.
– Да, как и все простые смертные. – Шейверс кивнул, улыбнулся и, поднеся ко рту чубук незажженной трубки, вцепился в него зубами.
Телефон на столе Колуэя замолчал, но наступившая тишина заставила Джо занервничать еще больше.
Они знали, где он находится.
– Ладно, мне пора, – сказал он и зашагал прочь как раз тогда, когда Шейверсу пришло в голову посвятить его во все хитросплетения внутрикорпоративных связей «Текнолоджик».
Распрощавшись таким образом со своим бывшим коллегой, Джо направился к ближайшему мужскому туалету. Ему повезло – здесь никого не было и никто из старых знакомых не задержал его.
Заперевшись в одной из кабинок, Джо разорвал на мелкие клочки письмо Розы Такер и бросил их в унитаз, дважды спустив воду, чтобы убедиться, что ни один клочок бумаги не остался плавать на поверхности.
«Медспек», «Текнолоджик»… Корпорации, осуществляющие секретные полицейские операции… Тот факт, что они действовали по всей стране, от Лос-Анджелеса до Манассаса, равно как и их пугающее всеведение, от которого Джо бросало в пот, свидетельствовали о том, что это весьма могущественные предприятия, обладающие широкими связями не только в мире бизнеса, но и среди политиков и, возможно, среди военных.
С другой стороны, как бы ни были высоки ставки, никакая корпорация не могла открыто защищать свои интересы при помощи разъездных бригад наемных убийц, которые позволяли себе палить в людей в общественных местах. И не в общественных тоже. Какой бы колоссальный доход ни получала эта самая «Текнолоджик инк.», жирные черные цифры в конце итогового бухгалтерского баланса не могли защитить ни сотрудников, ни руководителей корпорации от закона. Даже в Лос-Анджелесе, где отсутствие денег обычно считалось корнем всех зол, закон все еще действовал.
Ответ на вопрос, мучивший Джо, был тем не менее достаточно очевиден. Еще на кладбище он обратил внимание, как легко, с чувством полной собственной безнаказанности мужчины в гавайских рубашках прибегли к огнестрельному оружию. Это могло означать только то, что Роза Такер либо попала в поле зрения федерального правоохранительного агентства, либо каким-то образом перебежала дорогу военным, что было еще хуже. Тогда при чем тут «Медспек» или «Текнолоджик»? Ответить на этот вопрос с полной определенностью Джо пока не мог – у него почти не было информации.
Шагая к лифтам по коридору третьего этажа, Джо все время ждал, что кто-то – возможно, один из мужчин в гавайских рубашках или Уоллес Блик собственной персоной – вот-вот окликнет его сзади и прикажет остановиться или, опустив ему на плечо руку, ткнет под ребра стволом пистолета. Впрочем, учитывая неограниченные возможности его врагов, это мог быть и настоящий полицейский в форме или в штатском.
В самом деле, если Розу Такер разыскивали федеральные агенты, им ничто не мешало обратиться в местную полицию за содействием. Значит, пока вопрос не разъяснится, Джо придется рассматривать каждого человека в форме как потенциальную опасность…
Когда подошел лифт и двери открылись, Джо невольно напрягся. Ему казалось, что здесь его будет легче всего схватить, но кабина оказалась пуста.
Спускаясь с третьего этажа на первый, он каждую секунду ожидал, что электричество сейчас выключится и лифт – вместе с запертым в нем Джо – застрянет в шахте, но электричество не подвело, подъемный механизм тоже, и он благополучно добрался до первого этажа. На площадке перед лифтом не было ни одного человека, и это слегка насторожило Джо.
На протяжении всей своей предыдущей жизни он никогда не страдал болезненной мнительностью, но то, что происходило с ним сейчас, определенно напоминало паранойю. Должно быть, это была реакция на события сегодняшнего утра и на все, что он узнал с тех пор, как приехал в редакцию «Пост».
Потом Джо подумал, что необычайная сила его переживаний, приступы бешеного гнева и леденящего душу ужаса могли оказаться расплатой за целый год эмоциональной пустоты. На протяжении двенадцати долгих месяцев он полностью отдавался своему горю, жалости к себе и мыслям о безвозвратности своей потери. Он сам сделал все возможное, чтобы никакое постороннее чувство не вторглось в пространство его души и не пробудило ее к жизни. Он пытался избавиться от боли, чтобы убогим сереньким фениксом вспорхнуть с пепелища, оставшегося на месте его уничтоженного дома, и жить, не имея никаких надежд и желаний. Он стремился достичь бездумного спокойствия устрицы, замкнувшейся в известковой раковине безразличия, но сегодняшние события заставили его снова открыться навстречу миру, и эмоции и чувства захлестнули его с такой силой, с какой захлестывает новичка-серфингиста грозный девятый вал.
Дьюи Бимис за конторкой говорил по телефону. Вернее, не говорил, а слушал, причем настолько напряженно, что его гладкое негритянское лицо пошло озабоченными морщинами. Время от времени Дьюи принимался кивать и бормотать что-то вроде «да… да… да…».
Джо махнул ему рукой на прощание и направился к выходу.
– Эй, Джо, подожди секундочку! – окликнул его Дьюи.
Джо остановился и медленно повернулся к нему.
Дьюи продолжал слушать, что говорил его абонент, но взгляд его был устремлен на Джо.
Чтобы показать охраннику, что он торопится, Джо постучал согнутым пальцем по наручным часам.
– Подождите, пожалуйста, – сказал в телефон Дьюи. – Это насчет тебя звонят, – добавил он, обращаясь к Джо.
Джо с самым решительным видом покачал головой.
– Он хочет поговорить с тобой.
Джо сделал шаг по направлению к выходу.
– Постой, Джо! Он говорит, что он из ФБР.
Замешкавшись в дверях, Джо бросил взгляд на Дьюи. По его глубокому убеждению, ФБР не могло иметь никакого отношения к головорезам в гавайских рубашках, которые стреляли в ни в чем не повинных людей, не потрудившись задать им ни одного вопроса. ФБР не могло иметь никакого отношения к таким типам, как Блик…
Или все-таки могло? Не поддается ли он снова собственному страху, своим собственным паническим мыслям и догадкам? В конце концов, Федеральному бюро было вполне по силам защитить его от опасности.
С другой стороны, человек, который ждал на другом конце телефонного провода, мог лгать. Он мог не иметь к ФБР никакого отношения и звонил с единственной целью – задержать Джо в редакции, пока Блик и его напарники – или другая бригада наемных ищеек – подтянутся к штаб-квартире «Пост».
Еще раз покачав головой, Джо отвернулся от Дьюи и, толкнув дверь, вышел под жгучее августовское солнце.
– Джо!.. – крикнул ему вслед Дьюи.
Джо пошел к своей машине, невольно ускоряя шаг и с трудом сдерживаясь, чтобы не побежать. Бритый молодой человек с черными ногтями и серьгой в носу внимательно следил за ним с дальнего конца стоянки, и Джо подумал, что в этом проклятом городе, где деньги порой значили больше, чем лояльность, честь и достоинство, важнее денег был только стиль. Мода и покрой одежды менялись много чаще, чем принципы и убеждения; традиционно неизменными оставались только цвета той или иной молодежной группировки. Костюм и боевая раскраска парня у ворот – кем бы он себя ни воображал: панком, неопанком или рэйвером – уже давно вышли из моды, и поэтому обладатель рваных джинсов, серьги и крашеных черных ногтей выглядел вовсе не таким угрожающим, как ему хотелось, и гораздо более жалким, чем он способен был понять. Впрочем, в данных обстоятельствах проявленный им к Джо интерес выглядел достаточно зловещим.
Его радиоприемник работал негромко, но Джо отчетливо слышал, как бьется в динамиках частый пульс рэпа.
В салоне нагревшейся «хонды» было настоящее пекло, но Джо решил, что терпеть можно. Выбитое пулей стекло левой задней дверцы обеспечивало достаточно хорошую вентиляцию, так что изжариться живьем он, пожалуй, не рисковал.
Смотритель стоянки, скорее всего, заметил отсутствие стекла. Может быть, он как раз раздумывал об этом.
«Ну и что? – перебил сам себя Джо. – Подумаешь, стекло выбито! В конце концов, это ведь просто стекло, не больше…»
Почему-то Джо был уверен, что двигатель не заведется, но он завелся.
Пока Джо задним ходом выбирался со стоянки, дверь в вестибюль открылась и на крыльцо под небольшим парусиновым тентом с эмблемой «Пост» вышел Дьюи Бимис. Лицо гиганта показалось Джо озадаченным, но никаких признаков тревоги он не заметил.
В конце концов Джо решил, что Дьюи не будет пытаться его остановить, ведь они друзья, или, по крайней мере, когда-то были друзьями, а голос человека, звонившего по телефону, был всего лишь голосом.
Джо переключил передачу на «ход».
Спускаясь по ступенькам, Дьюи что-то прокричал ему вслед. Джо не расслышал слов, но ему снова показалось, что в голосе охранника-секретаря звучат лишь забота и недоумение. Дьюи не собирался поднимать тревогу. Тем не менее Джо счел за благо проигнорировать его и, прибавив газу, направил машину к выезду.
Молодой человек, до этого спокойно сидевший под грязным ресторанным зонтом с давно потускневшей надписью «Чинзано», неожиданно поднялся со своего складного стульчика и сделал шаг к сдвижным воротам, словно готовясь закрыть их и помешать Джо выехать со стоянки.
Джо затравленно огляделся. Мощные цепи на столбах были густо обвиты поверху колючей проволокой. Острые как бритва колючки зловеще сверкали на солнце. Дьюи стоял на крыльце и, уперев руки в бока, смотрел вслед «хонде».
Молодой человек остановился у самой границы тени, которую давал его зонт, и посмотрел на Джо из-под тяжелых век невыразительным взглядом сомлевшей на солнцепеке игуаны. Потом он поднял руку и, сверкнув черными ногтями, вытер испарину со лба.
Джо тоже нужно было бы смахнуть с глаз заливавший лицо пот, но сейчас ему было не до того. Боясь оказаться в ловушке, он развил слишком большую скорость, и при повороте на улицу его «хонду» сильно занесло. Покрышки завизжали, зачавкали по размякшему на жаре асфальту, но Джо даже не притормозил.
От редакции Джо поехал на запад по Стратерн-стрит. Когда он уже поворачивал на бульвар Ланкершим, где-то далеко позади раздался вой полицейских сирен. В этом не было ничего необычного. Полицейские сирены были постоянной составляющей шумового фона большого города вне зависимости от времени суток, и Джо был склонен полагать, что это простое совпадение, однако всю дорогу до шоссе Вентура, где он повернул на запад по авеню Мурпарк, он не забывал время от времени поглядывать в зеркало заднего вида, стараясь разглядеть машины преследователей – как полицейские, так и без каких-либо опознавательных знаков.
Он не был преступником. Казалось, ничто не мешает ему обратиться к властям, сообщить о стрельбе на кладбище, рассказать о письме Розы Марии Такер и о своих сомнениях относительно обстоятельств гибели рейса 353, но Джо колебался. В конце концов, сама доктор Такер даже и не думала обращаться в полицию и просить защиты. Возможно, она точно знала, что на это можно не рассчитывать. Ее мнение Джо было известно. «…Моя жизнь зависит от вашего благоразумия и осторожности», – написала Роза Такер в письме.
