Куив Макдоннелл
День, который никогда не настанет
– Что ж, – ответила сержант, – надеюсь, вы правы. Между тем, согласно страховке, кажется, вы являетесь водителем данного транспортного средства?
– Что? Господи, нет! – ответил Пол.
Сержант Герати перевернула страницу в блокноте.
– Ваше имя Пол Малкроун, верно?
Пол кивнул.
– Значит, именно вы вписаны в страховку на машину.
Пол и Фил потрясенно переглянулись. Насколько им было известно, за всю жизнь Банни только двум людям разрешал садиться в его машину. Мысль о том, что он не против того, чтобы Пол сел за руль, приводила в оторопь.
– О, – вырвалось у Пола, – понятно. Ну что ж… Банни наверняка скоро вернется и заберет ее лично.
– Боюсь, придется перегнать ее прямо сейчас. Машине больше нельзя здесь находиться.
– Я понимаю, – ответил Пол, – но у меня нет ни ключей, ни…
Он умолк, когда сержант протянула ему ключи.
– Простите, я разве не сказала? Автомобиль был найден незапертым, с ключами в замке зажигания.
Пол посмотрел на ключи, на машину, а потом невольно перевел взгляд на тропинку, ведущую к утесам.
– Итак, – продолжила сержант Герати, – он когда-нибудь уже пропадал?
Глава пятая
Шестнадцать лет назад, 4 февраля 2000 г., пятница
Тара Флинн возвела очи горе, когда в двери паба неистово заколотили. Предчувствие подсказывало, что сегодняшнее утро, ознаменовавшееся тем, что она треснулась мизинцем о тумбочку, Тара еще будет вспоминать с ностальгией. Вдобавок вчера она отпустила в декрет уборщицу. Глядя на то, как Ралинка работала без всяких прав, фактически за еду, Тара решила, что будет проще выдать женщине пару сотен фунтов только для того, чтобы она перестала ходить на работу. Тара Флинн состояла на должности помощника управляющего баром «О’Хэйган», и это звучало гордо до тех пор, пока не выяснилось, что два прочих сотрудника – точно такие же помощники управляющего. Здесь все были первыми и ни одного последнего; причем в случае с Дики – в буквальном смысле, ибо он числился «первым помощником менеджера», в отличие от Рикардо, который был помощником «главным». В итоге никто не мог понять, кого считать выше по статусу. Миссис Финнуала О’Хэйган, вдова Мартина О’Хэйгана, в честь которого был назван бар, гениально работала с персоналом. Она полагала, что ради громкого титула люди готовы идти на любые для себя жертвы. Тара опустила взгляд на швабру, которую целый час энергично возила туда-сюда, и подумала, что старая сумасшедшая сука в каком-то смысле права.
Сама Тара приступила к работе в баре всего два месяца назад – после блестящего окончания социологического факультета. У нее не было полномочий отправлять Ралинку в декретный отпуск, но и спокойно наблюдать, как беременная женщина моет полы, она тоже не могла. Тару мучили кошмары: она представляла себе, как у бедной девочки вдруг отходят воды и она собственноручно подтирает их, прежде чем благовоспитанно сесть в автобус до больницы. Так что теперь из-за повышенной совестливости Тара стала еще и бесплатной уборщицей – помимо прочих своих обязанностей. Впрочем, это не имело особого значения. Ведь она работала здесь временно – до тех пор, пока не подкопит денег для отъезда в Австралию.
Двери загрохотали еще сильнее, когда небезграничное терпение топтавшейся снаружи монгольской орды начало иссякать.
– Одну секунду! – крикнула Тара и принялась снимать передник, поставив ведро в угол и прислонив к нему швабру.
Она знала, кто стучал в дверь. Тара уже поговорила с ней по телефону. Но это вовсе не значило, что Тару не пугало ее появление. Подойдя к двери, она разглядела зловещую фигуру за матовым стеклом – полтора метра ярости, закутанные в жутко розовый плащ из ПВХ[12].
– Ну и какого хрена так долго? – раздался голос с той стороны.
– Одну секунду, – повторила Тара, сдвигая верхние и нижние засовы.
Но не успела она полностью распахнуть двери, как в них ворвалась Мэйвис Чэмберс. Ей было лет под шестьдесят, и она уже пребывала на пенсии. Большую часть жизни Мэйвис держала рыбную лавку на Мур-стрит, попутно произведя на свет десятерых детей и, по слухам, уничтожив трех мужей. Нет, она не убивала их в буквальном смысле (насколько Таре это было известно), но по крайней мере двое из трех мужей к концу жизни, скорее всего, ждали смерть с нетерпением. Она была самым страшным человеком, которого Таре когда-либо приходилось встречать. К тому же Мэйвис душилась невероятно вонючими духами, видимо, по привычке, оставшейся с тех времен, когда ее шесть дней в неделю окружала рыба.
Одной затяжкой Мэйвис втянула в себя сразу полсигареты и с хрипом выдохнула сквозь образовавшееся облако:
– Где он?
– Все в порядке, не волнуйся. Просто отсыпается. Он чувствовал себя немного нехорошо.
Это было, мягко говоря, преуменьшением. К тому времени, когда его нашли, Банни по самым скромным прикидкам минимум несколько дней находился в состоянии сильного алкогольного опьянения. Двое ребят увидели его в доках – пьянющего в дымину. Он рычал на проходившие мимо корабли и не мог стоять на ногах, но все же умудрился оставить Дику ужасный фингал в «благодарность» за его хлопоты. Сюда его привезли, поскольку выбор был невелик: поместить его в кладовку или в камеру, но последний вариант показался не очень уместным для детектива полиции. Правда, по мнению Тары, было бы лучше, если бы Банни заперли в полицейском участке, ведь по сравнению с Мэйвис даже гарды могли показаться сущими ангелочками. Тем более что искала она его уже больше недели.
Следом за Мэйвис вбежали ее внуки – два маленьких мальчика с лицами, измазанными шоколадом, – и продолжили играть в «догонялки», ни на что не обращая внимания.
– Осторожнее, мальчики, – сказала Тара, – полы мокрые.
«Мы в самом центре города, – думала она про себя. – Где эти дети умудрились так запачкать ботинки?»
– Мальчики! Ведите себя прилично! – взвизгнула Мэйвис, не вызвав этим никакой заметной реакции. – Это детки нашей Джоанны, – доверительно сообщила она Таре. – Ей уже назначили дату суда.
– Понятно.
– Ну и где это бесполезное ничтожество?
– Сейчас провожу, просто… Слушай, он явно переживает не лучшие времена. Будь с ним помягче.
– Помягче? Да я с ним просто поговорю!
Тара повела гостью в подсобное помещение.
– Мальчики, не трогайте это! – вдруг рявкнула Мэйвис.
Тара поискала взглядом мальчиков, но, сколько ни вытягивала шею, так и не поняла, куда они залезли.
Когда она открыла дверь подсобки, им в носы ударил запах, который, казалось, обладал физической плотностью: смесь антисептика, алкоголя, телесной вони и других компонентов, о происхождении которых Таре не хотелось даже думать. Зажав нос, она включила свет свободной рукой. Среди поломанной мебели и стеллажей лежал Банни Макгэрри, неудобно устроившись в старом мягком кресле, совершенно не походившем на кровать. Дубленка из овчины, которой его прикрыли, свалилась на пол. Банни лежал в изодранной испачканной рубашке, одном носке и трусах, плохо прикрывавших срам. Он застонал от резкого света голой лампочки и прикрыл глаза рукой.
– Господи боже мой! – с отвращением проговорила Мэйвис.
– Банни? – тихо позвала Тара.
Банни что-то бессвязно пробормотал.
– Банни! – повторила она более строгим голосом.
Он отвернулся и пукнул.
Вздохнув, Тара начала медленно идти вперед.
– Ну же, Банни, подъем!
Тара не заметила исчезновения Мэйвис за ее спиной, пока та не появилась с ведром для мытья полов в руках, содержимое которого она выплеснула прямо на лежавшего на спине Банни.
– ГОСПОДИ, БЛЯДЬ, ИСУСЕ!
Банни проснулся – если можно так выразиться. Крепко зажмурившись и ухватившись руками за голову, он резко выпрямился.
– Да что, н-на… Где, н-на… Кто, н-на… Осспади…
– Не смей на меня ругаться, коркский мудило!
Мэйвис набросилась на Банни с неожиданным для ее возраста проворством и принялась колотить по его голове сумочкой.
Банни заскулил, подняв руки в жалкой попытке защититься.
– Мэйвис! Помягче!
Таре удалось оттащить пожилую женщину назад, но все же та успела нанести еще три тяжелых удара.
– Помягче?! Да я убью этого пьяного идиота, вот увидишь!
Банни поднес руку ко рту, затем медленно открыл глаза и робко огляделся.
– Неужели я… в аду?
– В аду, он говорит!.. В аду?! – по непонятным для Тары причинам Мэйвис адресовала вопрос сломанной квиз-машине[13] в углу. – Когда я с тобой закончу, ты охренеть как пожалеешь, что это не ад, позорище!
– Ты в пабе «О’Хэйган», Банни.
– Блин, что я тут делаю?
– Что он тут делает, он спрашивает!..
Тара сильнее сжала Мэйвис, когда та попыталась еще раз наброситься на Банни.
– Мэйвис, избиениями делу не поможешь.
– Этому придурку уже ничего не поможет!
– Кажется, меня сейчас стошнит…
Тара пнула ведро с того места, куда его бросила Мэйвис.
– Только не на пол, пожалуйста!
Ей и без того досталось слишком много уборки.
Осторожно подняв ведро, Банни прижал его к животу.
– Ты ничтожество убогое! Смотреть противно!
– Бля, тебе-то что за дело? – огрызнулся Банни.
– Это я должна напоминать? – выкрикнула Мэйвис. – Помнишь клуб Святого Иуды – ту команду по хёрлингу, которую ты сам организовал? И ради которой я рвала пупок, пытаясь тебе помочь?.. Все эти футболки, которые я перестирала, собранные деньги…
Банни кивнул.
– Конечно, я…
– И теперь все пойдет прахом, да? Будет просрано? Отойдет сволочам-застройщикам с их сволочными квартирами? Ты ведь должен был помешать совету продать поле, не так ли? Ты должен был разобраться!
– Я и разберусь. Голосование будет в четверг.
Даже если бы Тара не ослабила хватку, в этот раз она бы вряд ли сумела удержать Мэйвис. Женщина бросилась к Банни и снова начала осыпать его ударами.
– Да что за…
– Сегодня пятница, тупая пьяная скотина! ПЯТНИЦА!!
Тара обняла Мэйвис что есть силы, прижав ее руки к бокам. Пенсионерка попыталась пнуть Банни ногой.
Банни смотрел на них широко раскрытыми глазами с совершенно потерянным выражением лица. Его косящий левый глаз только усилил ощущение безысходности.
– Я не… как же это… я все исправлю…
Тара почувствовала, что Мэйвис обмякла в ее объятиях. Ее гнев превратился в отчаяние.
– И как ты собираешься исправлять? Мы ждали тебя вчера вечером. Верили, что ты придешь. Что ты разберешься. Как ты мог…
Ее голос затих.
Банни опустил взгляд.
– Мне… очень жаль… – произнес он шепотом, обращаясь к холодному бетонному полу.
– Не ожидала от тебя такого… – сказала Мэйвис. – После всего, через что мы прошли. Все эти дети… куда им теперь? Столько времени… Они так в тебя верили, а ты… Это очень жестоко…
Тара отпустила Мэйвис, и пожилая женщина стала оправлять свою одежду.
– Я… – заговорил Банни.
– Ты что? – перебила Мэйвис.
Тара никогда не подозревала, что мужчина может выглядеть так жалко. Если честно, Тара знала Банни всего ничего, но за те два месяца, что она работала в пабе «О’Хэйган», уже успела к нему привыкнуть. Он был своеобразным мужчиной – огромным, наглым и грубым, но все же не лишенным какого-то дикого первобытного очарования. Теперь все улетучилось: жалкий, потерянный человек понуро глядел в пустоту.
Когда Мэйвис заговорила вновь, ее голос звучал чуть слышно:
– За нас почти никто не голосовал. Даже те, кто обещал… Они все нас предали…
– Вы можете нанять адвоката? – спросила Тара.
– А какой в этом смысл? – вопросом на вопрос ответила Мэйвис. – У них адвокатов штук двадцать, а мы едва наскребем на одного.
– И что теперь? Вы все проиграли?
Мэйвис взглянула на Тару с самыми противоречивыми эмоциями на лице.
– Нет.
Банни поднял слезящиеся глаза, полные надежды.
Мэйвис заглянула в сумочку, притворившись, будто не замечает устремленные на нее две пары глаз.
– Так уж совпало, что еще до завершения голосования в здании совета сработала пожарная сигнализация. Пришлось всех эвакуировать.
– Вы включили сигнализацию?
– Нет, – ответила Мэйвис. – Там действительно случился пожар. Кстати, кое-кто… – Мэйвис выразительно посмотрела на Банни, прежде чем продолжить, – должен будет как следует постращать Даррена – сына нашей Джанет, – чтобы он прекратил наконец играться со спичками. На него поступили… как это называют… неоднозначные сигналы.
– Ну, Мэйвис, – выдохнул Банни, – дай я тебя расцелую.
Он сделал неуклюжую попытку подняться.
– Ну-ка на хуй! Не смей приближать ко мне свой вонючий рот, Банни Макгэрри! Все, что я сделала, – только оттянула неизбежное. Эти сволочи голосовали против нас, и они точно повторят то же самое в понедельник вечером, я уверена!
– Разберемся.
Тара услышала грохот в баре.
– Мальчики!! – взревела Мэйвис. Тара и Банни одновременно поморщились, хотя и по совершенно разным причинам. – У тебя есть три дня, Банни. За такое время даже наш Господь успел вернуться из мертвых. Сотвори чудо, или – ей-богу! – я окончательно умываю руки.
Банни просиял обезоруживающей улыбкой.
– Никаких проблем. Тара, милая, принеси, пожалуйста, мои брюки.
– Хмм, – ответила Тара, – когда ты пришел, Банни, на тебе не было никаких брюк.
– Понятно… В таком случае ты не могла бы достать для меня какие-нибудь чужие брюки? Пожалуйста.
Глава шестая
Две банки мороженого: «Чанки Манки» и «Куки Дэу»[14] 
Две бутылки вина: красное и розовое
Две здоровенные плитки шоколада размером с кирпичи
Коробка пончиков
Бутылка водки со слишком сильным ароматизатором
Запертый в шкаф телефон, чтобы предотвратить звонки по пьяни
Спортивные штаны
Футболка на два размера больше, с принтом Saw Doctors[15]
Шесть эпизодов «Не говорите невесте»[16] в записи
Заказанное блюдо с карри, неприятно острое
Господи, как же ей нравилось составлять списки! Правильно жалеть себя, думала Бриджит, можно только тщательно все распланировав. Ты не можешь полностью развалить свою жизнь, а потом как попало импровизировать с колесом невыразимых страданий. В этом деле важна систематичность. Да, у нее теперь нет ни работы, ни мужика, ни будущего, но она, по крайней мере, знает, как устроить себе перезагрузку. И очень этим гордится.
Список она составила сразу, как только вышла с заседания дисциплинарного комитета. Хотя нет, вначале она попрощалась с парой девочек-коллег, изобразив радостно-безумный вид победительницы лотереи, процарапала ключом бочину БМВ доктора Личинки и немного поплакала в автобусе, когда ехала домой. Но после этого она сразу составила список. Глядя на него теперь, четыре часа спустя, она им по-прежнему чертовски гордилась. Охуенный, прямо скажем, список.
Все шло точно по плану. Вначале она расправилась с бутылкой красного вина, одним ведерком мороженого и всеми пончиками, за исключением последнего, припасенного для эпизода «Не говорите невесте». При просмотре шоу ей удалось вдоволь накричаться. Зрелище как нельзя лучше соответствовало ее настроению. Наблюдение за тем, каким образом мужчины планируют бракосочетание, как полностью игнорируют желания будущих жен, превращая свадьбу в подобие «Формулы-1», зомби-апокалипсиса или регги-вечеринки, служило прекрасным напоминанием о том, что эти существа могут только бесполезно расходовать кислород.
Правда, когда она не сразу поняла, что эпизод «Не говорите невесте» закончился, случился небольшой конфуз: довольно долго она орала «Бросай эту сволочь!» тому, что оказалось документальным фильмом, посвященным тюремной реформе. Впрочем, то, что в нем показали, могло сойти хоть и за странную, но далеко не худшую тему для свадьбы.
Бриджит рыгнула, что послужило прекрасным напоминанием о том, что она уже успела незаметно умять одну из шоколадок. Кроме того, она наполовину опорожнила бутылку розового. Изрядно опьянев, Бриджит прекрасно проводила время в погоне за высококалорийным забытьем. Фаза два – когда ее неминуемо вырвет, после чего настанет время индийской еды, – приближалась точно по расписанию. Ошибка новичка в такой ситуации состояла бы в употреблении индийских блюд в самом начале мероприятия, после чего пришлось бы застрять на весь вечер в состоянии «смерть от шоколада».
– Нет, нет, ну нет же! – почти простонала она, обращаясь неизвестно к кому.
В этот момент парень в телевизоре рассказывал подружкам невесты, что им придется покупать себе платья самим, поскольку он арендовал, блядь, площадку для пейнтбола!
– Мразь! – выкрикнула она.
Согласно «системе Конрой», употреблять индийскую еду следовало после пьяного сблева (первого по счету), ведь мороженое обладает приемлемым послевкусием, в то время как недопереваренный тандури[17] оставляет в гортани довольно мерзкое напоминание, способное испортить пьяный кайф. Во внимании к подобным мелочам состоит положительная сторона того факта, что ее постоянно предают все, кому она доверяет! После такого жизненного опыта полезные навыки оттачиваются до постапокалиптического уровня.
Раздался дверной звонок. Индийскую еду привезли слишком рано… или поздно, или… Часы стали безнадежно расплывчатыми.
Бриджит с трудом поднялась на ноги. Так и есть – слишком рано, но… окей. Она возьмет еду, расплатится с симпатичным доставщиком и пойдет звать Аквамена через большой белый телефон. Встав, она поняла, что уже почти дозрела. Немного подержавшись за стену, Бриджит подождала, пока гравитация прекратит валять дурака.
Окей, ладно. На этот случай она, как алкогений, также заранее составила план. Тридцать евро лежали у двери наготове. Еда стоила намного меньше, но Бриджит учла большие чаевые, которые ей придется отдать курьеру после того, как она неизбежно напугает его пьяными пошлыми намеками. Это, конечно, весело, но сейчас она постарается не изображать индийский акцент. А то в прошлый раз вышло неудобно.
Окей, ладно. Все у нее получится. Бриджит поправила грудь и тут же почувствовала в ней что-то странное. На мгновение ее охватил ужас, когда она нащупала нечто похожее на плотный комок, но вскоре паника сменилась радостью оттого, что инородным телом оказался кусочек шоколада, каким-то образом упавший в лифчик. Сунув шоколад в рот, она обхлопала всю одежду.
В дверь вновь позвонили.
– Да иду я, к-ззёл!
Так, полегче. Курьер не сделал ничего плохого. Впрочем, обязательно сделал, если он парень, но… точно не ей.
Бриджит шагнула вперед быстрее, чем намеревалась, и тут же налетела на вешалку. Взяв себя в руки, она подобрала деньги и открыла дверь.
В коридоре стоял Пол.
– Оссподи! – воскликнула она от неожиданности, швырнула в него деньгами и хлопнула дверью.
Во время долгих утренних поездок на работу, которых у нее больше не будет, Бриджит в мельчайших деталях спланировала свою будущую случайную встречу с этим лживым подонком. Подразумевалось, что в тот момент она будет:
1) на семь килограммов стройнее;
2) шикарно выглядеть;
3) держать под руку до нелепости мускулистого, но крайне чувственного человекозверя (в одно особо хреновое утро она дала слабину, просмотрев фотографии ленстерской команды по регби и сократив список до трех кандидатов).
Глубоко продуманный план не включал в себя ситуацию, в которой она будет произносить имя Господа всуе, кидаться в Пола деньгами и неистово хлопать дверями. Правда, некоторое время существовала программа развлечений на сегодняшний вечер, предполагавшая нечто подобное, но в конце концов Бриджит благоразумно вычеркнула пункт «заказать стриптизера» из списка. Подумав, она решила, что настолько опускаться все-таки не стоит – по крайней мере, в глазах соседей.
Рискнув мельком взглянуть на свое отражение в зеркале, висевшем возле двери, она тут же опустила глаза в пол. Все оказалось именно так, как она боялась. Разгоряченный мозг стал беспомощно составлять другой список: винный «выхлоп» изо рта – отмечено; непременные следы мороженого на лице – отмечено; сахарная пудра от пончиков и пятна от шоколада на футболке – отмечено; всклокоченные волосы – отмечено; а еще… о господи, теперь она пиздец как ненавидит списки!
Бриджит стала тихонько биться головою в дверь.
Так, стоп! Может, ей привиделось? Пьяные люди постоянно испытывают галлюцинации… Да, да, определенно так и есть.
– Бриджит, с тобой все в порядке? – раздался знакомый голос за дверью.
Ох, бляха-муха, блядская блядь!
– Ага, – ответила Бриджит со всей уверенностью, которой у нее не было. – Н-ррмально! И мне сс-всем не нужжен ты… хрен! Так что прр-валивай!
– Я не могу уйти, – ответил Пол из-за двери.
Бриджит панически огляделась. Боже, неужели она…
Нет, все в порядке. Это точно ее квартира. На одну ужасную секунду ей показалось, что она все-таки поперлась его искать. Как бы это было унизительно!
– Ты и твой… хрен… Ты – хрен… Иди, к-роче, на хрен!
«Да что ж такое! – подумала Бриджит. – Я ведь знаю ругательства получше. Соберись, девка!»
– Банни пропал, – сказал Пол.
– Всмсле «пропал»?
– Буквально пропал. Его нет. Никто не может найти.
– Как в прятках?
– Он исчез.
– И что? – сказала Бриджит, подумав про себя: «Почему бы тебе не пойти его поискать, Пол? Ах да, ты ведь ничего не смыслишь в детективной работе! О, надо так и сказать вслух. Какая замечательная идея!»
– А то! – ответил Пол. – Я понятия не имею, как его искать. Я ничего не смыслю в детективной работе.
«Да блин!»
– Мне нужна твоя помощь, – продолжил Пол. – Слушай, ты можешь открыть дверь? Я хочу об этом поговорить.
– Нет! – отрезала Бриджит, для убедительности топнув ногой. – Я никогда… ни за что б-льше не отв-рю для тебя ни дверь, ни что-то еще, ты… хрен!
Да что ты будешь делать! Она ведь знает сотни ругательств. Она росла в окружении трех братьев.
– Мы с п-дружками устроили веч-рринку, а пото-оом… придет мужчина с индийской едой и… и я з-ймусь с ним сексом!
– Окей, – ответил Пол. – Кстати, курьер с едой уже тут. Стоит возле меня.
– Отл-чно! З-мечатльно. Передай, что я п-чти уже готова.
– Хмм… кажется, он сбегает.
– Это не тот, – нашлась Бриджит. – Мой другой. Он играет в рр-гби за «Ленстер».
– И разносит индийскую еду?
– З-ткнись! – прикрикнула Бриджит. – З-ткнись на хрен! Ты не можешь рр-збить мое сердце, а потом прийти сюда, чт-бы я чувствов-ла себя полной дурой! Я и так чувствую себя дурой, к-гда тебя нет, а ты… ты… да что ж такое… какие еще есть сл-ва, кроме «хрен»?
– «Мудак»? – предположил Пол.
– Спасибо, – ответила Бриджит. – Мудак!
– Я все понимаю, Бриджит, и мне очень жаль, честно, – сильнее, чем я могу выразить, но… Банни пропал, и я понятия не имею, как его искать. Полиции плевать, и мне страшно, понимаешь? Я не знаю, что делать. Ты намного умнее меня, и ты разбираешься в этом гораздо лучше.
– Ты охрр-ненно прав! – сказала она, стукнув кулаком в дверь. – Я, э-э… чертовски х-рроший детектив, н-верное… ск-ррее всего… Прр-вда, у меня не было ш-нса им стать. Но я бы стала!
– Вот я и прошу, – продолжил Пол. – Помоги мне найти Банни.
– Нет! – вновь ответила она. Даже в пьяном состоянии Бриджит слышала, как раздраженно звенит ее голос. – Не буду я тебе пом-гать! Но я найду Банни. А ты м-жешь… з-ткнуться к черту!
Бриджит кивнула в сторону закрытой двери. Возможно, она и лажанула сегодня, но теперь-то сумеет отыграться.
– Я это сделаю. Лично. С-ма!
– Окей, – ответил Пол.
– А ты… – продолжила Бриджит, – мне с-вершенно не нужен! С-вершенно! Хотя, з-пиши всю фигню о том, что… ну, ты понял… и засунь в п-чтовый ящик. Детали и всякое т-кое.
– У тебя нет почтового ящика.
– Ты буд-шь мне грубить?
– Нет, Бриджит. Прости, Бриджит.
– Н-пиши, я р-зберусь с этим завтра.
– Окей.
– А теперь отвали, ты…
– Мудак, – подсказал Пол.
– Ага. Точно!
– Окей.
Бриджит осталась стоять, прислушиваясь к тихим шорохам, доносившимся из-за двери. Затем под дверь пролез сложенный листок бумаги формата А4. Еще пару минут она слушала, пока Пол тихо стоял в коридоре. После этого она расслышала, как он спустился по лестнице и вышел через парадную дверь.
А потом ее стошнило.
