Ксения Сергеева
НЕПОЭЗИЯ
тополя,
а тянут свет,
добро,
мир,
петли времени,
дороги пилигримов,
и какие-то пингвины,
не пойму, зачем они влезли в голову мою
и украли рифму сию,
предназначенную молитве,
но я пингвинов пущу по льду,
а сама пропою хвалу
тебе —
моей непроторённой тропе,
моей судьбе.
Аллилуйя!
***
колокола и салюты
сопровождают меня повсюду,
будто решили стать поводырями
мне,
зачем?
почему?
чтобы вести меня по моей стезе?
или напоминать, что я на верном пути? —
что поступила мудро, оставив все страхи,
печали вдали
позади
себя
до самого судного дня;
верны ли знаков толкования?
или я верно схожу с ума?
ища во всём и вся тебя,
одну тебя
***
Ясно сегодня утром,
ласкова нынче
юдоль,
благостно небо,
лазурно,
юг помаячил рукой, и
тополь воспрянул ветвью, и
ель подняла глаза,
будет весна, будет,
я верю в неё всегда.
***
Снилась яма —
глубокая
страшная
с сыпучими краями земли,
мне не хватало полшага,
чтобы с песками на дно уйти,
и я бы ушла наверное,
я бы стала песком,
если бы кто-то уверенно
не держал меня за вихор,
если бы кто-то с бездною не сражался вместо меня,
отвоевывая жизнь у смерти —
для тебя,
тебя,
тебя.
***
форма воды, форма любви —
для всех разная,
но неизменно прекрасная,
если подлинная,
если страстная
***
Уснула.
А когда проснулась —
поняла, что не было меня век.
Я ничего не узнавала вокруг,
я не ведала, что я за человек,
я не понимала, что за предметы вблизи меня разложены,
почему кадило в изголовье курит,
но оглядевшись внимательней,
увидела, что это дары…
Чьи?
Видимо, кто-то, пока я была в забытьи,
умасливал жизнь жертвами,
давал посулы судьбе,
чтобы сжалились, смилостивились,
освободили меня ото сна,
в чьи простыни завернулась…
Сама?
Скорее дьявол скатал мумию из меня.
Но кто-то не сдавался,
кто-то жизнь увещевал,
возможно, молился,
возможно, на коленях стоял.
И выстоял,
вымолил,
и жизнь распеленала меня.
Теперь я чей-то трофей.
Теперь я чья-то судьба.
***
Обычно легко,
иногда сносно,
изредка тревожно,
но порой отчаянно
скучаю я
по тебе,
будто глыба на грудь навалилась,
и вдохнуть не могу,
и суставы не гнутся,
и больно расправить крылья,
так тоскливо без тебя,
так тяжело передвигать мысли,
будто переброшена я
с Земли на Юпитер с его гнетущей
гравитацией,
с которой не в силах справиться
без тебя,
поэтому просто лежу, свернув крылья,
ожидая, когда небо выдернет меня
из гравитационного поля тоски
и вернет в эфирные прерии любви
сегодня всегда такой день.
***
Ты мой воздух,
огонь,
вода,
ты земля моя,
небо,
стезя,
ты оплот мой,
парус,
крыло,
ты мое сущее,
ты мое – всё.
***
Порой не хватает терпения,
чтобы настоять непоэзию,
спешу снести её, как курица яйцо,
и с яйцом устремиться к тебе,
поджаривая его на сковороде
прямо на ходу,
и с пылу, и с жару —
потчевать тебя непоэзией до отвала.
***
Всегда скрывала себя ото всех,
не хотела, чтобы меня знали,
душу мою анатомировали,
теми-иными качествами наделяли,
вешали бирки на нее,
к классам, категориям причисляли.
А тебе хочу открыть её всю —
душу мою —
со всеми ее слоями —
видимыми и невидимыми,
с грунтовыми водами,
подземными жителями,
добром и злом,
явью и сном,
с чувствами, мыслями,
заключенными отнюдь не в мозгу,
а в недрах души моей,
во мне истинной.
***
обещай —
что когда тебя не станет,
ты не дашь мне жить ни дня,
что заберешь меня отсюда,
и мы вместе вступим в иные края;
я обещаю тебе это —
от себя,
хоть и не даю обещаний,
но ты моё исключение из всех правил
***
С тобой мне хочется всё —
писать, читать,
гулять, мечтать,
петь и плясать,
тосковать по неведомому,
радоваться свету,
сражаться с бесами,
смеяться и плакать,
бегать, валяться в постели до упаду,
до пролежней в теле и мыслях,
заниматься любовью до растворения в числах,
до потери в пространствах,
скитаться
по белому миру
и миру черному
со свечой любви в руке,
нет – факелом,
пылающим огнем праведным,
огнем вечным,
животворящим
тела и души
двух идущий
стезей любви,
ни на кого не глядящих,
не высматривающих, что там впереди,
дышащих моментом,
живущих друг в друге —
беззаветно,
безусловно,
сакрально,
до последнего вдоха,
до последней тайны.
Без тебя же —
обездвижить,
онеметь,
окоченеть,
чтобы не слышать,
не видеть,
не знать ничего,
никого
до самого гроба,
чтобы незаметно погрузиться в того света воды.
***
Зачем ты идёшь с камнем?
Зачем кладешь его перед собой?
Разве не видишь, что он преграда,
крадущая у тебя – меня – твой – мой – наш покой?
Перешагнем же его! и долой.
***
Без тебя я калека,
половина сиамского близнеца,
земля без человека,
гильотина без палача.
Без тебя я дышу в полвдоха,
широко закрытыми глазами смотрю,
мыслю полого,
и совсем без тебя не живу.
***
Не печалься, не грусти.
Я дам тебе орешек.
Не простой.
Но и не золотой,
и не изумрудный.
Я дам тебе орешек счастья.
Ты положи его под язык и загадай желание,
потом разжуй и проглоти.
Как только желудочный сок сцепится с ореховой кашицей, желание начнет исполняться.
Но не забудь! – за два часа до и после орешка ничего в желудок не отправляй,
иначе неизвестно какой винегрет сбудется.
***
Чудесное искусство
О, вздор!
Вы ставите в укор
мне чувства,
которые испытываю к Вам
за неимением чудеснее искусства,
чем собирать любви нектар,
в поэзию его сливая,
и сей амброзией питать Вас,
моя Богиня,
мой Парнас.
О, не глядите прищуром!
Я не сошла с ума.
Я Вас люблю.
Тебя.
***
Увидела тебя —
и случилась контузия,
и не знаю, что делать,
как быть.
Придется учиться ходить заново,
придётся заново учиться жить.
***
Ты заглядываешь в будущее?
смотришь, что там – впереди?
Я нет.
Я закрываю глаза,
отворачиваюсь,
жмурюсь,
мотаю головой,
представляю себя слепой.
Я не хочу, чтобы будущее наше с тобой
осталось на киноленте мечты.
Только режим реального времени!
только прямой эфир.
***
Мы идем с тобой от начала времён,
от разрыва эдемовой плевы,
мы исходим из мира, не знавшего бомб,
инквизиций,
Гулага,
террора,
произрастаем из хаоса,
бездны,
мрака немого,
мы большой взрыв,
мы – творение бога.
***
развели мосты брови,
воспарила тоска в небеса,
изошла мечта кровью,
опечаленная отсутствием тебя
рядом
под снегопадом
мыслей
***
Безжалостные пояса
отодвигают тебя от меня
еще дальше,
разрезают время на неравные куски,
а я бы хотела поровну,
я бы хотела vis-a-vi,
тет-а-тет,
глаза в глаза,
рука в руке,
судьба в судьбе.
Подожду ещё немного
и отправлюсь по реке…
Стикс?
Лете?
Евфрат?
Как решишь ты,
мой кормчий,
мой рай
и мой ад.
***
Ты играешь скулами.
Я смотрю.
Между нашими стульями
полголени средневысокого человека,
гоняем воздух попеременно,
степенно,
от легкого к легкому,
смакуя химический состав стихии темной,
мешаем мысли,
не думая о числах,
не разбирая, где чей рукав,
и что бы сказал Гюстав
Флобер,
если бы оказался в партере
нашей Скалы,
невольно вольным зрителем став
её нервов концертов,
арий,
сцен,
соло-дуэтов
с приливами крещендо,
отливами диминуэндо,
хоралов,
а капелл,
припадков децибелов,
поморщился бы наверняка
от нагромождения
слов,
сдавливающих бока
со всех сторон,
отпустим же Гюстава
к мадам его Бовари,
вечно ждущей его,
чтобы выскрести
из мозга создателя
судьбу свою назидательную,
но оставим же, наконец, Флобера с его суженой,
пусть валандается с ней
вполне заслуженно,
мы же продолжим спаривать чувства,
плодовитость которых не пострадает даже от клешни Лобстера,
укола лангуста,
ведь то искусство —
искусство любви.
***
откажемся от запятых
пренебрежем точками
забудем тире
двоеточие
многоточие
низвергнем знаки восклицания
вопросов
все до единого символы препинания
изничтожим
и
заполним паузы улыбками
воздух взрыхлим шипкою
пространство взорвем скрипками
и бесконечным
безупречным
сиянием любви
всё вокруг озарим
***
ходила ли ты задом наперёд
по квартире?
с закрытыми глазами
по асфальту?
смотрела ли фильмы
на изнанке век?
играла кончиком языка
на чужих губах?
рисовала картины
впотьмах?
руками целовала
парапет?
нет?
дарю тебе абонемент
в мир шиворот-навыворот,
в королевство кривых зеркал
и аномалий —
один на двоих ненормально нормальных
***
Мы под одной звездой,
у нас один крест,
одна карма,
один благовест.
Мы под одной фатой
пройдем к алтарю,
из одной чаши изопьем судьбу.
Мы в одной лодке
по одной реке
одним веслом гребём
по одной стезе.
Мы под одной звездой,
у нас один крест,
мы ляжем в один гроб,
разделим один венец.
***
Хочу, чтобы ты стала моей печалью,
моей разлукой с жизнью,
моим отчаянием,
радостью моей,
моей мукой,
Музой,
порукой
гению моему,
светочем в грёзах и наяву.
О, рассвет мой!
я жду тебя,
бессонно жду.
***
чья душа ноет,
скулит,
плачет?
твоя или моя?
а разница?
когда одна места себе не находит,
другая ворочается в полымя
***
Я вам сочувствую
– Я вас люблю.
– Я вам сочувствую.
– Я вас хочу.
– Бегом к врачу!
– О вас мечтаю.
– Попейте чаю.
– Жить не могу без вас.
– Который час?
– Печали и тоски.
– Купите новые носки.
– Болею вами.
– Примите ванную с маслами.
– По вам скучаю без остатка.
– Покурим травку?
– Люблю вас невозможно.
– И я люблю вас тоже.
– О, боже!
– Здесь негоже, пройдемте к ложу.
***
Жили себе жили,
сигаретой дымили,
щелкали семечки,
не думая о вечности,
цедили вино,
воображали кино.
И жили бы дальше
в пленках вчерашнего,
матрице будущего,
за пределами сущего,
в ус бы не дули,
бороды б не тянули
в муках,
стенаниях,
скуке,
вдыхали бы курения
на границе мышления
до самозабвения.
Нет ведь! – полюбили,
и полетело в тартарары забвение,
выдохлись в одночасье курения,
поредела борода,
усы повылезли,
вино стало кислым,
время ненавистным.
Одним словом, пошло житьё-бытьё
прахом.
Мы же —
одним взмахом к Аллаху…
Или в палату
"номер известный"?
Не все ли равно?
Не все ли тесно,
едино,
одно от другого неотличимо?
Оставим же разум на плахе
в дар бренному миру!
И —
привет
от двух пилигримов!
***
Мы основаны на реальных событиях,
реальнее только бог
и душа.
Мы были, мы есть, мы будем —
дух в духе,
плоть к плоти —
единственно,
навсегда
***
Вчера я искала тебя,
но не нашла.
Сегодня —
обнаружила в углу стола
вместе со мной —
совершенно случайно.
Так давай же не впадать в отчаяние!
давай обнаружим друг друга
в каком-нибудь переулке
какой-нибудь улицы,
где-нибудь на границе иллюзий
с реальностью,
на перекрестке пространства и времени
и сольемся в одно течение
во всех его проявлениях.
***
Зажёвываю тебя книгами,
запиваю музыкой,
вытаптываю бегом,
но забыть никак не могу.
Уповаю на время.
Если забвение
оно не дарует,
то хотя бы рытвины,
трещины,
ямы,
свищи,
проплешины,
язвы
в сердце, уме заврачует.
Ну, а если и в том откажет —
прибегну к таблеткам.
Ежели и они не спасут,
остается одно —
прыжок —
без парашюта.
***
придется ждать,
когда ты вспашешь опять
поле жизни,
подружишься с числами,
чтобы, не боясь катаклизмов,
вступить в отчизну
любви
и зажить так, как никогда не жили
***
я хочу убить тебя —
грубо,
жестко,
оргазмически,
чтобы кричала от боли
мифической,
чтобы просила не останавливаться,
когда бы я раздирала плоть твою
пальцами,
когда бы разрывала душу твою
взглядами,
входя в тебя,
выходя
беспощадно
безумно
кроваво —
до исступления
смерти
нирваны
***
Кажется, мне начинает нравится абьюз,
и я уже не так боюсь
боли,
и даже воспринимаю её как наркотик,
и —
о, боже! жду?
в пи*ду!
пойду запишусь к врачу;
какому?
любому —
лишь бы вырезал,
выскреб,
выпилил,
вышиб тебя
из меня,
лоботомия?
согласна,
что? и она не властна
над тобой?
что ж —
тогда на убой,
да какой!
дохлый номер,
ты навсегда в моей ДНК,
в моей родословной.
***
ты знаешь меня настоящую —
по строчкам,
мыслям,
взглядам,
но и они не нужны,
и их не надо,
без единого слова
понимаешь меня,
чувствуешь до основы
в своем сердце,
лучшего пророка
не сыскать во вселенной
***
в кино —
в красивом пальто
с кофейным привкусом на губах
с зареванными глазами
в экстазе
смотреть два фильма —
"Название вымышлено",
и тот, где ты,
он никогда не доходит до черты,
до финала,
не рвет плёнку,
не вырывается из катушки,
он крутится,
крутится
non-stop,
так что я мир созерцаю через экран снов
с тобой,
мой трек восьмой,
кадр двадцать второй,
мотор, Господа!
и —
в вечную пятницу
стремглав в навсегда
***
что может быть прекраснее любви?
только любовь безумная,
непорочная,
не оставляющая шансов разуму,
не дающая взяток совести,
не задающая вопросов,
не ищущая объяснений,
не жаждущая возмездий,
не ведающая корысти,
лени,
тщеславия
и других преступлений
супротив человеческого гения
любви
не знающая,
любовь без оков,
без заземления,
страховки,
гравитации,
точек,
любовь всепрощающая,
праведная,
млечная,
любовь от матки
до Альцгеймера,
от расширения
до схлопывания Вселенной,
любовь нелинейная,
всеобъемлющая,
вечная
наша
***
знаешь,
я люблю тебя любую —
злую,
добрую,
открытую,
закрытую,
радостную,
печальную,
оседлую
и неприкаянную,
уходящую из моей гавани
и входящую в нее
после долгого плавания,
со всеми странностями,
пороками на борту,
о которых не знаю,
знаю,
чувствую подкоркой сознания,
душой ощущаю,
и не хочу,
не буду менять тебя
ни на йоту,
и ты не старайся понравиться мне,
угодить,
я буду любить тебя,
безусловно любить —
во всем твоем естестве,
до последней чёрточки,
винтика,
до последней мысли в твоей голове
***
кто ты?
счастье моё
или проклятие?
я запуталась в понятиях,
я не знаю, как мне быть,
почему? почему Ты?
потому —
ответил бездушный бог
и умолк
***
ты любишь свою любовь?
тебе нравится ею любить?
или ты бы хотела ее забыть?
никогда ее не вспоминать,
не думать о ней,
не ждать,
вовсе не встречать,
не ведать о ней,
ничего не знать,
не познавать свою любовь
во всех её ипостасях,
от мук до радостей?
ты бы?..
я…
***
померкли все звёзды
на небосводе,
угасли в пространстве огни,
осталась одна ты —
путеводная?
светоч?
или блуждающая зарница,
вспыхивающая то здесь,
то там,
манящая,
увлекающая,
заводящая странников в дебри
мечты,
откуда выход один —
забвение —
на оборотной стороне луны
***
ты мой конец света,
я твоё начало начал,
не вижу причин прекращать
наш апокалипсический танец
на померанце солнца
***
я где-то там,
ты где-то здесь,
что у нас есть?
взвесь чувств,
ошметки мыслей,
фунтик снов
и два световых года дорог
***
и слов не надо,
кидаешь взгляд…
нет, мысль…
и мысли много,
квант! один лишь квант
себя
выбрасываешь в пространство,
а другой
ты
уже квант словил
и в существо своё претворил —
идеальная физика!
***
развяжу вервие,
сброшу рясу,
отращу волосы,
прикончу монаха
в себе —
единственно ради тебя,
моя история
сотворения мира,
во имя которого я рискну могилой,
расстанусь с искушением
погрести себя в стеклобетонных палатах,
отдам идола распятого
за тебя,
сотворю кумира заново,
лик твой на хоругвь нанесу
и пущусь
по всем кругам
и полукружиям
рая-ада,
заходя, куда надо,
и не надо,
туда, где не ступала конечность
ни одного гада
***
Истерическая любовь
сродни кошачьему крику —
сперва предупреждающе орёт
потом вонзается в психику,
исхода два —
либо дать себя разодрать,
либо психом стать.
Не хочу быть разодранной!
хочу быть психом ни к чему,
кроме кошачьей моей любви
к тебе,
непригодным.
***
покурим кальян? —
без никотина,
с щепоткой конопли,
понюшкой героина,
чуть морфия добавим,
горстку грибов сыпанем,
мякотью пейота приправим,
уймою трав набьем
утробу кальяна;
вдохнём
живительного дурмана
и растворимся в приятном обмане —
до следующего вдоха;
выдох
***
да, ты вернёшься,
да, не ко мне,
страдаю ли я?
нет,
да,
зачем обманывать себя?
но время, время, время
наносит мази,
поит зельем,
накладывает повязки,
жгуты,
и рану почти не видно,
да, кровоточит,
да, больно болит
и страшно зудит,
что хочется расчесать,
разодрать,
разорвать
до крови,
до мяса,
до самого основания
себя,
может, одним остовом жить будет анестетически просто?
***
как бы две тысячи километров,
норовящие продлить полосу рельсов,
вставших между нами,
не пересеклись где-нибудь в Шале,
образовав бесконечность…
нет, не допущу узлов!
оставляю строки сии
за тетрадной решеткой,
сверху же толстый слой грифеля
накладываю,
заштриховываю,
замуровываю
преступников заживо
***
и всё-таки нет ни единого человека,
кто бы удержал меня от побега
во вне,
кроме тебя,
любовь моя,
та, что во мне,
я знаю, ты бы хотела выкрасть меня
у всех,
я и сама хочу себя у всех отобрать,
и отберу, твою мать!
отберу,
последняя фаза моих будней
на исходе,
и я сброшу сходни,
и убуду в никуда,
исчезнув со всех радаров раз навсегда —
когда-нибудь…
когда время призовет меня в путь
***
самое страшное для меня —
потерять тебя,
я готова отдать тебе всех ангелов своих
хранителей,
чтобы берегли тебя,
стерегли,
везде и всюду тебя сопровождали,
земные-неземные напасти от тебя отгоняли,
пестовали душу твою и сердце,
только живи!
пусть вдали от меня,
пусть навсегда,
но живи!
я отдаю тебе всех ангелов своих —
земных и неземных!
***
я так рада, что ты вступила в мою жизнь,
красной нитью через нее пройдя,
завершив мое позднее,
но своевременное,
становление,
я была сильная,
но стала еще сильнее,
диапазон мой открылся благодаря тебе,
свобода и независимость до монументальных возросли,
я любовь в себе познала,
о масштабах которой даже не подозревала,
осознала себя
и приняла окончательно,
теперь я знаю наверняка —
я не изменю себе никогда,
никаким соблазнам не поддамся,
чужакам не отдамся,
мой одинокий венец больше не жмёт мне,
и совсем не постыл,
спасибо тебе, мой маленький пилигрим,
