Ксения Лисс
Пташка
Бросив свой взгляд на диван, ты понимаешь, что Брэда на нём нет. Нет его и в столовой, и в маленькой кухне. Уборная также пустая.
– Брэд? Ты где?
Оглядевшись во всем доме, ты не можешь его найти. Твой взгляд падает на сумку, которую ты оставила на столе, когда пришла домой. Всё содержимое же в хаотичном порядке разбросано, а сумка даже вывернута наизнанку.
– Нет, нет, нет! О Боже, нет!
Ты бросаешься к столу, просматривая всё то, что осталось нетронутым. Помада, твой любимый шёлковый платок, несколько брошей. Пытаешься найти деньги, бережно спрятанные во внутреннем отделении. Их нет. Брэд снова это сделал. Он забрал ваши единственные деньги, на которые вы должны были жить всю следующую неделю.
Ты сползаешь по стене и всё, что накопилось у тебя за последнее время, выходит в досадном и горьком рыдании.
На следующее утро ты дописываешь записку своему мужу и параллельно собираешься на прослушивание в самый известный театр Чикаго.
“Брэд! Ты должен вернуть все те деньги, что у меня забрал! Я иду на пробы в театр. Надеюсь, что заполучу хоть какую – то работу. И у меня к тебе есть разговор! Буду дома вечером. И ещё, пятьдесят долларов мы должны отдать Джеку! Не забудь! Дженифер”
Ты тяжело вздыхаешь и смотришь в зеркало. Тёмные круги под глазами и слегка опухшее заплаканное лицо, выдают бессонную ночь.
То и дело, ты открывала окно, вглядываясь в туманную, тихую улицу, вслушивалась в каждый звук. Но никто не пришёл. Твой муж, забрав все твои заработанные деньги ушёл и так и не вернулся. В надежде на то, что у Брэда останется несколько долларов на еду, которые ты бы могла забрать у него, ты прождала его всю ночь, едва сомкнув глаза.
Открыв шкаф, размышляешь над тем, что тебе надеть.
– На следующий гонорар, я должна купить себе хоть что – нибудь приличное.
Твоё любимое, чёрное, бархатное платье одиноко висит на вешалке среди пары тройки других вещей. Бережно сняв его, ты завершаешь свой образ небольшим браслетом из серебра. Довольная тем, как ты выглядишь, твой путь лежит на Washington St. к зданию театра Balliard.
Яркие афиши у входа привлекают твоё внимание. С нескрываемым восторгом ты рассматриваешь одну из них. Возможно, когда – нибудь и твоё имя будет вписано на них. А сейчас, тебе предстоит выложиться на все миллион процентов, чтобы заполучить хоть какую – нибудь партию или роль на подтанцовке.
– Ну же, Дженифер. Это твой шанс. Твой шанс, чтобы тебя заметили и услышали те люди, которым ты будешь небезразлична, – ты шепчешь себе под нос наставления, чтобы не сбиться с намеченного пути.
Молодые девушки непрерывным потоком заходят в театр. Кого – то из входящих и проносящихся мимо тебя ты знаешь и видела на сцене. Все одеты с шиком, размахом. В воздухе витают ароматы дорогого парфюма. Шляпки, разных фасонов, с перьями и без, непрерывный стук каблучков – всё это восхищает тебя, и ты словно заворожённая следуешь за ними ко входу.
Холл театра поражает своей роскошью. Повсюду развешаны зеркала, красивые люстры свисают с богато украшенных потолков. Бархатные занавеси украшают стены. Во время представлений весь театр будто бы пышет от своего размера и величия. И совсем скоро вы с Джеймсом окажетесь на одном из них.
– Восемьдесят шесть.
Над твоим ухом ты слышишь голос постороннего человека.
– Номер восемьдесят шесть. Как ваше имя?
– Вы обращаетесь ко мне?
Немного растерявшись, ты стоишь напротив пожилого мужчины, равнодушно смотрящего на тебя.
– Простите. Я Дженифер. Дженифер Брайтон. Меня поразило великолепие …
– Восемьдесят семь. Номер восемьдесят семь.
Безучастно, работник театра не слушая тебя, переводит свой взгляд на следом идущую девушку.
Пройдя дальше, ты попадаешь в вестибюль театра. Здесь и находятся все ожидающие своей очереди выхода на сцену. Рядом с тобой несколько девушек начинают распеваться.
– Давай с нами. Знаешь Moonlight?
– Конечно знаю. Она одна из моих любимых.
Ещё одна девушка присоединяется к вам.
– Тебе припев и 3 куплет.
– Договорились!
Девушки поют хорошо, явно стараясь показать друг другу и всем окружающим, на что они способны.
Кто – то демонстративно уходит, другие же наоборот, в такт мелодии распеваются вместе с вами. Наступает время твоего припева, и ты вступаешь в ритм.
Каждый раз, когда ты начинаешь петь, чувствуешь приятное тепло, окутывающее тебя изнутри, вибрации твоего голоса отзываются в каждом уголке твоего сознания. Ты наслаждаешься пением. Чуть прикрываешь глаза, как всегда, ты делаешь это на сцене, погружаясь в атмосферу песни.
– Вот это да! Ты уделала всех нас. Можно было и не стараться так.
Одна из девушек, распевавшихся с вами, демонстративно, развернувшись, бросает свою ехидную фразу в твой адрес.
Пораженная её высказыванием, ты не сразу реагируешь на её слова.
– Вы о чём говорите? Не понимаю вас.
Даже не обернувшись, девушка покидает вас, следом за ней уходят и остальные.
Широко распахиваются двери и громогласный голос вызывает номера: восемьдесят четыре, восемьдесят пять, восемьдесят шесть, восемьдесят семь.
Ты попадаешь на сцену театра Balliard. Великолепие и величие зала поражает тебя. Рассматривая убранство сцены, ты забываешься и остаёшься стоять чуть спереди всех тех, кто вышел с тобой на сцену.
Высокий, темнокожий мужчина с интересом рассматривает тебя, останавливаясь ровно напротив.
– Девушки, у каждой из вас текст со словами. Вы поёте определенную часть из произведения. Танец приветствуется. Покажите же нам, на что вы способны.
Он протягивает тебе лист со словами.
– Мне кажется, или я вас где – то видел.
Он снова внимательно всматривается в твоё лицо.
– Удачи!
Подмигнув тебе, он оставляет вас на сцене, а сам присаживается на первый ряд партера.
– Начали.
Играет знакомая тебе мелодия. Ты часто поёшь её в баре у Тима, твоего приятеля.
Достаётся тебе кусочек припева и один куплет. Плавно вступив в такт музыки, ты стараешься показать всю силу своего голоса, техники, которыми ты владеешь. Ноги уверенно отмеряют все знакомые тебе движения. Плавно покачивая бёдрами, вновь ты выступаешь чуть вперёд, оставляя всех девушек позади себя. Но вовремя отходишь назад в конце своей партии.
Твой пульс учащенно бьётся, сердце готово выпрыгнуть из груди. Но голос…твой голос несмотря на твоё волнения звучит громко и уверенно.
Краем глаза ты можешь видеть, как молодой мужчина, сидящий рядом с режиссером, привстаёт с кресла, на котором валялся в расслабленной позе. Затем, сказав режиссёру что – то на ухо, удаляется. Тебе показалось или он точная копия твоего друга Джеймса?
Когда заканчивается мелодия, вы по – прежнему остаётесь стоять на сцене, ожидая результатов прослушивания.
В зал вновь проходит молодой парень, ранее покинувший его. Поднимаясь на сцену, он пристально рассматривает тебя и останавливается точно напротив. Затем переводит взгляд на остальных девушек, при этом не забывая распивать напиток из своего стакана, однозначно с чем – то крепким. Этот запах ты не перепутаешь ни с чем.
– Вы! Да, Вы! Как ваше имя? – бесцеремонно, глядя тебе в глаза, он ухмыляется.
Осознавая, что это не то место, где нужно показывать свою слабость, ты громко и чётко проговариваешь своё имя.
– Дженифер Брайтон.
– Что – то знакомое. Ты где – то выступаешь? Пела ли с оркестром, когда – либо? – этот наглец вновь, прищурившись, ухмыляется.
– Нет, с оркестром я никогда не выступала. Я являюсь лидирующей солисткой в театре Джеймса Бродуэя. Иногда подрабатываю в джазовых барах.
– У Джеймса значит!
Мужчина делает шаг назад, не стесняясь рассматривает тебя с ног до головы. Затем делает большой глоток напитка из своего стакана.
– Так это ты его Пташка?
– Да, вы совершенно правы. Это моё сценическое имя.
Всё это время за вами пристально наблюдает пара глаз с первого ряда.
– Стивен, что происходит? Кто эта девушка? Вы знакомы?
– Никто! Забудь о ней!
Ты чувствуешь, как спирает твоё дыхание! Никто?! Как он смеет так говорить!
Наглец спускается со сцены к режиссёру, и они начинают что – то бурно обсуждать. До вас доносятся некоторые из фраз.
– Нет, Стивен! Мы должны пропустить её в следующий этап! У неё лучший голос из всех, что мы слышали. Ты не можешь этого отрицать.
Режиссёр будто бы заступался за кого – то.
Невоспитанный грубиян, который стал мрачнее тучи, с видимым недовольством присаживается на кресло первого ряда.
– Эй, Пташка! Спой нам что – нибудь! Ты можешь пригласить нашего пианиста или саксофониста, всех тех, кто тебе нужен. Покажи нам, на что ты способна.
Как же ты не любишь, когда тобой командуют и пренебрежительно разговаривают. Но тебе нужна эта работа. Иначе ты никогда не выберешься из своих долгов.
– Я хочу услышать от вас, ваше любимое произведение. Вы не против, Роджер?
– Не возражаю.
Режиссёр делает кивок головой, будто бы разрешая тебе начинать.
Ты вновь не чувствуешь своих ног, тебе становится не по себе. Ещё раз, целую песню, на сцене Balliard.
Объяснив пианисту какое произведение ты будешь исполнять, делаешь глубокий вдох – выдох, подаёшь знак рукой для начала.
Стивен останавливает вас на середине произведения.
– Достаточно! Мы всё услышали. Девушки … номера восемьдесят четыре и восемьдесят семь проходят дальше. Со всеми остальными мы прощаемся.
– Стивен! Что ты делаешь?!
Вскинув руки, режиссёр с удивлением обращается к своему напарнику, но тот не желая разговаривать, лишь отмахивается от него.
– Я всё сказал! Номера восемьдесят четыре и восемьдесят семь.
Быстро покинув театр, ты даже выбегаешь из него, желая поскорее добраться до дома. Ноги несут тебя по холодному Чикаго так быстро, что ты не чувствуешь ни пронзительного холода, ни ледяного ветра. Такого чувства стыда ты не испытывала давно. Не успев даже открыть дверь своей квартиры, слёзы градом текут по твоему лицу.
Приведя себя в порядок, ты переодеваешься и направляешься в театр. На входе сталкиваешься с Джеймсом.
– Моя Пташка! Ты цела и невредима! Ты познакомилась с мистером Бронтоном вчера? Скажи, он просто очаровательный.
– Несомненно, Джеймс. Мне нужно идти.
– А что это ты так плохо выглядишь, Дженифер? Не заболела ли ты часом?
Джеймс берет тебя за плечи и внимательно осматривает.
– Кто же примял пёрышки моей Дженифер?
– Джеймс!
Он преграждает собой проход, тем самым, не давая шанса незаметно и быстро прокрасться в гримёрную. Приобнимая тебя за плечи, вы направляетесь к бару, где кивком головы Джеймс сажает тебя за барную стойку.
Запах спиртного и еды доносится до тебя и твой желудок предательски урчит. Ты не ела со вчерашнего дня.
– Стен, сделай мне сэндвич. С курицей. Запиши на мой счет.
Ты тут же вспоминаешь, что осталась без единого цента. И тебе вновь придётся идти на подработку в джазовые бары. Остатки хорошего настроения и энтузиазм, который появился у тебя при входе в театр улетучились.
Джеймс бережно берет твою руку и начинает разговор.
– Мне нужно с тобой серьезно поговорить, Дженни.
– И мне тоже хочется поговорить с тобой, Джеймс! На счет моей оплаты за выступления.
Сдвинув брови, ты пытаешься нагнать на себя серьёзный и невозмутимый вид.
– Я все понимаю, что ты хочешь прибавки к своей зарплате. Но сейчас не об этом. Мне поступило предложение от одного достопочтенного господина о выкупе одной второй доли театра и его расширении. Ты знаешь, что соседнее помещение пустует вот уже который месяц, но мне не хватит финансов выкупить его и сделать там ремонт.
Джеймс замолкает, переводит свой взгляд, и ты понимаешь, насколько он взволнован.
– Я знаю, что для тебя значит наш театр, Джеймс. И я поздравляю тебя, дорогой мой друг с таким событием. Я надеюсь, ты согласился с предложением этого господина.
– Я и сам с нетерпением жду обновления программы, нового шоу и декораций. Но у моего партнера есть одно условие, Джен. И ты должна мне помочь. Ты должна помочь мне, Джен, понимаешь!
Давно ты не видела своего друга таким взволнованным, он крепко держит твою ладонь и с силой её сжимает.
– И какое же условие у твоего партнера?
– Это ты, моя Пташка!
– Я? Вы меня увольняете?
Ты вновь вспоминаешь свои неудачные пробы в Balliard. Чувство стыда накатывает на тебя. Джеймс же выводит тебя из оцепенения, отпустив твою крепко сжатую руку.
– Наоборот! Мой партнер настаивает на том, чтобы ты стала главной актрисой и исполнительницей всех наших постановок. У тебя шикарный голос, и природные данные, которыми ты должна гордиться.
– Я? Я буду во всех наших постановках? Джеймс, это же отличная новость! И какую же сумму я буду получать за представление?
– Эти моменты еще не обговаривались. Так ты согласна? Тебе больше не нужно ходить по барам для подработки, Джен. Все будет здесь. Мы привлечем новых и более успешных посетителей в наш театр. В театр Джеймса Бродуэя!
Джеймс встает и оглядывает своё детище с нескрываемым обожанием. Ты была рядом, когда он открыл его публике. Всё начиналось с этого бара, с нескольких столиков и пару тройку знакомых Джеймсу людей, которые помогали ему раскрутить данное заведение. И теперь его театр достаточно известный в Чикаго, но зная характер и амбиции Джеймса ему всегда хотелось большего.
– Пташка моя, мы сделаем шикарный ремонт, отреставрируем сцену, я сделаю тебе личную гримёрную. Мы станем лучшим театром этого города! Ты со мной, Джен? Скажи мне, что вновь поможешь мне?
На самом деле ты очень рада за Джеймса. Он отличный друг, постановщик и режиссер. Все в одном человеке собралось для того, чтобы быть отличным управленцем и владельцем лучшего театра в Чикаго.
– Конечно, Джеймс. Конечно, я помогу тебе, как и ты когда – то выручил меня и дал возможность раскрыть мои таланты, так и я буду с тобой до конца. Не переживай за меня. Я остаюсь и, если тебе понадобится моя помощь, ты знаешь где меня найти.
Ты крепко обнимаешь своего друга.
– Я знал, что ты не отвернёшься от меня. Спасибо, моя милая Дженни.
Но Джеймс Бродуэй не славился своей сентиментальностью, поэтому через пару секунд его командный тон возвращается и отстранившись от тебя, во всеуслышанье он объявляет.
– Через час начинаем репетицию! Шевелимся, шевелимся пташки мои! Нас ждут великие дела!
Быстро ты съедаешь свой сэндвич, идешь в гримерную и переодевшись, также быстро покидаешь её. Забыв накрасить губы, ты достаёшь зеркальце и помаду, присаживаешься за ближайший столик в пока ещё пустом зале.
– Вы не возражаете? – низкий тембр мужчины кажется тебе знакомым.
Ты поднимаешь свои глаза и видишь своего спасителя. Томас. Он стоит с двумя бокалами. В одном красное вино, в другом что – то темное плещется на дне.
Одет он по последнему писку моды. Белоснежная рубашка, которая подчёркивает его статную фигуру, крепкий торс и мускулистые плечи. Чёрная жилетка, идеальные стрелки на брюках, шляпа, и блестящая обувь, выдает в нём человека, следящего за собой.
– Вы не будете против, если я присяду с вами?
Лишь его ухмылка выводит тебя из оцепенения и заставляет сосредоточиться на его словах. Ты по – прежнему разглядываешь его образ из полуопущенных ресниц.
– Конечно, присаживайтесь. Я не против. Здравствуйте Томас.
– Здравствуй, Дженифер.
Он присаживается к твоему столику и ставит два бокала с напитками на стол. Бокал с вином пододвигает ближе к тебе.
Парфюм. Ты сразу же ощущаешь его запах. Аромат чисто выбритой кожи с древесными нотками, словно окутывает тебя и маняще влечёт к этому мужчине.
– Это ваш сценический образ на сегодня? Какая песня будет закрывать программу? Можете мне рассказать, я никому не выдам этот секрет.
Он чуть поддаётся вперёд и последние слова проговаривает едва уловимым шёпотом. Так как ты на этот раз сконцентрировала всё своё внимание на его лице, ты понимаешь его последние слова по движению губ.
Ты принимаешь правила его игры, также чуть поддаёшься вперёд, и понижаешь тон своего голоса.
– Оставайтесь и всё увидите сами.
Его глаза, устремленные на тебя, также с интересом разглядывают твоё лицо.
– Я имею смелость остаться на вашу репетицию и получить двойное удовольствие от прослушивания.
Он касается ножки бокала и двигает его в твою сторону.
– Вечером я также приду, – от тебя не ускользает хитрый прищур его глаз. Однозначно привлекательных. Тебя вновь пристально разглядывают, ты ощущаешь это каждой клеточкой своего тела. Еще никогда вы не находились так близко друг к другу. Твои щёки наливаются румянцем.
Томас вновь делает небольшой глоток из своего бокала, медленно, явно наслаждаясь моментом. Ты с замиранием осознаёшь, что вслушиваешься в каждый его глоток. Смущение волной захлёстывает тебя, и чтобы не выдать его ты продолжаешь разговор.
– Конечно, вы можете остаться. Тем более, мы закрываемся на следующей неделе. Нас ждут большие перемены.
Ты достаёшь свою красную помаду и не стесняясь Томаса, начинаешь красить губы под его пронзительным взором. Иногда ты переводишь на него свой взгляд и ваши глаза встречаются.
– Мы закрываемся на реконструкцию. Джеймс только и говорит об этом. Он очень рад. Он действительно любит этот театр и сделает всё что от него потребуется.
– Я очень рад это слышать. Это место заслуживает того, чтобы его узнала широкая публика.
Томас окидывает помещение взглядом, и ты украдкой снова смотришь на него.
Спустя несколько часов закончилась твоя последняя репетиция на старой сцене, ведь далее вас ждут колоссальные изменения всего театра, и ты с нескрываемым чувством радости и трепета покидаешь её, вспоминая все свои выступления. Как быстро пролетело время и сколько номеров ты здесь представила публике.
Ты направляешься в гримерную комнату, как на пол пути лёгким касанием твоей руки тебя заставляют остановиться и обернуться.
– Дженифер, ты была бесподобна.
Обернувшись на его голос, ты замечаешь, как блестят глаза Томаса. И его запах… Он вдруг становится таким притягательно – манящим. Сама того не замечая, ты делаешь шаг навстречу, сокращая расстояние между вами. Узкий коридор кажется еще более тесным, будто бы еще ближе притягивая ваши тела к другу. Ты чувствуешь, как воздух накаляется между вами. Томас первым делает встречный шаг, он берет тебя за подбородок и слегка приподнимает его, заглядывая в твои глаза.
– Ты заслуживаешь бОльшего, Дженифер. Мы сделаем тебя звездой этого города и всей Америки. Твой восхитительный тембр голоса будут узнавать повсеместно.
– Это каким таким образом произойдёт, Томас? Меня даже не пропустили в Balliard, лишь посмеялись надо мной.
Ты отходишь от Томаса, вспоминая унизительное отношение руководства Balliard к тебе.
– Я знаю, что у них были сегодня пробы. Они ставят новый мюзикл и ищут таланты. Ты была на них?
– Да, сегодня утром я была там, – твой голос выдаёт твоё разочарование и обиду.
– И тебе не предложили главную роль?
– Я не хочу вспоминать об этом. Видимо, я не подхожу им.
Воспользовавшись замешательством Томаса, ты проскальзываешь в свою гримёрную.
– До встречи, Томас.
Эти слова слетают шёпотом с твоих губ. Но ты уверена, что он услышал их. Опираясь на дверь, делаешь глубокий выдох, пытаясь унять сбитое дыхание.
И неожиданно слышишь громкий голос, эхом раздающийся в коридоре театра. Тебе кажется или ты его уже где – то слышала?!
– Где я могу найти Дженифер Брайтон?