Ксения Лисс
Пташка
Знакомство
Твой голос…Он завораживает, будоражит, ослепляет.
Заставляет публику трепетать от восторга.
Сначала, он влюбляется в твой голос…
Глава 1
Америка. Чикаго. 1924 год.
Твой выход на сцену через сорок минут. Ты поправляешь макияж, укладываешь волосы. Рассматриваешь себя в зеркале. Перед тобой сидит симпатичная девушка, с чёрными, как уголь волосами, крупным носом, большими зелёными глазами и пухлыми губами.
Тебе двадцать пять лет. Родилась ты в Чикаго, на стыке веков, в 1899 году. Твоя мать как – то рассказывала тебе, что ты была дитём настоящей любви. Но только любви между своим отцом и матушкой, ты не наблюдала.
Всю свою сознательную жизнь, ты поёшь. Поёшь ты везде и всегда, музыка будто – бы течёт по твоим венам. Как только ты начинаешь петь, всё вокруг становится пустым и ненужным. Ты растворяешься в музыке.
Твой давний друг, Джеймс Бродуэй, появляется в гримёрной и застаёт тебя врасплох. Он является владельцем театра и его бессменным импресарио.
– Дженифер! Пташка моя! Моя золотая нимфа! Твой выход через двадцать минут. Все собрались послушать тебя и только тебя. Может быть сегодня, ты отблагодаришь одного из них?!
– Джеймс, почему только двадцать минут? Вы перенесли моё выступление?
– Моя милая, если ты не выйдешь на сцену через двадцать минут, вся наша публика будет бушевать в негодовании. Так что готовься!
Джеймс подходит ближе и с вызовом целует тебя в губы.
– Двадцать минут, Дженифер, двадцать минут!
– Я поняла тебя. А теперь оставь меня одну!
Как только Джеймс покидает гримёрную, ты вновь испытываешь эту тягучую, томную, приятную волну волнения перед выходом на сцену.
Попав за кулисы, волна адреналина подхватывает тебя. Ты чувствуешь, как кровь пульсирует по венам, твоё дыхание замедляется.
– А теперь, дорогие джентльмены и … джентльмены, моя любимая, неподражаемая Пташка – Дженифер Брайтон!
Джеймс заходит за кулисы…
После бурных оваций и аплодисментов в зале гаснет свет. Загорается один прожектор, и ты выходишь на сцену, встав к публике спиной. Воздух этого места так и пропитан мужскими ароматами: тестостероном, выпивкой и тяжёлым дымом от сигар. И тут ты начинаешь петь. Покачивая бёдрами в такт музыке, позволяешь ей пройти сквозь тебя, ты наслаждаешься, наполняешься этой прекрасной мелодией. Как вдруг, всем своим естеством ты чувствуешь и замечаешь пару глаз, которые пристально, с жадностью, с нескрываемым обожанием смотрят на тебя не отрываясь. По твоей спине пробегают мурашки. Как всегда, на том же самом месте сидит твой самый преданный, невероятно привлекательный поклонник. Он с упоением наблюдает за тобой.
Он совершенно не похож на других мужчин, которые с нетерпением и вожделением, ёрзали на стульях, не могли скрыть своего истинного интереса. Твой незнакомец слушал тебя. Практически всегда сидел неподвижно. Тут же, на столе, с бокалом дорогого напитка уже лежали розы, которые он преподносил после каждого твоего выступления.
Закончив номер, ты покидаешь сцену под шквал аплодисментов. Сотни разгоряченных, взбудораженных и глядевших на тебя с вожделением глаз, неотрывно следили за каждым твоим шагом, движением рук и поворотом головы. Это была феерия. Впрочем, как и всегда. Ты была золотой птичкой, как называл тебя Джеймс. Публика обожала тебя, восхищалась тобой и приносила не мало денег театру.
Джеймс врывается в твою гримёрную и берёт тебя за руки, подхватывая и кружа в танце.
– Я же говорил, говорил, что ты чудо! Готовься, эти жужелицы не стоят своих денег. Я хочу, чтобы ты закрывала сегодня программу. И ещё, мне уже поступило несколько предложений на твой счёт, подумай!
Он бросает на твой гримерный стол несколько отрывков, клочков бумаги, вырванных впопыхах и один чек.
– Подумай, Дженифер!
Джеймс задерживает свой взгляд на одном из них.
– Особенно этот чек, он больше, чем весь твой гонорар за целый месяц!
– Нет, Джеймс, ты же знаешь мой ответ. Я не собираюсь спать с этими мужчинами или же проводить с ними своё время. И у меня есть Брэд.
Ты отводишь глаза в смущении от этих унизительных записок.
– А с твоим преданным поклонником?
Джеймс пристально смотрит на тебя. Твои щёки заливаются лёгким румянцем, и ты вновь отводишь взгляд.
– Нет. И с ним тоже. Я никогда не соглашусь на это. Ты же знаешь. Я люблю своего мужа.
– Конечно, конечно.
Джеймс, усмехаясь, направляется к выходу твоей гримёрной.
– И кстати, этот чек от него.
Кивком головы Джеймс вновь указывает на твой стол.
– Не расслабляйся, Дженифер, твой выход через десять минут!
Твоя рука невольно тянется в сторону бумажек, сваленных небрежно на гримёрном столике, и достаёт оттуда чек.
– Ого! Вот это да! Чек на тысячу долларов!
Не веря своим глазам, ты вертишь бумагу в руках. Если всегда тебя оценивали от двадцати до ста долларов, этот незнакомец выделился среди всех.
Ты вдруг задумываешься, что этого может хватить, чтобы раздать все долги и заплатить за квартиру. Но тут же в тебе поднимается волна негодования и здравого смысла. Тебя оценили! Тебя оценили в тысячу долларов! Тебя хотят купить! Ты думала, что он не такой как все. Ты наивно верила, что он приходит послушать тебя. Внезапно волна злости и разочарования захлёстывает тебя.
– Ах так! Все мужчины одинаковые!
Аккуратно, ты убираешь волосы в пучок. Надеваешь короткий белокурый парик, переодеваешься в другое более эффектное и короткое платье. Оно переливается, блестит тысячами страз и пайеток. На плечи ты накидываешь меховую накидку.
– Я покажу вам, чёртовы ублюдки! Пусть вы захлебнётесь слюнями, вы никогда не получите меня.
Импресарио театра Джеймс Бродуэй вновь врывается в твою гримёрную без стука.
– Моя любимая Пташка! Ты вос – хи – ти – тель – на! Покажи им детка. Ставки высоки.
Как и всегда, твой номер, закрывающий шоу, превосходит все ожидания. Стоит тебе начать петь, как всё внимание оказывается на тебе. Твои движения плавные, не вызывающие. Толпа мужчин не сводит с тебя глаз. Девушки на подтанцовке всегда старались обратить на себя большее внимание, они пытались переплюнуть тебя в сценических костюмах, движениях. Но ты была выше всего этого. В тебе был лоск, природный шарм, и конечно же твой удивительный, низкий голос с небольшой хрипотцой, который завораживал публику.
Шоу программа закончилась. Сидя в гримёрной, ты понимаешь, что очень устала, а ещё нужно добраться до дома. Смывая остатки макияжа, тебе на стол падает несколько купюр. Ровно семьдесят пять долларов.
– Джеймс! – Это что? – Сегодня же был аншлаг! Напротив нас кабаре, и девки в этом заведении получают больше за выход! – Мы договаривались о восьмидесяти долларах, плюс проценты от продажи …
Ты не успеваешь договорить, как вдруг Джеймс из доброго и весёлого, становится резким в своих выражениях.
– А ты не девка, Дженифер! Ты можешь собирать свои вещи и проваливать в заведение напротив!
Джеймс разводит руки в сторону и указывает на дверь.
Нет. С тобой так никто не смеет разговаривать. Ты встаёшь, готовая дать отпор, но внезапно в гримёрную заходят танцовщицы и по совместительству твои подруги.
– Дженифер, это тебе, тебе! Какой шикарный букет! Мужчина из зала попросил передать его. Почему всегда белые, а не красные?
Мередит Финч, твоя хорошая подруга, с нетерпением протягивает тебе большой букет белых роз.
– Тут записка, читай её скорее, Дженифер! Я видела, как он писал её.
Грузная и высокая танцовщица Софи Блэк небрежно садится на твой диванчик, также с нетерпением ожидая, когда же ты прочтёшь записку. Джеймс выскальзывает из твоей гримёрной, воспользовавшись моментом.
– Я ещё доберусь до него! Мерзавец!
Ты садишься на диван рядом с Софи и открываешь конверт. В нём лежит аккуратно сложенная записка.
– Это первый раз, когда он подписал мне открытку. До этого были только цветы.
– Читай же быстрее, Джен, я сгораю от любопытства!
Мередит от нетерпения, присаживается на корточки возле тебя.
«Сегодня, Вы были неотразимы!
Впрочем, как и всегда.
Но знайте, Вам здесь не место.
Вы птица высокого полёта.
Навечно Ваш. Т»
Чувство собственного достоинства распирает твою грудь.
– Да как он смеет мне указывать! Кто он такой, чтобы диктовать мне условия и указывать, где мне место! – твоя грудь вздымается, а щёки неестественно пылают.
Что это, Дженифер? Твоё задетое самолюбие или же что – то другое. Чему ты так противишься…
Ты подходишь к своему столику, на котором хаотично разбросаны записки от поклонников и берёшь чек на тысячу долларов. Не сомневаясь ни на секунду, и вот он уже порван на мелкие кусочки. Собираешь всё содержимое в конверт и с высоко поднятой головой отдаёшь всё это обратно Мередит.
– Пожалуйста, передай этому заносчивому господину от меня ответ. Впрочем, цветы можете разделить между собой. А мне нужно собираться домой.
– Мне показалось или там была сумма с тремя нолями?
Софи с нескрываемым интересом разглядывает внутренность конверта.
– Нет, Софи. Тебе не показалось.
Ты забираешь со стола те деньги, что оставил Джеймс, переодеваешься, смываешь остатки макияжа и направляешься домой. Попав на улицу, ты с жадностью вдыхаешь свежий, морозный воздух. Прижимаешь к себе сумку покрепче и направляешься вдоль тёмной улицы в сторону своего дома. Это самый короткий путь, но самый темный и безлюдный. Только лишь в начале попадутся парочку заведений, а далее тебя ожидают полупустые кварталы и тёмные переулки. После субботних выступлений тебе в особенности боязно следовать до дома. Этих денег едва хватит на еду и оплату долга Брэда. Больше половины этой суммы, тебе придётся отдать за своего мужа. При мысли о нём у тебя сжимается сердце. Он болен и нуждается в лечении у специалистов, но денег на это у вас нет, и ты уже не в силах тянуть всё на себе.
Ты вспоминаешь ваш последний разговор дома, перед тем как твой муж ушёл, он безрассудно пытался выпросить у тебя денег, а когда понял, что ты не поддаёшься на его угрозы, в приступе гнева выскочил на улицу, по – прежнему выкрикивая оскорбления в твой адрес. Ты чувствуешь, как на глаза подступают слёзы. Ком в горле перерастает в болезненное чувство, которое сжимает твою грудную клетку.
– Дженифер, ты сможешь выкарабкаться и справишься со всеми трудностями. Нужно лишь потерпеть немного и постараться найти ещё одну работу.
Завтра ты идёшь на прослушивание в театр, их мюзиклы и выступления вызывают огромный интерес у зрителей. Театр Balliard является одним из лучших в Чикаго.
– И я обязательно понравлюсь им! Я смогу получить эту работу! У меня нет другого выхода, я должна получить хотя бы роль на подтанцовке.
Ты ёжишься в своём лёгком, весеннем пальто. Ветер усиливается и ты с трудом, придерживая руками сумку, пробираешься дальше вдоль улицы.
Неподалеку, ты замечаешь группу мужчин, стоящих вдоль дороги. Обхода нет, тебе нужно пройти мимо них.
– Хоть бы они меня не узнали.
Раньше, ты выступала во многих джазовых клубах и барах. Мужчинам ты нравишься и это неоспоримый факт. Твоя яркая внешность легко запоминается. К сожалению, это не в первый раз, когда ты попадаешь в передрягу из – за своей внешности.
Твой план остаться незамеченной проваливается, когда один из мужчин внимательно всматривается и громко восклицает:
– Вот это встреча! Ты же Пташка! Заходи в бар к Билли. Спой нам или станцуй.
Остальные мужчины уже с интересом рассматривают тебя. Ты понимаешь, что все они пьяны и разговаривать с ними не имеет никакого толку. Бесполезно. Твой мозг пытается придумать план действий.
– Я вам не Пташка! И не девка за три цента, которая будет скакать за барной стойкой. И я не собираюсь оказывать вам никаких услуг. Через два квартала вы найдёте себе развлечения!
Ты крепче прижимаешь сумку к груди. Твоё сердце учащенно бьётся, что ты отчётливо слышишь каждый его удар. Один из парней делает шаг навстречу к тебе и с вызовом, ухмыляясь, показывает на вход бара позади них.
– Нет, Пташка, мы хотим тебя. Вход в твой театр слишком дорогой, да и в баре цены высоки, заходи лучше ты к нам.
Стоящий рядом с ним товарищ, заметно воодушевляется и уж было протягивает к тебе свои мерзкие, толстые руки.
– Всего лишь одна твоя песня и мы тебя отпустим.
– Не смейте прикасаться ко мне! Я сказала нет! Мне нужно идти домой. Дайте мне пройти.
– А если не дадим, что тогда?
Самый высокий и на твой взгляд самый мерзкий и наглый парень преграждает дорогу собой. Один из его дружков крепко хватает тебя за талию, другой же берёт за рукав пальто.
– Всего лишь одно исполнение и ты будешь свободна. Ну же, красавица.
Их мерзкие руки всё крепче сжимают тебя, ты собираешься броситься наутёк, судорожно придумывая, как же вырваться из этих опоясывающих тебя объятий.
– Парни, я очень устала сегодня и хочу домой. В следующий раз, когда я увижусь с вами, я обязательно зайду к Билли и что – нибудь исполню. А сейчас, дайте же мне пройти.
– Нет, Пташка, мы тебя поймали. Ты теперь в клетке.
Они все дружно начинают смеяться и уже без стеснения прижимают тебя к своим грязным и потным туловищам.
Ты понимаешь, что просто так они не отпустят тебя и ты в отчаянии смотришь по сторонам. Как вдруг, из темноты окружающей вас, появляется знакомый профиль и фигура. Она приближается к вам и вот уже стоит напротив. Ты не веришь своим глазам. Это твой таинственный поклонник.
Одет он был в тёплое, темное пальто и шляпу. В руках у него ты замечаешь чёрную, длинную и лаконичную трость.
– Какие – то проблемы, господа?
В глазах твоего спасителя ты замечаешь дьявольский блеск, но выражение его лица остаётся невозмутимым. Его голос низкий, требовательный. Четверо на одного.
Воспользовавшись моментом, ты выскальзываешь из объятий мужчин, и твой спаситель заслоняет тебя собой.
Впервые, за столь долгое время, что он приходил в театр на твои выступления, вы стоите так близко. Он гораздо выше тебя, хоть ты и не маленького роста. За его широким сводом плеч, ты даже не видишь своих обидчиков, только слышишь их разговоры.
– Это наша пташка, шёл бы ты дальше инглишмен!
Мужчины, явно раздосадованные, что привлекли чьё – то внимание и упустили свою “добычу”, переключают своё внимание на твоего спасителя.
Снова, из темноты ты слышишь голоса и можешь распознать силуэты пары, проходящей вдоль улицы. На этот раз голос до боли знакомый.
– Что же здесь происходит? Столько народу!
Импресарио театра и твой друг, Джеймс Бродуэй вместе с Софи и ещё одной танцовщицей подходят к вам ближе.
– Какая колоритная компания. Томас, я думал, что вы уже уехали. Да и Пташка моя здесь. Господа, а не зайти ли нам всем к Билли?
Явно не понимая, что здесь только что произошло, Джеймс дружелюбно смотрит на тебя.
Устав после шоу, ты хочешь как можно быстрее попасть домой. И снова сильный порыв холодного ветра заставляет съёжиться тебя в твоём тоненьком пальто. Собрав последние силы, ты отрицательно мотаешь головой.
– Вы все заходите, а я в следующий раз. Мне нужно оказаться дома, как можно скорее. Джеймс.
Софи Блэк с интересом рассматривает твоего спасителя. От тебя не ускользает её лукавая улыбка и заигрывающий взгляд на … как его назвал Джеймс…Томасе.
– Томас? Вы составите нам компанию? Мои маленькие пташки могут согреть нас в такой промозглый вечер.
Девушки с интересом устремляют свой взгляд на Томаса.
Ты радуешься, что про тебя совсем забыли и медленно отходишь от компании назад. Повернувшись по направлению к дому, ты решительным шагом прочь ускользаешь от них.
До тебя лишь едва доносятся слова Томаса.
– Благодарю, Джеймс. Но у меня есть дела. Я всё ещё под впечатлением от вашего номера, особенно от его заключительной части. В другой раз. Не хочу портить послевкусие. – И подумайте на счёт моего предложения. Я зайду к вам завтра.
– Конечно, конечно. С нетерпением буду ждать вас, мистер Бронтон.
Окончательно свернув за угол на другую улицу, ты погружаешься в осеннюю, промозглую погоду, которая постепенно приводит твоё тело в состояние холода.
Ускорив шаг, в полнейшей тишине улицы, ты практически бежишь в сторону дома. Тихим эхом, едва слышимым, ты различаешь чьи – то шаги позади тебя.
Затаив дыхание, до тебя доносится едва уловимый звук трости, бьющейся об тротуар.
Тук…тук…тук.
Твоего преданного слушателя зовут Томас. Вновь перед тобой возникает его статный образ. От тебя не ускользает положение этого джентльмена в обществе. Он богат. Или по – крайней мере имеет хороший доход и приличную работу.
Такие люди не так часто посещали ваше заведение. В Чикаго, на востоке города, где обитал лишь рабочий класс и низшие слои общества, такие богачи были большой редкостью.
Когда до дома остаётся каких – то пару шагов, кто – то выкрикивает твоё имя. Будто бы из последних сил, голос мужчины кажется резким, а затем сходит на нет и становится едва слышимым.
– Дженифер! Джени… – Посто..о..о..й!
Ты оборачиваешься на голос, но никого не видишь.
– Дже..е..е..н..и..ф..е.ер
Голос доносится справа от тебя. Ты делаешь несколько шагов вперёд. На земле, приваленный к стене твоего дома лежит человек. Его руки раскинуты в разные стороны, ноги также, неуклюже растянуты.
– О Боже, Брэд, это ты?
В нос бросается едкий и резкий запах мочи и алкоголя. Ты пытаешься приподнять его, но у тебя ничего не получается. Он слишком тяжёл для тебя.
– Остааавь меня Джеениии, я здесь останусь, может и помру, замерзну, и тебе станет одной обузой меньше.
Твой муж, прикрыв глаза, отстраняет твои руки и вновь укладывается на землю. Холодный, осенний порыв ветра осушает твои слёзы, текущие по щекам.
– Что ты такое говоришь. Брэд, вставай, помоги мне, ну же, Брэд.
Ты снова пытаешься поднять своего мужа с земли, но все твои попытки безрезультатны. Слёзы текут по твоим щекам. Ты не можешь оставить своего мужа здесь.
– Помоги мне, вставай, пожалуйста, Брэд.
Ты приподнимаешь его за руку. Но он будто бы специально, не помогает тебе, а лишь склоняется к земле.
Рядом с тобой кто – то присаживается. Ловко берёт твоего мужа за плечи и приподнимает его.
– Давай я. Далеко идти?
Томас.
Появившись также неожиданно, как и в прошлый раз, ему удаётся поставить Брэда на ноги. Одной рукой держа за плечи, чтобы тот вновь не упал на землю.
– Куда идти, Дженифер? Он достаточно тяжёлый.
Оторопев от всего происходящего вокруг, ты не сразу реагируешь на слова Томаса.
– Сюда, сюда. Здесь не далеко. Боже мой, как неловко.
Вы доходите до вашего дома, поднимаетесь наверх. Проживаете вы с Брэдом в бедном районе, обстановка вашей квартиры явно не соответствует статусу твоего спасителя.
Положив Брэда на диван, вы выходите с Томасом на улицу. Всё это время ты старалась не смотреть ему в глаза.
Опустив взгляд на свои сапожки, тебе также стыдно признаться, что Брэд является твоим мужем.
– Сэр, благодарю вас, если бы не вы, я не смогла бы даже дотащить своего … брата до дома. И страшно представить, что могло бы с ним случиться. На улице так холодно.
Ты вновь ёжишься от холода, который так ловко забирается под тонкую ткань твоего пальто.
– Вы можете называть меня Томас. Мы с вами не знакомы, но я хотел бы исправить ситуацию. Я Томас Бронтон. Ваш преданный слушатель и поклонник вашего невероятного таланта.
Томас галантно снимает перчатку и протягивает свою руку ладонью вверх.
От его жеста и звука голоса, тебе почему – то вновь становится неловко. Тем временем твои щёки, заливаются слегка заметным румянцем. От холода ли это?!
Ты никогда не испытывала стеснения и неловкости при разговоре с противоположным полом, но сегодня тебе явно не по себе.
– Я Дженифер Брайтон. Приятно познакомиться, Томас. И еще раз, я благодарю вас за помощь.
Ты вкладываешь свою руку в его. Его ладонь такая тёплая, даже горячая. Твои же руки ледяные от холода.
Томас оставляет лёгкий поцелуй на твоей руке, обдав её своим горячим дыханием.
И вновь, ты слышишь его бархатный, но в тоже время властный, низкий тембр.
– На улице очень холодно, Дженифер. Вам стоит одеваться теплее. Не хватало ещё, чтобы Вы заболели и слегли с температурой. Чьим же голосом и выступлениями я буду восхищаться?
– Благодарю вас, Томас за помощь. Да, мне стоит теплее одеваться.
Тебе очень неловко. Перед тобой стоит высокий, красивый мужчина, крепкого телосложения. В дорогом пальто, шляпе, перчатках. Одним словом, ваша разница в социальном статусе на лицо.
– Не смею Вас больше задерживать, Дженифер.
Ваши взгляды встречаются, задерживаются на несколько секунд, но ты сразу отводишь глаза.
– До свидания, Томас.
– До встречи, Дженифер.
Ты заходишь домой, пытаясь унять своё волнующееся сердце. Ни один мужчина не вызывал в тебе таких трепетных эмоций.