Ксения Кантор
Rock`n`Love

Николь.

Как и ожидалось, утром Эмбер пребывала в самом отвратительном настроении. Вчера мы разыграли милый спектакль, чтобы никто не заподозрил диверсию. Когда Киллиан ушел на вечеринку, а хозяева дома легли спать, подруга упорхнула на свидание с Эйденом. Говорю же, если она что-то решила, любые аргументы бесполезны. Но минувшей ночью она превзошла саму себя. Мало того, что до утра резвилась с новым бойфрендом, так еще умудрилась нос к носу столкнуться с Даниэлем и устроить феерический скандал. Все это я узнала в пять утра, когда, размазывая слезы и тушь по лицу, Эмбер ввалилась в мою комнату на исповедь. Пронизанный драматизмом и душевными муками диалог я выдержала со стойкостью святого отца, не спорю. Но чего мне никак не удалось уловить – все же расстались они с Дэном или нет? За ответами я направилась на поиски виновницы ночной вакханалии. Таковая нашлась на террасе: лежа на плетеном шезлонге, подруга бездумно таращилась на остывшую чашку кофе. Опухшее лицо, собранные кое-как волосы и опущенные уголки губ красноречивее любых слов говорили о ее состоянии.

– Ты похожа на пожёванную жвачку.

В ответ Эм кисло улыбнулась.

– Чувствую себя еще хуже, – простонала она.

– Уж точно не хуже Дэна.

При упоминании о парне страдалица и вовсе скисла.

Из дома показалась Кейт. В длинном сарафане цвета лазури и распущенными пшеничными локонами миссис Мур напоминала супермодель на пенсии. Серьезно, как можно выглядеть так здорово в пятьдесят лет? На красивом ухоженном лице легкий макияж и ни единой морщинки.

– Доброе утро, – приветствовала женщина и присела рядом с дочерью. – Бедная моя девочка, – она ласково провела рукой по белокурой голове. Но Эмбер страдальчески поморщилась. Заметив на столике нетронутую чашку с кофе, миссис Мур возмутилась, – как ты можешь пить эту гадость? Сейчас принесу мой фирменный фреш, и ты быстро восстановишься.

Едва женщина скрылась в доме, мы продолжили беседу.

– Вы расстались навсегда? – все же решила уточнить я.

За последний год эти двое разбегались раз пять, но вскоре сходились вновь.

– На этот раз окончательно и бесповоротно, – голос звучал грустно. Похоже, действительно конец.

Исходя из опыта, страдания по ушедшей любви вполне уместятся в одну-две недели. И последующие слова лишь подтвердили это:

– Сходим сегодня куда-нибудь? Вроде, в «Шторме» снова концерт.

– Теперь ты фанатка «OMG»?

Именно так называлась группа, в которой состоял Эйден с друзьями, а раньше и Киллиан.

– Не знаю, черт! Как же раскалывается голова!

К счастью, подоспела Кейт с фрешем и аспирином. Эмбер послушно проглотила таблетку и выдула весь сок до последней капли. Вскоре лекарство, как и витаминный коктейль подействовало, и Эмбер вновь стала напоминать готовый к извержению вулкан.

– Сделай самый убойный макияж!

Мы были лучшими подругами, но никогда не заплетали друг другу косы, не выступали личными визажистами и пижамных вечеринок тоже не устраивали. Все это было абсолютно нам чуждо. Зато мы понимали друг друга с полувзгляда и стояли горой. И это было в тысячу раз ценнее, чем сопливые девчачьи нежности.

– Что ты задумала?

– В «Шторм» не идем, а то вдруг Эйден подумает, что я за ним бегаю. Заглянем на вечеринку к Хоуп Эндрюс?

Перевожу: хочу, чтобы от моих фоток с вечеринки Дэн кусал локти и умывался слезами горечи. Но при чем здесь я? Тащиться куда-то вечером совсем не хотелось. Я бы с радостью осталась дома и работала, поглощая свои любимые мармеладки Харибо. С другой стороны, наверняка, Килл тоже будет на тусовке. А это отличный шанс взять реванш. Похоже, что я только что решила пойти на вечеринку из-за парня. Какое унижение!

Вернувшись в комнату, я обнаружила на кровати белое платье. То самое, потрясающее с вырезом вдоль правого бедра. И я точно знала, как оно здесь появилось. Схватив одежку, влетела в соседнюю комнату.

– Эмбер, что это значит?

– Хочу, чтобы сегодня мы были ослепительные и горячие.

– Это не ответ. У меня полно подходящих нарядов.

– Я передумала. Мне оно не нравится. – из уст подруги полилась очередная сладкая ложь.

– Сдай обратно в магазин. Все этикетки на месте.

– Срок вышел, – пожала плечами она и невинно захлопала ресницами.

– Эмбер… – я начинала закипать. Ненавидела жалость, сострадание и несанкционированные попытки помощи. Помощи, заставляющей меня чувствовать себя бездомной оборванкой.

– Слушай, хватит вести себя как ослица! Я же вижу, что с тобой происходит… – она посмотрела на меня нарочито негодующе, но в глубине ореховых глаз плескалось понимание и сочувствие. – Просто хочу, чтобы ты надела это чертово платье и зажгла сегодня со мной. А еще хочу… – добавила она тише, – чтобы ты знала – я всегда рядом.

– Я знаю…

Горло сжало спазмом. Не в силах справиться с нахлынувшими чувствами, я обняла подругу и крепко прижала к себе.

– Так завязывай, а то мне тушь разъедает глаза!

Отстранившись, она тряхнула длинными прядями, отчего они красиво рассыпались по ее загорелым плечам, и хмыкнула. Мол, чего киснешь?

Я уже говорила, что обожаю ее?

Глава 4.

Киллиан.

Время до вечера я коротал, читая всю информацию в Сети про Гарвард. Начиная с учебной программы на бизнес-курсе, заканчивая общественной деятельностью и успехами выпускников. Из прочитанного напрашивался только один вывод – из Гарварда мне прямая дорога в «КейКей индастриз». Я не желал продолжать семейный бизнес, не желал проводить в офисе свои лучшие годы, томиться на совещаниях и потеть на переговорах. Не потому, что боялся облажаться или разочаровать родителей, нет, строительство навевало на меня смертную тоску. Еще со времен школы внутри поселилась треклятая уверенность: я рожден для чего-то иного.

Как-то незаметно для себя переключился на фотогалерею выпускников Гарварда. Внимательно рассматривал парней, стараясь представить себя на месте одного из них… и не мог. Все это казалось совершенно чуждым и унылым.

В комнату постучались, и вскоре на пороге появилась мама. Войдя, она просканировала экран лэптопа и перевела сочувственный взгляд на меня.

– Поговорим?

Я сжал зубы, но согласно кивнул. Мама всегда меня понимала больше, чем кто-либо. И она – единственная, кто противился отцовскому решению упечь меня в Академию. В тот раз родители впервые так крепко поссорились. Слушая их гневные крики, упреки и угрозы, я не на шутку испугался, а потому вмешался в разгар ссоры и дал свое согласие. Перспектива тащиться на другой конец Америки ужасала, но в еще большее уныние меня повергла мысль, что я стану причиной размолвок и ссор между родителями.

– Если хочешь знать мое мнение, я не считаю Гарвард лучшим местом на Земле.

С этими словами она присела на край кровати и провела ладонью по моим волосам.

– Скажи это отцу, – не без иронии заметил я.

– Не забывай, мы с твоим отцом – выходцы из обычных семей. И получить место в приличном университете приравнивалось к большой удаче. Но перед тобой открыты все двери. Выбирай, что хочешь. По-настоящему меня волнует только одно, – мама скользнула по мне ласковым, но проницательным взглядом. – полное отсутствие ориентиров.

Чертовски верно подмечено, мам! Говорю же, она – лучшая.

– Я не знаю, куда двигаться дальше, – выдавил я.

– И не узнаешь, лежа на кровати, – легко пожала она плечами и улыбнулась. – Первым делом, получи профессию, которая способна тебя прокормить. Это основа и твёрдая уверенность в завтрашнем дне. А в процессе учебы у тебя будет время разобраться и понять, чего ты хочешь на самом деле. Понимаешь, о чем я?

– Думаю, да. Хватит прокрастинировать, Киллиан. Поднимай свою задницу и займись делом. Загрузи свои мозги, заставь их работать. И в нужный момент они выдадут верный ответ. Так?

Мама рассмеялась и взъерошила мои волосы. И я снова почувствовал себя маленьким мальчиком, у которого в жизни самая большая проблема – выбор мороженого. От ее рук, взгляда, улыбки всегда исходила любовь. Самая искренняя и светлая. Такая, от которой неизменно щемило сердце. Миссис Мур могла быть железной леди и несносным боссом, но для нас с Эмбер мама всегда оставалась самым теплым, понимающим и душевным человеком. Как она сама любила говорить: «Эмбер – мое сердце, а Киллиан – моя душа», чтобы это ни значило, но мы с сестрой в равной степени чувствовали себя любимыми и важными. В любой ситуации ей удавалось найти нужные слова и самые сложные задачи превратить в увлекательные головоломки. Да, иногда это попахивало хитрой манипуляцией, но это всегда срабатывало. Так произошло и сейчас.

Глядя в ее карие лучистые глаза, точь-в-точь как у меня и Эмбер, я чувствовал ком в горле и первые ростки зарождающейся уверенности.

– Я поговорю с отцом. У тебя будет время подумать до июля. А дальше ты должен принять решение, Киллиан. Договорились?

– Спасибо, мам.

– Но у меня есть условие, – хитро сверкнув глазами, сообщила она. – Если во время учебы встретишь ту-самую-девушку, прежде чем принимать скоропалительные решения, познакомь ее с нами.

– О, Боже! Ты хоть понимаешь, насколько это старомодно?

– Называй, как хочешь. Но я должна предупредить несчастную, во что она вляпывается.

И не понять, шутит или всерьез. Конечно, причины такого пожелания имели совершенно иную подоплеку. Мои родители, как и все, боялись охотниц за деньгами и дурной наследственности у своих внуков. И, как и все, они всерьез полагали, что смогут на это как-то повлиять. Я не стал ее разубеждать, вместо этого клятвенно пообещал выполнить ее просьбу. Если откровенно, я вообще сомневался, что способен влюбиться и уж тем более захотеть связать себя сраными узами брака. Почти все предки моих друзей в разводе. Папа и мама – огромное исключение. Один на миллиард.

Вскоре она ушла, а я еще долго смотрел в потолок.

Мои родители познакомились в Стэнфорде. Эту историю они рассказывали нам с Эмбер раз двадцать. Отец в те годы грезил Гарвардом, но с треском провалил вступительный экзамен. И отправился учиться в Стэнфорд, рассчитывая в ближайший год перевестись. Впрочем, все его планы полетели к чертям, стоило обнаружить среди первокурсниц неприступную красавицу Кейт Эдисон. Уж не знаю, стрела Амура, опухшие яйца или вывих судьбы стали тому причиной, но отец втрескался по самые уши. Странно, но моя мать тоже обратила на него внимание. Хотя, рассматривая их студенческие фотки, я бы не дал отцу ни единого шанса. Белобрысый, долговязый и такой худой, что мог легко спрятаться за швабру, он вызывал скорее недоумение. А вот мать выглядела круто – уверенная, бойкая шатенка с потрясающей фигурой. Но, как известно, любовь – злодейка. Эти двое начали встречаться. Последовавший роман напоминал русские горки, учитывая несносный характер матери, толпы ее ухажеров и бычье упрямство моего отца. Тем не менее, после третьего курса они поженились и с тех пор не расставались.

А вот родители Николь познакомились в баре. Не то чтобы именно это определило судьбу их брака, но все же наталкивало на определенные мысли и выводы.

Мой отец был занудливым и чересчур правильным, но в одном он был прав – к выбору спутницы жизни надо подходить как к выбору лучшего друга. Ведь в конечном итоге страсть проходит, привычка притупляет романтику, а поток накопленного взаимного недовольства может убить любой, даже самый крепкий брак. И, глядя на своих родителей – деловых партнеров, единомышленников, я верил отцу. Прежде всего, они с мамой были лучшими друзьями. Иначе не продержались бы так долго.

Очень сомневаюсь, что когда-нибудь мне повезет также.

Все мои бывшие подружки едва ли тянули на друга. Они не отличались ни умом, ни целеустремлённостью, ни пониманием. Единственное, чем они могли похвастаться – превосходными внешними данными и легкодоступностью.

Как-то незаметно мысли перескочили на Ники. Вот от кого начинали плавиться мозги, искрили нервы, а пульс мгновенно подскакивал до двухсот. Стоило признаться, шизонутая девчонка зацепила меня больше, чем я себе признавался. Ирония заключалась в том, что как раз-таки у нее имелся и ум, и понимание, и цели. При других обстоятельствах, может быть, я бы и присмотрелся. Одна проблема, Николь пробуждала во мне худшие качества: агрессию, жестокость, желание причинить боль и досадить. Неведомым образом ей удалось оживить всех моих демонов, которых я так старательно умерщвлял последние годы. И по-хорошему, нужно держаться от нее подальше. Но отступить уже не мог. Я заставлю ее гореть и мучиться. А еще заставлю навсегда запомнить: злить Киллиана Мура опасно для здоровья.

На этой чудесной ноте, я наконец-то оторвал свою задницу от кровати и направился в душ. Мысли о перчинки вызвали прилив воодушевления и адреналина.

Сегодня я рассчитывал, как следует поизмываться над стервой. И, отправляясь на вечеринку в дом Эндрюсов, мысленно предвкушал веселье. Мое хваленое безрассудство растекалось по венам пьянящей отравой, голову будоражили идеи, одна хуже другой, и настоятельно требовали воплощения. А если прибавить к этому ее дрянной характер и дерзкий язычок… ммм… вечер обещал быть весьма и весьма увлекательным.

Николь.

С Хоуп мы учились в одном классе. В кругу друзей она слыла дерзкой и непредсказуемой бунтаркой. И лишь я знала о ее впечатляющем наборе невротических расстройств, которыми она обзавелась благодаря своим родителям. Мы посещали школьного мозгоправа весь прошлый год и неплохо сблизились.

У Хоуп были кудрявые темные волосы, кожа цвета молочного шоколада и совершенно безбашенная улыбка. Словно она только что ограбила наркокартель, по дороге дунула дорожку кокса и теперь неслась на тачке без тормозов прямо на блокпост мексиканской границы. Ну, вы поняли. Девчонка – огонь!

К слову, про кокаин, не шутки. Прошлое лето ей пришлось провести в реабилитационной клинике для зависимых. Как сама утверждала Хоуп, дурные наклонности ей передались от отца, популярного рэпера девяностых. А вот яркая, запоминающаяся внешность от матери – неудавшейся старлетки Голливуда.

Особняк Эндрюсов славился не только грандиозными размерами, но и постоянными визитами копов. Родители Хоуп с переменным успехом то пытались убить друг друга, то залатывали пробоины в браке. Думаю, имя дочери они дали не просто так. Она до сих пор оставалась надеждой для их семьи, и похоже, единственной.

Подруга встретила нас в ярко-розовом неоновом платье-бюстье и своей фирменной ослепительной улыбкой.

– Девчонки! – завопила она. – Как я рада вас видеть!

– Привет, Хоуп, – ответили мы, но наши голоса тут же потонули в оглушающих звуках хита от Kanye West.

Все три этажа дома дрогнули и теперь раскачивались в унисон песни. Очевидно, сегодня тоже не обойдется без копов. Оглядевшись, я потащила Эм в сторону бассейна. Ведь там был выход к побережью, а значит, в случае облавы можно быстро покинуть вечеринку.

Народ накачивался из пластиковых стаканчиков и, судя по запаху, там было вовсе не пиво. Точно! У дальнего конца бассейна стоял паренек в обнимку с гигантской бутылкой виски и разливал всем желающим. Рядом на столике виднелось несколько ведер со льдом. Эмбер тут же рванула в его сторону, а меня задержала какая-то рыжая девица.

– Эй, что у тебя с Киллианом?

Разъяренной кошкой она вцепилась мне в руку. Чудесно! А я знать не знаю, кто она такая.

– А ты с какой целью интересуешься?

– Не твое дело.

Приглядевшись, вдруг вспомнила ее. Точно! Кажется, девушку звали Эшли. Когда она заканчивала старшую школу, мы с Эмбер как раз в нее перешли. С ней-то Килл и резвился на капоте Порше. О, ну это многое объясняет. Очевидно, глупая курица мечтала вернуть себе парня. Однако, я не собиралась ей помогать.

– Так и не лезь в мои дела! – рявкнула я и стряхнула ее лапищи.

Но не успела сделать и пары шагов, как вновь почувствовала железный хват на своей руке. Да что ж такое! Люди, личное пространство для вас пустой звук?!

– Перчинка, какая встреча! – рядом стоял Киллиан, и злобный прищур его глаз не предвещал ничего хорошего.

– Чего тебе?

– Из-за тебя я потерял три года в Академии! Три. Гребаных. Года!

– Не потерял, а приобрел. Образование не самый поганый бонус в твоей жизни.

– Да, ты просто кладезь мудрости.

– Обращайся!

– Ты хоть понимаешь, насколько я зол? – его карие глаза обрели пугающе-черный оттенок. Возможно, любая другая на моем месте принялась лепетать слова извинения. Но положив руку на сердце, я искренне считала, что Академия – почти подарок для такого самодовольного урода, как Килл. Колония строгого режима – вот где ему помогли бы встать на путь истинный.

– Поздновато для злости. И вообще, ты какой-то нервный. Смотри позитивней.

– Тренингов пересмотрела?

– Это совет от мозгоправа. Бесплатный. Не благодари.

Похоже, моя невозмутимость окончательно снесла ему башню. Вздыбившись, парень усилил захват. Невольно взгляд упал на широкую грудь. Под тонкой тканью футболки отчётливо прорисовывался рельеф мышц. Раскаченные плечи переходили в не менее впечатляющий бицепс, увитые венами предплечья и, наконец, пальцы. Длинные, с аккуратными ногтями, не толстые и не тонкие, горячие, сухие. Черт! Даже его треклятые пальцы были идеальными! От воспоминаний, что они творили со мной в бассейне, щеки опалило жаром, а по коже пробежала волна огненных мурашек. И даже тот факт, что они сейчас до боли сжимали мое запястье, не отталкивал, а напротив, возбуждал. Вот ведь подстава! Надо срочно вернуть мысли в нужное русло.

Не придумав ничего лучше, я набрала в легкие побольше воздуха и во всю мощь заголосила:

– Киллиан, сукин сын! Ты наградил меня хламидиями! – пока придурок изумленно хлопал глазами, я залепила ему звонкую пощечину. Резко выкрутила правую руку и со всех ног кинулась прочь. И при этом старательно изображая рыдания.

Если Килл рассчитывал сегодня подцепить девчонку, то после моего небольшого выступления пусть попрощается со своими планами. Эта вечеринка не принесет ему ни единой победы.

Краем глаза заметила, как все стоявшие поблизости гости ошеломленно замерли, а спустя пару секунд принялись перешептываться. Отлично! Шалость удалась.

Настроение резко рвануло вверх. Хотелось аплодировать себе и исполнить танец победителя. Отыскав подругу, я утащила ее к бару. Мы залпом выдули по коктейлю и направились танцевать. Snoop Dog в динамиках, лучшая подруга рядом и над головой стремительно-темнеющее небо с алмазной россыпью созвездий. Мы подпевали, растворяясь в ритмичной, нарастающей музыке, и нам было совершенно плевать, как это смотрится со стороны. Казалось, ничто не может омрачить мое настроение. Однако, посреди песни над ухом раздался знакомый до зубного скрежета голос:

– Перчинка, сегодня я весь твой.

– Какой кошмар! – получилось так искренне, что парень вновь начал закипать.

– Сама виновата, ведь теперь все шарахаются от меня, как от чумного.

– Не чумного, а халимидиозного, – вежливо поправила я.

Острый, как лезвие бритвы взгляд полоснул по горлу и переключился на лицо.

– Как насчет потанцевать?

– Я не умею.

Эмбер открыла было рот, но, заметив мой предупреждающий взгляд, тут же его закрыла. О том, что мы вместе брали уроки танцев в старшей школе, ему знать не обязательно.

– Я научу.

Меня не спрашивали. Прижали к крепкому торсу, обхватили тисками талию и заставили двигаться в унисон. До обоняния донесся запах лайма и мяты с нотками океанской свежести. Да, этот аромат подходил ему идеально. Как и мне. Перед глазами мелькали волны и салатово-бирюзовый борд с очаровательным мерзавцем на нем. Сама того не замечая, я втягивала дивный запах и с каждой секундой пьянела все больше. Но вместе с тем, придурь во мне разрасталась, пока не достигла размеров Китая.

В следующие пять минут я делала все что угодно, только не то, что он просил. Эмбер умывалась слезами от беззвучного смеха. А я с самым виноватым лицом извинялась и продолжала изображать неуклюжую макаку. При очередном движении со всей силы наступила каблуком ему на ногу. Даже сквозь музыку послышалось приглушенное шипение. Ох, не завидую я придурку. Но ведь он сам напросился!

– Займусь твоим воспитанием.

– Займись уже своим.

– Мне не нравятся девочки с острым язычком, люблю покладистых.

– А мне плевать, что ты там любишь, а что нет.

К сожалению, занятая своей игрой, я пропустила его. Самым коварным способом Киллиан сделал вид, что преисполнен терпением, а сам только и ждал подходящего момента. От следующего выпада я стремительно полетела в бассейн. А когда вынырнула, отплёвываясь и изрыгая проклятия, сверху донеслось насмешливое:

– Охладись!

– Да чтоб тебя, зараза!

В ответ мне прилетела нахальная улыбочка. Неторопливо, явно наслаждаясь всеобщим вниманием, он отошел к своим друзьям, и тут же раздался взрыв смеха. А меня накрыла черная и едкая, как чернила осьминога, ненависть. Она заполнила меня до краев и наотмашь ударила ядовитой волной. Тело потряхивало, одежда неприятно липла к телу, да еще дурацкие каблуки мешали плыть ровно и с достоинством. Кое-как мне все же удалось добраться до бортика и сесть на край. Жалкое должно быть зрелище. Но бежать с поля боя, даже поверженной, не в моем характере. Вместо этого я совершенно спокойно сняла туфли, вылила из них воду и поставила на газон.

Рядом присела Эмбер.

– Ты как?

– Лучше не бывает, – процедила я и отжала мокрые волосы.

Подруга сверлила брата гневным взглядом, но, по сути, сделать ничего не могла. Вскоре я покинула вечеринку и вернулась домой. Первым делом стянула мокрые тряпки, приняла душ и устроилась на кровати. В моей голове созрел в общем-то не гениальный, но жутко смешной и коварный план. Первым делом открыла страничку подонка Мура и сделала несколько скриншотов наиболее привлекательных фоток. Далее зарегистрировалась на сайте знакомств и создала анкету на имя Килл 69 в разделе «Гей». Так-так… что тут у нас? Ставим галочки напротив БДСМ, групповуха, орал, анал (куда ж без него!) и вишенка на торте – фут-фетиш, надеюсь ему нравятся подванивающие мужские ноги и обувка.

В самом прекрасном расположении духа я завалилась спать.

Утром позвонила Эмбер и сообщила, что отправляется на побережье учиться серфингу. Услышав планы подруги, я чуть не расхохоталась в голос. Она терпеть не могла серфинг, а океан пугал ее дрожи после того, как в десять лет она чуть не утонула, ныряя с семейной яхты. И единственный, кто мог заставить ее натянуть гидрокостюм и зайти в воду – новый бойфренд. Очевидно, в пылу любовной лихорадки Эйден по глупости взвалил на себя непосильную ношу наставника и тренера. Что ж, парень, сочувствую тебе. Надеюсь, Эм не станет мучить тебя слишком долго.

– Ты присоединишься? – спросила в конце разговора подруга.

Дайте-ка подумать… я неплохо держусь на доске – раз. Наверняка, Килл отправится на пляж вместе с компанией, так что я смогу беспрепятственно наблюдать за мучениями придурка – два. На сегодня лично у меня особых планов не было – три. Целых три аргумента «за»! Коль скоро так, быстро собравшись, через десять минут я уже мчала в сторону Оушен-бич и предвкушала веселье.

Ох, реальность превзошла все ожидания! Между заплывами украдкой наблюдала за парнем и покатывалась со смеху. То и дело его телефон вибрировал, и, читая очередное сообщение, Килл тихо чертыхался. К вечеру его настроение опустилось в преисподнюю. Он шипел и искрил, как готовый рвануть динамит, и в конечном итоге отключил телефон.

И все же этого было мало. Кровожадная часть меня требовала усилить атаку. Сфоткав его любимый борд – салатовый с бирюзовым, я разместила фото в анкете и указала место встречи – конечно же, его излюбленная бухта на Оушен-бич.

Ой, что будет!

Киллиан.

Все утро перед глазами стояла ее перекошенная физиономия и жалкий вид. После позорного падения в бассейн, стерва Аркетт поспешила убраться с вечеринки. Жаль, что не прямиком в Преисподнюю. Это бы сильно облегчило мое существование.

И что вы думаете? Упертая девчонка, как ни в чем ни бывало, явилась утром на пляж и с ослепительной улыбкой помахала мне ручкой. Стоило увидеть ее в облегающем гидрокостюме, как моя вестибулярка сбойнула и впервые за долгое время я плашмя улетел в воду. Выловив борд и оседлав его, я прорычал:

– Кто ее позвал?

Рон проследил за моим взглядом и равнодушно пожал плечами. А вот глаза Кристиана следили за ней словно приклеенные. Перчинка выглядела охренительно. Бело-голубая эластичная ткань плотно облегала стройное тело, подчеркивая упругую попку и грудь. Длинные ноги вполне уверенно стояли на серфборде, и при каждом движении на них отчетливо прорисовывался мышечный рельеф. Это оказалось слишком даже для меня. Красивая девушка на доске – эротическая фантазия всех причастных к этому спорту. Мы, как завороженные, ловили каждое ее движение и радовались, что купальные шорты достаточно просторные, чтобы скрыть эффект от нашего восторга.

– А она отлично держится на волнах, – пробормотал черноглазый дьявол.

Переведя тяжелый взгляд на друга, я лишь покачал головой. Криса не так-то просто впечатлить.

В его генах намешан жгучий коктейль из мексиканских, ирландских, египетских, китайских и еще черт знает каких кровей. Кристиан походил на молодого Киану Ривз – такой же дерзкий, загадочный, молчаливо-депрессивный и словно не от мира сего. Внешность под стать: смазливая физиономия с угольно-черными глазами и растрёпанными темными волосами. Девчонки велись на образ плохого мальчика с богатым внутренним миром, и каждая мечтала стать той самой, кто сможет заглянуть в его душу и понять «загадочного мистера Рипли». Да только сам Крис открываться не спешил, даже мы не всегда его понимали.

И сейчас, наблюдая за заинтересованным лицом друга, чувствовал в груди глухое раздражение. Я не хотел, чтобы он смотрел на нее, не хотел, чтобы думал о ней и фантазировал. С этим я вполне справлялся и сам.

– Я на берег.

Оставив Криса в одиночестве, погреб прочь.

Стоило выйти на берег и взять в руки телефон, как все мысли о Ники мгновенно испарились. На экране высветилось сорок непрочитанных сообщений от неизвестных номеров! Открыв мессенджер, я пробежал глазами первое сообщение и легкомысленно отмахнулся. Ошиблись, бывает. Затем, второе, третье, через пять минут это уже не казалось ошибкой. Скорее, ожившим кошмаром.

До вечера мне звонили, писали, присылали фотки членов всех мастей и размеров. А также ноги – волосатые, бритые, молодые и старые. Полная дичь! Последнее, я так и не понял. При чем здесь вообще ноги? Я был чертовски зол, меня мучили догадки – одна хуже другой. Если все происходящее чья-то злая шутка, то он сильно об этом пожалеет. Естественно, первым делом я подумал на перчинку, но девчонка все это время крутилась на побережье и к своему телефону не притрагивалась. Выходит, тут замешан кто-то другой. Я даже подумал было на друзей, но парни вели себя как обычно и вовсю резвились рядом со мной на волнах. Короче, я пребывал в самом отвратительном настроении, даже не подозревая, что настоящее испытание ждет меня впереди.

Чтобы хоть как-то привести себя в чувство, вечером договорился с ребятами отправиться в Газламп и завалиться в какой-нибудь клуб. После стольких членов, промелькнувших за день перед глазами, очень хотелось напиться, а еще лучше вырезать этот кусок памяти к чертовой матери!

Район Газовых фонарей встретил нас веселым шумом уличных музыкантов, неоновыми вывесками и красивыми зданиями викторианской эпохи. Этот район никогда мне не нравился. Слишком много туристов и слишком мало воздуха. Но именно здесь находились самые крутые ночные клубы и бары Сан-Диего, где можно отлично оттянуться и расслабиться.

– Килл, ты чего не в духе? – шагавший рядом Рон боднул меня плечом. – Вроде отлично сегодня покатались.

– Не обращай внимания, – отмахнулся я и тут же перевел взгляд на Эйдена. – Скажи-ка, приятель, что это сегодня было на берегу?

– Эээ… я учил твою сестру стоять на борде.

– Отличная попытка. Но мы все знаем, Эмбер учится этому с пяти лет. Хотела бы, давно встала. Что между вами происходит?

Парень нервно сглотнул, но взгляда не отвел.

– Мне нравится Эмбер. Я ей вроде тоже симпатичен. Ты меня знаешь, я не стану пудрить мозги девчонке, чтобы затащить ее в постель.

И то правда. Из нашей компании он всегда слыл чудиком. На одноразовые связи не разменивался и сколько мы его помнили, у приятеля было всего три девчонки и с каждой из них отношения. Зеленоглазый, высокий, со спортивным телосложением он привлекал внимание не меньше нашего, но никогда этим не пользовался. А кроме того, он был отличным другом. Ему я доверял, как себе. Так что…

– Окей, приятель.

Возникшее было напряжение разом спало. Тем временем мы дошли до клуба «4 комнаты». Это местечко мы заприметили еще давно. Клуб состоял из четырёх пространств, где крутили разную музыку – выбирай какую хочешь. Мы всегда выбирали рок.

Серебристо-фиолетовые стены сплошь исписаны автографами звёздных групп, выступавших тут когда-то: Green Day, The Rolling Stones, Red Hot Chili Peppers, Papa Roach, Nickelblack и прочие. Над головами неоновые лучи, геометрическим узором расходящиеся по потолку, а под ногами матово-черный пол со светящимися вкраплениями, напоминающими звёздное небо. Здесь я всегда чувствовал себя как в другом измерении, а все проблемы и вопросы оставались где-то далеко за пределами и совершенно меня не трогали.

Народу было пока не много, и нам удалось найти свободные места за барной стойкой. Расположившись, заказали сразу двадцать шотов по пять на каждого. После третьей стопки меня начало понемногу отпускать. Музыка тоже действовала как легкий наркотик. Громкие басы сплетались со жгучим ревом электрогитары, совсем как моя кровь с текилой, и пробуждали прилив адреналина.

Рональд взлохматил пятерней свою светлую шевелюру и обвел посоловелыми глазами клуб. Вот у кого проблем с моральными принципами, как и самих принципов не было. Этот голубоглазый бездельник готов был сношаться двадцать четыре часа в сутки. Кристиан не далеко от него ушел, но все же отличался разборчивостью.

– А что у вас с Ники? – внезапно спросил он.

– Ничего. А почему ты спрашиваешь?

– Хотел подкатить к ней.

– Удачи! Та еще сучка.

– Иначе не интересно, – ухмыльнулся он.

– А если серьёзно, Килл? – включился в разговор Рон. – Почему ты каждый раз бесишься, стоит ей появиться на горизонте? Неужели еще не простил историю с Порше?

На глаза вновь опустилась красная пелена гнева.

– Мы можем не говорить о ней?

– Окей, – мгновенно отступил Рональд и усмехнулся.

Я вновь встретился с черным нечитаемым взглядом Криса и раздраженно заметил:

– Хочешь поразвлечься с ней, валяй. Не обязательно спрашивать моего разрешения.

Наверное, рядом с шизонутой Николь он смотрелся бы неплохо, но почему-то меня задели его слова. И дело было не в жалости. Вне сомнений, девчонка отошьет его самым жестким образом, да еще и вдоволь повеселится. Дело было в другом. Представив их вместе, я почувствовал, как ускоряется пульс. В голове слышались отголоски тревожных сирен, предупреждавших о надвигающемся шторме. В груди закручивалась воронка из непонятных и чуждых мне эмоций. Странно, ничего подобного я раньше не испытывал. Что-то между злостью, досадой и страхом. Новое непонятное чувство прошлось по телу горячей волной и засело где-то в подреберье, словно ржавый гвоздь.