Ксения Андреевна Кабочкина
Приключения Сони в картинной галерее
К счастью, чтобы увидеть на картину, нужно было поднять шаль. И люди её поднимали. Атлантиде понравилась девочка с русыми до плеч волосами и изумрудно-зелёными глазами, которая пришла сюда не с родителями, а с классом, и это Атлантиде тоже понравилось. «Она!» – решила Атлантида, переместилась в большую картину отца со звёздами, рекой, русалкой и стала ждать.
Наконец, шторы, закрывавшие картину, разъехались, открыв пёструю панораму в музейном зале: среди унылых лиц школьников заинтересованный взгляд выбранной Атлантидой «жертвы» привлекал внимание. Атлантида вновь почувствовала укол жалости, но быстро с собой справилась. Охота началась. Атлантида сосредоточилась на управлении картиной, которая должна втянуть жертву в себя, после чего девочка попадёт в другую реальность. Это будет тот же музей, но с застывшими фигурами людей. Потом какая-нибудь картина впустит её в лабиринт.
План удался. Ковбой, правда, перестарался, загоняя в сети, прострелил девчонке плечо, но Атлантида не беспокоилась об этом: знала, картины её подлечат. А ещё, как только девочка попала в её мир, Атлантида почувствовала в ней что-то необычное, непонятную силу. «Трудно будет с ней сладить, – подумала Атлантида, – но… время пошло». Она внимательно следила за передвижениями гости: вдруг что-то пойдёт не так? Но девочка преодолевала все препятствия быстро и ловко, не забывая пользоваться палитрой, кисточкой и сверяться с картой.
«Какая она умная и смелая, – думала Атлантида. – Нужно будет обязательно вернуться. Нельзя, чтобы такая девочка пропала».
А потом началось невероятное. Атлантида вовсе не планировала, чтобы её жертву кто-либо сопровождал в лабиринте. Но усатый толстяк свалился как снег на голову. Это был тот самый человек, который по доброте душевной едва не спутал Атлантиде весь план с самого начала, повесив на её изображение шаль.
«Интересно, как он сюда попал? Ну, что же, это даже интересно. Посмотрим, что получится».
Андрей Андреевич (или Адри) и Соня преодолели все препятствия третьего этажа и остановились отдохнуть на полпути к переходу на второй. Атлантиде понравилось наблюдать за ними, это её здорово развлекало, и, решив усложнить своим игрокам задачу, она напустила на Соню кошмар, а коридор, в котором отдыхали путники, наполнила чёрной булькающей краской, из которой тянулись жуткие чёрные руки. Теперь Атлантида намеревалась разделить Соню и Адри, так как второй мог, в конечном итоге, помешать Соне, когда она доберётся до картины Атлантиды, остаться в ней. Адри она думала освободить позже, сначала нужно было привести Соню к картине. И хорошо бы прикинуться жертвой, пройдя оставшийся путь вместе с ней.
Атлантида изменила цвет платья с бордового на синий, укоротила и затемнила волосы, сделав их коричневыми. Добавила на затылке большой розовый бант. Только вышитую на нагрудном кармашке лилию поначалу убирать не стала.
Она думала, что сразу подружится с Соней, но не тут-то было. Столкнувшись с ней на своём любимом аттракционе «В комнате Гарри Поттера», она сильно разочаровалась в своём выборе. Соня по непонятной причине сразу невзлюбила Олю. Потом, правда, выяснилось, что виновато в этом проклятье Атлантиды. Позже оно само ей в этом призналось: жертва относится к проклятому, мягко говоря, не очень хорошо. В его практике было всего одно исключение, а Соня – лишь подтвердила правило.
И всё же Атлантиде удалось ненадолго сломать неприязнь своей жертвы, разыграв сцену спасения Сони от нарисованной змеи. До этого же произошли два события, едва не испортившие Атлантиде всю её грандиозную задумку.
Во-первых, Соня захотела заглянуть в библиотеку, где, как на зло, на самом видном месте Атлантида повесила сочинённое ею стихотворение, пусть не очень складное, но искреннее:
Когда-то человеком я была.
Совсем таким же, как ты.
У меня была семья.
И была счастливой я.
Но однажды всё изменилось,
Словно время истекло.
За рисунком погналась -
Его ветром унесло
И вдруг… я умерла
Под колёсами автомобиля.
Было больно, очень больно.
За что же так меня?
А потом наступила тьма.
И очнулась в картине я.
Мне стало страшно,
Когда я это поняла.
Но ничего с этим
сделать не смогла.
И так, пять лет прошло
С момента моей смерти.
Но обнаружила я кое-что
В своих апартаментах.
Красочная сила!
И я могу краской управлять!
За пределами, увы, слабо действует.
Но в картинах – моя власть!
Теперь, я точно знаю, выберусь наружу!
И тогда, убийца мой, приду по твою душу!
Пришлось срочно избавляться от половины текста и стереть некоторые слова. Но всё же у Сони появились кое-какие улики, и хозяйка лабиринта забеспокоилась.
Во-вторых, пришлось-таки ликвидировать любимую розовую лилию на кармашке платья, потому что весь второй этаж был испещрён узором из таких же розовых лилий, и Атлантида боялась, что у Сони могут возникнуть интересные догадки. Убрав лилию с кармашка, Атлантида пристально следила за Соней, в чьей сообразительности и наблюдательности успела к тому времени предостаточно убедиться.
В третьих, вновь объявился Адри. Из-за того, что Атлантида была полностью поглощена наблюдением за Соней, она не продумала, как избежать вторичной встречи.
Но ничего дальше всё шло, как по маслу, Соня и Адри её ни в чём не заподозрили. Она играла обыкновенную глупую девочку-ангелочка, Соня её терроризировала, Адри защищал и безрезультатно пытался примирить. Атлантида знала, что Соня не виновата в своей агрессии, но такая твердолобость девочки, к которой Атлантида изначально испытывала симпатию, её задевала.
«Нет, я не вернусь за ней! – мстительно думала она. – Оставлю её здесь. Она такая противная!».
Затем был тот самый «примиряющий» случай с картиной «Аппетит с сюрпризом». Атлантида спасла Соню, потому что боялась: вдруг для Сони плохо кончится встреча со змеёй, пусть даже нарисованной. Как тогда Атлантиде вернуться? А может, спасла просто потому, что вредина Соня все-таки ей нравилась? Или потому, что к этому времени ей уже страшно хотелось, чтобы обидчица навсегда осталась в картине и навсегда запомнила… А для этого нужно было довести её до искомого финала…
Потом произошло то, что в планы Атлантиды не вписывалось. Они попали в коридор самых страшных кошмаров. По начальной задумке здесь можно было увидеть то, чего больше всего боится жертва. Но что-то пошло не так: едва Атлантида нарисовала на ковре автомобильные следы, как ловушка стала упорно транслировать её собственный страх. Это была одна из первых, не очень удачных проб её «пера» (или лучше сказать: волшебных красок), которую Атлантиде так и не удалось исправить. Она давно перестала заглядывать в этот коридор и напрочь забыла о его существовании. Надо же было прийти с попутчиками именно сюда…
Не зная, как увести подопечных из опасного места, Атлантида не придумала ничего лучше, как изобразить из себя плаксу. Проклятье вновь возымело действие на Соню, и та, не подозревая, «поймала» Олю-Атлантиду в её самый страшный кошмар.
***
Троица уже приближалась к концу второго этажа. В выбранном ими коридоре была приготовлена только одна ловушка, и Атлантида намеревалась с её помощью вновь отделить себя с Соней от Адри. Это у неё получилось.
Картины задержат Адри на некоторое время, а Атлантида разберётся с Соней.
Оставшись вдвоём, девочки наткнулись на загадку с воротами, решая её, нашли палитру, от которой Атлантида заблаговременно оторвала небольшой кусочек и положила у себя в комнате, где за стеной была ЕЁ рама.
«Сейчас… Сейчас всё решится!» – думала Атлантида, когда Соня, как и требовалось, проделала всё необходимое, чтобы стена опустилась. Атлантида ожидала в предвкушении, как Соня из любопытства двинется к открывшейся картине, но та вдруг напряглась и начала пятиться:
– Оля, пойдём отсюда!
– Почему? – изобразив недоумение, невинно спросила Атлантида, едва сдерживая волнение.
– На картине должна быть девочка.
– Какая девочка? – в нетерпении спросила Атлантида, едва не подталкивая Соню к раме.
– Дочь художника, который создал все картины в этой галерее.
– Да? А почему ты так уверена? И почему так странно отступаешь? – Атлантида едва сдерживала улыбку.
– Слушай, бежим! – Соня резко развернулась и встретилась взглядом с девочкой.
Вначале на её лице читалось замешательство, затем испуг, постепенно обернувшийся яростью.
«Узнала», – догадалась Атлантида, но это уже не имело значения. Соня в ловушке.
– Что такое? – решила она ещё поиграть в дурочку, но не смогла сдержать смешок.
– Ты – не Оля, – медленно чеканя каждое слово, произнесла Соня – Точнее, твое имя не Оля. Ведь так?
Атлантида открыто ухмыльнулась:
– Ну, уж раз ты догадалась, то…
Не договорив, она приняла свой настоящий облик.
– Надо было тебя оставить тогда на автомобильных следах, чтобы тебя сбила машина, – процедила Соня сквозь зубы.
Атлантида улыбнулась ещё шире. Она чувствовала себя в этот момент кошкой, загнавшей мышь в угол.
– Уже сбила, – спокойно сказала Атлантида, и с силой толкнула Соню в сторону рамы.
Её тело тут же стало принимать другую форму.
Глава 18
Она этого не заслужила
Соня очнулась. Что с ней было? Оля оказалась Атлантидой, толкнула её, а потом Соня смотрела, словно кино, чужие воспоминания. Голова шла кругом. Девочка подняла руку, прикоснулась ко лбу и… почувствовала под пальцами кудряшки. Но… у неё нет кудрей! Это не её волосы!
Не обращая внимания на слабость, Соня приняла горизонтальное положение, огляделась. Зелёная трава, качели, забор, отделяющий площадку от дороги. Девочка узнала место из воспоминаний. Голова ещё плохо варила, но Соня постаралась вспомнить всё, что ей пригрезилось и понять, чьи это воспоминания. И у неё получилось.
– Выходит, я в картине? – Соня ещё раз огляделась: где же окно?
Не успела подумать об этом, как в пяти шагах от неё воздух будто начал сгущаться и через секунду на этом месте появилась вполне материальная большая рама, за которой было… Что там было? Соня подошла ближе и увидела… знакомый музейный зал, тот самый, в котором впервые увидела Портрет Атлантиды.
– Эта девчонка! – кулаки Сони непроизвольно сжались. – Мы с Адри были для неё всего лишь…пешками! В особенности я! Мне известна её история, знаю, что должна бы пожалеть её, но…Дело даже не в самом проклятьи, дело, наверное, в ней самой.
И тут Соня её увидела. Однако Атлантида вела себя странно: она смотрела прямо Соне в глаза и повторяла её движения, в точности, как зеркало… Как зеркало? Да это же зеркало! А в нём…
– Чёртова уродка! Она что, поменяла нас телами? – Соня задыхалась от ярости. – Теперь я – это она! Значит, она – это я? И у неё мои воспоминания?
Послышались шаги и голоса. Через секунду перед картиной появился, слава Богу, живой и невредимый Адри, а следом за ним – Соня, конечно, фальшивая, но Адри этого не знал! Соня-Атлантида громко возмущалась:
– Вот! Вот! Погляди! Эта чертовка едва не загнала меня в свою раму! Но, к счастью, кулончик меня спас. Помнишь, я тебе рассказывала про Деда Мороза и его волшебный подарок! Так вот! Если бы не кулон, я бы не смогла затолкать её обратно в картину! Теперь ты мне веришь?
– Это… Что, действительно она? – Адри с удивлением, печалью и непониманием смотрел прямо на Соню.
«Вот гадина!» – подумала Соня, рванулась вперёд, чтобы выпрыгнуть из картины, но ударилась обо что-то. Боже мой, она забыла, что здесь невидимая стена. Соня стала биться об неё кулаками и кричать изо-всех сил:
– Адри! Она лжёт! Соня – не она, а я! Адри! Она может тебя убить!
Но, как можно было догадаться, Адри её не слышал. Соня даже не была уверена, что он видел, как она движется.
– Пойдём! – Лжесоня дёрнула его за рукав.
– Э-э-э… Н-но, Соня, нельзя ли как-нибудь ей помо…
– Нет, нельзя. Поверь мне. Пойдём-пойдём.
Они начали удаляться, но прежде, чем совсем скрыться, Атлантида обернулась и победно зыркнула на Соню.
– Уродка! – в приступе ярости Соня изо всей силы влепила кулачком по стеклу. Боль отрезвила её. Присев на корточки, она принялась размышлять.
Велика вероятность, что мертвячка угробит Адри. Зачем ей лишний свидетель? Соня не сомневалась: рано или поздно Адри догадается, что с Соней что-то не так. Они, блуждая в лабиринте, успели достаточно хорошо узнать друг друга и, конечно, заметит изменения в Сонином поведении. Или не заметит? В любом случае, он в опасности, неизвестно, на что ещё способна эта мелкая маньячка, чтобы оставаться вне своей тюрьмы. И Соне тоже пора отсюда выбираться.
– Та-а-ак, – теперь Соня размышляла вслух. – Судя по воспоминаниям, вложенным в мою голову мелкой мошенницей, тут должно быть полно полезных вещей, нарисованных Атлантидой и, надеюсь, оставленных здесь.
Обыск Соня начала с детской площадки. Здесь была высокая трава, песок, качели, забор. Пошатав доски забора и почти обнюхав его основание, она выбралась на дорогу, обшарила и здесь каждый куст. Но ничего, что могло бы помочь организовать побег, не находилось. Время шло, а решения всё не было.
– Что делать? Что делать? – в отчаянии твердила Соня. Ей вспомнились краски и кисточка, подаренные Дамой в Красном. О, как бы они сейчас пригодились!
Не успела она об этом подумать, как услышала звук – будто рядом в траву что-то шлёпнулось. Соня посмотрела под ноги, и к своему восторгу и удивлению обнаружила то, о чем мечтала: в траве, примяв её, лежала Сонина палитра.
– Н-но как? Как это возможно? – она схватила свои краски и, только теперь поверив в их реальность, в полный голос засмеялась. – Зна-значит, ха-ха-ха, как задурить мне и Адри головы, она продумала, ха-ха-ха, а то, что со мной могут остаться очень полезные, но не мои, по сути, предметы, до этого она не додумалась?! Вот так Мега-мозг!
Подавив приступ истерического смеха, Соня перешла к стратегическим действиям. Для начала направилась к раме и, точно как это было в воспоминаниях, переданных ей в наследство от Атлантиды, зажмурилась, представила, как разрезает невидимую оболочку. Увы, не получилось. Краска просто на мгновенье перечеркнула пространство красной полосой, которая тут же растворилась. Соня поняла, что Атлантида не такая уж дурочка и что ей нужно искать другой способ выбираться. Как ни странно, способ нашёлся довольно быстро: нарисовать кувалду и разбить стекло. Не особо веря в успех, Соня взялась за воплощение плана.
– Серьёзно??? – вскричала она, когда план сработал. – Я в шоке! Наитупейшая непродуманность! Не замуровать пленного, чтобы пресечь его побег! Даже самый примитивный злодей в «Скуби Ду» и то кажется интеллектуалом по сравнению с этой мертвячкой. Ах, да, она же маленькая… Нет, не буду искать для неё оправданий, а лучше поблагодарю за глупость.
Бросив кувалду, которая была хоть и нарисованная, но тяжёлая, Соня спрыгнула на пол и хотела уже броситься вдогонку за Адри и Псевдосоней, но её остановила мысль: «Что я могу против девчонки, которую слушается лабиринт – огромный, созданный ею мир?».
Действительно, обманом победить Атлантиду в этом мире невозможно. Поговорить с ней? Скорее всего, слушать не станет. Да и о чём говорить, если Соня для неё – всего лишь расходный материал. Только Адри под удар подставлять. Он ведь для Атлантиды – явно лишняя пешка.
Интересно, а что будет, если что-нибудь сделать с её картиной? Сжечь, например.
Она решила это проверить и стала рисовать огонь прямо в раме. Однако когда пламя уже бушевало, заглатывая траву, которая чернея, корчилась, как живая, в голову пришла мысль: «Не слишком ли это жестоко? Выживет ли после этого Атлантида?»
Но девочка сразу отогнала эту мысль: ведь Атлантида уже мертва. И если после сожжения проклятье будет разрушено, а душа вредной девчонки попадёт в рай, это будет для неё лучший исход.
Огонь разгорался, голодным зверем набросился на качели, охватил весёлым кольцом забор, перекинулся на дома… Но Соня этого не видела, за ней уже закрывались входные двери. За дверями девочка резко остановилась: ворота, ведущие из этого зала, снизу доверху залепила кишащая чёрная масса, она дышала, пузырилась, перетекала волнами. Соня, недолго думая, прыгнула прямо в неё…
***
Они с Адри шли не очень быстро, хотя Атлантиде хотелось поскорее выйти наружу. Простите, не Атлантиде, а Соне. Ведь теперь её звали именно так! Нужно сказать, что для Атлантиды-Сони обмен телами и воспоминаниями оказался не меньшим сюрпризом, чем для Сони-Атлантиды. Она-то думала, что жертва просто останется в картине вместо неё, и ни как не предполагала, что сама примет облик жертвы. Что же, это неплохо! Пусть прежняя Соня помучается: это наказание за то, что обижала маленькую Олю. А у теперешней Сони есть и внешность, и необходимые воспоминания, которые помогут ей не выдать себя. «Но судя по воспоминаниям, Соня должна была вести себя хоть капельку добрее», – Атлантида вздохнула и нахмурилась: «Теперь Соня – это я».
Так вот, Соня и Адри шли не очень быстро, хотя девочке хотелось поскорее выйти наружу. А Адри, как на зло, то и дело замедлял шаг, оборачивался назад. Соне всё время приходилось его подталкивать. Наконец, толстяк вообще остановился, вздохнул и сказал:
– Слушай… Я так не могу! Ты уверена, что Олю, в смысле, Атлантиду, невозможно вытащить отсюда?
– Уверена, – отрезала Соня.
– Откуда знаешь?
– Проверяла.
– Как?
Соня набрала побольше воздуха, чтобы ответить, но поняла, что сказать нечего. И если она не придумает, как оправдать этот глубокий вдох, то будет выглядеть странно. Адри раскусит, что она врёт. Чтобы как-то исправить положение, она сделала вид, будто закашлялась. А прокашлявшись, недовольно сказала:
– Пойдём уже, а? Она же предательница. Она едва не закрыла меня в картине. Она…
– Я знаю! Но у каждого поступка должны быть свои причины. Значит, ей это было для чего-то нужно. К тому же, может, она обиделась на твои выходки по отношению к ней. Я бы тоже обиделся.
«Хе, и это тоже, – подумала Соня. – И из-за этих выходок она останется там навсегда».
– Адри, она – просто картина, не-о-ду-шев-лён-на-я, – девочка резко развернулась, тряхнув волосами, и тут увидела их кончики – они медленно заворачивались, как живые, начиная кучерявиться, удлиняться и светлеть.
«Как? Почему? Что это значит?», – и тут Соню осенило: её пленница вырвалась на свободу. Но… как? Разве не должна была она после проведённого ритуала и лишённая помощи настоящей Атлантиды остаться там навечно? А вдруг настоящая Соня их догонит?
– Пошли быстрее! – Псевдосоня схватила Адри за руку и потащила, забыв контролировать силу.
– Ой-ой-ой! Ты что творишь? – Адри едва не упал. – Откуда силища такая?
Внезапно он умолк, уставившись на пол:
– Э-э-э-э… Это что? Краска? Откуда?
Псевдосоня посмотрела под ноги и ужаснулась. Она стояла в чёрной лужице, которая всё росла, росла из-за капель, стекавших по её ногам, капавших с подола платья, с кончиков волос…
– А-э-э-э…Я… не знаю, что это. Может, последствия неудачного заточения в картине? В любом случае, бежим!
Она снова дёрнула остолбеневшего Адри. Сзади раздался крик:
– Отдай моё тело! Воровка!
***
Без лишних сомнений и раздумий Соня шагнула в вязкую чёрную жижу, почувствовав, как та обволакивает со всех сторон… Сделала рывок, второй, третий. Через мгновение целая и невредимая она стояла в коридоре. Это был целый подводный мир – проход в форме арки, которая обрамляла маленький кусочек суши от бездонной морской пучины с её богатой фауной. Эффект был потрясающий. Не сразу становилось понятно, что смотришь на колоссальный живописный холст, закреплённый под аркой. Там, где кончался холст, продолжалась морская зеленоватая синева стены с мягкими переливами, бликами… «Талантливо, – невольно восхитилась Соня, шагая под сводами, – нужно отдать этой чертовке должное».
И тут же нахмурилась:
– Но это не меняет того факта, что она – предатель и воровка, – сказала она вслух и сверилась с картой. – Где же их искать?
Вскоре на полу всё чаще стали попадаться чёрные точки. Сначала Соня принимала их за часть дизайна: они могли оказаться какими-нибудь мелкими морскими жителями. Но когда точки стали гуще и превратились в подобие дорожки, Соня встрепенулась – по краям пола, у стен, чисто, а дорожку будто кто-то случайно оставлял за собой во время движения. Когда дорожка сгруппировалась в сплошную лужу, Соня поняла:
– Краска!
Она опустилась на корточки, тронула лужицу пальцем.
– Может Атла оставила? Вопрос: специально или нет? Ловушка это или… Хм, или последствия сожжения рамы и моего побега?
Соня встала и огляделась. Впереди коридор троился, капли вели в правый. Девочка сверилась с картой.
– Судя по всему, правый путь самый короткий. Если рассуждать логически, то он может быть и самым опасным. Но, учитывая желание Атлы выбраться отсюда, он может оказаться без препятствий.
Плюс ко всему, у Сони не было других ориентиров, кроме этих пятен и интуиции.
– Значит, пойду вправо, – решила девочка.
Она бежала и бежала, пока не выбилась из сил. Ловушек пока не было. Остановившись, чтобы отдышаться, Соня услышала впереди голоса. Забыв об усталости, она двинулась вперёд, уже не бегом, а шагом, заодно прислушиваясь и стараясь разобрать слова. Ещё через минуту она увидела две знакомых фигуры.
– Отдай моё тело! Воровка! – крикнула Соня и снова побежала, почувствовав вместе с волной злобы прилив сил.
Атлантида дёрнулась было прочь, схватив за руку Адри, но почему-то не убежала. Оказавшись метрах в трёх-четырёх от преследуемых, Соня остановилась, в изумлении уставившись на Атлантиду.
Та крутилась вокруг своей оси, осматривая себя с лицом, выражавшим неподдельный ужас. Она в буквальном смысле растекалась, медленно превращаясь в чёрную лужу.
– Оля! В смысле, Атлантида! – обрадовался Адри.
– Адри, я – не Атлантида! Я – настоящая Соня. Атлантида – она!
Адри тупо уставился на растекающуюся Лжесоню.
– Э? Она врёт! – дрогнувшим голосом, в котором явно слышалась паника, запротестовала та.
Адри замер.
– Посмотри на её волосы! – продолжала наступление Соня. – Они уже наполовину кучерявые и светлые. А мои?
Она потрясла перед носом Адри прядью своих заметно укоротившихся и потемневших волос.
– Де-девочки, да-авайте у-успокоимся, – промямлил Адри, переводя взгляд с одной девочки на другую. От него не укрылось, что обе они уже практически сравнялись ростом. Одна – уменьшилась, другая – подросла. У той, что уменьшилась, был сумасшедший, полный ужаса и ненависти взгляд и загнанный вид.
– Она врёт! Она врёт!! Она врёт!!! – как заведённая повторяла она.
И тут до Сони дошло, что она уже выше своей лжетёзки. И Атлантида уменьшалась на глазах, лицо её становилось круглее, глаза синели, волосы стали ещё длиннее, кудрявее и светлее. На груди Соня почувствовала что-то холодное, она потрогала через футболку подаренный Дедом Морозом оберег и сразу почувствовала уверенность: всё будет хорошо. Она даже улыбнулась. Словно сквозь пелену услышала тихий голос Адри:
– Так… Это правда ты, Соня?
Он говорил медленно, глядя ей в глаза.
– Да, – ответила Соня, смахнув с губ улыбку и бросив жёсткий взгляд на Атлантиду.
– Нет! Адри! Неправда! – продолжала слабо защищаться Атлантида. – Я Соня! Я! Она превратила меня!
– Хватит врать, воровка, – холодно перебила её Соня. – В качестве доказательства могу предъявить это.
Она вытащила на свет оберег, который как всегда светился.
– Атлантида, зачем ты сделала это? – было заметно, что Адри уже принял решение и теперь спрашивал голосом учителя, беседующего с провинившимся учеником.
Чтобы смягчить впечатление от собственного тона, он сделал шаг к девочке, чтобы взять её за руку, но…
Пол задрожал, по всему коридору побежали трещины, Атлантида вскрикнула и упала.
– Атлантида! – Адри всё ещё тянул к ней руку, но пошатнувшийся пол опрокинул его назад, а на то место, где он только что стоял, рухнул кусок штукатурки.
– Что ты сделала… с моей рамой? – прохрипела Атлантида.
– Сожгла! – победно бросила её в лицо Соня, а про себя подумала: «Наверное, уже догорела, поэтому и лабиринт разрушается».
Эта мысль заставила её похолодеть.
– Бежим! – крикнула она Адри. – Нас сейчас расплющит!
Будто в подтверждение её слов рядом с Адри свалился ещё один кусок потолка, осколки штукатурки поцарапали его лицо. Соня мигом подскочила к нему, схватила за руку и потащила за собой вперёд, туда, где, если верить её карте, должен находиться выход.
Адри в последний раз обернулся на Атлантиду. Маленькая, жалкая, она сидела на полу в чёрной луже, утирая с лица то ли слёзы, то ли краску. Поймав его взгляд, Атлантида с мольбой протянула к нему руки. Сердце Адри сжалось. «Забери её отсюда, забери!» – глухо стучало оно. Адри твёрдо взглянул на Соню, та всё поняла и насупилась. Адри хотел подхватить Атлантиду на руки, но успел сделать всего шаг. Часть пола перед ним провалилась, отделив хозяйку лабиринта от Адри и Сони.
– Адри! Скорее! Погибнем! – кричала Соня, прикрывая руками голову и уворачиваясь от сыплющихся со стен и потолка осколков.
– Беги одна! Я не могу её оставить!
– Ей не помочь! Она мёртвая! Единственный способ её оживить, заменить Атлантиду в картине, но картины уже нет. Пойдём быстрее!
Она с силой дёрнула Адри за руку, и он, к её удивлению послушно побрёл следом. По его лицу текли слёзы, смешиваясь с пылью, поднятой камнепадом, губы беззвучно шевелились, будто он шептал молитву. На самом деле Адри беззвучно повторял в такт своим шагам: «Не оглядывайся, не оглядывайся, не оглядывайся».
Бег с препятствиями близился к концу, впереди уже виднелась знакомая дверь с рамой-металлоискателем.
– Да это же выход из музея! – догадалась Соня. – А мне казалось, что мы на третьем этаже…
Адри тоже видел дверь, и даже прибавил шагу. Вот уже и металлоискатель, рукой подать, и вдруг… Удар, оба упали, потирая лбы. Стекло? Дверь стеклянная, а рама-металлоискатель за ней! Адри разбежался, со всего маху саданул в стекло ногой. Посыпались осколки. Оба, не теряя времени, проскочили под металлоискателем и оказались…
–
Мой музей!? – воскликнул Адри. – И…застывшие посетители! Это другая реальность, через которую я попал в лабиринт.
–
Н-но… я… Я думала, это выход в настоящий музей! – растеряно произнесла Соня.
–
Мы ошиблись, – помрачнел Адри. – Он не здесь.
–
Но тогда где? – Соня почувствовала, как ею овладевает паника.
Зато директор музея теперь казался совершенно спокойным.
– Тише Соня. Давай подумаем. Если через обычный выход пройти нельзя, тогда нужно найти вход?
Соня посмотрела на него как на сумасшедшего, и вдруг её осенило:
– Откуда всё началось… – произнесла девочка, и оба в один голос воскликнула:
– Огромная картина!
– На третьем этаже! – добавил Адри.
– Вперёд, – скомандовала Соня.
Не успели они сделать с десяток шагов, как пол пошёл трещинами.
– Скорее! – Адри схватил Соню за руку, она побежали быстрее.
Землетрясение не прекращалось. Вскоре в музее началось то же, что было в лабиринте – падали куски штукатурки, разваливались стены, появлялись ямы, в воздухе клубилась, не успевая оседать, пыль. Картины падали и разбивались, некоторые проваливались в проломы пола.
Адри и Соня добежали до лестницы на второй этаж, едва начали взбираться, как сверху почти им на головы спрыгнул тот самый Ковбой, который в самом начале Сониного путешествия по обратной реальности прострелили ей плечо. Он снова угрожающе выставил дулом вперёд свой пистолет, но Адри отмахнулся от нарисованного нахала, как от мухи, выбив оружие из рук. Пистолет провалился в трещину, а Ковбой, потеряв равновесие, покатился кувырком вниз по лестнице. Он сбил бы Соню с ног, как гигантский мяч, если бы Адри, вовремя посторонившись сам, не убрал её с пути Ковбоя.
Вот и второй этаж. Здесь обстановка была ещё хуже, чем на первом. Уничтожены почти все картины, а из тех, что ещё остались на стенах, печально и молча взирали нарисованные персонажи. У Сони сжималось сердце. «Это просто картины! Они нарисованные, ненастоящие!» – твердила девочка, заставляя себя не смотреть на них. Но пробегая мимо стены, на которой раньше висела картина Атлантиды, она подняла взгляд. Картина догорала. «Поделом тебе!», – злорадно подумала она и тут же заставила себя выбросить эту мысль из головы. Да, похоже, пребывание в лабиринте подпортило добродушный Сонин характер.
Лестница на третий этаж. И здесь хаос. Поручень оторван, пыль от падающих камней такая, что ничего нельзя разобрать в трёх шагах от себя. Отсутствие несколких ступенек образовало внушительных размеров яму, Адри подхватил Соню на руки и перебросил через провал на плоский ещё не тронутый разрухой пролёт между этажами. Огляделся, кроме валяющегося на ступенях поручня ничего подходящего не увидел. Поднял железный поручень, перекинул через провал, крикнул: «Подержи!» – и ступил на ненадёжный тонкий мост своей крупной тяжёлой ногой в туфлях на неудобной для эквилибристики скользкой подошве. Соня изо всех сил вцепилась в изогнутый конец поручня, обломанные края резали ей руки, железки, торчащие во все стороны, больно втыкались в ноги и живот. И тут Соня увидела, словно в замедленной съёмке, как сверху прямо на голову её друга начал падать огромный кусок каменной глыбы.
– Адри! – заорала Соня, не выпуская из рук конец поручня, который шатался и норовил съехать по ступеням вниз.
Как во сне она видела: Адри отталкивается ногой от ненадёжного моста, делает прыжок вперёд, словно ныряет в волну. Поручень вырывается из её рук, до крови стесав с них куски кожи, Адри тяжело падает рядом с Соней, а в проломе в это время исчезает глыба, сорвавшаяся с потолка.
И вот уже Адри на ногах, он наклоняется, поднимает её с пола, кричит в самое ухо:
– Вперёд! Вперёд!
И толкает её перед собой.
Третий этаж. Сразу войти в зал с огромной картиной, которая была им нужна, не вышло. Сначала нужно было миновать кукольную комнату, но здесь и возникла проблема: кукольные полки были поломаны, а куклы ШЛИ прямо на друзей. И это было довольно страшно. Одна уже схватила Соню за ногу.
– Пинай! – завопила Соня, с силой тряхнув ногой, кукла сорвалась, ударилась о стену и разбилась. Она оказалась фарфоровой.
Адри с сожалением вспомнил, как сам рассаживал кукол по полочкам… Нет, это ведь было в другой реальности, привычной, в которой куклы не оживают, а картины не разговаривают… И он решительно ринулся вперёд, в густую движущуюся пластмассово-фарфорово-тряпичную массу. Под ногами то звякало, то трещало, то хлюпало…
Вот и зал с картиной во всю стену. В ней вместо полотна до сих пор кишела, пузырилась и чавкала чёрная масса.
– Прыгаем? – девочка решительно оглянулась на друга, но увидела на его лице совсем не то, что ожидала.
– Адри медленно покачал головой.
– Нет, ты иди, а я не могу. Если я не попробую спасти Ол… Атлантиду, никогда себе не прощу.
