– Эту! – сообщила я, вырывая у Сморчка подсвечник. – Вы местный, дорогу найдете. Спокойной ночи.
В комнате вспыхнул зеленоватый тусклый свет, а я направилась в чистенькую ванную. Перед тем, как сесть на унитаз я долго тыкала его рапирой. И только после этого решилась.
Ванную я тоже тыкала рапирой, в надежде, что меня не съедят. И вообще, рапира оказалась очень полезной. Я выстирала майку и трусы, завернулась в полотенце и пошлепала в сторону огромной кровати с рапирой наперевес. Потыкав кровать, как следует, я убедилась, что она тоже не желает отобедать человечинкой.
Уставшее тело растеклось по кровати. От непривычной мягкости я закрыла глаза, накрылась одеялом и попыталась уснуть, обещая себе просыпаться с диким криком на каждый шорох.
В первый раз я проснулась от того, что по ноге что-то пошлепало. Я приткрыла ленивый глаз видя длинную черную волосатую руку, шарящую по одеялу. От ужаса я поджала под себя ноги. Рука пошлепала по кровати и тут же исчезла под кроватью.
– Одеяльцем накрылась, – послышался обиженный тихий голос под кроватью. – Ну подождем, когда раскроешься…Только я задремала, убеждая себя, что когда меня будут жрать, я наверняка проснусь, по моим ногам поверх одеяла снова стала шарить рука.
– Опять одеяльце, – послышался удрученный голос из-под кровати.
– Да я всегда сплю под одеялом! Даже в самую лютую жару, – заметила я немного злорадно.
Я снова улеглась, пытаясь уснуть. Рука еще несколько раз убедилась, что одеяло на месте, периодически выдергивая меня из состояния дремоты.
– И снова проклятое одеяльце, – констатировал грустный факт обладатель страшной руки.
Отлично! Теперь-то я могу поспать? Или нет? Я снова устроилась на подушке, закрыла глаза, засыпая, как вдруг…
– Хнык, хнык, – послышалось из-под кровати. Он что там? Плачет? – Проклятое одеяло… Хнык-хнык…
Он ревел два часа, не давая мне спать.
– Дружочек, – взмолилась я. – Тебе к психологу надо!
– Думаешь, поможет? – послышался тихий голос из-под кровати.
– Думаю, да, – зевнула я, зарываясь лицом в подушку.
Проснулась я от того, что в меня чем-то тыкают через одеяло. Первая мысль была, что какой-то слишком древний вампир пытается удивить меня в постели. «А через одеяло у тебя не было!», – ехидно заметил внутренний голос, а я увидел черную руку.
– Съел я психолога. Не помогло, – послышалось жалобное. Чудовище – нытик встретилось мне впервые.
– Баю-баюшки баю, – проворчала я, пытаясь успокоить это моральное чудовище, которое треплет нервы.
Только чудовище успокоилось, я задремала, как вдруг на меня что-то бросилось. Причем так быстро, что я пронзительно завизжала. Через мгновенье я увидела бледное лицо, склонившееся надо мной, вишневые глаза и распахнутую сорочку, которая тут же слетела на пол. Следом за ней на пол полетели штаны. И ко мне под одеяло нырнул супруг. Все это произошло так молниеносно, что я как бы для себя решила, что в этом замке наклоняться опасно! Там трех секунд хватит.
– Проверка! – прошипели мне в ухо. Мою ногу закинули на себя, мои руки перехватили, вжимая в кровать, а узел на полотенце развязали зубами.
– Извините, господа, – заметил голос Сморчка под дверью. – Но у них как бы первая брачная ночь…. Не думаю, что это хорошая идея беспокоить влюбленных в такой момент!
– А почему сверху вы? – спросила я, глядя на него.
– Вы что-то имеете против? – негромко спросил утонченно вежливым голосом муж, а в его глазах прочиталось: «Я хочу быть сверху всегда. И чтобы нас разделяли два метра земли и могильная плита с вашим именем!». «Как любовнику я бы поставила вам кол!», – ответила я взглядом строгой учительницы.
– В паре девушка и вампир сверху должна быть девушка, – заметила я. – Чтобы в случае чего она успела бы убежать.
– Лежите, как лежите! – прошипели мне на ухо.
«Небо в клеточку, друзья в полосочку!», – посмотрела я очень выразительно.
«И супруга в крапинку! От укусов!», – ответили мне взглядом.
– Увы, по протоколу мы обязаны нанести визит, – послышался строгий голос за дверью. – А вдруг там не первая брачная ночь, а я труп разделывают. У нас такое уже было… Тем более, что мы слышали страшный женский крик.
Мы с мужем притаились, глядя на дверь, за которой шел диалог.
– Сюда, господа, – послышался голос Сморчка, а дверь открылась и на пороге возникла подозрительная комиссия.
В этот момент вампир сладострастно впился в меня поцелуем, от которого перехватило дыхание. Он задрал мою ногу так, что я удивилась, как это за мной не бежит олимпийский комитет, мечтая дать мне мастера спорта по гимнастике…
М-м-мамочки… Его язык мгновенно достиг моей кожи шеи, и начал проделывать на ней холодные скользящие движения, пока вишневые глаза косились на дверь.
– Извините, что прерываем, – комиссия была удивлена, не увидев моего тела в луже крови. Но при этом ничуть не смущена. – Мы с проверкой. Сами понимаете, служба есть служба. Тем более, что ваша семья занесена в реестр неблагополучных. Итак, по пути сюда мы слышали женский крик.
– Это я кричала, – согласилась я, с ужасом поглядывая на мужа. – От удовольствия.
– Клэйвуд, протокол, – достал лист чародей с завитой бородой. – Время сколько? Тут часы отстают?
– Это вы отстаете в развитии, а мои фамильные часы просто не торопятся, – нехорошим голосом ответил муж, замерев на мне. – Не видите, чем мы заняты?
– Пишите. Обнаружены в процессе совершения … эм… тыкательно – поступательных движений любовного характера, – диктовал с завитой бородкой.
– Разжигали огонь страсти путем интенсивного терния друг об друга, – ядовито подсказывал Сморчок.
– С целью улучшения демографической ситуации в магическом мире. Точка. С новой строчки. Предположительно это совершалось на кровати, – диктовал бюрократ с завитой бородкой. – Ногами на… север. Точка.
– Господа, вам не кажется, что это похоже на бред? – осведомился мой муж с утонченной вежливостью.
– Недавно вы сами совершали с нами ряд тыкательно – поступательных движений воспитательного характера. С нами тогда было еще два отдела. По незаконному обороту артефактов и зелий. Вы тогда сами подняли вопрос, мистер Малеволент, что мы недобросовестно исполняем наши обязанности, – обиделась комиссия, продолжая протокол.
– Не будем вас задерживать! Осталось сделать фотофиксацию, чтобы приложить к протоколу, который будет рассматривать члены комиссии. – вздохнул главный бюрократический дядечка с локоном бородки.
– А глазами они рассматривать могут? – спросила я, поражаясь местной бюрократии.
– Вот зря вы шутите, мадам, – послышался вздох. – Знаете, сколько чародеев вызывают людей из другого мира, чтобы ставить на них эксперименты. Иногда на фотографии видно то, чего не видно невооруженным глазом!
– Особенно на голых, – заметила я. – Иногда невооруженным глазом и не заметишь, да дорогой?
Подколола я, даже толком ничего не рассмотрев. Но в ответ меня одарили такой улыбкой, что я почувствовала где-то подвох.
Чародей, мечтавший показать нашу ночь любви членам какой-то комиссии, взмахнул рукой, а я растерялась, понимая, что не знаю, как спрятаться. Меня бы вполне устроило два холмика под одеялом в качестве доказательства. С нижними прелестями все было понятно, а вот с верхними нужно что-то делать. Я не нашла ничего лучше, как спрятать из за широкой рукой мужа.
– Улыбаться нужно? – спросила я, вспоминая, как на коллективных фото растягивали губы в улыбке при слове: «Си-и-и-ифилис!».
Вспышка заклинания ослепила, словно настоящая камера, а светящаяся пыль складывалась в фотокарточку.
– Эм… – посмотрели на нее все, причем так внимательно, что я смутилась.
– Мне вот интересно, почему на фото лишняя рука? – нахмурили брови скрупулёзные дядечки, что-то детально рассматривая, а потом переводя взгляд на нас.
– Двумя обнимаешь, а второй помогаешь, – заметил мой новоявленный муж, продолжая загадочно улыбаться. Что-то мне в этой улыбке не нравилось от слова «совсем».
– А не могли бы вы показать? – спросила я, кутаясь полотенце. Стоило мне увидеть фото, я сразу поняла, почему эта клыкастая тварь лыбится!
– Ну как я получился, любовь моя? – заметил вампир, пока я ужасалась, переминаясь босыми ногами на полу.
– Никак! Тебя здесь вообще нет! – ужаснулась я, понимая, что зря прятала все свое природное добро. – А ну отдайте фото! Я не позволю его рассматривать!
За спиной слышался смех, пока я пыталась вырвать фото из рук комиссии и сжечь его!
– Это по протоколу! – спорили со мной.
– А мне по протоколу, что у вас там по протоколу! – возмущалась я, но они исчезли со словами: «У нас еще много работы!».
– А теперь быстро в мою спальню! – донесся до меня голос, пока я обессиленно сжимала кулаки. – С этого момента тебе придется спать в ней, чтобы я за тобой по всему замку не бегал!
– Что?! – возмутилась я. – Еще скажи, что на одной кровати! Никуда я не пойду! Я выбрала эту комнату, поэтому буду спать …
Меня толкнули на одеяло, как вдруг одеяло собралось в мешок. Я почувствовала, как меня подняли и понесли.
– Мы так не договаривались! – возмущалась я, пытаясь вылезти, и мне это почти удалось, как вдруг меня поволокли по коридору. Полотенце осталось на полу. Я схватила его, отчаянно сопротивлялась и путаясь в одеяле. А потом меня закинули себе на плечо так, что я уже ничего не могла поделать.
– Прошу, господин, – послышался голос Сморчка, который наблюдал за всей этой картиной так, как смотрят на похороны злейшего врага, стоя под зонтиком под проливным дождем.
Комната, в которую меня втащили была роскошной и мрачной. Серый камень высоких стрельчатых окон гармонировал с бордовыми занавесками. На сером каменном полу лежал ковер, а посреди комнаты стоял …
– Гроб?! – замерла я, видя огромный дорогой гроб. Крышка была скинута, видимо, впопыхах.
– Спокойной ночи, хозяин! – послышался голос Сморчка. – Пусть земля вам будет пухом!
Земля пухом, а все прахом! Они с ума сошли! Я в него не полезу! Я думала, что тут кровать, а тут… Нет, нет, нет!
– Я не буду спать в гробу! – запротестовала я, видя, красную обивку и подушечку. – Пустите!
– А придется, – заметил Малеволент, глядя на меня вишневыми глазами. – Я готов подвинуться!
– Почему ваш сын спит на кровати, а вы в гробу? – удивилась я, понимая, что больше спать негде, а меня сгружают в гроб. Я сопротивлялась, как ведро котят, которых решили искупать на тот случай, если утопить не получится!
– Юный хозяин просто боится темноты, – заметил Сморчок, глядя с умилением, как меня заталкивают в гроб. – И замкнутого пространства!
– Боится темноты? – ужаснулась я, чувствуя, как меня отчаянно трамбуют внутрь. Но я так просто не сдаюсь!
– Он боится чудовищ, живущих в темноте! – заметил Сморчок, морщась, когда я пыталась укусить бледную руку, упорно укладывающую меня спать.
– Тех, которые живут в комнатах для гостей? – скрипнула я, делая отчаянный рывок в сторону «обратно».
– Что вы, мадам! – обиделся Сморчок. – Это домашние питомцы юного хозяина! Их заводили специально, чтобы он учился ответственности! Это только половина. Первая половина уже сдохла. Теперь они от него прячутся…
– Да прекратите вы, наконец! Мы же взрослые люди! Но не старые! – возмутилась я, понимая, что я сдаюсь. – Вы меня в гроб загоните!
– Чем я, собственно, и занимаюсь! – послышался голос новоиспеченного мужа. – Не хватало, чтобы пришла комиссия, а мы спим раздельно! Сразу много вопросов, а я не хочу на восемь лет загреметь в магическую тюрьму! Так что привыкайте!
Я совершенно выбилась из сил, понимая, что придется спать здесь.
– В тесноте да не в обиде! – заметил Сморчок, ковыляя к выходу. На ходу он поправил старинные картины. Дверь за ним со зловещим скрипом закрылась.
Я не успела опомниться, как крышка гроба стала закрываться. Рядом со мной в позе Ленина лежал бледный супруг, закрыв глаза. Он скрестил на груди руки, но больше я ничего не увидела, так как крышка закрылась и наступила темнота. В этой темноте дыхание превращалось в гнусное сопение.
Полежав немного, я поняла, что мне душно. Поэтому выставив вперед руку, я приоткрыла крышку. Свежий прохладный воздух комнаты стал постепенно просачиваться в ужасающую духоту.
– Закрой крышку, – послышался ворчливый голос рядом. Крышка с грохотом закрылась, словно повинуясь команде. – Мне дует.
– Открой крышку, – потребовала я, а крышка приоткрылась, даря струйку свежего воздуха. – Мне жарко!
– Закрой крышку! – послышался приказ. – Мне холодно!
– Ты хочешь, чтобы я задохнулась? – возмутилась я, требуя немедленно открыть крышку.
– Ты хочешь, чтобы я замерз? – послышался недовольный голос рядом.
Крышка хлопала, как кастаньета. Тык-тык-тык!
– Открой! – приказывала я, с бесстрашием престарелой ириски, после которой открыть рот считалось подвигом.
Крэк!
– Закрой! – шипел муж с яростью разъяренного дырокола.
Тык!
– Открой! – настаивала я, глядя на него, как гранит науки на двоечника.
Тык-тык-тык-тык!
– Закрой! – орал злобный аппарат для пирсинга шеи.
Крышка заскрежетала и замерла, оставив маленькую смотровую щель. Магия сломалась?
– Спи. Утром разберемся, – это прозвучало так, словно гвозди забивают к крышку гроба.
Согласна. День был не легким. Я попыталась повернуться, но пространства для маневра было так мало, что повернуться удалось с трудом. Я попробовала лечь на правый бок, потом на левый. Но было неудобно.
– Ты чего ворочаешься? – прорычал голос рядом.
– Пытаюсь уснуть! – огрызнулась я, кое-как примостившись и задремав. Мне снилось, что я куда-то бегу и катастрофически опаздываю.
– ДА СКОЛЬКО МОЖНО?!!– рявкнули мне на ухо.
– Что? – встрепенулась я, пытаясь спросонья понять, откуда у меня взялся мужик и чем он так недоволен.
– Сколько можно меня пинать?! – в голосе прозвучало что-то очень зловещее, а надо мной склонились, открывая страшную зубастую челюсть. – Сначала ты бодалась, потом стонала на ухо: «Ыыыыы! Ыыыыы!», потом скрипела зубами, а потом начала ногами размахивать!
– Восемь лет тюрьмы, – напомнила я, видя, как страшные челюсти снова превращаются в красивый рот.
– Сплю на новом месте – приснись жених невесте, – зевнула я, пытаясь вспомнить, как так хорошо улеглась в прошлый раз, что быстро уснула.
– А ничего, что ты уже замужем? Нет? – спросил голос, явно задетый за живое.
– Кстати, а я кем считаюсь? Женой или вдовой? – спросила я, понимая, что для покойника муж больно шустрый. Нет, ну а что? Попить кровь с мужика – святое дело. А с вампира – подавно!
Мне не ответили, а я опять заворочалась, понимая, что тесно просто до ужаса. И ногу хочется закинуть на что-то… Это бледное и вредное "что-то" уже лежало с закрытыми глазами в позе «на кого ж ты нас покинул, родненький». Не хватало только свечки в сплетенных пальцах.
Кое-как я улеглась и вроде бы даже уснула, как вдруг проснулась от крика возмущения: «Я тебе сейчас эту ногу!».
– В задницу засуну? – спросила я сонно. – Если что, она уже оттуда растет.
А я-то думаю, почему мне так удобненько резко стало? Удобненько и прохладненько? Оказывается, я ловко закидывала на него ногу, попадая коленом прямехонько по нижнему автору маленького клыкастого шедевра.
Я обижено отвернулась и попыталась заснуть еще раз. И, кажется, на этот раз удалось.
Проснулась я от того, что кто-то громко стучит над головой.
– К вам можно? – спросил Сморчок, словно собирается войти в дверь, хотя барабанил он по крышке гроба. – Юному господину сегодня необходимо купить все к началу учебного года.
Я проснулась от того, что лежу, обнимая мужа, как родного. А все почему, потому что он – холодненький. Мне было ужасно душно. Зато муж прижался ко мне, как к грелке. И, видимо, тоже, пригрелся, и уснул. Больше всего у него мерзла рука, которая лежала на моей попе.
– Юный господин интересуется, когда вы будете готовы! – послышался стук.
– Ты можешь идти, а я еще досплю, – усмехнулся свежеиспеченный муж. – Я под домашним арестом и не имею права покидать территорию поместья. Стоит мне только ее покинуть, как тут же восемь лет тюрьмы!
– Фу! Кто-нибудь! Уберите это от меня эту гадость! – прищурилась я на бледное лицо.
– Вы сейчас о чем? – удивился вампир.
– О вашем мерзком характере! – ядовито прошипела я, понимая, что должна выбраться отсюда любой ценой.
Я попыталась толкнуть крышку рукой, но она намертво застыла в том положении, в котором сломалась. С сопением я пыталась упереться в нее ногами и выломать, но потом поняла, что мне крышка. «Интересно, встречаются ли вампиры-клаустрафобы?», – внезапно пришла в голову странная мысль. Причем, такая цепучая, что я не могла ее отогнать.
– Мммм! – простонала я, пытаясь толкнуть крышку спиной, с усилием встав на четвереньки.
– Отойди! – послышался голос мужа. – Или отползли.
Он сначала попытался что-то сотворить руками, но медальон на шее засветился и вампир закатил глаза.
– Ну что? Получается без магии? – ехидно спросила я, как вдруг он выставил руку и просто выломал ее.
Ого! Честно, я впечатлена. Крышка отлетела, а я почувствовала дуновение свежего воздуха. Пока я сидела в гробу, растирая лицо руками, послышалось шевеление и учтивый голос Сморчка.
– Ваш халат, хозяин!
Я повернулась, видя, как вампир завязывает роскошный алый халат на тонкой талии. Красивый треугольник бледной груди был украшен золотым медальоном. Сам халат был длинным и тащился по комнате, словно мантия за королем.
– Икебану маму, – выдохнула я, видя, как хозяин приводит себя в порядок. В этом халате он казался роскошным принцем. А я искала свое полотенце Золушки.
– Мама! Папа! – послышался голос в коридоре. – Нужно купить все необходимое для Магической Академии!
Отец изящно сидел в роскошном кресле с бокалом, который он небрежно зажимал между указательным и средним пальцем. Содержимое бокала перекатывалось по стенкам бокала, а меня слегка мутило. Внимательный взгляд из-под темных ресниц следил за тем, как я с трудом сдерживаю прекрасные порывы желудка.
– Извини, сынок, – послышался вкрадчивый голос, пока я по мере возможностей полотенца прятала от ребенка то место, откуда он появился на свет. – Но папа под домашним арестом. И не имеет права покидать поместье. Как думаешь, почему, сынок?
Он поставил локоть на подлокотник, положил на нее острый подбородок и улыбнулся, не разжимая губ.
– Ну и не надо! – заметил юный кровосос, беря меня за руку. – Я пойду с мамой! Пойдем, мама! Пусть все видят, что у меня есть мама!
– Завтрак готов, – послышался голос Сморчка. – Прошу к столу. Господин Дэнфер, я подготовил вашу одежду.
Завтрак это хорошо! Завтрак я одобряю! Я даже сглотнула, представляя картофельное пюре, зеленый горошек и котлетку.
Впереди нас шел красавец – отец. Алый халат, словно змея полз за ним по полу. Я смотрела на светлые волосы, потом переводила взгляд на подчеркнуто широкие плечи и узкую талию, обернутую пояском.
Хоть и с геометрией в школе у меня было слабенько, но я испытываю слабость к мужским треугольникам и кубикам.
Меня ужасно подмывало наступить его величеству на вечно ускользающий из-под ноги хвост халата. Искушение было настолько сильным, что я едва сдерживала свои хулиганские порывы.
И тут я увидела как маленькая ножка в дорогом ботиночке, наступает на халат, а тот сползает, обнажая разлет плеч.
Молниеносное движение головы, заставило меня опомниться.
– Кто это сделал? – послышался голос, а халат снова спрятал плечи. Рядом со мной стоял самый серьезный ребенок на свете и держал меня за руку.
– Я, – вздохнула я, посмотрев на маленького домашнего тирана. – Случайно. Извини.
– Извиняю, – послышался ледяной голос. Хозяин одернул халат и направился по коридору.
Меня крепко обняли маленькие ручки, а я от удивления даже не поняла за что!
– А теперь ты, – послышался голос рядом. Мою руку сжала детская рука.
– Я? – беззвучно спросила я, округляя глаза. Смерть улыбалась мне и кивала, стуча костлявым пальцем по часам.
– Ты же мама! – послышался тихий голос. – Ладно, я наступлю!
– Хорошо, – выдохнула я, чувствуя, что рядом со мной даже дышать разучились. Я увидела ботинок, который снова наступил на алый хвост. И снова халат сполз, обнажив больше, чем в первый раз.
На меня нехорошо прищурились, глядя в полоборота.
– Просто у вас красивые плечи, – заметила я. – Захотелось взглянуть еще разочек.
Хозяин подавился и ускорил шаг, опережая нас. Он подобрал полы халата и зыркнул на меня нехорошим взглядом, словно я какая-то неотесанная маньячка.
– Ну здорово же! – заметил маленький вампир, повиснув на мне.
Когда мы вошли в столовую, я увидела горящий камин, бокалы и тарелки.
Мне с ледяной вежливостью отодвинули стул, а я присела, глядя на содержимое тарелки. Там лежало сырое мясо с кровью и вилка.
– Приятно аппетита, – пожелали мне с того конца стола, поднимая бокал, словно за мое здоровье, которое мне еще пригодится.
– Спасибо, – сдавленно буркнула я, понимая, что такими темпами я умру от голода!
Я сделала глубокий вдох, наколола мясо на вилку, со скрежетом отодвинула стул и направилась к камину. Обмотав салфеткой вилку, я слышала, как мясо начинает шипеть на огне. Пришлось сесть на ковер возле камина, чтобы было удобней. Даже сквозь салфетку чувствовалось, как нагревается вилка, которую я вертела над огнем.
Отвлекшись от мяса, я увидела две пары круглых глаз, которые смотрят на меня странно. Запах жареного мяса щекотал мне ноздри.
– Я запрещаю тебе брать маму на улицу, – послышался голос, а я увидела, как красивые губы поцеловали ободок бокала. – Она останется в замке. Я не хочу, чтобы она позорила нашу семью!
На меня смотрели, как на неандертальца. А я быстро меняла руки, дуя на пальцы и истекая слюнкой.
– Наверняка она даже не знает, что такое столовые приборы, – продолжал хозяин, а я надкусила мясо, вдыхая воздух в рот, чтобы его остудить. – Так что давай у тебя мама будет домашней?
А я ведь могу быть и дикой мамой!
– Я прекрафно жнаю, фто такое филка, ноф, лофка и дафе дефертная лофефька! – заметила я, прожевывая кусок мяса. – Просто один престарелый вампир наверняка забыл, что люди не пьют кровь.
Никогда не думала, что «престарелый вампир» вызовет такую реакцию. Стол едва не перевернулся. Тарелки подпрыгнули, а он с нечеловеческой скоростью очутился рядом со мной. Заложив руки за спину, скрипнув зубами, хозяин склонился к моему уху с какой-то хищной грацией.
– Да будет вам известно, мадам, – послышалось шипение. Моего обнаженного плеча коснулись светлые волосы. – Я не потерплю, чтобы вы называли меня престарелым вампиром!
– Хорошо, – согласилась я, понимая, что воспитывать здесь предстоит сразу двоих. – Немолодой вампир, вампир «предсоломинкового» возраста, вампир в самом расцвете немощи. Выбирайте!
Если честно, то я обиделась. Мало того, что со мной обращаются так, словно принц с нищенкой, так еще и кормить отказываются нормально!
«Знаете, мадам, почему я держу руки за спиной?», – спросил меня взгляд. – «Потому что они очень чешутся!».
«Это к деньгам!», – ответила я взглядом, кусая мясо. – «Помните, восемь лет!».
«Два года условно!», – прищурились на меня. – «Вы меня плохо знаете!»
– Хорошо, – с ласковой угрозой улыбнулись мне. – Нужно будет купить корм для мамы.
Что?! Корм для мамы?! Мама – не аквариумная рыбка. Она и укусить может! Я чувствовала, что у меня в роду были охотники на вампиров.
– Мама никуда не едет. Не хватало, чтобы она опозорила наш древний род, – вкрадчиво и негромко постановил мистер Малеволент, усаживаясь на стул.
– Ну, как бы больше опозорить семью уже не удастся, – заметил Сморчок, открывая свежую газету «Магический шепот». Мне даже отсюда было видно, что на главной странице красуется знакомый портрет. Почти в половину страницы. А сверху написан огромными буквами заголовок: «Временно отстранен от должности заместитель министра магии Рафаэль Малеволент в связи со скандалом! Он удерживает силой девушку в своем поместье! Какие чудовищные вещи он творит с бедной узницей?».
Рафаэль… Я всегда прикидываю, подходит ли имя человеку. Обычно, когда мне представлялись Эдуардом или Аристархом, а ты смотришь и понимаешь, что Козел он. Или Коля.
А тут целый Рафаэль!
Я не знала, о чем была статья, но хозяин с нежным именем Рафаэль закусил клыком губу. Его глаза сузились до двух щелок, а потом расширились до размеров блюдец. «Пс!», – прошипел Рафаэль, кусая губу.
– Так я и знал! Под меня копают, – бросил он газету в камин. Его взгляд вдруг стал холодным, а пальцы сплелись так, что он положил на них подбородок. Внезапно уголки его губ дрогнули в едва заметной улыбке, которая адресовалась явно не нам.
«Пакость задумал!», – перевела мне чуйка, когда я видела, как сужаются его глаза, в которых отплясывали языки пламени.
– Мама поедет со мной! – топнул ногой Дэнфер, бросая вилку на стол.
– Милый мой, когда сюда придут из министерства, и твой любимый папа сядет на восемь лет, ты останешься круглым сиротой, – ласково произнес «любимый папа». – Потому что перед тем, как папу повяжут, он придушит маму. И со спокойной совестью отсидит эти восемь лет, зная за что. А там и ты Академию закончишь…
– Мама поедет со мной! – засопел Дэнфер, глядя на отца таким же нехорошим взглядом суженых глаз. – Все будут с мамами, а я без мамы?
– В таком виде? – спросил хозяин, показывая на меня рукой. – Еще раз повторяю! Мама у нас домашняя!
– Еще лоток мне поставьте! – возмутилась я, придерживая полотенце. – Кстати, а у дядечек из министерства не возникнет вопросов, почему я хожу в полотенце? Или придется рассказывать о том, что мама очень чистоплотная и моется каждые десять минут?
Мистер Малеволент горделиво откинулся на спинку кресла.
– Хорошо. Мама поедет с тобой. Мордехай, поищи какое-нибудь платье и украшения! – махнул рукой хозяин, о чем-то думая. – Пойдут сплетни, что я удерживаю в замке человека. Значит что? Значит, ее должны видеть! Пусть все видят, что это не просто бедная пленница, а очень дорогая и любимая женщина.
О, как!
– Одну минутку! – послышался голос гоблина, и он вышел. Когда он вернулся, нарушая повисшую тишину, за ним шелестели сразу четыре платья. Выглядели они мрачновато.
– Какое выбираете? – спросил гоблин, показывая мне платья. Первым было фиолетовое со странной аппликацией на груди. Казалось, что она была здесь немного неуместна. Хотя, может так модно? Откуда я знаю, что здесь модно, а что нельзя?
– Вот в этом платье умерла бабушка. Ей всадили в грудь кол. Но я его отстирал и дырочку зашил! – заметил гоблин, пока я смотрела на платье с нехорошей репутацией.
– Покажите вон то, красное, – попросила я, понимая, что платье уже принесло удачу своей владелице.
Гоблин расправил красное платье. Оно было каким-то странным. Верх у него был карминово красным, а низ какой-то горелый и неровный.
– О, отличный выбор! В этом платье пытались сжечь на костре прапрапрабабушку. Подол немного подгорел! Но я его постирал! – заметил Сморчок.
– Кажется, не мой размер неприятностей, – поежилась я. – А вот это, синее!
На первый взгляд на нем не было таких уж явных следов, поэтому я склонялась к нему.
– В этом платье трагически погибла прапрапрапрабабушка. Его натерли чесноком и… – начал было гоблин, а я тут же ткнула в последнее.
– В этом платье прапрапрапрапрапрабабушка убила троих мужей, – заметил гоблин.
– Отлично! Беру его! – улыбнулась я, слыша, как гоблин бурчит, что нужно поискать туфли.
– То есть, ты согласен, что мама пойдет со мной? – спросил Дэнфер.
– Да, выгуляй маму! – кивнул отец с улыбкой, бросив на меня красноречивый взгляд: «Или я сам выгуляю маму на вытянутой руке, стоя в самой высокой башне!».
Но вместо этого в голове пронеслось: «А встаю я с комарами!». Комар старший и комар младший.
Мне принесли платье и туфли, в которые я кое-как поместилась. Если с платьем проблем не возникло, то туфли были на два размера меньше и жутко терли.
– Кх, кх, – послышалось высокомерное покашливание рядом, а я чуть не подпрыгнула. Отец подкрался незаметно! Тьфу! Как это он так быстро оказался рядом. Только что ведь сидел за столом! Я обернулась, видя изнеженное бледное лицо, а бледная рука протянула мне красивый сверкающий шар.
– Это – средство для связи у магов, – улыбнулись мне приторной и вымученной улыбкой. – Когда он нагревается, это означает, что тебя кто-то… хочет…