– Хватило бы сил на переход! – произнес гоблин, а кухня стала разрастаться, как вдруг …
Я не поняла, что произошло. Ослепительная вспышка на мгновенье осветила комнату. Меня ударило об стену. Рядом со мной шмякнулся гоблин. В голове гудело, а схватилась за лоб. Хотя, нужно было за копчик. Ему сегодня два раза досталось!
– Где магия? – осмотрел свои узловатые пальцы гоблин. – Куда подевалась магия? Я что-то не понял!
На том месте, где виднелась моя кухня, не было ничего.
Сморчок замахал рукой, словно вывихнул кисть, но ничего не произошло.
– Магия пропала! – посмотрел он на меня ничего не понимающими бусинками глаз. – Только что была!
На меня посмотрели так, словно я что-то знаю.
– Его что? Лишили родовой магии? – ужаснулся гоблин, глядя на свои руки.
– А ты тут причем? – спросила я, видя на его попытки сотворить заклинание.
– Как причем?! – на меня посмотрели уничижительным взглядом. – Дворецкий – тоже часть семьи! Мои предки издревле служат Малеволентам!
«Восемь лет», – с надеждой подумала я, как вдруг послышался хлопок.
– Хозяин вернулся. И не один, – посмотрел на меня гоблин, прислушавшись. – Быстро стирай круг! Бери тряпку и стирай!
Я схватила тряпку и стала размазывать символы.
– Мордехай!!! – послышался страшный голос, от которого у меня тряпка выпала из рук. Я бросила взгляд на окно. Так, на всякий случай. Вот тебе и восемь лет! А я так надеялась!
– Я тут, хозяин! – отозвался гоблин, пока я не знала, куда бежать и прятаться.
– Где любовь всей моей жизни? – послышался голос, а я не поняла, о ком это он.
Я бросилась к двери. По коридору слышались тяжелые и быстрые шаги. Я попыталась улизнуть, как вдруг увидела, что в том конце коридора, словно огромная черная летучая мышь в развевающемся плаще идет тот, который по моим предположениям должен был хлебать баланду еще семь лет, триста шестьдесят четыре дня.
Светлые волосы идеально уложены, словно он вернулся не с допроса, а с парикмахерской.
– Эм… Вы про девушку? Она здесь! – заорал Сморчок, сдавая меня с потрохами. Мне так и хотелось запустить в него тряпкой. Я попыталась закрыть дверь, но ее дернули так, что ручка, которую я тянула, осталась у меня в руках.
– Она у меня просто скромная, – послышался вкрадчивый голос.
Согласна! Я очень стесняюсь умереть! Считайте меня очень стеснительной девушкой.
Дверь распахнулась, на пороге стояла делегация. Все те же дяденьки из министерства толпились сзади. Надеюсь, они не дадут мне умереть! Вся надежда на них.
«Господа, будьте так любезны, отвернитесь! Я ее задушу!», – прочитала я во взгляде. «Не отворачивайтесь! Умоляю!», – ответил мой изумленный взгляд.
– Ну почему ты им сразу не сказала! – послышался голос.
– Что? – удивилась я, чувствуя, где-то подвох.
– Любовь моя, ты чего? Ты забыла? – послышался змеиный голос хозяина с легкой ноткой шутливого укора, а меня обняли за талию, резко прижав к себе так, что я обалдела. Я попыталась освободиться, но хватка была железной.
Мои глаза бегали туда-сюда. Что я могла забыть?
– Простите, я не понима… – пролепетала я, пытаясь сказать, что я не понимаю о чем он, но в то же мгновенье мой рот накрыли яростным поцелуем, от которого у меня прогнулись трусливые колени.
Меня бросило то в жар, то в холод, словно рядом пуля прошла в сантиметре от меня, или с балкона упал кирпич аккурат туда, куда я хотела поставить ногу.
Я испытала странный испуг – откуда- то пришло понимание, что надо вырываться, но я была совершенно бессильная, а сам поцелуй был таким яростным и жестоким, что я не могла даже поднять руки, чтобы оттолкнуть его.
На мгновенье его острый клык как бы невзначай скользнул по моей губе, вызывая мой сдавленно-возмущенный стон.
Все поцелуи, которые неравномерно размазались по моей короткой и скромной биографии, вызывали странное ощущение, словно щенок облизал меня в детском саду.
– Что мы собирались пожениться? – спросил голос, а я все еще проверяла языком, идет ли кровь от такого поцелуя или нет. – Выходи за меня замуж!
Что?! Я чуть не села. Замуж? Зачем? За него?
О замужестве я как бы не задумывалась. Может, потому что еще не встретила того человека, которому однажды скажу: «Я рожу тебе дюжину детей, мы построим дачу, я буду закатывать скандалы и помидорчики. А ты глаза и ковер, чтобы отнести его в гараж!».
Не успела я опомниться, мою руку схватили, натягивая на нее какое-то кольцо.
– Теперь мы муж и жена! – заметил хозяин, глядя на растерявшихся дядечек. Все это время они стояли так, словно мимо них на огромной скорость пронесся розовый носорог, за которым гнался холодильник. А следом за ними маньяка с топором.
Я с мольбой взглянула на них, но меня тут же прижали меня к себе с такой силой, что мы чуть не стали сиамскими близнецами. Его рука лежала на моем плече, ласково царапая его когтями.
– Нашел все-таки лазейку, – выдохнул маг с бородкой. Его голос прозвучал слегка разочаровано.
– Как я и говорил. У нас просто большая любовь. С первого взгляда. Вспыхнула внезапно, – усмехнулся хозяин, приторно улыбаясь. Я хотела отойти в сторонку, но меня не отпускали. – И никакого незаконного удерживания. Теперь все законно! Да, любовь моя!
Его глаза сузились, а он смотрел на дядечек красноречивым взглядом: «Выкусите!».
– Ну, значит, обвинения по статье «незаконное удерживание» снимаем, – выдохнули маги. «Я же говорил, что выкрутится! Он бы и не выкрутился!», – проворчал чародей с завитой бородкой, зыркая на нас. – «Мы ничего поделать не можем. Он на ней женился. Теперь официально она его супруга. И пребывает в нашем мире на законных основаниях!».
Мне хана!
Либо мой взгляд, наполненный жалобной мольбой, либо их совести взыграли в них нестройным хором, но один из них вдруг отозвал остальных, и они о чем-то зашушукались.
– Итак, мы будем каждый день, возможно даже и не один раз проверять, как обстоят у вас дела. И не фиктивный ли брак, – заметил дядечка. – Если брак действительно окажется не фиктивным, а самым настоящим, по любви, то тогда мы рассмотрим досрочное снятие ограничений и восстановление в должности.
– И вот еще! Если мы увидим следы укуса, – прищурился пузатый дядечка. – То у вас, мистер Малеволент будут огромные неприятности.
Они уже собрались обратно, а я готова была вцепиться в них, умоляя не уходить. Но в воздухе что-то хлопнуло, и дядечки растворились в воздухе.
Меня отпустили, а гоблин бочком покинул комнату, прикрывая за собой дверь. Я пятилась к стене, понимая, что такого поворота событий не ожидала!
Ой, что сейчас будет!
– Простите, – прошептала я, жмурясь, когда увидела взмах руки. Но тут же открыла глаза, понимая, что ничего не произошло. Сердце бешено стучало. Медальон на его шее вспыхнул, а хозяин поморщился, тряся рукой.
– Мадам, не волнуйтесь. Я могу задушить вас и голыми руками! Разрешите вашу шейку! – послышался вкладчивый. Медальон на его шее вспыхнул, когда он попытался сотворить еще одно заклинание.
– Не разрешаю! – возмутилась я, немного осмелев и схватившись за шею обеими руками. Теперь если что, его можно убить стулом. И эта мысль меня утешала. Мои шансы на выживаемость чуточку повысились. Я опустила руки.
– Подумайте хорошенько, мадам! Это самая легкая смерть, которую я вам обещаю, – послышался задушевный голос, а на моей шее сомкнулись холодные пальцы.
– Папа! – послышался голос, а дверь открылась. Рука тут же исчезла с моей шеи. И только мой насмерть перепуганный взгляд выдавал то, что она там только что была. – Мама!
– Господин! – послышался возмущенный голос Сморчка. – Какой пример вы подаете сыну? Как вам не стыдно!
А он не такой уж и плохой. Иногда Сморчок бывает очень милым.
– Ну кто так душит, хозяин! – сокрушался гоблин, а я взяла свои слова обратно. – Она же не будет мучится! А как же дергающиеся ножки, трясущиеся ручки и выпученные глаза! Фу!
– Как ты позволил притащить ее в дом! Бросили бы на улице! – сверкнул глазами красавец, который отгреб за меня по полной программе.
– Потому, что это – моя мама! – послышался холодный голос ребенка. Они смотрели друг на друга, и ни один не отводил взгляда. – Не нравится – купи себе свою маму! Между прочим, это твой подарок за поступление в Магическую Академию! Ты сам сказал выбрать себе подарок. Вот я и выбрал!
– Я сказал выбрать подарок! – послышался голос с воспитательным нажимом. На меня ткнули пальцем. – Это – не подарок!
– Согласна, я – сюрприз, – заметила я, уводя его палец подальше от себя.
– Ложитесь спать, юный хозяин! – прокашлялся Сморчок, глянув на меня нехорошим взглядом. – Ваши родители только что поженились! Им нужно уединиться!
– Не может быть! – обалдел ребенок, глядя на нас. – А ты говорил, что она тебе не понравилась! Значит, у меня теперь мама – настоящая? Это хорошо!
Дверь закрылась, а холодные пальцы меня отпустили.
– Мадам, не изволите ли вы пройти в столовую, – коротко приказали мне, скрипя зубами.
Когда вампир зовет тебя в столовую, в голове сразу начинает мелькать список имущества и родственников, которым это имущество стоит отписать последней волей. Вот так легким движением руки мама превращается в ужин!
Меня потянули по коридору, пока на том конце слышался скрипучий голос Сморчка, убеждающего, что папе и маме нужно побыть наедине. При этом его злодейский смех намекал, что мама может не пережить эту ночь.
Красивая дверь передо мной вежливо открылась, а меня галантно пропустили в столовую, в которой я еще ни разу не была.
– Одну минутку, – послышался вкрадчивый голос. Дверь прикрылась, пока я стояла в замешательстве.
В коридоре послышался такой жуткий грохот и яростное рычание, что я вздрагивала при каждом звуке. Судя по тому, что я услышала, в коридор пока лучше не выходить.
И вот дверь открылась, а в столовую вошел относительно спокойный хозяин. Лишь на мгновенье я увидела оторванные гобелены, огромные разбитые вазы на полу и то, что осталось от какого-то мрачноватого пейзажа, украшавшего стену еще пару секунд назад.
– Итак, у меня к вам есть предложение, – произнес вампир спокойным голосом, хотя в глазах плескалась ярость.
Он галантно отодвинул тяжелый стул с резной спинкой, а я неловко уселась на него, натягивая майку на дрожащие колени.
Эта галантность произвела на меня впечатление. В последний раз передо мной открывали двери, когда я выпрыгивала из травматологии со сломанной ногой. А стул отодвигали в классе шестом, исключительно с целью «Бух!».
– Что-то я проголодался, – послышался относительно ровный голос, а бледные пальцы сплелись в узел.
– Нет, спасибо! Я против! – занервничала я, пока моя последняя нервная клетка пускала себе пулю в лоб.
Мы сидели в разных концах стола, поэтому приходилось едва ли не кричать друг другу.
– У меня к вам есть серьезный разговор, – произнес хозяин, устало облокотившись на спинку кресла.
– Принести бокал? – послышался ехидный голос Сморчка. – Или вы предпочитаете…
Он зыркнул на меня.
– … из горла? – заметил он, пока я крепилась изо всех сил.
– Благодаря вам я нахожусь теперь под домашним арестом, временно отстранен от должности и лишен магической силы на месяц, – вкрадчиво заметил мой… у меня язык не поворачивается назвать его мужем. Хотя кольцо, которое блестело на пальце, утверждало, что таки да!
– Верните меня домой, – потребовала я, напрягая связки.
– Домой? О, нет, чтобы потом меня задергали, куда я дел человека? – послышался голос. – Теперь ваш дом здесь. Так вот, у меня к вам предложение…
Говорил он тихо и спокойно, поэтому приходилось напрягать слух, чтобы что-то расслышать.
– Простите, а почему мы сидим в разных концах стола? – спросила я, понимая, что слышу его через слово.
– Исключительно в целях вашей же безопасности. Чтобы я не смог до вас дотянуться, – змеиным голосом заметил вампир, принимая с подноса красивый бокал с драгоценным камнем. Он качнул им, а потом поднес к губам.
«Кулечек! Мне срочно нужен кулечек!», – помутнело у меня перед глазами. Я до ужаса боялась вида крови. Он сделал глоток, а с трудом проглотила ком, вставший поперек горла.
– Проверка может прийти в любой момент. В любое время дня и ночи. У них есть на то законные основания, – послышался голос, а бокал звякнул о поднос.
– И что вы предлагаете? – спросила я, глядя на его заостренное ухо, украшенное драгоценной сережкой.
– Быть всегда готовыми, – заметил он небрежно смахивая с себя салфетку. – Чтобы по любому щелчку делать вид, что мы с вами горячо друг в друга влюблены. За это я обещаю сохранить вам жизнь, если вы не будете попадаться мне под горячую руку. И предпринять все усилия для развода и вашей депортации обратно в тот мир, откуда вас притащили.
Играть влюбленную, чтобы вернуться домой? То есть, если нужно целоваться? Обниматься? Я мельком скользнула по нему взглядом. Если бы мне это предложил Сморчок, то я бы отказалась. А тут как бы… А, черт его знает!
Я прочесала пятерней спутанные волосы и нашла в них заблудившуюся резинку. А лучше бы правильный ответ.
– Так как? – спросили у меня, но я не обратила внимания, потерявшись в собственных мыслях.
Он – вампир! Одного «кусь» хватит, чтобы я «ааааа!» и «брык!». И где гарантия, что он выполнит обещание?
– Все люди медленно думают, или только она? – послышался негромкий голос.
– Что?! – возмутилась я, понимая, что такие решения с бухты-барахты не принимаются. Или он считает себя настолько красивым, что на моем месте мечтает оказаться каждая? Тогда я, наверное, его разочарую. Я свое место не уступлю. Шутка. Что же делать?
– Хорошо, – выдохнула я, поднимая на него глаза. – Я согласна. Быть может, я еще сильно пожалею о своем опрометчивом решении и о том, что вы не дали мне, как следует все взве…
– Отлично! – бледные пальцы зловеще соприкоснулись подушечками, а на его губах заиграла улыбка. – Ну что ж. Я, конечно, как никто другой знаю, как работает министерство. Замминистра все-таки. Так что сильно на проверку я бы не рассчитывал. Но, как говорят у нас в роду, береженого гроб бережет.
Он встал, а Сморчок всем тельцем налег на тяжелый хозяйский стул, который больше смахивал на кресло. Стул со скрежетом задвинулся на место.
Я тоже встала, чувствуя, как меня обдало ветерком от развевающегося плаща- мантии.
– Можете выбрать себе спальню! – заметил Сморчок, на которого я взглянула с тяжелым вздохом. – Комнат в замке предостаточно. Мордехай объяснит вам правила поведения в замке.
А тут еще и правила есть! Ничего себе!
Он позвал меня в коридор. Дверь за нами закрылась с душераздирающим скрипом, похожим на крики сопротивляющейся девственницы.
Почему на ум пришла именно девственница, я уже начала догадываться. Сколько раз в кино показывал мрачного бледного клыкастого вампира и обмякшую женскую тушку в белой старомодной ночнушке. Вампир обычно скалился, как кот на предложение доктора сделать ему «чик-чик». А девственница просто висела у него на руке свернутым ковриком для выбивания денег в прокате.
– Сюда, – послышался голос, вырвавший меня из воспоминаний о мире, который я не скоро увижу.
Замок был мрачен и огромен. Нет, здесь не было косм паутины, свисающей с потолка. Не было пауков, размером с собаку, которые заглядываю тебе в глаза: «Ну проходи! Я как раз проголодался!». Не было стаи летучих мышей, вылетающий из невесть откуда, чтобы с воинственным писком пойти на таран.
На одной стене бесконечного коридора висела целая вереница бледных портретов. Судя по датам, они свое уже отсосали.
– Это – прапрапрадедушка Анри Малеволент! – произнес Сморчок, пока я разглядывала бледного светловолосого мужчину с грубо очерченными скулами.
– А! – глубокомысленно протянула я, видя, что портреты не думают заканчиваться.
– Он бы вас подвесил за ноги, подставил котел и выпустил бы всю вашу кровь, – ехидно заметил Сморчок.
– Бррр! – поежилась я, видя рядом бледную даму с розой.
– Это прапрапрабабушка Эльжбетта Малеволент, – пояснил Сморчок, пока я разглядывала ее платье. – Она бы выпустила всю вашу кровь, наполнила бы ею ванну и…
– Все, хватит! – дернулась я, понимая, что тут была бы династическая драка за право меня убить по-своему.
Костюмы менялись. Потом пошли доспехи. А последним висел косматый бледный упырь в набедренной повязке. Напротив него стоял саблезубый тигр, грозно обнажая свои клыки. Косматый обнажал свои. И еще неизвестно, чьи были больше. Рядом с ним лежала туша мамонта с двумя точками на шее.
– А это – основатель рода, – заметил ехидным голосом Сморчок.
– Все, не надо! Что он со мной бы сделал, я уже догадываюсь! – спешно заверила я.
– Как видите, род Малеволент очень древний. А нам сюда! – пригласили меня в следующий коридор. – Здесь у нас гостевые спальни.
– А что? Здесь бывают гости? – спросила я, глядя на целый ряд дверей. Я еле держалась на ногах от усталости, поэтому рванула ближайшую ко мне дверь.
«А ничего так!», – заметило что-то внутри меня, пока я смотрела на камин, кровать под балдахином, столик и трюмо. Без зеркала. Внезапно в комнате послышались странные шорохи, от которых волосы встали дыбом.
– Еда… Еда… – послышались шипящие голоса, а я в два прыжка очутилась в коридоре.
– Не понравилась? – спросил Сморчок, держа подсвечник. – Я всегда говорил, что потолок в стиле ампир явно лишний. А мне отвечали, что, мол, я понимаю в высоком искусстве?
– Там что-то шипело «еда, еда»! – произнесла я, вдыхая тяжелый спертый воздух.
– Неужели? – прислушался Сморчок. – Странно. Я вроде бы недавно приносил им тушу коровы. Неужели обглодали? А эти злобные феи все еще голодны. Пройдёмте дальше.
Я была научена горьким опытом, поэтому открыла следующие двери с максимальной осторожностью. Вроде бы никого… Мой подозрительный взгляд осмотрел стены и старинную кровать. Тишина. Я уже собиралась выдохнуть, как вдруг по потолку что-то пробежало. Огромное такое, черное! Оно тут же скрылось в темном углу.
– И эта не понравилась? – спросил Сморчок. – Вы очень привередливая!
– Там на потолке хтонь какая-то бегает! – возмутилась я, тыча пальцем на потолок.
– А, это Генри! – обрадовался Сморчок, освещая потолок светом канделябра. – Ты сюда перебрался, да? Ты же, вроде в столовой жил.
Из темного угла на нас смотрели жуткие немигающие глаза.
– Пойдем дальше, – произнесла я ледяным голосом, мечтая покинуть эту комнату как можно скорее.
Следующая дверь открылась сама, словно приглашая меня войти. Я решила не испытывать судьбу и обошла ее стороной. Стоило мне только пройти мимо нее, как она тут же обиженно закрылась.
– Что это было? – спросила я голосом очень подозрительным. Тени от картин, гобеленов, статуй и ваз зловеще прыгали вокруг.
– Сквозняк, – заметил Сморчок, подводя меня к следующей двери.
– Кровожадный? – спросила я, не терзаемая любопытством проверить.
– Ну как сказать… В меру… Иногда сразу набрасывается. Иногда играется. Закатывает… – спокойным будничным голосом произнес Сморчок.
Я распахнула дверь. В комнате было тихо. По стенам ничего не бегало. По потолку тоже. Даже занавески не шевелились. Зато посреди комнаты висело в воздухе кресло.
– Это что? – спросила я, поглядывая на Сморчка.
– Кресло качалка, – заметил он, нетерпеливо закатывая глаза.
Внезапно кресло – качалка облизнулось и превратилось в кресло – кончалку.
– Не люблю кантри, – выдохнула я, видя, как из кресла вываливается язык. Я дернула следующую дверь. Эта комната казалась не такой уж и мрачной. На всякий случай я прислушалась. Никого.
– Да что тут вообще происходит! Почему в каждой комнате хтонь какая-то! – возмутилась я, скорее от усталости, чем от зловредности.
– Как почему? – спросил Сморчок. – Семья Малеволент издревле славилась своим влиянием и богатством. Поэтому у семьи много врагов и завистников. Тут весь замок насквозь проклят, если вам это интересно!
– Одну минутку, – выдохнула я, беря тяжелую вазу с постамента и бросая ее в центр комнаты. Мигом картинка умиротворенной комнаты свернулась, а вместо нее я увидела пустую комнату и чудовище, занимающее половину комнаты, которое не собиралось переходить на вазовую диету и сплевывало осколки и басом чихая.
– Это же ваза прапрапрапрадедушки! – возмутился Сморчок.
– Зато теперь они вместе. Прапрапрапрадедушка и любимая ваза, – уставшим голосом бросила я, обещая ничему не удивляться.
– Там покоился его прах! – снова послышался возмущенный голос.
– Считай, что погиб повторно, как герой. Еще и защитил девушку. Двойной повод для гордости, – мрачно отозвалась я. Оставалась еще одна комната, которую я и открыла.
Тихо, мирно, никого. Ни шепота, ни теней, ни беготни по потолку. И даже старинная рапира, улетевшая в центр комнаты, не разбудила никого. Подозрительно…