Кристина Выборнова
Межпланетные туристы
Глава 7 Сиусья
За всеми этими волнениями я вообще успела забыть, что прилетела на другую планету, и, выйдя за порог корабля, чуть не упала от неожиданности.
В нос мне ударил незнакомый, какой-то влажно-грибной запах. Было тепло, как в парилке старинной бани. И очень темно, особенно после светлого салона. Я не увидела ничего, кроме смутных бликов, и довольно сильно испугалась, когда меня неожиданно схватили два щупальца и стащили вниз по трапу.
– Ой, это ты, Брр? – сказала я, отдышиваясь. Низери утвердительно булькнул.
– А где сиусийцы? Они тут?
Рядом со мной кто-то засопел и что-то пропищал. Ровный голос механического переводчика сообщил:
– Здравствуйте, это я, Фа. Добро пожаловать на Сиусью! У нас для вас готов транспорт.
– Где? – простонала я. Было слышно, как пассажиры валятся с трапа, спотыкаясь друг об друга и вопя что-то нелюбезное.
– Я провожу, – не обращая на этот бедлам внимания, сказала мышь. Из-за моей спины раздался сердитый бас Уби:
– Фа, вы обещали обеспечить нам нормальное освещение! И что мы видим? Точнее, мы ничего не видим. Я на вас все-таки обижусь.
– Что вы, у нас яркие фонари! – воскликнула мышь, силуэт которой я начала худо-бедно различать, и качнула зеленоватым источником света, зажатым в лапе.
– Это не ярко! – раздельно и четко произнес Вартасар, стоящий между мной и Сашкой.
– Ярко, ярко. Вы увидите. Вы привыкнете, – пообещала мышь, и я поняла, что ей хоть кол на голове теши.
От пассажиров слышались истерические крики:
– Что это такое?!
– Куда вы нас привезли?!
– Немедленно отправьте нас обратно!
– Безобразие! Я буду жаловаться!
– Мамочки, – прошептала я, вцепилась в щупальце Брра и закрыла глаза. Темнее не стало.
– Рабочая ситуация, – спокойно сказал низери и обратился к Вартасару: – Вы служба безопасности. Наведите порядок. Надо, как говорят сиусийцы, заманить их в транспорт.
– Заманю, если покажете, где он.
– Держитесь за мое щупальце, я вас проведу. Я немного вижу здесь.
– Ну и как, красиво? – заинтересовалась Сашка.
– Кругом пустырь, вдали гора, – информировал низери. – Звезда заходит.
– Ну, идемте, – капризно поторопила нас Фа. По черному безмолвию разнесся мощный, как из динамика, голос Вартасара:
– Пассажиры рейса Земля-Сиусья, говорит служба безопасности. Все быстро подойдите ко мне. Идите на голос. Хорошо. Видите этот слабый зеленый светильник? Идите за ним, к транспорту. Не отставайте! Я тоже здесь плохо вижу.
Мы двинулись куда-то. Позади себя я слышала спотыкающийся топот и ругательства. Тут что-то окончательно черное вырисовалась на фоне светло-черного неба.
– Транспортник, – объявила мышь. – Заходите. Мы доедем на нем от космодрома до отеля, это вовсе недалеко, вон за той горой.
– Включите свет! – крикнул то-то невидимый.
– Здесь есть светильники, – отрезала Фа.
Кое-как мы запихались в невидимый автобус. Там действительно было несколько лампочек, которые светились, как гнилушки. Пассажиры в этом свете казались размытыми силуэтами. Брр усадил нас с Сашкой на мягкое, но тоже невидимое сиденье. Раздалось слабое урчанье мотора – кажется, мы куда-то поехали. Я вспомнила было про свои обязанности гида, но решила не открывать рот, опасаясь, что меня просто изобьют. Мне и так казалось, что нас не прибили только потому, что не нашли в темноте.
Пассажиры некоторое время возмущенно переговаривались, а потом принялись подсвечивать себе экранами компьютеров и мобильников – из тьмы высветились мертвенно-синие и тускло-зеленые, под цвет экранчиков, физиономии, которые как бы повисли в воздухе.
– Нет! – раздался вдруг рядом с нами дикий вопль мыши, и ее темная фигура появилась в проходе. – Не надо такого яркого света!
– Им надо, у них другое зрение, – прошипел Брр.
– Нет, не надо! – орала невозможная мышь, все больше расходясь. – Не надо света! Здесь светло! Здесь всем будет светло, не надо подсвечивать!
– Вы переоцениваете способность землян к адаптации, – возразил низери, но бесполезно: мышь начала всхлипывать. Мне показалось, что я нахожусь то ли в дурном сне, то ли в сумасшедшем доме, сердце заколотилось от страха. Пассажиры тоже зашептались испуганно, и один за другим погасили свои экранчики. Снова стало темно.
– Хорошо, – сказала мышь, успокаиваясь. – Вам будет светло, вы увидите…
Дальше мы ехали по большей части молча. Транспортник почти не трясло – наверное, на Сиусье были хорошие дороги, если бы их еще можно было разглядеть… Путь, к счастью, оказался недолгим. Минут через сорок мы остановились, и мышь радостно объявила:
– Добро пожаловать в наш отель Фсифсифси! Вы приехали как раз к третьему ужину! Берите ваши вещи, мы сейчас будем провожать вас по комнатам!
– Ой, Брр, Уби, что же будет! – прошептала я с отчаянием.
– Разберемся, – успокоила меня меянка. – Сейчас даже лучше ситуация, чем когда мы первых туристов на Обырдх привезли. Не обращай на них внимания, пусть себе кричат.
Я не стала спрашивать, что же произошло на Обырдхе, потому что само название звучало достаточно зловеще, и вслушалась в слова пассажиров. Они меня тоже не порадовали.
– Где эти сволочные представители турфирмы?! – рычал кто-то. – Верните мне деньги! Ох! Меня схватили щупальца!
– Это мои, – сообщил Брр со зловещим бульканьем. – Вы просили представителя турфирмы…
– Ай! Ну не вас же!
– Обманывают людей! – завторил плачущий женский голос. – У меня ребенок маленький! Что мне делать две недели в этой темноте среди сумасшедших?!
– Про темноту, извините, мы предупреждали, – сказала Уби уверенным тоном. – И про то, что сиусийцы любят демонстрировать эмоции. Так что успокойтесь, отдохните, поспите, а потом, если останутся претензии, побеседуем с вами на свежую голову…
– У нас хорошая еда, – раздался писк мыши. – Проходите, вот этими прожекторами обозначен вход в гостиницу…
«Прожекторы» опять светились, как зеленые гнилушки. Правдами и неправдами мы принялись засовывать пассажиров во вход. То есть, я сама никого не засовывала, только держалась за щупальце Брра, старалась не спотыкаться и удивлялась, куда делся Вартасар и почему не слышно его громкого голоса.
– А обадеец-то где? – тоже заинтересовалась Сашка. – Мы его посеяли, что ли?
– Я здесь, – ответил Вартасар громко, но с какой-то странной прерывистой интонацией – будто только что треснулся обо что-нибудь коленкой. Впрочем, может, и правда треснулся…
В холле гостиницы было довольно просторно, под ногами чувствовался гладкий пол. У тусклейшего голубого фонарика сидел кто-то невидимый – наверное, очередная мышь – и раздавал электронные ключи от номеров. Другие мыши провожали каждую порцию пассажиров на соответствующий этаж. Нам же, как работникам турфирмы, а заодно и Вартасару, как охраннику, выделили номера прямо на первом этаже. Точнее сказать, даже не номера, а номер. При очень тусклом свете, к которому я уже немного привыкла, смутно был виден длинный не совсем ровный коридор, в стене которого был ряд дверей. Напротив тоже были двери, но в меньшем количестве, обслуживающие мыши сказали, что там душевые кабины и другие удобства, а в немного расширенном конце коридора – окно, и возле него – большой стол.
Мне уже было все равно, стол там, шкаф или кусачий дракон. Голова кружилась от постоянного вглядывания в темноту, меня трясло от волнения, когда я представляла, что с нами сделают туристы, и я почти физически чувствовала огромное расстояние, отделившее меня от Земли, родителей и бабушки…
– Убрались эти сиусийцы? – услышала я громкий голос Вартасара. – Тогда, думаю, можно включить свет.
Он чем-то звякнул, и прямо на нас хлынули нестерпимо яркие белые лучи. Потом я кое-как различила самого обадейца, который держал что-то вроде круглого переносного фонаря. Непонятным образом подвесив его под потолком, он принялся деловито оглядываться. Мы, подслеповато моргая, занимались тем же самым.
Коридор наш оказался неожиданно красивым – мягкого желтого цвета с голубыми узорами. Двери тоже были голубыми. В конце коридора черным провалом виднелось странное окно в форме восьмерки, а под ним действительно стоял большой стол из синего блестящего металла и несколько стульев. Пошатываясь, мы направились туда и кое-как расселись все, кроме низери, который предпочел остаться на нижних конечностях.
Вартасар уселся прямо под окном, поставил на стол нечто вроде небольшой золотого цвета сумки, что-то понажимал в ее недрах и пояснил:
– Никогда раньше не был на Сиусье. В таких условиях без прибора ночного видения обеспечивать безопасность невозможно. Сейчас я его себе синтезирую, и вам он тоже будет нужен.
– Да, конечно, если можно, – пробормотала я. Вартасар опять недовольно покосился на меня и отвернулся, странно постучав пальцами по своей левой височной пластине. Сашка повторила:
– Да, сделайте нам приборчики.
– А, может, и пассажиров ими обеспечим? – логично заметила Уби. – Надо было, вообще, сразу это сделать, но я не думала, что сиусийцы проигнорируют наши просьбы об освещении…
– Пассажирам можно сделать, – тут же согласился Вартасар. – Но не всем сразу. На нас приборов еще хватит, а потом придется набирать сырье и делать порциями.
– Не понимаю, почему они отказываются включать свет? – сказала я Брру. – Неужели не понимают, что не все видят так, как они?!
– Не знаю, Лиана, – отозвался низери спокойно. – У нас мало сведений о Сиусье. Может, Вартасар скажет. Ведь обадейцы дали им двигатели.
– Если дали, то, значит, это хорошая безопасная нация, – заявил Вартасар.
– То есть, вы не изучали, как они живут, их науку?! – не выдержала я, даже перестав стесняться.
– Зачем? Это можно изучить потом. А я лично ничего не изучаю. Я из службы безопасности и не должен знать все нации, – отмахнулся от меня Вартасар, снова постукивая по височному диску. Я виновато замолкла, решив, что от моих мыслей у обадейца идут какие-то телепатические помехи.
– Ну ладно, раз они хорошие и безопасные, тогда будем успокаивать туристов, уговаривать сиусийцев сделать свет поярче и ходить в приборах ночного видения, – подвела итог Уби и кокетливо прошлась длинными лапами по юбочке, расправляя складки.
На том мы и сговорились. Брр, как самый видящий в темноте и самый из нас убедительный, пошел разговаривать насчет освещения, Уби первая получила синтезированный прибор ночного видения, прицепила его ко лбу и пошла искать столовую, обещаясь принести еду. Мы с Сашкой остались с обадейцем, который все сидел за столом, синтезируя оставшиеся приборы. Один уже красовался на его золотистом глазу, который, кстати, в темноте совершенно не светился. Я сидела напротив него, подперев подбородок кулаком. В голове был шум, мне почему-то хотелось то смеяться, то плакать. От странного ощущения я закрыла глаза, а когда открыла снова, мне показалось, что свет стал раз в десять сильнее.
– Ой, почему так светло?! – невольно вскрикнула я, загораживаясь рукой. Сашка покосилась на меня.
– Светло? Да ты чего, Лианк. Лампочка-то в другом конце коридора!
– Правда, – согласилась я, поморгав. Свет стал обычным, даже довольно тусклым. – Может быть, я заснула…
– Если не собираетесь есть, идите спать, – приказным тоном сказал Вартасар и протянул два свежеизготовленных приборчика Сашке, игнорируя меня. Подруга с недоуменной улыбкой передала мне один. Я молча взяла его и удалилась в соответствующий номер.
Там было, конечно, темно, пока я не пристроила приборчик. В одном глазу появилось изображение небольшой круглой комнаты со сводчатым потолком. В комнатке было окно, кровать, похожая на гамак, стул и стол, уставленный какой-то непонятной техникой. Жалко, прибор ночного видения искажал цвета, а так бы комната наверняка выглядела уютнее. Я по-прежнему чувствовала себя как-то странно – в голове была неприятная каша – и, понадеявшись, что после сна мне станет легче, плюхнулась в кровать.
Снились мне такие же странные сны: яркое-яркое розовое солнце, которое освещало сиреневатое море с гладкими маленькими волночками, и огромную гору, покрытую розоватой же травой. В море радостно купались и плавали мыши, иногда выбегая полежать на перламутрово-серый песочек пляжа. А от пляжа несколько аккуратных стрел-дорожек, обсаженных полупрозрачными зеленоватыми грибами огромного размера, вели к большому светлому зданию, раскинувшемуся у подножья горы. Здание походило мягкими очертаниями на раскрашенный во все цвета радуги муравейник…
Проснулась я неожиданно. Конечно же, было темно. Нащупав на столе прибор ночного видения, я обрела зрение и покинула свой номер, услышав голоса за стенкой.
Оказывается, все уже проснулись и снова сидели за столом, что-то огорченно обсуждая. Вартасар переоделся из блестящей золотой накидки в блестящую зеленую, но вид у него был усталый – даже, кажется, краска на бровях и вокруг глаз размазалась. Уби нервно дергала ушами.
– Доброе утро, – сказала я неуверенно. – Ну как дела? Я вчера рано уснула…
– Я не буду больше говорить с этими мышами! – вдруг вскинулась Уби. – Я и Брр с ними вчера проговорили полночи, но не смогли убедить усилить освещение! Мы все тут, конечно, инопланетяне, но такого непонимания я никогда не видела! По-моему, они нарочно издеваются надо мной!
– Над всеми, – поправил ее Брр. – Зато еда у них хорошая. Хотя вид непривычный. Вчера взял.
Низери подтолкнул щупальцем к середине стола упругий кусок розовато-синеватого месива на квадратной тарелочке. Месиво оказалось нарубленным на кусочки, и я осторожно взяла один. Оказалось, и правда вкусно – что-то вроде запеканки с грибами.
– Ну а со светом-то что? – вернулась Уби к наболевшей теме. – Вартасар, вы можете синтезировать приборы для пассажиров в самое ближайшее время?
– Могу, но нужно сходить куда-нибудь набрать сырье – например, на пляж. Я этим займусь чуть позже, а пока что у меня есть дела, – с этими как всегда громкими и уверенными словами обадеец встал из-за стола и удалился в свой номер. Мы все проводили его глазами.
– Странный малый, – сказала Сашка вполголоса. – Какие у него дела-то? Глаза, что ль, недокрасил?
– Обадейцы вообще странные, – отозвалась Уби с басовитым вздохом и шевельнула ухом: – Что там за шум опять?
– Надо посмотреть, – сказал Брр, тронув меня щупальцем за запястье. Я неохотно поднялась.
В холле гостиницы, конечно, нас не ждало ничего хорошего. В свой приборчик я разглядела, что с дежурной мышью, выдающей ключи, лаются две тощие женщины средних лет.
– Вы думаете, если темно, то мы ничего не заметим?! – кричала одна. – Почему постели несвежие?! Где полотенце?! Мы приезжаем, не можем душ принять, потому что мало того, что темно, так еще и полотенец нет! Безобразно работаете!
Дежурная мышь ответила ей в духе настоящего сиусийца:
– Здесь совсем не темно, вы скоро привыкнете! И как это постели несвежие? Вы что! Я же их лично синтезировала! Почему вы такие злые, а? Зачем вы меня обижа-аете-е-е… – и она начала судорожно всхлипывать.
– Мы не злые, а требовательные, – неуверенно промямлила туристка, а ее подруга так же без большого напора добавила:
– И все же полотенца… Ведь их нет…
– Какой номер? – всхлипнула мышь.
– Пятьдесят.
Мышь повернулась к интерактивной схеме гостиницы, проступающей на стене, нажала на соответствующую цифру, повернулась обратно и вдруг разревелась пуще прежнего, приговаривая с подвывом:
– Простите меня! Простите!
– За что? – испугались женщины.
– Там правда нет полотенец! Я их положить забы-ы-ыла-а-а…
– Ой, ну было бы из-за чего так переживать, – вдруг запели туристки сладкими голосами. – Ну подумаешь, полотенца! Зачем нам полотенца? Мы без них спокойненько побудем, вы, главное, не расстраивайтесь!
– Мне так жалко, что вы в нас разочарованы-ы!
– Вовсе мы не разочарованы! У вас отличная еда! Нам очень нравится! И море теплое и мелкое, хотя темно. Мы уже ходили.
– Правда? – дежурная мышь изобразила что-то вроде улыбки. – Идите кушайте, я принесу полотенца…
– Конечно, спасибо! Всего доброго! – хором попрощались туристки и ушли из моего поля зрения.
– Вот видишь, Лиана? – тихо прошипел Брр возле моего уха. – Туристы привыкнут. Не беспокойся.
Я молча похлопала глазами. У меня было удивительное ощущение, что я только что и злилась вместе с туристками, и рыдала вместе с мышью. На Сиусье точно было странно.
Глава 8 Морской берег
Несмотря на заверения более опытных коллег, что все будет нормально, я старалась не попадаться на глаза туристам, что, в общем, было довольно просто, учитывая темнотищу. О том, что я вроде как гид и должна что-то там рассказывать, я, конечно, помнила, но все-таки решила не подходить к туристам до последнего, пока на меня совсем уж не заругаются. Сашка со мной была полностью согласна, поэтому мы передвигались по отелю, в основном прячась за низери. Так нам удалось принять первый и даже второй завтрак – еда действительно была очень вкусной. Туристы вокруг нас ели ощупью либо подсвечивали себе мобильными, улучая момент, когда мыши-официанты отходили в сторону. Но, что меня очень удивило, темнотой возмущались далеко не все – примерно половину людей заботили всякие другие проблемы. Например, на втором завтраке к нам подошла юркая курчавая дамочка с сыном – тем самым пацаном, что зевал, когда я рассказывала про себя в корабле, и, освещая меня мобильником, безапелляционно заявила:
– Уделите нам внимание.
Больше всего я хотела бы смыться, но ноги приросли к полу. Брр как раз отошел за порцией еды, Сашка вжала голову в плечи и принялась сползать под стол, поэтому я отозвалась:
– А чего? То есть… Чего бы вы хотели?
– Почему нас никто не возит на экскурсии? – огорошила меня дамочка. – Что, у вас экскурсии вообще не организуются? Культурный отдых должен же быть!
– Должен, – согласилась я льстиво. – Я… спрошу. Мыши… То есть сиусийцы обещали, что они могут поводить туристов, кажется, по окрестностям… Или в гору…
– В гору нас устраивает, – заявила туристка. – Мы с Владиком любим такие экскурсии. Владик, ты слышишь, что я говорю?
Пацан, зевая, смотрел в свой мобильник. Не похоже, чтобы его хоть сколько-то интересовали экскурсии. На вопрос матери он отозвался противным голосом:
– Чего тебе надо? Отстань.
– Как ты говоришь с матерью?!
– А чего я сказал? Подумаешь.
Через прибор ночного видения я заметила, что проходящая мимо мышь-офицант пошатнулась и сморщила морду, и, подозревая, что сиусийцы способны рыдать и от чужих скандалов, поспешно сказала:
– Да-да, хорошо, я поговорю. Будут экскурсии… Завтра.
– Ну смотрите, – угрожающе отозвалась дамочка и удалилась вместе со своим сыночком. Зато на меня насела пожилая туристка – через свой прибор я прекрасно видела ее фанатично выпученные глаза.
– Обязательно должен быть культурный отдых! Это же другая планета! – сообщила мне она. – Когда там у вас будет экскурсия? Я запишусь. Я всю Землю объездила, я на Проксиме-1 на раскопках была, там экскурсовод так интересно рассказывала… Хорошие у вас экскурсоводы? На Проксиме-1 еще брошюрку продавали, называлась «Легенды Проксимы-1», причем бумажная брошюрка, не электронная, молодцы такие, чтобы память была, делают. Очень мне понравились местные легенды. Там такой камень, с него когда-то в море местная проксиманка бросилась, с тех пор он называется камнем горя. А еще нас возили на маяк у пересохшего моря. Он называется Кхшашур, что значит по-нашему, несчастный случай, потому что другую проксиманку с него как-то случайно столкнули. А третья проксиманка бросилась с обрыва, и с тех пор этот обрыв…
Я тоскливо повела глазами, не зная, как от нее отвязаться, и, к счастью, увидела, что возвращается Брр, держащий во всех щупальцах тарелки. Активную туристку вид нашего переводчика не смутил – она тут же переключилась на него, второй раз рассказала про сбросившихся со всех возвышенностей проксиманок и потребовала экскурсии.
– Экскурсии будут, – успокоил ее низери, не спеша расставляя тарелки. – Организуем послезавтра. Нужно еще сделать вам приборы. Чтобы видеть в темноте. Потому что местные жители не любят яркий свет.
– Да-да, это традиции, везде свои традиции, – отмахнулась туристка. – Вы знаете, на Проксиме, когда население было живо, было запрещено ходить босиком. Нам рассказывал экскурсовод, что одна проксиманка нарушила запрет, и тогда ее сбросили с…
– Экскурсии будут послезавтра, – подвел итог низери. Бабуля неохотно отстала, и Брр перевел глаза на меня. В темноте его зрачки стали большими квадратиками.
– Лиана, найди Вартасара. Сходи с ним к морю. Помоги набрать песка для синтеза приборов ночного видения. Для группы, которая пойдет на экскурсию. Внутрь горы.
– А сколько пойдет?
– Сейчас выясним. Саша, походи спроси.
Сашка недолго думая поднялась с места и принялась обходить столики, интересуясь у каждого туриста:
– Это, на экскурсию внутрь горы хотите?
Через пять минут она пришла обратно и сказала:
– Пятнадцать человек хочет.
– Значит, пятнадцать приборов, – Брр шлепнул перепонками. – Лиана, иди. Я пока поговорю с Фа. Насчет организации. А Саша побудет тут.
Я медленно поднялась из-за стола, дожевывая ставшую какой-то безвкусной еду. Меньше всего мне бы хотелось говорить с Вартасаром, который меня явственно невзлюбил. Но что делать? Меня почему-то многие не любят, особенно земляне, а обадейцы все-таки на них похожи…
Вартасара я, к счастью, обнаружила за столом в коридоре – он вертел в руках непонятный приборчик, взятый, видимо, из комнаты, сканируя его другим непонятным приборчиком. Наверное, проверял, не может ли взорваться, или еще что… Заслышав мои шаги, он поднял голову, и его незакрытый прибором глаз недовольно прищурился, а вся египетская физиономия брезгливо скривилась.
– Кхм! – откашлялась я и спрятала потеющие руки за спину. – Вартасар! Брр сказал, чтобы я сказала, чтобы вы сделали приборы ночного видения, чтобы туристы могли видеть… Потому что послезавтра экскурсия в гору…
– Сколько приборов? – гаркнул Вартасар так, что меня аж откачнуло назад.
– Пятнадцать, – из последних сил пискнула я. – Брр сказал, чтобы я вам помогла набрать песок, чтобы побыстрее сделать приборы, чтобы… – я обессилено умолкла. Вартасар недружелюбно глядел на меня, молчал и, конечно же, постукивал по височной пластине. И вдруг он спросил:
– Никого другого, кроме вас, нельзя подрядить мне в помощь?
– К сожалению, нет, – ответила я, стараясь не показывать вида, что обиделась. Чем я его так не устраиваю? – Все… Заняты.
– Ладно, пошли, – обадеец поднялся, подхватил свою золотистую «сумочку», прошел мимо меня и зашагал к выходу. Я потащилась за ним.
Мы вышли из отеля, и прибор показал мне место, похожее на мой сегодняшний сон: от порога действительно шла прямая дорожка, по бокам которой навытяжку стояли большущие грибы разных форм. Вартасар уверенно двинулся по этой грибной аллее к темной массе на горизонте, которая, видимо, была морем. Звезда Фаюк стояла, кажется, в зените – я разглядела ее коричневый силуэт даже бесприборным глазом. Было безветренно, влажно и ужасно жарко. Я начала потеть.
Грибная дорожка, к счастью, быстро привела нас к морю, которое тихо шмякало о берег. Через прибор я разглядела у воды несколько сиусийцев и штук пять людей. Еще какое-то количество и тех и других плавало. Горела цепочка стоящих вдоль моря светильников-гнилушек, ничего толком не освещая, но наши туристы передвигались во тьме довольно шустро, хоть и без приборов ночного видения. Мы с Вартасаром молча свернули на пляж и двинулись по скрипучему сухому песку. Я чуть приостановилась, заслышав знакомый крик, и увидела туристку с мелким ребенком, сидящую под торчащим из песка грибом, кажется, искусственным. Ребенок надрывался, мать, не обращая на него особенного внимания, ощупью мазалась кремом для загара. Сидящее неподалеку семейство из трех человек, вздыхая, поднялось и осторожно побрело в сторону, подальше от этих воплей. Но под соседним грибом сидело другое семейство, на этот раз мышиное, и с ним этот номер не прошел. Я увидела, как мелкий мышонок завертел мордочкой, наморщился, беспокойно задрыгал крыльями и вдруг отчаянно заревел. Его родители продержались на пару секунд дольше, сцепились в большущий ком и аж затряслись от плача. Поскольку семейство сидело без переводчиков, то его плач напоминал режущий ухо прерывистый визг.
– Вот это да… – прошептала я. Но, оказывается, это было еще не все. Одна за другой все мыши на пляже кидали на песок свои подстилки, фартучки и другие предметы, и начинали душераздирающе визжать. Тут на песок из моря выскочила парочка наших туристов. К моему безмерному изумлению, она рыдала не хуже мышей. И, в довершение всего, у меня самой вдруг защипало в горле, сперло дыхание, а из глаз ручьем хлынули слезы. Я присела на корточки, обхватив голову руками и сама не понимая, что со мной творится. Никаких причин для слез не было, но я продолжала хлюпать и подвывать, пока кто-то не постучал по мне рукой. Я подняла голову. Прибор ночного видения залило слезами, и на фоне мокрой мути я кое-как различила Вартасара, который снова держался за висок, но все-таки не плакал. Я решила, что он собрался меня успокаивать, но обадеец вдруг сообщил на весь пляж:
– Пойдемте к скале, там удобнее брать песок, никто не помешает.
– Да ну? – икнула я. – Идите сами. Никуда я не пойду-у-у… У меня горе…
– Это не ваше горе, – сказал обадеец пренебрежительно. – Это здешняя ноосфера. Не обращайте внимания.
Ничего не понимая, я все же послушно поднялась на ноги и пробормотала:
– Какая еще ноосфера?
– Которая позволяет всем улавливать чувства друг друга. Судя по всему, это свойство Сиусьи. Какие-то минералы в составе почвы, я думаю. Отойдите от этих рыданий подальше, и они не будут вас особо беспокоить, поскольку вы не эмпат.
– Понятно, – сказала я и попыталась ускорить шаг. Стало вроде бы действительно полегче, но у самой скалы меня догнала перемена настроения: теперь мне хотелось смеяться, причем до такой степени, что показалось, будто я сейчас лопну. Зажав рот рукой, я пискнула, хрюкнула и покатилась со смеху.
– Понятно, – объявил Вартасар своим мощным голосом. – Она развеселила ребенка.
– Еще как, – кивнула я, с трудом разгибаясь. – Не понимаю, что такое… вчера я так чужие эмоции не чувствовала, а сегодня все сильнее и сильнее…
– Адаптируетесь к ноосфере. Сыпьте песок вот сюда, – Вартасар присел на корточки и приглашающе раскрыл сумочку. Я машинально кинула туда горсть песка и спросила:
– А на вас эта ноосфера не влияет?
– Зачем ей на меня влиять? У меня глушилки.
Я хотела спросить, почему же он тогда морщится и стучит по этим своим глушилкам, но как-то побоялась. Обадеец по-прежнему разговаривал со мной сквозь зубы. Минут пятнадцать мы молча сыпали песок, который сумочка поглощала, как прорва, причем непонятно куда – обычная сумка такого размера давно бы наполнилась, пока от нее не раздалось странное урчание.
– Хватит, – сказал Вартасар. – Теперь пойдет синтез. Руки в песке, надо вымыть их в море.
Я с сомнением взглянула на мазутные волны, но все же подошла к ним и опустила руку в прибой. Вода оказалась теплой, как молоко, и я решила, что, когда избавлюсь от раздраженного обадейца, обязательно искупаюсь. Вартасар, несмотря на ботинки и штаны, зашел в воду примерно по колено и тоже мыл там руки. Я опасливо взглянула на его египетский профиль с жирно подведенным глазом и бровью, и застыла, чуть не сбитая с ног очередным наплывом чувств. На этот раз чувства были любовными. По крайней мере, именно это я испытывала в свое время к хулигану и двоечнику Гакину из нашего класса. Только сейчас ощущения были как минимум раз в десять сильнее. Вартасар ничуть не походил на Гакина, и учился у себя на Обадее наверняка на одни пятерки, однако когда я бросила на него второй взгляд, у меня аж затряслись руки, и я поспешно окунула их в воду. Что случилось?! Ведь он мне только что не нравился, я его даже боялась! А может, это на пляже какая-то мышь полюбила другую с первого взгляда?
С надеждой я сделала несколько шагов вбок, поближе к пляжу, но оттуда шли какие-то мирные сонные эмоции. Значит, все-таки влюбилась я. И сама, главное, не заметила, как! Какой ужас! Что же делать? А может, он на самом деле чуть-чуть мне понравился, но тутошняя ноосфера усилила чувства до любви? Тогда, скорее всего, когда я прилечу на Землю, у меня все пройдет!
Чуть успокоившись, я опять взглянула на обадейца, удивляясь, почему его внешность не кажется мне очень красивой, при такой-то силе чувств. Вот у Гакина были красивые большие уши и веснушки, а тут чего?.. Окончательно перестав что-либо понимать, я домыла руки и обессиленно выплелась из воды.
