Кристина Воронова
Крутая стерва
Глава 1
«Сучка! Тварь!» – слышится голос, похожий на шипение гигантской змеи. Он раздаётся издалека, словно из другого мира.
Страх накатил удушливой волной, словно лицо закрыли подушкой.
Женщина заметалась на широкой кровати, но проснуться не смогла. Сон не выпускал её из своих чёрных безжалостных лап.
Во сне всё повторялось. Ей восемнадцать лет. Она снова взбирается на забор заброшенного дома. Рите жутко интересно, какие призраки здесь живут. Чем-то этот дом притягивает её.
Острый гвоздь снова вонзается в ляжку, и тонкий ручеёк крови стекает вниз, по длинной, тонкой, чуть загорелой ноге.
Она закусывает губу от боли, но её взгляд по-прежнему покорён, почти загипнотизирован домом.
Старым и немного страшным.
Но это даже возбуждало.
Она перелезла через забор – как когда-то – и очутилась в запущенном саду.
Девушка подошла к дому и осторожно заглянула в разбитое окно, представлявшее собой кусочек стекла и перекосившуюся раму.
Она попыталась рассмотреть помещение, отчего-то до безумия притягивающее её. Инстинкт ещё не оперившейся репортерши.
Неожиданно чьи-то холодные руки обхватили её сзади. Одна сжала рот, вторая стиснула талию.
И не вырваться. Слишком силен тот, кто её держит.
Чужая рука освободила её рот – и она закричала. Но вокруг никого нет. Сама видела, пока сюда лезла. В радиусе пяти километров – пустота. Ни одного человека, даже животных, наверное, нет.
Только она… Одна. И страшный мужчина сзади. Напавший на неё.
– Привет, ты хочешь со мной поиграть? – раздался возле уха вкрадчивый шёпот. – А я тебя знаю. Ты уже несколько дней как шпионишь за мной. Что тебе нужно? Для чего такая милая мышка, как ты, прошмыгнула через забор и даже поранила лапку? – он небрежно кивнул на её рану. – Хоть бы пластырем заклеила. Мало ли, помрёшь ещё из-за ржавого гвоздя. Это было бы слишком трагично для такой юной девушки, не познавшей ещё все радости жизни. Или ты уже познала некоторые из них? – он провёл одной рукой по её боку, второй продолжая удерживать её словно стальным обручем.
Рита затаила дыхание. Ей было даже плевать, что он оскорблял её, когда увидел на своём участке.
Мужчина… Она успела его разглядеть ещё тогда, когда следила за домом. Кто же знал, что ей не удастся осмотреть кажущийся заброшенным особняк? И написать увлекательную и полную таинственной жути статью для студенческой газеты! А ей так хотелось выделиться ещё на первом курсе!
– Хотела узнать, кто тут живёт, в таком жутком месте, – призналась Рита. – Да и ты выглядишь слишком гламурно для этих живописных развалин. – Надеюсь, ты не занимаешься тут чем-то незаконным? – её начало нести от страха.
– Это ты, детка, незаконно забралась на чужую территорию. Ты в курсе, что я могу тебя попросту застрелить? И меня за это даже не посадят, потому что я в своём праве?
– Отпусти! – промычала она, пытаясь ударить локтями или, как учили в книжках по самообороне, каблуком по голени. Правда, каблуков нет – вьетнамки. Да и те начали соскальзывать с ног, пока она пыталась разыграть супер-героиню боевика. Как смешно! Пистолет, в принципе, у неё был. Когда-то отец подарил, заметив вскользь, что она слишком красивая, чтобы ходить без оружия. Матери они об этом ничего не сказали. Только в выходные, когда она иногда уезжала к дальним родственникам, папа учил её стрелять на дальнем участке сада. Но пистолет остался дома. Как раз сегодня она забыла взять его с собой.
Точнее, даже не подумала об этом, слишком погружённая в будущий сюжет репортажа о таинственном особняке и удивительно красивом владельце участка. Не то, чтобы она правда верила, что он какой-то там вампир или оборотень… Но надеялась состряпать что-то таинственное. В конце концов, читателям с буйным воображением достаточно было дать пару намёков, а остальное они вполне могли додумать сами.
– Ты не хочешь поиграть со мной, маленькая вкусная мышка? Я буду твоим котиком. Сыграем в Тома и Джерри? Но в отличие от мультика, я буду побеждать! – неожиданно предложил ей он.
Рука изменила положение, скользнув ей на грудь, легко сжала, помассировала, потеребила мгновенно напрягшейся сосок. Рита ощутила влажность в трусиках и неловко переступила с ноги на ногу. Ей казалось, что если она сделает широкий шаг, то с неё начнёт течь.
Она впервые в жизни пожалела об отсутствии лифчика. Раньше ей нравилось демонстрировать идеальную фигурку всем. Показывать – да, но трогать она никому не позволяла.
А этот мужчина делал то, что хотел. Чужая ладонь сжимала грудь, тискала её. Вторая рука медленно скользнула по спине вниз, переходит на тонкую талию, затем опустилась еще ниже, по округлому бедру на то самое интимное место.
И ловкие, умелые пальцы начали потирать половые губы, явно ощущая влажность трусиков.
– Нет, пожалуйста, нет! – она помотала головой так, что её длинные золотисто-русые волосы с чуть красноватым отливом разлетелись во все стороны, волнами двинулись по спине и опали шёлковым плащом. Лицо покраснело, а пальцы сжались в кулаки. Она пыталась сжать ноги, чтобы не показывать, как её заводит вся эта ситуация. Это неожиданное нападение мужчины, за которым она следила уже некоторое время, активно фотографируя на телефон.
– Я… я же за тобой следила! И сделала много фоток! – дрожащим голосом произнесла она. Едва на самом деле не начиная пищать, словно пресловутая мышь.
– Раздвинь ножки, милая! – скомандовал он ей севшим голосом. Она ощутила его возбуждение, когда он прижимался к ней сзади. И ощутила, как внутри скручивается горячечное возбуждение. И нарастает желание подчиниться.
Мужской голос показался ей настолько завораживающим, почти зомбирующим, что она невольно подчинилась. Ей подумалось, что этот мужчина неспроста такой красивый и харизматичный. Он мог бы управлять толпами, организовать удачный бизнес, а также стать успешным мошенником, собирающим с наивных личностей кучу денег, да ещё и таким образом, что его нельзя было бы за это засудить.
– Как насчёт немного погрешить? В будущем тебе такие навыки понадобятся, – пошло хохотнул он и двинул тазом, чтобы ещё раз продемонстрировать силу своего желания.
– Какие? Способности шлюхи?! – огрызнулась Рита и снова попыталась его пнуть. – И вообще, ты меня только что тварью назвал!
– Ну, может быть, я тоже немного испугался, когда ко мне кто-то вломился, как чёрт к монаху. Так что ты должна мне компенсировать моих погибших смертью храбрых нервных клеток.
Рука протиснулась под слишком короткую юбку и забралась под нижнее бельё. Длинные пальцы попытались проникнуть внутрь.
– Скользить легко, словно на лыжах по снегу, – доверительно сообщил он, тяжело дыша ей на ухо. – Я знаю, что ты меня хочешь. Ты просто жаждешь раскрыться для меня. Для красивых девушек лучше быть нимфоманками, чем жертвами. Прекрасным молодым телом можно добиться всего, чего ты пожелаешь, – искушал он. – Главное – это научиться правильно его использовать. Хочешь я прочту тебе инструкции?
– НЕЕТ! – она простонала ещё жалобней, ещё отчаянней, ощущая, что близка к оргазму как никогда. Кажется, одно удачное движение его умелых пальцев – и она взорвётся от наслаждения.
Она честно пыталась сопротивляться, собирая все свои силы, но… Тело и руки. Они словно онемели и налились тяжестью.
Её развернули и швырнули прямо на траву. Так внезапно, с такой силой ударяя головой, что перед глазами сверкнули золотые точки.
Юбка в мгновенье ока оказалась разорвана, кружевные трусики тоже откинуты в сторону. Сильные пальцы разодрали её топик.
– Хм, а ты сочный персик! – прозвучало оценивающе, но немного небрежно, словно он и не таких красоток видел.
Ей даже стало обидно, что любовная победа над ней станет для него чем-то проходным и незапоминающимся. Подумаешь, незнакомка в толпе. А секс – не повод для знакомства.
– Ты пыталась залезть в МОЙ дом! И за это я тебя накажу! Мне кажется, – голос звучит почти ласково, – что на самом деле ты – распутница. А они обожают раздвигать ножки!
Она с трудом сфокусировала взгляд на мужчине, лежащем на ней: худощавый, но с развитыми мускулами, белой кожей и красивым, чувственным лицом. Её снова поразили синие глаза.
– Ты трахнешь меня? – прошептала она пересохшими губами. Чувствуя себя даже немного безумной от предвкушения. В животе завязался узел порочного наслаждения. Словно кто-то медленно, но неотвратимо увеличивал пламя в горелке.
А его рука продолжила ласкать её, безошибочно находя клитор. Дразнящие касания ко входу во влагалище заставляли её издавать громкие стоны и дрожать всем телом.
Она услышала хлюпающие звуки и покраснела даже грудью, представив себе зрелище, представшее перед ним: точащие возбуждённые соски, набухшие половые губы и выступающий клитор.
– Да, моя дорогая. Ты счастлива? Я вижу, что ты вся истекаешь. Моя порочная девочка…
Он вновь принялся массировать её клитор, и она вскрикнула, ощутив, как её тело содрогается, как пульсирует между ног.
В этот момент мужчина быстро расстегнул ширинку потёртых джинсов и, закинув её ноги себе на плечи, вошёл в неё, неотрывно глядя на её лицо.
Она вдруг поняла, что ему нравится доминировать, контролировать каждый миг соития. Что ему больше нравится власть, чем даже сам половой акт. Он наслаждался этим, смаковал её переживания, словно терпкое вино. И ей стало страшно, как никогда.
Рита осознала, что могла бы стать вещью этого человека, его подстилкой. Всем, чем он бы пожелал. Она бы изменила свою натуру, по возможности даже внешность, чтобы ему угодить. Если бы только он взялся за неё всерьёз.
– М-м-м, так ты девственница… Это приятно.
Молодой мужчина наклонился так, что его волосы защекотали её обнажённое тело. Облизал сосок одной груди, потеребил пальцами второй. – Как бы я хотел тебя съесть! Ты такая вкусная и нежная, словно блюдо от шеф-повара.
Она ощутила боль, которая лишь на мгновенье разогнала дурман удовольствия. А затем, мотая головой, с наслаждением приняла то, что давал ей большой член, погружаясь в девственное отверстие.
– Пожалуйста! – прошептала она, впиваясь в него длинными пальцами, пытаясь оттолкнуть, сбросить с себя. Тщетно. Слишком много всего она испытала, а удовольствие едва не сводило с ума, переходя границы того, что она до сих пор испытывала, когда ласкала сама себя.
– Не надо было лезть туда, куда не стоило! Не будь такой любопытной, милашка! Видишь, сегодня тебе первый раз довелось расплатиться своим телом – и ты получила море удовольствия. Ты течёшь, как океанский прилив.
Незнакомец сильно и резко двигался. Его одежда царапала нежную кожу.
Она кричала, стонала, умоляла, выгибалась в его стальных объятиях. Видя только чистое наслаждение на его лице и исковерканные гримасой чувственные губы. И снова доходя до пика наслаждения.
В последний момент он вышел из её тела и выплеснулся на плоский животы.
– Видишь, я позаботился о том, чтобы ты не залетела, – пояснил он ей. В этот момент он показался ей очень молодым, потому что глаза… Они страшные. И слишком жестокие, они полны нечеловеческой мудрости и хитрости. Словно у змеи, наделённой интеллектом. В этот момент он показался ей персонажем из молодёжного сериала с налётом триллера, который закручивает интриги, опутывая паучьей сетью всех, кого знает.
– Запомни меня, красотка! – он провёл ладонью по её лицу, затем погладил по волосам. Она ощутила его сперму внизу, стекающую по животу, и содрогнулась всем телом. Будто только сейчас осознала, что натворила.
– Я был твоим первым мужчиной! А теперь переворачивайся! Я хочу попробовать твою упругую попку!
Прозвучало так властно, что Рита снова задрожала, а затем подчинилась, прикусывая губу, которую никто так и не поцеловал. Губы неожиданно стали такими чувствительными, что это почти приносило боль. На миг она понадеялась, что затем он захочет поиметь её в рот. Прикрыв глаза ресницами, она почти ощутила вкус предъякулята, а потом и спермы, смешанной со слюной и кровью от прокусанных губ.
Она внезапно ощутила себя самкой перед сильным и безжалостным самцом. Когда древний инстинкт самосохранения подсказывает, что самцу следует повиноваться. Хотя и безусловное повиновение – отнюдь не гарантия выживания.
Однако ей внезапно вспомнилось, что, например, паучиха чёрная вдова сжирает паука после спаривания. Или, если бедняге особенно не повезло – вместо.
Она послушно встала на четвереньки и почти сразу же ощутила в анусе его вновь вставший член, всё ещё влажный, и от её первой крови тоже. Она тихо простонала, кусая себя за руку, чтобы не кричать. Рита протянула руку и стала поспешно ласкать себя дрожащими пальцами.
Он же начал ласкать её груди одной рукой, а другой придерживать за талию, направляя. А затем несколько раз шлёпнул по заднице.
Он брал её ещё несколько часов так, что она оказалась близка к глубокому обмороку.
Мужчина показался ей каким-то полукентавром с невероятной мужской силой. Синеглазый брюнет не знал усталости. В какой-то миг, когда его лицо снова очутилось слишком близко, она вдруг осознала, что в другой обстановке… Да, она бы с ним флиртовала. И даже подралась бы с другими девчонками. Ради такой красоты, такого невероятного совершенства!
Но интуиция подсказывает, что он может любить только так. Доминируя и властвуя. Никакого равенства в постели, только такое распределение ролей. Только так – и никак иначе!
В этот миг, сжимая его ногами, она так сильно хотела попросить его о поцелуе. Но так и не получила его.
Закончив, он отошёл, насмешливо рассматривая поверженное ниц тело, почти превращённое в грязную тряпку. Она тоже вымоталась до предела, уже не могла кончать, а удовольствие отдавало терпкой болью. Будто она обожралась сладким и пыталась впихнуть в себя ещё кусочек торта после целой пиццы и литра пива.
В последнее время Рите часто снится этот взгляд.
– И что мне с тобой теперь делать? Нет, я не хочу брать номер твоего телефона. Я уже получил от тебя всё, что ты могла дать. И ты мне уже наскучила. Так что, пожалуйста, уходи. Я сейчас открою ворота и выключу сигнализацию.
Мужчина хмыкнул и ушёл, медленно, вразвалочку, словно после обычной прогулки.
«Газовый баллончик! У меня где-то он был!» – забилась в голове настойчивая мысль, которая пересилила боль и стыд. И почему она оставила сумку возле забора? И как она могла быть такой распутной?!
Мозг радостно ухватился за цель, лишь бы не вспоминать, не переживать заново произошедшее. Она встала, кое-как нацепила остатки одежды и, шатаясь, направилась к своей сумочке и начала лихорадочно в ней рыться.
Она услышала шаги – ОН вернулся! Наверное, всё-таки решил, что безопаснее от неё избавиться. Ей стало жутко, а паника полностью лишила остатков рассудка. Тёмные фантазии заполнили мозг, только это уже были не развратные картины, а сцены из фильмов ужасов.
Она зарыдала, вытряхивая всё содержимое сумочки на траву. Наконец, в дрожащих руках оказался баллончик. Ей было так сложно вспомнить, как он работает, повернуть его в нужную сторону, положить палец на специальный выступ-кнопочку.
И ей удалось обезвредить мужчину, и, пока он, ругаясь, протирал глаза, побежала изо всех сил, теряя вьетнамки, задыхаясь от сильного бега, почти теряя сознание. Ей не хотелось проверять, насколько достоверны её жуткие мысли, и почему мужчина вернулся.
И вот уже она – совершенно голая и грязная, в крови, грязи и сперме стоит посреди гостиной. Мама устроила званный ужин, пригласив к столу самых почётных гостей, старых друзей дома. К своему ужасу, словно сквозь пелену тумана, Рита Свон увидела, что за столом, кроме отца и матери, сидит подруга матери, уже немолодая Мишель Браун и… Антуан де Вилл, уже немолодой, с седеющими длинными волосами, мужчина, который уже много лет был другом-покровителем их семьи. Она всегда немного робела в его присутствии: как же, директор частной школы для «избранных», куда берут лишь детей очень состоятельных англичан.
У всех шок. Из опрокинутых бокалов плавно вытекает вино… Как тёмно-красная кровь. Её мать – стройная шатенка – страшно бледнеет и близка к обмороку. У отца появляется совершенно страдальческое выражение, глаза наполняются ужасом, недоумением и болью. Мишель вытаращила глаза, застыв с поднятой вилкой, на которой нанизан кусок мяса.
Антуан сориентировался первым. Резво вскочил с места и кинулся к шторе, сорвал её с окна и бросился к Рите, обернув вокруг неё тяжёлую атласную ткань. Её трясёт от новых рыданий, унижения и стыда.
В какой-то момент приходит в голову мысль, что лучше бы её убил тот страшный незнакомец, чем предстать перед родными и гостями распутной стервой. Впрочем, в голове ярко зажигается «лампочка». Гениальная идея притворится жертвой мгновенно завладевает сознанием. И она решила в это сыграть.
– Тише, девочка, тише! – мужчина осторожно гладит её по волосам. И ей почему-то всё равно, хотя её снова касается мужчина. Нет ни возбуждения, ни отвращения. Она приникает к нему всем телом, дрожа, словно от озноба.
Мужчина не отстраняется, хотя ему, наверное, очень неловко, так как её грудь выпирает из ткани, рвётся наружу, вжимается в его худую грудную клетку.
Она снова плачет, уткнувшись лицом в его плечо.
– Мишель, её нужно вымыть. А потом съезди к мадам Жастине – моему личному врачу. Думаю, в больницу обращаться не стоит, не так ли, Ролан? – обращается он к её отцу.
– О, Боже, что случилось? Что сделали с моей доченькой?! – рыдает её мать-красавица, бывшая ученица де Вилла.
Рита ещё сильнее вжимается в тёплое, такое уютное тело уже немолодого человека. Рита почему-то чувствует себя в безопасности. Ей тепло и спокойно, словно в коконе из тёплых одеял.
– Не кричи, Мэри! – глухим, сорванным голосом командует отец. – Не усугубляй ситуацию. Но я хочу знать, КТО это сделал!!! А всё из-за твоего нездорового любопытства, Рита! Вечно ты лезешь во всякие опасные места!
– Перестань говорить глупости, Ролан! – голос Антуана звучит неожиданно сурово и непреклонно. – Не надо внушать ей чувство вины! Ей и так изрядно досталось, – в его голосе звучит жалость и боль. Он крепче прижимает её к себе, тихонечко поглаживая по волосам и спине. – Всё прошло, детка, всё уже прошло!
Следующие несколько часов стали адом. Мишель с мадам Жастиной кудахтают над ней, как наседки над раненым цыпленком. Её бережно отмывают в душе, затем смазывают какими-то мазями, заставляют выпить какую-то гадость. Ей становится лучше, но только телесно. И совсем плохо – душевно. Она не может себе простить, что так легко отдалась незнакомцу. Что с таким наслаждением стала чужой подстилкой. Что ей всё это… Очень понравилось. И что она хочет ещё.
В этот миг Рита ощутила себя Лорой Палмер из сериала «Твин Пикс», которая снова и снова стремится очутиться в красной комнате и предаваться плотским грехам.
Глава 2
Сон. Это был ещё один кошмар. Прошлое никак не желало её отпускать из своей паутины. Рита Свон, довольно известная репортёрша, очаровательный корреспондент гламурного журнала «Женские штучки», встала с кровати и, шатаясь, отправилась на кухню. Отточенными движениями, отрепетированными годами – не одного лишнего жеста, – приготовила себе успокаивающий чай. Села на удобный стул и уставилась в окно, превращённое ночью в зеркало. Мягкий свет светящегося шара, прикреплённого на потолке, подчёркивал тонкие черты красивого лица и длинные ноги. Ночная рубашка мягко струилась вдоль стройного тела.
Женщина обхватила изящными, тонкими пальцами с длинными ногтями, выкрашенными в алый цвет, чашку тонкого фарфора и немного отпила, пытаясь отогнать ночные кошмары. Она поправила несколько пышных прядей, спускающихся на лицо.
Пытаясь забыть, сосредоточиться на том, что она имела. На своей славе, пусть и скандальной, красивой внешности – ей всего двадцать четыре года, самый расцвет, уютном особняке на окраине Лондона, значительном счёте в банке.
Но… слишком многое надо было забыть. И то, чего она добилась, не могло перекрыть всех ужасов, которые она пережила.
Воспоминания снова накатили. Как волны, разрушающие города. Она не могла бороться с призраками прошлого.
И женщина смаковала их вместе с глотками чуть тёрпковатого, горького чая.
… В больничном крыле частной школы «Дауэртс» тихо, ведь сейчас каникулы.
«И никто никогда не узнает о моём позоре!» – пытается хоть как-то утешить себя девушка. Её раздражали оханья и аханья мадам Жастины и Мишель Браун. Женщины вели себя так, словно её жизнь окончена. Будто она уже никогда не сможет стать прежней.
По её просьбе никто не сообщил в полицию о случившемся. Она не хотела, чтобы кто-нибудь смаковал произошедшее. И, тем более, догадался о том, что никакого насилия не было. К тому же, они всё равно бы не смогли ей помочь. Ей не хотелось проходить через унижения допросов, а, тем более, суда. Чтобы её фотография появилась в газете?!! И оборвала её карьеру навсегда? Она всегда мечтала стать известной, скандальной журналисткой, как её мама, Мэри Вэллоу, в своё время работающая на телеканале «Мэджик Фэрроу». Довольно давно, ещё до её рождения и даже зачатия, Рита это знала, мама была очень известным скандальным репортером. И её очень даже ценили на телеканале.
До сих пор в гостиной хранились многочисленные награды и дипломы, а также вырезки из пожелтевших газет в рамочках.
Рита знала, что её мама гордилась прошлым успехом. Но никогда не рассказывала, отчего вдруг однажды забросила такую отличную карьеру – и стала обычной домохозяйкой, ни разу больше не написав ни строчки, и отклоняя все предложения, которые приходили и до сих пор от других телеканалов, так как уже немолодая женщина была по-прежнему красива. И, как считала сама Рита, всё так же талантлива. Однако, несмотря на то, что мать забросила свою карьеру, она очень хотела, чтобы её дочь продолжила семейную традицию и тоже стала журналисткой.
Известной и скандальной, конечно же.
Но, когда Рита попыталась поступить на факультет политической журналистики, мать неожиданно отговорила её и приказным тоном посоветовала подать документы на обычную, газетную журналистику.
«Я хочу, чтобы ты работала в каком-нибудь женском журнальчике. Сейчас это престижно, а также безопасно. Я не хочу, чтобы ты пострадала, моя девочка! Журналистов по-прежнему убивают во всём мире. И в каждой из стран есть доска памяти, на которой написаны их имена и названия изданий, на которые они работали. Я вовсе не хочу, чтобы ты стала смертницей, дорогая! Поверь мне, жизнь дороже сенсаций! Лучше уж занимайся звёздами и гламуром».
«Я не могу позволить этому происшествию превратить меня в жалкое ничтожество, в посмешище!» – твердила она тогда, сжимая одеяло, глядя на потолок, где расходились трещины.
Лёжа на узкой больничной койке, она попыталась забыть весь этот кошмар, но в её сердце навсегда поселилась боль. В глубине души девушка надеялась, что никто его никогда не поймает. Потому что в этом случае он мог рассказать всем, что она – распутница. И сама позволила ему всё это сотворить со своим телом. А ей не нужна была такая слава. Она не хотела, чтобы хоть кто-то знал о её слабости.
Поэтому пыталась уверить всех вокруг, и даже себя саму, что это было насилие. А иногда сама в это верила.
К счастью, она ничего о нём не услышала. Да и кто бы стал его ловить, если она не подала на него в полицию? Не написала заявление, не дала показания? Не позволила соскрести с себя пробы его спермы.
Иногда она пыталась проанализировать своё поведение. Что это, сумасшествие? Неужели она, та, которая собиралась стать скандальной журналисткой жёлтой прессы, на самом деле бесхребетная нимфоманка?
Да, и страх тоже. Он выглядел настоящим психопатом, несмотря на молодую и красивую внешность. Что-то в нём было настолько глубоко фанатичное и демоническое, что Рита не хотела даже помыслить о том, чтобы когда-нибудь с ним столкнуться, встретиться взглядом.
Пусть даже через пуленепробиваемую стену в комнате опознания полицейского участка.
Нет, нет и ещё раз – нет!
Каждый нерв содрогался от ужаса.
К тому же, она знала, что про её якобы «изнасилование» распишут все газеты.
Как же, такая «вкусная» тема. Юная красота, девственница, жестко изнасилованная, едва не убитая. К тому же, начинающим маньяком с внешностью кинозвезды.
К тому же, жертва – дочь известной в прошлом скандальной журналистки. Тоже явно с тёмными пятнами в биографии, учитывая настойчивое замалчивание матерью объяснения того, почему она ушла с телеканала, и бросила всё, включая свою популярность. Потеря известности и статуса. А также высокой зарплаты.
Замуж за довольно состоятельного английского бизнесмена Мэри Вэллоу вышла только через три года после того, как осталась без работы.
Рита это точно знала, так как однажды подслушала разговор родителей. Отец снова интересовался, отчего его жена в своё время ушла с перспективной работы.
Мать же отмачивалась, сухо сообщив, что не хочет ворошить прошлое.
И зачем, если работа оказалась настолько ужасной, мать тянет в эту сферу её?
Тогда, лёжа без сна на узкой койке, ощущая тупую боль во всём теле, несмотря на уколы обезболивания и проведенную операцию – в интимных местах пришлось даже зашивать, – Рита впервые осознала, насколько мало она знает собственную мать.
«Что ж, в каждой семье есть свои тайны. Надеюсь, она хоть никого не убила…» – подумалось ей тогда.
Кривая улыбка рассекла высохшие губы. Даже радоваться тогда ей было больно.
Когда она окончательно выздоровела и даже немного успокоилась благодаря антидепрессантам, в палату к ней пришёл… Сам Антуан де Вилл. Мужчина с длинными седыми волосами, с неправильными, но симпатичными чертами, сухопарый, что подчёркивалось возрастом (ему было уже шестьдесят лет), был непривычно смущён, а его голубые глаза блестели сочувствием.
Он приветливо и несколько смущённо улыбнулся:
– Рита, твои родители попросили, чтобы ты пока пожила у меня дома. Ты не против?
Она снова вспомнила ясный взгляд директора и, по совместительству, владельца частной школы: казалось, что из его глаз исходили солнечные лучи, освещающие всё вокруг.
Девушка слабо улыбнулась и кивнула:
– Да, я буду рада… Если не причиню вам неудобств.
– Что ты, никаких неудобств! В моём особняке три служанки. Им и так часто нечем заняться, так как я почти всё своё время провожу в «Дауэртсе». Ты пока собирайся, твой отец уже отослал мне твои вещи, которые пригодятся в моём доме. Только, извини, но я не смогу уделять тебе много времени. Ты сама всё понимаешь…
– Я понимаю. Вы очень заняты, – девушка вызывающе уставилась на мужчину. – Не думаю, что это меня будет особенно беспокоить.
– Я зайду к тебе через час, будь готова. Мой шофёр уже ждёт нас. Хотя, я знаю, что ты любишь мотоциклы, – он лукаво улыбнулся. – Знаешь, когда-то я и сам ими увлекался. Ветер, скорость – лучшее средство, для того, чтобы забыться.
Она невольно представила себе солидного профессора на мотоцикле, в кожаном «прикиде», и чуть не рассмеялась, но вовремя прикусила губу.
– А вы уверены, что не свалились бы с него, профессор?
Мягкая ответная улыбка:
– Я очень старался. Как видишь, цел и невредим.
Всю дорогу её смешил образ уже седеющего мужчины на мотоцикле. Это было забавно. Особенно вкупе с его всегда серьёзным видом и сдержанностью. Правда, в этой личности чувствовалась власть, а не незаметность. Власть серого кардинала.
На душе стало легко. А может, всему причиной ярко-голубое небо и по-летнему радостное солнце?
Особняк Антуана де Вилла казался совершенно незаметным, хотя имел четыре этажа, так он зарос вьющимися растениями, мхом и плесенью. Тёмно-серый камень стен даже на фоне голубого неба, подсвеченного солнцем, выглядел, как унылые стены гробниц. Её охватила тоска, неожиданно сменившая восторженное настроение.
Они остановились возле крыльца. Антуан рассеяно пошарил в своих безразмерных карманах и выудил изогнутый ключ. Помахав им с торжеством, он отпер двери.
Три немолодых, но резвых служанки выбежали их встречать, долго и нудно приветствовали, а потом позвали обедать.
Рите очень понравилась её комната – светлая, с изящной старинной мебелью.
Она прошлась по всему помещению, потрогала ладошкой деревянную мебель, немного пыльные обои, шершавые гобелены, хрустальные вазы с искусственными розами – почему-то белыми, фарфоровые статуэтки. Всё хранило странное тепло, будто законсервированное, застоявшееся в веках прикосновение чужих нежных, тёплых, ласковых ладоней.
… Ночью Антуан де Вилл проснулся от ощущения касания женского тела. Резко открыв глаза и моментально проснувшись, он, несказанно удивившись, обнаружил рядом с собой в постели… Обнажённую Риту.
Соблазнительное тело вжималось в его худощавую плоть, и ночная рубашка совсем не помогала бороться с искушением.
Слабый свет ночника подсвечивал её удивительные глаза, которые меняли свой цвет в зависимости от переполнявших ее эмоций. Обычно глаза были бирюзовыми, но иногда становились тёмно-синими, когда ей было страшно или больно, а иногда – изумрудными, когда её переполняли положительные эмоции. Пышные волосы подчёркивали тонкое, идеальное, почти кукольное личико. Она казалась неземным созданием. Директор снова вспомнил, что её бабушка была первой красавицей среди аристократок. А одна дальняя родственница сводила мужчин с ума одним взглядом и до самой смерти обладала множеством восторженных поклонников.
Поначалу он пришёл к ошибочному выводу, что девушка страдает лунатизмом и не осознаёт своих действий.
– Антуан, – томно прошептала она, прижимаясь ещё сильнее.
– Уходи, – тихо ответил он, ощущая противную дрожь. Он впервые за много лет снова ощутил себя… Мужчиной. Живым. О, эти сказочные глаза, в которых так легко было утонуть, как в ядовитом омуте. Мужчина ощутил её волнение, дрожь вожделения, сотрясающую идеальное тело, будто выплавленное в форме его грязных фантазий.
– Нет, – Рита прикусила губу, протянула тонкую руку и погладила его по седым волосам. – Я не хочу уходить. И я не уйду. Пожалуйста, – в её голосе было столько мольбы и печали. – Не прогоняй меня! Мне так плохо! Я так хочу мужской член, что меня выкручивает изнутри, мне больно!
Её тело начала бить дрожь.
– Люби меня! Пожалуйста!
– Н тебе всего восемнадцать! А я – уже почти старик!
Мягкий смешок прирождённой соблазнительницы. Лунные свет серебрил её роскошные волосы. В глазах вспыхнул огонь, которому не мог противиться ни один мужчина.
«О Бог мой, я должен сопротивляться, предотвратить это!»
Но белые пальцы скользят по его телу вниз. Чары юности. Он оказался не подготовлен – она застала его врасплох.
Словно удар молнии прямо в сердце, он мгновенно и слишком чувственно ощутил сразу ВСЁ: высокая грудь, прижавшаяся к его груди, тёплое, ароматное дыхание, тонкие, длинные ноги, обхватившие его тело, стройную, гибкую талию. Эти грешные глаза.
