Не успел Стефан и рта раскрыть, а дядя уже набирал другой номер.
– Алло, какого чёрта?!
Стефан отошёл и вздохнул. На дядю смотрел весь коридор, некоторые любопытные пациенты окружили их в кольцо. Племянник шикнул на них, и те ушли заниматься своими делами. Через несколько секунд дядя подошёл к нему: потный, красный, глаза на лбу. Он схватился за голову и направился на улицу, Стефан последовал за ним. Мартин сел на ближайшую лавку и завыл.
– Дядюшка, – сказал племянник и положил руку ему на плечо, – дядюшка, родной мой… Что случилось? Дядюшка?
Мартин покачал головой; на глазах стояли слёзы. Он прижался к Стефану и прошептал:
– Всё кончено, Стефан, я труп.
– Не говорите так, дядя Марти. Что же случилось?
– Закс… он не повышал сумму долга. Хуже того, деньги к нему не поступали, ни гроша. Я позвонил Домбровскому, а он не отвечает. Я ещё позвонил старшей по подъезду в коммуналке…
– Вы знаете её номер?
– Ну так, он дал на всякий пожарный… Короче, она сказала, что он отправился отдыхать во Францию, в Канны.
«Пятьдесят тысяч Заксу, ещё пятьдесят Зузанне – и того сто тысяч долга. Что делать?» – именно так Стефан записал в своём дневнике.
На последний вопрос ни он, ни дневник не знали ответа. Когда дядя более-менее успокоился, Стефан оставил его наедине со своими мыслями и совершенно разбитый вернулся домой. С утра он приехал к дяде как раз в тот момент, когда Зузанна отправилась за ним, и вернулись они ближе к обеду. До этого он разговаривал с Мартой; в этот день она всё время улыбалась.
– Всё, Стеффи, я почти накопила денег. Скоро переедем в коммунальную квартиру, я нашла одну по объявлению и связалась с владельцем. Поверь, мы съедем через несколько дней и сможем прожить там месяц, а пока… а пока я буду копить дальше, – может, на съёмное жильё накопим.
Мартин поплёлся на костылях до дивана и плюхнулся на него. Когда дамы ушли, он приобнял племянника и прошептал:
– Стефан, у меня идея, как хотя бы с Заксом расквитаться. Я взыщу с Бриннера деньги за лечение и моральную травму.
– Дядя, вам навряд ли много дадут, так как, – боже упаси! – вы отделались только переломом…
– Но хоть что-то, мальчик мой.
– А что фрау Бриннер? Она в курсе?
– Да что я ей буду говорить, малыш? Когда меня доставили, она поехала со мной и даже сама предложила эту идею, чтобы проучить своего непутёвого мужа. К тому же на эту мысль меня также подтолкнули следователи, которые приезжали ко мне после твоего визита. Бриннер сейчас под стражей, и я прямо с койки подал иск в суд. Он состоится послезавтра. Чёрт, Бриннер даже не позвонил и не извинился! Мне сказали, что он заплатит как минимум тысячу марок – не меньше.
Стефан улыбнулся.
– Это замечательно, дядя! Что же ещё вы приняли?
Мартин поджал губы.
– Ну… Тебе это навряд ли понравится, но я попрошу в долг у твоих родителей. Знаю, твоя матушка будет против, но я постараюсь её убедить. Пока что на этом всё, других идей нет, а насчёт краж… Сначала нужно дождаться полного восстановления моей бедной конечности.
– А что Домбровский?
Он побелел и закурил.
– Не знаю я, где его искать и что с ним. Есть одна идея, но я не уверен, что он там. Короче, он был пять лет назад женат, но потом они развелись, и она, Виолетта, уехала во Францию. Может, он сейчас у неё. Вот только как его искать, – ума не приложу! Единственное, я знаю, что она работает актрисой у одного известного режиссёра… Но всё равно это очень много времени займёт.
– Извините за возможно столь нелепый вопрос, но зачем вам его искать? Деньги вернуть? Так и так уже, возможно, половину потратил.
– Ваза и кольцо дают в общей сложности пять тысяч марок. Это чуть больше тридцати семи тысяч франков. Даже если он и поселился в самый роскошный отель, снял себе солидный номер – как минимум одна треть денег осталась. Но я думаю, что он у своей бывшей. Мне нужны мои деньги, а ещё морду набить. Так душа у меня будет спокойней.
– Но у вас же нога…
– А я не говорил, что поеду. Это сделаешь ты.
Стефан побелел и вскочил. Он понимал, что это уже слишком.
– О нет, дядя, даже не просите! Я не сделаю это, мы с вами не в одной лодке… Нет и нет, дядя, не просите!
Мартин улыбнулся.
– Малыш, разве ты не хочешь увидеть Францию?
– Нет! Меня ваши проблемы нисколеньки не интересуют. Если вы будете настаивать, я сейчас же уеду к родителям!
– Ну спасибо, добрая душа, помог. Ты не забывай, что на тебя полиция глаз положила…
– О боже, я один раз посидел, ничего она не…
– Может, и да… А может, и нет. Почему ты не хочешь это сделать хотя бы ради меня?
– Простите, конечно, но я вас мало знаю. Вы… Эх, вы почти никогда не появлялись в моей жизни, только один раз, а сейчас просите, чтобы я поехал за границу, чтобы отомстить вашему соучастнику, способствовать вашей афере, ведь так? Вы хотите спасти бизнес, но тогда возникает вопрос: зачем мне это?..
– Хорошо, тогда у меня к тебе встречный вопрос: какого чёрта я содержу твою подружку и её мать?
Стефан на секунду потерял дар речи, губы намертво приклеились. Он почувствовал, как его трясёт, как сердце колотится о рёбра. Он понял, что на кону стояла учесть Марты, пока она всё ещё зависима от дяди и его финансового положения. Может, судьба поступит так, что они с матерью не раз попросят помощи… А что родители? Отец уже не молод, он может скоро уйти с работы по состоянию здоровья, и тогда…
Но всё же, на другой чаши весов стоял вопрос о поездке за границу и о поисках человека в совершенно чужой стране, не зная даже его адреса. И всё ради чего? Чтобы вернуть украденное добро. «Что я скажу родителям?» – подумал Стефан.
***
Выхода не было, Стефан позвонил родителям и сообщил, что останется у дяди и приедет собирать вещи, а между тем они начали обдумывать план действий. Он сидел вместе с дядей Мартином, тот лениво курил.
– Я так понял, у тебя есть загранпаспорт. Откуда он у тебя?
– Я летал с классом на экскурсию в Оксфорд.
– Английский знаешь?
– Немножко, но вот французский – нет.
– Ладно, это лучше, чем ничего. В течение суток ты окажется во Франции; прилетишь туда на летающей таблетке.
– Что вы имеете в виду? Дирижабль?
– Ну да, эту громадину. Короче, прилетаешь туда и останавливаешься в самом дешёвом мотеле, какой только найдёшь. Потом ты должен съездить в одно место… адрес я тебе позже напишу… В общем, да, напишу. Там ты увидишь павильон, которым заправляет один человек, я тебе его тоже напишу. Спросишь у него все данные про Виолетту Рено.
– Но что я скажу?
– Думай сам, сымпровизируй.
Мартин и Стефан активно занялись сбором вещей; Стефану предстояло за сутки добраться из Восточного округа во Францию. Он даже не представлял, что будет делать в совершенно незнакомой стране, не имея хотя бы карты местности. Мартин дал наводку на того самого человека, у которого работает (или по крайней мере, работала) Виолетта по контракту – на директора одной из знаменитой кинокомпании, Доминика Пети, а также его адрес в Каннах. Это и была вся наводка – ни фотографий, ни точностей в таких крупицах информации.
Дядя даже слушать не хотел его возражений, поэтому племянник поделился всеми новостями и информацией с Мартой, которая пришла с работы и начала расспрашивать о том, куда собирается Стефан. Когда же он просветил её в курс дела, она покачала головой и сказала:
– Ты действительно этого хочешь? Это в тебе не говорит самовнушение?
– Я не знаю, Марта… Я просто не знаю. В любом случае колесо Фортуны уже запущено, и надо двигаться до конца, чтобы с этим покончить.
– Я лишь могу пожелать тебе удачи, Стефан. Завтра я хочу тебя проводить до аэропорта. – С этими словами она поцеловала его в губы.
Он улыбнулся и почувствовал, как уши краснеют.
– Я буду скучать, Марта, очень сильно. Справишься одна?
– Постараюсь. Пиши мне по возможности, ладно?
– Хорошо… Кстати, а как тебе, у дяди?
– Твой дядя действительно святой человек. Я ему по гроб жизни буду обязана, что он нас приютил, дал крышу, еду… Но мы всё равно съедем. Мама, наконец, поняла, к чему ведёт безбожная трата… Вот только тут один момент…
Стефан нахмурился и взял её за руку.
– Какой?
– Мне кажется, что… Это не моё дело, но твой дядя, при наличии беременной… сожительницы, дышит к маме неравнодушно.
– Ты это видела?
– Один раз, когда пришла с работы чуть раньше обычного. Мама с ним сидела на кухне и целовалась. Я пыталась расспросить маму, но она и слушать меня не хочет. Нет, я ничего не имею против, я просто делюсь…
Он усмехнулся.
– А я и говорю, что дядя любвеобилен для женщин. Ладно, раз уж всё нормально, то ладно. В любом случае пиши.
Она улыбнулась и ещё раз поцеловала его.
– Хорошо.
***
Стефана провожали дядя, Зузанна и Марта. Зузанна была за рулём, Марта сидела рядом с ней, а мужчины пристроились на задних сиденьях. Всю дорогу Мартин давал указания племяннику, повторяя адрес директора и дальнейшие инструкции:
– …Когда узнаешь её адрес, найди её и представься кузеном Домбровского. Далее два варианта: либо он живёт с ней – тогда вообще дело в шляпе, осталось только его найти и его хоромы, но постарайся ему не попадаться на глаза, понял? На худой конец, хотя бы она знает, где он, тогда уточни адрес. Либо возможен такой вариант, что он совсем с ней не пересекался. Тогда звони мне, будем решать проблему вместе.
– Дядя, это очень рискованно.
– Риски увеличатся втрое, если ты будешь всё время об этом думать. Хватит, малыш, и так забот хватает.
Вскоре они доехали до аэропорта, и все трое проводили юношу до кабины дирижабля. Он напоследок крепко поцеловался с Мартой и прошёл внутрь…
Как это бывает, тоска от разлуки сменилась ребяческой радостью, когда Стефан почувствовал толчок от земли, и громадина вытянутой формы поднялась вверх. Он прошёл в столовую и сел у окна, наблюдая, как город медленно, но верно уменьшается на глазах, превращаясь в груду серых домиков и многоэтажек. Вскоре его взору открылся лес, очертания гор, Клайнсланда и даже Люксембурга. Дирижабль двигался так плавно и медленно, что Стефану казалось, будто транспорт не двигается с места. Но вот проходит полчаса, час, два, три, а всё одно и то же. Племяннику надоело сидеть перед окном, и он отправился в каюту, которую делил с подвыпившим матросом. Сутки на дирижабле пролетели как три дня в школе – медленно, скучно и сонливо. Однако это закончилось и появились очертания Франции, французских городков, Эйфелевой башни, а затем – пляж, песок и море, дома и огни (стоял вечер).
Вот они, Канны.
Дирижабль приземлился на окраине города, и Стефан первым делом отправился менять валюту: дядя дал ему тридцать марок – то есть чуть больше двухсот двадцати двух франков. Ему должно хватить как минимум на два дня, если не на пять. Стефан направился в ближайший мотель. Сложности возникли сразу с порога, когда администратор выяснил, что гость не знает французского. Пришлось полчаса ждать его знакомого-переводчика. Как выяснил Стефан, номер стоил недорого; к тому же у него слипались глаза, а от чемоданов руки повисли как тряпки. Он тут же согласился снять душный номер с видом на пляж. Придя в новые хоромы, он отправил телеграмму дяде с адресом и пожеланием сладких снов и, не раздеваясь, лёг на кровать, тотчас же уснул…
***
…Стефан проснулся ближе к обеду и направился в местную столовую. Пообедав, он вернулся в номер и взял бумажку с указанным адресом, на трамвае отправился туда. В этом месте располагался раньше павильон, о чём свидетельствовали груды картонных и металлических платформ с изображением джунглей, волн, пустынь и даже некое подобие тигров и львов. Тем не менее всё это добро стояло в стороне, ограждённое забором и частично изолентой; оно покрылось трещинами, а местами даже отваливалось. Тут два варианта, решил Стефан: либо это добро выбросят, либо реставрируют. Но его внимание тут же отвлекло огромное здание как раз напротив хлама с названием на английском: «ФРЕНЧ СИНЕМА КОМПАНИ», дом восемьдесят три. Племянник сверился с адресом и прошёл внутрь.
Едва он попал в кинематографическую обитель, его едва не сбила с ног девушка с папками. Он отстранился и стал наблюдать за потоком мужчин и женщин, с папками и без; они, словно бактерии под микроскопом, двигались хаотично, вверх и вниз, без остановки, ничего не говоря. Они бежали в своём направлении, не сбивали друг друга с ног; казалось, это единый механизм человеческого движения, шестерёнки и железные цепи, которые остановить может разве что ржавчина в виде закрытия помещения на карантин.
На секунду Стефан встряхнул головой и устремился за другой девушкой с кейсом.
– Извините, – сказал он, – а где Доминик Пети? Он…
– Третий этаж, – сказала девушка, не глядя на него, и убежала вниз по лестнице.
Стефан пробрался сквозь толпу на третий этаж, где разница между ним и фойе была в том, что поток людей без конца хлопал дверями; люди перемещались из одного кабинета в другой, то с кейсами входили, то выходили с пустыми руками или новыми папками. Племянник дотронулся до плеча мимо проходящего мужчины и крикнул:
– А Пети? Где Пети?
Мужчина отряхнулся, выругался по-французски и убежал. Стефан вздохнул и решил поискать кабинет по надписям. Нужный, с надписью Petit, он всё-таки нашёл и постучался. Стефан поколебался с минуту и вошёл внутрь, в просторный тёмный кабинет. Пети, толстый мужчина с усиками и в белом костюме, сидел напротив окна. При виде Стефана он заговорил по-французски, но юноша, смутившись, сказал по-немецки:
– Я вас не понимаю. Простите.
Пети похлопал глазами и тут же заговорил на ломаном немецком:
– Говор-ри.
Стефан опешил, но тут же взял себя в руки.
– Герр Пети, я ищу свою знакомую, она раньше работала у вас. Я про Виолетту Рено, она моя кузина.
– Знать, знать я такого, – сказал Пети и усмехнулся.
Стефан не обратил на это внимание.
– В общем, мне известно, что у вас есть её адрес…
– Вы немножко ошибиться: она не Рено, она Пети.
Он поднял бровь.
– Так вы… женаты, да? Я хотел бы к ней приехать в гости…
– Значит, вы есть ещё один кьюзен, который навязаться и жит за наш счёт?
– В смысле «ещё один»?
– Ну как ж? А ваш брат, Арабель?
– А-а… Ну да, ну да. Он мне писал, да. Просто указал не тот адрес, и я пришёл к вам…
– Ну ладно, я писать вам адрес. Господи, ох ж вы, родственники!
Он написал несколько слов на бумажке, Стефан взял её и удалился.
Жили супруги Пети в самом центре города, в частном доме. Виолетта Пети, светловолосая девушка с вытянутым лицом, открыла дверь и нахмурилась, спросила что-то на французском. Стефан сказал, что не понимает её, и она на немецком повторила:
– Кто вы и что вам нужно?
– У вас сейчас герр Домбровский?
– Нет, – спокойно ответила она, однако лицо её побелело.
Стефан усмехнулся.
– Я знаю, что он у вас, под видом кузена Арабеля.
– Господи, что вам нужно от нас?
– Мне нужен Домбровский, я должен с ним поговорить. Я его кузен, Леопольд.
Она вздохнула и вернулась через три минуты с Домбровским. Он стоял перед гостем в халате и с бокалом шампанского в руке. Виолетта ушла. При виде «кузена» Домбровский побелел и вышел на улицу. Едва он закрыл дверь, как набросился на Стефана, схватил его за плечи и облил шампанским.
– Что тебе надо, а? Леопольд, как забавно – имя для педиков! Что тебе здесь нужно, ты от своего дяди-лопуха пришёл? Убирайся отсюда!
Стефан встряхнулся, выхватил пустой бокал и ударил им его по голове. Домбровский со стоном рухнул у ног, и племянник решил действовать. Он перешагнул тело, вошёл в дом и на цыпочках подкрался к Виолетте, которая сидела у радио, и ударил её по голове кулаком. Виолетта обмякла, и он затащил «Арабеля» внутрь, усадил рядом с ней и принялся обыскивать дом. Нашёл Стефан комнату чеха быстро; он понял, что она принадлежала именно Домбровскому по чемоданам и атрибутам мужского туалета на столе. Первым делом племянник обыскал чемоданы и в одном из них, в самом её дне, нащупал подкладку. Он просунул в неё руки и почувствовал что-то твёрдое, выпуклое и прямоугольной формы.
Стефан достал пачку денег. Ровно четыре с половиной тысяч марок.
Снизу он услышал шелест и едва слышный стон: Домбровский и его «кузина» приходили в себя. Стефан юркнул вниз и увидел, как Домбровский открывает глаза и, шатаясь, пытается встать. Племянник усмехнулся и усадил его на диван.
– А ты сиди, сиди. Расслабься.
– Вор… – прошептал Домбровский, закатывая глаза, – наглый вор… Пролететь несколько тысяч ради такого…
– Ты прав. Ну, я полетел обратно. Спасибо за деньги!
Последнее слово Стефан выговорил сквозь зубы: он понял, что пролетел через Люксембург только ради столь короткой и не очень красивой сцены, которая недостойна быть даже в самых дешёвых кинолентах!
«Но ладно, – подумал он, – сейчас надо сматывать ноги. Боже, как в кино, как в криминальных фильмах…»
Он ринулся к выходу и запер за собой дверь.
Стефан слишком торопился, хотел успеть на ближайший рейс до Арбайтенграунда. Он настолько сильно торопился, что не успел прочитать целых две телеграммы – от дяди и от Марты. Он спрятал их в неразобранный чемодан, отдал ключи администратору и поехал до аэропорта. Успел он за полчаса до отлёта. Дирижабль приземлялся с утра, в Южном округе. Отдышавшись, Стефан выпрямился и направился в каюту, где ночевали ещё трое мужчин. Он поставил вещи и открыл телеграммы. Первую – от дяди:
«Дорогой Стефан,
надеюсь, у тебя всё хорошо. Напиши мне, как только решишь проблему. Завтра у меня суд с Бриннером, Зузанна меня проводит до зала заседания; я там буду, несмотря на сломанную ногу. Мне тут позвонил адвокат, которого я нанял за гроши пару дней назад. Он сказал, что я выиграю как минимум семь тысяч! Тут ещё говорил с доктором Заксом, и наконец, он снизошёл до двадцати! Не знаю, что его так побудило, но не важно – я смотрю на то, что есть уже по факту. Короче, всё, мы теперь на коне, сынок.